Текст книги "Контрабанда"

А теперь внимание: я не призываю бороться с «чужими» – вовсе нет! Ведь может оказаться, что вы, даже не подозревая о том, женаты или замужем за пришельцем! У вас наверняка бывают моменты полного непонимания, когда кажется, будто говоришь с каменной стеной, а? Задумайтесь… Сколько семей разваливаются из-за различий между расами!

Гильза зевнул и направился к двери: автор писал слишком очевидные вещи. С другой стороны, он посочувствовал этому смельчаку, которому в скором времени, по-видимому, сотрут память.

За широкой стойкой ресепншна, как обычно, сидела секретарша Зина и скучающе разглядывала ногти. Ногти были хороши – насыщенного рубинового цвета, с перламутровым переливом и искорками-блестками. Но Зина выглядела недовольной.

Гильза облокотился на стойку.

– Привет! – сказал он.

– Привет от старых штиблет… – задумчиво протянула Зина. – Говорят, уволят тебя скоро, Гильзонька…

– Кто говорит? – обмер курьер.

– Я говорю, – отозвалась Зина, не отрывая взгляда от ногтей, – ты фирме показатели портишь… Глянь, равномерно лак лег? Или мне только кажется?

– Фрагментарно! – буркнул Гильза. Настроение испортилось еще больше.

– Но ты не переживай, – спохватилась секретарша, – мы тебя в обиду не дадим. Может, и не уволят, если постараешься.

Она навалилась на стойку обширной грудью, отчего с опасным треском разъехалось декольте, и поманила курьера пальчиком. Юноша послушно приблизился.

– Говорят, эта смазливая мымра из Лагорa хочет настучать в Инквизицию. Что-то ей у нас не понравилось. Вроде кто-то напал на нее у нас на входе и шутки ради вывалил на голову мороженое, а она из старинного рода, чья-то там внучка, – это у них вроде смертельного оскорбления…

– Это был я, – упавшим голосом произнес Гильза.

– Ну, я тебя поздравляю, – закатив глаза, гробовым голосом сказала Зина. – Это ж надо!

– Только я вовсе не нападал, я случайно ее толкнул, и мороженое совсем немножко на блузку… Совсем не на голову…

– Это не важно, – отмахнулась Зина. – Главное – ты попал под горячую руку. Знаешь, как это бывает? Один к одному: сначала мороженое ей на голову…

– На блузку!

– … потом попадаешься на контрабанде…

– Какой еще контрабанде?!

– Ну, это ты же посылку незаконную из Лагорa протащил?

– Я всего лишь нес ее Кэт! Слушай, Зина, откуда у тебя такая странная информация?

– От коллектива, дорогой, от коллектива! Это, видишь ли, офис, тут слухи расползаются быстро, правда, не всегда достоверные… Я о чем тебе толкую: готовься защищаться от всех напастей сразу. В общем, пришла беда – открывай ворота!

– Что же делать? – беспомощно протянул Гильза.

– Даже не знаю… Был бы здесь Хорос, он бы наверняка разрулил ситуацию. Посоветовал бы что, а то и вовсе заступился бы. Ведь это он тебя сюда привел? Ну вот! Но он в командировке, а ты сам знаешь, что это означает.

– Да. Неизвестно, где сейчас, и неизвестно, когда обратно.

– С другой стороны… – Зина вдруг оживилась, – это же прекрасная возможность для тебя!

– Как это?

– Шанс проявить себя!

– Я уже пробовал, – ответил парень тоскливо. – Проявил себя, и что из этого вышло?

– Это все не то, – отмахнулась Зина. – Ты должен научиться отстаивать свою правоту! Поверь, Хорос это оценит! Может, ты способен на что-то большее, чем на работу курьера!

Гильза состроил кислую мину, покачал головой:

– О чем ты? Нет, ни на что я не способен. Видать, мне навсегда мозги отшибло.

– Думаешь? – с жалостью произнесла Зина и вздохнула. – А может, это и к лучшему. Уволят тебя, пристроят на какую-нибудь человеческую работу, простую, чтобы ты не напрягался. Конверты там клеить или прищепки собирать. Память только сотрут, чтоб не мучился…

Гильза вздрогнул: «Сотрут память?» В горле пересохло, по телу пробежала мелкая дрожь. Зина не заметила, как он побледнел, пожала плечами:

– Конечно, сотрут. Кто уходит из «Линии» – всем стирают.

– Я не хочу! – выдохнул Гильза. – Опять память?.. У меня ее и нет почти, этой памяти! И снова стирать?!

Теперь Гильзу явственно трясло. Зина испугалась. Бросилась рыться в ящике под стойкой, выхватила белый пластиковый тубус, выкатила на ладонь таблетку:

– На, проглоти, это успокаивает.

Гильза послушно сунул таблетку в рот. Это всего лишь приступ паники. Сейчас пройдет… Однако давно с ним такого не случалось.

Он очень боялся снова потерять себя – маленького себя, который едва-едва успел родиться, вырасти и встать на ноги – «после пули».

– Ты только не волнуйся, – причитала Зина. – Может, и обойдется…

– Ты права, – он уже немного успокоился. – Может, и сотрут. Что тут поделаешь?

Он понуро поплелся по коридору. Зина растерянно смотрела вслед.

Гильза свернул в комнату отдыха. Взял с полки свою чашку. Она у него была большая и тяжелая, с изображением ракеты на фоне ставшего родным павильона «Космос» – на самом деле обыкновенный сувенир, купленный здесь же в палатке. Открыл банку с растворимым кофе и принялся сыпать – задумчиво, ложку за ложкой.

– Странные вкусы у жителей Земли, – произнес знакомый голос.

Гильза обернулся и чуть не выронил чашку. За спиной стояла некогда прекрасная незнакомка, а теперь – жестокий супервайзер с Лагорa. Несчастный курьер не нашел ничего более умного, чем ляпнуть: «Хотите кофе?»

Девушка спокойно посмотрела на него и неожиданно сказала:

– Да. Всегда хотела это попробовать.

Они сидели за невысоким стеклянным столиком и звенели ложечками, как самые обыкновенные коллеги по работе. Наверное, в какой-то степени так и было. Только вот перед ней весь офис готов бегать на цыпочках, ее боятся и уважают. А он здесь – самый последний неудачник. И хоть от нее зависит теперь и его судьба, хоть и он должен ее бояться как огня, Гильза не мог отвести от нее восторженного взгляда. Впрочем, ее это ничуть не смущало. Похоже, она привыкла к всеобщему обожанию.

Девушка недоверчиво попробовала кофе, удивленно приподняла брови. Гильза молча пододвинул к ней сахарницу.

Пауза затягивалась, и курьер решил нарушить молчание:

– Вы не очень на меня обиделись? Я нечаянно.

– О чем вы? – девушка удивленно взглянула на него, отпила еще немного кофе. Снова с сомнением посмотрела в чашку.

– Ну… Толкнул вас… Мороженое на вас, это…

– Так это были вы? – она чуть улыбнулась. – Тоже мне – повод для обид! Какие пустяки!

– Значит, вы не из-за меня решили устроить проверку?

Девушка внимательно посмотрела на Гильзу и покачала головой:

– Да с чего вы взяли? Дело совсем не в вас. Точнее, не только в вас. Дело в жителях Земли. Я уже говорила об этом.

– Мы какие-то не такие?

– Это долгий разговор… Я так и не спросила, как вас зовут?

– Гильза, – машинально ответил он. – То есть нет… Этот, как его… Кошкин.

Парень смутился: он на секунду забыл собственное имя. Но, в конце концов, оно было для него таким же новым, как и прозвище.

– Гильза, – повторила девушка. – Хорошо звучит, звонко. А вот плохая память говорит не в вашу пользу.

– А вас как зовут? – набравшись смелости, спросил юноша.

Собеседница странно посмотрела на него: кто его знает, может, «у них» не принято задавать такие вопросы? Или он попросту не заслуживает такой чести?

Однако супервайзер ответила:

– Иоланта Изабель Тина Марианна Лючия. В русской транскрипции, конечно.

Только теперь, когда Гильза понял, что разговор ведется с помощью спрятанного где-то в офисе декодера, он осознал, что беседует он с самой настоящей «иномирянкой». Он никогда еще так близко не общался с «пришельцами». От волнения хватил изрядный глоток кофе. Горечь лишних ложек порошка свела горло, но он заставил себя приветливо улыбнуться:

– А коротко как? Иоланта? Иола?

– Лю… – задумавшись, небрежно ответила девушка, но тут же спешно поправилась. – Лючия.

– Лю… – повторил Гильза. Имя приятно щекотало язык. – Лю… Красиво…

Девушка вдруг покраснела.

Ее секундная слабость почему-то окрылила Гильзу – ему показалось, что «еще не все потеряно». Он уже был готов ляпнуть очередную обезоруживающую глупость, но Лю его опередила:

– Однако в рабочей обстановке прошу именовать меня «госпожа супервайзер».

– А сейчас?..

– Сейчас как раз такая обстановка, – сурово сказала она, но, увидев растерянность на лице курьера, смягчилась. – Ладно, пусть будет «Лю». Только не при коллегах, договорились?

– Ага… – кивнул Гильза.

– А теперь давайте поговорим о вас, – подчеркнуто официально заговорила красавица-супервайзер. – Вы – милый молодой человек, было бы досадно, если бы ваша карьера в Ордене Хранителей оборвалась на взлете…

Гильза вроде бы слушал, но слова пролетали мимо ушей: это небрежно брошенное «милый молодой человек» совершенно сбило его с толку. Означать оно могло только одно: она не воспринимает его всерьез. Наверное, это и правильно: кто он такой, в самом деле? Мальчик на побегушках, к тому же, довольно посредственный. Наверное, там, в ее мире – мире роскошных замков и храбрых рыцарей – перед ней преклоняли колени родовитые дворяне, суровые инквизиторы, куртуазные придворные… Черт, что еще за слово такое вспомнилось – «куртуазные»? Иногда в памяти всплывают такие глупости!

– Вы слушаете меня? – строго спросила Лю.

«Похожа на учительницу…» – мелькнула в голове не вполне уместная мысль.

– Да-да, слушаю, – поспешил он заверить ее.

– Орден Хранителей Лагора уже уведомлен мною о необходимости проверки. Надеюсь, вы не в обиде? Право же, это в наших общих интересах.

– Какие там обиды… – пробормотал Гильза.

– Поймите, у меня, конечно, особый взгляд на положение дел в вашем мире. Но я слишком молода, чтобы делать окончательные выводы. Я всего лишь наблюдатель. Именно поэтому сюда прибудет более компетентный представитель нашего Ордена. Не знаю, кого именно из инквизиторов пришлют – все они довольно разные. Могу посоветовать только одно: когда он станет задавать вам вопросы – а он станет, – будьте с ним искренни. Хотя бы потому, что они остро чувствуют ложь. Выявлять правду любой ценой – их священный долг.

От последней фразы у него по спине пробежал неприятный холодок. «Выявлять правду любой ценой…» В голове всплыли туманные образы, связанные с допросами в средние века, и все они были крайне несимпатичными.

– Я и не собираюсь врать, – Гильза нервно пожал плечами. – И до этого говорил только правду.

– Вот и хорошо, – бодро сказала Лю и поставила чашку на столик. – Этот ваш кофе очень странный на вкус, но хорошо бодрит. Конечно, не так, как тисс. Надеюсь, когда вы надумаете посетить наш мир, вы не преминете вспомнить мой совет и попробовать его.

Так ему дали понять, что разговор окончен.

6

Никто не знал, как и где появился инквизитор.

Скорее всего, он перенесся из Лагорa в какую-то тихую аллейку ВВЦ. Материализоваться в радиусе километра от цели – довольно высокая точность. Впрочем, опытный Хранитель мог бы выйти из своего мира прямо к павильону «Космос». Но едва ли он шагнул прямиком в сокрытое от посторонних убежище «Линии».

Все дело в том, что тайная дверь во внутренней стене всем известного павильона ведет в никуда. По крайней мере, так кажется непосвященным. Шестьсот квадратных метров офиса фирмы «Линия», под вывеской которой скрывается Орден, находится в совершенно другой точке пространства и времени. Грубо говоря, в параллельном мире.

А потому, чтобы вот так, незаметно, войти сюда, нужно было быть мощным и опытным Хранителем с очень высоким уровнем специальных познаний и умений. Но в том, что именно таким и был вновь прибывший инквизитор, сомневаться не приходилось.

Он появился в холе офиса в сопровождении «госпожи супервайзера», которая выглядела теперь строгой и совершенно неприступной, как какая-нибудь королева на приеме. Сзади маячила тихо охающая Зина: она переживала, что проворонила визит высокого гостя и не успела предупредить сотрудников.

Инквизитор был высок и невероятно тощ. Его складчатое темно-бардовое одеяние украшалось сложной драпировкой, широкий ворот был оторочен сверкающим мехом. Большой овальный медальон на золотой цепочке подчеркивал его значительный статус. На пальце красовался массивный перстень – символ власти инквизитора Лагора. По всему понятно – этот человек не видел проблемы в том, что его одежда абсолютно не соответствовала моде, существующей в мире, в который он пришел. Надо думать, он мог себе это позволить.

Но больше всего поражало не одеяние инквизитора, а его лицо. Бледное, вытянутое, в темными впадинами щек, изрезанное неровными вертикальными морщинами. Трудно было определить его возраст. Особенно сбивали с толку глаза – большие, чуть навыкате, в зрачках которых светилась сдерживаемая железной волей злая энергия.

Работа в офисе приостановилась. Служащие, раскрыв рты, пялились на гостя, как кролики на удава. Инквизитор же медленно обвел холл взглядом и, не меняя выражения лица, удалился. Осталась только Лю, голос которой прозвучал в полной тишине звонко и отчетливо:

– Можете продолжать выполнение служебных обязанностей. Хранителя Чигура и курьера Кошкина прошу пройти в конференц-зал.

Гильза плелся по коридору позади «госпожи супервайзера» со знакомым еще по больнице ощущением – будто тащат его на необходимые, но крайне неприятные процедуры.

Внезапно Лю замедлила шаг и прошептала:

– Я должна перед вами извиниться. Не думала, что дело обернется таким образом…

Парень непонимающе посмотрел на девушку. Она выглядела несколько растерянной.

– Что-то не так? – на всякий случай спросил он.

– Вроде бы и так… Но не совсем, – сказала Лю. – Мне просто и в голову прийти не могло, что пришлют именно его.

– Ас ним что-то неладно? – Гильза невольно посмотрел в сторону дверей в конференц-зал, за которыми скрылся высокий гость.

– Как бы это правильнее сказать… – Лю виновато взглянула ему прямо в глаза. – Это отец Пемброук. Из всех возможных кандидатов на ведение внутреннего расследования этот – наихудший.

– Но почему?

– Беда в том, что он давно недолюбливает Хранителей из земного Ордена. Я точно не знаю, с чем это связано. Поговаривают, у него давний конфликт с самим Хоросом.

– Но Хороса-то сейчас нет. Значит и никакого конфликта…

– В том-то и проблема! – тихо воскликнула Лю. – Не исключено, что отец Пемброук воспользуется этим и… Даже не знаю…

– И что делать? – просто спросил Гильза.

Девушка вздохнула и покачала головой:

– Все, как я уже сказала. Говорите только правду. Может быть, я просто зря беспокоюсь…

Отец Пемброук восседал во главе длинного стола на месте, которое во время совещаний занимал один лишь Хорос.

Гильза никогда не бывал на этих совещаниях – по статусу не полагалось. Зато на них неизменно ходил Владимир Иванович. И сейчас он смотрел на инквизитора хмуро. Юноше подумалось, что регистратор как раз в курсе того, кто он такой, этот отец Пемброук, и чего от него следует ожидать.

Чигур и Гильза сидели на противоположном конце стола, и ряды пустых кресел между ними и инквизитором создавали довольно тягостное впечатление. Лю стояла теперь за спиной гостя, превратившись из независимого и гордого супервайзера в собственную же бледную тень.

– Разрешите поприветствовать вас, коллеги, – скрипучим усталым голосом заговорил отец Пемброук. – Сожалею, что наша встреча состоялась по такому неприятному поводу.

– Позвольте узнать, почтенный инквизитор, – нарочито вежливо произнес Чигур, – что это за повод такой, что он так огорчил вас?

Отец Пемброук понимающе кивнул и терпеливо пояснил:

– Дело в том, коллега, что он огорчил не только меня. Ибо здесь я не по своей воле, а по решению своего Ордена, с официальной подачи уважаемой госпожи супервайзера.

Лю за спиной инквизитора поежилась.

– У нас сложилось впечатление – надеюсь, ошибочное, – что ваш Орден не слишком хорошо справляется со своими задачами, а это может повлечь за собой хаос, что, в свою очередь, ставит под угрозу Маятник вашего мира…

Гильза вопросительно взглянул на Чигура: он никогда не слышал ни про какой Маятник. Но Чигуру было не до него – он пристально смотрел на инквизитора, на лице его дергались желваки.

– Какое вам дело до нашего Маятника? – проговорил регистратор.

– Никакого, – легко признал инквизитор. – Это, конечно же, ваша внутренняя проблема. Однако если в вашем мире будет нарушено равновесие, Лагор должен быть к этому готов. Мы будем вынуждены принять определенные меры и применить санкции к виновным в нарушении сложившегося миропорядка.

– И какие же санкции могут принять против нас Хранители Лагора? – недобро спросил Чигур.

– Разные, друг мой, разные, – добродушно отозвался отец Пемброук. – От лишения статуса Хранителей с последующим стиранием памяти до полного закрытия прохода в ваш мир.

– Но это же… – ахнул Чигур. – Изолировать Землю от всех остальных миров?!

– Знаю, мера суровая, крайняя. Но решение будет принято только после моего расследования, результаты которого я изложу почтенному собранию Ордена Хранителей Лагора. Вам же обещаю подойти к своему поручению со свойственными мне рассудительностью и истовым рвением.

Гильза тут же испуганно посмотрел на Владимир Ивановича: никогда еще он не видел лицо опытного регистратора таким перекошенным. Видимо, у него было собственное мнение по поводу рассудительности и рвения отца Пемброука. Неожиданно лицо Чигура приняло спокойное и даже равнодушное выражение. Наверное, ему удалось справиться с бушевавшими эмоциями.

– Хорошо, – сказал он. – И все-таки, я не вижу достаточно оснований для вашего здесь присутствия.

– Вам нужны основания? – инквизитор понимающе кивнул. – Извольте.

И он положил на стол знакомый уже предмет – то самое странное оружие, что лежало в контейнере у Сан Саныча.

– Откуда оно у вас? – воскликнул Чигур. – От оружейника? Вы с ним поосторожнее!

Отец Пемброук покачал головой:

– Вы хотели оснований – они перед вами. Это «веретено смерти». Оно принесено из мира, которого уже нет.

– Как это?! – вырвалось у Гильзы.

Инквизитор даже не посмотрел в его сторону.

– Мир, в котором появляются подобные предметы, неизбежно и необратимо обречен на гибель. Теперь они пришли на Землю.

Гильза не вполне понимал смысл сказанного инквизитором, но интонации уловил. Ему стало не по себе. Отец Пемброук продолжил:

– Дело, конечно, не в самом этом отвратительном механизме. Дело в том, кто за ним стоит.

– И кто же это? – тихо спросил Чигур.

– Мы не знаем. И если нам не удастся это узнать, у Лагора не останется выбора. Мы изолируем Землю. Навсегда.

Регистратор медленно кивнул. Гильза не поверил своим глазам: неужели этот сильный человек сдался?!

– Итак, коллеги, – в голосе инквизитора проскользнули торжественные нотки. – Готовы ли вы помочь расследованию?

– Все, что в наших силах… – глухо отозвался Чигур.

– Прекрасно. Тогда вы будет приглашены для беседы дополнительно. Пока можете быть свободны.

7

С появлением в офисе мрачного гостя из Лагора обычно бурная офисная жизнь притихла.

Официально «Линия» занимается контролем за миграцией пришельцев из иных миров. Конечно, «официально» – не означает, что об этом известно всем. Основную массу мигрантов составляют выходцы из других миров. Так уж повелось, что древний Орден Хранителей взял на себя функции по контролю за перемещением иномирян. Сделано это было не случайно: Орден отвечает за равновесие мира, он же охраняет его главную тайну.

Маятник.

Большинству иномирян в других мирах и самим мигрантам известна лишь внешняя сторона Ордена – фирма с простым названием «Линия». Но и этого достаточно, чтобы ее сотрудников уважали и даже боялись. Вспомнить хотя бы, что именно здесь иномирянам выдавались необходимые документы, без которых пребывание на Земле ставилось вне закона.

А сейчас в важной работе «Линии» наступила пауза: никто посторонний не должен был знать о внутренних неприятностях фирмы. Сотрудники, словно зомби, с утра до вечера слонялись по коридорам, с опаской проходя мимо дверей в оккупированный инквизитором конференц-зал.

Шли утомительные допросы. Все это преподносилось как стремление за самый короткий срок выявить сильные и слабые стороны в работе Ордена. Чигур же считал, что Пемброук просто-напросто копает под Хороса.

– Он будто с самого начала знал, что шеф не сможет вернуться немедленно, – мрачно сказал регистратор. – Вот и собирает на него компромат. Худшее, что может случиться, – если он настроит против него большинство Хранителей Лагора…

– А как же это «веретено»? – спросила Кэт. – Это что же, блеф?

– Похоже, что нет, – нехотя ответил Владимир Иванович. – У нас действительно происходит что-то неладное, а он ловко пользуется ситуацией.

– Так, может, стоит искать тех, кто охотился за этой «посылкой»?

– В этом нет никакого сомнения, – кивнул Чигур. – Но ведь он нарочно затягивает свое «внутреннее расследование». Регистраторы не могут оставить офис, чтобы не быть обвиненными в попытке скрыть следы или что-нибудь в этом роде.

– Что же делать?

– Я не знаю. Пока остается просто ждать. Надеюсь, ожидание не слишком затянется, и не станет слишком поздно.

Гильза случайно подслушал этот разговор у двери в комнату отдыха. И его снова посетило острое чувство вины вперемешку со страхом. Почему-то он был уверен, что зловещий инквизитор во всем обвинит его и прикажет стереть ему память – в лучшем случае.

Между тем время шло, а курьера все не вызывали на допрос. И страх от этого совсем не уменьшался. Напротив, он рос, обрастал новыми волнениями, как снежный ком, несущийся с горы.

Нужно было с кем-то поделиться своими опасениями, и Гильза отправился на ресепшн.

Зина, как всегда, была занята: теперь она задумчиво раскладывала на стойке пасьянс. Судя по выражению ее лица, карты не сулили ничего хорошего.

– Привет, Гильзонька, – не отрываясь от расклада, сказала Зина. – Представляешь, только мне выпал богатый военный, блондин, как ему тут же «казенный дом» светит! И сколько ни раскладываю, все одно и то же выпадает. Как считаешь, может, у нас в офисе энергетика испортилась? – она кивнула в сторону конференцзала.

Гильза пожал плечами. Юноша бессмысленно смотрел в настенные часы. Что-то с этими часами было не так. Вдруг он понял: отчего-то они стали идти в обратную сторону. Да уж, энергетика…

– Ты чего опять мрачный?

– А чему радоваться? – отозвался Гильза. – Теперь уж точно память сотрут.

– Да ты не переживай, – отмахнулась Зина. – Это не больно. Многим стирали, и никто пока не жаловался.

Поймав затравленный взгляд курьера, она запнулась.

– Ой… Извини. Я забыла, что ты к этому как-то по-особенному относишься.

– Мне нельзя стирать память… – тихо сказал Гильза. – Яне хочу, не хочу…

Зина непонимающе смотрела на него и хлопала огромными ресницами. Вдруг всплеснула руками:

– А давай я тебе погадаю, а?

Гильза равнодушно пожал плечами. Зина же принялась умело метать карты:

– Так, так… Ну, червовый валет – это ты… Трефовый король – это он… Хм…

Она испуганно поглядела на курьера и быстро перемешала карты.

– Лучше не буду тебе гадать, все равно карты врут, – скороговоркой пробормотала она. – Знаешь, что…

Секретарша подошла к поникшему Гильзе и облокотилась на стойку рядом.

– Я, конечно, тебе не советчица. Но если бы, скажем, со мной такая беда приключилась, я бы что угодно делала, только не сидела и не ждала, что там за тебя решат.

Юноша непонимающе посмотрел на Зину. Та пояснила:

– Ты чего вообще боишься? Что тебя за твои поступки накажут? Это, конечно, возможно… – голос ее стал зловещим. – Инквизитор этот, говорят, злой, подозрительный и глазливый. Одним взглядом порчу наводит. Вон, на главбуха нашу зыркнул – так у той разом ячмень на глазу вскочил. А как к айтишникам заглянул – так сразу сеть полетела, до сих пор восстановить не могут…

Она помолчала, а потом добавила:

– Так что ты правильно боишься. Но если сам исправишь ситуацию – за что же тебя наказывать?

– Как же я ее исправлю? – недоуменно произнес Гильза.

– Ну, не знаю, – сказала Зина. – Я же говорю: я тут тебе не советчица. Сделай что-нибудь такое, за что он тебя сразу и простит…

8

Сегодня он снова решил не идти в офис.

Во-первых, потому что боялся предстоящего разговора с инквизитором. А во-вторых, у него созрел план, как реабилитироваться перед начальством, и уже второй день он занимался его реализацией.

Он встал поздно – решил хорошенько выспаться перед важным делом. Поднялся с дивана, потянулся, машинально сделал какое-то подобие зарядки: руки и ноги, в отличие от головы, хранили память о тех временах, когда тело было куда более послушным и подвижным. Поставил чайник и отправился в ванную. Долго разглядывал в зеркале загадочную татуировку на плече. Офисные шутники были в чем-то правы: в ней действительно угадывались и парашют, и надпись «ВДВ», и даже череп. Только вот череп совсем не был похож на Хороса. Скорее уж на мрачного отца Пемброука…

Чайник на плите засвистел (Гильза терпеть не мог электрические). Смешав пару ложек кофе с пятью кусочками сахара и слепив бутерброд, подошел к окну. Гильза снимал квартиру в двенадцатиэтажном доме, неподалеку от телецентра. Во-первых, до работы рукой подать, во-вторых, из окна видна Останкинская башня.

Он мог часами стоять вот так, у окна, и смотреть на ее стремительный силуэт. Кто его знает, в чем тут было дело. Наверное, она, как и ракета, напоминала ему о чем-то. Он любил ее разную: когда она сверкала, подсвеченная утренним солнцем, и когда тожественно лучилась на закате, в пасмурный день, когда тонкий силуэт был подернут туманной дымкой и когда ее верхушку скрывали облака – это будило фантазию, напоминало об иных мирах, в которых он до сих пор так и не побывал… Но особенно она нравилась ему ночью – в свете прожекторов, величественная и торжественная…

Толстый надкушенный кружочек «докторской» предательски выполз из-под сыра и шлепнулся на пол. Гильза постоял над колбасой, размышляя о предстоящем «подвиге» и дожевывая остатки бутерброда. На новый уже не было времени.

Быстро оделся и выскочил на улицу. На остановке влез в маршрутку, которая шла прямиком на проспект Мира.

План был прост: добраться до детективного агентства и засесть в засаду. Оставалась слабая надежда, что тот тощий незнакомец в плаще, что принес злосчастную посылку, объявится вновь. А вдруг он до сих пор не разобрался, что произошло? Тем более не зря же он передает таинственный груз через посредников! В прошлый раз посылку доставили около пяти вечера. И если посылки доставляются регулярно – может быть, он появится снова примерно в это же время.

На этом, собственно, план и заканчивался. Гильза понятия не имел, что делать дальше. Впрочем, его голове было тяжеловато забираться так далеко вперед. Да он и не был уверен, что узнает того, первого незнакомца.

Юноша вошел в знакомый уже дворик, внимательно окинул его любопытными глазами – где бы примоститься поудобнее и понезаметнее. И не придумал ничего лучше, чем усесться на узкие детские качели. Достал из сумки дневник и ручку. Он пытался восстановить в памяти облик незнакомца. Рука послушно выводила силуэт, но лицо по-прежнему оставалось белым пятном – словно его стерли из памяти.

Гильза поежился. Так не хотелось думать о возможно предстоящем стирании памяти. Пока сам не пройдешь через подобное, никогда не поймешь. Но он-то уже пережил это! Хотя, может, и права Зина: когда делают мастера да еще специальным устройством – совсем не больно, ничего не понятно.

Это вам не пуля в голове.

Качели тоскливо поскрипывали и действовали как снотворное. Гильза начал клевать носом и сам не заметил, как задремал.

… Очнулся мгновенно, едва успев схватиться за поручень качелей. Просто удивительно, как не хлопнулся на землю. Гильза моргал, медленно приходя в себя.

Юноша не сразу понял, что это – «тот самый». Просто взгляд вцепился в человека в отдалении, хотя тот вовсе не спешил подходить к двери детективного агентства. Он стоял посреди дорожки и пристально смотрел куда-то в сторону, в промежуток между нижними окнами. Гильза специально проследил его взгляд – ничего особенного там не было, лишь изрисованная нелепым граффити штукатурка.

И тут же курьер заметил в руках незнакомца черный пакет.

Гильзу словно ошпарило.

Теперь он узнал его! Тот же нелепый плащ! А лицо – действительно – не слишком запоминающееся. Но теперь он точно его не забудет!

Гильза с волнением ждал: ну иди же, иди к двери в «Длинные руки»! Можно подкрасться сзади, перекрыть дорогу к отступлению… Да мало ли что можно сделать!

Но человек вдруг втянул голову в плечи, затравленно огляделся – и быстро зашагал прочь. Так резко и неожиданно, что парень на миг растерялся. Впрочем, тут же вскочил и поспешил следом, на ходу ловко запихивая блокнот обратно в сумку.

Это было совершенно новое чувство – из добычи он превратился в охотника. В удачливого преследователя, чья жертва пребывает в беспечном неведении.

Гильза держался чуть поодаль, стараясь, однако, ни на секунду не упускать незнакомца из виду. Тот быстро шел вдоль проспекта, ловко лавируя между прохожими, и пару раз юноша едва не отстал. Прибавив шагу, нырнул вслед за незнакомцем в подземелье метро, а следом – в вагон. Он настолько старался держать человека с посылкой все время в поле зрения, но при этом не маячить у него перед глазами, что даже не обратил внимания, на какой станции вышел вслед за ним.

Теперь человек то и дело озирался, словно предполагал слежку, но при этом, словно в насмешку, его глаза не выхватывали из толпы преследовавшего его парня. Гильза же злился на странное правило «Линии», по которому ему, курьеру, не положено было держать при себе сотовый телефон. Потом вспомнил, что это правило действует только в рабочее время – и разозлился уже на самого себя: сегодня никто не мешал ему пренебречь не только походом в офис, но и коварными эфирными сущностями. Он вполне бы мог захватить телефон, чтобы в нужный момент вызвать на подмогу того же Чигура. Правда, регистратор скован требованием написать подробный отчет для инквизитора… Да о чем говорить! Гильза сам заварил эту кашу – ему и расхлебывать!

Тем временем незнакомец решительно топал с пакетом под мышкой по тихой сонной улочке, как вдруг свернул к торцу какой-то старой пятиэтажки. Поднялся по ступенькам невысокого крыльца и исчез – Гильза даже глазом моргнуть не успел. Курьер перешел на бег и остановился только перед дверью.

Это оказалось самое обыкновенное почтовое отделение.

Первой мыслью было – дождаться незнакомца здесь. Но взыграло любопытство: что тот собирается делать с посылкой – уж не отправить ли ее по почте?

Смело потянув на себя тяжелую, на пружине, дверь, курьер вошел внутрь. То, что он увидел, потрясло его воображение.

Отделение было пустым.

Точнее, в окошках виднелись скучающие лица сотрудниц, но ни одного посетителя! Гильза стоял посреди просторного зала с чувством, словно его ловко одурачили. Да так оно и было, наверное. Вокруг только унылая обстановка районного отделения связи: два низких стола, несколько неудобных стульев, разбросанные на них пустые бланки, шариковые ручки на пластиковых пружинках, образцы оформления бланков на стенах.