Текст книги "Боги, которых нам назначили"

Глава 7.
Толковать нельзя верить…

«Механическое» искажение переписчиками и переводчиками смысла первоначальных слов древних пророков не идет ни в какое сравнение с «передергиваниями» при толковании библейских текстов. Во все времена духовные деятели брали и берут для своих надобностей выгодные «куски», фразы Библии, а другие отрывки или игнорируют, не замечают, или по-своему объясняют.

Проблема трактовки Библии, как стоглавая гидра, вырастает с первых же страниц Священного Писания – там, где утверждается, что весь видимый физический, животный, растительный мир и человек были созданы за шесть дней.

«И увидел Бог все, что Он создал, и вот хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой» (Бытие, 1:31) – так заканчивается описание дел Создателя и глава Первая Книги Бытия.

Христианство в лице влиятельных деятелей и прихожан Церкви разделилось в понимании «дней Творения».

Большинство католиков толкует их как условное обозначение реальных геологических эпох, протяженностью в миллионы лет.

Большинство православных и протестантов считают их обычными днями. Они категорически отвергают попытки оппонентов перевести день астрономический в век геологический и не признают их ссылок на Священное Писание:

«Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи» (Псалтырь, 89:5) и «Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» (2-е послание Петра, 3:8).

Православные богословы считают, что эти изречения не могут быть использованы как аргумент, так как повествуют совершенно о другом, и в защиту дословного понимания «дней» привлекают авторитет святых отцов:

«Никто не должен думать, что шестидневное творение есть иносказание…» – святой Ефрем Сирин, 4-й век.

«От начала дня до начала другого дня – одни сутки, ибо Писание говорит: „И быстъ вечер, и быстъ утро, день един“ (Бытие 1, 5)», – преподобный Иоанн Дамаскин, 7-й век.

Правда, так считают не все православные.

Протоирей Стефан Ляшевский в своей книге «Опыт согласования современных научных данных с Библейским повествованием в свете новейших археологических раскопок и исследований» утверждает: «Никто из Святых Отцов Церкви, писавших когда-либо толкование на книгу Бытия о днях творения, не понимал слова „день“ в буквальном смысле».

Уважаемый протоиерей Русской православной церкви заграницей намеренно лукавит, иначе не скажешь. Сложно полагать, что при своих энциклопедических знаниях он не был осведомлен о тех богословских трудах, где Святые Отцы придерживаются противоположного мнения.

Тем не менее в свою поддержку он ссылается на толкование книги Бытия Иоанна Златоуста (4-й век): «Для чего сказано, что было утро и был вечер, чтобы ты знал, что не мгновенно все появилось, а что было начало, середина и конец этого периода» – и на Василия Великого (4-й век), который в своем труде «Шестоднев» пишет: «Если ты скажешь день или век, то выразишь одно и то же понятие».

Полемика по этому вопросу ведется не одну тысячу лет, и, казалось бы, какая разница, как понимать «дни» – буквально или нет?

Но, оказывается, вопрос крайне важный и в его ошибочной трактовке кто-то видит угрозу вере, а кто-то – здравому смыслу.

Одни считают, если согласиться, что Бог не сотворил мир за шесть дней, то Нового Завета не может быть вообще. Потому как долгие эпохи после Сотворения мира предполагают, будто смерть, кровопролитие, болезни были в мире еще до грехопадения Адама, и потому сводят на нет Благую Весть о Христе и его крестную жертву. А вот если человек воспринимает учение Бытия буквально и верит, что «дни творения» – это обычные дни, то у него не будет проблем и с тем, чтобы принять все Писание в целом.

Другие богословы полагают, что примитивное, «детское» понимание библейских шести дней никак не может устроить современного образованного человека и становится первым камнем преткновения на пути веры. Устранение этого недоразумения снимает разногласия между верой и разумом, и человеческая душа готова принять священные откровения без колебаний.

Стремление уйти от прямого, дословного понимания Библии в область иносказаний и символов проявлялось во все века – и это неспроста. Ветхозаветный Бог слишком уж непригляден в своих делах, а его наставления иудейским вождям у нормального человека вызывают столбняк: «…теперь иди и порази Амалика [и Иерима] и истреби все, что у него; <…> не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла» (1-я Царств, 15:3).

В своей книге «Библия сегодня» профессор Чарльз Додд утверждает, что в подобных инструкциях упомянутые мужчины, женщины, дети и младенцы – вовсе не люди, а образ «духовных сил зла», находящихся в нашем сердце; с ними мы находимся в непримиримой борьбе и должны их уничтожать: «При таком восприятии, – убеждает находчивый богослов, – все повествование не только становится безвредным, но приобретает назидательность».

Действительно, фокусы человеческого подсознания удивительны, а извороты его ума безграничны. Даже в простейшем вопросе – стакан наполовину пустой или наполовину полный? – человек способен запутаться в противоположных по смыслу и эмоциональной нагрузке мнениях.

Епископ Синезий, будучи занят становлением нравственных устоев своих прихожан, в 410 году писал: «Народ положительно требует, чтобы его обманывали, иначе с ним невозможно иметь дела. Что касается меня, то я всегда буду философом только для себя; для народа же – только священником».

Первенство в нелепостях и казуистике при толковании Ветхого Завета занимают иудейские богословы. На протяжении веков, пытаясь вникнуть в межстрочные тайны Писания, они придумывали всевозможные ухищрения, приписывая скрытое значение буквам и особенно числам, переставляя отдельные символы, слова и фразы, применяли прочие хитросплетения. Подобные изыски они оправдывали своим же утверждением о том, что каждый текст Ветхого Завета имеет 70 различных смыслов.

В итоге они договорились до того, что, по их мнению, даже сам Бог каждый день не менее трех часов занимается изучением… того, что натолковали раввины!

Чтобы не увязнуть в противоречивых мнениях иудейских мудрецов, духовные наставники еврейской общины вывели формулу: «Все слова раввинов, всех времен и поколений суть слова Бога, подобно словам пророков, даже в том случае, когда они находятся в противоречии друг с другом; кто же противоречит раввинам, вступает с ними в спор или ропщет на них, тот спорит с самим Богом и ропщет на Него».

По этому поводу даже сложилась еврейская шутка: ученику, возмущенному таким поворотом дела, – если два раввина находятся в противоречии, то они как могут быть оба правы? – рабби ответил: «И ты тоже прав, сын мой!»

Не лучше дела обстоят и у христиан. Признавая нерушимую святость всех слов и букв Библии, непримиримо враждующие по вопросам вероучения и культа десятки церквей, вероисповеданий, расколов, сект и ересей, они глубоко убеждены, что они – и только они! – верно понимают Священное Писание и следуют ему всеми своими обрядами.

Воистину и безусловно правы восточные мудрецы, что начертали на воротах тибетских монастырей: «Тысячи монахов, тысячи религий!»

Парадоксально, но иудаизм и ислам гораздо ближе в основах веры, чем христианские течения друг к другу.

У католиков, православных и протестантов общее христианское только одно – имя Иисуса Христа, а в остальном – это глубоко различные и враждующие вероисповедания.

Нет смысла подробно останавливаться на доказательствах сказанного, их много, а труды, им посвященные, бесчисленны.

Речь о другом, куда бедному христианину, вступающему на путь познания Бога и Спасения, в такой ситуации податься?! Как разобраться, какая вера вернее?

Делая выбор, человек чаще всего руководствуется не доказательствами силы и правоты религии, а другими причинами – либо костел ближе к дому, либо родился в семье или в стране, где поколениями следуют православной традиции, и прочими доводами, которые принуждают занять определенную точку зрения.

Но абсолютно любой выбор не спасет вновь испеченного христианина от проблемы другого выбора: чему следовать – вере или разуму?!

Когда однажды спросили известного митрополита Московского Филарета, как это кит мог проглотить Иону («И повелел Господь большому киту поглотить Иону; и был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи» (Иона, 2:1), Филарет ответил: «Если бы в Священном Писании было сказано, что, наоборот, Иона проглотил кита, все равно этому надо было верить и ни о чем не спрашивать».

Но справедливости ради надо сказать, что вражда веры и здравого смысла – это не особенность христианства, это спутница большинства религий.

Американский проповедник Кен Хэм считает: «Очень важно, как человек вообще, в принципе, воспринимает Библию… Если мы не просто впускаем в свое сердце ее слова, а пытаемся подогнать» их под какие-то идеи внебиблейского происхождения, в конце концов это приводит к тому, что смысл всякого слова непогрешимой Библии мы поверяем переменчивыми людскими мнениями».

Вроде все правильно, слово Божие не должно приспосабливаться к обстоятельствам, беда только в том, что святые тексты уже изрядно подпортила «лживая трость книжников». Потому-то папа Римский Павел VI в прошлом веке сказал, что Библия, это «Слово Бога на языке человека», а ожидать от человека совершенно точного выражения истины нельзя.

Все это приводит к неутешительному выводу – непогрешимость Библии потерялась в глубине столетий, а то, что осталось от Слова Божьего, человек изрядно подправил, а то, что не подправил, понимает, как удобно.

Российский священник Александр Мень в одном из выступлений перед паствой на вопрос, как объяснить евангельскую заповедь «Кто не возненавидит отца и мать свою, не может быть Моим учеником» (от Луки, 14:26, 27), пояснил, что в Писании много идиоматических, своеобразных выражений, поэтому нужен новый перевод Библии.

Глава 8.
Почему Церковь боялась Библии

В истории христианской Библии есть один удивительный факт: если иудеи запрещали изучение ТаНаХа иноверцам, то последователи Христа запрещали изучать Библию своим же братьям по вере – христианам.

Во времена, когда латынь была языком общения и в народе, и в римско-католической церкви, читать Библию позволялось лишь высшим духовным чинам. И когда в 9-м веке нашей эры латинский язык, на котором она имела хождение, перестал существовать как народно-разговорный, церковь, точнее, ее часть, наделенная властью, воспротивилась переводам Священного Писания на другие языки.

Вопреки запретам они стали появляться нелегально и церковь применила более жесткие меры – книги начали уничтожаться, нередко вместе с теми, кто их распространял.

Известна история испанца Хулиана Эрнандеса, который пытался перевезти из Германии на родину большое количество Библий, спрятав их в бочки. Инквизиция – особый католический церковный суд – выследила Хулиана и сожгла. Еще двадцать человек тоже были зажарены на вертелах, других публично выпороли, многих сослали на галеры.

В 14-м столетии профессор Оксфордского университета Джон Виклиф перевел Библию на доступный простому народу английский язык, но католической церковью она была тут же запрещена. Многие священники, последователи Виклифа, что ходили по селениям, читая и толкуя Писание, погибли на костре как еретики вместе с «Библией Виклифа», которую во время казни им вешали на шею.

Только после того как в 16-м веке протестанты восстали против чрезмерного влияния католической церкви, ей самой пришлось сделать переводы Библии на европейские языки.

Полный русский перевод Библии был санкционирован высшим церковным учреждением России Священным Синодом (от греческого – «собрание») только в 1850-х годах. Этот перевод, называемый синодальным, был закончен в 1876 году. В целом он ориентирован на масоретский текст, но с добавлениями из Септуагинты, и сохранил греческую транскрипцию еврейских имен и названий.

Почему Церковь боялась и до сих пор боится доступности всех текстов Священного Писания?

В 11-м веке папа Григорий VII объяснил так: «Тем, кто часто над этим размышляет, ясно, что не без причины Всевышнему Богу угодно, чтобы священное писание было в некоторых местах тайной, потому что, если бы оно было понятно всем людям, возможно, его бы не ценили и не уважали; или его могли бы неправильно истолковать необразованные люди, и это привело бы к ошибке».

Он не зря опасался – после Реформации и доступности Библии в христианстве появилось множество самостоятельных течений и сект – кальвинисты, методисты, баптисты, адвентисты и многие-многие другие. Одна из причин этого – противоречивость текстов, – цитатами из этой книги можно авторитетно обосновать две противоположные точки зрения по проблемам верования.

Помимо прочего на страницах Писания встречаются неточности, или, так сказать, «ляпы», – как в изложении повседневных событий, так и в текстах, важных для понимания и толкования христианского учения.

К примеру, широко известен казус с родословной Иисуса Христа. В своих Евангелиях Матфей и Лука дают подробную генеалогию Иисуса в доказательство, что он из рода царя Давида. Так вот, Матфей утверждает, что от Давида до Иисуса было 28 поколений (от Матфея, 1:2—16), а Лука говорит о 43 поколениях (от Луки, 1:1—4; 3:23—38), причем имена предков Иисуса ими приводятся разные.

Исследователи Библии в свое время задали множество других вопросов, которые до сих пор остаются открытыми, к примеру, среди них и такой: «Если Иисуса Христа распяли в три часа дня, как говорит евангелист Марк (15:25), то кого начал судить Пилат в шестом часу дня, как говорит евангелист Иоанн (19:14)?»

Понятно, что в этих примерах кто-то из святых апостолов явно заблуждается. Тогда возникает неизбежный вопрос: какое Евангелие не совсем достоверное, или, мягче сказать, не богодухновенное – Матфея или Луки, Марка или Иоанна? Этот вопрос рождает такое же неизбежное сомнение: если нет правды в простых вещах, то, как в остальном верить Новому Завету?

Что говорить о часе или дне смерти Христа, если Церковь до сих пор не может установить, когда жил Христос и сколько лет он пробыл на земле: католическая церковь считает – 27 лет, протестанты – 30, а православные – 33 года. Евангелие от Иоанна дает основания считать, что Иисусу в день смерти было немногим больше 40 лет (2:19—21; 8:56—58), а в третьем столетии ряд видных богословов считали, что Христу тогда исполнилось ровно 49 лет.

Особенно много путаницы в Святой Книге о самом главном событии – о воскресении Иисуса Христа. Американская организация «Постфундаментализм» обещает выплатить премию в 1000 долларов тому, кто сможет на основании текстов Нового Завета без противоречий описать события сорока дней из жизни Иисуса Христа – от его воскресения до вознесения на небо, – деньги еще никто не получил…

Потому довольно странно звучат слова некоторых богословов о том, что Библия поражает целостностью и согласованностью своего откровения – от первого слова и до последнего. Скорее можно сказать обратное – она поражает своей несогласованностью! Специалисты в ее текстах находят десятки внутренне противоречивых утверждений, касающихся вопросов веры.

Недаром в свое время содержание Библии доносилось до верующих только устами церковных пастырей, которые в зависимости от потребностей выдавали то или иное «правильное» толкование «слов господних».

Проблема противоречий Нового Завета, неподъемной поклажей свалилась еще с тех ослов, на которых Иисус Христос въехал в Иерусалим, как обещанный иудеям Спаситель:

«…привели осленка к Иисусу, и возложили на него одежды свои; Иисус сел на него» (от Марка, 11:7);

«Привели ослицу и молодого осла и положили на них одежды свои, и Он сел поверх их» (от Матфея, 21:7).

Из свидетельств двух апостолов-евангелистов сложно понять, как обстояло дело с гужевым транспортом на самом деле. Но по существу, это и не столь важно, на чем въехал Спаситель, гораздо важнее – куда повел. Вернее сказать, куда хотел повести.

Сам он ничего не писал, а что записали за ним, видно по путанице в Новом Завете. Здесь к месту вспоминаются строки из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».

Понтий Пилат, римский наместник Иудеи, что приговорил к распятию Иисуса Христа, обвиняет доставленного к нему арестанта:

– …За тобою записано немного, но записанного достаточно, чтобы тебя повесить.

Тот поясняет:

– …Ходит, ходит один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет. Но я однажды заглянул в этот пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там написано, я не говорил. Я его умолял: сожги ты бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал.

– Кто такой? – брезгливо спросил Пилат и тронул висок рукой.

– Левий Матвей, – охотно объяснил арестант, – он был сборщиком податей…

Примерно в 137 году богослов Маркион, можно сказать, современник тех, кто писал Новый Завет, спровоцировал кризис в Римской церкви, утверждая, что Евангелие от Христа было утеряно и заменено псевдоевангелиями его учеников. Маркион доказывал, что слова Христа, вначале передаваемые устно, были записаны гораздо позже, «по памяти», и сильно искажены его учениками, поскольку они были рабами иудейских традиций, а учение Христа во многом противоречило Ветхому Завету.

Похоже, этот богослов был абсолютно прав, подлинные послания Христа остались в прошлом и не дошли до нас в буквальной форме, а вот к чему привело искажение Его слов, сегодня вполне очевидно: расколы – разделения – толки, а в результате – католики, православные, протестанты и еще десятки недружественных друг другу сообществ «истинных христиан».

В 1965 году, по итогам II Ватиканского Собора, папа Римский Павел VI выпустил Догматическую Конституцию «Слово Божие», где говорилось, что при интерпретации отдельных библейских текстов следует учитывать исторические и культурные условия, в которых эти тексты создавались, и «способы восприятия», бытовавшие в те времена.

Участники Собора, обсуждая «Конституцию об откровении», отвергли большинством голосов следующий пункт: «Божья церковь всегда утверждала и утверждает, что авторами Евангелий являются те, чьи имена названы в каноне священных книг, а именно: Матфей (бывший сборщик податей), Марк, Лука и Иоанн». Вместо этих имен евангелистов решили обозначить нейтральным термином «святые авторы».

А в 2005 году миллионы верующих испытали настоящий шок – в начале октября того года Конференция католических епископов Великобритании выпустила новый вероучительный документ «Дар Писания», одобренный папой Римским Бенедиктом XVI и посвященный современным проблемам изучения Библии. По мнению епископов, символической интерпретации следует подвергнуть библейские предания о сотворении мира и человека, Земном Рае, а также апокалипсические образы из Откровения Иоанна Богослова.

Основной тезис этого документа достаточно сенсационный: «от Писания нельзя требовать научной или исторической точности».

Вот и получается, что предыдущее утверждение Церкви – «Библия является безошибочным и вдохновенным Словом живого Бога» – по сути своей лукаво и основано исключительно на слепой вере, которая, в данном случае, обязана противоречить здравому смыслу, логике и фактам.

Основатель протестантизма Мартин Лютер в свое время категорически требовал признавать абсолютно все в Библии за безусловную истину: «Одно из двух: или верить во все начисто и без всякого сомнения, или же ни во что не верить… Святой дух нельзя делить на части так, чтобы одну часть считать истинной, а другую ложной… Колокол, давший трещину, уже не звучит и весь никуда не годится!»

К этим словам немецкий философ Людвиг Фейербах в 19-м веке сделал такое примечание: «О, как это правильно! Как оскорбляет музыкальный слух колокольный звон современной веры! Но и то сказать: колокол этот весь в трещинах».

Со времен Фейербаха мелодия христианской веры не стала звучать безупречнее – трещины лишь прибавляются. И, похоже, самая главная причина их появления, это Библия – книга о Боге, созданная человеком. Сложно добиться чистых вибраций, когда заготовки инструмента, сделанные Мастером, подмастерья подправили и собрали по своему разумению.

Но только ли одни люди виноваты в том, что сотворили Книгу, которая провоцирует религиозную нетерпимость, навязывает человеку мысли о его врожденной греховности и виновности в глубоком разрыве с Богом?