Текст книги "Мечты мертвых. Узнай свое предназначение"

Глава 12. Новый год

Я всегда любил дороги. Сел за руль и прочь из города на большой скорости под хорошую музыку. Это расслабляет тело и успокаивает мысли. Вечером 30 декабря всё было иначе.

Когда стемнело, Слава и Ваня молча ехали по автостраде, оставляя позади огни ночного города. На заднем сидении невидимой тенью расположился тот, ради кого всё это и началось. Я сидел молча, понимая, что сегодня может произойти самое страшное. Как это предотвратить? Пожалуй, ответ был известен лишь тому, кто дал мне второй шанс и назвал его предназначением.

Словно усыпанная блестками, дорога блестела изморозью, попадая под дальний свет нашего железного коня. Подставную машину нашли легко, ведь парням то и дело подкидывали заказы на покраску. Номера были замазаны грязью, а на следующий день никто бы не смог определить, что именно этот автомобиль видели на даче у Цыпляевых. Костя, Слава и Ванек знают свое дело и за полдня работы перекрасят машину до неузнаваемости.

– Далеко там еще? – спросил Ваня у задумчивого Славы.

– Километров пять, не больше, – ответил ему тот.

– Включи, что ли, радио, а то совсем уж невесело.

– Хм. Думаешь, станет веселее? Ты лучше проверь всё, чтобы мы не облажались.

Ваня проверил оружие, достал из бардачка пару разукрашенных масок с лицами клоунов и включил радио. Новогодние песни играли на всех станциях, отбивая ритм веселья и радости, который все уже давно позабыли. Минут через пять мы въехали в небольшой дачный поселок. Дом прокурора был здесь самым видным и большим, может быть, потому что только в нем горел свет и ощущалось присутствие жизни. Все остальные дачи казались безлюдными. По всей видимости, если кто и решит отметить Новый год на даче, то он приедет сюда завтра, что и было лучшей конспирацией для парней.

Слава выключил фары, не доезжая до дачи Цыпляевых, он прижался к обочине и заглушил двигатель.

– Дай мне маску, – сказал он. – Сейчас тихо обходим дом, с той стороны наверняка есть черный ход, через него и войдем. Только аккуратно, нужно как можно меньше шуметь.

– Да, я понял. Пошли, – пробормотал Ванек.

Двухэтажная дача Цыпляевых спереди была обнесена сплошным кирпичным забором с острыми железными пиками наверху. С задней части двора освещение не работало, поэтому парней было практически невозможно заметить. Я крался за ними след в след, пригибаясь и затихая, словно меня тоже могли обнаружить. Наверное, это был своего рода рефлекс. Если бы я чувствовал удары своего сердца, то наверняка в тот момент оно вырывалось у меня из груди.

Парни ловко перепрыгнули через забор, ну а мне ничего не оставалось, как просто пройти сквозь него. Слава оказался прав, позади здания находился черный ход, дверь была не заперта, и мы втроем в одночасье оказались внутри. Темнота царила вокруг, каждый шаг мои друзья ощупывали, стараясь не создавать шума, но чем дальше мы продвигались, тем громче до нас доносились звуки, напоминающие игру на пианино.

Ванек аккуратно нащупал рукой дверь, затем плавно повернул ручку, и за ней показалась лестница. Впереди виднелась гостиная, и уже не было сомнений, что именно оттуда доносились знакомые нотки классической музыки.

Слава достал пистолет, подошел к дверной раме и, не показывая на пальцах счет, как это делают в американских боевиках, рванул вперед.

– Сиди на месте, тварь! – крикнул он.

Я забежал в гостиную вслед за Ваньком, громкая музыка наполнила мои уши, прежде чем голова оценила обстановку. Посреди гостиной находился большой резной стол, накрытый белой скатертью, на столе стояла бутылка дорогого коньяка под всем известной маркой, а рядом на стуле в полулежачем состоянии и с невозмутимым лицом сидел Антон Цыпляев.

Ванек подошел к старинному граммофону и убрал иглу с пластинки со словами:

– Мда. Неплохо вы, буржуи, живете.

– А вы, стало быть, пришли меня грабить? – пьяным голосом произнес Антон в полной тишине.

– Вот и не угадал, сученыш. Мы пришли за тобой, только за тобой! – ответил Ванек, повышая голос.

– За мной, значит… И чем же я вам обязан?

– Ты знаешь чем, – с иронией сказал Слава. – Как прошлый Новый год отметил? Весело, наверное, на машине потом катался, помнишь?

– Вот оно что. Вы его друзья, значит, – голос Антона стал серьезнее, и взгляд слегка освежился. – Знаете, я вас ждал. Весь этот год я ждал, что наступит этот день, и вот наконец наступил.

Я молча стоял у стола и смотрел на Цыпляева. От смерти его отделяла только записка, которую он должен был написать под дулом пистолета. Казалось, что он готов умереть, ведь ни волнения, ни страха в его глазах не было. Слава попросил Ваню проверить камеры в доме и собрать пару чемоданов для отвода глаз, затем он сел напротив моего убийцы и сказал:

– Сейчас ты напишешь записку своему папочке.

– А вдруг я не захочу? – перебил его Антон.

– Тогда ты будешь умирать долго, это я тебе обещаю. А так попрощаешься и исчезнешь. Красивая смерть, не правда ли?

– Красивее не придумаешь.

Слава подошел к лакированному комоду, не отводя глаз от своей жертвы, открыл один ящик, затем второй и вынул оттуда лист бумаги.

– Ручку-то хоть дашь или кровью писать? – шутливо произнес Антон.

– Обижаешь, специально для тебя купил, – ответил Слава, доставая обычную шариковую ручку с синим колпачком из своей серой куртки.

– Что писать?

– Ну, значит, пиши так: «Дорогой папа, я больше не могу. Уже почти год меня постоянно мучает совесть, за то что я сбил того парня. Я хочу искупить свою вину, пускай не ценой собственной жизни, так помощью другим людям. Тебе придется смириться с тем, что ты меня больше не увидишь. Я всё продумал и решил уехать. Люблю вас с мамой. Спасибо за всё и не ищи меня!»

Цыпляев писал быстро и, казалось, вполне был согласен с текстом, придуманным моим другом. Затем он резким движением высек свою подпись в конце листа и швырнул его перед собой.

Слава, не снимая перчаток, взял лист, прочел про себя и громко крикнул:

– Что за чушь ты написал?! Всё не так! Быстро переписывай, как я тебе сказал!

– Я ничего переписывать не стану! – упрямо прорычал Антон.

Для меня оставалось тайной, что в тот момент написал Цыпляев на белом листе. Почему Слава так отреагировал… Это я узнал после того, как произошло то, что произошло…

Мой друг быстро встал из-за стола, подошел к своей жертве и наставил ствол к его голове со словами: «Молись, тварь!»

Я увидел, как ненависть в глазах Славы захлестнула его разум, и, совершенно не думая, рванул на него всем своим корпусом. Кнопка Моцарта и мой осязаемый толчок в тот момент слились воедино. Слава отлетел на пару метров и рухнул на пол в полном недоумении, что за невидимая сила не дала ему сделать роковую ошибку.

В тот момент Антон Цыпляев одернул скатерть и достал из ящика в столе свой пистолет. Никто не знал о нем, и Слава в одно мгновение превратился из потенциального убийцы в возможную жертву.

Вначале меня поразила мысль, что я всё сделал неправильно. Мое предназначение не заключалось в спасении пассажирского самолета или рейсового автобуса. Оно заключалось в том, чтобы не дать моим друзьям совершить убийство. Второй толчок оказался бесполезным, так как мое тело прошло сквозь Антона, нисколько не пошатнув его.

– Ствол на пол! Не играй со мной! Не трогай! Лучше не надо, – саркастически сказал Цыпляев.

Слава молча положил пистолет, по-прежнему оставаясь лежать на полу. Он надеялся, что Ваня влетит в комнату, услышав шум, и поэтому решил подчиниться, но Антон перебил его:

– Вы – придурки. Пришли в дом к сыну прокурора и думаете, что мой отец ничего не поймет? Я помню, как сбил вашего друга. Я всё прекрасно помню. Не думай, что вы за него отомстили. Этот долг мой, и я его оплачу…

Антон Цыпляев отвел пистолет от Славы, приставил к своему виску и, ни капли не дрогнув, нажал на курок. В доме раздался громкий выстрел, его тело резко рухнуло на пол, а кровь яркой струей полилась по ворсистому каштановому ковру.

Слава замер на месте, я не верил своим глазам, Ваня сбежал по лестнице вниз и тоже на мгновение оцепенел.

Секунды показались вечностью в тот момент для нас троих.

– Твою мать, что произошло? – крикнул Ванек.

– Это не я, – растерянно посмотрел на него Слава. – Надо уходить! Быстро, надо уходить! Ничего не трогай!

– А чемоданы? Я их собрал.

– Верни всё на место, бегом! Что ты стоишь? Отнеси их назад. Камеры проверил?

– Да, они по кругу отключены.

– У тебя минута, и уходим.

Ваня побежал с чемоданами наверх. Слава забрал свое оружие, снова включил пластинку на граммофоне, осмотрелся. Антон лежал на животе, кровь уже не била таким непрерывным потоком, как минуту назад. Рядом с ним валялся еще не остывший пистолет и та самая записка, что скрывала разгадку неудавшегося убийства, превратившегося в самоубийство. Она лежала буквами вниз, поэтому я не смог ее прочитать.

Через пять минут машина с невключенными фарами несла нас обратно в город. За рулем был Ванек, потому что у Славы тряслись руки. Я находился в полном недоумении, ведь получается, мои друзья ничего толком не сделали. Он сам застрелился. Но почему?

Когда мы выехали из поселка и можно было включить свет, этот вопрос озвучил Ваня:

– Что произошло? Всё ведь должно было быть не так.

– Он сам так решил. Это его решение, – проводя рукой по затылку, сказал Слава. – Еще меня что-то сбило с ног. Я не пойму что.

– Как это, он сам решил? С чего вдруг?

– Я стал диктовать ему текст, который мы с тобой обсуждали.

– И что он?

– Он написал всё по-своему, я сначала не понял ничего. Там было написано, что он принял решение застрелиться, из-за того что сбил Артема. Он не спит ночами, он видел его родителей и его могилу. Он хочет искупить вину и просит принять его последнюю волю.

– Получается, мы не при делах. Убийца сам себя наказал, наш друг отмщен, – с сомнительной уверенностью в голосе произнес Ванек.

– Получается, так. Отпечатков наших нет, свидетелей нет, пистолет его, следов нашего присутствия мы не оставили. Завтра утром наверняка тело обнаружит прислуга. Начнется расследование, ну а нам теперь ничего не остается, кроме как перекрасить машину и отметить Новый год, – с облегчением произнес Слава.

Много мыслей переполняло меня в тот вечер, но, пожалуй, основной была мысль об окончании моего срока, исполненном предназначении и вопросом о будущем. Было жаль Антона, я и правда не хотел его смерти, но это был его выбор. Мнимая цепочка из двух смертей замкнулась.

В бар «Рыжий кот» уже набилось большое количество людей. Для многих пятничный вечер 30 декабря подвел итог долгого трудового года. Люди пили, ели и разговаривали о завтрашнем празднике. Мне хотелось поскорее всё рассказать Алисе, поэтому после того как друзья разъехались по домам, я побрел именно туда.

Странно, но застать ее мне не удалось. Так и пришлось просидеть до утра в нашем излюбленном месте. Завтра последний день, и, пожалуй, сегодня я прощаюсь с этим прекрасным заведением. Моцарт открыл мне его. Здесь мы проводили много времени сначала втроем, затем уже вдвоем. Здесь я впервые услышал голос, который поет мне по вечерам, здесь мы смотрели футбол, шутили и мечтали.

За окном стало стремительно светлеть. Город медленно, но верно просыпался. Люди бежали докупать зеленый горошек, колбасы, шампанское, подарки и прочие мелочи, которые мы берем в последний момент.

Новый год я решил встретить в родительском доме. Забавно, но последний раз это было лет десять назад. И вот теперь, уже после смерти, ко мне пришло понимание истинных ценностей: никогда нельзя забывать о семье, нужно обязательно проводить с ней подобные праздники.

В лучших традициях русских людей у нас дома собралось достаточно много народу. Родственники и давние друзья приготовились к грандиозным гуляниям. Это я понял по большим пакетам с едой и звенящим на весь дом бутылкам.

Мама постаралась и прекрасно украсила большой зал, заставленный столами и стульями. В углу, как обычно, стояла живая елка с множеством гирлянд. Гости понеслись с яркими репликами и тостами. Потом кто-то достал гитару, и все дружно пели. Пару мест были свободными, но на них явно рассчитывали, так как приборы и пустые тарелки имели место быть. Видимо, кто-то припозднился и уже в пути.

Мне было хорошо в тот момент, как будто ничего за этот год не изменилось, хотя изменилось всё кардинально. Я подошел к окну, выходившему на улицу, присмотрелся и заметил через дорогу мальчика в белом. Того самого паренька, которого последний раз видел на взлетно-посадочной полосе в Токио. Он ведь спас нас тогда в лесу, а сейчас стоит под фонарем, искренне улыбаясь и махая мне в окно. Что он здесь делает? Неужели он следит за мной? Эти вопросы заставили меня сорваться с места и побежать на улицу, как вдруг сквозь дверь в дом вошла Алиса.

– Ты куда это собрался? – остановила она меня.

– Привет. Там тот мальчик, которого мы в Японии встречали. Он на улице.

– Я знаю, Артем. Он уже ушел, пойдем обратно.

– Алиса, ты что-то вечно не договариваешь. Ты знакома с ним?

– Да. Мы познакомились в Японии. Помнишь, тогда у терминала, когда вы с Моцартом проснулись, а я уже не спала?

– Да, помню, конечно.

– Я тогда пришла в себя чуть раньше. Этот мальчик сидел рядом со мной и начал говорить.

– И что же он тебе такого рассказал?

– Он сказал, что следит за всеми нами, что всё происходящее неслучайно. Он велел мне быть с тобой и направлять тебя. Ты и есть мое предназначение. Понимаешь, Артем? Ведь вспомни, кто попросил тебя пойти к друзьям в день, когда они нашли убийцу?

– Это была ты, – с удивлением на лице произнес я.

– Вспомни, кто сказал не отвлекаться, быть с ними рядом?

– Это была ты. И ты знала всё?

– Нет, я только помогала тебе. К чему это приведет, мне было неизвестно, как и тебе.

– А кто этот мальчик, Алиса?

– Это ангел, Артем. Самый настоящий ангел. Он сказал, что мы всё выполнили и ему нужно идти.

Улыбка появилась на моем лице. Разве могли Моцарт, Алиса и я знать, какая судьба нам была уготована после смерти? Пожалуй, всё было не напрасно, и теперь моя душа испытывала состояние полного спокойствия.

Этот Новый год я встретил отлично. В кругу близких и родных мне людей. Мы посмотрели очередное позитивное обращение от нашего бессменного президента, понаблюдали салюты, посмеялись, глядя на выпивших коллег моего отца. Алиса была рядом и в районе трех часов ночи решила уйти.

– И что, получается, мы расстаемся? – сказал я ей у двери.

– Конечно же, нет, Артем. Мы обязательно увидимся снова. Я рада, что помогла тебе. Мне было хорошо с тобой и Моцартом. Мечтаю снова полететь с вами куда-нибудь на отдых, только пусть это будет уже не Япония и мы все будем живы.

– Ты одна из самых крутых девушек, что я знаю. Всё исполнится, вот увидишь, – обнимая, сказал я ей. Она бы заплакала в этот момент, только вот призраки не плачут. – Ну тогда до новых встреч, Алиса.

– До новых встреч, Артем!

Эта девушка заменила мне сестру, которую я всегда для себя хотел. Теперь, когда она прошла сквозь входную дверь и исчезала в неизвестности, я решил попрощаться с родителями.

Гости к тому времени разошлись, только папа и мама остались сидеть на кухне, болтая о своей жизни, работе и, конечно же, обо мне.

– Наш сын, наверное, сейчас в раю, как ты думаешь, Саш? – спросила мама у моего отца.

– Конечно, где ему еще быть? Смотрит на нас сейчас и улыбается, – ответил он.

– Ты почти прав, пап, – улыбнувшись вслух сказал я. Затем поцеловал маму, похлопал папу по плечу и вышел на улицу. Впереди у меня оставалась еще пара мест, в которые нужно было зайти, и первым стал дом Славы. Здесь, как всегда, бурлила жизнь. Большая компания из теперь уже моих знакомых весело встречала приближающееся утро первого января. Все были навеселе, девушки маняще танцевали посреди комнаты. В глазах парней уже не было ненависти и злобы. Они, как и я, достигли абсолютного спокойствия и теперь просто наслаждались жизнью. Мне было достаточно просто их увидеть в эту ночь, чтобы сделать заключительный шаг.

С наступлением рассвета я покинул квартиру Славы и пошел туда, где ровно год назад произошло событие, которое не давало мне покоя. Встреча с Евой. Той самой девушкой, которая зацепила с первого взгляда и даже после смерти заставила о ней вспоминать.

Со стороны всё казалось тем же первым января прошлого года, на мне была та же одежда, шел я от своего друга Славы, и только безлюдная трамвайная остановка испортила все ожидания. Казалось бы, зачем я сюда пришел? Неужели мне и правда хотелось верить, что она будет здесь? Я взглянул на руку, на ней по-прежнему оставался номер ее телефона, написанный год назад. Где сейчас Ева и что с ней? Пожалуй, этого я никогда не узнаю.

Мне почему-то захотелось прилечь. Словно тонна песка высыпалась на меня, и по телу стала ощущаться жуткая усталость. Это было очень странно, ведь я не уставал с того момента, как понял, что умер. Усталость накатывала на меня всё больше и больше, глаза начали закрываться, и впервые за этот год я по-настоящему уснул.

Глава 13. Правда или вымысел?

Темно. Вокруг темно, но я слышу какое-то пикание в ушах. Оно повторяется снова и снова. Отрываю глаза.

Где я? Что происходит? Не чувствую тела, не могу пошевелиться. Вокруг меня десятки трубок, над головой висит пара мониторов, на лице кислородная маска. Сейчас определенно глубокая ночь, но я замечаю, как в углу то и дело мерцают огни. Там елка, украшенная гирляндой, ошибки быть не может. Устали глаза, боюсь закрыть их, чтобы не отключиться. Присматриваюсь к темному силуэту в противоположном углу комнаты, там человек. Точно, это человек, и, похоже, он спит. Кто это? Не могу поднять руку, не могу сказать ни слова. Сердцебиение учащается, прибор над моей головой начинает пищать всё громче и громче, страх наполняет меня, и в этот момент в углу мягким теплым светом загорается домашний светильник. Силуэт спящего человека оживает, подбегает ко мне, и из мрака, будто само солнце, меня озаряет Ева.

– Артем! Артем! Ты открыл глаза! Ты меня слышишь, Артем? – с надрывами в голосе радостно кричит она.

Я пытаюсь ответить, но по-прежнему не могу сказать ни слова, получается что-то невнятное и еле слышное.

– Сейчас позову доктора. Я быстро!

Она убежала куда-то. Теперь уже стало ясно, что я нахожусь в больничной палате. Ева привела пару женщин в белых халатах. Первая была довольно взрослой, а вторая похожа на выпускницу медицинского института. Глядя на меня, они осмотрели приборы, затем начали переговариваться:

– Он очнулся, но непонятно, слышит ли нас, – сказала та, что постарше.

– Слышит! Он точно нас слышит! – перебила ее Ева, не отрывая от меня глаз.

– Нужно позвонить доктору Сомову, – заметила молодая сестра.

– Беги быстрее в ординаторскую и сообщи ему, что его пациент пришел в себя. И узнай, что нам делать.

Ева тем временем достала телефон из кармана и набрала чей-то номер. С улыбкой на лице она сказала: «Теть Лен, Артем очнулся! Да, да, приезжайте!» После этих слов я сразу понял, что она говорит с моей мамой. Но как всё это могло получиться, мне предстояло узнать уже совсем скоро.

Ева молча держала мою руку, до тех пор пока в палату не зашел весь взъерошенный и сонный доктор Сомов.

– Ай да молодец! В самый аккурат под Рождество. Ну я в тебе не сомневался, – с улыбкой сказал он.

Этот человек говорил так, словно мы с ним давно знакомы. Словно мы приятели, которые давно не виделись. Это потом в разговорах с ним я узнаю, что он был моим лечащим врачом, а пока же этот седовласый помятый мужик не вызывал у меня доверия.

– А почему он не говорит, Павел Сергеевич? – спросила у него Ева.

– Ну, знаешь ли, ему теперь заново придется учиться разговаривать. Неизвестно, как кома отразилась на его мозге, но мы сделаем всё, чтобы поставить его на ноги, только нужно время.

Папа и мама, не веря своим глазам, чуть не сломали дверь, когда ворвались в мою палату.

– Тихо, давайте не будем его пугать. Осторожно, он сейчас очень слаб, – сказал им доктор.

Мама подошла к кровати, обняла меня и начала благодарить бога за то, что произошло, а отец стоял как вкопанный посреди комнаты и незаметно смахнул рукой накатившуюся мужскую слезу.

В этот вечер я поистине восстал из мертвых. Как оказалось, после ДТП я впал в кому третьей степени. Тяжелая черепно-мозговая травма – и, как результат, год бессознательного состояния. Доктор Сомов помогал мне восстанавливаться на протяжении полугода. Внятная речь вернулась недели через две. Хотя Павел Сергеевич говорил, что только чудо сможет вернуть прежнего Артема. Удивительно было то, что мой мозг никак не пострадал. Я помнил жизнь до аварии, узнавал всех, мог здраво рассуждать.

На множество вопросов мне пришлось ответить разным специалистам и ученым из института мозга. Они спрашивали о том, что я видел, пока был в коме. Мой честный рассказ о жизни призрака им, конечно, понравился, но, как и следовало ожидать, в это они поверить не могли, уверяя меня в банальных играх нашего подсознания. Никто не поверил в мою историю загробной жизни, и вскоре я сам начал ее отрицать.

Долгая реабилитация с постоянной физиотерапией и массажем лечили мое ослабшее тело.

Заново пришлось научиться ходить, в этом мне помогали мои друзья – Слава, Костя и Ванек. Каждый день кто-то из них приходил, тянул меня в спортзал или на свежий воздух. Родителям не терпелось забрать своего сына домой, на что доктор Сомов не давал согласия до полного выздоровления.

Зато Ева каждый вечер приходила ко мне и даже оставалась ночевать в моей палате. Как выяснилось, ей позвонили сразу, как меня сбила машина и приехала скорая. Телефон, вероятно, выпал где-то на перекрестке после мощного удара, и единственной зацепкой для поиска родственников стал тот самый номер, который она написала на моей руке в первый день нашего знакомства. Ева сразу же приехала, но рассказать им ничего не могла, так как сама ничего обо мне не знала.

– А почему ты не пришла петь тогда на благотворительный концерт? – спросил я ее как-то.

– Откуда ты знаешь, Артем? – с удивлением спросила она.

– Я ведь искал тебя там.

– Но как ты мог искать меня, если ты уже был здесь, в больнице?

– Мысленно я всегда тебя искал, даже находясь без сознания.

Не хотелось говорить ей о том, что творилось в моей голове. Потому что мне самому было непонятно, чему верить. Алиса, Моцарт, предназначение – всё это казалось таким далеким и близким одновременно.

Как-то она напевала себе под нос до боли знакомую мне мелодию. Я с ходу начал подпевать ей, и, как молнией, меня поразило осознание, что всё это время именно голос Евы пел мне практически каждый день. Позднее мама рассказала, что Ева ночевала у меня в палате чаще, чем у себя дома. Казалось бы, зачем ей нужен парень, с которым она виделась всего один раз? К тому же он мог никогда снова не очнуться. Но ее любовь являлась таким же чудом, каким было мое путешествие в мир мертвых.

Вскоре я начал идти на поправку. Как только доктор Сомов отпустил меня домой, я побежал в ювелирный магазин, купил кольцо и сделал предложение девушке, которая буквально спасла мне жизнь.

Еще через полгода мы с Евой стали мужем и женой, а я даже набил татуировку в виде тех самых чисел, которые составляли ее номер. Не знаю, кто дал мне эти испытания, но они научили меня жить, любить и верить в то, что даже самые невероятные желания вполне могут сбыться.

Когда у Евы умерла бабушка, мы, как и все ее многочисленные родственники, были на кладбище. После церемонии в отдалении я увидел довольно интересный памятник в виде огромной гитары. Подойдя ближе, я почувствовал, будто меня резко окатило холодной водой, в рамке была фотография улыбающегося зеленоглазого брюнета, а чуть ниже надпись: «Егор Викторович Дёмин. До скорой встречи!»