Текст книги "Дневник Монстра"

5 сентября.

Проснулся сегодня в приподнятом настроении. Стоит ждать чудес… Удивительная кровавая Луна! Она отражается в болотной воде смертельно больным огнём. Как это удивительно. Я ведь художник в душе – всегда обращаю внимание на такие вещи. Оттенки ночи пленяют мою душу мрачной, угрюмой красотой. Хотя кое-кто утверждает, будто у меня нет души. Например, этот дурак пастор из деревни. Он с недавних пор снова мутит воду – подбивает крестьян устроить охоту на меня. Но я не особенно тревожусь из-за этого. Чтобы добраться до Чёртова логова, этим ослам придётся обзавестись крыльями – иначе как им переправиться через топь? Но всё-таки стоит поговорить с молодым бароном – пускай придержит этих людишек. Не то сильно недосчитается своих подданных.

Завтра же наведаюсь в замок. Заодно поздороваюсь с Мартином. Последний раз мы виделись три недели назад – ещё до того случая с кузнецом. Мартин был тогда сильно расстроен – взбаломошный отец не разрешил ему жениться на дочери лесничего. Я обещал Мартину кое-что. Один подарок, который навеки избавит его отцовской тирании. Но не сегодня… Сегодня мне хочется просто мечтать, лёжа в тёмной ласковой воде; слушать комариную музыку, любуясь плясками нетопырей. Пусть кровавая матушка-Луна обогреет мою ледяную плоть, пусть высветит мне мой путь среди океана снов и кошмаров.

7 сентября.

Вчерашний разговор с бароном запомнится ему надолго. Он пытался спорить со мной. Утверждал, что в последнее время я позволяю себе слишком много – крестьяне напуганы и озлоблены. А тут ещё и кузнец… Да, барон прямо так и сказал мне: «Зачем ты напал на кузнеца?».

Я смотрел на этого юношу и видел, что сам он испуган ничуть не меньше своих глупых крестьян. При мягком свете больших восковых свечей лицо его, покрытое мелкими бусинками пота, смахивало на увядший бледный бутон. Это щенок боялся поднять глаза… Боялся взглянуть на меня! Меня – своего Бога! Отец его был совсем не таков. И дед тоже. И прадед. Они бестрепетно вырезали целые семьи и сжигали деревни, стоило мне захотеть. Это были воины, бойцы. Нынешний барон никогда не встанет рядом с ними. О, жалкое, жалкое вырождение.

Я спокойно выслушал все его нелепые претензии. Я был само воплощение безмятежности – будто древний мраморный идол, оставленный римлянами, – из тех статуй, что можно ещё сыскать в наших лесных чащах.

Да, я согласен. С кузнецом вышла нелепость – не стоило его убивать. Но он не должен был бросаться на меня с ножом. Всё-таки я – хозяин этих мест. И если кузнец, возвращаясь поздней ночью из соседней деревни, где засиделся в трактире, увидел, как кто-то волокёт в сторону болота растерзанную коровью тушу… Он должен был вежливо сделать вид, что ничего не заметил, и идти себе своей дорогой. А вместо этого несчатный заорал: «Болотная Тварь! Помоги мне, Иисусе Христе!». Недотёпа-кузнец прыгнул на меня с ножом, будто разбойник. Естественно, мне пришлось обороняться. Естественно, в пылу схватки я и сам не заметил, как вырвал и съел его сердце, как высосал всю кровь из его жил. Да таких случаев за последние двести-триста лет сколько угодно было! Совершенно не из-за чего поднимать панику.

Барон пытался было спорить. Пришлось напомнить ему. Напомнить, чья кровь течёт в нём. Напомнить клятву, что дали мне некогда его предки. Кому все они обязаны своим могуществом и своими необычными способностями. И теперь из-за каких-то крестьян он хочет разрушить древнюю дружбу? Барон стушевался. Он сидел в кресле, тупо глядя в пол, и что-то тихо шептал себе под нос. Мне кажется, всё это неспроста – этот его бунт против меня. Мальчишка что-то скрывает. Я чувствую, что он очень, очень хочет избавиться от меня…

После этого разговора я навестил Мартина в его башне. Он живёт там, при баронской библиотеке, будучи её хранителем. Когда я появился, он сидел сгорбившись над огромным, изглоданным червями фолиантом. Мартин был рад моему визиту. По его словам, призывания, которые он бормочет каждую ночь, наконец-то сработали, и я явился. Мартин никак не возьмёт в толк, что я сам прихожу когда захочу. Никакими заклинаниями меня призвать невозможно.

Мартин горестно поведал мне о том, что отец его, старый упрямец, так и не передумал. Он и слышать не хочет ни о какой дочери лесничего. Прекрасная Анна, по его словам, не пара Мартину. Мартин – учёный господин, учился в университете. Какая-то грязная дикарка не может составить счастья его жизни. Отец постоянно донимает Мартина. Сведя в гроб жену, он теперь пытается туда же спровадить и сына. Лишь бы никому не оставлять наследства. Сам-то окаянный скряга рассчитывает дожить до Страшного суда!

Я принёс Мартину корень русалочьей травы. Если высушить его, растереть в мелкий порошок и подсыпать кому-нибудь в питьё в час, когда Солнце начинает опускаться… Этот кто-то уснёт и больше не проснётся. Даже трубы архангелов не смогут разбудить его. Именно то, что нужно для такого плохого отца, как Мартинов скопидом. Мартин очень благодарил меня. Судорожно сжимая обеими руками свою чёрную бархатную ермолку, он кланялся мне и клялся быть вечным слугой. Ну, посмотрим.

8 сентября.

Сегодня я разговаривал с мёртвыми. Не с теми, что покоятся на деревенском кладбище. И не с теми, что спят в баронском склепе – этим мне сказать нечего, давно всё сказали. В моём болоте спят более интересные мертвецы – существа, жившие здесь задолго до моего появления. Они помнят такие вещи, о каких ныне не знает никто. Я опускался к этим тварям в самую глубину болот, в густую чёрную жижу. Там, под надёжной охраной трясины, покоится в окружении своих воинов и колдунов грозная Змеиная королева. Я думаю, что я – её потомок, наследник страшной славы. Я долго рассматривал Змеиную королеву – у меня с ней определённо есть некое внешнее сходство. Хотя она гораздо крупнее и свирепее на вид. Её свита, застывшая в болотной пучине вокруг своей повелительницы, выглядит более чем внушительно. Люди бы очень испугались их. Ведь боятся же люди меня.

Несмотря на то, что все змеиные стражи давно мертвы, разум их всё ещё жив. Почувствовав моё приближение, они попытались уничтожить пришельца, раздавить своей могучей волей – приказывали мне сойти с ума и погибнуть. Я еле вырвался из сети их ненависти, наброшенной на моё сознание. Когда я выплыл на поверхность, то всё ещё ощущал преследование этой смертельной вибрации. Но тут грянула гроза, хлынул оглушительный ливень с ночных небес – невидимая ярость утерянных веков отступила под его натиском. При свете молний я добрался до Чёртова логова – своей обители. Каждый раз, когда я пытаюсь поговорить со Змеиной королевой, её слуги пытаются убить меня. Зато каждый раз после этого я чувствую себя заряженным великой, всесокрушительной мощью. Мощью моих запертых в смерти предков.

9 сентября.

Крестьяне снова в ужасе. Кто-то ночью уничтожил весь скот на хуторе Радумича. Сам Радумич, трясясь от страха, рассказывает везде об огромном призраке с пылающими глазами. Все вопят о Болотной Твари. Деревенский сброд набился в церковь, где пастор молит бога избавить народ от дьявольской напасти. А дьявольская напасть, то есть я, меж тем затаилась в чахлой рощице возле деревенского кладбища и довольно хихикает, слушая пасторские вопли. Коровы у Радумича были хорошие, вкусные.

13 сентября.

Барон попытался сегодня задобрить меня. Он провёл ритуал, который в последний раз проводил его отец тридцать лет назад. Видно, мальчишка умнеет. Или и впрямь ему очень уж нужно отделаться от Болотной Твари.

В полночь на заброшенной мельнице он вместе с двумя своими приятелями принёс мне жертву! Это он-то! Этот птенец! Двух крестьянских детей, мальчика и девочку, тайно привезённых из другой деревни, после чтения заклинаний повесили на балке. Пока повешенные дети бились в конвульсиях, барон древним ритуальным клинком вспорол им груди и вырвал сердца. На золотом блюде принёс он два кровавых комочка к краю болота и предложил Хозяину угощение. Я эффектно восстал из пучины – кошмарное отродье с оскаленной пастью. Друзья барона, никогда ранее меня не видевшие, с воплями бросились прочь. Самого барона колотил двойной ужас: от совершённого им только что убийства и от меня. Еле ворочая языком, он пробормотал: «О, ты, Великий демон болот. Бог, обитающий в древних камнях. Прими этот скромный дар, подтверждающий, что я чту волю моих предков, призвавших тебя из глубин Ада. И заклинаю тебя нашим родством не появлятся более в моих владениях в течении пятидесяти лет».

– Это почему вдруг ещё?! – взревел я.

– Ты нам надоел! От тебя только неприятности! – барон швырнул на землю блюда с жертвенными сердцами и бросился вслед за сбежавшими дружками. Мне пришлось прибрать на мельнице за этими придурками.

15 сентября.

Оказывается, кое-кто из местных догадывается о связях барона с нечистой силой. Старухи шепчутся о страшном голосе, раздававшемся прошлой ночью у заброшенной мельницы. Народишко бросает недовольные взгляды на замшелые замковые стены. Прислуга в замке напугана состоянием барона. Он бледен как смерть, дёргается от малейшего шороха, орёт на всех, будто очумелый. Он велел своим дружкам вооружиться до зубов и не отходить от него ни на шаг. Дружки, впрочем, сами трясутся от страха. И, похоже, рады бы дать дёру из замка. Обо всём этом мне рассказал Мартин, когда под утро я проник к нему в башню. Русалочий корень он собирается испробовать в самое ближайшее время. Теперь, когда в замке всё вверх дном, мало кто обратит внимание на смерть противного старикашки.

Я уже собирался оставить Мартина смотреть утренние сны, когда он вдруг сообщил мне новость, поразившую меня в самое сердце.

Мой любезный барон, оказывается, готовится к свадьбе. Свадьба должна состояться в следующем месяце. Так вот почему он так пытался отделаться от меня…

16 сентября.

Когда-то давно предки барона захотели смешать свою кровь с моей. За честь породниться с богом они платили мне обильными кровавыми жертвами. Их жёны, если я находил их привлекательными, зачинали детей от меня. Это были необычные дети. Люди боялись их странной внешности, буйного, жестокого нрава и изощрённого, лукавого ума. Некоторые из них, говорят, могли читать мысли других людей и обладали даром внушения. Последний раз я овладел человеческой женщиной семьдесят лет назад. Она родила от меня отца нынешнего барона – человека мощного и беспощадного. Так что, собственно говоря, настоящий дед моего мальчишки – это я. Но он-то этого не знает. Хотя, несомненно, читал в хрониках своей семьи о сексуальных домогательствах Болотной Твари к баронским жёнам. Это его и беспокоит. Он не хочет, чтобы та, которую он введёт под своды своего замка, сделалась объектом моего внимания. Ну-ну… Это становится забавным. Мне кажется, пора сварганить ещё одного ублюдка на горе роду человеческому.

17 сентября.

Пастор определённо начинает мне мешать. Этой ночью я пытался забраться в овчарню деревенского старосты. Меня встретил там град пуль, попортивший мне кожу. Пришлось оторвать пару этих соломенных голов, прежде чем раствориться в ночи на глазах у засады. Я знаю – это проделки попа. Он учит местное население, как бороться со мной.

Зато днём в деревне звонили траурные колокола – хоронили убитых мной ночью двух недоумков. Колокола будут звонить каждый день… Дорого вам обойдётся Болотная Тварь!

18 сентября.

Целый день группы возбуждённых, вооружённых крестьян рыскали по округе. Ловили Болотную Тварь. Ловили, понятное дело, везде, кроме болота. Туда сунуться они ни за что не рискнут. Напрасно пастор убеждал их попытаться разведать путь через топи – его подняли на смех. «Неслыханное дело, – сказали ему, – идти добровольно на верную гибель». С горя пастор напился и кричал перед воротами баронского замка проклятия в адрес «отродий Сатаны». Барон послал своих людей вежливо проводить господина пастора домой. Я решил пока не показываться в замке. И набеги на крестьян на время оставить. Пусть немного угомонятся. Сижу в своём логове, изучаю книги.

20 сентября.

Сегодня решил снова навестить Змеиную королеву. Излучаемые ею волны страшной древней силы и великой опасности опьяняют меня. Меня тянет испытывать это снова и снова. О, древний народ! Если бы мне ведать твои тайны! Если бы обрести хотя бы четверть твоей власти над энергией и материей!

Чёрная болотная жижа сомкнулась надо мной и я, стремительно извиваясь, стал погружаться в могильную глубину. Много времени прошло, пока я достиг сгинувшего народа. И тут же яростная злоба обрушилась на меня! Мутные мёртвые глаза пялились со всех сторон. Я чувствовал, как ненавидят меня все эти мертвецы. Меня – осмелившегося проникнуть в их запретный, неподвижный мир. Их ледяная воля силилась проникнуть в мой мозг и разорвать, сокрушить его! Я сопротивлялся им с не меньшим ожесточением и упорством. В конце концов, хоть их и много, но они мертвы. Мертвы, как и эта гнилая, стоячая бездна. А я хоть и один против этого сонмища, но – живой. Живой и бесстрашный!

Я добрался до их Королевы. Огромное существо, правившее когда-то этим миром, было теперь как никогда близко от меня. Я заметил, что одной лапой оно прижимает к груди прямоугольный плоский предмет. Не колеблясь, я выхватил его у моей змеиной праматери и устремился наверх. Прочь от этой погибели. Стон, вой, яростные вопли, тоскливое шипение наполнили мою голову ядовитой пеной. Как безумный, я утроил свои силы, вырываясь из тяжких болотных глубин.

В себя я пришёл лишь на поверхности. Клочья ночного тумана плыли низко-низко – над самой трясиной. Полная Луна высветила ночь серебром – весь мир, сам воздух наполнился этим волшебным сиянием.

В Чёртовом логове я рассмотрел добычу. Ею оказался тяжёлый металлический футляр, покрытый древними знаками моего народа. Футляр был наглухо заварен – пришлось напрячься, чтобы вскрыть его. Внутри оказалась книга. Та самая единственная книга, о которой столько говорится в древних преданиях и которую никто никогда не видел. Утверждали, что её забрал с собой маленький народец холмов, когда навсегда ушёл в недра земли. Но, оказывается, всё это время она хранилась у мёртвого змеиного племени – в безжизненных болотных глубинах. С этой книгой я многого сумею добиться. О, счастливая ночь! Сегодня я стал обладателем великой «Книги Ложных чисел»…

21 сентября.

Пользоваться «Книгой Ложных чисел» опасно. Я понял это, прочитав первые же строки. Похоже, много времени уйдёт, прежде чем я смогу что-то усвоить. Книга писалась существами столь далеко отстоящими от меня, что их знаки даются мне с трудом. Они могут принимать множество разных смыслов. И какой из них правильный, а какой губительный – постичь невероятно сложно. Целые сутки я сижу над этой книгой и всё больше убеждаюсь, что пока мне не стоит над ней убиваться. О, разочарование, разочарование и ещё раз разочарование…

22 сентября.

В доме у пастора теперь невероятный беспорядок. Нынче я побывал там с визитом. После заката выбрался из болот и бесшумной тенью проник в деревню.

Пастор живёт совсем рядом с церковью и кладбищем. Разрыв одну из свежих могил, я приволок гроб с покойником во двор его дома. Аккуратно поставив домовину на крыльцо, я своей кровью начертил на пасторской двери пентаграмму. О, моя кровь в сочетании с тёмной энергией убиенного мною же намедни горе-стрелка, чей кладбищеский покой я же столь бесцеремонно нарушил, даст прекрасный эффект! Когда я что-то делаю в таком роде, я делаю это на совесть. Теперь пастор и его домочадцы обречены страдать от выходок полтергейста. Им придётся убраться из этого дома, да и из деревни тоже. И я ещё мягко обошелся с этим служителем божьим.

23 сентября.

Воистину: страх – невероятно мощное оружие. Утром у пастора, обнаружившего на своём крыльце незваного мёртвого гостя, разыгралась великолепнейшая истерика. А когда в его доме вдруг начали летать горшки, поварёшки и книги, стали скакать аки козлы скамьи и табуретки, когда с потолка закапала кровь… Слуги и работники пастора сбежали тут же. К полудню у пасторского дома собралась толпа любопытных и негодующих крестьян. Напрасно святоша молился сутки напролёт, брызгая во все стороны слюнями и святой водой. Ничего не помогло.

24сентября.

Измученный пастор попытался найти себе другое жильё – не вышло. Никто не хочет с ним связываться, все бегут от него, как от чёрной смерти. Местные старухи во всеуслышание заявляют, что «буйный дух» будет таскаться за пастором везде и не оставит его в покое до самого конца. И поэтому давать пастору приют опасно: пусть лучше уходит жить в лес, к диким зверям. Пастор в отчаянии пригрозил «старым ведьмам» виселицей, но его уже никто не слушает.

25 сентября.

Пастор всё-таки нашёл себе новый кров. Под гостеприимной крышей баронского замка. Барон, похоже, нарочно пытается досадить мне. Жалкий лицемер! Приносит мне человеческие жертвы и тут же даёт пристанище моему недругу! Да на что это похоже?! Погоди, неразумный, я ещё доберусь до тебя!

Весь вечер и часть ночи просидел сегодня за «Книгой Ложных чисел». Заклинание Эбег Дохх Аххор Загга – первая мудрость, открытая мне книгой. Я и не ожидал, что вот так вдруг запросто смогу расшифровать его! Это заклинание открывает путь в Сиреневую бездну. Туда, где демонический разум способен обрести более высокую степень могущества. Я обязательно проведу этот ритуал – мне очень хочется повысить своё мастерство. И мне интересно посмотреть: как это отразится на моих детях от человеческой женщины. Станут ли и они могущественней?

Интересно, невеста барона красива или нет? Впрочем, думаю, на сей раз я пренебрегу такими мелочами, как внешняя привлекательность. Мне так хочется позабавиться с человеческой женщиной. С аристократкой. Ведь простолюдинки меня не возбуждают абсолютно. Мой ребёнок не может родиться от крестьянской крови. Так уж заведено. Таковы правила божественной игры.

26 сентября.

Был сегодня у Мартина. Он вчера наконец-то использовал мой подарок. Выпив в обед любимого красного вина, отец Мартина вдруг очень захотел спать. Он лёг на свою кровать для того, чтобы никогда больше не поднятся с неё самому. Потом чужие руки переложили его в гроб. Сон, навеянный русалочьей травой, затянется надолго. По человеческим меркам – навсегда. Похороны отца Мартин устраивает завтра. Местные завидуют старику: дожив до столь преклонных лет, он тихо и спокойно умер во сне, без ненужных мучений. Это ли не лучшая награда человеку, достойно прожившему свой век?

А ещё говорят, будто я не способен на добро!

Мартин очень рад. Теперь он возьмёт в дом молодую хозяйку, появлению которой препятствовал старый скопидом. Подождёт, правда, месяц-другой, дабы приличия соблюсти. По отцу вволю погоревать.

Теперь о бароне. Невеста его, по словам Мартина, девушка благонравная и красивая. Во всяком случае, на своём портрете, присланном на днях в замок, она просто писаная красавица. Эмилия – единственная дочь мелкопоместного дворянчика, чьи владения затерялись в лесной глуши. Мартин говорит, что мой барон влюблён в неё без памяти и буквально считает оставшиеся до свадьбы дни. Интересно, что ещё он предпримет, чтобы избавиться от меня? Но, что бы ни пришло ему на ум, всё будет без толку. Ещё не было такого, чтоб человек смог провести меня.

27 сентября.

Сегодня в деревне очередные похороны. Провожают на тот свет отца Мартина. Когда гроб вносили в узенькие кладбищенские ворота, один из державших его пьяных крестьян споткнулся и упал. Остальные гробоносные дураки налетели на него – их поклажа полетела наземь. Мартинов отец вывалился из ящика в жирную кладбищенскую грязь.

Деревенщина перепугана этим происшествием до смертной икоты. «Не к добру» и «Жди беды» сегодня – самые популярные темы застольных разговоров. Умора!

Сам Мартин-книжник только хихикает в кулачок. Мысленно он уже в постели, кувыркается на своей прекрасной Анне. Отцовские монеты Мартин пересчитал ещё вчера. Его жёлтое личико так и светится счастьем. Я рад, что помог ему. Изредка всё же надо помогать людям.

28 сентября.

Проснувшись, я ощутил сильный голод. Давненько я не угощался живчиком. Решил прогуляться в деревню. Нынче очень хорошо. Ночь безлунная, тихая – даже собаки не лают на крестьянских дворах. При моём приближении псы обычно начинают выть – я этого не люблю. Но сегодня пусть повоют – так страшнее…

В такую темень очень удобно забирать у деревенских положенную мне дань. Глаза людей не приспособлены видеть во мраке. Тьма страшит и угнетает их. Поэтому крестьяне попрятались за стены своих домов, заложив двери дубовыми засовами. В безлунную ночь ни у одного из них не достанет отваги покинуть жильё. Все они трясутся там на своих лавках и лежанках, кутаясь в козлиные шкуры и сжимая в ладонях кресты и амулеты. Им не хватает смелости даже встать лучину зажечь – вот какого страху нагоняю я на них! Ждут не дождутся рассвета.

Во всей деревне – ни огонька. Только в баронском замке светятся два окошка. Одно – в башне, где живёт Мартин (небось празднует сейчас, наедине с книгами, избавление от отца).

Второе окно – у барона. Этому тоже не спится. О невесте, поди, замечтался. Или, может, против меня умышляет? На пару с пастором? Заглянуть на огонёк, что ли?..

Я быстро и бесшумно вскарабкался по стене к окну барона. Я ведь могу становиться столь лёгок и прозрачен, что даже летучие мыши не чувствуют меня. Маленькие ночные охотники то и дело задевали меня своими крыльями, пока я лез по увитой плющом стене. Невидимый, проник я в господские аппартаменты.

Барон сидел в кресле у ярко пылающего камина. У ног его стоял кувшин с вином. Прихлёбывая из серебряного стаканчика, барон угрюмо поглядывал на висящий над камином портрет. Ажурное сияние свечей позволяло ему рассматривать картину, разгоняя наползающую из углов темноту.

Женское лицо на портрете вызвало у меня в сердце радость и боль. Давно я не видел таких ангельских лиц. Давно у меня не было ничего подобного. Мне нестерпимо захотелось обладать этой девушкой. Нравится это барону или не нравится, но после его свадьбы я воспользуюсь своим правом первой ночи. У девушки с таким выразительным лицом от моей чёрной спермы должны родиться особо выдающиеся подонки. Замечательные экземпляры облагороженной человеческой породы.

Пока я смотрел на портрет своей будущей самки, барон вдруг словно почувствовал моё присутствие. Наверно, так и есть: в нём всё-таки тоже бежит моя кровь. Он резко поднялся из кресла и, отставив стакан, стал пристально вглядываться в неосвещённые углы комнаты.

– Ты здесь? Ответь мне, демон!

Я, понятно, ничего не стал отвечать. Просто вышел из комнаты, оставив барона бояться ночи и тишины.

Заглянул заодно и к Мартину в библиотечную башню. Счастливый наследник, пьяный и потный, развлекался с одной из баронских служанок – не менее пьяной и ещё более потной. Пакостно хихикая, Мартин запихивал ей во влагалище золотые монеты.

О, люди, люди! Ещё вчера на бедняка Мартина ни одна местная потаскуха и глядеть не желала. Ещё вчера бедняк Мартин страстно мечтал о своей Анне. Так яростно мечтал, что прикончил русалочьей травой старичка-отца. Разбогатев же, первым делом купил первую подвернувшуюся шлюху. Наверное, библиотекарь далеко пойдёт. Если только раньше его не повесят.

Лишь под утро я вспомнил, что сильно голоден. Так увлёкся всем увиденным накануне. Перед самым рассветом я сожрал кобылу мельника. Её мясо оказалось жестковатым, и у меня приключилось расстройство желудка.

29 сентября.

В «Книге Ложных Чисел» есть упоминание о происхождении моей расы. Она появилась так давно, что отследить первые её шаги невозможно было уже и в ту мрачную эпоху, когда создавалась «Книга». Мы были одной из первых демонических рас, заселивших миры. Старше нас только те бесформенные, непонятные гиганты, что приложили свои усилия к Великому Творению. После Разделения миров часть моего народа перебралась на другую сторону Вселенной, покинув этот мир. Другая часть Змеиного рода, оставшаяся здесь, добровольно ушла из жизни, отключив свои физические тела, и теперь, во главе с Великой Матерью, спящей в болотах, обитает в смерти. Почему они это сделали – непонятно. Они оставили мир людям, которых вывели когда-то из обезьян при помощи своего волшебного искусства. Изначально люди были их рабами, их скотом. Их пищей. Это всё, что мне удалось узнать из Книги о Змеином народе. Сейчас этот мир принадлежит людям, и о моих предках – своих хозяевах – они только изредка вспоминают в своих кошмарных снах. Мы стали забытой сказкой, развеявшимся туманом, испарившейся водой. Я говорю «мы», так как уверен, что тоже принадлежу к уснувшей в болотных могилах расе Змей. Я, наверное, последний. Измельчавший потомок первооткрывателей Вселенной. Я ведь существую так давно, что не помню уже, как и откуда появился. И почему я всегда один…

Я постоянно жил здесь, в этих топях. Люди, которые знали обо мне, всегда боялись меня и ненавидели. И всегда приносили мне жертвы. Хотя порой мне грезятся чудесные мраморные дворцы в золотых осенних садах и хрустальные беседки на берегах прозрачных лесных ручьёв. Мне чудится, будто когда-то я жил совсем в другом месте и выглядел иначе. Вечные закатные сумерки окружали то место. Матовый синий огонь горел в больших треножниках красного металла, стоявших у входа в моё жилище. И по широкой дороге, вымощенной человеческими черепами, можно было попасть в огромный мрачный город, чутко дремлющий на краю колоссальной пропасти, дна которой не видно из-за жёлто-зелёного тумана, ползущего оттуда вверх.

Но стоит мне тряхнуть пару раз своей башкой – и грёзы исчезают. Наваждение рассыпается, будто песочный домик, морок проходит.

30 сентября.

Мартин вне себя от злости и отчаяния. За то время, что он не встречался с дочерью лесника, прекрасная Анна успела уже полюбить другого. Охотника из соседней деревушки, Петера. Петер – высокий, стройный красавец. Силач и балагур. Все местные девки от него без ума. Да и денежки у Петера водятся. Он ничуть не беднее разбогатевшего отцовским золотишком Мартина. Поэтому Петер нравится и Анне, и её родителям. Само собой, что Мартин со своим сватовством получил от ворот поворот. А он-то, плюнув на траур по родителю, расчитывал сыграть свадьбу в один день с господином бароном! В надежде, что их милость барон на радостях осыплет его благодеяниями. Бедный маленький человечек! Утешайся-ка ты и дальше вином и шлюхами. Что тебе остаётся…

Но Мартин истово умоляет меня вмешаться в его судьбу. Прикончить удалого красавчика Петера, пока тот не успел обвенчаться с Анной. Устроить ему несчастный случай на охоте или затащить в болото. За это Мартин клянётся стать моим рабом до конца дней своих. Это забавно. Видели бы вы, как вытянулась тощая физиономия библиотекаря, когда в награду за свои услуги я потребовал от него принести мне в жертву первенца, каковой родится у них с Анной!

Я просто так пошутил. У хилого Мартина может ещё вообще никто не родится. Может, Анна не захочет стать его женой, несмотря на «несчастный случай на охоте». Но обезумевший библиотечный смотритель твёрдо уверен, что всё будет так, как я сказал. Он торжественно поклялся отдать мне на съедение первенца, если дочь лесника будет его. Славный человек Мартин. На всё пойдёт, лишь бы своего добиться. Пожалуй, я займусь этим охотником.

1 октября.

В замке готовятся к приезду будущей баронессы. С раннего утра в его ворота тянутся подводы со снедью, предназначенной для свадебного пира. В деревне только и разговоров, что о женитьбе барона. Недавние проделки нечистой силы обсуждаются уже меньше и без прежнего азарта. Умы деревенских философов теперь полностью заняты лишь одним вопросом: сколько бочек вина их милость выставит крестьянам ради великого события. Только неугомонные старухи злобно шепчутся по углам, притворно жалея «бедняжку баронскую невесту». Дескать, хлебнёт она горя с муженьком, знающимся с болотной нечистью. Пастор ходит по деревне с видом обиженного сыча. Крестьяне хотя и не шугаются уже при его приближении, но всё равно глядят косо. Дом, откуда пастору пришлось удрать под защиту барона, стоит заколоченный. Все обходят его как можно дальше, крестя немытые лбы и сплёвывая через левое плечо. По ночам из покинутого дома слышны подозрительные звуки и «какая-то дьявольская музыка». Не знаю, я музыки не заказывал.

Мартин выдумал следующую глупость. В укромном закутке библиотеки, среди гор древних пыльных манускриптов, изрядно попорченных крысами, он соорудил нечто вроде небольшого святилища. Здесь библиотекарь намерен мне молиться, чтобы я не передумал помогать ему. На куске старого пергамента он нарисовал куриной кровью моё изображение. Хотя художественного дара у Мартина нет ни на грош, получилось что-то вроде иконы. Он прибил её к стене и сложил перед ней импровизированный алтарь из больших, тяжеленных фолиантов. На этом алтаре стоят красные свечи и букеты из болотных растений. Всю стену, на которой висит богохульная икона, Мартин размалевал самыми жуткими знаками и символами, какие только смог отыскать в книгах. Всё это, конечно, очень мило, но если кто-нибудь это обнаружит… У Мартина будут серьёзные неприятности. И барон будет первым, кто от него отвернётся – ведь дьявольский алтарь здорово скомпрометирует их милость. И без того про замок и его владельца болтают всякие ужасы. Впрочем, в библиотеку редко кто заходит: в замке, кроме Мартина, никто чтением не интересуется. Да и кому интересоваться, когда грамотных здесь всего три человека: барон, Мартин да пастор.

Мартин умоляет меня поторопиться с «несчастным случаем» для красавца-охотника. Ему очень хочется сыграть свадьбу в один день с бароном. Ну, что за нелепое тщеславие!

2 октября.

Нынче нашла на меня меланхолия. Я угрюмо бродил по своему логову, пиная черепа и засушенные головы, разбросанные по полу. Иногда бывают дни, когда мне остро, нестерпимо хочется убивать. Терзать, мучить, выдумывать самые изощрённые, немыслимые пытки. На такой случай я обычно держу в темнице пару-тройку пленников. Но сейчас там никого нет. Казематы Чёртова логова пустуют вот уже четвёртый месяц: последних своих пленников я замучил во время припадка ярости, вызванного терзавшей меня тогда скукой. Сейчас мне вроде бы не скучно – я весь в делах, но жёлтые щупальца хандры давят моё могучее сердце. А не прикончить ли мне пастора? Или барона? Или всех их прикончить? Передавить, передушить всю округу. Чтобы никто не спасся, чтобы царил здесь один я – грозный повелитель царства трупов.

От этих мыслей я захохотал так, что посыпались камни со сводов жилища и зазвенели ржавые цепи, на которых болтаются отполированные временем скелеты.