Текст книги "Сказки про нас"

С этого дня Иннокентий стал браться за любое порученное ему задание. Через два года он открыл свое предприятие по установке систем охлаждения. Ему нравилась ответственность, повышающая его значимость. Теперь о нем знали не только то, как его зовут. К нему прислушивались. Призраков встретил красивую девушку. Он понял что она достаточно умна и взял ответственность за брак и воспитание троих детей. Также он осознал, что не стоит ждать пока кто-нибудь другой разобьёт хоть один сквер в неприглядном районе города. Он сразу же выполнил задуманное, ведь теперь слово «разбить» имело для него уже позитивное значение.

СКАЗКА СЕДЬМАЯ

Мать Марии Суровой, а по совместительству теща Федора Сурового продолжала жить в сибирском лесу. Когда-то, по просьбе Марии Федор перевез, в общем-то, любящую Евлампию Егоровну в город. Она почему-то всегда боялась, что это, рано или поздно, произойдет…  Повторяла сама себе: «По городу на огромной скорости носятся «гробы на колесах». Внутри них сидят бараны с купленными правами. Рано или поздно они меня сделают инвалидом».

В итоге все так и произошло. Уже через месяц она, будучи пассажиром маршрутки, попала в аварию. В ней пострадали 13 человек. Трое, в том числе и она, остались инвалидами. Говорят, всему причиной был выкатившийся на дорогу длинноволосый пожилой мужик. Другие молвили, что все произошло из-за пассажира маршрутки Петра Смеянова, который отвлек водителя каким-то смешным анекдотом. Третьи утверждали, что «Ниссан», вылетевший на маршрутку, был под управлением глупца, внезапно поддавшегося неправильному совету какого-то Максима Червякова, сидевшего рядом с ним. В общем, много всяких ходило слухов…  Но в итоге все равно было понятно, что «бараны за рулем» хотели убить мать Марии, то есть опасения пожилой женщины подтвердились.

Евлампия Егоровна даже обрадовалась этому обстоятельству, так как выиграла спор с дочерью и зятем, утверждавшими, что люди больше не убивают друг друга. Как же, не убивают! В сказаниях, оставленных ее предками, содержались исключительно смертельные истории. Они заменяли Евлампии школу и учебники. Теперь она знала, что мифы говорили правду, и была в очередной раз горда, что одержала верх над дочерью.

Евлампия с малых лет приучала Марию к следующей установке. Мать всегда остается более умной и умелой, чем дочь. Материнских советов надо слушаться беспрекословно. Марии редко позволялось что-то делать. Ее мать творила все сама, считая, что так будет лучше. Ее любовь лазером жгла Марию. Такой концентрации удавалось достигать в результате того, что Евлампия никого не хотела видеть кроме своей дочери. Даже третий муж сбежал после того, как из слов супруги кое-что понял. Оказывается, он делает неправильно абсолютно все. Посмотрев, как он ходит в туалет, умелая жена сделала заключение, что даже это у него не получается. Жалко, мол, она не мужчина, а то показала бы ему класс…  Животных в хозяйстве тоже не было. Евлампия Егоровна не доверяла ленивым и прожорливым собакам и котам – сама лаяла на волков и проворно ловила мышей. С молодости она не только стирала, гладила, готовила и воспитывала, но также рубила, косила, рыбачила и охотилась на медведей. Всем мужьям и дочери она говорила «Боже, ничего-то вы не умеете… Ладно, смотрите, как я сама… Вам молиться на меня надо, а вы меня только огорчаете».

Однако никто на хозяйку не только не молился, но ей даже дерзили и повышали на нее голос. Самое же невыносимое заключалось в том, что никто после этого не хотел извиняться…

Пока мать сама не нашла ей мужа, Мария решила покинуть хутор с первым встречным. Им оказался потомственный станичник Федор Суровый – недоверчивый, но ответственный и заботливый мужик с огромными руками. После того, как повенчался с Марией, Федор вернулся за ее матерью. Мария-то ничего не умела делать по дому! У нее получалось только беспрекословно слушаться, за что Федор ее и любил.

Приехав к молодым, Евлампия Егоровна в первый же день городской жизни начала производить перестановку в чужой квартире. Главный угол она забила тетрадками, где были записаны предания о Гражданской войне. Молодые не должны были забывать, что «Когда-то мужика на околице убили из-за одной только припрятанной за пазуху луковицы. Крестьянин, пытаясь спастись, наугад ответил, что он за красных. Но напавшие пустили бы его «в расход» в любом случае. Красное и белое не имело для них значения. Сами-то они были черными – махновцами».

– Никому нельзя доверять, детишки. Никому! – повторяла светившаяся любовью к дочери женщина. От материнской любви, не доставшейся больше ни одному человеку, и, поэтому скопившейся в маленькой квартире, было светло даже ночью. Из-за этого молодые не высыпались.

А вот ближайшим обывателям не доставалось и частицы внимания Евлампии Егоровны. Недостойные соседи через стенку были похожи на махновцев, хохол-дворник – на бандеровца, начальник ЖЭУ постоянно сушил у себя на балконе белую простыню (это  знак своим!), на лавке просиживали штаны по большевистскому настроенные подвыпившие любители домино, вспоминая милые сердцу советские порядки. Наконец, рядом с лавкой часто ночевал бомж Никодим, от поэтических призывов которого несло самым страшным «политическим запахом» – интеллигентством жидо-масонского толка…

После того, как стала инвалидом, Евлампия Егоровна осерчала настолько, что перестала доверять дочери даже то, чему та научилась в замужестве – резку хлеба и заготовку варенья. Эти процедуры раздражали ворчливую умелицу.

– Мама, ну хоть это-то мне оставьте. Вам же тяжело, вы же инвалид.

– Это я-то инвалид?! Да я еще вас, криворуких, переживу… Ничтожества!

Федор не опускался до того, чтобы вмешиваться в бабьи разговоры. Домой он приходил кушать и делать ребенка, а после рождения Ивана приходил просто спать. Работал он за троих, да еще кучу времени и сил тратил на то, чтобы увольняться и наниматься в ЧОПы…

Удрученная своей жизненной долей, Мария однажды «перегорела». Она увезла мать прямо в коляске на вокзал и посадила на сибирский поезд, поручив единственному знакомому ей земляку доставить «груз» по назначению.

– Неблагодарная! – последнее, что услышала из уст матери Мария.

Рядом с вокзалом как всегда слышались одни и те же крики сумасшедшего пьяницы, а по совместительству поэта, Никчемного «Опять я выиграл! Но зачем?».

СКАЗКА ВОСЬМАЯ

То, что было когда-то Сергеем Бездуховым, работало на стройке только летом. Все остальные времена года тело просыпалось в разных местах – у мусорных контейнеров, на теплотрассах, остановках и под лавочкой, (там еще какие-то приятные старички…). Ночью вонючему, небритому,  грязному туловищу снились сладкие сны, где оно вспоминало…

Сергей возвращался в те дни, когда он был сообразительным и понимающим малышом, когда получал хорошие отметки в школе, был старостой и десять раз подтягивался. Затем  во сне всплывали четверки и пятерки, полученные во время учебы на факультете «финансы и кредит». Дальше первая любовь, вторая. Девушки любили Бездухова, который готов был первым взять на себя ответственность в сложных ситуациях и был, в общем-то, любящим. И это в тот момент когда родители, друзья, знакомые терялись во время трудностей в выборе и пасовали…

Затем оболочка Сергея заставляла себя просыпаться. Она не хотела заново переживать дальнейшую часть биографии, связанную с первым официальным браком… Отличник всегда стремился к лучшему, но только сейчас осознал, что ЛУЧШЕЕ, например, жена – топ-модель, это не всегда ТО, ЧТО НАДО. Это открытие «стучалось» в «двери» его мозга частями. Но уже слишком поздно зашло туда полностью…  На определенном году семейной жизни с ним произошло что-то непонятное. Но ЭТО круто поменяло всю его жизнь. Именно с женой Сергей стал каким-то другим, уже НЕСергеем.

Целую вечность назад он был молод и работал замом управляющего банком. Им с женой хватало абсолютно на все, ни перед супругой, ни перед родственниками и друзьями Сергею стыдно не было. На лишнее не тратились, но жили ДОСТОЙНО. Бедно не жили никогда, ведь жена Полина заявила еще в институте, что с нуждающимся (хоть в чем-то) мужчиной не только жить, даже знаться не станет…  Она чувствовала свою исключительность даже во время первого знакомства с Бездуховым, хотя и топ-моделью в ту пору еще не была. Но она уже была ОСОБЕННОЙ – тайным противником всех.

Она стала моделью, когда в страну пришли злые времена. Обесценились деньги, которые были для молодоженов мерилом всего – любви, успеха, уважения. Чтобы не пасть в глазах красавицы Сергею необходимо было вернуть ВСЕ, что они когда-то могли себе позволить. Бездухов всегда был сообразительным и быстро использовал сложившиеся обстоятельства в свою пользу. Он действовал все энергичнее, подгоняемый горячо любимой половинкой, и, перестав задумываться о ВЫБОРЕ хотя бы на секунду…  А все из-за того, что Полинка начала засматриваться на парней в дорогих авто, которые носили на себе большие золотые цепи и по три раза в год выезжали за границу. Сергей тоже не без зависти наблюдал, как некоторые его друзья становятся успешнее его. Раньше-то все было наоборот… Правда у приятелей этих появлялись регулярные проблемы с законом… Наконец, узнав у сведущих людей что к чему, Бездухов получил для себя кое-какой урок. Красивую жизнь можно вернуть, даже сделать ее лучше прежней. Законов про ЭТО еще не было, а значит ЭТО можно было продавать. Сергей знал, что ЭТО – плохой товар, но покупать его будут. Да, многим он искалечит жизнь, у многих отберет ее… Но все ли, по сути, достойны жизни в этой игре? Появились сотни бомжей, алкоголиков, проституток и гомосексуалистов. Они хотят ЭТОГО. Быть еще и наркоманами им понравится вдвойне. Так пусть же пожирают ЭТО и их станет меньше…

Сам Сергей ЭТО не продавал, он являлся создателем «организма» по приобретению и распространению товара – первым поставщиком ЭТОГО в своем городе. Очень скоро его личное общение с производителями стало сводиться к звонкам. Они делались с нескольких СИМ-карт. На свидания с «кирпичами» своей пирамиды он приходил еще реже. Появлялся там только в натянутой на голову и лицо черной вязаной шапочке. Напрямую же с покупателями работали жаждущие быстрых денег школьники, студенты, бывшие осужденные и прочие безработные.

Великий комбинатор грустно ухмылялся, когда смотрел криминальные выпуски. Здесь его называли по-разному. Кто-то признавал в нем сына главного в городе функционера КПСС, «отобравшего» у народа один из действующих заводов и поменявшего предприятие в обмен на фантастически крупную партию смертельного товара. На самом деле фигурирующий в материалах завод просто потерял рентабельность. Другие видели в главном продавце ЭТОГО последнего «нового русского», сколотившего состояние на мертвых партнерах по бизнесу. В кадре откуда-то появлялись якобы знающие Сергея люди. Они уверяли журналистов, что главный торговец смертью – плотный высокий и широкоплечий мужик со шрамом на все лицо. На его шее всегда тяжелая золотая цепь. На глазах многих свидетелей он расстрелял десятки не хотевших платить дань коммерсантов и все такое. Впрочем в последнем типаже Сергей узнал своего заместителя по незаконным делам Автомата. Мужик всю жизнь воевал и сидел, пропитан понятиями воровской чести и был гарантом того, что Босс всегда получит свою долю с навара. «Воротила» Бездухов был благодарен СМИ за новый образ. Эта личина отводила всякие подозрения от Сергея настоящего – говорящего без всякого сленга худощавого человека среднего роста, далеко не выдающегося телосложения, обладателя волос средней длины. Одевался Бездухов в серый джемпер и такого же цвета брюки, золотых цепей ни на шее, ни на руке никогда не носил, хотя впоследствии так называемые коллеги дарили ему эти сомнительные украшения. Мастера слухов создали из ничего будущую жизнь виртуального Бездухова – «накупившего тонны порошка кровавого беспредельщика, завалившего наркотой весь город». Заголовки в популярных общественно-политических «толстушках» кричали что-то вроде «Зима в городе» или «Завод в обмен на смертельный снег»…

Если браткам из его «снежной» пирамиды не было стыдно за то, как они живут (у них на все были понятия), то Сергею было как-то не по себе постоянно. В отличие от первых, он жил среди законопослушных людей, соблюдая большинство принятых ими законов. Он продолжал работать в банке, ездить на дачу, появляться с женой в компании их общих друзей. Он вообще был примером. Так думали десятки людей, которые любили его и во всем доверяли ему. Никто даже не хотел замечать того, почему Бездухову часто приходится вставлять в свой телефон разные симки и для чего пылится в его багажнике черная вязаная шапка, в которой, наверное, моль уже проела две большие дырки. Сергею было стыдно всегда, каждую минуту. «Уж лучше бы ОНИ все узнали и посадили меня в тюрьму», – нервно тер виски заместитель управляющего банка Бездухов, муж самой красивой в городе жены и главный друг самых честных и ответственных в городе жителей. – «Почему не происходит со мной ничего плохого? Сколько еще можно жить в ожидании расплаты? Опять я выиграл. Но зачем?».

Сергей мечтал как можно быстрее бросить свое темное занятие. Уже через два года существования данного бизнеса у него появились деньги на легальное предприятие – приобретение площадей заброшенного завода, где он организовал мебельное производство. Бездухов серьезно планировал перейти на сторону Света, однако заводик надо было на что-то развивать, вкладываться в него.

Когда ЗАО заработало полным ходом, он переписал его на сестру. Бездухов принял приглашение активной общественности города стать депутатом городской Думы. Вроде бы вот сейчас-то можно и бросить старое… Но все не так просто. Бездухов должен был выполнять наказ народа, а средств в городской казне не было, также, как не было средств на взятки чиновникам свыше, чтобы получать федеральные субсидии. Пришлось привлекать свои «плохо пахнущие» финансы. В городе строились недостающие детсады, ремонтировались дороги и больницы, появлялись храмы…

Спать депутат уже не мог и не спивался только из-за того, что ему было некогда.

СКАЗКА ДЕВЯТАЯ

Полина Пустота никогда ни о чем не мечтала и не ставила целей. Все приходило к ней каким-то природным образом. Богатые родители, яркая красота, дар соблазнения… Со школы она купалась в мужском внимании. По предметам, которые вели мужчины, у ней, странным образом, всегда появлялись пятерки. Отставание по «женским» предметам компенсировалось списыванием домашних заданий у одноклассников-«ботаников». Они готовы были на продолжительное репетиторство ради разового наблюдения Поли в нижнем белье… То же продолжалось и в институте.

Здесь она познакомилась с человеком, которому не нужна была сила, чтобы доказать свое превосходство, – Сергеем Бездуховым. Пока остальных ухажеров хватало только на то, чтобы разбивать друг другу лица, Сергей уже подготовил все для счастливой семейной жизни…

В дальнейшем выяснилось, что молодой жене не надо делать ничего, за исключением  приятной работы по сохранению своей красоты и организации дружеских вечеринок. Вокруг все завидовали Бездуховым, но… белой завистью. Люди ценили тот факт, что Бездуховы не зазнавались и помнили про тех, с кем росли, учились, работали. Полина не отходила от зеркала и была сутками занята лишь тем, чтобы нравиться знакомым Сергея.

Одному из них она нравилась больше, чем остальным. Он проявил активность в трудные времена. У «славного котика» Сережки тогда появились проблемы с деньгами, как и у всех. Как известно, Полина обещала себе никогда не терпеть нужды…  Она приняла предложение совладельца модельного агентства, тогда уже довольно известного и имеющего даже выходы на зарубежных заказчиков. Иностранцы увидели в мадемуазель Бездуховой будущую топ-модель. Занимаясь ее «раскруткой», один из них удостоился «ночи Клеопатры», но всего одной, так как у «славного котика» по совместительству являющегося ее мужем, откуда-то снова появились деньги. Супруга тут же вернулась в ложе семьи, но увидела, что все изменилось. «Котика» не радовало уже ничто, даже эротическая игра «Цезарь и Клеопатра» – главное занятие в жизни Полины.

«Цезаря» что-то мучило, он стал скучным, противным овощем. Проводил все время на пыльном заводе и от него пахло опилками, а не одеколоном. Сережка почти все время проводил с толстобрюхими депутатами, ни с одним из которых Полина не была раньше знакома. Это значительно снижало их ценность в ее глазах.

Через несколько лет «славный котик» стал председателем Думы и пропадал с горизонта ее событий на недели. Возвращался пьяный и злой. Один раз, когда они были в коттедже на даче, он начал орать по поводу того, что забыл одеть на встречу черную шерстяную шапку, и Автомат теперь его видел…

История про волшебную шапочку и автомат окончательно вывела Полину из себя. В этот день она даже не пошла с подругами в солярий. Взволнованная недугом любимого человека хозяйка привела в дом своего психолога, (говорят, в Голливуде модно иметь личных психоаналитиков) и попросила его поговорить с мужем. Под гипнозом солидный с виду человек намолол какой-то шизофренической чепухи про то, что «автомат не подведет, но платить всем придется…», про то, что «игра идет неправильно – товар убивает всех…».

– Сергей Иванович, – прогнусавил сидящий в жеманной позе, в общем-то, добрый и модный психолог, – не мне вам давать советы. Вы известный в городе человек и сами научите кого угодно жить… Однако примите мои слова с любовью. Вам нужно меньше работать. Съездите куда-нибудь за границу… – гость вручил Бездуховой рецепт какого-то препарата, который надо срочно принимать ее мужу.

С этого момента Полина подмешивала чудо-жидкость в стакан Сергея постоянно. Ему вроде бы полегчало, но два события снова вернули «котика» в «противное» состояние и он стал «фу». Друг за другом умерли от передозы какой-то дряни дочь лучшего друга Сергея по депутатскому корпусу и сын его главного партнера по расширившемуся мебельному бизнесу. Заводов к тому времени стало уже три. Сергей Иванович снова начал пить, швырять вещи и вообще стал «полным козлиной». Он кричал, что наркоманы, вместо того, чтобы сразу умереть, режут в темных переулках людей ради денег на очередную дозу, что хороших девочек подсаживают на иглу, чтобы сделать проститутками, что «золотая молодежь» и просто студенты пробуют ЭТО в ночных клубах, отделяясь от «простого быдла», и, «улетая в просторы Вселенной».

На этот раз Бездухова снова собралась было набрать телефон психолога, но почему-то позвонила своему новому воздыхателю Игорю. Он приехал за ней на машине и увез в ресторан. Игорь хоть и работал аппаратчиком на заводе, но был при деньгах. Он получал их от брата, о котором никогда ничего не говорил, хотя был в общем-то любящим.

Вскоре «психованный козлина» Сергей Иванович надоел Полине. Она согласилась на развод, хитростью оттяпав у его сестры все мебельные заводы. Последнее, что она слышала в квартире Бездухова, (когда передавала таксисту последний чемодан), был очередной монолог бывшего мужа с самим собой. «Какое же горе у моих друзей! Боже, я обещаю отцам этой девочки и этого мальчика, что когда-нибудь тварь, распространившая в городе ЭТО, сдохнет не своей смертью…». Далее пьяный «в хлам» спикер рухнул на пол и захрапел. А Полина пошла разорять его заводы.

Обещание, со всей силой чувств данное людям, всегда сбывается. Но не сразу. Сначала Бездухов ушел из своего черного бизнеса, затем анонимно слил все «органы» созданного им когда-то «организма» Наркоконтролю. Его заместитель по «гнусному делу», авторитет Автомат, мог не выдержать допросов оперов и сдать Бездухова. Ну и что? Сергей Иванович все равно решил повеситься.

В момент залезания на табурет был включен телевизор, и Бездухов узнал, что Автомат был застрелен при задержании. «Зачем же я опять выиграл?» – подумал Сергей Иванович. Он убрал веревку и мыло на место, написал заявление о снятии с себя должности спикера и, взяв с собой банковскую карточку и документы, направился подавать это самое заявление в Думу. Затем, сосредоточенно нахмурив брови, он побрел к вокзалу, чтобы поехать «куда глаза глядят». Исчезнув в неизвестном направлении, бывший спикер дал очередной повод для вдохновения корреспондентам газет и редакторам местных телеканалов. Пресса навязчиво сообщала, что горожане потеряли чуть ли не единственного своего «кормильца»…

В другом городе, сняв себе квартиру в неприглядном районе, Бездухов кое-что четко себе определил. Чувство накопившейся в нем вины настолько велико, что его надо как-то изливать. Он начал писать и публиковать стихи под псевдонимом Никодим Никчемный. Со временем у него появилась небольшая группа последователей из среды эмо-панков, ведь он даже здесь продолжал оставаться лидером. Никчемный  так красочно «выплевывал» свою вину в виде загадочно-трагических метафор, что многие из эмо ночами напролет писали стихи нового жанра. На съемной квартире устраивались поэтические вечера. Мероприятия эти так опостылели соседям Никодима, что они нажаловались хозяину жилья. Никчемный был изгнан оттуда и стал встречаться с молодежью на территории недостроев, со временем эволюционировав в бомжа.

Лирический гуру выражался иносказательно. Никто из подростков и подумать не мог, что  творчество поэтического кумира – попросту его биография. Никто из них не узнавал в Никодиме исчезнувшего из далекого города депутата, про которого как-то показывали сюжет по телевизору… Мало кто запомнил новость, касающуюся расположенного в 800 километрах отсюда города. Земляки Никчемного, приезжающие сюда по тем или иным делам, никогда бы не приняли худого, патлатого, морщинистого уже мужика с сизым носом и покрашенными в черный цвет ногтями за Сергея Бездухова – главного политического персонажа их малой Родины, концентрировавшего в своих руках все минусы и плюсы родного города.

Вскоре, к Никчемному и здесь пришла популярность, но лишь из-за того, что четверо из его последователей выбросились из окон. Поэта показали по одному из государственных телеканалов.

В результате тяжести от заново образовавшейся в душе вины Сергей Иванович Бездухов, а вернее уже Никодим Никчемный поймал себя на одной мысли. Он снова жаждет покончить с собой. Суицидальный лидер шел к мосту – прыгать в реку. Дальнейшую его историю вы знаете.

СКАЗКА ДЕСЯТАЯ

Часто кажется, что с рождения все дети одинаковые. В какой-то мере так и есть. Каждому, кто приходит в этот мир, дается весь набор положительных качеств. Отрицательные же мы приобретаем в ходе получения жизненного опыта.

Сначала Петруша был веселым мальчиком, в общем-то создающим, однако в школе его часто били и он замкнулся. Родители не смогли должным образом внушить ему необходимость самообороны… Над мальчиком издевались сверстники, чувствуя свою безнаказанность. Обычное дело. Со многими такое происходит. Затем все выравнивается. И действительно, в училище Петя мог уже постоять за себя, стал сильным и смелым.

И все же осадок от школьной жизни остался, эту самую яркую пору в памяти человека труднее всего позабыть. Петр часто был угрюм и недоверчив, в словах каждого выискивая обидный намек. Он и представить не мог, что одногруппники вот так просто могут к нему хорошо относиться. Часто он оборачивался, если слышал за спиной торопливые шаги, (А вдруг меня, как раньше, ударят сзади?). Когда он был в коллективе, то переживал какое-то напряженно-сосредоточенное состояние. Он никогда первым не начинал разговора, при этом с огромным удовольствием его поддерживал, отвечая на все вопросы. У него в училище даже аппетит был плохой.

Зато дома он расслаблялся и погружался в мир своих фантазий. Здесь он был авторитетным, уверенным в себе человеком, к нему тянулись. При этом все хохотали, потому что Петя представлял себя жизнерадостным ироничным человеком…

Вскоре он осознал, что в мечтах соответствует характеру одной преподавательницы. Ирина Ивановна половину занятия посвящает тому, чтобы привлечь внимание не столько к теме занятия, сколько к самой себе. Только после этого она добивается стопроцентной тишины в аудитории и аккуратно впихивает в головы студентов учебный материал. Забавные случаи из жизни, шутки, анекдоты, просто интересные факты совершили чудо. На ее уроки являлись даже больные учащиеся.

Сначала Петя шутил только в обществе Ирины Ивановны, задерживаясь с ней после уроков. Так делали почти все, ведь Ирину Ивановну почитали не только за учителя, но и за друга. А с приятелем многим можно было поделиться… Она заразительно хохотала над шутками Петра, а как-то даже захлопала, чем привлекла к Петру внимание остальных…

Петр понял, что его звездный час настал. Он забивал голову десятками увиденных или услышанных историй, фантазировал на злобные темы дня, цитировал забавные афоризмы и анекдоты. Позже к ним добавились сцены из комедийных фильмов и даже мини-скетчи. Он почувствовал, что является желанным гостем во всех знакомых ему тусовках. Правда некоторые их завсегдатаи, надрывая животы, иногда желали рассказать всем о чем-то серьезном и умоляли их пощадить, хотя бы на несколько минут… Но доморощенный Вуди Аллен не щадил никого. Фамилия у него Смеянов.

Смехом заканчивались так и нерешенные проблемы, поставленные родителями, девушками. Смехом начинался и тут же заканчивался секс…

То, что родилось в жизни студенческой, пригодилось и после – в завязывании новых романов, в разрядке напряженной обстановки, в завоевании статуса «своего парня» на рабочем месте. На критику и важные жизненные вопросы Смеянов отвечал шутками, в лучшем случае – крылатизмами великих людей.

Со временем никто никаких проблем с ним уже не обсуждал, никто не признавался в своих чувствах. Его последняя девушка даже заявила «Уж лучше бы я осталась с Кешей Призраковым, он хотя бы слушать умел».

Со временем Петр заметил, что обижается сам на себя, если вовремя не вспоминает одну из заготовленных им для компании шуток. Попытки вспомнить портили ему всю вечеринку. Во время очередной посиделки он постоянно ковырялся в своей памяти, некрасиво морща лоб, но тщетно…

Возникшая патология отнимала внимание, а, учитывая рассеянность Смеянова, это обстоятельство очень мешало ему сосредоточиться на поставленных начальством задачах. С годами он заметил, что не успевает производить некоторые виды быстрых действий – управляться с автомобилем, некоторыми инструментами, играть в футбол…

В организации, где работал Петр, ему также радовались, как и ненавидели. С ним было безумно весело, но его работа, выполнявшаяся активно, тем не менее, пестрела недочетами. Повышения в карьере не шло, зарплата оставалась маленькой, приходилось подрабатывать на стройке.

Сегодня как раз был «строительный» день. Все происходило как обычно – со смехом. Вчера в конце рабочего дня Петр отвлек каменщика анекдотом, и тот забыл посадить последний кирпич на раствор. Он его просто положил на краю кладки. Сейчас Петр с напарником Ильясом, пользуясь большой тяжелой лестницей, кое-что подкрашивали в этом же месте. Смеянов слез с лестницы по какой-то надобности и, как обычно, занялся тем, что  вспоминал. Искал в памяти вторую часть прикола, уже наполовину рассказанного Ильясу. Через какое-то время Ильяс начал невнятно кричать, раскачиваясь на лестнице. Петр по привычке этого даже не заметил, во время своих «мнемонических приступов» он отводил глаза в сторону. Очнувшись, юморист, наконец, успел поймать падающую лестницу. При этом Ильяс, не рассчитывая уже на помощь, схватился за кирпич. Как вы догадались, это был тот самый «не приклеенный» кирпич, он просто выдвинулся из кладки и сорвался вниз, упав на голову одному из разговаривающих внизу коллег.

СКАЗКА ОДИННАДЦАТАЯ

Как-то в бригаде, где летом трудился Никчемный, назвавшийся здесь Валентином, появился плиточник. Он был молчаливым и хмурым. Его дочь некоторое время назад выбросилась в окно под действием своих же стихов. Строчки были написаны в духе творчества Никчемного. Хотя бывший поэт уже не был похож на себя, (Валентин был лысым, смыл с ногтей черный лак и одевался в спортивные штаны и футболку), он как-то инстинктивно съежился… А зря. Плиточник Саня, как и вся бригада, не узнал бы Никчемного в любом случае. Мало кто смотрел передачу, в которой «Предвестника смерти» показывали в первый и последний раз. А вот Валентин-Никодим-Сергей сразу узнал безутешного отца. Эльвира, так звали несчастную девушку, показывала ему семейные фото из своего телефона.

52-летний Никодим считал 19-летнюю Эльвиру самой талантливой ученицей и даже испытывал к ней платонические чувства. Она с любовью красила ногти Никодима в черный цвет и подкрашивала ему глаза лиловыми тенями, являясь, в общем-то, вдохновляющей особой. Вспоминая это, Валентин-Никодим каждый раз вздрагивал, когда большой волосатый Саня, обладатель огромных кулаков, смотрел на него. «А вдруг кто меня узнал и сказал ему?» – боялся Валентин.

Он уже забыл, что когда-то был Сергеем, который ничего не боялся. Страх и стыд, причудливо сочетаясь, заполнили Валентина-Никодима до краев и отступали только под действием портвейна… Эта притупляющая остроту восприятия смесь чувств заменила другое чувство, появившееся еще у депутата Бездухова, – вину. Сейчас бывший поэт боялся даже не побоев, а просто взгляда… Взгляд плиточника напоминал ему полные безысходности глаза давних друзей – депутата и бизнесмена, чьи дети умерли от передозировки ЭТИМ. Руки Валентина как-то забавно дрожали. По причине этого вся бригада хохотала, так как маляр Смеянов тут же сочинял про увиденное сальные шуточки про недостаточный опохмел, совсем уж разлаживая работу…

Наперекор своему состоянию, Валентин часто умел подменить бригадира в плане организационных вопросов, никогда не отказывался от самой опасной работы, пил со всеми вдохновенно, по-мужски… Плиточник, поэтому незаметно быстро сдружился с Валентином. Тот умел выслушать. Во время разговоров о своей трагедии Саня не мог не заметить трясущихся рук собеседника. По наитию он чувствовал, что Валя просто эмоционально сочувствует ему в горе. Это еще ближе тянуло плиточника к Валентину. Он даже признался новому приятелю, что его зовут вовсе не Саня, а Самвел. Иногда заляпанный грунтовкой Смеянов, свешиваясь с эстакады, обзывал Самвела и Валентина гомиками по имени Шура и Валя. Но никто не смеялся, из-за чего Смеянов начинал нервничать и проливать краску…

Вскоре босс строительного предприятия по имени Михаил Реброадамов увидел трогательные сцены дружбы Валентина и Самвела. Как-то он крепко обнял обоих. При этом произошло нечто необычное: оба увидели фрагменты всей своей жизни. Они смогли принять в ней и плохое, и хорошее. Зрелые мужчины рыдали минуту. У Самвела не выдерживал мочевой пузырь,  он отошел в кусты. Именно в этот момент на голову Валентина упал кирпич, прервав кроме его собственного существования, жизнь Никодима и Сергея…