Текст книги "Из архивов памяти"

– А некоторые несознательные иностранные туристы вносят свою лепту в спаивание финского народа, – подытожил свой рассказ Вениамин и с укором посмотрел в нашу сторону.

Тем временем автобус прибыл в порт Турку, и началась посадка на наш паром. Раньше я видел паромы только в кино – такие большущие плавсредства для перевозки машин и людей, которые тянут с противоположного берега канатом. Здесь же перед нами стоял, на первый взгляд, обычный корабль с красивым названием «Скандия», достаточно большой, но я и представить себе не мог, что в него поместятся и наш автобус, и ещё многие десятки автомобилей. Для нас же в то время это было почти немыслимое чудо техники.

Поднявшись на борт, мы увидели перед собой две большие палубы: на верхней расположены сиденья, в которых при желании можно провести всю ночь, этажом ниже – магазины, рестораны, парикмахерская, косметический кабинет и другие заведения, где можно потратить свободное время и лишние деньги. Но более всего нас заинтересовали игровые автоматы – те самые пресловутые «однорукие бандиты», которые стояли двумя группами на нижней пассажирской палубе, под углом друг к другу, «вершиной» которого была разменная касса.

Вениамин объяснил нам, что всё это великолепие закрыто до выхода в море. Пассажиры столпились на самом верху, откуда открывался прекрасный вид на порт и море. Но самое, конечно, главное то, что мы могли наблюдать за действием швартовой команды и отходом судна в плавание. Раздался звонок, и знающие путешественники устремились вниз, где открылись магазины беспошлинной торговли.

Винные и табачные лавочки меня не прельщали, к спиртному я был равнодушен, а покупку пары пачек американских сигарет считал нецелесообразной. Курил я в то время довольно-таки много и полагал, что лучше травиться привычным для организма куревом, чем прыгать с одной марки на другую. Интерес у меня вызвала лишь парфюмерия. Не имея никакого понятия в этой области, я решил на оставшиеся деньги купить подарок своей супруге – флакончик каких-нибудь французских духов. В парфюмерный магазин можно было протиснуться с большим трудом: там находилась почти вся женская часть нашей группы. Нашёл Раису с ленинградками, дал им задание и все деньги, что имелись в наличии, и отошёл в сторонку ждать. Прошло, наверное, не менее получаса – и вот в моих руках маленькая запечатанная коробочка, а в ней, как мне объяснили девицы, находится хрустальный флакончик с притёртой пробкой. На коробочке была надпись Dioressence. Как мне объяснили, это самое последнее изобретение великого мастера. Стоило это удовольствие пятнадцать марок. Я ещё и сдачу получил в размере четырёх марок. Везти их обратно на родину совсем не хотелось, и я решил потратить эти деньги на что-то сверхнеобходимое.

Засунув коробочку в карман, я отправился искать Валентина. В большом салоне на второй палубе его не было, но я заметил «доцента», вокруг которого стояли несколько человек, а он с увлечением им что-то демонстрировал. Заинтригованный, я подошёл поближе. Вот те на – на коленях «доцента» лежал кляссер с последними советскими негашёными марками, и он пытался ими торговать, пересчитывая номинальную рублёвую цену в финскую или шведскую валюту. «Во даёт!» – подумал я и вновь отправился на поиски Вальки.

Нашёлся мой новый приятель в совершенно неожиданном месте: он оккупировал один из «одноруких» автоматов и с увлечением кидал в его бездонную утробу монету за монетой. Лихорадочно мелькали картинки, иногда машина возвращала некое количество призовых монет, но чаще всего они бесследно исчезали в её глубинах. К моему удивлению, абсолютно все автоматы были заняты, к ним даже стояла очередь, правда, очень быстро двигавшаяся: люди бросали одну-две монетки и уходили. Лишь у отдельных машин застряли «ловцы удачи», вокруг которых постепенно скапливались зрители. Я стоял за спиной Вальки и смотрел куда-то в сторону, но почувствовал, как вдруг напряглась его спина, да и сам он стал как будто выше, а затем раздался звон монет, но не тот, когда падает несколько штук, а равномерный шум текущей металлической реки.

– Джекпот, джекпот! – раздались взволнованные голоса. Событие было, по-видимому, не рядовое. Собралась целая толпа, народ спускался с верхней палубы посмотреть на счастливца, а монеты всё сыпались и сыпались. Прибежал невысокий мужчина в тонких очках, хозяин заведения, который принёс большую картонную коробку, куда начал вместе с удачливым игроком пересыпать мелочь из уже переполненной ниши в автомате. Наконец раздалось завершающее звяканье, хозяин поднял коробку и вместе с Валентином скрылся в помещении кассы. Интересно было наблюдать за другими игроками: все бросили свои автоматы и выстроились в очередь к тому, на котором играл Валентин. Но там продолжалась обычная история: на десяток скормленных чудовищу монеток выскакивало в качестве поощрения за активность две или три.

Валька появился из-за двери весь взъерошенный, с блестящими глазами и дурацкой улыбкой, не сходящей с лица.

– Понимаешь, я везунчик по жизни, за что ни берусь, всё сходится, – объяснял он мне своё везение. – В лотереях выигрывал, но так, по мелочи, а тут, – и он приподнял руки, в которых держал по бумажному пакету с тряпичными ручками, – четыреста с лишним монет! Это и марки, и кроны, но, представь, и штук двадцать пятаков – наших, родных. Когда хозяева излишки снимают, то только марки забирают, ну и крон немного, а пятаки – назад, вот их и накопилось, – он нервно хихикнул.

– Ну ладно, что стоим-то? Пойдём сыграем, – предложил я.

Зачем и почему Валентин пошёл к тому же самому автомату, он потом объяснить не мог. Но все стоящие около него люди потеснились, и Валька, все с теми же двумя пакетами, вновь оказался перед мигающей разноцветными огоньками железной громадиной. У игравшей на нём женщины тот как раз съел последнюю монетку, и секретарь горкома комсомола, отвечающий за идеологическую работу в городе на Неве, начал лихорадочно забрасывать в жерло машины монетки из одного пакета. Там оказались русские пятаки и шведские кроны. Вокруг собралась немаленькая такая толпа, многие стояли с высокими бокалами с коктейлями и, присосавшись к трубочкам, неотрывно следили за Валькиными манипуляциями. Он же ничего и никого не видел вокруг, его буквально сжигала непонятная мне страсть. Пакет быстро опустел. Валентин, бросив его на пол, поднял второй, более тяжёлый, и продолжил «кормить» ненасытную машину. Время от времени он встряхивал уставшей правой рукой – а вы сами попробовали бы в течение часа с лишним дёргать довольно-таки увесистый рычаг, – но упорно продолжал бросать монеты и дёргать, дёргать за эту слегка сопротивлявшуюся ручку.

Тут и произошло то, что ни по какой теории не должно было случиться: автомат на секунду замолчал, и вновь из него потекло и потекло – серебро и медь, смешавшись вместе, образовали причудливую картину. Со всех сторон прибежали люди, здесь собрались, вероятно, почти все пассажиры. Второй джекпот в течение часа на одном и том же автомате! Да такого просто не могло быть! На этот раз всё закончилось чуть быстрее: автомат затих через несколько минут; ну сколько в него успели набросать денег другие игроки? Всего ничего. В основном вернулись Валькины.

Мне стало скучно, и я пошёл побродить по кораблю, а у игровых автоматов опять столпились люди. Интересно, на сколько повысил Валентин прибыль игровой фирмы в этот рейс?

За углом я увидел картину, которая заставила меня остановиться: «доцент» стоял в стороне от кассы и что-то объяснял пожилой паре в смешных, каких-то кургузых сюртучках в одинаковую клетку. Состоялся взаимообмен, и старички направились к автоматам, а «доцент» замер, присматриваясь к окружающим.

– Ты чего здесь делаешь? – спросил я.

– Да понимаешь, эти автоматы принимают и марки, и кроны, а ведь за одну крону дают 1,17 марки. Вот я и отлавливаю шведов и уговариваю их поменять кроны на марки один к одному, всё равно ведь проиграют.

– Не понимаю, зачем это тебе нужно?

– Да ты смотри… – И он начал объяснять мне, что, произведя обмен ста монет, он заработает семнадцать марок, а если взять не сто, а тысячу, то это будет… Я впервые увидел человека, которому было в принципе безразлично, на чём заработать деньги.

Было уже совсем поздно, я нашёл свободное место и присел; надо и отдохнуть.

Глава седьмая. День пятый. Аландские острова и их столица

Рано утром все пассажиры потянулись к буфету, где по специальному талончику, которые нам раздал помощник руководителя, выдавали сэндвич и стаканчик чая или кофе на выбор. Оказывается, такой завтрак входит в стоимость билета.

Спрóсите, чем закончилось сумасшедшее везение Валентина? Да тем же, чем и должно было закончиться: он проиграл почти весь второй пакет, и только в самом конце кто-то из наших его немного притормозил. Валька оказался азартным игроманом, таким людям достаточно тяжело бороться с собой.

Ремарка 13. Я знаю за собой такой грех: ещё в детстве, летом на даче в Купавне, проиграл в очко старшим ребятам огромную по тем моим возможностям сумму в долг. Как известно, карточные долги – долги чести: умри, но должен отдать. Для этого по воскресеньям, вместо того чтобы купаться или рыбу ловить, я ездил вместе с младшим братом на велосипеде по берегу озера, собирая пустые бутылки, оставляемые в кустах отдыхающими компаниями, чтобы затем сдать их у станции в маленькой палатке, а деньги отдать своим «кредиторам» – так они себя называли – и, зачеркнув одну цифру суммы долга, подписаться тут же под другой, чуть меньшей. Эта кабала продолжалась бы и дальше, но, на моё счастье, лето заканчивалось, и моих угнетателей их родители увезли в Москву (на следующий год мы уже жили летом в другом месте). Именно тогда я дал себе слово в азартные игры не играть. Оглядываясь сейчас на всю свою жизнь, понимаю, что это слово, в отличие от многих других, даваемых по различным поводам и причинам, я ни разу не нарушил – так сильно меня допёк тогда сбор этой пиво-водочной тары.

Мы оказались где-то в середине Аландского архипелага. Оказывается, в мире и такой есть, и не только на карте, но и в реальности. Вот они, его острова, за бортом нашего парома, медленно лавирующего при подходе к причалу. Это особый регион Финляндии, резко отличающийся от всего, что мы посетили до того. Во-первых, государственный язык на Аландах шведский, поскольку более девяноста процентов населения составляют представители этой национальности. Одно тянет за собой другое. У них свой флаг, свой гимн – вся атрибутика независимого государства. Когда нам на экскурсии по городу всё это рассказывали, в моей голове целый сумбур начался, а уж история этого края вообще заслуживает отдельного рассказа.

Ремарка 14. Аландские острова – это архипелаг, который находится в Балтийском море и является автономной провинцией Финляндии. В состав архипелага входит около 6500 островов общей площадью 1481 квадратный километр. Самым крупным островом считается Аланд, его площадь составляет 685 квадратных километров. Столицей Аландских островов является город Мариехамн с населением 11 000 человек.

История Аландских островов тесно связана с Россией. С 1809 года они входили в состав Российской империи. В 1856 году, после Крымской войны, острова были объявлены демилитаризованной зоной. Следует отметить, что в историю под названием «Крымская война» вошла не только битва за Севастополь, а и одновременные в основном отражённые нападения англо-французских эскадр на Петропавловск-Камчатский, Соловецкий монастырь в Белом море и Кронштадт, на пути к которому лежали Аландские острова.

На территории островов до сих пор нет военных баз и объектов, юноши не призываются на военную службу, а оружие запрещено. Исключением является лишь разрешение на охотничье оружие и оружие для полицейских. Острова имеют уникальный статус автономной провинции Финляндии, который они получили в 1921 году. Жители островов отстояли право на самоуправление и даже выпускают свои собственные почтовые марки. Население составляет около 27 000 человек, проживающих на 60 островах. Остальные считаются необитаемыми. Острова подразделяются на 60 коммун.

Главными достопримечательностями Аландских островов являются крепость Бомарсунд и средневековый замок Кастельхольм. Крепость была построена в 1832 году русскими, поэтому часто её называют «Русская крепость». Однако в 1854 году она была почти полностью разрушена французами в ходе Крымской войны. В настоящее время от крепости остались только стена и части пушек.

В аландской коммуне Сунд находится знаменитый средневековый замок Кастельхольм. Точная дата его основания до сих пор неизвестна, однако первые упоминания о нём датируются 1338 годом. За всю историю своего существования замок дважды был полностью разрушен. Только в XX веке его удалось восстановить и открыть для посещения туристов.

Экскурсия на островах началась в парке на набережной и в музее мореходства, расположенном на двух старинных парусниках. В парке нас поразили многочисленные павлины, разгуливавшие по дорожкам. Куда ни посмотришь – везде виднелись их распущенные хвосты. Доверчивые белки бегали по траве, совсем не боясь людей. Нам предложили для них орешки: вытягиваешь руку, кладёшь на открытую ладонь орех – и тут же появляется белка. Она или мягко спрыгивает с ближайшей ветки, или добирается до тебя по земле, а затем в одну секунду буквально взлетает по твоему телу до плеча, затем уже осторожней добегает до ладони, аккуратно берёт орех двумя передними лапками, встаёт на задние и начинает прямо на твоей ладони разгрызать ореховую скорлупу. Орехи закончились, и я решил провести эксперимент с одной из белок, которая выглядывала из листвы соседнего дерева. Я взял небольшой камень, который был очень похож на фундук, положил его себе на ладонь, которую направил в сторону белки. Зверёк моментально спрыгнул мне на плечо, пробежался по руке, не дотрагиваясь до камешка, больно тяпнул меня за палец, спрыгнул на землю и исчез. Эта история стала для меня хорошим уроком на всю жизнь.

Особенно запомнились посещения исторических судов, навечно пришвартованных около порта. У берега стоял потрясающе красивый парусник Pommern. Нас провели на палубу, позволили походить по кораблю и даже заглянуть в каюту капитана, в которой мне запомнилось огромное ложе с красной шёлковой простынёй под тёмно-малиновым бархатным палантином. В заключение рассказа о Pommern хочется отметить, что этот корабль – один из последних в мире больших парусников и единственный сохранившийся в оригинале четырёхмачтовый барк.

Там же, на набережной, мы посетили музей мореходства, после чего отправились на автобусную экскурсию.

Городок оказался маленьким и тихим. Экскурсия благополучно подошла к концу, много чего любопытного во время неё мы узнали.

После обеда мы подъехали к консульству СССР на Аландских островах. Вот там-то мы ещё разок, наверное, чтобы получше запомнили, прослушали рассказанные другими словами, более доступными, те же самые истории, до которых мы постепенно с вами доберёмся.

У въезда на территорию консульства стоял высокий пожилой, внешне сильно уставший мужчина – это и был советский консул. В глубине небольшого парка стояло двухэтажное здание. Вся территория была огорожена заборчиком высотой не более полуметра, на котором не было ни одного свободного места, – сплошные лозунги, плакаты, другие графические материалы, написанные и на грамотном русском языке, и с ошибками. Все они призывали «срочно», «спешно», «незамедлительно», «как можно быстрее», «немедленно» и т. п. вывести наши, а также другие союзные войска с территории Чехословакии. Никакого митинга не было – то ли власти не допустили, то ли сами протестующие понимали бессмысленность подобного мероприятия.

Ни слова не говоря, консул вошёл в здание и не закрыл за собой дверь, как бы приглашая нас за собой. Мы и пошли. Внутренние двери тоже были открыты. Мы – вначале робко, а затем всё бойчей и бойчей – протиснулись в большой зал, в котором стоял огромный стол со стульями человек на пятьдесят, если не больше, во главе которого стоял хозяин помещения. Консул дождался, когда все рассядутся, после чего представился (я, к сожалению, забыл его фамилию), а затем сказал удивительную вещь:

– Я единственный консул в нашей стране в ранге чрезвычайного и полномочного посла Советского Союза. – Он помолчал немного, как бы проверяя, поняли ли мы значимость его слов, а затем продолжил словами приветствия нас на финской земле вообще и на Аландском архипелаге в частности. Чувствовалось, что человек привык говорить много, речь его лилась совершенно свободно, заученные фразы отвлечённого характера выскакивали одна за другой, а мы, уже слегка уставшие, не выспавшиеся, готовы были на всё плюнуть и завалиться спать прямо здесь, сидя за этим пустым столом.

Консул, как опытный докладчик, почувствовав, наверное, возникшую ситуацию, сменил тему, и сразу же обстановка изменилась, сон у всех пропал, потому что начался живой разговор, который заставил всех прислушиваться к каждому его слову:

– Удивляетесь, наверное, что чрезвычайный и полномочный посол консулом на каком-то маленьком острове назначен? Так это и есть ссылка, самая что ни на есть непочётная. Много лет я служил послом в одной из стран, но кому-то там, – он многозначительно показал вверх, – не угодил. Обычно нас таких, не угодивших, переводят на спокойные должности в столице, но я, по-видимому, сильно кого-то задел. Вот меня сюда и сослали, с пояснениями, что надо, мол, укреплять этот весьма ответственный участок, поскольку мой предшественник слегка, – он усмехнулся, – злоупотреблять начал с тоски по нормальной работе. Вот теперь я здесь тоже тоскую. Ну а если серьёзно, то ситуация следующая: после окончания Второй мировой войны Аландские острова вновь стали абсолютно демилитаризованной зоной, а за советским консульством опять закрепили обязанность наблюдения за этой самой демилитаризацией. А чтобы нам было не скучно одним осуществлять такую важную и ответственную работу, в помощь ещё американцев отрядили. Рядышком построили здание их консульства, и мы теперь на пару с американским коллегой внимательно смотрим, как бы чего не произошло. Каждый день в определённое время мы с ним идём на причал, где стоят два катера под различными флагами, и разъезжаемся в противоположные стороны. В оговорённом месте мы должны встретиться, а затем одновременно вернуться на причал. На этом вся консульская работа здесь практически и заканчивается. Соотечественники попадают на острова крайне редко, иностранцы за визами не обращаются, никаких чрезвычайных происшествий, где требуется консульская помощь, тоже, слава богу, не происходит. Вот и весь объём работы на три штатные дипломатические должности. Помимо меня, есть две должности секретарей плюс шофёр, он же водитель катера, электрик, сантехник и прочая, прочая. Ну а его жена, естественно, выполняет функции повара.

Ремарка 15. В настоящий момент, когда объём этой работы реально вырос, в штате консульства осталась одна дипломатическая должность. Что же касается американцев, то они, возможно, ушли с островов, или я что-то перепутал, но никаких следов их пребывания на Аландах я в Интернете не обнаружил.

– Правда, сейчас, – продолжил консул, – я в этом здании временно и неожиданно остался один: у первого секретаря жена уехала на родину рожать – за границей это, понимаете, не положено. Ну и муж, естественно, с ней вместе. У шофёра отпуск подошёл, моя супруга умчалась с внуками посидеть: у дочери защита диплома. Да ещё второго секретаря журналисты подловили, когда он рубашку в магазине рассматривал, а на магазинном стекле имелась жёлтая полоса, означающая «распродажа». Вот они его через это самое стекло и щёлкнули. На следующий день во всех финских газетах фотографию опубликовали с соответствующими комментариями. Секретаря на родину срочно и отозвали. Вот вы мне и скажите, как от такой «непосильной работы» здесь горькую не запить?

Мы задали консулу массу вопросов и на все получили исчерпывающие ответы. Вопросы приводить не буду, а вот наиболее заинтересовавшими меня ответами я с вами сейчас поделюсь.

– Вы спрашиваете, какая здесь жизнь? Ответить можно по-разному, но я одну только цифру приведу, и вы сами всё поймёте. На всех этих островах имеется лишь один полицейский, он же начальник полиции и по совместительству наш лучший друг. Ну, вы понимаете, это он так заявляет, когда три раза в год приходит перед нашими большими праздниками в гости. Знает, шельма, прекрасно, что мы в это время получаем по диппочте представительские водку, икру и прочие деликатесы. На летний период ему, правда, ещё пару человек в помощь присылают. Ещё лет десять назад аландцы, уезжая из дома, ключ от двери под коврик клали. Теперь же много всякого не очень хорошего люда появилось, особенно летом, вот даже полицию приходится усиливать.

– Финны и шведы – это, как говорят в Одессе, две большие разницы, – продолжал посол. – Первые – форменные алкоголики: покажи финну бутылку водки – он за неё, родимую, для вас всё, что только захотите, сделает. Ну а шведы сексуально помешанные. По международному законодательству территория консульства – это часть нашей страны. Вы себе даже представить не можете, сколько мы их с этой советской земли выгоняем. Идёт такая парочка, видит, что на нашей территории кустики густые, – они в них и шмыгают. Им наплевать, что при этом государственную границу нарушают, этим они не заморачиваются.

– Относительно событий в Чехословакии скажу так, – сказал консул, отвечая на очередной вопрос об этом конфликте. – Шведам, в общем, по барабану, что там происходит. В Хельсинки сложнее. У нас же всё плакатами ограничивается, да вот катер сегодня какая-то сволочь чёрной краской извозюкала. Начальник полиции был, обещал найти мерзавца. Ну а если не найдёт, то говорит, что за казённый счёт перекрасят посудину.

Очень интересную информацию сообщил нам консул и относительно той паромной переправы, благодаря которой мы и оказались на островах. Оказывается, существовало несколько компаний, которые владели маленькими паромами и эти самые переправы осуществляли.

– Несколько лет назад компания «Силья Лайн» закупила новые паромы, на одном из них вы и пришли сюда, – сказал консул. – Три мелкие компании-конкурентки также закупили новые суда, и началась беспрецедентная борьба за потребителя, то есть за пассажира. Если сегодня одна сторона снижает цену за проезд, то завтра – другая; если одна вводит бесплатную приветственную рюмочку ликёра, то другая – подарок для ребёнка, путешествующего с родителями. Прошло чуть менее двух лет, и вот владельцы компаний убедились, что работа паромов не только не приносит прибыли, а наоборот, приводит к сплошным убыткам. Пришлось им смирить гордыню и сесть за стол переговоров, которые закончились, к всеобщему удовольствию, разделом сфер влияния. Теперь паромы ходят по очереди: сегодня одна компания работает, завтра – другая. Этот пример доказывает, что если во главе конкурирующих фирм стоят разумные люди, то компромисс найдётся без особых проблем.

Далее гостеприимный хозяин предложил нам провести дегустацию фирменных горячительных напитков разных стран мира: виски, джина, коньяков и прочей алкогольной продукции, которую в консульство регулярно поставляют с родины. В качестве закуски наши дамы быстренько соорудили бутербродики с отличной микояновской сырокопчёной колбаской, шпротами и прочими рыбными вкусностями, которые в большом количестве находились в консульских холодильниках. Дальнейшая беседа проходила в неформальной, по-настоящему тёплой дружеской обстановке. При этом хозяин практически не употреблял, но подливать не забывал и тосты говорил один интереснее другого.

Всё это привело к вполне закономерному результату – весь остаток вечерней программы оказался подёрнут плотным туманом забвения, но на паром никто не опоздал.