Текст книги "Эпоха раздела. Начало. Книга вторая"

Чанг иногда не понимал, когда ему стоит остановиться и начать все сначала – он двигался вперед, вместо того чтобы повернуть назад, и тем самым только усугублял свое положение. Но отец хватал его за шиворот и принудительно вытаскивал на берег, чтобы тот вышел из воды, обсох, осмотрелся и понял, какую ошибку он совершает.

В его устах «берег» обозначал исходную точку, в которой еще ничего не происходит, в которой нет колдовства, и колдовские пространства не имеют власти над человеком. «Берег» – твердая опора, стоя на которой, чувствуешь себя уверенно и очень комфортно, но, сойдя с нее, тут же попадаешь на зыбкую, ходящую ходуном почву, где каждый шаг чреват смертельной опасностью.

– Выйди на берег! – Чанг отчетливо вспомнил слова отца и повернул назад. Ему нужно было выбраться сквозь дыру в стене наружу и попытаться снова пробраться к храму. Только сейчас он начал по-настоящему осознавать всю тяжесть ноши, которую он добровольно взвалил на свои плечи – ему придется биться со всеми колдунами в одиночку и никто не сможет ему помочь! Солдаты Астера просто никогда не смогут добраться до храма, и в их же интересах туда вообще не соваться!

Он вновь стоял перед стеной и собирался с мыслями, каким образом ему преодолеть колдовскую преграду, которая сейчас закрывала ему путь к храму. Ему с самого начала не следовало быть настолько самоуверенным и полагать, что он сможет один противостоять объединенной колдовской мощи обитателей храма. И, пожалуй, он рано отказался от поддержки пирамиды могущества, которую ему помогли создать силы. Теперь ему следовала воссоздать ее снова, и только так он сможет преодолеть магическую преграду, установленную на подступах к храму.

Но все же он сомневался, что ему нужно задействовать силы так рано – их объединенная мощь понадобится ему для борьбы с демоном. Поэтому нужно попытаться найти другой выход. Причем он должен принять решение очень быстро – пока рядом не появились Астер и его солдаты.

Как всегда, когда ему нужен был совет, он пытался вспомнить уроки отца. Его отец был очень мудрым и знал, о чем говорит. Чанг вспомнил один из долгих зимних вечеров, которые они коротали вместе в юрте. Чанг сидел около костра и пил горячий терпкий чай, а отец вырезал из дерева очередную фигурку воина с луком. Чангу было хорошо. С отцом он всегда чувствовал себя защищенным и считал, что нет на свете того, о чем бы его отец не знал.

Вдруг отец отложил фигурку и неожиданно заговорил:

– Я учу тебя уже очень долго. Я стар. Я скоро покину этот мир, и ты останешься один. Когда-то давно я тоже был маленьким. Да-да, так было. Ты тоже когда-нибудь будешь старым, если тебе повезет, и будешь рассказывать сыновьям и внукам о своей жизни. И они точно так же, как и ты, сейчас будут смотреть на тебя и думать, что ты самый сильный и знаешь все на свете. Так и должно быть, если ты хочешь заслужить уважение своих потомков. Но можешь ли ты знать на самом деле все? Конечно, нет, поскольку это просто невозможно. И с этим ничего не поделаешь. Но сейчас у тебя впереди целая жизнь, и я хочу дать тебе один совет, который, возможно, позволит тебе сконцентрироваться на действительно важных вещах.

Вот смотри – в моей руке сейчас острый нож, и я использую его, чтобы вырезать мои любимые фигурки. Ты давно привык наблюдать за тем, как я работаю, но пока что не спросил у меня самого главного. Мои фигурки красивы и они словно живые, и ты думаешь, что я настоящий мастер. Это так. Но без ножа я бы никогда не вырезал ни одной из них. Он острый и позволяет мне легко снимать стружку с дерева, а когда он тупится, я просто затачиваю его с помощью точила.

У каждого из нас есть свои секреты и тайны. Но самый главный секрет – это уметь находить самое важное в жизни. Определять, по какому пути стоит идти, а куда лучше вообще не соваться. Можно сказать иначе – уметь распределять усилия, чтобы они приводили к наиболее выгодному для нас результату. Если у меня будет стальная игла, я могу запросто проткнуть стену юрты. Но пальцем я этого не сделаю. Чтобы нарезать хлеб, мне нужен нож, но я могу отламывать от него куски руками. Это потому, что хлеб мягкий. А вот от толстого деревянного чурбака я отломить кусок не смогу, но зато я волен воспользоваться топором, чтобы разрубить его на части. Если ты еще не понял – залог успеха любого дела – нужный инструмент и правильность приложения усилий. Если ты сможешь их объединить, то результат не заставит себя ждать.

Чанг вынырнул из воспоминаний и еще раз осмотрелся вокруг. Сейчас ему необходима не только концентрация его личной силы, чтобы преодолеть заградительное колдовство, но и достойный инструмент. Ему нужно воздействовать на наведенную колдунами иллюзию чем-то извне и одновременно ударить своей узконаправленной силой, чтобы увидеть сквозь нее настоящую картину. Но что может послужить этим инструментом, когда ничего нет под рукой?

Вдруг Чангу вспомнилось, как силы взяли его в оборот и наслали на него ветер и дождь. Он чуть не забыл, что они могут управлять еще и погодой! Сейчас как раз был момент, когда их помощь могла очень пригодиться. Он вошел в состояние взаимодействия с силами и обрисовал им свой план. Он рассказал, что ему придется пробиваться сквозь иллюзию, и чтобы ее ослабить, нужно обрушить на нее потоки воды. Если силы смогут вызвать дождь, то его напор быстро взломает наведенную иллюзию, и она не сможет ему долго сопротивляться. Недаром земля кругом абсолютно сухая и растрескавшаяся – колдуны из храма, наверняка, позаботились о том, чтобы дождей здесь было как можно меньше.

Теперь Чангу оставалось только ждать. У него все еще теплилась надежда, что Астер с отрядом прибудет нескоро – для начала им нужно забрать лошадей, потом пересечь болотистую равнину, ведя лошадей под уздцы, а это потребует некоторого времени. Чанг должен успеть проскочить к храму до их появления! В противном случае, вся их затея обречена на провал!

Постепенно небо заволокли тучи. Судя по их наполненности дождевой влагой и всполохам молний, которые освещали все пространство вокруг, силы восприняли пожелание Чанга, как сигнал к действию, и теперь намеревались обрушить вниз громадные потоки ливня. И дождь не заставил себя долго ждать. Чанг только и успел, что натянуть на голову кожаный капюшон и присесть на корточки, чтобы максимально прикрыться от водяных струй, как небо разверзлось. Ливень был всесокрушающий. Вода падала с небес подобно водопаду, который смывает все на своем пути. Чанг смотрел сквозь стену, пытаясь уловить слабину в наведенном фантоме. Некоторое время ничего не происходило – перед собой он видел только знакомое ему пустое пространство, теперь еще и скрытое завесой дождя. Но вдруг картина переменилась.

Мощь дождя, обрушившегося вниз, была настолько огромной, что на время смыла колдовские чары, и теперь храм предстал перед Чангом во всей красе. Действительно, он располагался совсем неподалеку, и Чанг отчетливо разглядел главные ворота, которые преграждали вход внутрь. Сейчас они были закрыты, но пока это не имело значения – сначала ему нужно до них добраться.

Он побежал. Земля под ногами напиталась водой и при каждом его шаге булькала, как потревоженное болото. До ворот было совсем немного – по странному стечению обстоятельств они оказались именно с той стороны, с которой Чанг проделал проход в стене. Хотя, вполне возможно, ворота были со всех четырех сторон храма.

Чанг подбежал к воротам и убедился, что эти, по крайней мере, уж точно настоящие. Теперь ему необходимо понять, как пробраться во внутренние помещения храма.

Неожиданно он заметил отблески огня с внешней стороны стены – это подходил отряд Астера. Солдат в авангарде нес факел, прикрывая его сверху от дождя кожаной курткой. Если бы Чанг сейчас командовал отрядом, он бы ни за что не позволил выдавать себя огнем, но Астер, судя по всему, был другого мнения – однако сейчас это уже совершенно не имело значения.

Битва состоится без участия отряда – солдаты только помешают Чангу, и он это прекрасно понимал. Пускай лучше отбиваются от колдунов, стоя с внешней стороны стены, чем попадут в засаду внутри храма, где их обязательно и очень быстро перебьют. Чанг обратился к силам и попросил их прекратить дождь. Он надеялся, что колдовская иллюзия, закрывающая вход в храм, очень быстро восстановится, и солдаты увидят перед собой только пустое пространство, а Чанг тем временем будет уже внутри…

Глава 6
Чудовища

…Чанг смотрел, как отблески света от факела приближаются все ближе. Он с надеждой взглянул на небо, которое уже расчистилось, и теперь на нем вновь засияли яркие звезды. Силы отдыхали. Все же, хоть погода им и повиновалась, но управление ею по своему разумению требовало от сил значительной мощи и опустошало их. Теперь все зависело только от способности колдовской иллюзии быстро восстанавливаться. Она не заставила себя долго ждать – и через несколько минут пейзаж вокруг Чанга разительно переменился.

Проход к храму вновь был закрыт. Теперь никто из солдат Астера и не догадается, что за стенами что-то есть, кроме бескрайнего пустого пространства, и у них не будет иного выхода, как либо расположиться возле стен и ждать возвращения Чанга, либо вернуться обратно в степь и там уже принимать решение, что делать дальше.

Чанг почему-то был уверен, что Астер не станет торопить события, а для начала развернет отряд в боевой порядок и займет оборонительные позиции рядом с проходом в стене. Астер уже свыкся с мыслью, что придется сражаться с колдунами, и, следуя совету Чанга, будет дожидаться их появления, приготовившись отражать атаки издалека.

Скорее всего, он отправит нескольких солдат на разведку за стены храма, и они, конечно, ничего не найдут. Но колдуны не заставят себя долго ждать, вскоре после атаки Чанга они узнают, что к ним пожаловали гости, и захотят расправиться с Астером и его солдатами – и вот тогда у них будет возможность показать, насколько быстры и точны их стрелы.

Предстоящая битва закончится победой либо одной, либо другой стороны. Никакого перемирия здесь быть не могло, и Астеру прекрасно об этом известно. Он будет уничтожать демонов, пока всех не перебьет, или пока сам не погибнет. Так же, как и Чанг.

Чанг стоял возле храма и видел перед собой массивные деревянные ворота, запертые изнутри. Справа и слева тянулась храмовая стена, освещенная чадящими факелами, воткнутыми в стену на расстоянии десяти-пятнадцати метров друг от друга. Позади Чанга вновь было только бесконечное пустое пространство – как будто никогда и не существовало степи, каменных колдовских стен и людей, которые пришли вместе с Чангом.

Наведенная колдовская иллюзия действовала, как огромное двухстороннее магическое зеркало, скрывающее истинное положение вещей. Сейчас для Чанга не было дороги назад к своим людям – он просто не смог бы вернуться, а затерялся бы в унылом и однообразном колдовском пространстве, бесцельно блуждая внутри магического фантома. Зато сейчас перед ним был храм – настоящий, а не иллюзорный: с толстыми деревянными воротами и высокими каменными стенами, сложенными из камней небольшого размера, скрепленных раствором мутно-желтого цвета.

Чанг подумал, что колдуны могли бы построить храм точно так же, как и стены вокруг него – используя магию и совокупную колдовскую мощь. Но не стали – потому что для любого колдовства требовалась немалая сила, а она всегда была конечна, и ее могло просто не хватить даже у объединенного сообщества колдунов. Кроме того, настоящее дерево и камень гораздо лучше защищают от ветра, дождя, снега и палящего солнца, чем любая наведенная иллюзия. Так что, хочешь – не хочешь, а строить все же было необходимо.

У Чанга был с собой его любимый длинный боевой нож и сумка с находящимися внутри стальными кинжалами, кожаной веревкой и молотом, которые якобы предназначались для подъема на стену. Сейчас он искал что-то, что поможет ему проникнуть внутрь. Он осторожно ковырнул ножом дерево, из которого были изготовлены ворота, но с таким же успехом он мог ковырять и камень. Дерево даже с виду было очень тяжелым и твердым. Чанг надавил на ворота, втайне надеясь, что они могут оказаться незапертыми. Но они не поддавались.

Проломить их он не мог, открыть тоже, так что ему ничего не оставалось делать, как попытаться пройти вдоль стены в надежде отыскать другой вход. Ведь могут же колдуны выходить ночью во двор!

Стена была очень длинной, и Чангу пришлось довольно долго добираться до ее края. А когда он осторожно заглянул за угол, то увидел перед собой лишь точно такую же длинную стену, освещенную факелами.

Он пошел вдоль нее, не переставая удивляться размерам храма. Он был огромен, и Чанг в уме прикидывал, сколько же колдунов могут ему повстречаться внутри. Он и не предполагал, что кому-то по силам выстроить такое здание в самом диком и безлюдном уголке северной степи. А вскоре он увидел уже знакомые ему деревянные ворота, как две капли воды похожие на предыдущие. И которые тоже были заперты.

Чанг двинулся далее. И вновь история повторилась, а потом – еще раз. Храм представлял собой ровный каменный квадрат с четырьмя воротами в середине каждой стены. И он был все так же недоступен Чангу, как и четверть часа назад. Теперь ему не оставалось ничего иного, как попытаться влезть на крышу и через нее пробраться в храм. Он, не глядя, пошарил рукой в заплечной сумке и достал оттуда первый попавшийся под руку кинжал и завернутый в ткань молот. Прицелился и силой ударил им по рукоятке кинжала, вгоняя его в щель между камнями на высоте в полметра от земли.

И от неожиданности потерял равновесие и чуть не разбил лицо о камни. Кинжал вошел в стену, не встречая никакого сопротивления, как разогретый на костре нож входит в масло. На поверхности осталась торчать только его рукоятка, а лезвие полностью погрузилось в стену. Чего-чего, а то, что кинжал так легко проткнет прочный, словно монолитный, раствор, Чанг никак предположить не мог. Он дернул его за рукоятку, проверяя, насколько прочно он засел в стене, и чуть не упал на спину – кинжал вывалился из стены, как будто Чанг выдернул его из воздуха. В стене образовалось дыра длиной с лезвие кинжала, а строительный раствор рядом с ней раскрошился и потерял цвет.

Чанг недоуменно уставился на кинжал. Первое, на что он обратил внимание, был непонятно откуда взявшийся и теперь мерцавший призрачным голубым светом узор, выгравированный на лезвии кинжала. Он изображал собою меч, пронзающий крылатого демона, из раны которого текла кровь. Чанг никогда прежде не встречал ничего подобного и теперь с интересом рассматривал таинственный символ. Странным был не только узор – лезвие, на которое он был нанесен, тоже мерцало и словно плыло. Его края были как будто смазанными и текучими, и Чанг ни за что на свете не решился бы прикоснуться к нему. Оно словно предупреждало, что этого не стоит делать ни в коем случае.

Он осторожно положил кинжал на землю. Как только его рука выпустила рукоятку, призрачный свет, исходивший от него, погас, и узор на лезвии пропал. Чанг не мог поверить своим глазам – перед ним лежал колдовской клинок, предназначение которого было непонятным. Он скинул сумку с плеча и быстро вытащил оставшиеся кинжалы. Потом поочередно взял их в руку. Ничего не произошло – перед ним были грубо выкованные изделия из металла, которые ничем не отличались друг от друга. Тогда он быстро бросил их обратно в сумку и поднял с земли первый кинжал.

Тот снова засветился, и рисунок меча, пронзающего демона, вновь появился на лезвии. Не было сомнений – в руке Чанга находился совершенно особенный клинок, но откуда он взялся, было совершенно не понятно. Чанг попытался вспомнить, кто принес его Астеру, но ничего не шло в голову. Кинжалы сложили перед ним грудой, и он, не глядя, сунул их в сумку. Они все были похожи один на другой, и никакого призрачного свечения он тогда не заметил.

Он неуверенно ткнул струящимся лезвием в стену, опасаясь сломать кинжал, но его предосторожность была излишней. Лезвие вошло в камень, не встречая никакого сопротивления, как и в первый раз. Тогда Чанг осмелел и провел им замкнутый круг, разрезая стену, как мягкий пергамент. Из нее тут же выпал громадный кусок и чуть было не придавил Чанга своим весом. Он еле успел отскочить и теперь радостно смотрел на дело рук своих. Казалось невероятным, что клинок смог сотворить такое с камнем. Он не просто резал его, как масло, – камень стены словно слушался его и подчинялся его воле.

Чанг, недолго думая, принялся кромсать стену кинжалом, расширяя отверстие. Через четверть часа в стене перед ним был проделан узкий проход, который вывел его во внутреннее пустое помещение, скудно освещенное светом одинокого факела, закрепленного на стене.

В помещении никого не было. Повсюду были раскиданы какие-то бочки и ящики, рулоны ткани и глиняные кувшины, заполненные тягучей жидкостью. Запах, исходящий от них, резко ударил в нос Чангу и заставил его непроизвольно прикрыться рукой. Он был тяжелым и напоминал запах свежей крови.

Чанг осторожно принялся обходить нагромождение ящиков в поисках двери, ведущей во внутренние помещения храма, и обнаружил ее в дальнем конце комнаты. Это была небольшая деревянная дверь, которая на радость Чангу оказалась незапертой. Он осторожно толкнул ее, и она легко подалась вперед. Хорошо смазанные железные петли говорили о том, что помещение часто навещают люди, и поэтому здесь задерживаться совсем не стоит.

Чанг еще чуть-чуть постоял возле двери, стараясь разобрать какие-нибудь звуки, доносившиеся из-за нее, но ничего не услышал и вышел наружу. Он оказался в длинном пустом проходе, уходящим вглубь храма, и медленно двинулся вперед. Безостановочно вертя головой из стороны в сторону и стараясь ступать как можно тише, он шел по проходу и уже миновал несколько дверей, расположенных справа и слева, как вдруг услышал какой-то звук, привлекший его внимание.

Было и еще одно настораживающее обстоятельство. Лезвие кинжала стало мерцать немного сильнее. Кинжал словно набирался сил, приближаясь к заветной цели. Теперь его переливчатый призрачный свет озарял все вокруг на добрый десяток локтей, и Чанг решил, что не стоит постоянно держать его в руке, чтобы раньше времени не выдать своего присутствия. Он вытянул боевой нож из закрепленных на поясе ножен, а на его место вложил кинжал. Кинжал сел в них, как влитой, и Чангу даже показалось, что он чуть-чуть изменил форму, чтобы крепче держаться. Вокруг сразу же стало темно – каменная галерея почти совсем не освещалась – лишь только вдалеке был виден слабый отблеск огня.

Чанг вновь крадучись двинулся вперед, стараясь ступать бесшумно и очень мягко. Сейчас его движения напоминали повадки ночного степного хищника, а тщательно пригнанная амуниция не издавала ни малейшего шороха. Тяжелую заплечную сумку с молотом, веревкой и оставшимися кинжалами он оставил в помещении, спрятав их в одном из ящиков и укрыв ветхой рогожей. Он надеялся, что они ему больше не понадобятся, а обременять себя излишней поклажей не было никакого смысла.

Однако услышанный им звук не давал ему покоя. Он осторожно подергал одну из дверей, попытавшись ее открыть, но только убедился, что она заперта изнутри. Из чего следовало, что там спят люди. Чанг миновал уже несколько таких дверей, но сейчас сомневался, что ему нужно и дальше, сломя голову, лезть в самую пасть тигра, оставляя у себя за спиной не известно, сколько колдунов, которые в любой момент могут напасть на него сзади.

Кроме того, могущество любой магии зависело исключительно от объединенной силы ее адептов и поэтому чем меньше останется их в живых, тем слабее будет и их колдовство.

У Чанга было два пути: первый – все-таки пойти вперед и попытаться отыскать верховного колдуна и убить его, а потом взяться за демона, второй – начать с рядовых прислужников в храме, уничтожая их одного за другим и постепенно ослабляя их объединенную колдовскую мощь, а уж потом переходить к более сильным колдунам. Подумав немного, он выбрал второе.

А еще он решил, что зря оставил кожаную веревку в тайнике – очень может быть, что она ему пригодится. Он вернулся назад, забрал веревку, обмотал и хорошенько закрепил ее на груди, создавая себя дополнительную защиту, и подошел к первой двери в галерее, запертой изнутри. Чанг перехватил боевой нож в левую руку, а правой вытянул кинжал из ножен. Он собирался разрезать засов прямо через дверь, но сначала ему нужно убедиться, что звук от его падения не разбудит всех, находящихся в помещении. К тому же ему не мешало знать, с чем он там столкнется.

По его просьбе силы, окружавшие Чанга, исследовали комнату. Уже через минуту он точно знал, что там находится около тридцати человек, и что пока они спят. Все они были колдунами низшего уровня, отвечавшими за содержание рабов и за хозяйственные работы. Силы поведали Чангу, что – по их мнению – они все достойны смерти, поскольку именно на них лежит подготовка к совершению кровавых ритуалов, когда сотни людей пускают на убой подобно скоту.

Чанг настроился на Истинную Пустоту и некоторое время вслушивался, стараясь понять, одобряет ли она столь массовое убийство. Но сегодня она была равнодушна и не собиралась защищать колдунов – они давно уже перешли грань, отличавшую людей от животных. Сегодня все будет решать только личная сила враждующих сторон: Чанга, его союзников, мощи его оружия и объединенной силы колдунов и черного демона, вышедшего из тьмы.

Чангу даже показалось, что где-то вдали на грани его восприятия прозвучал слитный хор голосов, одобряющих его действия, а Истинная Пустота, оставаясь холодной, как будто осторожно ему подмигнула и напутствовала его на борьбу. Он не стал ждать и отправил силы смягчить звук от падения разрезанного засова на каменный пол.

Чанг несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь и входя в отстраненность, и легко, не встречая никакого сопротивления, вогнал кинжал в самую середину двери, рассекая засов, запирающий ее с той стороны, на две половины. Звук от падения отрезанного куска железа на пол был таким слабым, что Чанг еле расслышал его через дверь. Он осторожно приоткрыл ее и, наклонившись, медленно вошел в помещение.

Помещение было погружено во мрак. В нем не было никаких окон, которые могли бы пропускать лунный или солнечный свет, вдоль стен и в середине комнаты стояли деревянные кровати со спящими на них колдунами в черных балахонах. В призрачном сиянии кинжала Чанг заметил возле каждой кровати грубо сколоченные деревянные тумбы, на которых стояло по одной или по две погасшие свечи в железных подсвечниках и лежали толстые книги в черных кожаных переплетах. Проходы между кроватями были очень узкими и не давали никакой свободы движения.

Несмотря на безмолвное одобрение Истинной Пустоты, Чангу все же претила мысль убивать людей во сне, безнаказанно отнимая у них жизнь – хоть он и понимал, что перед ним давно уже не люди. Он остановился в нерешительности, пытаясь понять, с кого же лучше начать. Но ему повезло – насколько может везти воину, наученному сражаться, не жалея живота своего, но испытывающего отвращение к обычному убийству. Пара колдунов все же услышала шум падающего засова (как силы ни пытались его заглушить), и теперь они медленно поднимались с кровати.

Колдуны уже успели рассмотреть чужую темную фигуру, освещенную призрачным светом странного мерцающего лезвия, которая возвышалась возле порога и, не раздумывая, выхватив из прикроватных тумб длинные изогнутые кинжалы, бросились на Чанга. Они не произнесли ни слова, но в темноте зацепили несколько кроватей, разбудив спящих на них колдунов, которые немедленно проснулись и, осознав, что происходит, тут же стали будить остальных.

Странным было то, что вся атака совершалась в немыслимой тишине – вокруг был слышен только шум от сдвигаемых в сторону кроватей, звуки от падения перевернутых тумб и железных подсвечников и шаги бегущих тел, размахивающих кинжалами. Но не было произнесено ни одного слова.

Чанг стоял, прижавшись спиной к стене, окруженный спереди широким полукольцом медленно и безмолвно приближающихся к нему колдунов. В его правой руке пылал и плыл колдовской клинок, левая сжимала любимый боевой нож. Что сказать, такая открытая схватка была ему более по душе, чем безмолвное убийство в темноте! Сейчас его глаза пылали – в нем горел дух воина, готового биться до конца, и он спокойно ждал, когда колдуны достигнут дистанции нанесения ударов.

Он чувствовал, как силы окружили его, создавая вокруг него вязкую и тягучую магическую защиту, замедлявшую движения колдунов и поглощавшую почти все звуки вокруг него. Чанг был уверен, что шум от схватки не будет услышан в галерее, что давало ему определенный запас по времени, прежде чем к колдунам подоспеет подмога.

И вот – схватка началась! Сигналом к ее началу послужил вдруг внезапно вспыхнувший яркий свет, который, как невесомая жидкость, растекся по всему помещению, выходя из отверстия в полу в середине комнаты и медленно достигая стен и поднимаясь к потолку.

От неожиданности Чанг вздрогнул и чуть было не поплатился за это. Только потом он узнает, что колдовской свет служил своеобразным сигналом к пробуждению и появлялся он одновременно во всех помещениях храма, не имевших окон.

Тем временем колдуны, не сговариваясь, бросились в атаку. Но их было слишком много, а пространство для нападения было очень узким, поэтому они могли атаковать только по двое.

Когда первая пара оказалась рядом с Чангом, он молниеносным движением боевого ножа одновременно отбил направленные на него лезвия кинжалов, а правой провел стремительный выпад, целясь в горло нападающих. Лезвие не встретило никакого сопротивления – отсеченные головы колдунов, словно камни, с громким стуком грохнулись на твердый пол и покатились. Из перерезанных артерий фонтаном била кровь, заливая все вокруг. Мертвые тела рухнули вниз, загородив остальным нападавшим проход к Чангу.

Всеобщий неслышимый, но пронзительный вой стал ответом колдунов на гибель своих собратьев. Еще одна пара бросилась к Чангу, пытаясь перебраться через мертвые тела, но не успели они сделать и нескольких шагов, как Чанг вновь нанес свой смертоносный удар. В этот раз он даже не стал использовать боевой нож, а сразу пустил в ход колдовской клинок. Блеснуло призрачное лезвие, рассекая сталь и живую плоть, и вот еще два поверженных мертвых тела упали к ногам Чанга, окончательно заслонив его от нападавших.

В пылу битвы Чанг не заметил, как его начало трясти, подобно дереву под ударами могучего урагана. От неожиданности он едва не выпустил клинки из рук, но вовремя сообразил, что к чему, и ушел в глухую магическую оборону, использовав заклинание «каменной плоти» и сделавшись твердым – подобно монолитному истукану, которого невозможно пробить.

Единственным недостатком заклинания было то, что оно сильно снижало скорость движения, но зато создавало могучую защиту – что в условиях колдовского нападения было определяющим. Стоит заметить, «каменная плоть» обычно была недоступна никому из смертных – возможность использовать это заклинание было одним из божественных преимуществ небожителей – но сейчас силы поделились с Чангом частью своей магической мощи – так что и его мощь возросла настолько, что он смог его применить.

Увидев, что атака с использованием холодного оружия обернулась лишь гибелью соратников, колдуны перешли к заклинаниям, позволяющим уничтожить противника на расстоянии. Они были посвященными нижнего уровня, которые набирались из обычных солдат и прислуги, и только совсем недавно прошли ритуал перерождения (поэтому мыслили они пока еще немного по-человечески), но сейчас они поняли свою ошибку и принялись метать в Чанга грозовые разряды, струи морозного воздуха, порывы ветра и водяные потоки.

Все они владели магией погоды и четырех стихий, но, во-первых, они были еще чрезвычайно слабы в искусстве колдовства, а во-вторых, сегодня против них выступили силы, которые и были настоящими властителями погоды.

Как и следовало ожидать, силы не стали терпеть такое кощунство и набросились на колдунов с устрашающей злобой. Их удар был страшен – колдунов разметало по помещению, как легкий пух под порывом ветра. Со всех сторон неслись неслышимые крики боли, стены помещения ходили ходуном, а кругом бесновались силы, с воем носившиеся по кругу и сметавшие все на своем пути. Лучшего момента для атаки невозможно было и представить – Чанг перепрыгнул через мертвые тела и ринулся на колдунов. Несмотря на то, что заклинание каменной плоти сковывало его движения, он все еще был достаточно быстр, чтобы догонять и убивать врагов.

Отрубив голову очередному колдуну, он увидел, как она катится по полу и с нее слетает черный капюшон, до этого полностью ее прикрывавший. Его глазам открылась картина, при взгляде на которую он замер от отвращения.

Он и представить себе не мог, что за создания находятся перед ним. До сих пор он считал их людьми, пусть и погрязшими в черном колдовстве и в кровавых жертвоприношениях, но все же – людьми. Но морда, которую он увидел, никоим образом не походило на лицо человека – вытянутый, скорее, волчий череп, дырки, заросшие жесткими черными волосами на месте ушей и расширенные остекленевшие красные глаза, все еще наполненные лютой злобой, явили ему картину жуткого перерождения, через которое прошли эти существа, когда-то бывшие людьми.

Вмиг все остатки жалости покинули Чанга – он бросился на отступающих под ударами сил колдунов, разя их направо и налево. Его боевой нож и колдовской клинок били без устали, пока в помещении в живых не осталось никого, кроме самого Чанга. Силы тотчас успокоились и собрались вокруг него, ощутимо удовлетворенные и повеселевшие. Наконец-то они добрались до своих врагов и могли принять участие в битве!

Чанг вытер лезвие боевого ножа балахоном мертвого колдуна и не удержался и заглянул в его приоткрытую пасть. Его интересовало, почему за все время битвы он не услышал от них ни звука. Да, у них были звериные морды, но чтобы все время молчать – так себя не ведут даже звери! Какого же было его удивление, когда он не обнаружил в его пасти языка! Он был просто вырван – как будто его там и не существовало! Тогда он осмотрел еще одного, а потом – еще. И везде результат был одинаковым – поверженные твари просто не могли издать ни звука!

Чанга пробила крупная дрожь. Что же это за такое жуткое место, и что же это за жуткое колдовство, при котором даже с его последователями творится такое? Чанг невольно закрыл глаза и поймал себя на мысли, что тяжело и прерывисто дышит, непроизвольно сжимая кулаки, державшие рукоятки клинков. Возбуждение боя постепенно покидало его, и теперь на время можно было снять с себя заклинание «каменной плоти». Он глубоко вздохнул, расправил плечи и сел на ближайшую кровать. Запах в комнате стоял совершенно невыносимый – колдовская кровь, которой был залит весь пол, издавала жуткое зловоние, а сами колдуны как будто сразу же начали разлагаться. Чанг расширенными глазами наблюдал за видимыми проявлениями тления на их коже, потом не выдержал и, опрокидывая на своем пути подвернувшиеся ему под ноги кровати и тумбы, выскочил в галерею и захлопнул дверь.