Текст книги "Исходный код"

Глава 25

Двенадцать дней до часа икс. Вечер. Реальность. Санкт-Петербург

Закрывшись на все четыре замка, Семен сидел на кухне, хмуро уставившись на пустую бутылку виски. От страха или от стресса, но алкоголь он поглощал в невероятных количествах. Почином была беленькая в кафе, откуда он уезжал на такси, а потом будто лавина прорвалась. Было страшно – панически, до ломоты в костях, до судорог, почти до икоты. То, как живой человек вдруг превратился в мертвый неодушевленный предмет, поразило и без того измученное сознание аналитика.

В детстве, когда Семен попал в детский дом, он сильно пересмотрел взгляды на жизнь. Из робкого мечтателя Давыдов стал злым волчонком, готовым впиться в горло кому угодно. Огромных душевных сил и терзаний стоило ему загнать своего внутреннего хищника, чуждого природе Семена, куда-то в самый дальний уголок сознания, где тот и жил до последнего момента. Рафинированный, уютный и милый мирок затворника рушился на глазах, а с ним рассыпались в пыль и те стены, что он возвел для своего второго «Я». Волчонок превратился в волка и покрылся черной жесткой шерстью, крохотные зубки стали острыми белыми клыками. Неверное движение, шаг – и мощный гордый зверь, почуяв опасность, готов был атаковать. Опасность была, безумство рвалось наружу, и несчастный, забытый всеми Семен глушил эти порывы единственным доступным способом: туманил мозг алкоголем.

Требовалось надраться. До поросячьего визга, до зеленых чертей из-под комода. Пить, а потом, склонившись над унитазом, опорожнять пустой желудок и смотреть мутными глазами на комки желчи, украсившие фаянс. Иначе мог появиться другой Семен. Злой, циничный, готовый пойти на все, наступить на любое горло ради собственного успеха. Может быть, в данной ситуации и нужно было воспользоваться своей второй натурой, непробиваемым парнем с железными яйцами, но, выпустив его на волю, Давыдов отпускал своего демона. Да и потом, он был вовсе не уверен, сможет ли справиться с ним и загнать в его темное узилище у себя в голове. Пить и блевать, блевать и пить – вот что оставалось.

– Явился. – Светлана посмотрела на часы, а затем потянула носом воздух и сморщилась. – Пил?

– Пил, – пожал плечами Всеволод и, стащив с усталых плеч джинсовую куртку, бросил ее на вешалку в прихожей. – Пил и устал, работы много. Извини, дорогая…

Хлопнула дверь в спальню – вторая половина майора, его самый любимый и добрый во всех отношениях человек даже не стал слушать объяснения, а просто отгородился от него деревянной ширмой.

Плакать будет, решил Курехин и, выдав тяжелый вздох бессилия, направился на кухню. Ужин давно уже остыл. Большая тарелка с борщом и вторая, «котлеты-макароны» сиротливо стояли на обеденном столе, заботливо прикрытые пластиковыми колпаками. Отодвинув стул, Всеволод тяжело опустился на мягкое сиденье и, сняв первый колпак, потянул носом. Пахло восхитительно, и – о чудо! – густой наваристый борщ с большим куском аппетитного мяса все еще был теплый.

С аппетитом принявшись за еду, Всеволод и не заметил, как сначала уничтожил первое, затем второе, а когда сыто отвалился от стола, то почувствовал на себе сосредоточенный взгляд.

– Сева… – Светлана тихо села на стул и внимательно посмотрела на супруга. – Что происходит? Ты сам не свой в последнее время. Сильно по голове досталось?

Оценив иронию, сквозившую из уст любимой женщины, Курехин устало кивнул и, вытащив из кармана сигареты, щелкнул зажигалкой.

– Не поверишь, – проронил он, затягиваясь и выпуская струйку дыма в пожелтевший от никотина потолок.

– А ты попробуй, – предложила Светлана. – Я уж тебя во всех состояниях повидала. Впору диссертацию писать на тему «Всеволод Курехин и другие животные».

– О сослуживцах моих плохого не говори, – попытался отшутиться майор, но, встретив суровый взгляд женщины, стушевался и замолк, молча закурил, глядя в окно.

– Так что?

– Воля твоя. Только потом не беги сдавать меня в дурку. Матерью и отцом клянусь, что в здравом уме и трезвой памяти.

– Ой, темнишь ты, Сева, – Светлана потянулась за сигаретами, но вдруг рука ее остановилась и она посмотрела на повязку на голове Всеволода.

– Тебя уволили, – заключила она. – Подрался с чиновником. Ты же у меня несдержанный, не терпишь, когда кто-то тебе перечит не по делу, пусть даже и погоны у него в два раза шире твоих собственных.

– Да если бы только это, – и, вновь выдав тяжелый вздох, Курехин пустился в долгий монолог. Он рассказал Свете, как они всем отделом взялись за странные случаи и как эти инциденты были неразрывно связаны со спамерскими атаками. То, как он хотел сдать дело в убойный, а они раз за разом отсылали «глухари» назад, и как, наконец, лейтенант вышел на странную контору под названием «Новый рубеж».

Глава 26

Двенадцать дней до часа икс. День. Локация 2. Совпадение временных отрезков 1:1

Семен поморщился, глядя как мечется во сне майор.

– Времени у нас очень мало.

– А куда вам торопиться? – удивилась Светлана. – Вокруг мертвяки, вы в компании соотечественницы посреди военной базы США, да еще и живы. Чем не чудо?

– Чудо-то чудо, – Давыдов вопросительно взглянул на Хела, но тот только покачал головой. – Считай, у нас своя миссия, – развел руками аналитик, – и мы тут и без того уже задержались.

– Очнулся, похоже. Адское варево, – проводник поднес к глазам ампулу со странной бледно-желтой жидкостью, но, как ни силился, ничего из базы знаний, заложенной в него лейтенантом, почерпнуть не смог. Лекарство было незнакомое.

– Пить хочу, – просипел Всеволод и попытался сесть. – Сколько я тут валяюсь?

– Часа два, не меньше, – обернулась к нему Светлана. – Ну что, знакомый, давай рассказывай, откуда ты меня знаешь, – и, не дождавшись ответа, отвернулась, переключив внимание на аналитика.

– Странно это все, – прошептал Хел, протягивая майору флягу с водой из запасов их спасительницы. – И по-русски чешет, и ты вроде как ее знаешь.

– И так понятно, что это, – покачал головой Курехин и жадно глотнул из холодного горлышка. – Мой кошмар. Правила меняются.

– Что-то я тебя, майор, не пойму, – отобрав у больного воду и погрозив пальцем – мол, много жидкости за раз вредно, – Хел хитро подмигнул товарищу. – Я же программа. Как ни крути, а знания и опыт в меня вложены. Идеально разбираюсь в автоматах, двигатель могу перебрать, а вот шампанского от вина не отличу.

– Ясно, к чему ты клонишь, – вздохнул майор, прощупывая у себя пульс. – Тут даже не препятствие, а деморализация. У Семы что, страхи поверхностные пока лезут. Страшилки из игрушки, мертвяки из бульварного чтива, а вот она – это другое.

– Объясни, – Хел сел рядом, положив вновь обретенный автомат, коих в здании нашлось не меньше десятка.

– Самые глубинные страхи сидят где-то за подкоркой, – попытался разъяснить Всеволод. – О них до конца не подозреваешь, и потому они самые сильные и действенные. Не дожить, не долюбить, не дописать. Вот тянешь ты свою лямку, работа, дом, дети сопливые, и все это тебе не в радость. А что, если дом потеряешь, или родной человек заболеет да ненароком помрет? Вот тебе и самый глубинный страх.

– Твой глубинный страх – Светлана? – догадался проводник.

– Именно, – скрипнул зубами майор, наблюдая, как, заливаясь румянцем и остря, Давыдов сыплет бородатыми анекдотами и получает неизменные авансы от электронной копии Светланы. Та, в свою очередь, тонко хихикала и не переставала строить глазки ошалевшему от такого количества женского внимания затворнику Семену. – Боялся всегда, что плюнет и уйдет к другому. Пить из-за нее начал, бросил из-за нее же. Из армии уволился тоже из-за Светки. Потом в милицию пошел. Я же больше ни черта не умею, кроме как разыскивать. В отдел попал и после возглавил его вообще чудом. Временно не было спеца, а у меня в качестве хобби компьютеры стояли.

– А потом?

– А потом в гору пошло, и уже не стали разбираться, у кого вышка, а кто с боевым опытом. Кутерьма тогда была, девяностые. Люди разбегались, кто по ЧОПам, кто по бандам, денежки у кооператоров изымать.

– А ты что не пошел?

– Не поверишь, думал.

– Что так?

– Да уж так вышло.

– Что будем делать? – Хел неодобрительно глянул на воркующую парочку. – Семен говорил, что с часу на час прилетят самолеты и начнется большой «люблю-люблю». Ты идти можешь?

Всеволод попытался подняться на ноги, придерживаясь рукой за стену. Получилось, но с трудом.

– Пока сложно, – переводя дух, признался он, а потом усмехнулся и, откашлявшись в кулак, поинтересовался у новой знакомой: – Давно ты тут?

– Кто? Я? – Псевдо-Светлана обернулась и безразличным, почти брезгливым взглядом оглядела измочаленную фигуру майора. – Да сколько себя помню. Вас я тут не помню, а вот полковника Джонсона, командующего этим сектором, знаю отлично.

– А чем ваш сектор занимался?

– Государственная тайна.

– Брось, – примирительно улыбнулся майор. – За окном конец света, и его ведь не птичка на хвосте принесла.

– Ну да, – тяжело вздохнула новая знакомая. – Да что уж там скрывать. У нас много штук изучали, доселе человечеству неизвестных. То инопланетную тарелку на сухогрузе привезут, то камни с Луны. Последней фишкой были совместные русско-американские разработки по регенерации костной ткани, которые, кстати, прошли на ура. Почему знаю? Подружка, Долорес, была старшим лаборантом, и за стаканом вина часто выбалтывала такое, от чего волосы дыбом становились.

– Что в центре острова? – перешел с места в карьер Хел.

– Центральный исследовательский комплекс.

– Как туда добраться?

– Шутишь? – Светлана скосила на проводника глаза и снисходительно усмехнулась. – Там четыре поста только по дороге, и стены, будто для защиты от ядерной бомбежки. Ученые туда попадали через центральный проход, мимо вооруженной охраны и через камеру обеззараживания. Даже командир базы и то не мог обойти эти предосторожности.

– Но он же проходил?

– Он да.

– А ты?

– У меня не было допуска.

– Допуск, – схватился за едва не ускользнувшую ниточку майор. – Что это?

– Пластиковая карточка, – поведала ненастоящая Светлана. – У каждого своя. У кого допуск высокий, вроде начальника базы или ученых высшего звена, для того магнитные замки открывались с легкостью. Для других конторки, туалет и общежитие.

– Где можно достать такую карточку?

– Да где угодно. У любого солдата была такая.

– А у тебя?

Светлана пожала плечами, засунула руку в карман куртки и вытащила небольшой пластиковый прямоугольник.

– Хел?

– Секунду, – проводник взял пластик и с сомнением повертел его в руке. – Пропуск как пропуск. Нужно только знать код и программатор.

– А последний может быть у черта на куличках, – резюмировал Всеволод. Состояние его становилось все лучше и лучше. Незнакомое лекарство действовало пугающе быстро, но до идеала все еще было далеко. – Где находится командование?

– Сегодня же воскресенье, – почти удивилась женщина. – В городке. Пьют, наверное.

– Как нам их найти?

– Это совсем не сложно. Отдельные корпуса на западе – это и есть поселение. Там школа, детский сад, библиотека. Кинотеатр, и тот есть, только я бы вам туда соваться не рекомендовала.

– Что так?

– Мы на базе около административных зданий. Тут только дежурный наряд, а сами видите, что улицы забиты мертвяками. Представьте, что будет, когда вы подъедете в жилую зону. Зомби там, небось, видимо-невидимо, – сказав это, она отправила в рот маленькую таблетку.

С глаз Всеволода будто сдернули пелену, и он наконец понял причину спокойствия и странного поведения электронной Светланы. Игровой персонаж был на наркоте.

– Что? – усмехнулась та. – Интересно?

– Теперь да, – кивнул Курехин.

– Драйв. Как называется по-настоящему, не знаю. Яйцеголовые делали для себя и близких друзей. Нервы успокоить, тонус поднять, самое то. На разных людей по-разному действует.

– А как на тебя? – осторожно поинтересовался Хел.

– Убивает стресс, напрочь, – дружелюбно кивнула Светлана. – Ну сам подумай. Вокруг ад кромешный, твою лучшую подругу на твоих глазах разорвал живун, ты, скорее всего, не выживешь, а я тут сижу и с вами на разные темы языком чешу. Ясно дело, чем-то закинута.

– Дай, – Всеволод протянул руку, и маленькая белая таблетка легла в его ладонь. – Больше.

– Сдурел? Знаешь, сколько они стоят?

– Некогда думать, – начал выкладывать карты на стол Всеволод. – По нашим сведениям, скоро сюда прибудут самолеты и зальют все напалмом. Точное время прибытия неизвестно, но то, что к вечеру все здесь превратится в пылающий ад, ясно доподлинно.

– Откуда знаешь? – прищурилась Светлана.

– Считай, что мы русские шпионы, – предложил Курехин.

– И этот? – Палец собеседницы устремился на витающего в облаках Давыдова.

– А он главный шпион, – быстро подтвердил Хел. – Беспринципный штучной выделки убивец. Трижды женат.

– Ой, какая жалость! – Светлана игриво стрельнула глазками в сторону Семена, и тот зарделся, будто маков цвет.

– Давай еще одну, – сдерживая бурлящий внутри гнев, тихо попросил Всеволод. Он из последних сил боролся с чудовищным приступом ревности, отлично понимая, что глупо ревновать к картинке, пусть она и трижды похожа на любовь всей твоей жизни, но если чувства обмануть не получалось, то мозг с легкостью поддавался на провокации.

– Ну держи тогда, шпион.

Таблетки были отправлены в рот. Запив их водой, Курехин закрыл глаза, а когда открыл, понял, что нужно действовать. Неизвестный наркотик, так же, как и лекарство, действовали стремительно, заставляя пульсировать виски и проталкивая по жилам кровь. Во всем теле появилась легкость, мышцы двигались удивительно слаженно, однако восприятие, не задетое действием наркотиков, помогало трезво оценить обстановку.

– Ну как, солдатик? – усмехнулась Светлана. – Приход?

– Мощное тонизирующее средство. Что потом? – Всеволод встал и, сжав кулак, врезал по стене.

– Побочный эффект будет, особенно после двух таблеток. Нечто среднее между тяжелым похмельем и легкой героиновой ломкой. В общем, мало приятного.

– Действие?

– По времени, что ли?

– Да хоть бы и так!

– Все зависит от массы тела и метаболизма. Ты мужик здоровый, так что прогонишь через себя две таблетки «драйва» через полчаса. Потом или повторить, или забиться в угол и приготовиться к ломке.

– Есть еще?

– Закончились.

– Значит, к делу.

Автомат уверенно лег в руку майора – перехватив его поудобней, он начал спускаться по лестнице на первый этаж.

– Дом чист, – услышал он голос сверху. – Мы тут все проверили.

– А живун?

– Ушел. Рванул через окно на втором этаже, так я его шкафом закрыла.

– Что с транспортом?

– Коли ты такой упрямый, командирский «хамми» за соседним домом. Там же и Ханниган, его водитель, с полчаса уже стоймя стоит.

Пройдя по дому и не обнаружив для себя ничего интересного, Курехин вернулся на второй этаж.

– Выбираемся, – уверенно кивнул он. – Ты пойдешь с нами.

– С чего это? – удивилась Светлана. – Я вас из задницы вытащила, вылечила, стволами из личной заначки снабдила, а они меня на улицу.

– Это правила игры, – пожал плечами Хел и, поднявшись, взял в руки свой карабин. – Не пойдешь с группой, погибнешь. Правда, у тебя появится выбор. Быть разорванной блуждающими пока по улице мертвяками или сгореть заживо. Что выбираешь?

– А весело будет?

– Еще как.

Сбежав по лестнице вниз, майор отодвинул стул, удерживающий дверь, и осторожно выглянул наружу. Зомби не разошлись, но вели себя примерно. Не дергались, не бормотали, как было всего пару часов назад, а просто стояли на месте или брели по каким-то понятным только им мертвецким делам.

– Где машина? – Всеволод обернулся и вопросительно взглянул на Светлану, ощущая, как невероятная, доселе невиданная энергия несется по его венам вместе с кровью.

– Я же сказала, – пожала та плечами. – Дом напротив – это штаб. Там автомобиль командира и его водила. Вон справа, около входа в цоколь.

Курехин перевел взгляд и удивился, как не заметил раньше мирно стоящий в тени зеленый внедорожник со звездой на капоте. Рядом, привалившись к заднему бамперу, казалось, отдыхал водитель. Высокий мужик в форме, прикрыв глаза, просто стоял, не издавая ни звука, и как будто спал, если бы не пулевое отверстие в виске. Мертвяк качнулся и подставил обозрению другую сторону головы. Пуля прошла насквозь и строго по канонам зомбоведения снесла половину черепа и вышибла мозги. Ханниган, однако, продолжал стоять на ногах, и отсутствие серого вещества ничуть не мешало его телу сохранять вертикальное положение.

– У него же мозгов нет, – Семен выглянул из-за спины майора, прислонив к глазам крохотный бинокль, который, видимо, одолжил у своей новой подруги.

– Тонкое замечание, – усмехнулся Всеволод.

– Как же его убивать?

– Потом разберемся, – майор набрал полные легкие воздуха и вдруг, сорвавшись с места, сбежал с крыльца, проскочив через улицу, залег у низенького белого забора, огораживающего штаб.

Хел тем временем повел дулом М-16, готовый в любой момент открыть огонь, если одна из частей пейзажа проявит интерес к передвижениям Курехина.

– Следующий, – процедил проводник сквозь зубы. – Пошел.

Вторым через улицу бросился Давыдов. Последние проблески героизма пополам с сумасшествием и тот факт, что за ним следит женщина, будоражили кровь почище химического «драйва». Пролетев через улицу, он грохнулся рядом с Курехиным и, переводя дух, перекинул карабин на грудь.

– Следующий.

Светлана кивнула и как ни в чем не бывало бросилась бежать. Вскоре спасительного забора, так удачно отгораживающего людей от толпы мертвяков, достигла и она, и Всеволод махнул Хелу:

– Давай, – но тот почему-то, вместо того чтобы броситься вперед, сначала попятился, а затем и вовсе захлопнул дверь. Курехин нахмурился и, поднявшись на колено, осторожно заглянул за край забора.

Если кого-то в этом ожившем аду можно было назвать живуном, то это был именно он. Низко пригнувшись к земле, почти стелясь по ней, по улице двигалось странное существо. Нечто лишь отдаленно похожее на человека, будто кошка, ловко бежало вперед, используя для передвижения все четыре конечности. Тело у существа, несомненно, было человеческое, но странные метаморфозы, произошедшие со скелетом, делали его неузнаваемым. Нижняя челюсть твари была выдвинута вперед, глаза навыкате, локти и колени гнулись в разные стороны, и со стороны создавалось впечатление, что неловкий кукловод просто перепутал ниточки, управляя гигантской марионеткой.

Юркнув назад, Всеволод снял карабин с предохранителя.

– Как выглядит живун? – тихо спросил он Светлану.

– Отвратительно, – отозвалась та. – Японские ужастики смотрел?

– Да.

– Ну вот. До отвращения страшный и на ящерицу похож.

– Телом? – понадеялся на лучший исход оперативник.

– Нет, – женщина отрицательно покачала головой. – Повадками. А что?

– Да то, – вздохнул Курехин, – что если все действительно так, то такой вот живун метрах в тридцати от нас.

– Охренеть, – позеленел от страха Давыдов.

– Прорвемся, – пожала плечами Светлана. – Я так и знала, что будет весело.

Глава 27

Одиннадцать дней до часа «икс». День. Реальность. Санкт-Петербург

Арик не соврал. Таинственный посыльный, среднего роста светловолосый тип в дорогом костюме зашел в ресторан и, лениво оглядев зал, направился прямиком к Арику, судорожно поглощавшему жаркое. От волнения у Ханкишиева проснулся волчий аппетит, и он налегал на баранью ногу, закусывая ее жареным картофелем и обильно запивая вином.

– Все слышно отлично, – доложил Петрыкин. – Только у гостя прибор, глушилка. Помехи постепенно нарастают.

– Что за прибор? – Всеволод пододвинул стул и, надев наушники, прислушался, но, кроме чавканья Арика, ничего различить не удалось.

– Вот бы знать, – лейтенант удивленно взглянул на показания датчиков. – Странное действие. Сигнал импульсный, будто по перепонкам бьет. Ничего похожего раньше не видел.

– Арик, ты меня слышишь? – Курехин поднес микрофон к губами. – Твой гость пришел.

– Пришел, да не тот, – пробубнил кавказский товарищ, отправляя в рот кусок мяса.

– Действуй по обстоятельствам, и будешь чист, – пообещал майор и спешно отключился. Камера видеонаблюдения, с которой полиция снимала картинку из зала, показывала, что блондинистый гость уверенно пересек зал и махнул рукой Ханкишиеву.

– Запись, – шепнул лейтенант, и все в фургоне обратились в слух.

– Господин Ханкишиев, добрый день, – сухой чуть растягивал буквы, выделяя гласные и глотая окончания.

– Липовый акцент, – заключил майор. – Как будто притворяется.

– И вам не хворать, – невольный хозяин «Нового рубежа» отложил прибор и, промокнув салфеткой сальный подбородок, протянул незнакомцу руку.

– Я слышал, у вас возникли проблемы?

Камера была расположена так, что видно было только спину незнакомца. Выражения лица таинственного посыльного видно не было, но даже на расстоянии Всеволод мог уловить нотки отвращения в голосе.

– Было дело, – пожал плечами Арик. – И мы так не договаривались. Почему вы не убрали этого мента сразу?

– Убивать? – К отвращению прибавилось удивление и ирония. – Стража порядка? Вы думаете, у нашей конторы настолько много денег, что мы сможем купить все МВД?

– Значит, и вы не все прихватили, – довольно хохотнул Ханкишиев. Страх и алкоголь ударили ему в голову, и дельца тянуло пошутить.

– И мы, – уверенно произнес собеседник. – Но уверяю вас, ненадолго. Вскоре технология будет опробована на территории Российской Федерации, но для вас это не должно быть интересно. Я пришел сказать, что мы разрываем контракт, и, чтобы у вас не возникло вопросов, я готов объяснить, почему. Более того, я принес серьезные отступные, так сказать, за причиненное беспокойство.

Несколько минут мужчина говорил уверенным, хорошо поставленным голосом ментора, будто читал заученный текст, а после, положив на стол перед Ариком пухлый конверт, встал и вышел из зала.

– Проследите, – кивнул Курехин.

– Уже делаем, товарищ майор. Наружка за ним началась, как только он приблизился к столику.

– Не зря хлеб едите. Эй, Арик, отбой. Ты можешь быть свободен.

Ханкишиев продолжал сидеть за столом, не двигаясь и не меняя выражения лица. Казалось, он продолжал слушать собеседника, а тот – какая незадача! – уже вышел за дверь.

– Что-то тут не ладно, – засуетился Всеволод, предчувствуя беду. – Арик! Але! Эй!

Сорвав с головы наушники, Всеволод бросился ко входу в ресторан. Отпихнув попытавшегося встать на пути швейцара, майор ворвался внутрь и кинулся к столику свидетеля. Такое выражение лица и такие же вспухшие черные вены он видел совсем недавно. Оставался один вопрос. Как?

Курехин собственными глазами видел, как незнакомец сел напротив Ханкишиева, как затем встал и вышел на улицу. Он просто сидел, не дотрагиваясь до Арика, не прикасался к посуде и не пытался подсыпать что-то в еду. Плечи незнакомца во время беседы были неподвижны.

– Вызывайте «скорую», – кивнул Курехин подбежавшему Петренко. – Что с наружкой?

– Ведут, – растерянно поглядывая то на начальника, то на труп, пояснил лейтенант.

– Пусть осторожнее будут, – Всеволод показал подбежавшему официанту свой документ и велел закрыть зал, строго наказав никого не выпускать, даже под предлогом малой нужды. Пока полиция опрашивала свидетелей, а медики вытаскивали из помещения стремительно коченеющий труп, что, кстати, тоже было весьма странно, Всеволод уже спускался в метро. Мысли в голове крутились удивительные, и их нужно было перепроверить, или подтвердить, кому как угодно. На лице Всеволода играла улыбка. Похоже, майор напал на след.