Текст книги "Воскрешение Лазаря"

– Эй, а ну отлезь от моей тачки! – раздался вдруг недружелюбный голос. Над Серегой грозно нависал здоровенный мужик в дубленке и норковой шапке. Видать, выскочил только что из аптеки к своей машине.

У Рогачева не было времени что-то объяснять мужику.

– Прости, друг! – молвил он и что есть силы саданул владельцу «девятки» кованым ботинком по надкостнице.

Тот охнул и грохнулся оземь рядом с Серегой.

– Ключи от машины… быстро… давай! – прерывисто зашипел Рогачев, впиваясь пальцами в кадык несчастному мужику. – Где они?

– Тута, тута. Не души только, – захрипел мужчина, показывая глазами на левый карман пальто.

Дорога была каждая секунда. Серега не вполне отдавал отчет своим действиям. Но интуитивно чувствовал, что поступает именно так, как надо. Добежать до своей машины, оставленной на автостоянке, он все равно не успевал.

Серега прыгнул на сиденье чужой «девятки» и дал по газам, так что клубы снежной пыли взорвались у него под колесами. Круто заложив руль влево, врезался в стаю взметнувшихся вверх голубей. Птичья кровь размазалась по лобовому стеклу. Обогнул девятиэтажку одним крутым виражом. Во дворе дома не было ни души. Но дальше, за детским сквериком, высился длинный семнадцатиэтажный дом-«корабль» с аркой посередине. И вот туда, в арку, как еще на вираже показалось Рогачеву, нырнула неясная автомобильная тень. Срезая путь, Серега, не задумываясь, швырнул «девятку» прямо в сквер. Ломая кусты, лавировал между детскими горками и песочницами. В арке с визгом затормозил, чтобы не сбить какую-то женщину. За аркой в 150 метрах от себя увидел две машины – грязную белую «копейку» и темно-синюю «Волгу» ГАЗ-31 с тонированными стеклами. Автомобили стояли перед выездом на проспект и не могли тронуться из-за большого потока машин. Рогачев приближался, он уже различал в салоне «копейки» двух человек – водителя и пассажира на заднем сидении. Видел, что номерной знак запачкан грязью… Где же, в «Волге» или в «копейке», находится киллер? А может, ни в той, ни в другой?

Когда до машин оставалось 50 метров, на проспекте образовалось окно. «Волга» ушла налево, «копейка» – направо. Рогачев притормозил в замешательстве. А потом, будучи уже в опасной близости от нового потока машин, свернул за «жигулями».

«Копейка» шла километров под сто. На оживленных перекрестках всегда успевала затормозить на красный свет. Менее оживленные с ходу проскакивала. Пару раз Рогачев тоже вынужден был проехать на красный, опасаясь, что потеряет «копейку» из виду. Он вдруг понял, что та гонит к вокзалу. Эта догадка его озадачила. А что, если никакие они не убийцы, а просто на поезд опаздывают?

Неожиданно справа мелькнул вскинутый жезл гаишника.

– Как же я тебя не заметил, – шепнул Серега. Но вместо того, чтобы нажать на тормоз, только прибавил газу. Позади гаишник, должно быть, уже орал по рации «Внимание всем постам!» Впереди мелькал грязный зад «жигуленка». Сереге очень хотелось верить, что именно этот гроб на колесах уносил к центру города его несостоявшуюся смерть.

«Копейка» и вправду притормозила на вокзальной площади. Из машины выскочил мужчина со спортивной сумкой на плече, в черной кожаной куртке и синей вязаной шапочке, натянутой на самые уши. Быстро зашагал в сторону вокзала. «Копейка» тут же тронулась с места. Серега бросил «девятку» у обочины и метнулся за подозрительным незнакомцем. Тот направился прямиком к билетным кассам и встал в очередь к одному из окошек.

Рогачев наблюдал за ним, стоя у газетного лотка. Купил какой-то мужской журнал, закрылся им, рассеянно пролистывая голые сиськи.

Очередь в кассу двигалась медленно. Тот, за кем наблюдал Серега, нервно переминался с ноги на ногу, изредка бросая косые взгляды по сторонам. На вид ему было лет за тридцать. Невзрачный, среднего роста. Маленький скошенный подбородок делал его похожим на хорька. Рогачев с трудом мог представить этого типа в роли наемного убийцы. «Неужели ошибка?» – Серега пытался придумать какой-нибудь способ установить истину. Но в голову ничего не приходило. Незнакомец расплатился за купленный билет и двинулся к выходу на перрон. Он озирался по сторонам. Явно что-то искал. И нашел – Хорек скрылся за дверью платного туалета. Рогачев, кравшийся за ним, как лисица, нырнул следом. Возможно, это был его единственный шанс.

Серега никогда просто так не носил с собой оружия, опасаясь, что его случайно заметут с ним какие-нибудь дурные менты. Пистолет хранил в тайнике в машине. Но при нем всегда было длинное сапожное шило. Серега нащупал его рукоятку. Стремительно ускоряя шаг, швырнул три рубля бабке-кассиру. В туалете, кажется, был еще кто-то, но Рогачев никого и ничего больше не видел. Кровь ударила в голову. Он уже не мог остановиться. Он был камнем, выпущенным из пращи…

Серега ворвался в туалетную кабинку на плечах предполагаемого киллера. Сходу увесисто саданул его ребром ладони по темечку. Мужчина не удержался на ногах и распластался на загаженном унитазе. Серега придавил Хорька сверху. Правой рукой стиснул на горле противника воротник его же собственной куртки, а левой защелкнул задвижку на двери кабинки. Мужчина попытался сбросить с себя Рогачева. Но Серега вонзил ему шило под правое ухо. Сантиметра на полтора. Кровь закапала в унитаз.

– Не будешь дергаться, может, останешься жив, – прошептал Рогачев. За волосы развернул поверженного незнакомца лицом к себе, посмотрел ему прямо в глаза. В них отпечатались страх и ненависть. Ненависти было больше. Но чего Серега не мог в этих глазах прочесть, так это ответа на главный вопрос: он или нет?

– Не ожидал? – процедил Рогачев сквозь зубы.

– Что тебе надо? – также в ответ процедил мужчина.

– Не узнаешь меня?

– Нет.

– А так? – Серега еще глубже вонзил шило под ухо упрямцу.

Тот ничего не ответил. Зажмурил глаза, должно быть, мысленно прощаясь с жизнью. Он вел себя не так, как должен был вести подвергшийся нападению случайный прохожий.

– У вас все там в порядке? – раздался вдруг стук в дверь кабинки. Мужчина открыл глаза. У него промелькнуло во взгляде что-то вроде усмешки. «Ну, чего теперь будешь делать?» – будто говорил он глазами.

– Все нормально. Мы тут поссорились с приятелем, а теперь уже почти помирились. Так что, мужик, спокойно сливай воду и уходи, – с вызовом отвечал Рогачев человеку за дверью.

У него почти не осталось времени на вопросы-ответы. Еще минута-другая и нужно будет на что-то решаться – убивать Хорька или отпускать.

– Документы! – приказал он мужчине. Не дожидаясь ответа, принялся сам шарить у него по карманам свободной рукой. Во внутреннем кармане куртки лежал бумажник. Рогачев вскрыл его зубами. Там были только деньги: семьсот долларов и пять тысяч рублей. Серега вытряхнул их в унитаз. В правом кармане куртки обнаружились билет до Ростова и паспорт на имя Александра Владимировича Девяткина, уроженца города Кзыл-Орда Казахской ССР. Прописан Девяткин был в Камышине. Сомнения отпали. Серега сразу подумал о камышинской братве. Этот штамп в паспорте был убойным аргументом в пользу того, чтобы грохнуть хорька.

– Все, конец тебе, – изрек он мужику в окровавленное ухо. – Если хочешь жить, быстро отвечай: кто заказал?

Словно почувствовав перемену в Серегином настроении, Девяткин смотрел теперь на него по-другому – затравленно. Стараясь опередить собственную смерть, он быстро забормотал:

– Стой. Не убивай. Я не знаю. Клянусь матерью и детьми. Они нашли меня через одного камышинского серьезного человека. Сняли здесь в Волгограде квартиру. В камере хранения были аванс, мобильник, твоя фотка, фотографии места, где ты живешь. Я выходил туда, осматривался, проболтался в городе три недели. Вчера позвонили, сказали: «Пора». Сказали, ты выйдешь из подъезда с восьми до десяти. В 7:30 я был на крыше. Там уже ждала СВД с глушителем. Остальные деньги и билет до Ростова должен был получить снова в камере хранения. Номер ячейки и шифр должен был назвать шофер машины после всего… Тебя долго не было. В 10:09 позвонили, сказали: «Похоже, отбой. Ждем полчаса и уходим». Но в 10:23 велели приготовиться – у тебя на кухне зажегся свет. Они предупредили: если с тобой из подъезда вдруг выйдет молодая высокая женщина, я ни в коем случае не должен ее поранить. Сказали: «Даже если ее одежду кровью забрызгаешь, ты – труп!»

– Стоп! – прервал Рогачев мужика. Тут что-то было не так. Мысли путались. При чем здесь женщина? Какое дело камышинцам до Анны Бланк? Неужели она на них работает?

– Какой голос был у того, кто звонил по мобильнику? – спросил Серега.

– Наглый.

– С кавказским акцентом?

– Нет, – Девяткин попытался отрицательно мотнуть головой, но сморщился от боли – Серегино шило все еще сидело у него в ухе.

– Они ничего мне не заплатили, – продолжал мужик чуть не плача, – шофер, когда я садился в машину, уже знал, что я промахнулся. Он передал мне трубу и все тот же голос сказал, что я денег не заслужил, и меня самого теперь посадят на счетчик, так как я нанес уважаемым людям серьезный урон…

– Посадят на счетчик? Он так сказал? – переспросил Серега.

– Да.

– Ты не путаешь?

– Нет.

Рогачев не хотел верить услышанному. Все вокруг говорили: «Поставить на счетчик». Серега знал лишь нескольких человек, произносивших эту фразу иначе: «посадить на счетчик». Этими людьми были Жора Ереванский и еще несколько человек из ближайшего окружения вора в законе!

«Неужели Жора?» – задумался Рогачев. Только Ереванский и камышинцы загодя знали, что у него сегодня утром стрелка с Индейцем. А значит, могли организовать покушение. Но Серега еще немного напряг свой мозг и сделал ошеломляющее открытие – камышинцы ни при чем! Индеец перенес встречу на 13 часов, а его караулили с расчетом, что стрелка состоится в 10:30. И если бы он не собрался менять тормозные колодки и вышел из дома попозже, то Хорек точно бы его не дождался – ему почти уже дали отбой! Камышинцы знали о переносе встречи, а Ереванский – нет, ведь Рогачев не поставил его об этом в известность. А еще Серега припомнил, как вор в законе доставал его с этой автостоянкой. Сперва отрядил его на переговоры, а потом постоянно проявлял к ним преувеличенный интерес. Будто речь шла о каком-то важном объекте, а не о несчастной парковке всего на 30 машин.

«Но зачем ему меня убивать?» – недоумевал Серега. И тут его осенило: «Это все из-за Анны Бланк! Жора сразу запал на нее, это видно было. И, конечно, не мог про нас не узнать. А теперь хочет забрать ее себе, такую „горячую, сладкую“. И ради этого он готов меня грохнуть! Вот так запросто – из-за женщины!».

Рогачев не стал выбрасывать в унитаз билет и паспорт Хорька. Сунул их ему обратно в карман. Он проникся к незадачливому киллеру слабым сочувствием. Если вдуматься, они даже чем-то похожи – оба обслуживают Жору, и в любой момент оба с легкостью могут быть списаны им в расход…

– Вставай. Пошли, – сказал Серега.

– Куда? – недоуменно спросил Девяткин.

– Уноси ноги, Хорек, – Рогачев вытащил шило из-под ушной раковины мужчины и отпустил воротник его куртки.

– Можно я деньги из унитаза достану? – поинтересовался Девяткин.

Вместо ответа Серега дернул веревку сливного бачка.

Они вышли на перрон плечом к плечу. Хорек зажимал платком кровоточащее ухо и смотрел строго под ноги. Пасть от руки такого невыразительного киллера было бы очень обидно. Рогачев представил себе собственный труп, лежащий на мерзлом крыльце подъезда рядом с кучей дерьма.

– Скольких ты грохнул? – строго спросил он Девяткина уже возле двери нужного вагона. Тот, смутившись, признался:

– Двоих.

Он уже отдал проводнице билет и занес ногу в тамбур. В этот момент со словами «счастливого пути!» Серега отвесил ему на прощание смачный пинок. Девяткин, получив ускорение, едва не упал, но успел ухватиться за поручень.

– Приятеля отправляю, – пояснил Серега удивленной проводнице. – Чуть не помер сегодня из-за него.

Рогачев шел по перрону вдоль вагона, а параллельным курсом по ту сторону окон пробирался к своему месту киллер Девяткин. Он остановился в предпоследнем отсеке. Швырнул сумку на боковую верхнюю полку, сам сел на нижнюю. Серега издевательски помахал ему на прощание через окно. Девяткин обиженно отвернулся.

Рогачеву предстоял очень хлопотный день. Ему нужно было сделать три срочных звонка. Первый – Михалычу.

– Привет. Меня чуть не грохнули.

– Ух ты! Правда, что ли? – удивление Дрозда граничило с совсем неуместным восторгом. – А я-то думаю, чего тебя нет? Уже звонить собирался.

– Давайте быстренько ко мне двигайте. Или нет, – Серега осекся. На предстоящее дело нужно было брать лишь самых надежных членов бригады. – Отпусти всех, кроме Луки и Маргела. Одного из них за железками отправь. За самыми большими железками. Все, бывай!

Вслед за этим Серега набрал Анну Бланк.

– Ты чего звонишь? – поинтересовалась она сонным голосом.

– Меня никто не искал?

– Нет. Я сплю вообще-то.

– Тут случилось кое-что. Меня несколько дней не будет. Посиди-ка ты дома денек. На улицу не выходи. И дверь никому не открывай. Телефон тоже отключи.

– Что стряслось, Сергей? Ты где? – голос Анны дрогнул, и Сереге это пришлось по душе.

– Я за городом, – соврал он. – Потом объясню. Будь умницей, ладно?

– Хорошо, я буду умницей. А ты… ты поосторожней там.

Ну и, наконец, третий звонок – самый важный. Серега даже прокашлялся.

– Да, – раздался в трубке знакомый голос с кавказским акцентом.

– Нукзар, это Серега. У меня пара слов к Дяде Жоре. Срочно.

– Что случилось, Сережа? Ты где? Жора отдыхает. Будить его не хочу.

– В меня стреляли сегодня.

– Вах, – кавказец сочувственно зацокал языком. – Сейчас разбужу Жору.

В ухе у Рогачева зашуршало. Потом наступила тишина. Она длилась долго. Видно, Нукзар зажал трубку и переговаривался с Ереванским. Может, решали, как с недостреленным Серегой дальше быть? Наконец, трубку взял пахан. Его голос был совершенно не заспан и непривычно вкрадчив.

– Ты цел, сынок?

– Да.

– Слава Богу. Испугался за тебя. Расскажи, что там было.

– Я выходил на встречу с Индейцем. Снайпер с крыши соседнего дома стрелял. Промазал. Видать, дилетант. А те, кто заказали такого, – полные мудаки.

– Ну-ну. А потом что?

– Я за город рванул. Отсижусь пару дней. А вы там пока воздух понюхайте. Узнайте, кто это был.

– Где, где ты спрятался?

– В Иловле, на даче у дружка одного поживу, – соврал Серега.

– Адрес назови. Давай я тебе Нукзара с ребятами пришлю для охраны.

– Спасибо. Не надо. Я со своими ребятами отобьюсь, если что.

– Думаешь, это Индеец? Думаешь, он подослал? Думаешь, войну с нами затеять решил?

– А хрен его знает.

– Сережа, сынок, я тут выведаю, что к чему. Если только выяснится, что он эту кашу сварил, своими руками ему могилу вырою. Ты когда возвращаться будешь, мне позвони.

– Ладно.

– Главное, себя береги. И помни – я тебя не брошу в беде…

– Все. Больше не могу говорить, аккумулятор садится, – соврал Рогачев и отключился. «С чего это он стал вдруг меня сынком называть?» – задался вопросом Серега. Интонации Жоры показались ему фальшивыми. Был он слишком уж ласков.

«Не верь Ереванскому», – вспомнились вдруг последние слова учителя Курбатова. И Серегу поразила догадка: «Неужели там, на зоне, был разыгран спектакль? Неужели он подстроил мое спасение, как когда-то подстроил спасение Нукзара? Сделал так, чтобы я оказался у него в неоплатном долгу. Но тогда, выходит, что и учителя „спетушили“ по его приказу! Устранив человека, который был для меня на зоне единственным авторитетом, Жора тут же занял его место».

Поработав на Ереванского, Серега знал, что тот – большой мастер на разные хитроумные комбинации.

– Хочешь, чтобы и я слизывал с асфальта твои плевки? – прошептал Рогачев. – Не дождешься.

…После того как Серега сообщил Михалычу, Луке и Маргелу, на кого он зовет их охотиться, в комнате повисло гробовое молчание.

– Такое шило в мешке не утаишь, – первым подал голос Лука, – даже если мы Дядю Жору тихо замочим, все равно рано или поздно на нас все стрелки сойдутся. Все равно его кодла нас будет искать. А в тюрьму так хоть вообще не попадай – урки на куски порвут.

– Нас так просто не взять, – заметил Рогачев. – Мы самые боеспособные в этом городе. А у них без Жоры развалится все через месяц-другой.

– Это дело серьезной подготовки требует. Как думаешь кончать пахана? – осведомился Михалыч.

– Никакой подготовки. Наудачу пойдем. Прямо сегодня. Готовиться времени нет. Они тоже не спят там. Но сейчас думают, что я за городом и несколько дней буду в себя приходить. Поэтому в данный момент меньше всего ждут удара.

План действий пришел Рогачеву в голову еще на вокзале. Штурмовать хорошо охраняемый дом вора в законе в загородном элитном поселке было бессмысленно. Поэтому Серега решил устроить засаду. Была пятница. А по субботам Жора ездил в закрытый клуб в карты играть. На его маршруте в одном месте трасса сворачивала к берегу Ахтубы. Перед поворотом машинам пришлось бы притормозить. А сразу за поворотом у дороги было несколько недостроенных коттеджей. Уже больше года там не велось никаких работ. В одном из коттеджей Серега и предложил оборудовать огневую точку.

– Ну что, здорово я все придумал? – нарочито бодро воскликнул он, изложив свой план корешам.

– Да уж, придумал… – нервно усмехнулся Лука.

Они прибыли на место ночью, на угнанной «Ниве». Серега с Михалычем сели в засаду на втором этаже крайнего недостроенного дома. Ожидание длилось почти тринадцать часов. В 15:43 по рации вышел на связь Лука. Сообщил, что «Линкольн» Ереванского с машиной сопровождения проследовал мимо его наблюдательного пункта – заброшенного коровника.

– С Богом! – сказал Серега и велел Луке садиться Жоре на хвост. Потом по рации приказал Маргелу разогревать резервную машину.

– Окропим красненьким! – произнес Михалыч, поднимая с пола гранатомет. Стал прилаживаться поудобнее к деревянным козлам, стоящим возле окна. В конце концов сел на них, уперся ногами в подоконник и взял «Муху» на изготовку, уставив ее в пустой оконный проем. Не сводя глаз с дороги, спросил:

– Сколько их?

– Две машины. Жора на «Линкольне» впереди, охрана на красной «девятке» следом.

– Ясненько, – Михалыч облизал языком обветренные губы, – значит, я первым выстрелом накрываю «Линкольн», ты тут же бьешь по охранникам.

Серега тоже вооружился «Мухой». Но не успел толком устроиться с ней, как в окне показался кортеж Ереванского. Рогачеву не оставалось ничего другого, как тоже забраться на козлы и усесться рядом с Дроздом. Серега понял, что не успевает нормально прицелиться. Пытаясь успокоиться, сделал глубокий выдох…

– Бум, – прозвучал над ухом голос Михалыча, и тут же у него в руках лязгнула «Муха». Рогачев как зачарованный следил за полетом гранаты. Она вонзилась «Линкольну» прямо в капот. Вспыхнул огонь. Крышка капота отлетела в сторону, лопнуло лобовое стекло. Машину резко занесло влево. Вся в клубах черного дыма, она врезалась в сугроб на обочине.

Красная «девятка» с охраной, двигавшаяся сзади, резко затормозила. Серега поймал ее в прицел и нажал на спусковой рычаг. Но слегка дернул ствол вниз. Граната угодила в асфальт, метрах в трех перед «жигулями». Осколками посекло стекла в машине. Но охранники не пострадали и уже вылезали из дверей, просовывая вперед себя помповые ружья.

Рогачев мельком взглянул на «Линкольн» и увидел, что из его передней пассажирской двери вывалился и окрасил снег вокруг себя в красный цвет какой-то человек. Одежда на нем дымилась, а кровь сочилась из разбитой головы. Жоры не было видно, но кто-то изнутри колотил в заднюю дверь «Линкольна», которую, должно быть, заклинило.

Над головой просвистело. Две пули стукнулись в потолок. Трое охранников, укрывшись за «жигулями», палили в окна коттеджа. В ответ застучал автомат Дрозда. Серега выудил из наплечной кобуры свой ТТ и тоже начал стрелять по «жигулям». Комната утонула в грохоте и мгновенно наполнилась пороховым дымом. За «девяткой» кто-то громко вскрикнул. Пока работал автомат Михалыча, охранники не рисковали показываться из-за машины. Они только высовывали наружу стволы своих ружей и вели огонь практически наугад. Так Серега с Михалычем могли еще долго с ними перестреливаться.

Но вот в магазине Дрозда закончились патроны. Пока он его менял, установилось затишье. Двое охранников тут же выскочили из укрытия, видать, спешили на выручку пахану. И подставились под Серегу. Пуля досталась долговязому парню в кожаной коричневой куртке по прозвищу Мотя – он лишь недавно появился в свите вора в законе. Мотя неуклюже повалился на правый бок, потом начал отползать назад за машину.

В этот момент наконец появился Лука. Он затормозил метрах в двадцати от красной «девятки». Выскочил из машины с автоматом наперевес и шарахнул по «девятке» из подствольника. Взорвалось как раз там, куда отполз Мотя. Вверх взметнулись ошметки тела и куски одежды. Второго охранника сшибло взрывной волной с ног. Помповое ружье выпало у него из рук. Он был в шоке. Лежа, зажимал уши ладонями и оцепенело смотрел на Луку. Смотрел секунд пять – не больше. За эти пять секунд Лука сделал несколько шагов в его сторону и в упор прошил автоматной очередью.

Наступила неестественная звенящая тишина. Воздух наполнялся запахом жженой резины. Обе подбитые машины были едва различимы в густом дыму, который тянуло ветром прямо на коттедж, где сидели Серега с Михалычем. И сквозь эти черные клубы слезящимися от едкой гари глазами Серега вдруг увидел убегавшего человека. Он бежал заснеженным берегом Ахтубы в пальто нараспашку в сторону сараев, видневшихся впереди. Он был уже далеко от горящих машин. У Рогачева внутри что-то оборвалось. Неужели Ереванский? Разгоряченные перестрелкой с охранниками, они с Михалычем совсем забыли про того, кто оставался в «Линкольне» и ломился в заклинившую дверь.

– Упустили! – взвыл от досады Серега.

Он выхватил у Дрозда автомат и, вскочив на подоконник, сиганул вниз. Он понимал, что не догонит беглеца. Тот был уже почти у сараев. А там, в сараях, ищи его… Но самое главное даже не эти поиски, а затраченное на них время. Каждая лишняя секунда теперь работала против Рогачева и его людей. В любой момент сюда могли нагрянуть менты – наверняка эхо взрывов и звуки стрельбы были слышны далеко в окрестностях.

И все-таки Серега рванулся сквозь дым за убегающим человеком в пальто. Он хотел хоть пару пуль выпустить ему вдогонку. Он был в полном отчаянии и надеялся только на чудо.

Сзади завизжали тормоза. Рогачев на бегу обернулся и заметил машину – из-за поворота прямо на него вырулил «уазик» защитного цвета. Водитель «уазика», увидев чадящие автомобили на дороге и вооруженных людей в масках, тут же дал задний ход.

Серега, не обращая внимания на случайного свидетеля, продолжал свой упрямый бег.

– Стой! Не дури! Все из-за тебя засыпемся, – слышал он крики бегущего следом Михалыча, но, конечно, и не думал на них реагировать. Он уже поравнялся с «Линкольном», наконец выскочил из дымного облака. И замер, как вкопанный. Прямо перед ним на черном снегу лежал Жора Ереванский. Он был жив. Его лицо перекосило от боли, рубашка и свитер на нем были задраны кверху, живот оголен. В нем зияла рана, и Ереванский промокал кровь на ней шелковым шарфом. Серега снял маску. Жора тут же оставил рану в покое. И не мигая уставился на него. Он не был удивлен. Его губы задрожали и скривились в презрительную усмешку, обнажив два ряда золотых зубов. Как будто перед ним не Серега стоял, а какое-то убогое мерзкое существо. Рогачев приблизился к вору в законе и ткнул его прямо в золотые коронки носком своего ботинка. Потом от души наступил ботинком Ереванскому на лицо. Но так и не сумел стереть этот последний презрительный оскал. Тогда Серега вставил в рот Жоре ствол автомата и нажал на курок. Своей кровью Ереванский забрызгал ему все ботинки.

Все остальное потом всплывало в Серегиной памяти скомкано и расплывчато, как в чаду. Вот они на бешеной скорости с Михалычем и Лукой рвут когти с места боя на угнанной «Ниве» – Серега при этом очищает ботинки от крови салфеткой. Вот бегут, побросав оружие, к резервной машине, уже давно разогретой Маргелом. Вот весело и нервно, распивая коньяк из горла и зычно смеясь, мчатся по мосту через Волгу навстречу милицейским машинам с мигалками и сиренами. Потом спасительный хаос волгоградских улиц и тупые пьяные анекдоты Михалыча про киллеров. Потом жаркие объятия Анны Бланк – ни о чем не подозревающей виновницы всего этого торжества. Дальше – холодный обжигающий душ, кофе в постель и упрямая бессонница, вопреки двойной дозе успокоительного. Ну и, наконец, остаток ночи в казино «Олимп».

…Когда лицо женщины-крупье порозовело в первых лучах восходящего зимнего солнца, Серега метнул в последний раз десять фишек на красное и, проиграв последние 150 долларов, с видом победителя встал из-за стола. Посмотрел на свои руки так, будто видел их в первый раз, поправил золотые часы на запястье, усмехнулся и направился в гардероб. Потом упал на заднее сиденье такси и поехал сдаваться в милицию…