Текст книги "Глаза и уши режима. Государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928"

Для обработки всего этого материала и подготовки данных для руководства партии в Информотделе ЦК в конце 1920‑х годов имелись группы: промышленная, деревенская, национальная, территориальная, а также группа разработок, предлагавшая темы для сбора материалов и схемы информотчетности. Здесь составлялись специальные тематические обзоры. Например, «О положении и настроениях рабочего класса и крестьянства» (за июнь–июль, сентябрь–декабрь 1923 года), «О настроениях крестьян» (за вторую половину 1926 года), «О некотором повышении активности интеллигенции» (февраль 1926-го), «О требованиях крестьянских союзов, организации демобилизованных красноармейцев, красных партизан и пр.» (март 1926 года), «О реагировании различных слоев населения СССР на опасность войны» (1928 год) и т. д.397397
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 11. Д. 194. Л. 3–4, 12–17; Оп. 32. Д. 39. Л. 3–12; Оп. 85. Д. 16. Л. 278–279; Д. 289. Л. 1–70.


[Закрыть]

С 1 сентября 1924 года аппарат Информотдела ЦК готовил в 22 экземплярах, с грифом «Совершенно секретно» и указанием «Хранить как шифр», ежедневную информационную сводку. Ее объем составлял от 6 до 13 машинописных страниц. Каждая сводка состояла из разделов: «внутрипартийное состояние», «партработа на местах», «состояние промышленности и рабочего класса», «состояние сельского хозяйства и крестьянства», освещавших эти вопросы по губерниям398398
  Там же. Оп. 32. Д. 8. Л. 1–188.


[Закрыть].

Все виды информационных материалов партийных комитетов содержали не только данные о политических настроениях населения, но и элементы политического сыска и политического доноса. В отчете коллектива РКП(б) завода «Красный путиловец» за октябрь 1923 года отмечалось, что накануне проходивших выборов в Петросовет на заводе были разбросаны прокламации, но «установить, кем они были принесены, и их разброску не удалось, кроме вагонного отдела, где установлен один чернорабочий, бывший студент, распространявший прокламации, за ним установлено наблюдение»399399
  ЦГАИПД СПб. Ф. 1012. Оп. 1. Д. 45. Л. 15.


[Закрыть]. Организатор ячейки вагонно-механической мастерской этого же завода писал в сентябре 1925 года, что «токарь Данилов, известный противник Соввласти, сильно вредит на массу, <…> постоянно вокруг себя у станка собирает несознательную кучку рабочих и начинает вести вредную агитацию»400400
  Там же. Д. 193. Л. 2. Синтаксис оригинала сохранен.


[Закрыть].

Такое поведение руководителей первичных организаций было правилом. Организатор вагонно-столярной мастерской в своем отчете сообщал, что в цеху сложилась группа из столяров Галкина, Павлова, Евдокимова, Иванова и Георгия Евстигнеева. Тут же указывались их «грехи»: Галкин – «бывший хозяйчик», Павлов во время прохода по цеху немецкой рабочей делегации «старался убедить немецких рабочих, что <…> заработок столяров» от 30 до 40 рублей, а у жены Г. Евстигнеева, бывшего члена РКП(б), отец имеет дом в Сестрорецке401401
  Там же. Л. 3.


[Закрыть]. В обзоре по инструментальной мастерской отмечалось, что здесь «есть отдельные личности, которые ведут не открытую агитацию <…> за то, что и расценки низки <…> и вообще коммунисты-воры». Далее перечислялись самые «зловредные элементы»:

Из слесарей есть <…> Бакланов который ведет явную агитацию против Советской власти, опираясь на демократию мол, а всегда имеете готовые списки на то или другое место. <…> Попов, ярый защитник церквей, из бывших домовладельцев <…> говорит, что мол коммунистам придется делать еще большие уступки, чем сделали с нэпом <…> Дмитриев <…> вообще он большой националист черносотенец. Самый замечательный по своему тихому подходу это бывший (по слухам) меньшевик Макаревич, который как производственник очень нужный человек в мастерской, но со всеми начинаниями Советской власти он ни с чем никогда не согласен, а критикует все поголовно (во всех цитированных отчетах сохранено правописание подлинников. – В. И.)402402
  Там же. Л. 7–7 об.


[Закрыть].

Первичные парторганизации не только докладывали наверх о «подозрительных личностях», но и вели за ними наблюдение. Организатор партколлектива котельной мастерской «Красного путиловца» писал, что у них «работают <…> бывшие эсеры: Герасимов – рабочий № 199, рабочий № 352 – Андреев – зав. инструментальной кладовой, рабочий № 71 – Рыжеев – бригадир чеканщиков. Указанные лица сильного влияния на массу не имеют, но имеют влияние на отдельных рабочих. <…> имеются бывшие члены РКП(б) <…> особенно выделяется Соколов, которого взяли на особый учет. <…> Все указанные рабочие <…> на собраниях мастерской не выступают, все же <…> организация имеет за ними наблюдение и держит их на учете»403403
  ЦГАИПД СПб. Ф. 1012. Оп. 1. Д. 193. Л. 16.


[Закрыть].

Подобную работу выполняли и специально выделенные информаторы. В мае 1927 года в Информационный отдел Ленинградского губкома ВКП(б) поступило заявление члена партии, «выделенного для работы по информации», Л. Н. Пантелеева. Он сообщал о попытке создания в апреле отдельной секции хромолитографов, граверов и картографов при Союзе работников полиграфического производства, указывая, что инициатором этой акции выступил некий Шалыгин, проживающий по проспекту К. Либкнехта, д. 13, кв. 3404404
  ЦГАИПД СПб. Ф. 16. Оп. 7. Д. 8485. Л. 60.


[Закрыть].

Особенно подозрительно были настроены партийные организации в сфере образования, культуры и науки. В сводке за декабрь 1923 года отмечалось, что на собрании биологического кружка Петроградского университета при перевыборах Правления «у части присутствовавших выявилось антисоветское течение». Оно проявилось при обсуждении одной из кандидатур и было выражено в словах о том, что «чистая наука» должна быть на первом месте, а политические убеждения – не важны. Также обращалось внимание руководства на появление в Военно-медицинской академии стенной газеты «Из студенческого быта», редактируемой членом РКП(б). По мнению информатора, «газета саркастически критикует советские порядки и общественные студенческие организации»405405
  Там же. Оп. 5. Д. 5259. Л. 6.


[Закрыть]. В связи с перевыборами правления Ленинградского университета в марте 1926 года, проходившими в обстановке острой борьбы между значительной частью профессорско-преподавательского состава и коммунистическими организациями, организатор коллектива ВКП(б) университета И. В. Тесленко направил в Ленинградский губком партии 7 апреля докладную записку о настроениях в коллективе после перевыборов. Ссылаясь на различные слухи, он стремился всячески опорочить академиков В. И. Вернадского, С. Ф. Платонова и А. Е. Ферсмана. В частности, он утверждал, что «академик Вернадский подписал протест группы ученых русских эмигрантов против признания Францией СССР», а группа правой профессуры возглавляется «академиком Ферсманом и направляется Академией наук»406406
  Там же. Оп. 7. Д. 8404. Л. 11 об.


[Закрыть].

Академия наук вообще вызывала особое раздражение партийных коллективов в сфере науки. Летом 1927 года сводка партийного коллектива Академии наук отмечала, что 80% служащих Академии из «бывших», настроенных антисоветски407407
  Там же. Д. 8494. Л. 79.


[Закрыть].

Наряду с партийными органами политический контроль над населением в 1920‑х годах осуществляли советские органы и политическое руководство Красной армии и флота. В частности, Президиум ВЦИК на протяжении нескольких лет требовал от председателей губисполкомов представлять примерно раз в месяц секретные письма о положении на местах. Форма письма предлагала ответить на 15 вопросов, среди которых были такие, как «были ли попытки восстания, место их и количество, наблюдается ли работа некоммунистических политических партий и группировок, были ли забастовки, наблюдались ли контрреволюционные выступления и агитация духовенства»408408
  ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 1с. Д. 55. Л. 45.


[Закрыть]. Эти отчеты составляли от 4 до 30 страниц, но изобиловали общими фразами. Сроки их представления соблюдались еще хуже, чем партийными органами.

Многие из этих отчетов сочетали описание реального экономического положения на местах с утверждениями о полном политическом благополучии или происках отдельных враждебных элементов. Так, Иваново-Вознесенский губисполком докладывал в секретном письме в январе 1923 года, что «наблюдается доброжелательное отношение к Партии и интерес к деловой работе. <…> Настроение крестьян <…> вполне лояльное по отношению к Советской власти и в массе доброжелательное к Коммунистической партии. Объясняется подобное явление исключительно условиями НЭП, давшей возможность крестьянину удовлетворить свою жажду накопления»409409
  ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 1с. Д. 117. Л. 6, 7.


[Закрыть].

Руководство Пензенской губернии в своих письмах, характеризуя положение за 1925 год, сообщало, что в Чумбарском уезде «большая часть населения, пострадавшая от недорода и градобития, находится в тяжелом материальном положении, <…> некоторые селения <…> распродали на 75% имеющийся скот. Голодающее население ежедневно приходит в исполком с требованием оказания помощи», в Беднодемьяновском уезде «на почве тяжелого продовольственного положения <…> большой процент населения питается суррогатами». Но далее следовали утверждения, что в Беднодемьяновском уезде «отношение крестьян к советской власти и ВКП(б) хорошее», а в Пензенском уезде «отношение населения к советской власти вообще вполне удовлетворительное», в Саранском уезде «в политическом настроении населения наблюдается общий значительный сдвиг в сторону активного приближения к советской власти».

В подобном духе был написан отчет и из Новгородской губернии. В закрытом секретном письме председатель губисполкома И. М. Морозов, характеризуя политическое состояние губернии за первую половину 1926 года, утверждал, что «из произведенных массовых обследований <…> выяснилось, что политическое состояние губернии укрепляется», хотя «перебои в снабжении мануфактурой и другими фабрично-заводскими товарами вызывают недовольство враждебных групп, а иногда и некоторой части несознательного крестьянства»410410
  Там же. Д. 669. Л. 1, 6, 7, 41–43, 58, 58 об.


[Закрыть].

Все это, видимо, в сочетании с тем, что главная роль в политическом контроле над населением была отдана другим каналам поставки информации, привело к тому, что 6 октября 1926 года на места был направлен циркуляр Президиума ВЦИК с извещением, что «секретные письма председателей исполкомов в дальнейшем должны представляться во ВЦИК по мере необходимости, не связывая этот вопрос со схемой и сроками»411411
  Там же. Л. 63.


[Закрыть]. Примером такой секретной тематической сводки может служить письмо Сибирского крайисполкома «О настроении населения Сибирского края в связи с отсутствием в достаточном количестве снабжения хлебом» от 5 мая 1928 года, составленное по материалам, в частности, окружных исполкомов412412
  Там же. Д. 1108. Л. 1–8.


[Закрыть].

Свои ежемесячные отчеты о настроениях и запросах крестьян, приезжавших в Москву по общественным и личным делам, представлял Центральный дом крестьянина. Отчеты объемом до 30 машинописных страниц составлял политинструктор ЦДК на основании личных бесед с крестьянами, вопросов, задававшихся ими на лекциях. Политинструктор стремился отразить мнение крестьян по наиболее важным с точки зрения властей проблемам. В отчете за август 1926 года отмечалось, что, поскольку «лекции в большинстве своем имели специальный характер, <…> поэтому по намеченным вопросам, как-то о хлебозаготовках, об интересах крестьян к партии, о товарном голоде – приходится пользоваться материалом, недостаточно освещающим эти вопросы». В отчете за ноябрь 1928 года среди прочих давалась сводка высказываний крестьян по вопросам классовой борьбы в деревне и отношения крестьян к городу, перевыборов Советов, роли потребкооперации в хлебозаготовках413413
  Там же. Оп. 1. Д. 1289. Л. 24; Д. 668. Л. 1, 2, 3, 10–10 об., 25.


[Закрыть]. Отчеты обычно направлялись члену коллегии Наркомата земледелия К. Д. Савченко, а затем передавались в орготдел ВЦИК.

Организация политического контроля за настроениями военнослужащих в значительной части была возложена на партийно-политические органы Красной армии и флота. Здесь также сроки отчетности и ее формы менялись в зависимости от внутриполитического положения. В период Кронштадтских событий политорганы воинских частей Петроградского военного округа и Балтийского флота подавали ежедневные политдонесения. С 20 апреля 1921 года по приказу РВСР № 344 составлялись «пятидневные бюллетени о состоянии частей»414414
  ЦГАИПД СПб. Ф. 16. Оп. 4. Д. 4343. Л. 18 об. – 19.


[Закрыть]. В этих сводках отражались волнующие красноармейцев и краснофлотцев вопросы: налоги, пособия безработным, положение в деревне, отношение к важнейшим внутренним и международным событиям. Имелась даже специальная рубрика «Крестьянские настроения».

Летом 1925 года, характеризуя положение в частях Ленинградского военного округа (ЛВО), отчет отмечал, что «в 1‑м железнодорожном полку налоговый вопрос охватывает до 90% <…> красноармейцев», в Кронштадтской крепости «крестьянские настроения по-прежнему не изжиты, сельхозналог стоит в центре волнующих вопросов»415415
  Там же. Оп. 6. Д. 6968. Л. 1.


[Закрыть]. К 1925 году частота политдонесений несколько снизилась. Так, корабли и другие учреждения Балтийского флота должны были подавать их четыре раза в месяц, военно-морские училища – два раза в месяц. Но даже в армии эти сроки выдерживались не всегда. Политотдел Ленинградской морской базы сообщал, что за май–август 1925 года по 16 подразделениям поступило 147 донесений вместо положенных 192. Ветеринарный микробиологический институт РККА подал политдонесение сразу за октябрь и 10 дней ноября 1925 года. Поэтому политотдел Ленморбазы констатировал: «Информработа стоит на местах на недостаточно удовлетворительном уровне». Претензии предъявлялись и к качеству подаваемой информации: отсутствие «ясных сведений», цифровых данных416416
  Там же. Ф. 4. Оп. 1. Д. 1280. Л. 20, 44.


[Закрыть].

Но кроме регулярных политсводок политорганы направляли также «срочные внепериодичные донесения» объемом от 4 до 8–10 страниц. Они могли быть ежедневными, но обычно их периодичность составляла четыре-пять дней. В этих донесениях также говорилось о настроениях военнослужащих в связи с теми или иными событиями, как имеющими политический характер, так и далекими от политики (годовщина восстания декабристов, перевыборы бюро коллективов, приход итальянского эсминца «Мирабелло» в Ленинград в июле 1924 и 1925 годов, пребывание во флоте московских студентов, встреча Нового года и т. д.)417417
  Там же. Ф. 16. Оп. 5. Д. 5950. Л. 1–169; Оп. 4. Д. 4713. Л. 9–20.


[Закрыть].

Специальные сводки посвящались темам особой важности: смерть Ленина и настроения в армии в связи с этим, борьба с внутрипартийной оппозицией и т. п.418418
  Там же. Оп. 7. Д. 8331. Л. 1–5; РГВА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 225. Л. 39–70; Ф. 9. Оп. 28с. Д. 64. Л. 1–11.


[Закрыть] Существовали также трехмесячные доклады политотделов419419
  ЦГАИПД СПб. Ф. 3. Оп. 1. Д. 95. Л. 98.


[Закрыть].

На основе всех данных местных политорганов Политуправление РВС СССР составляло свои сводки и обзоры. Сводки готовились в один–три дня и давали обзор политического состояния по военным округам и отдельным армиям. Они изготовлялись примерно в 50 экземплярах и направлялись руководству партии (И. В. Сталину, секретарям ЦК, в аппарат ЦК РКП(б)–ВКП(б) (в организационный и агитационно-пропагандистский отделы), руководителям РККА (М. В. Фрунзе, С. С. Каменеву, С. М. Буденному, К. Е. Ворошилову, М. М. Лашевичу и др.), ВЧК–ОГПУ (И. С. Уншлихту, Г. Г. Ягоде и др.)).

Кроме таких кратких сводок ПУР готовил развернутые обзоры о политико-моральном состоянии советских вооруженных сил за шесть–восемь месяцев. К обзору обычно прилагалась сводка фактов, почерпнутых из сводок и докладов местных политорганов. В ряде случаев готовились специальные доклады. Например, в марте 1928 года нарком по военно-морским делам К. Е. Ворошилов направил записку начальнику ПУРа А. С. Бубнову с просьбой представить краткий доклад о влиянии хлебозаготовительной кампании 1927/1928 года на настроение частей Красной армии.

Нарком, в частности, писал: «Хлебозаготовительная кампания <…> отозвалась в частях Красной армии целым рядом болезненных явлений. В целях наибольшего их учета и практических выводов для дальнейшего военного строительства, считаю необходимым самым внимательным образом изучить все имеющиеся у Вас по этому вопросу материалы». В результате был подготовлен всего в четырех экземплярах специальный обзор. В нем указывалось на то, что на совещании начальников политотделов округов 30 января – 2 февраля 1928 года была принята резолюция, один из пунктов которой требовал от политорганов «все настроения красноармейцев на почве проведения политики партии в деревне и в особенности последних мероприятий внимательно изучать и освещать в текущих информационных донесениях»420420
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28с. Д. 263. Л. 2, 3, 25 об.


[Закрыть].

Важной составляющей всех этих материалов являлось отслеживание так называемых «антисоветских настроений» – сообщение конкретных фактов на эту тему, а также предложения о наилучших способах борьбы с подобными явлениями. Политотдел 5‑й армии, расположенной в Забайкалье, в сводках конца 1923 – начала 1924 года информировал ПУР о высказываниях красноармейца Невзгодина («У нас не Советская власть, а настоящая буржуазная, <…> всем им надо объявить войну»), о том, что в 108‑м полку группа красноармейцев заявила: «…если восстанут крестьяне, то нам сейчас же придется выступить против правительства». Здесь же сообщалось, что «наиболее активные из этой группы арестованы». Для борьбы же в целом с «контрреволюционной агитацией» командование армии издало секретный приказ:

1. Сконцентрировать внимание всего ком[андного] и политсостава армии на борьбе с этим явлением… 2. Последовательно, часть за частью, мерами репрессивного воздействия: через трибунал, ОО [Особые отделы], личным авторитетом и массовой агитацией все части в кратчайший срок оздоровить; 3. Явно ненадежные элементы, на которых нет достаточного материала для предания суду, временно свести в «особые» внештатные команды. <…> По миновании надобности «особые» команды расформировать421421
  РГВА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 225. Л. 3, 7, 12 об.


[Закрыть].

О подобных мерах говорилось и в сводках Политуправления Балтийского флота. В октябре–ноябре 1924 года сообщалось, что 29 сентября на собрании по поводу 60-летия I Интернационала «с критикой учения Маркса» выступил военмор Другаль, прибывший на флот в августе. Другаль и еще 34 моряка, «списанные по политическим соображениям с судов до особого распоряжения», были определены в «переходную роту». Политсостав флотского экипажа просил удалить их из флота. Закончилось все тем, что в ноябре 1924 года «Другаль и часть других военных моряков [были] направлены в ОО ГПУ, согласно распоряжения последнего»422422
  ЦГАИПД СПб. Ф. 16. Оп. 5. Д. 5950. Л. 109, 135, 153.


[Закрыть].

Любопытно, что особую настороженность политорганов Балтийского флота вызывали неофициальные контакты моряков с рабочими судостроительных заводов Ленинграда. 28 января 1924 года РВС Балтийского флота направил письмо секретарю Ленинградского комитета РКП(б) о том, что среди рабочих, занятых на ремонте линкора «Марат», имеются два меньшевика. Поэтому «со стороны комиссара принимаются все меры к выяснению указанных лиц с одной стороны и к предотвращению общения с военморами с другой»423423
  Там же. Л. 11, 11 об.


[Закрыть].

Через год этот же вопрос вновь обсуждался на совещании комиссаров и ответственных организаторов партийных коллективов бригады подводного плавания, минной бригады и линкора «Парижская коммуна». Здесь говорилось, что военмор Широков, подавший заявление о выходе из партии, «имел связь с рабочими». В этой связи отмечалось, что «влияние рабочих еще может проявиться» и «нужно проверить состав рабочих, работающих на линкоре»424424
  ЦГАИПД СПб. Ф. 4. Оп. 1. Д. 1280. Л. 87, 87 об.


[Закрыть]. В последующие месяцы 1925 года политдонесения сообщали, что «меньшевистски настроенные рабочие», занятые на подлодках и линкоре «Парижская коммуна», «влияют на команды». В частности, на линкоре «выявлено 10 чел. неблагонадежного элемента»425425
  ЦГАИПД СПб. Ф. 16. Оп. 6. Д. 6968. Л. 3.


[Закрыть]. За матросами была установлена настоящая слежка. В результате в блокноте краснофлотца Шевцова с линкора «Марат», кандидата в члены РКП(б), было найдено «воззвание к свержению советского строя» и утверждалось, что он «вел антисоветскую агитацию»426426
  Там же. Л. 3.


[Закрыть].

Шла постоянная переписка по поводу отдельных военнослужащих. 10 февраля 1925 года комиссар линкора «Марат» сообщал комиссару штаба морских сил Балтийского флота М. Ф. Стороженко, что в отношении М. Е. Филатова, 1902 г. р., призыва 1922 года, артиллерийского электрика, «с явно анархическими убеждениями»

удалось установить, что <…> организует вокруг себя недовольных, что ему до некоторой степени удалось. Ведет переписку <…> таковая получается и направляется в шифрованном виде. Снабжает некоторых краснофлотцев анархической литературой. <…> Установлено негласное наблюдение. Взгляды <…> Филатова разделяют краснофлотцы 4 роты Котов Николай, Лебедев, Клювин. <…> Один адрес: Томск, Киевская ул., д. 44, Педтехникум, Репиной. <…> Встречался с двумя трюмными машинистами и одним военмором не установленной специальности. Фамилии <…> еще не установлены427427
  РГА ВМФ. Ф. Р-92. Оп. 27. Д. 5. Л. 22–23.


[Закрыть].

На донесении появились две резолюции: «Срочно демобилизовать по пр.[иказу] РВСР»428428
  Там же. Л. 22.


[Закрыть] и «Срочно <…> в ГПУ. До демобилизации на базу подлодок, комиссару установить наблюдение, давать сводки»429429
  Там же. Л. 23.


[Закрыть]. 31 января 1925 года уже М. Ф. Стороженко просил комиссара Школы подводного плавания представить подробную политическую характеристику на старшего инспектора Н. Г. Шустова. В ответ поступила докладная, что инструктор-организатор Шустов, «унтер-офицер царского флота. Ранее состоял в партии эсеров. К существующему строю относится отрицательно. К партии РКП и вообще коммунистам относится с презрением». Приводился пример: Шустову подали чай в кружке, из которой до этого пил коммунист. Узнав об этом, Шустов якобы сказал: «После коммуниста пить не станет». Последовала резолюция: «Демобилизовать»430430
  Там же. Л. 76, 78.


[Закрыть].

Особую подозрительность вызывали матросы, выбивавшиеся из общего ряда своим происхождением и образованием. Комиссар линкора «Марат» в январе 1925 года докладывал, что краснофлотец А. П. Касперович, 1902 г. р., призыва 1922 года, беспартийный, «как специалист хорош во всех отношениях», но «к проводимой <…> партполитпросвет работе относится безразлично. <…> В политическом отношении <…> ни в чем замечен не был, но тем не менее требует за собой надзора, как человек, имеющий непролетарскую психологию, т. к. имеет высшее образование. <…> До поступления на военную службу был счетчиком дензнаков, короче говоря, человек в большей части чужд пролетарским интересам»431431
  Там же. Л. 21.


[Закрыть]. 16 августа 1925 года уже М. Ф. Стороженко обратился к начальнику ОО Балтфлота и Кронштадтской крепости П. Я. Медведеву-Орлову по поводу краснофлотца А. П. Сторкина, ранее арестованного за анархизм и высланного из Ленинграда. В данное время он опять был призван на флот и находился в переходящей роте Балтийского флотского экипажа. М. Ф. Стороженко подчеркивал, что «подобные возвращения на флот из ссылок крайне нежелательны. <…> Нет никакой гарантии, что возвратившийся не поведет агитации, и уже одни рассказы о высылке краснофлотцев будут на последних действовать отрицательно». Относительно А. П. Сторкина дано указание «впредь до особого распоряжения на суда <…> не назначать, т. е. до получения от Вас сведений о возможности использования <…> во флоте». М. Ф. Стороженко считал, что матроса надо демобилизовать432432
  Там же. Д. 4. Л. 197–197 об.


[Закрыть].

Такая же политическая слежка была организована партийно-политическими органами в ходе внутрипартийных дискуссий. 30 июня 1926 года руководство Пубалта направило докладную записку начальнику ПУРа А. С. Бубнову о политическом контроле за поведением сторонников «троцкистско-зиновьевской оппозиции». Щекотливость ситуации заключалась в том, что эти люди занимали совсем недавно высокие посты в армии, в том числе в политическом аппарате, а кроме того, оставались членами партии. Некоторые из них по-прежнему являлись политработниками. Поэтому в записке отмечалось, что «по мере развития событий будем регулярно информировать Вас подобным полуофициальным образом». По существу вопроса сообщалось, что политотдел взял на учет «небольшую группу оппозиционеров, остающихся на работе (Мальков, Трифонов)», «бывших троцкистов и сторонников рабочей оппозиции». Одновременно проводилось «устное инструктирование» (курсив наш. – В. И.) работников партийного просвещения433433
  ЦГАИПД СПб. Ф. 16. Оп. 7. Д. 8331. Л. 1, 3, 5.


[Закрыть].

Политорганы вели секретную переписку о поведении конкретных командиров Красной армии в ходе внутрипартийных дискуссий. Так более полугода шла секретная переписка о морском летчике Голубкове. Первый запрос о нем ПУР направил 25 декабря 1927 года в связи с тем, что по одному из сообщений «тов. Голубков был активным фракционером-троцкистом». В июне 1928 года последовал новый запрос: «…выяснить и сообщить в ПУР об отношении Голубкова в прошлом к политике партии и в данное время к решениям 15 партсъезда». 7 июля 1928 года зам. начальника политуправления Черноморского флота А. А. Булышкин направил с грифом «Сов. секретно» ответ в ПУР: «Член ВКП(б) Голубков, в настоящее время командир эскадрильи школы морских летчиков, за время пребывания в морских силах Черного моря оппозиционных настроений не проявлял, против решений XV съезда не высказывался, голосовал за резолюции, одобряющие решения съезда»434434
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28с. Д. 64. Л. 1–3.


[Закрыть].

Между тем даже в эти годы находились коммунисты, заявлявшие о добровольном выходе из партии. 27 января 1925 года краснофлотец В. В. Широков, 1904 г. р., комсомолец с 1920 года и член РКП(б) с 1923 года, подал в партячейку заявление: «Прошу не считать меня членом РКП(б). Причина выхода не объяснима». На данной информации появилась резолюция комиссара штаба морских сил Балтийского флота М. Ф. Стороженко: «Комиссару Партийной комиссии. <…> Широкова, если его поведение будет действовать разлагающе, подвести под Трибунал и отдать под суд»435435
  РГА ВМФ. Ф. Р-92. Оп. 27. Д. 5. Л. 106, 109–110.


[Закрыть]. Зато краснофлотец 5‑й роты линкора «Парижская Коммуна» А. Н. Морозов, кандидат в члены РКП(б), 3 февраля 1925 года постарался объяснить товарищам мотивы своего поступка:

Дорогие товарищи, как мне не прискорбно, как мне ни тяжело расставаться с коммунистической партией, сделавшей много хорошего за свое пребывание, но в настоящее время мое сознание не может смириться с ее политикой. Я всегда был согласен. Всегда поддерживал политику партии. Многие тов[арищи] будут упрекать меня в малодушии, невыдержанности и прочей ерунде и т. д. Но нет, тов[арищи], я сам над этим задумывался, задавался вопросом, не заставляет ли меня выход из партии, личная карьеристическая причина. Я знаю, что личная моя жизнь лучше была бы обеспечена в партии, нежели вне ее. Я знаю, что меня провели бы политруком. Поэтому личного в этом меньше всего. Причина выхода: Главное не согласен с бюрократизмом в партии и продолжением НЭПа, с расстрелом красноармейцев и приказом о начальствовании и много других. Так я жертвую собой, но это дает Вам задуматься над причинами моего выхода и вообще выходов товарищей (сохранено правописание документа. – В. И.)436436
  Там же. Л. 104, 105.


[Закрыть].

Иначе, чем героическим, нельзя назвать выход из рядов ВКП(б) бывшего помощника вахтенного начальника минного заградителя «25 Октября», а затем ответственного дежурного в службе наблюдения и связи А. В. Шевченко, осуществленный им 14 января 1929 года. Это уже было время, когда участников партийной оппозиции исключали из партии, ссылали, требовали от них так называемого «разоружения» и покаяния перед партией. Одновременно печать призывала к поискам затаившегося классового врага, а вслед за «шахтинским делом» лепились в областях и краях подобные ему фальсифицированные процессы. Александр Васильевич Шевченко в своем заявлении написал: «Ввиду того, что я совершенно не верю в возможность построения социализма в одной стране, а тем паче в такой отсталой, как Россия, прошу исключить меня из рядов ВКП(б), т. к. ввиду этого (безверия) я ясно продолжать работать не в состоянии. С момента этого заявления считаю себя вне рядов ВКП(б), а посему ни на какие собрания, заседания по вопросу моего выхода являться не буду. При этом прилагаю партбилет № 00449425. Бывший член партии. Подпись»437437
  Там же. Д. 9. Л. 263.


[Закрыть]. 24 января комиссар корабля Ларионов подал рапорт о А. В. Шевченко командиру и начальнику политотдела бригады Наумову: «Прошу о немедленном снятии с корабля как антисоветского элемента и никуда не годного командира»438438
  РГА ВМФ. Ф. Р-92. Оп. 27. Д. 9. Л. 265.


[Закрыть]. В свою очередь, Наумов 26 января 1929 года обращался к командиру морских сил Балтийского моря М. В. Викторову, прося «об изъятии из рядов Красного Флота <…> Шевченко, как не только исключенного из партии за троцкизм, но и продолжающего вести антисоветскую работу среди личного состава корабля». На этом документе стоит резолюция «Арестовать и направить в Кронштадт»439439
  Там же. Л. 264, 266.


[Закрыть].

Политический контроль в отношении военнослужащих вели и территориальные органы ГПУ–ОГПУ. Информационные сводки Иркутского отдела ОГПУ свидетельствуют, что его сотрудники следили за ходом каждой призывной кампании и вели подробный учет настроений призывников, их мнений о военной службе и Красной армии, причем как отрицательного, так и положительного характера. Как следует из этих сводок, в 1920‑х годах среди призывников преобладало положительное отношение к военной службе.

Например, в информационной сводке № 20 за 1926 год Иркутского отдела ОГПУ отмечалось, что многие призывники рассматривали военную службу как возможность повысить свое образование, получить специальность, расширить кругозор. Одновременно в информационных сводках Иркутского отдела ОГПУ отражены мнения военных о важнейших внутри– и внешнеполитических событиях, состояние воинской дисциплины и случаи ее нарушения, взаимоотношения между военнослужащими, их продовольственное и вещевое обеспечение, состояние боевой подготовки и политико-воспитательной работы, вопросы военно-медицинского обслуживания и т. п.440440
  Наумов И. В. Работа органов ОГПУ с интеллигенцией и совслужащими Иркутского региона в 1920‑е годы // Известия Иркутского государственного университета. Серия «История». 2011. № 1. С. 130.


[Закрыть]

Свой вклад в осуществление политического контроля вносили и комсомольские организации. Здесь надо особо отметить исследования тамбовских ученых: д. и. н. А. А. Слезина и к. и. н. А. Э. Скоропада441441
  Скоропад А. Э. Включение комсомола в систему политического контроля: теоретическая основа // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 1. Ч. 2. С. 163–165; Слезин А. А. «Легкая кавалерия» в системе политического контроля // Вопросы истории. 2001. № 11–12. С. 131–136; Он же. «Миру крикнули громко…» Комсомол Центрального Черноземья в духовной жизни общества 1921–1929 гг.: социально-политические аспекты. Тамбов: ТГТУ, 2002; Он же. Политический контроль среди молодежи 1920‑х годов: победы на «фронте повседневности» // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2011. № 3. С. 179–184; Он же. Эволюция форм и методов политического контроля среди молодежи на начальном этапе противоборства советского государства и церкви // Социодинамика. 2013. № 2. С. 68–118; Слезин А. А., Скоропад А. Э. Быт и досуг комсомольцев в сфере политического контроля в РСФСР. 1918–1929 гг. // Genesis: исторические исследования. 2014. № 2. С. 78–105; Они же. Начальный этап истории советской системы политического контроля в современных исследованиях // Genesis: исторические исследования. 2013. № 1. С. 1–29; Они же. Теоретические основы функционирования раннего комсомола в системе советского политического контроля // Социодинамика. 2014. № 2. С. 75–98; и др.


[Закрыть]. На III съезде РКСМ в октябре 1920 года делегат из Казани Х. И. Гарбер заявил: «Нам нужно осуществить политический контроль над органами Советской власти, коим мы помогаем в деле работы среди юношества». На заседании президиума и бюро ЦК РКСМ 4 января 1922 года по вопросу «О некоммунистических организациях молодежи» было принято постановление со следующей формулировкой: «Считать необходимым создание при ВЧК специального органа с представителем от ЦК РКСМ для наблюдения за некоммунистическими организациями молодежи». 30 января 1922 года ЦК РКСМ направил в ВЧК письмо, в котором говорилось:

1. Выделить специального Уполномоченного при СОВЧК – нецелесообразно. 2. Обратить внимание СОВЧК на возможность более тесного контакта с ЦК РКСМ в области информационной работы: а) ЦК РКСМ через персонально выделенного товарища доставляет в СОВЧК материалы о работе антисоветских партий как в РСФСР, так и заграницей; <…> 3. Использование РКСМ как осведомительного аппарата возможно, но в очень ограниченном количестве и с большой осторожностью442442
  Слезин А. А., Скоропад А. Э. Теоретические основы функционирования раннего комсомола в системе советского политического контроля. С. 79.


[Закрыть].

Но основной задачей комсомола в сфере политического контроля было, как выше сформулировала Н. А. Володина, формирование всеми возможными способами общественного мнения, т. е. воздействие на массовое сознание. Поэтому комсомольские организации стремились поставить под свой контроль все сферы жизни молодежи: духовную, трудовую, бытовую, включая семейную и досуг443443
  Слезин А. А., Скоропад А. Э. Быт и досуг комсомольцев в сфере политического контроля в РСФСР 1918–1929 гг. С. 78–105.


[Закрыть].

Таким образом, партийные, советские и военные органы собирали огромный материал о политических настроениях населения. Вместе с тем существовала проблема его анализа и использования. В. П. Ногин, выступавший с докладом от имени Ревизионной комиссии на XI съезде РКП(б), следующим образом характеризовал положение в области информационной работы: