Текст книги "Валентиновка, далее нигде"

– Что зенки вылупил, пьянь коричневая? – в ответ на его удивлённый взгляд прошамкала бабка. – Тоже, небось, под поезд захотел! Нажрутся, а потом во, гляди и того! Тьфу на вас, алкашей!

Бабка выглядела настолько омерзительно, а слова её столь гадки, что ещё не вполне пришедший в себя Олег испытал острое желание швырнуть в неё чем-нибудь тяжёлым, в связи с чем, начал шарить глазами в поисках пригодного для этой цели предмета. Его взгляд остановился на обломке красного кирпича, лежавшего среди себе подобных в небольшой куче строительного мусора, сваленного кем-то у самого края дорожки, по которой Олег двигался до этого. Наклонившись за орудием возмездия, Олег снова испытал небольшое головокружение, но смог сохранить равновесие и выпрямиться.

– Я не расслышал, кто тут пьянь, клизма старая? – задал он риторический вопрос в сторону бабки.

– Ой, батюшки! – заверещала та, сообразив, что именно собирается делать оскорблённый ею Олег. – Батюшки, убивают!

На визг бабки повернулся один из санитаров скорой – невысокий плечистый парень со странной причёской, напоминающей лысеющий одуванчик.

– Что случилось? – спросил «одуванчик».

Олег быстро опомнился и аккуратно за спиной выбросил кирпич.

– Ничего, – сказал он, – абсолютно ничего.

Одуванчик перевёл взгляд с Олега на бабку и обратно.

– Ну, так идите своей дорогой, раз ничего не случилось, – раздражённо произнёс он, – нам тут без вас забот хватает…

Олег предложение проигнорировал и делал несколько шагов в сторону санитара.

– Просто я знаю этого человека, – сказал он, – его зовут Геннадий Карлович Зельдович, он бывший старший оперуполномоченный по особо важным делам, подполковник милиции… мы с ним только вчера общались, договорись сегодня встретиться…

– Пили сегодня? – прервал его речь подошедший справа полицай, который был такого же роста, что и «одуванчик», только раза в два толще.

– Я не пью, – чертыхаясь про себя, ответил Олег, – просто голова закружилась… всё-таки человек мёртвый…

– Документы, будьте добры, предъявите, – не слушая, что говорит Олег, произнёс полицай.

Олег испытал небольшой приступ паники, потом похлопал себя по карманам и, нащупав в одном из них плоский прямоугольник соответствующего размера, облегчённо выдохнул.

– Прошу.

– Т-а-а-а-к, Сорокин Олег Анатольевич, – протянул полицай, попеременно посматривая из-под козырька фуражки, то в паспорт, то на его владельца. – Вы утверждаете, что знали погибшего, так?

– Абсолютно верно, – подтвердил Олег.

– Давно знакомы?

– Пару дней, я у него кое-что покупал…

– Пару дней, понятно… а что делаете в Валентиновке?

– Живу на даче у приятеля, помогаю с ремонтом…

– Адрес назовите.

Олег назвал.

– Та-а-а-а-к, – снова протянул полицай, – вам, наверное, придётся приехать на опознание тела, если мы не найдём никого из родственников.

– Но я же его уже опознал… – начал оправдываться Олег.

Полицай устало посмотрел на Олега сверху вниз, хотя и был ниже ростом.

– Никого вы ещё не опознали, Олег Анатольевич. Вы только высказали предположение. Опознание происходит в морге при соблюдении соответствующих процедур. Это произойдёт не сегодня и не завтра, так что оставьте ваши координаты, мы с вами свяжемся.

Олег продиктовал свой мобильный телефон, а потом, по настоятельной просьбе полицая, домашний, по которому могла ответить только его мама, мало представляющая жизненные перипетии сына.

– Вы говорили, что погибший служил в милиции? – неожиданно спросил полицай.

Олег кивнул.

– Это он вам сказал?

– Да, и удостоверение показал.

Полицай повернулся к санитарам, которые уже затолкали носилки с телом Карловича в «буханку» и, видимо, собрались уезжать.

– Саш, удостоверение наше при нём было? – обратился полицай к «одуванчику».

– Вообще документов не было, – не оборачиваясь ответил тот, – и денег тоже. Хлам один.

Дверь «буханки» противно хлопнула. Олег невольно вздрогнул и посмотрел на полицая.

– Вы можете сказать, что случилось? – наконец, задал Олег тому самый главный вопрос.

– Переходил пути в неположенном месте, был сбит проезжавшим электропоездом, – словно по бумажке ответствовал полицай. – По всей видимости, находился в состоянии алкогольного опьянения.

– Что-то тут не так… – медленно произнёс Олег. – Вчера он был абсолютно трезвым… а сегодня мы договорились встретиться… чушь какая-то, просто поверить не могу…

Он посмотрел на полицейского в надежде увидеть в его глазах сочувствие или хотя бы понимание, но увидел обычную для людей его профессии пустоту и безразличие.

– Я ваши показания зафиксировал, – глядя в упор на Олега сказал полицай, – они в целом совпадают с показаниями других бомж… знакомых потерпевшего, так что можете быть пока свободны.

Олег понимал, что на этом разговор с блюстителем закона закончен.

«Как можно жить с такими глупыми глазами, – подумал Олег, переводя взгляд на затарахтевшую “буханку”, – хоть бы очки тёмные надел…»

Но додумать свою мысль он не успел, поскольку в зоне его видимости, до этого закрытой зелёным кузовом с красным крестом на боку, появился знакомый персонаж. Персонаж сделал сначала удивлённое лицо, потом театрально всплеснул руками и бросился к Олегу в объятья.

– Какой ужас! – вскрикнул он, точнее, она, повисая на Олеговой шее. – Я с ним только два дня назад виделась! И вот теперь его нет! Какая ужасная смерть!

Олегу было ужасно неудобно. Косясь в сторону полицая, который, естественно, никуда не делся и по-прежнему находился в двух шагах, Олег попытался освободиться от вцепившейся в него женщины, но тщетно. Ленины длинные руки обили его плющом и сцепились за спиной в замок.

– Давайте уйдём отсюда, Лена, – только и смог произнести Олег.

– Да, пойдём ко мне, – с радостью приняла предложение та, и немедленно разомкнула объятья, но лишь за тем, чтобы обхватить правую руку Олега, – какой всё-таки ужас, правда?

– Правда, – ответил Олег, – ужас…

– Да, сходите, прогуляйтесь, – подал голос полицейский, – чего на жмуров пялиться…

На Лениной даче царил беспорядок гораздо больший, чем в прошлый раз. Олег никогда не был особым поборником чистоты и порядка, но от увиденного ему стало не по себе – такого масштабного бардака на столь малой площади видеть ему ещё не приходилось.

– Я решила сделать небольшой ремонт, – сообщила Лена, видимо, уловив Олегово настроение, – пока бабушка в больнице.

– С ней что-то случилось? – участливо спросил Олег.

Лена с размаху плюхнулась на свободную от коробок половину дивана.

– Ничего не случилось, просто профилактика, – через зевок ответила она, – капельницы, то, да сё… раз в год положено… вчера отвезла бабулю на такси в Королёв в местную больницу… знаешь, кстати, как аборигены её называют?

Олег не знал. А ещё он не помнил момента, когда они с хозяйкой этого бардака перешли на «ты».

– И как? – спросил он.

– Ка-Гэ-Бэ! – восторженно произнесла Лена. – Королёвская городская больница! Прикольно, правда?

– Прикольно, – согласился Олег, – реально прикольно.

Лена неожиданно резво вскочила с дивана и очутилась между Олегом и столом, тем самым, за которым они чаёвничали в прошлый раз.

– Может, помянем безвременно ушедшего Карловича? – предложила она. – Правда, спиртного у меня нет, но зато есть травяной чай и домашний лимонад.

Услышав словосочетание «травяной чай» Олег явственно ощутил во рту вкус той вонючей бурды, которой его в прошлый раз потчевала хозяйка.

– Лучше лимонад, – аккуратно предложил он, медленно отступая вглубь комнаты, – а помянуть непременно надо, хороший был человек…

– Да, хороший был человек, – согласилась Лена. – Он мне колготки по дешёвке где-то доставал и ещё кое-что. Так, кстати, и не раскрыл тайну, где именно, всё отшучивался, говорил: «Я свои источники не сдаю…»

– Кстати, откуда ты его знаешь? – спросил Олег. – В смысле, где вы познакомились?

Лена неопределенно махнула рукой.

– Не помню уже! Тут все всех знают. Те, кто живёт, конечно, а не наездами бывает, типа тебя… хотя, я, наверное, могу вспомнить, когда мы с ним познакомились… я как-то приехала из Москвы, выхожу из электрички, вдруг слышу, меня кто-то окликает по имени… я оборачиваюсь и вижу странного человека в высокой шапке, ну просто тролль вылитый, я ему говорю: «Откуда вы меня знаете?» А он мне: «А я тут всех знаю, особенно красивых девушек!» Представляешь, девушек! Я уже тогда пятый десяток разменяла, а он – девушек! Короче говоря, тогда я с ним и познакомилась и даже что-то купила на его участке суши для занятий незаконной коммерческой деятельностью…

Услышав знакомое выражение, Олег вздрогнул. Перед его глазами возник фантом Карловича, живого и весёлого. Фантом был настолько реален, что Олегу пришлось тряхнуть головой, чтобы от него избавиться.

– Что с тобой? – спросила Лена.

– Так, ничего. Дежавю, – ответил Олег, ещё раз для верности потряс головой.

Лена странно улыбнулась и продолжила:

– Бывает… так вот, я к нему иногда обращалась по поводу покупки разных мелочей, чтобы в Болшево лишний раз не ездить, иногда для бабули кое-что заказывала…

Пока Лена щебетала, на столе появились знакомые Олегу по прошлому визиту круглая коробка с печеньем внутри и с ангелочками снаружи, пол-литровая банка мёда и сахар в гранёном стакане. К ним, правда, вскоре добавились два высоких бокала и кувшин с коричневатой жидкостью, чего раньше не было. Олег в это время стоял рядом и поражался быстроте Лениных движений. Сам он был человеком достаточно медлительным, и подобная шустрота всегда его немного пугала.

«Точно робот, – думал он, гладя за летающими над столом Лениными руками, – манипулятор, точнее».

Наконец, Лена закончила и предложила Олегу сесть за стол. Коробка с печеньем открылась, бокалы наполнились жидкостью из кувшина.

– Ну что, помянем безвременно ушедшего Карловича? – бодро предложила Лена, будто речь шла о чем-то занятном и даже весёлом. Глаза её при этом светились задорным огнём.

– Помянем, – согласился Олег, не обращая внимания на Ленин настрой. – Царствие ему небесное. Не чокаясь…

– Шалом ему, – сказала Лена и приложилась к бокалу.

Олег тоже сделал небольшой глоток и на секунду замер. Что-то во вкусе ледяной жидкости показалось ему поразительно знакомым.

– А из чего этот лимонад? – спросил он Лену, которая уже вовсю хрустела печеньем.

– Лимонад? – переспросила она. – Ну, лимоны, сахар, вода, лёд, ещё кое-что по мелочи… не нравится?

Олег кивнул и сделал ещё один глоток.

– Мята, вот оно что! – наконец, вспомнил он. – А я всё думал, на что это похоже… моя бабушка что-то подобное делала, когда я совсем маленький был…

– Угадал, мята там есть! – перебила его Лена. – А вообще, туда всё что угодно можно добавить! Моя мама, например, корицу добавляла, но мне её запах не нравится… а бабушка, когда она ещё была в себе, готовила домашний пунш на коньяке! О, это было что-то! Такая вкуснятина! Вот я сейчас говорю, и у меня на языке его вкус… жалко только, что бабушка рецепт не оставила, а то бы я его с удовольствием приготовила…

И Лена вновь пустилась в обычную для неё болтовню. Олег довольно быстро утратил нить повествования и предался собственным размышлениям, которые в основном крутились вокруг персоны безвременно ушедшего Карловича и всего того, что предшествовало его печальному уходу, но иногда заходили и в другие области. Например, ему вспомнилась во всех подробностях его последняя встреча с Ниной, от чего на душе моментально стало муторно до тошноты.

– Это всё шок и перемена климата, – услышал он Ленин голос. – Это же не шутка, когда говорят, что у нас тут своя атмосфера, она действительно своя… ты чего лицо кривишь? Лимонад не зашёл?

Олег понял, что уход в собственные мысли отразились на его лице.

– Что-то кислое на язык попало, – соврал он, – косточка, наверное…

– Бывает, – согласилась Лена и, немного склонив голову вбок, как бы невзначай спросила: – А ты-то когда успел с Карловичем познакомиться? Ты же всего два дня назад приехал вроде?

Вопрос застал Олега врасплох. Пару секунд он раздумывал, стоит ли рассказывать сидящей напротив него малознакомой женщине историю его взаимоотношений с Карловичем, а потом неожиданно для себя самого выложил всё, что знал, опустив лишь пару незначительных подробностей. Зачем именно он это сделал, так и осталось тайной даже для него самого.

От услышанного у Лены заметно вытянулось лицо, и округлились глаза. Это сделало её ещё более непривлекательной, отчего Олег отвёл глаза в сторону и встретился взглядом с собственным отражением в остекленной дверце книжного шкафа. То, что он увидел в глубине запылённого стекла, ему не особенно понравилось, и он поспешил вновь обратить свой взор на собеседницу.

– А где сейчас плеер с кассетой? – быстро спросила Лена.

Олег похлопал себя по карманам и посмотрел Лене в глаза, которые, как ему показалось, ещё более увеличились в размере.

– Дома, наверное, – ответил он, – в смысле, на даче, а что?

– Ничего, просто интересно было бы посмотреть… – ответила Лена, резко вскочила из-за стола и молча убежала из комнаты.

Олег не вполне понял этот манёвр и даже подумал, что хозяйке дома внезапно стало плохо, или ещё чего, но совсем скоро его опасения развеялись.

– Я только что вспомнила! – прилетел из глубины дома Ленин голос. – У меня ещё кое-что есть выпить! Ну, то есть, попить!

Когда Лена вернулась, у неё в руках был другой кувшин – выше и существенно уже первого.

– Это другой вид лимонада, – пояснила она. – Совсем про него забыла! Все выходные над ним просидела, а сама забыла, вот балда!

Олег допил то, что осталось в стакане, и пододвинул Лене пустую ёмкость.

– Этот с кавказскими травами, сказала она, аккуратно наполняя Олегов стакан до краёв, – мне их один знакомый Карловича из Болшева отписал… кстати, как правильно: «из Болшево» или «из Болшева»?

Вопрос ввёл Олега в лёгкий ступор.

– Вот никогда не задумывался, – сказал он после паузы. – А что, это так важно?

Лена только улыбнулась и пожала плечами.

– Не знаю, просто так, к слову пришлось… ты лучше попробуй, что там тётя Лена наготовила! Вдруг понравится?

Олег непроизвольно улыбнулся и приложился к стакану. Напиток оказался вкуснее предыдущего. В нём действительно ощущался букет каких-то трав, среди которых Олегу удалось распознать только одну.

– Тархун?

– Бинго, морячок! Он самый! Да ты, я смотрю, знаток приправ и специй, а сидел тут, чайником прикидывался…

– Вовсе нет, – поспешил оправдаться «знаток». – Просто это же знакомый с детства вкус. Не знаю, помнишь ты или нет, но в моём детстве…

Но Лена не дала ему закончить и снова принялась болтать. Олег с удивлением и небольшой обидой подумал про себя, что рассказанная им, детективная, в общем-то, история не произвела никакого впечатления на слушательницу. Ему была совершенно непонятна Ленина реакция – рассказывая историю, он полагал, что она будет диаметрально противоположной, что Лена засыплет его огромным количеством вопросов, а потом, возможно, потащит разыскивать того, кто продал Карловичу плеер, или же ещё дальше – в полицию писать заявление…

– …есть такие девушки, – вклинилась на его волну Лена, – которые полагают, будто все, кто их окружает, находятся в так называемой вагиноцентрической системе отсчёта, с центром в обозначенном месте этих самых девушек. Уверена, ты встречал таких, и не раз! Так вот, я могу тебе совершенно честно и откровенно заявить, что я к таким девушкам не отношусь!

Олег не знал, как реагировать на такое заявление, и просто кивнул. На самом деле, ему было несколько неловко слышать от незнакомого лица противоположного пола подобные словечки и вообще обсуждать данную тему. К счастью, Лена не стала углубляться в подробности и плавно переключилась на что-то другое, продолжив заваливать собеседника несортированным информационным мусором. Олег снова сделал вид, что её слушает, думая при этом о своём. Поминутно прихлёбывая из стакана, он в какой-то момент заметил, что уже не только не следит за разговором, но и обдумывание собственных мыслей дается ему с трудом. Он посмотрел на свой почти пустой стакан, потом на собеседницу, потом открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же забыл, что именно. Снова открыть рот, и тем более говорить, Олег был уже не в состоянии.

Последующие события Олег помнил плохо, а если быть абсолютно честным, то не помнил вообще. Его воспоминания обрывались на том моменте, когда Лена пересела со своей стороны стола поближе к нему и положила свою руку Олегу на плечо. Дальше простиралась бездонная пустота – не было даже обычных для пьяного забвения бессвязных обрывков воспоминаний. Не было вообще ни-че-го.

Олег очнулся лёжа на незнакомой кровати, голый, накрытый стёганным деревенским одеялом. Рядом с ним, на этом самом одеяле, заложив ногу за ногу, восседала абсолютно голая женщина и читала книгу в мягкой обложке. В силу серьёзной близорукости лишённый очков Олег долго не мог идентифицировать даму, но потом всё-таки понял, что это Лена.

– О, проснулся, соня! – воскликнула она. – А я думала, ты до утра проспишь!

– А кот… торый сейчас час? – спросил Олег, попутно отмечая про себя, что во рту у него пересохло и ему трудно говорить.

– Не знаю, где-то десять, а может, двенадцать, короче, поздно уже… – ответила Лена, – часы в другой комнате… сейчас схожу…

– И воды принеси, пожалуйста, – прохрипел Олег.

Лена резво вспрыгнула с кровати и ускакала в область, где изображение начинало расплываться, а потом и вовсе превращалось в мутную пелену. Олег пошарил рукой вокруг себя в поисках очков (безрезультатно), затем попытался вспомнить, где он их оставил (также безрезультатно). Его память просто отказывалась обрабатывать запросы о последних событиях.

– Да что ж такое со мной случилось-то? – для верности ощупав голову, пробормотал он вслух.

Лена вернулась буквально через минуту. Она была всё так же одета в костюм Евы, с одним отличием – на её левом запястье появились часы, а в правой руке – стакан с водой. Когда она вошла в зону чёткой видимости, Олег быстро прошёлся взглядом от её шеи до ног и обратно, с удивлением отметив, что Лена очень даже неплохо сохранилась для своего возраста. Более того, она обладала некрупными, но весьма привлекательными формами, которые раньше были совершенно незаметны из-за её мешковатой и неженственной одежды. От увиденного у Олега в паху образовалась приятная теплота, и его мысли, до этого сконцентрированные на вопросе временной потери памяти, утекли в простую и понятную каждому мужчине область размножения.

– Московское время одиннадцать часов сорок минут, – сказала Лена, присаживаясь обратно на кровать, – из чего следует, что ты проспал почти двенадцать часов. На, попей.

Олег сделал жадный глоток.

– Я прошлую ночь почти не спал, – пояснил он чуть погодя, – вот и вырубился…

Лена рукой поймала сорвавшуюся со стакана каплю.

– Можешь не объяснять, – ласково сказала она. – После Москвы здесь такое бывает… мне тут тоже долго не спалось, а только потом я поняла, в чём дело…

– И? – спросил Олег, который уже практически пришёл в себя.

– Здесь тихо, дурачок! Электрички до двенадцати стучат, а потом – тиши-на!

Олег кивнул в знак согласия, хотя данный факт никак не мог объяснить произошедшее. Лена приняла из его рук пустой стакан и поставила на прикроватную тумбочку рядом с мраморным ночником в виде избушки, вероятно, родом из СССР. Затем приподняла край одеяла и по-змеиному под него заползла. Олег оценил изящность манёвра и ещё раз прошелся взглядом по Лениным достоинствам.

– Хочешь ещё, дурачок? – спросила Лена.

– Было бы неплохо, – ответил Олег, мысленно оценивая свои способности к продолжению банкета.

Лена посмотрела на него в упор – Олег выдержал этот взгляд, который обычно означает: «ну, ты сам напросился», – и всем телом навалилась на него, распластанного на кровати, словно морская звезда. В следующую секунду Олег, предвкушавший получение удовольствия от объятий с обнажённой женщиной, вместо оного ощутил чудовищный, совершенно нечеловеческий холод.

– Ты чего такая холодная! – от неожиданности крикнул он и инстинктивно оттолкнул Лену от себя.

В следующий момент Олег понял, что совершил непростительную постельную гадость и испуганно посмотрел на любовницу.

– Слушай, прости, я не хотел, просто… – начал он, но тут же запнулся. Он не знал, что дальше говорить и, самое главное, дальше делать.

– Гипотермия, – с улыбкой сказала Лена, которая уже успела принять грациозную позу. – Не волнуйся, я не собираюсь коньки отбрасывать, всё под контролем… и это не заразно…

Она снова приблизилась к Олегу и положила ладонь ему на грудь. Реакция на прикосновение была прежней – Олег дёрнулся всем телом и чуть не свалился при этом с кровати. А вот Ленина реакция оказалась странной – она, широко открыв рот, неожиданно и очень громко загоготала.

– Мальчик не любит мороженного? А несколько часов назад тебе это не мешало! – сквозь смех прокричала она. – Совершенно не мешало! Долбил так, что стены тряслись!

На этом весь любовный порыв Олега иссяк окончательно – он осознал, что просто физически не сможет заставить себя ещё раз прикоснуться к этому холодному, хотя и весьма привлекательному телу, не говоря уже о том, чтобы войти в него. Единственное, что ему в это момент хотелось – это поскорее убраться подальше от этой женщины и вообще из этого жуткого места.

– Прости, – начал он, – я что-то… не знаю, что со мной… мне, наверное, надо домой…

Но Лена не слушала его, она продолжала смеяться, как ужаленный павиан, выкрикивая при этом всё менее и менее понятные слова. Олег, который к тому моменту уже совершенно потерял самообладание, вскочил с кровати и, не разбирая дороги, выбежал вон. К счастью, его одежда и очки нашлись в соседней комнате аккуратно сложенными на стуле. Под Ленин хохот Олег судорожно оделся, порвав при этом один носок. Он очень боялся, что Лена последует за ним и преградит ему путь к отступлению, но она этого не сделала. Судя по громкости Лениных выкриков, доносившихся из оставленной Олегом комнаты, их источник по-прежнему находился в кровати.

– Угораздило же с долбанутой связаться, – бурчал себе под нос Олег, пробираясь по тёмному коридору к спасительной двери. – У них, наверное, вся семья придурочная, не только бабка…

Когда Олег подходил к месту своего добровольного заточения, было уже темно. По дороге ему не попалось никого, кроме двух драных котов, которые, судя по издаваемым звукам, занимались демаркацией границ собственных владений. В голове у Олега шумело, как после хорошей пьянки. Настроение было необъяснимо паршивым.

У самого дома из темноты неожиданно появился человек, которого Олег сослепу принял за дерево.

– Хозяин, куда пропали? – сказало «дерево».

Олегу понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя после испуга и идентифицировать человека как главаря дизайнеров.

– Никуда я не пропал, просто в гостях задержался, – на выдохе сказал он, а потом добавил: – Ты меня так больше не пугай, Феруз, хорошо?

Феруз извинился. Олег махнул рукой в знак примирения и уже собрался пойти в дом, но Феруз остановил его.

– Ваш друг сказал, что траншею за домом копать не надо, – сказал он, – а куда тогда трубу класть?

Олег остановился, как вкопанный.

– Какую трубу? – спросил он.

– Для ливнёвки…

– Какой друг?

– Длинный такой, как вы, только в кепка с усами. Днём приходил, когда вас не было.

Феруз показал рукой, какого примерно роста был «друг». Олег на секунду подумал, что в его отсутствие приезжал Вадим и надавал ценных указаний, но тут же отмёл это предположение, поскольку тот совершенно не подходил под описание.

– А что ещё сказал «друг»? – чувствуя нехороший холодок под мечевидным отростком, спросил Олег.

Феруз по-детски пожал плечами.

– Да ничего больше не сказал. Я его про траншею спросил, он мне сказал, а потом в дом зашёл…

– В дом зашёл? – заорал Олег. – А кто его пустил?

– Он сам зашёл, у него ключ был… я ему свой не давал… он ещё связкой позвенел так: дринь-дринь-дринь, когда открывал… и когда закрывал… я тут всё время стоял… смотрел…

Феруз стоял, втянув голову в плечи, видимо, готовый к тому, что его сейчас будут бить. Разумеется, Олег этого делать не стал, он в два прыжка достиг входной двери, открыл её своим ключом и, не разуваясь, прошёл в дом.

Жёлтого плеера, ещё утром лежавшего на кухонном столе, не было.

– Спёрли, – констатировал факт исчезновения ценнейшего артефакта Олег. Затем опустился на ближайший стул и огляделся.

На первый взгляд в кухне ничего не изменилось с тех пор, как Олег отправился на встречу с уже покойным Карловичем. Шкафчики были закрыты, на плите стояли две пустые кастрюли, рядом с раковиной лежала мытая посуда, которую Олегу утром было лень убрать… всё, как раньше, не было только плеера.

– Бред какой-то, – произнёс Олег вслух.

Беглый осмотр дачи также ничего не дал – все вещи, включая драгоценный когда-то телевизор, были на своих местах; обычных для квартирной кражи следов присутствия непрошеных гостей также не было. Для верности Олег ещё раз обошёл весь дом, затем вернулся на кухню и вот тут обнаружил на линолеуме нечто, чего раньше там точно не было, – чей-то след.

– Его видно, только если смотреть на линолеум под острым углом, поэтому я его не обнаружил раньше, – сообщил сам себе Олег, аккуратно опустился рядом с находкой на корточки и постарался, как следует её рассмотреть. А рассмотрев, сделал следующие выводы:

След представлял собой характерный отпечаток «зубастого» резинового сапога довольно большого размера – это раз. Сам Олег ходил в кроссовках, так что след мог принадлежать кому угодно, только не ему – это два. Названный гость, судя по размеру ноги, действительно высокий – это три.

Не меняя позы, Олег исследовал весь пол кухни и обнаружил ещё два таких же следа, правда, менее чётких. Далее он переместился в ведущий от входной двери коридор. Полы там были деревянные и покрытые когда-то лаком, и на них обнаружилось ещё две пары следов. Почувствовав охотничий азарт, Олег в третий раз осмотрел оставшиеся помещения дачи, не забыв о балконе, но уже ничего не нашёл.

– Значит, дальше кухни «друг» не ходил, – заключил он.

И тут у него в голове, как говорил один его старший коллега, «зажёгся свет» и до Олега дошла единственная цель визита «кепки». Оставалось только непонятным то, где тот взял ключ?

Олег выбежал на улицу и чуть не сшиб с ног Феруза, который стоял там же, где он его оставил.

– У друга в руках что-то было, когда он выходил? – крикнул он ему, хотя никакой необходимости в этом не было.

Тот два раза моргнул глазами, а потом отрицательно замотал головой.

– Не помню… честно.

Олег выругался, вернулся назад и стал закрывать входную дверь дачи. Ключи в его руках привычно зазвенели. Свет в голове у Олега зажёгся второй раз, и на сей раз гораздо ярче.

– Так ключи звенели? – спросил он Феруза.

Тот сделал вид, что напряжённо о чём-то думает.

– Так звенели, – наконец сказал он. – А ещё я брелок запомнил, вон тот с «Опелем» – хорошая машина, давно купить хочу, но денег нет…

Олег посмотрел на брелок в виде логотипа «Опеля», видимо, перекочевавший на связку с ключей от старой машины Вадима.

Теперь и зажигать ничего не требовалось, и так было ясно, что дачу открыли его ключами, пока сам он находился в бессознательном состоянии в постели одной обладательницы прекрасного, но холодного тела.

– Найду, голову оторву обоим! – злобно произнёс Олег и побежал прочь в сторону Лениного дома, оставив недоумевающего Феруза одного.

– Э! А что с канавой делать? – закричал тот вслед убегающему работодателю, но работодатель его уже не слышал, он был слишком занят вопросом поиска и поимки таинственного «друга».

Олег взял старт так, словно ему было не под сорок, а в два раза меньше. Разумеется, его задор довольно быстро иссяк, и остаток пути ему пришлось проделать хоть и быстрым, но шагом. Пока он бежал, а потом шёл, в его голове складывалась и тут же рассыпалась, а потом складывалась вновь картина произошедшего. Это повторялось бесчисленное количество раз, но так и не принесло никакой ясности.

«На хрена ей понадобился мой плеер? – без конца спрашивал сам себя Олег. – Что в нём такого? При чём тут Лена? При чём тут Карлович? Почему я ничего не помню?»

За размышлениями Олег и не заметил, как вышел к уже спящему Лениному дому. Неожиданно в глубине крайнего слева окна вспыхнул и тут же погас неяркий огонёк, словно кто-то зажёг и тут же выключил фонарик.

Олег воспринял это как сигнал к действию, сделал несколько уверенных шагов к дому, но у самой калитки натолкнулся на невидимую стену собственной нерешительности.

– И что я ей скажу? – произнёс он вслух. – А вдруг это не она? А вдруг…

Но сомнения длились недолго. Убедив себя, что вдруг бывает только пук или телеграмма, Олег заставил себя двинуться дальше.

Калитка была заперта. Олег вспомнил, что когда он пришёл сюда в первый раз, то тоже искал, как позвонить, и, не найдя ничего похожего на звонок, просто громко прокричал имя хозяйки. Теперь кричать ему совершенно не хотелось, стучать по забору или по калитке тоже – нужен был другой метод проникновения в локальную обитель зла. Олегу представилось на выбор два варианта: низом – то есть под калиткой, как в бытность свою делала Ленина бабушка, или верхом – через в общем-то невысокий забор. Из соображений брезгливости Олег выбрал верхний путь и уже прикидывал, за что бы схватиться и куда бы поставить ногу, как его отвлёк прилетевший откуда-то слева шорох.

Повернувшись на звук, Олег с холодом в штанах увидел метрах в десяти от себя высокого человека, который стоял, привалившись к забору Лениной дачи. Олег не мог различить ни лица незнакомца, ни его одежды, поскольку тот полностью находился в темноте – были видны только очертания.

От неожиданности Олега облил ледяной душ из собственного пота. Затем, видимо, подскочило давление – в голове появился странный шум, мешавший думать и действовать. Олег почувствовал приближение обморочного состояния, но вовремя взял себя в руки, сделал шаг в сторону от калитки и там замер.

Человек в темноте также не двигался. Олег уже начал сомневаться в том, что это действительно человек, а не игра теней, как тот резко вышел из темноты под свет фонаря. Олег почувствовал, как его сердце ударилось о гланды и затем камнем сорвалось куда-то вниз. Он попятился назад и чуть не упал, зацепившись за что-то ногой. Несостоявшееся падение привело Олега в чувство – он стряхнул с себя холоднючий морок страха, резко выдохнул, выпрямился и, наконец, смог как следует рассмотреть вышедшего из тени.

Человек у забора был среднего возраста, лет сорока-пятидесяти и ростом, приблизительно с самого Олега, только, пожалуй, немного пошире в плечах. Одежда его ничем особенным не выделялась – на нём была длинная куртка или плащ, цвет которого не позволяли точно определить сумерки, кепка «аэродром» и высокие сапоги, возможно, резиновые. Человек немного повернул голову, и Олег различил на его лице единственную приметную деталь – свисающие вниз сивые усы.