Электронная библиотека » Владислав Савин » » онлайн чтение - страница 11

Текст книги "Вперед, Команданте!"


  • Текст добавлен: 16 апреля 2022, 01:39


Автор книги: Владислав Савин


Жанр: Историческая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Информационное агентство США (ЮСИА) 100-тысячным тиражом распространило книгу «Хронология коммунизма в Гватемале», где режим Арбенса был изображен как «безусловно враждебный христианским ценностям и идеалам свободного мира».

30 мая президент Арбенс, обеспокоенный разгулом антиправительственной пропаганды (не только в радиопередачах из-за рубежа и сбрасываемых листовках, но и в самой гватемальской печати и сообщениях местных радиостанций) подписал указ «о введении предварительной цензуры и усилении мер по охране порядка» – которым предусматривалось, кроме контроля за деятельностью СМИ, создание отрядов народной милиции и введение комендантского часа. В части первого и второго из названных указ фактически не исполнялся – после демарша ряда высших чинов армии и правительственных служащих, открыто угрожавших мятежом. Однако же в передачах «Голоса освобождения» эти меры были названы как свершившиеся – вместе с якобы имеющимися у Арбенса «установленными из достоверных источников намерениями устроить тотальную чистку армии и государственного аппарата от неблагонадежных, с казнями и конфискацией собственности». Также сообщалось о «многомиллиардном состоянии Арбенса, нажитом на конфискации чужой собственности и хранящемся в банках США и Европы, и о случаях коррупции и злоупотреблений во время проведения земельной реформы» (некоторые из них, действительно имели место). «Арбенс – вор, коррупционер и диктатор. Арбенс, уходи!»[23]23
  Описание событий в целом соответствует нашей реальности. Лишь немного сдвинуты даты.


[Закрыть]


– Арбенс, тряпка и буржуй! Наши снова посылали к нему делегацию насчет отрядов защиты революции. Люди есть – только не мешайте и дайте оружие! То, что для «народной милиции» закупили, – и без пользы на складе лежит. А в ответ лишь заверения, что «не время» и армия сама защитит порядок!

– Надо не заявлять, а действовать! Не обещать, а бороться с врагами! Предателей революции – к стенке. Газеты и радио – за клевету закрывать. Ну а тех, кто не подчиняется, – без пощады, по революционному закону! Неужели Арбенс этого не понимает?

– Да он чистюля, законник, хочет, чтобы в белых перчатках! Из кожи вон лезет, чтобы показать «мировому сообществу», что у нас порядок и спокойствие и никаких коммунистов.

– А на кого и на что еще ему опираться? У него ведь своей партии нет! Он президент, у него власть, армия, чиновник – которые за ним по службе, а не по Идее. Вот он и может – лишь дипломатией и указами. А народ для него – не более чем толпа.

– Так ведь и есть толпа! Полудикие индейцы, живут как в прошлом веке – и даже не знают, что такое свобода, политика, какие-то права! В массе даже читать не умеют. И как ты их привлечешь?

– Есть ведь и сознательные! Те, кто в кооперативах. И даже в профсоюзе состоят. Они готовы драться – и им есть что терять!

– А сколько их – хорошо, если один из десяти. А остальным на все плевать. Землю дали – добрый хозяин. Бьет и голодом морит – злой хозяин. Родные дети мрут – значит, судьба и воля Божья. Ну и как таких – на революцию поднять?

– Люди, скинемся – у кого сколько осталось? Говорят, с 1 июня карточки на продукты введут. И деньги девальвируют – сделают кецаль новый, один к десяти прежнего. Так что на старые кецали ничего не купишь.

– Это ты по радио гринго слышал?

– Нет, по местному. И на рынке уже неделю о том говорят. Про карточки и что деньги будут изымать принудительным займом. Вы что, не видели, что в магазинах творится – с прилавков сметают все. Мука и крупа уже вдвое подорожали!

– Снова самолеты летали с листовками – совсем над крышами, ничего не боясь. У Арбенса что, истребителей нет?

– Так может, это гватемальские самолеты – долго ли знаки закрасить? После того, как главком ВВС сбежал – очень может быть. Летчики ведь все «белая кость» и в США учились. И армейские чины – что, думаешь, они всерьез будут с гринго воевать? Если завтра в Сан-Хосе высадят морскую пехоту.

– А если это будут не гринго, а «армия ОАГ»? Никарагуанцы – или какие-нибудь наемники?

– И что? Ясно же, что гринго – у них за спиной. И если эти не справятся – то гринго нападут сами.


31 мая на плантациях «Юнайдед фрут» в Гондурасе вспыхнула забастовка, в которой приняли участие больше 60 тысяч человек. В тот же день вечером Госдепартамент США во всеуслышание и официально обвинил «коммунистический режим Гватемалы» в организации беспорядков и «опасной попытке экспорта коммунизма».

1 июня отряды «Освободительной армии Гватемалы» под командой полковника Армаса (в свое время получившего образование в Форт-Ливенуорт, США) вторглись в Гватемалу с территории Гондураса. Нанятые солдаты (уроженцы Гватемалы, Гондураса, Никарагуа) были вооружены американским оружием, одеты в американскую форму и получали жалованье 10 американских долларов в день. Кроме того, в рядах «армии» были и граждане США – офицеры и специалисты, – им полагалась плата от 200 до 500 долларов в день. Численность всего этого воинства не превышала 500 человек, вооруженных исключительно стрелковым оружием – артиллерии и бронетехники не было (вопреки репортажам «Голоса освобождения»). Однако Армас мог рассчитывать на свою авиацию – в общей сложности до полутора десятков самолетов разных марок, «Тандерболты Р-47», «Мустанги Р-51», В-26, Си-47 (опять же, вопреки «Голосу», реактивных «шутинг старов» и «тандерстрайков» не было). Приказ на начало операции был отдан в такой спешке, что к первым вылетам бомбы не успели подвезти – сбрасывали ручные гранаты, динамитные шашки и бутылки с зажигательной смесью. Но уже через два дня на города Гватемалы стали падать бомбы, срочно доставленные из США.

ВВС Гватемалы на момент вторжения насчитывали всего 14 самолетов в летном состоянии. Из которых самыми боеспособными были: восемь «Тексанов АТ-6», двухместный учебный самолет образца 1935 года, со скоростью 335 км/ч (то есть даже транспортный Си-47 догонял с трудом), мог применяться в качестве легкого штурмовика (при отсутствии у противника средств ПВО – так как не нес никакой брони). Вступать на нем в бой против «мустанга» или «тандерболта» было как на довоенном биплане вроде «гладиатора» или русского «чато» И-15 против «Фокке-Вульфа 190Д». А пилоты ВВС Гватемалы (выходцы не из бедных классов) совершенно не горели желанием умирать за идеалы, чуждые им. Потому в первые дни вторжения авиация мятежников господствовала в воздухе – даже без помощи от гринго.

Для одной из «колонн» Армаса еще при развертывании случился конфуз: полиция Сальвадора (с территории которого этот отряд должен был наступать и захватить гватемальский город Хутьяпа), будучи не в курсе (где-то информация не прошла), посадила всех под арест, конфисковав все оружие, а также транспорт (пару грузовиков и джип). На следующий день, после вмешательства Госдепартамента, арестованных выпустили, однако оружие и машины так и не вернули – так что участие этой группы в последующих событиях было более чем скромным[24]24
  И это случай реальный!


[Закрыть]
. Но остальные «колонны» Освободительной армии – перешли границу точно по утвержденному графику. Противодействия они не встретили – так как все еще действовал приказ Арбенса об отводе войск на 12 миль от границы.

Первым городом на пути ударных колонн мятежников был Эскипулас, лежащий всего в нескольких километрах от гондурасской границы.

Радио «Голос освобождения» поспешило передать репортаж «с переднего края» – о том, как «народ Гватемалы встречает своих освободителей цветами, а некоторые военные подразделения режима Арбенса переходят на сторону войска свободы». Кроме слов, в эфире были отчетливо слышны лязг танковых гусениц и рев моторов[25]25
  Все события соответствуют нашей реальности. Лишь даты чуть раньше, на две недели.


[Закрыть]
.

Мари Дюшарм, французская журналистка

Это было ужасно! Полуживотные, дикари! Я кричала им, что я француженка, репортер и не имею никакого отношения к правительству Арбенса – а они, с пьяным гоготом, хотели обойтись со мной совершенно неподобающе, толпой!

В последний момент появился их командир, назвавшийся «сеньор Алькарас». Но я бы сказала, что испанский язык для него явно был не родной. Вырвал меня из лап этих зверей и спросил, что я делаю в этом городе. Так разве это противозаконно, для миссии Святой Церкви, передвигаться по территории страны, куда мы прибыли с визитом? На что сеньор Алькарас ответил, что «в глазах этих простых людей» (указав на сборище своих бандитов) любой, кто не выступает против диктатуры Арбенса, является его сторонником, а потому не заслуживает пощады. И что я обязана теперь, когда меня доставят в «революционный штаб», выступить по радио как свидетельница жестокой расправы правительственных войск над мирным населением Гватемалы, поддерживающим повстанцев. Я действительно видела, как каких-то людей расстреливали на центральной площади, на виду у согнанного туда населения этого города – но мне абсолютно неизвестно, кем были эти несчастные. Пока что меня отвели в постоялый двор (назвать это заведение отелем моя фантазия не позволяет) и заперли в одной из комнат, велев не выходить без дозволения – иначе, мадмуазель, никто не гарантирует вам безопасности.

Не знаю, сколько прошло времени – час, два, три. Когда запертая дверь вдруг открылась и в номер, ставший моей тюрьмой, заглянул какой-то совершенно незнакомый мне человек, одетый, как все эти «повстанцы», в подобие военной формы без знаков различия. И сказал мне на почти правильном французском, что он хочет вытащить меня отсюда и я должна идти за ним и во всем его слушаться, если хочу жить.

На улице лил дождь, что облегчило нам побег. Так как все мятежники сидели под крышей и к тому же мой провожатый дал мне плащ-дождевик с капюшоном – как я успела заметить, у повстанцев так одевались только главари и те, кто был к ним приближен. Мы с деловым видом прошли по улице до того места, где стоял джип, там к нам присоединился второй неизвестный мне, с коротким автоматом. Мы сели, завели машину и поехали. Тут лишь я вспомнила про тех, с кем приехала сюда – сеньор Лопес из министерства пропаганды и его шофер, – на что один из моих спутников сделал выразительный жест, показав, что этим беднягам уже никак не помочь.

Нас пытались остановить лишь на выезде из городка – двое бандитов с ружьями стояли посреди дороги. И я впервые увидела, как у людей головы разлетаются как тыквы, у моих спутников были пистолеты с толстыми стволами, глушащими звук. Мы поехали дальше, и тут я спросила, не будет ли за нами погони, там ведь еще стояли машины, и джипы, и грузовики. На что услышала ответ:

– Не заведутся, по крайней мере быстро. Мы доставим вас в столицу в сохранности, мадмуазель, – но, пожалуйста, помолчите!

Мужланы! После нескольких моих попыток взять интервью мне пришлось молчать почти всю дорогу. Которую мы преодолели за два или три часа (все же не асфальт и во время дождей), но, к счастью, наш джип ни разу не застрял. Мы въехали в столицу, не привлекая ничьего внимания – ужасно, ведь так и мятежники могут ворваться! – и меня высадили возле «Сервантеса», где я проживала. Причем они не спросили у меня адрес – значит, знали его?

Я спросила лишь на прощание, кого мне благодарить? Услышала в ответ:

– Военная контрразведка Гватемалы. Доброй ночи, мадмуазель!

И умчались в ночь (уже стемнело). А мне навстречу уже выбежали друзья – Карлос, Рикардо, Эрнесто! Я рассказала о своем чудесном спасении – им, а наутро еще какому-то важному военному чину с погонами, и, наконец, вот везение, после обеда следующего дня меня представили самому президенту! И я снова говорила о том, что пережила, во всех подробностях. Хотя моих собеседников больше интересовали не мои чувства, а видела ли я у мятежников танки и пушки. Кажется, мне не слишком верили – тот важный чин даже спросил, а не могло ли быть, что повстанцы прятали свою технику всякий раз, когда я могла ее увидеть? Но я видела танки на параде в Париже, в Праздник освобождения, – и знаю, как они шумят, рычат и лязгают, я бы обязательно услышала это, даже запертая в своей тюрьме. Потому я поклялась, что сама наблюдала лишь несколько десятков бандитов, на немногих джипах и грузовиках, и больше ничего. Чин с погонами предположил, что это, должно быть, была разведка перед главными силами вторжения. Тут я ничего не могу сказать – я же не офицер!

Я лишь спросила этого военного, несомненно занимающего высокую должность, – могу ли я после взять интервью у тех героев из контрразведки, которые меня спасли? Поскольку до того дня я даже не знала, что у этой скромной страны есть что-то подобное нашей Секретной службе. И была даже обижена, встретив в ответ непонимание и даже удивление – я понимаю, что это дела тайные, но разве плохо, если в Европе будут знать, что у Гватемалы есть и такие герои?

(Заметка на полях. Вот что значит всего полтысячи личного состава на двести с лишним километров границы, т. е. фронта вторжения. Об эффективном контроле над территорией и говорить нельзя – тем более при полном отсутствии навыков гарнизонной и караульной службы. Очень характерное пренебрежение рутиной – для повстанцев, а не солдат. На протяжении всей кампании «линия фронта» была более чем проходима!)

Ретроспектива

Гватемала (столица Гватемалы). Отель «Сервантес», июнь 1954-го

– Арбенс что, не понимает – когда революция в опасности, надо отбросить все, что мешает, и драться без правил! Как русские большевики в семнадцатом. У Маркса ведь сказано, что «революция – это самое насильственное, самое ломающее нормы явление»!

– Арбенс не большевик. Хочет, чтобы все было «по конституции». И «что подумают о нем в мире». Есть армия – пусть она и воюет.

– Вообще, и в Европе так принято – гражданские вне войны. Это лишь у русских по-другому.

– Потому что русские – самые революционеры и есть. Ленин был у кого?

– А нам что делать? Сами бы на фронт пошли – так оружие не дают! И прямо мешают – сказав, что мы сами организоваться не имеем права, это не по закону.


2 июня одна из «колонн» мятежников решилась атаковать селение Гуалан, где был военный гарнизон – лейтенант и 30 солдат гватемальской армии. В итоге, понеся потери, армасовцы в панике отступили, бросая оружие.

В этот же день другая колонна мятежников, наступающая на Моралес, была рассеяна с воздуха атакой одиночного штурмовика АТ-6 ВВС Гватемалы. Имея потери, армасовцы и тут бежали в полном беспорядке.

3 июня мятежники пытались высадить морской десант (20 человек) в Пуэрто-Барриос (порт на Атлантическом побережье), одновременно с атакой наземной «колонны» численностью в 150 человек, наступающей с востока, с территории Гондураса. При поддержке артиллерии (одна батарея 76-мм орудий) и авиации (один штурмовик АТ-6), правительственные войска полностью разгромили врага, захватив их корабль «Сиеста де Трухильо» с грузом оружия и боеприпасов, а также взяв 20 пленных (из которых 11 – граждане Гондураса, 1 – Сальвадора). Один самолет Р-47 мятежников подбит огнем с земли, разбился при вынужденной посадке на территории Гондураса (восстановлению не подлежал).

В этот же день такой же по численности десант (около 20 человек) был высажен в Сан-Хосе. Одновременно в районе Часперино были сброшены парашютисты, с борта Си-47. И эти десанты были разгромлены – причем в уничтожении второго приняли активное участие крестьяне-добровольцы из местного кооператива, вооруженные охотничьими ружьями и даже палками и ножами. Что послужило поводом для обвинения гватемальской стороны (в ОАГ и даже ООН) в «неконвенционых методах ведения войны» со стороны Никарагуа, Гондураса и США.

Результатом всех этих боев было паническое заявление Армаса о «невозможности развивать наступление за пределы 12-мильной демилитаризованной зоны в условиях вражеского господства в воздухе».

Авиация мятежников включала в себя – 3 истребителя «Тандерболт Р-47», 4 бомбардировщика В-26, 2 транспортных (также могли сбрасывать бомбы и листовки) «Дуглас Си-47», после начала операции из США были перегнаны еще два «Мустанга Р-51». Главной базой был международный аэропорт Манагуа, столицы Никарагуа (даже не стали ради приличия летать с расчищенной площадки где-то в джунглях). Но ведь заявил Сомоса во всеуслышание, что «для борьбы с коммунизмом в Гватемале с охотой предоставит свою территорию и любые ресурсы». Формально эти самолеты числились в составе ВВС Никарагуа, однако несли гватемальские опознавательные знаки (или же не имели никаких). Никарагуанцы же предоставили кроме аэродромов еще свой наземный техсостав (и все работы по техобслуживанию), США обеспечивали поставки ГСМ, боеприпасов, запчастей, ну а пилотами были наемники самых разных национальностей (в большинстве американцы). Кроме перечисленной техники, еще наличествовали на момент вторжения один «Лайтнинг Р-38» (двухместный ночной перехватчик с РЛС), один гидросамолет «каталина» и несколько легких связных машин («сессна» и «пайпер») – которые не числились за Сомосой, поскольку были переданы армасовцам от ЦРУ еще до его заявления.

В иной реальности (знакомой нам) авиация армасовцев действовала почти в полигонных условиях. А в этой – история (с послезнанием, у вождей в далекой северной державе) немного перевела стрелку.


Григулевич Иосиф Ромуальдович.

Из ненаписанных мемуаров

Кончилась война – а фронт остался. Граница между миром коммунизма и миром капитала.

Меня не было в Сталинграде, я не брал Берлин. Но четырнадцать транспортов со стратегическим сырьем дла Рейха, что не дошли, взорвались и затонули в океане (и это лишь достоверно подтвержденные случаи), и пожар в порту Буэнос-Айреса, где на складе сгорели сорок тысяч тонн селитры, ожидающей вывоза в Германию, – тоже весомый вклад в нашу Победу. И, конечно, информация и организация агентурных сетей – в Аргентине, Чили, Уругвае. А когда война завершилась нашей Победой – меня ждала Коста-Рика. С высшим достижением – местом посла этой страны в Риме, представляя интересы Коста-Рики и в Италии, и при Святом престоле[26]26
  Все было в нашей истории.


[Закрыть]
.

Италия после Победы вошла в ряды стран народной демократии. И Ватикан поддерживал с СССР взаимовыгодное сотрудничество (хотя далеко не все в Римской католической церкви были этим довольны). Особенно это было характерно для Латинской Америки – куда Святой престол спешил убрать священнослужителей, запятнавших себя антисоветскими взглядами и деятельностью в странах Восточной Европы. После это выльется в раскол, в создание Американской христианской церкви «антипапы» Спеллмана. Того, кто сказал пресловутую фразу: «Чем больше католик, тем меньше коммунист». Однако в 1954 году РКЦ была еще едина. И принадлежность Италии к коммунистическому лагерю весьма облегчала мне задачу координации моей работы с Москвой.

«Рассвет» – слухи о том, кто реально руководит в СССР, можно было услышать не только в Москве, но даже в Риме. Что это – разговорное обозначение Совета труда и обороны? Столь же неофициальное название «ближнего круга» товарища Сталина? Группа безымянных экспертов-аналитиков высочайшего класса, дающая рекомендации Правительству СССР? Просто дезинформация, запущенная для наших «заклятых друзей»? Широкая публика на Западе знает это слово по голливудскому фильму, где так названо подобие мирового зла или пресловутого «масонского заговора», жаждущего захватить весь мир для победы коммунизма. Ну а я в январе 1953 года, вызванный в Москву, узнал, что «Рассвет» абсолютно реален.

Те, кто знает будущее – все или его часть. Высший круг, «капитаны» – которым известна цельная картина, и которые имеют полномочия посвящать в «Рассвет» тех, кто к нему еще не принадлежит, – туда входят сам товарищ Сталин и некоторые товарищи из партийного, военного, хозяйственного руководства СССР, полный список их является государственной тайной Советского Союза, высшей степени с грифом «ОГВ». И исполнители, поставленные на конкретное направление, и получившие ограниченную информацию, необходимую для решения конкретной задачи.

– Мы понимаэм, что вы устали, товарищ Григулевич. Однако полагаем, что условия новой работы будут не затруднительны ни для вас, ни для вашей семьи. В Народной Италии вам не надо опасаться провала и ареста – впрочем, вы можете и в Москве находиться, квартира вашей семье выделена. Вы только обеспечьте результат – который в той истории был достигнут, значит, в этой проиграть мы права не имеем. Товарищ Сталин решил твердо и окончательно: Кубу врагу отдавать нельзя. Как передовой плацдарм для распространения коммунизма – на латиноамериканский театр. В той истории – такой потенциал бездарно про…ли! Когда европейские компартии обуржуазились и предали – там люди в массе еще были готовы драться и умирать за идеи Маркса и Ленина. Но в этой реальности – ничего еще не предрешено! Будущее, что мы видим там, – здесь показывает лишь тенденции, угрозы и перспективы. А насколько мы сумеем реализовать задуманное – зависит только от нас!

Верно – раз в той истории Италия была капиталистической и существовали две Германии: кроме дружественной нам ГДР, еще и оплот милитаризма и реваншизма на западе. И СССР там был заметно слабее, и в экономическом, и в военном отношении, – а вот США, наоборот, гораздо сильнее, выдоив Европу своим «планом Маршалла» и хорошо нажившись на войне. И вьетнамская война, там нанесшая сокрушительный удар по американскому могуществу, тут началась на десять лет раньше. Однако непосредственно для кубинского проекта все это, как ни парадоксально, не имело решающего значения на первом этапе. Зато несло в себе угрозу его провала.

Там сытые и сильные США, считая себя почти что всемирным гегемоном, с пренебрежением смотрели на то, что творится у них «на заднем дворе». Фидель Кастро с отрядом сподвижников отплыл на «Гранме» с американской территории – по некоторым данным, с ведома и даже поддержки ЦРУ! Вашингтон считал происходящее – тем же, что случалось в Латинской Америке уже сотни раз: молодой, голодный и энергичный претендент свергает с трона старую, засидевшуюся и проворовавшуюся «гориллу» – диктатора – и патриотические, а иногда даже антиамериканские лозунги на знаменах таких борцов за свободу также были для той части света обычным делом. Оттого врагом кубинской революции США стали лишь после ее победы, когда Фидель посмел национализировать собственность гринго и отказался играть по американским правилам. Но и тогда в Вашингтоне принимали решения, не слишком торопясь – что дало Кубе время и возможность обратиться за помощью к СССР и получить эту помощь. В этой же реальности было опасение, что США, уже получившие несколько болезненных ударов (Китай, Вьетнам) и принужденные к обороне, будут реагировать предельно быстро и жестко (вплоть до немедленного атомного удара по Кубе и последующей оккупации), как только заметят хоть малейший «советский след» на этапе подготовки и начала революции. Потому надо было оказать кубинским товарищам помощь – но сделать это абсолютно незаметно. И эта задача была успешно решена!

Нам помогли наши недруги, сами того не желая. Куба и другие страны Центральной и Латинской Америки находились в зоне сильного влияния Католической церкви. В рядах которой зрел раскол – скрытый, пока еще был жив папа Пий Двенадцатый. Кардинал Спеллман, прикрываясь личиной «давнего друга его святейшества» и «искреннего патриота Ватикана», упорно проводил политику «чем больше католики, тем меньше коммунисты» – пока не осмеливаясь открыто выступать против СССР, но всячески расширяя влияние Церкви на удаленных от советского блока территориях (к которым относилась Латинская Америка). Что не вызывало возражений и у папы – узнавшего об отрицательных явлениях в РКЦ, распространенных к концу века («идол Будды в алтаре католического собора», «мечеть Парижской Богоматери»). И все это открывало возможности для советской стороны – после строительства социализма в Народной Италии мы имели достаточно людей, считавших себя католиками, но в большей степени коммунистами; даже часть итальянских священников утверждала, что «коммунизм солидарен с Церковью в плане построения Царства Божьего – на земле». Кроме того, СССР имел очень полезный кадровый ресурс – испанцы, вывезенные со своей родины в 1936–1939, еще в детском возрасте; иные из них, достигнув совершеннолетия, успели принять участие в Отечественной войне в рядах Советской армии и партизанских отрядов. Они, испаноязычные по культуре и могущие в Латинской Америке сойти за «своих», в своем большинстве искренне считали себя коммунистами, а СССР – своим вторым Отечеством. Наиболее способные к нелегальной работе, пройдя обучение, забрасывались на Кубу, в Гватемалу, в Никарагуа, другие страны того региона. При том что иногда мы применяли и «чужие» каналы – так, оружие для группы Кастро перед штурмом казарм Монкада было доставлено на Кубу по линии «спеллмановцев» – и исполнители были уверены, что работают не на коммунистов, а на Великий Всемирный Ватикан. Когда-нибудь обо всем этом можно будет рассказать подробно – хотя вряд ли о том снимут фильмы, слишком мало было в этой незаметной деятельности, приключений в стиле боевиков, а лишь интриги, подковерные маневры и распространение слухов, в духе Макиавелли. Когда важно было «перевести стрелки» на Церковь, но (во многих случаях) не указывать на то официально – а лишь давать след, по которому аналитики ЦРУ сами сделают выводы (за которые советская сторона ответственности не несет). Даже Лаура (моя жена и товарищ) в Риме считала, что ее муж занят лишь светскими заботами. Как раз в пятьдесят третьем родилась наша дочь Надя. Мы жили на два дома – в Риме и в Москве. Больше, конечно, в Риме – надо было держать руку на пульсе событий. Лаура шутила, что дочка вырастет полиглотом – в равной степени говоря по-русски, по-итальянски, по-испански (на языках, которые слышала с раннего детства).

Товарищи Кастро никогда не узнают, что Гватемала была «генеральной репетицией», персонально для них, – как у нас 1905 год перед Октябрем. Вопрос о перспективе нашей победы там в Москве рассматривался, и ответ был отрицательный. Поскольку в Гватемале отсутствовала по-настоящему массовая и авторитетная в народе компартия – коммунисты (Гватемальская партия труда) имели весьма ограниченное влияние среди столичной интеллигенции и студенчества, также очень малочисленных в той стране. Президент Арбенс (и те патриотические силы, что его поддерживали) были «страшно далеки от народа» и, больше того, откровенно боялись на него опереться, не доверяли народным массам, опасаясь «разгула анархической стихии». Ну а народ был в подавляющем большинстве аполитичен, не имея никаких традиций вооруженной борьбы против империализма под руководством коммунистической партии (что было, например, у народа Вьетнама). Лишь в годы президенства Арбенса были сделаны первые робкие шаги в этом направлении – в виде создания «трудовых кооперативов» и отрядов народной милиции (второе в подавляющем большинстве случаев – лишь в планах и на бумаге, однако же влияние на сознательность народных масс оказало). К лету 1954 года кооперативным и профсоюзным движением было охвачено менее десяти процентов гватемальских крестьян. Народ Гватемалы пробуждался – и скоро это проявится в долгой и упорной партизанской войне – но это будет после, когда оккупанты-гринго уничтожат все результаты арбенсовских реформ и попробуют загнать в прежнее рабство тех, кто побывал хозяином своей земли, хотя бы короткое время. И зверства американской военщины, пытавшейся подавить народное возмущение, будут вызывать лишь ненависть вместо страха – но все это будет после.

А тогда, летом пятьдесят четвертого, – Гватемала была нужна нам, чтобы стать очередной «кровоточащей раной» для США, но прежде всего, чтобы вожди будущей кубинской революции получили опыт. Как сказал один товарищ в Москве (вероятно, любитель театра): «Товарищ Б. отвечает за актеров, ну а вы – за сцену и само действие». Однако важно было «не засвечивать» кубинцев – и оттого активные операции в Гватемале (и сопредельных странах) вели уже наши люди (в большинстве из «испанцев»), их было мало, но это были убежденные коммунисты и хорошо обученные бойцы – разведчики и диверсанты. Помогало и знание будущего – например, что основные силы авиации мятежников будут базироваться в аэропорту Манагуа. В авиатехническую службу которого еще год до того был внедрен «товарищ Пабло», сумевший к июлю 1954-го привлечь к работе еще двоих местных помощников. И эта группа (самая успешная из заброшенных в Никарагуа) начала активные действия с началом гватемальской войны.

Армасовские летчики после первого дня решили отпраздновать «за успех» – не подозревая, что проданный им спирт был метиловым. Пятеро наемников мертвы, двое ослепли, еще двоих едва откачали в госпитале, но летать они уже не смогли. Один истребитель «тандерболт» был сбит гватемальцами 3 июня, но еще один, упавший в море на следующий день из-за отказа мотора, это заслуга «группы Пабло» (пилот погиб, выпрыгнуть не успел). 5 июня один из В-26, вылетевший бомбить столицу Гватемалы, взорвался в воздухе от магнитной мины, подложенной в бомбоотсек (погиб весь экипаж). 6 июня был потерян один из свежепригнанных «мустангов» (пожар в воздухе, летчик спасся с парашютом). В то же день последний «тандерболт» упал сразу после взлета (пилот погиб). 7 июня мятежники понесли самые большие потери, в полете взорвались сразу два Си-47, летевших с десантом. Вечером того же дня сгорел на стоянке еще один В-26. Наконец, в ночь на 8 июня большой пожар на складе ГСМ уничтожил свыше ста тысяч литров авиабензина.

Вероятно, товарищам следовало быть осторожнее – столь частные катастрофы привлекли внимание сомосовской контрразведки и американцев. Но надо было помочь сражающейся Гватемале – и «кто, если не мы»? Результатом действий «группы Пабло» было не только уничтожение семи самолетов – но, начиная с 8 июня, полный паралич армасовцев в воздухе: оставшиеся в живых наемники категорически отказывались летать на «этих гробах» до проведения самого тщательного расследования. А время уходило безвозвратно – именно воздушный террор был одной из важнейших частей армасовского блицкрига, когда малочисленные наемные банды боятся высунуть нос дальше приграничной полосы, то никаких воплей в эфире от американского радио не хватит, чтобы убедить хоть кого-то в столице (и президента Арбенса, и тех, кто ждал благовидного предлога для его свержения), что у мятежников «несколько бригад с бронетехникой и артиллерией, успешно наступающие на всех направлениях, встречая поддержку народа»[27]27
  Что было в нашей истории.


[Закрыть]
. Вашингтонским хозяевам Армаса стало очевидно, что их марионетка не справилась с работой – и надо выходить на сцену самим, несмотря на политические издержки.

«Товарищ Пабло» – его звали Энрике Риверо, он родился в Барселоне, в 1923-м, его родители были коммунистами. В тридцать седьмом он был эвакуирован в СССР, в сорок первом вступил в ряды РККА, воевал в ОМСБОН под Москвой, затем в отряде знаменитого Ваупшасова (Градова) в Белоруссии. Был убит сомосовцами при попытке ареста, 13 июня 1954 года – после того, как один из его агентов был схвачен и не выдержал пыток. Посмертно был награжден орденом Боевого Красного Знамени. Свой долг перед всемирным коммунизмом – выполнил до конца.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации