Текст книги "Кандидат в маги"

Саша остался наедине с санитарами. Пока те тупо рассматривали свисающие с потолка указатели, из второго тоннеля вынырнул совершенно обыкновенный состав метро. Саша Шум, в свою очередь, с интересом глядел на поезд. Двери его раскрылись, оттуда вышло несколько приземистых гномов и каких-то хмурых подозрительных личностей. И поезд, набирая ход, нырнул в жерло тоннеля.

Об этом можно было бы и не упоминать, но тут произошло нечто, что удивило даже летавшего на галактолетах Сашу: едва последний вагон скрылся в тоннеле, как из этого же тоннеля, с той стороны, куда умчался предыдущий, выскочил точно такой же, но ВСТРЕЧНЫЙ поезд!

– Как это? – пробормотал Саша Шум. – Его что же, на изнанку вывернуло?

И, не долго думая, он направился к этому странному, идущему в обратном направлении, поезду.

Двери состава разъехались.

– Стой! – завопили опомнившиеся санитары. – Куда?! Нам же к Архивариусу!

Эти крики подействовали на Сашу самым противоположным образом: в нем включились привычные механизмы бегства. И он немедленно запрыгнул в вагон. Повернувшись к перрону, он с интересом наблюдал, как к нему, пыхтя и отдуваясь, приближаются санитары. Какова же было его радость, когда двери вагона захлопнулись, а толстые небритые лица преследователей смешно расползлись по стеклам!

И странный встречный поезд понес Кандидата навстречу новым приключениям.

6

Архивариус прекрасно понимал Тему: мальчишку слишком сильно угнетало понимание собственной исключительности, отличия от простых ребят, которые его окружали. Постоянная опека и защита маленького Магистра Правил обернулась совершенно неожиданной стороной: его протестом по отношению ко всем и вся.

Если поначалу родители пытались как-то бороться неожиданным бунтом сына, то, послушавшись мудрого Архивариуса, оставили Тему в покое, смирившись с естественных ходом вещей.

Они слишком хорошо знали мудрость Архива, а потому верили ему. Но еще больше верили старому опекуну их слишком уж быстро выросшего малыша.

Кому, как ни Архивариусу, было знать, что Магистр Правил – слишком самостоятельная фигура, даже, несмотря на юный возраст. И еще он верил, что Игра не даст мальчишке ни за что ни про что сгинуть в бурлящем котле Волшебного Полигона.

Во всяком случае, он очень хотел в это верить. Но беспокойство, поселившись в его душе однажды, уже не покидало его. Слишком уж резким был этот самый подростковый протест юного Магистра. И Архивариус очень боялся, как бы Тема незаметно для самого себе, не принял темную сторону в борьбе множества противодействующих сил волшебной Игры.

Как какой-нибудь Аникен Скайвокер из старых добрых «Звездных войн».

…Вон он, стоит рядом со стариной Волкопом – грязный, оборванный, насупленный.

Все уже было в этом мире – и юные протесты, и ворчание старых. Все было, и все еще будет бесчисленное множество раз – что в так называемом «нормальном» мире, что в безумном мире Волшебной Москвы.

И все было бы ничего, если бы только этот малыш, на которого неведомые силы сделали серьезную ставку, не совершил очередного своего неожиданного поступка. На этот раз – очень и очень серьезного. И дело было вовсе не в драке с озверевшими хулиганами. О, если бы все дело было только в этом!

Архивариус откашлялся. Разговор предстоял серьезный.

– Тема, – сказал он. – Это правда?

– Правда, – с готовностью кивнул Тема. – Дрался. И крысиный яд пробовал. Виноват…

– Я не об этом, – сухо сказал Архивариус. – Правда, что ты… Составил Правила?

Тема вздрогнул:

– А откуда вы… А-а… Архивы…

Конечно же, Тема понимал, что рано или поздно Архив расскажет дяде Архи все, как оно есть. От Архивариуса Волшебной Москвы нельзя утаить ни одного мало-мальски значимого события. И тем более – такого важного, как оглашение Правил Игры.

О, эти Правила! Сколько было споров, сколько приключений и погонь, сколько крови пролито из-за этих самых проклятых Правил! Тех самых Правил, по которым, наконец, будет окончательно сыграна и закончена многолетняя магическая Игра!

Это очень странно – но то, что Волшебная Москва – всего лишь полигон для проведения масштабной волшебной Игры – многими уже забыто. Игра просто стала жизнью. Странной, необыкновенной, но, все же, повседневностью. А в жизни, как известно, нет и не может быть строгих и ясных Правил.

– Ну, разве это Правила? – хмуро сказал Тема. – Я просто пошутил. Вообще-то это я хотел Мясорубщиков напугать. Я баллончиком на стене для них написал «Правила поведения»… Чтобы знали!

– Так и написал – «Правила»? – переспросил Архивариус.

– Ну, да… – нехотя ответил Тема.

Архивариус устал опустился в свое кресло-качалку.

Все-таки, как ни старались многочисленные опекуны-воспитатели, все произошло неожиданно. Как в той поговорке: «у семи нянек…» М-да…

И зачем только лучшие умы Университета бились над тонкостями формулировок того текста, который должен был однажды зачитать Магистр под контролем взрослых! Как старались сделать все так, чтобы темные силы не подкопались к недостаткам текста, не нашли лазеек для зла, чтобы Игра, наконец, завершилась к радости горожан, уставших за долгие годы от колдовства, мистики и грандиозных побоищ тьмы и света!

И вот, все пошло прахом. Ведь написанное пером не вырубишь топором – тоже справедливая мудрость! Хотя… Написанное ведь можно исправить.

– Так, Тема, пошли! – решительно произнес Архивариус. – Ты покажешь нам, где и что ты там написал. Баллончик у тебя с собой?

– Вот! – Тема похлопал себя по карману.

Волкоп, мгновенно сориентировавшись в ситуации, сказал прямо в воздух перед собой:

– Горемыкин! Микроавтобус, и машину сопровождения к Архивариусу!

– Да, да, слышали, – раздался искаженный помехами радиоголос. – Уже едем!

– Скорее! – взволнованно воскликнул Архивариус. – Может, еще успеем…

Колонна, состоящая из милицейского «бентли», сверкающего «мигалками» и вовсю крякающего «крякалками», «газели» с номером под стеклом, выдающим в ней самую обыкновенную «маршрутку», и мотоцикла с Волкопом, остановилась у высокой кирпичной стены.

Было уже темно, и стена предстала в скудном, но достаточно раздражающем взгляд освещении автомобильных фар.

– Тот самый завод? – не столько спросил, сколько констатировал Волкоп, спешиваясь со своего стального коня. – Ага. А вот и надпись…

Надо сказать, что увидеть злосчастную надпись на этой стене было непросто: от взгляда на стенку просто рябило в глазах, и лаже несколько кружилась голова. Вся она была покрыта причудливыми разноцветными граффити, многие из которых были вполне живые и подвижные – как татуировки Мясорубщиков, а некоторые даже выкрикивали неприличные слова и напевали модные мотивчики. Просто сделаны эти надписи были заговоренными, колдовскими красками.

И текст Темы, нанесенный поверх этих рисунков, словно перечеркивая их. Злобные морды хватались за буквы зубами, трясли цепкими лапами, царапали когтями, наваливались скопом и висели на них гроздьями.

Но таинственно светящиеся слова были, казалось, крепче самой стены, и ничто не могло их сдвинуть с места.

К стене приблизились Архивариус, Тема и сопровождавший колонну инспектор Горемыкин.

– Так, – произнес Архивариус, – что тут у нас?

И прочел:

Эй, вы все! Давайте играть по правилам!

Хватит запугивать и нападать из-за угла!

Хватить все решать силой!

Пусть главным здесь будет тот, кого выберут люди!

– Это оно и есть? – легкомысленно произнес подлетевший поближе инспектор Горемыкин. – Ну, и из-за чего весь сыр-бор? Это же просто какое-то обращение одного мальчишки к другим с просьбой играть в их детские игры по правилам… Мне кажется, что с юридической точки зрения здесь вообще не может идти речь о Правилах волшебной Игры…

– Еще как идет, инспектор, – строго сказал Волкоп. – Смотрите: обращение «эй, вы все» следует трактовать, как обращение ко всем людям и живым существам в принципе, а не каким-то там «мальчишкам». Слово «играть» из уст Магистра Правил без специальных уточнений трактуется только применительно к самой Игре, а не к каким-то детским шалостям. Ну. А дальше следуют собственно правила…

– «Пусть главным здесь будет тот, кого выберут люди…» – задумчиво проговорил Архивариус. – Что значит, главным?

– Главным в Волшебной Москве может быть только одно существо, – сказал кто-то.

Из темноты возникла фигура в черном балахоне, с накинутым на голову капюшоне, в провале которого не было видно лица.

– Доминатор? – пробормотал Архивариус.

– Теперь уже Арбитр, – бесстрастно ответила фигура, но в голосе ее послышалась скрытая усмешка. – Я обязан прокомментировать Правила…

– Вы имеете на это право, – несколько напряженно сказал Волкоп.

Вряд ли кто-то из присутствующих испытывал удовольствие от этой встречи. Каждому довелось хлебнуть горя от встреч с бывшим главой Княжества Госбезопасность, ныне, по иронии Игры, ставшему ее Арбитром. Но у Игры свои законы, она не спрашивает тех, кто волею судеб оказался в нее вовлечен.

– Итак, – произнес Доминатор, он же Арбитр, – Уважаемый Волшебный Милиционер правильно истолковал первые положения Правил. Сами же Правила означают следующее: «Здесь» – значит, на территории Волшебного полигона Москва. «Выберут люди» – это означает выборы. Да, да, самые обыкновенные выборы, это же очевидно! Ну и, наконец, «главный». Думаю, никто не станет возражать, что Главным в Игре может быть только тот, кто ее, то есть, Игру, и начал. То есть, Маг. И если настоящие Маги так и не объявились до сих пор, то что мешает нам выбрать их самим?

Арбитр сделал паузу. Архивариусу даже показалось, что он тихо рассмеялся.

– Итак, по этим Правилам, созданным, наконец, Магистром Правил, для завершения Игры следует просто избрать Мага!

– Я ничего такого не имел в виду! – протестующее выкрикнул Тема. – Это вы все выдумали!

– Как беспристрастный Арбитр данной Игры, я ничего не выдумываю, – спокойно сказал Доминатор в обличье Арбитра. – Вы сами все это написали, уважаемый Магистр. Надо думать, прежде, чем что-то писать…

Архивариус с ужасом представил себе – что же может произойти, если с этими самыми выборами Мага в Игру ворвется вся грязь и подлость, которая воплощена даже в обычной человеческой политике. А тут – волшебная Игра…

Архивариус лихорадочно затряс баллончиком с краской. Еще не поздно было все исправить!

– Тема! – решительно сказал Архивариус. – Возьми баллончик и сам, своей рукой зачеркни все написанное! Все – от первого и до последнего слова! Тогда все, написанное тобой, станет недействительным, и ты немедленно зачитаешь те правила, которые уже составили в Университете…

Тема послушно взял в руки баллончик с краской, встряхнул его и сделал шаг в сторону стены…

Бах! Хрусть! Хрясь!

Страшный гром сотряс воздух – и стена разлетелась тучами обломков! Все в ужасе отпрянули назад, а некоторые даже попадали на землю.

А над головами на длинном стальном тросе величественно и страшно проплыл огромный, облупленный, ржавый металлический шар.

В образовавшийся проем и пыльной тучи немедленно пролез толстый человек в строительной каске, яркой жилетке и огромных грязных рукавицах.

– Э, а вы чего здесь делаете? – испуганно спросил он. – Вы там, это, все живы?!

– Что же вы наделали… – проговорил Архивариус поднимаясь на ноги.

– Да я делаю, что велено, – оправдывался человек. – Сказано – снести стену, вот я и сношу…

– Все по закону! – довольно наглым тоном сказал новый голос.

Он принадлежал элегантному черному костюму – просто костюму, без головы и рук, зато с портфелем и в сверкающих чистотой ботинках. Перед пустым рукавом костюма болтался блеклый листок со множеством печатей.

– Согласно судебного решения это здание принадлежит Консорциуму и подлежит реконструкции…

– Ну, да, именно сегодня, – криво усмехнулся Архивариус. – Впрочем, от Рейдеров ничего другого ждать и не следовало…

– А откуда у Консорциума информация про Правила? – с профессиональным интересом спросил Волкоп.

– Какие такие Правила? – костюм невинно пожал пустыми плечами. – Мы просто проводим реконструкцию. Вот, у меня полный портфель документов…

Архивариус перевел взгляд на Доминатора. Тот стоял в сторонке, сложив на груди руки в широких черных рукавах и, казалось, наслаждался ситуацией. А потом вдруг небрежно бросил:

– Впрочем, кто может помешать Магистру исправить собственную ошибку? Конечно, нелегко повернуть время вспять…

Тема с открытым ртом уставился на Доминатора, словно ожидая продолжения.

Но Арбитр больше ничего не сказал. Он просто повернулся, сделал шаг в сторону и исчез – будто нырнул в пустоту.

– Тема, не слушай его! – сказал Архивариус. – Это злое существо не исправила даже работа Арбитром!

– А время вправду можно повернуть вспять? – тихо спросил Тема.

– Архивы не знают таких случаев, – уклончиво сказал Архивариус.

И вздохнул.

Некоторое время Архивариус, Волкоп, Тема и даже Инспектор Горемыкин молчали. Когда тишина стала уже совершенно гнетущей, Архивариус вдруг скрипуче рассмеялся и потрепал за волосы мрачного, как туча, Тему.

– Ну, что же, все-таки нет повода для уныния! – бодро сказал он. – По крайней мере, теперь у нас есть Правила!

7

– Каждый выход на поверхность чреват сюрпризом, – озабоченно сказал таксист, вцепившись в руль и всматриваясь в приближающееся пятно света. – Эта дыра блуждает по всему городу, так что никогда не знаешь, где выскочишь! Поэтому лучше держитесь! Эх!

…Волшебный Нью-Йорк встретил любителей ошеломляющим великолепием.

Едва вынырнув из тоннеля, удивительное такси понеслось по стремящейся к небу эстакаде, плавно огибающей гигантские дворцы, в которые, очевидно, Игра преобразила функциональную архитектуру знаменитых Нью-Йоркских небоскребов. Небо пестрило от снующих туда-сюда самолетов, вертолетов, дирижаблей и каких-то крылатых зубастых тварей. В глазах рябило от странного материала зданий, и только присмотревшись, любители поняли: все эти дворцы составлены сплошь из гигантских рекламных щитов.

Ознакомиться с содержанием рекламы на такой скорости было невозможно, и любители перевели взгляды в сторону океана. Эрик, Криста и Богдан повидали многое, но представшее зрелище было не для слабонервных.

– Мать моя женщина! – искренне признался Богдан.

И был прав: чуть подернутая дымкой, на торчащем из воды клочке суши стояла всем известная зеленоватая фигура… Нет, все было не так! Ведь фигуру эту было непросто узнать с первого взгляда.

Во-первых, как и многое в Волшебной Игре, фигура эта изрядно увеличилась в размерах. Говоря прямо – чудовищно увеличилась. А во-вторых, она двигалась!

То, что статуи в Игре зачастую оживают и начинают жить собственной жизнью, для любителей уже не было новостью. Чего стоили, хотя бы, неприкаянно бродящие по Волшебной Москве Рабочий и Колхозница.

Но вот играющая в бейсбол статуя Свободы…

Любители успели заметить, как статуя, занесла здоровенный факел за плечо, как обманчиво медленно повернулась фигура в складчатом зеленом хитоне… И тут что-то большое кувыркнулось в воздухе и раздался гулкий удар…

Статуя скрылась за очередным небоскребом, и до слуха любителей донесся лишь отчаянный, свистящий реактивных гул крупного летающего объекта.

– По чем это она колошматит? – пробормотал Богдан.

– По самолетам, – охотно пояснил таксист. – С некоторых пор невзлюбила она самолеты – вот и сбивает их, когда они слишком близко подлетают…

– Что, прямо с пассажирами? – обмерла Криста.

– Да, нет, – отмахнулся таксист. – Это одичавшие самолеты. У них в аэропорту Кеннеди птичий, то есть, этот… самолетный базар… Ну, так куда едем?

Любители переглянусь, словно бы этот вопрос застал их врасплох. Конечно, у них был определенный план, но реальность их несколько ошарашила.

– А давайте – в это ваше Лукоморье, – сказал Богдан. – Мы по-английски не очень-то здорово говорим, а там найдем соотечественников, они нам помогут…

– Через Сказочный Бруклин я не поеду, хуже только Гарлемская Черная Дыра! – решительно заявил таксист. – А по-другому на Брайтон-бич не попадешь. Что касается языка – так в Волшебном Нью-Йорке этой проблемы вообще нет. Говори хоть на рыбьем языке – все равно все тебя прекрасно поймут. Такая уж тут атмосфера…

– Да? – с сомнением произнесла Криста. – Тогда высадите нас где-нибудь в центре.

– Вот, это другое дело, – сказал Гриша. – Как раз к Таймс-Сквер подъезжаем…

Такси заметно сбавило ход, и неспешно покатило в потоке машин. Все вдруг показалось довольно обычным – машины, потоки пешеходов. Но Богдан посмотрел на асфальт под колесами и с изумлением понял, что это не машины едут, это улица движется, словно гигантская конвейерная лента, увлекая за собой людей, машины, и, вроде бы даже, некоторые здания…

– А как мы с вами расплачиваться будем? – практично поинтересовался Эрик. – Желание – это такая штука…

– Не беспокойтесь! – бодро заявил таксист. – Я сам вас найду. Когда придет время. Кстати, Чудовище свое можете у меня здесь оставить. При встрече заберете… Вот и приехали! Эх, здорово, что я вас, все-таки, дождался…

Друзья вылезли из машины и некоторое время привыкали к шумному людскому муравейнику.

Все-таки, Волшебная Москва выглядела на первый взгляд не столь наполненной жизнью как это знаменитое Большое Яблоко. Было в первопрестольной куда больше мрачной мистики, и куда меньше вот такого оптимизма на лицах жителей.

Впрочем, любители быстро узнали этот оптимизм, а вскоре и увидели под ногами знакомую цветную плитку: весь город стоял на хорошо известных любителям Черных землях, до предела насыщенных ядовитыми испарениями Успеха!

Такое можно было встретить и в Волшебной Москве – правда, не в столь чудовищной концентрации. А здесь даже устойчивых к злой магии любителей постепенно начинало трясти от предвкушения каких-то неожиданных подарков судьбы, неких смутных возможностей и дурманящего ощущения Успеха.

– Так, держим себя в руках! – на всякий случай сказала Криста, глядя на Богдана, который, глупо улыбаясь, любовался призрачными башнями-близнецами.

Впрочем, слишком уж долго держать себя в руках и беспристрастно оглядывать окрестности у любителей не вышло. Неожиданно, со всех сторон, словно хорошо подготовленная облава, на них бросились толпы неизвестно откуда взявшихся обезьян с бэджами «Пресса» на шкурах. Приматы были с головы до ног обвешаны звуко-видео-записывающей техникой, и любители на некоторое время ослепли от вспышек фотоаппаратов.

– Черт! – растерянно моргая, в сердцах воскликнул Богадан. – И как только они пронюхали…

Его голос потонул в шуме писклявых воплей:

– Как вы добрались? Вы действительно пересекли границу нелегально?

– Правда ли, что вы являетесь агентами Московской разведки?

– Как вы относитесь к проблеме мавроамериканцев?

– Правда ли, что вы живете втроем? Как вы относитесь к нетрадиционной магии и сказочным меньшинствам?

– Вы уже знаете, кто выиграет выборы?

Любители, разумеется, ничего не говорили в ответ – они были просто сбиты с толку и совершенно растеряны. А их уже аккуратно и настойчиво подталкивали в спину, пока не затащили в двери какого-то здания поблизости.

Когда любители пришли в себя, то обнаружили, что находятся в яркой, наполненной людьми студии. В глаза сразу же бросился знакомый логотип, который господствовал здесь надо всем:

MTV

Любителей усадили в крайне неудобные кресла футуристического дизайна, прицепили на грудь маленькие микрофоны, помахали перед лицами напудренными кисточками, направили в глаза яркие лампы.

Тут же грянула музыка, которую немедленно заглушил гром аплодисментов. Этот шум быстро сменился бодрым криком огромного рыжего, с благородной проседью и бабочкой на шее орангутанга, который, надо полагать, выполнял здесь роль ведущего:

– А вот и они – наши скандально известные гости из занесенного снегами и утоптанного медведями ледяного ада!

– Э, э! – запальчиво крикнул Богдан. – Чего это вы на нашу родину-матушку телегу катите?! Какие еще медведи? Что за ледяной ад?!

Но его не слышали ни ведущий, ни зрители. И орангутанг продолжал, все более и более распаляясь, даже начиная подпрыгивать на месте от избытка чувств:

– Нам с огромным трудом удалось уговорить этих троих нелегальных эмигрантов, счастливчиков, улизнувших из своей мрачной преисподней, принять участие в нашем шоу, посвященным предстоящим выборам Мага! Итак, прошу вас, расскажите, как вам пришла в голову идея придти к нам за помощью?

Какая-то мартышка сбоку подняла большую табличку на шесте с яркой надписью «аплодисменты». Зрители, среагировали немедленно, огласив студию овациями.

Любители не знали, как относиться к происходящему: возмущаться ли, рассмеяться или же взять, да и подыграть ли этому странному ведущему?

Первой сориентировалась Криста. Она не стала спорить с аудиторией, а просто улыбнулась и спокойно заговорила:

– Всем привет! Раз уж мы здесь очутились, то хочу заявить, что я невероятно счастлива, что меня вместе друзьями пригласили на мой любимый канал MTV! По правде говоря, это была мечта всей моей жизни, и только ради этого следовало убраться из нашего снежного ада прямиком в ваш солнечный рай…

– Ты чего несешь, родная? – пробормотал Богдан, но Криста его не слушала.

– Меня очень удивило, что вы оказались столь информированы относительно цели нашего визита… – продолжила Криста, но была немедленно прервана ведущим.

– Наши гости имели возможность оценить силу демократии и свободы слова в нашем городе! – хвастливо заявил орангутанг. – Действительно, у нас невозможно скрыть от общественности волнующие ее факты – газетчики все равно все разнюхают и раздуют до невообразимости, хе-хе-хе!

Мартышка немедленно взмахнула шестом с табличкой «Смех, рукоплескания». Аудитория заржала и захлопала.

– Итак, вы здесь в связи с выборами, – продолжил ведущий. – Наших зрителей безумно интересуют два вопроса. Во-первых, почему выборы Мага проходят именно в Волшебной Москве? А во-вторых, почему при этом вы решили искать поддержки у наших избирателей?

– Ну, то, что выборы проходят у нас – это понятно, – сказала Криста. – Ведь Игра началась именно в Волшебной Москве. Ну, а к вам мы пришли вовсе не за голосами избирателей, а просто для того, чтобы добраться сюда первыми, чтобы оказаться здесь раньше темных сил…

– Простите, – прервал Кристу ведущий, – вы употребляете неполиткорретное выражение… Нельзя говорить про какие бы то ни было силы – «темные». Вам пока это простительно, как выходцам из дикого мира, но на будущее я бы посоветовал…

– А как у вас называют темные силы? – поинтересовался Эрик.

– Ну… – замялся ведущий. – У нас их вообще стараются никак не называть.

– Это еще почему? – спросил Богдан. – Надо же про них как-то говорить.

– А зачем про них говорить? – заерзал на своем стуле ведущий. – Давайте считать, что у нас все силы – светлые! Так всем будет приятнее! Особенно мавроамериканцам и шахтерам. Ведь когда вы говорите про тьму, они могут подумать, будто вы на них намекаете, и, чего доброго, обидятся. Ведь правда, же, а?!

Мартышка подняла табличку «одобрительное „да-а-а!“ Зал послушно проблеял „Да, именно так!“

– Но ведь это вранье! – запальчиво возразил Богдан. – Ведь темные силы действительно есть, есть зло, и добру очень нелегко с ним бороться!

– Какая интересная беседа! – заявил орангутанг. – А мы уходим на рекламу…

И зал погрузился в тишину.

– Вы действительно считаете, что про зло и про силы тьмы говорить нельзя? – с любопытством спросил у ведущего Эрик.

Орангутанг не ответил. Вместо этого он вдруг соскочил с кресла и принялся совершенно по-обезьяньи, вприпрыжку бегать по студии, оглашая ее бессвязными воплями. Он даже запрыгнул на кран с камерой, и, повиснув на одной длиннющей рыжей лапе, прокатился на нем по студии, чем вызвал уже более естественный смех зрителей. Под тяжестью обезьяньей туши кран опустился, а орангутанг, оказавшись в центре зала, бодро пробежался на четырех конечностях по кругу и, вернувшись, запрыгнул обратно в свое кресло.

Всю эту картину любители наблюдали, как загипнотизированные, не в силах вымолвить ни слова. Пока не грянула бодрая музыка, и орангутанг неожиданно не заявил в камеру:

– А мы снова с вами, и у нас в студии гости из заснеженного русского ада…

Его слова потонули в громе аплодисментов. Любители молча хлопали глазами. В голове у них была каша. Надо полагать, гречневая…

– Итак, вы говорите, что прибыли сюда не за голосами избирателей, – как ни в чем не бывало, сказал ведущий. – Тогда за чем же?

Любители помолчали, обмениваясь выразительными взглядами.

Конечно же, у них не было ни малейшего желания выкладывать собственные планы перед миллионной аудиторией чужого города. Но если говорить начистоту, планы эти провалились еще до начала осуществления. Непонятно, кто или что было тому виной. И не были ли замыслы любителей изначально обречены на провал, но все теперь казалось напрасным.

А потому Криста тяжело вздохнула и заговорила:

– Ну, ладно. Поговорим начистоту. Так уж случилось, что Магистр Правил эти самые Правила, наконец, придумал. Хороши они ли плохи, но победит в игре тот, кто будет избран Магом. Маги, как известно, и затеяли Игру, и они обладают всей полнотой могущества. Так что все, кто заинтересован в победе в Игре, будет участвовать в выборах…

– Свободные выборы – высшее достижение американской демократии! – провозгласил ведущий. – Мы рады, что это понимают даже в вашем дремучем медвежьем углу!

– Ну, да, – кивнула Криста, – мы все обожаем американскую демократию. Вы для нас – пример номер один, ага. Хм… О чем это я? Ах, да, выборы. Так вот, как вы не называйте силы тьмы, но они тоже будут бороться за победу в выборах. И уж точно – станут использовать самые грязные политические и колдовские технологии, про которые в вашей самой демократической стране в мире никто и никогда, конечно, не слышал…

– О, да, мы ничего даже не слышали о «грязном пиаре»! – вставил ведущий.

– Вот-вот, – усмехнулась Криста. – А мы слышали. И самое для нас неприятное заключается в следующем: тот, кто должен, по идее, следить за соблюдением Правил Игры и справедливости выборов, является у нас самим воплощением зла. Я говорю про нашего Арбитра…

– Какие у вас, все-таки, дикие места! – посетовал ведущий. – Я просто содрогаюсь, представляя себя на месте Кандидатов, за которых должны проголосовать голодные и дикие медведи…

– Дались вам эти медведи! – проворчал Богдан.

– Медведи у нас не имеют права голоса, – заметил Эрик.

– Вот видите! – горестно произнес ведущий. – Никакой демократии! Даже медведи в этой стране лишены элементарных прав человека!

Зрители по команде мартышки разочарованно загудели.

– Я, все же, закончу, – нахмурилась Криста, которую тоже начало утомлять это нелепое ток-шоу. – Мы хотели найти в вашем городе того, кто мог бы стать Кандидатом от сил добра. Ведь, как известно, выходец из другого, противоположного нашему Волшебного полигона, не подконтролен нашему Арбитру. В смысле, Арбитр не сможет отслеживать каждый его шаг, а значит, наши шансы на успех были бы выше…

– Но теперь, поскольку наш секрет стал достоянием всех и каждого, мы от своего плана отказываемся, – подытожил Эрик.

– Вот так вот! – запальчиво добавил Богдан.

– Спасибо за содержательную беседу! – воскликнул орангутанг. – А я напоминаю, что у нас в гостях были знаменитые нелегальные эмигранты из ледяной империи зла. А сейчас – снова музыка…

Любители вышли на улицу. Они ощущали себя разбитыми, подавленными и невероятно уставшими. Прохожие деловито сновали взад и вперед со своими неизменными белоснежными улыбками на лицах – фирменной отметиной Черных земель Успеха. Казалось, все моментально потеряли интерес к пришельцам с другого конца Земли.

Но это только казалось.

Раздался необычный и совершенно неожиданный в шумной атмосфере Волшебного Нью-Йорка звук. Это был цокот копыт.

Глазам любителей предстало зрелище одновременно величественное и забавное: прямо перед ними остановился некий гибрид длиннющего лимузина и античной колесницы, запряженной добрым десятком лошадей.

– Что-то мне подсказывает, что нами заинтересовалась итальянская мафия, – произнес Богдан.

– Тогда уж – древнеримская, – уточнил Эрик.

Передняя дверца колесницы открылась и оттуда вылез рослый детина в форме самого натурального римского легионера. Он неспешно подошел к любителям, которые едва сдерживались, чтобы не рассмеяться: уж слишком вызывающе смотрелись под золотистым шлемом черные пластиковые очки и витой проводок наушника!

– Это вы, что ли, из Москвы? – поинтересовался легионер.

– Да, вроде того, – отозвался Эрик. – А что такое?

– С вами хочет побеседовать один очень влиятельный человек, – сказал легионер.

– А точнее? – сварливо поинтересовался Богдан.

– А точнее – крестный цезарь этого города, – зловещим голосом произнес легионер и кивнул в сторону колесницы-лимузина. – Сами сядете, или затолкнуть вас силой?

Уговаривать любителей не пришлось, и они гуськом полезли на заднее сиденье.

Внутри «в ноль» затонированного лимузина было темно, душно, пахло ладаном и прочими благовониями. Скудное освещение давали чадящие на стенках масляные светильники. Потолок лимузина поддерживали декоративные колонны, а внутренне убранство поражало совершенно безвкусной роскошью.

Когда глаза друзей привыкли к полумраку, они рассмотрели сидящего напротив полного человека в белой складчатой тоге, с золотым венком на круглой лысоватой голове. Выглядел он, как какой-нибудь недобитый Спартаком патриций из старого голливудского «пеплума».

– Приветствую вас, о чужестранцы! – мягким голосом произнес человек. – Ну, что же, покалякаем о делах наших скорбных?

– Покалякаем… – растерянно произнес Богдан.

– Угощайтесь, – предложил крестный цезарь, указывая на низкий столик перед собой.

На столике, на большом серебряном блюде в груде экзотических фруктов лежал задумчивый жареный поросенок. Из спины его торчал предательски воткнутый кинжал, а изо рта – «Сникерс».

– Кола, содовая? – любезно предложил хозяин поднимая огромную золотую чашу.

– Спасибо, – вежливо сказал Эрик. – Может, сразу прейдем к делу? Зачем вы хотели нас видеть?

– Какие нетерпеливые эти нынешние молодые люди! – посетовал крестный цезарь, отрезая от бока поросенка изрядный кусок. – Разве так ведутся разговоры? Я предлагаю вам вначале закусить, испить вина… Кто знает, может, это последняя возможность в жизни, хе-хе? Ну, а потом мы продолжим разговор в сближающей и расслабляющей обстановке терм…

Крестный цезарь довольно выразительно уставился на Кристу. Та вспыхнула и сказала резко:

– И, все-таки, чего вы от нас хотите?

– Понимания, – проникновенно сказал хозяин, – всего лишь понимания интересов нашей империи в этом бурном и противоречивом мире…

– Вы хотите понимания, а вот нам ничего не понятно! – искренне заявил Богдан.