Текст книги "Анархист"

Были еще прожекты смелее некуда. «Возьмем землю в аренду, будем выращивать…, – лоб перечеркивает морщина, – чего-нибудь экологически чистое». Катя качала сына и вздыхала.

Несколько раз признавался, видит сны о прежней работе. Сошелся с бывшим коллегой, вроде чего-то у них получается. Очень заинтересовался замками. Сидел в интернете, изучал всякие приспособления. В том самом автосервисе сделал отмычки, принес домой кучу старых замков и целыми ночами возился в их внутренностях. Наконец показал достижения – сунул крючочки в замок входной двери, раз, два, дверь отрылась. «Был бы я нехорошим человеком, подался бы в квартирные жулики». Хорошо, что он все-таки хороший. Поэтому и из полиции пришлось уйти. А ведь любил свою профессию.

– Ты телефон не отключал?

– Нет, а что такое?

– Так.

Катя достала дежурную бутылочку Нутрилона из кастрюли с теплой водой, искоса наблюдая за мужем. Сразу за мобильник, уж неизвестно сколько их у него, все в конспираторов играет, как не запутается только.

– Разрядился. Звонил кто?

Катя вздохнула. Ладно, придется сказать.

– Клиентка звонила, снова чего-то хочет.

У мужа глаза аж засверкали.

– Чего сразу не сказала? Когда звонила?

– Недавно. У нее же есть твой номер, может, передумала.

Катя поджала губы, надо же как быстро зарядку нашел!

– Алло, Елена Валерьевна, мне передали, у вас возник вопрос, требующий моего участия? К сожалению, я только появился на связи, дела знаете ли.

Подмигивает. Катя нахмурилась – «Елена Валерьевна», вон как соловьем заливается, так и жене наврет и не покраснеет.

– Если так серьезно, – продолжал муженек, – давайте через час там же в парке.

– В парке значит. – у Кати защипало в глазах. – Цветов не забудь купить.

Дмитрий хмыкнул, бросил взгляд на часы.

– Видишь, Гоша, – Катя капнула молоком на губы ребенка, – как папа на свидание торопится с девушкой, у которой сынок чуть младше мамы. Папа у нас старушек любит.

– Гоша, скажи маме, что притворяться глупой ей не идет.

– Вот видишь, Гоша, он уже маму оскорбляет.

Дмитрий уже обувался. Кроссовки третий год носит, на полицейскую зарплату еще покупал, мог тогда позволить фирменные. Давно другие надо купить.

– Тебе не удастся нас с Гошей поссорить, у нас есть общая тайна.

– Какая тайна?

– Мы одну и ту же женщину любим.

– Какую…

Пока Катя сообразила, муж успел чмокнуть в щеку и ускользнуть в дверь.

На фоне медного светила колесо обозрения казалось черной сеткой исполинского паука. Чертово колесо. В вечернем парке бурлила жизнь. Дымили мангалы в летних кафе, смуглые парни резали мясо для шаурмы и плотоядно скалились на девушек в мини-юбках, над шатрами неслись «черные глаза» вперемешку с шансоном.

Дмитрий в два счета углядел клиентку. Такие фигурки всегда первым делом приковывают взгляд здоровых мужчин. Логинова пошла навстречу. Хорошо, Катька ее только в «Одноклассниках» видела, успел подумать Кабанов. Тонкие брюки заманчиво облегали бедра, сквозь блузку просвечивало ажурное белье, глаза брильянтами, волосы платиной.

– Дмитрий, я поспешила отказаться от ваших услуг, – без предисловий начала Елена Валерьевна.

Они шли по асфальтовой дорожке на самой границе парка. Кроны деревьев сгущали сумерки, каждая скамейка была оккупирована парочкой молодых людей, не обязательно противоположного пола. Логинову не трогала атмосфера, тем более детали.

– Вы не ошиблись, мне знаком человек с фотографии.

Женщина помолчала.

– Его зовут Вадим Нестеров. Он из той жизни, которую, как мне казалось, я похоронила.

– Только уговор – теперь я рассказываю только то, что считаю нужным. У каждого свои скелеты, знаете ли.

«А мне кости в шкафу придется перебирать с завязанными глазами», подумал Кабанов.

– Двадцать лет назад я связалась с компанией неоднозначных романтиков. Хотя все мы были знакомы с детства – рабочий район, один детсад, одна больница, школа. С Вадимом и еще одним парнем мы учились в одном классе. Двое других – в параллельном. После школы на несколько лет пути разошлись, мальчики пошли служить, я поступила в институт, встретила Игоря, он свел со старыми знакомыми. Смешно сказать, но парни хотели изменить мир, точнее сказать, создать общество свободных людей по принципу Гуляй-поля. Слышали о таком?

Дмитрий поймал изучающий взгляд Логиновой. Совсем уж за невежду не надо считать.

– Махновская вольница. Анархо-коммунизм.

– Правильно. – Елена улыбнулась. – Вадима и прозвали Махно. Он был маленького роста, но честнее и бесстрашнее человека я не встречала.

Она вздохнула.

– Его арестовали за нападение на милиционера. Подробностей той истории я не знаю, через несколько месяцев я уехала, чтобы вычеркнуть кошмар из жизни. Слышала, что Вадима приговорили к пятнадцати годам заключения. Помню, когда пришлось вернуться, боялась, что вернуться призраки. Но, слава Богу, никто из старых знакомых не объявлялся, я почти забыла об их существовании. И вот – оказывается главный призрак не просто рядом, он имеет влияние на моего сына..

Дмитрий услышал легкий топот за спиной. Обернулся, расслабился – по дорожке бежал мужчина из тех, кто надеется бегом сбросить вес и вылечить болячки, накопленные разгульной жизнью.

Логинова снова шла несколько секунд молча, тряхнув головой, продолжила:

– Я сразу узнала его на фотографии, хотя в то время он был настоящим силачом. В девяностые мода была на культуризм.

Толстяк пробежал со стороны Елены, оставив шлейф соответствующего запаха. От неожиданности клиентка отпрянула в сторону, схватила спутника за руку. Дмитрий почувствовал касание груди, отметил упругость, вспомнил глаза Кати.

– Вижу, вы тоже занимались чем-то подобным. – отстранившись, улыбнулась Логинова.

– Да уж. – выдохнул Дмитрий.

– Так вот, я сразу решила пойти к Вадиму домой и поговорить. Попробовала сначала вызвать на разговор Олега, но безуспешно. Я поехала к Вадиму. У меня даже не возникла мысль, что он может жить не один или переехать.

Кабанов внимательно слушал.

– Мне открыл дверь какой-то нерусский. Гурген. – Логинова поморщилась. – Пытался заигрывать со мной, в ресторан приглашал. Его жене это не понравилось. Насколько я поняла, они купили квартиру в канун нового года, бывшего хозяина Гурген не видел, сделку оформляли через агентство «Квартирник».

– Нужна ли вам моя помощь? – Дмитрий улыбнулся, но спросил совершенно серьезно. – Вы сами способны узнать адрес Нестерова. Вы же для этого хотите меня нанять?

– Нужна помощь. В вашем отчете есть номер дома и номер машины. Если бы я сразу сообразила, скорее всего, попыталась бы сама найти квартиру или, в крайнем случае, у машины бы ждала. Но сейчас не смогу этого сделать. Я, знаете ли, не в том возрасте, когда подобные игры с Гургенами приносят удовольствие.

– Понимаю. – сказал Дмитрий и подумал, насколько двусмысленно это звучит: тем о ли про возраст, то ли про сообразительность, то ли про игры.

Логинова, похоже, почувствовала смущение, дотронулась до плеча, улыбнулась.

– Дмитрий, соберите всю информацию о Махно: номер квартиры, когда бывает дома, с кем живет, когда уходит.

Логинова достала деньги.

– Возьмите на оперативные расходы – так это называется? Двадцать тысяч, и не экономьте. Будут заканчиваться, звоните. О гонораре поговорим отдельно. Вы согласны?

– Согласен.

– Затянешься?

Махно посмотрел на собеседника. В глазах Вальтера ни тени усмешки, наоборот, как поется в песне, «мудрость народная». Они сидели в огромной гостиной на первом этаже. Вальтер развалился на диване, Махно присел в кресло. Перед ними на журнальном столике блестели боками кальяны, среди них валялись папиросы.

– Нет, спасибо, ты же знаешь.

– Брось, Махновец, я же вижу – снова брюхо болит. Курни, легче станет. На душе тоже. – Вальтер протянул косяк. Кальян, как он выражался, не так штырит.

– Ты чего, наркоманом боишься стать?

– На слабо ловишь? – усмехнулся Махно и взял самокрутку. Затянулся, смешивая сладкий дым с воздухом, вернул косяк задержав дыхание.

– Ну? – выдохнул дымом Вадим.

– Погоди минутку.

Вадим знал действия наркотических препаратов благодаря хирургическим вмешательствам. Анашу тоже пробовал в далекой юности, но ничего тогда не почувствовал. Сейчас же с удивлением, причем удивление было спокойное само по себе, без этого: «Ах, как здорово!», отметил, как боль в животе растаяла, на груди будто ржавые обручи рассыпались, легкий ветерок сдул тревожные мысли из головы.

– Как?

– Хорошо. – Вадим закрыл глаза. Странно, почувствовал себя счастливым, свободным. Подумал, как легко обрести состояние, о котором всегда мечтал.

– На слабо говоришь?

Вадим приоткрыл глаза, Вальтер затянулся и через неизвестное количество секунд сказал:

– Я знаю, чего ты боишься.

Вадим видел каждое слово, окутанное дымом.

– Чего?

– Ты боишься быть слабым, парень. И смешным. Так же как и я. Только меня положение обязывает, иначе свои схавают, а ты сам себя пожираешь.

Вадим закрыл глаза. Что ответить старому корешу, да и надо ли?

– Слушай, Вальтер, а от белого какой приход? Боль чувствуешь, если например палец отрезать?

– Я конечно не святой.

Вадим почувствовал, как концы губ ползут к ушам. Открыл глаза, посмотрел на самокритичного уголовника и зашелся в беззвучном смехе. Вальтер, похоже, что-то хотел сказать, но не смог – его сразил тот же припадок. Внезапно Вальтер стал серьезным и продолжил:

– Так вот, я конечно жбякался пару раз, но пальцы мне никто не резал, поэтому за боль ничего не могу сказать. Но, думаю, под герычем хоть руку режь, кайф не поломаешь.

Вальтер снова затянулся, пустил кольца одно в другое.

– Я героин не уважаю. Ты прав, махновец, он людей в скотину превращает. Вот трава другое дело – дунул вечерком и забыл про злое. Я вижу, ты понимаешь.

Вальтер – хиппи, это что-то. Вадим не смог сдержаться и снова засмеялся.

– Первый раз вижу, чтобы ты по-настоящему смеялся. И это хорошо, это правильно. Человеку по жизни чего надо? Удовольствие получить, а иначе чего жить-мучаться. Курево, бухло, чифир, кофей тот же, ганджа, белый – все это для удовольствия. Ну и платить, конечно, за удовольствие надо. Кто легкими, кто печенью, кто мозгами. А все почему?

– Почему? – не смог сдержать смешок Махно.

– Меры не знают потому что! – поднял пальцы с зажатым косяком Вальтер. – Я тебе, корешок, так скажу: это дело, – Вальтер покосился на тлеющую траву, – самое безвредное.

– Тебя послушать, весь мир можно коноплей осчастливить.

– Может и так. Только кто позволит? Про самый главный наркотик я не сказал. А этот наркотик – власть! Понимаешь? У кого в руках средства производства…

Вадим прикрыл глаза, шрамы на животе затряслись, нос издал звуки мотоциклетного выхлопа.

– А ты думал, – нисколько не огорчился уголовник-философ, – и я кой чего читал. Так вот, у кого эти самые средства производства, чтобы наркоту делать, у того и власть. Вот, к примеру, курево. Табак штука капризная, ему земля, солнце, уход нужен, не везде и вырастишь. Алкоголь тот же, даже самогон, если качественный, просто так не сделаешь – и затратно и муторно. Поэтому эти наркотики государство производит. Или под его крышей. А траву любой дебил может вырастить. В любом климате, даже дома в кухонном шкапчике. Затраты копеечные, а удовольствия сам видишь, и башка не трещит с утра. Представь, за нее статью убрали. Все растят анашу, жизни радуются, кому польза от этого? – Вальтер изобразил ленинский прищур. – Только этому самому потребителю тире производителю. Да разве ж государство позволит себя обделить.

У Вадима снова разболелся живот, но уже от смеха. Он сидел с закрытыми глазами и мелко качал головой. Верно говорят, к старости снова детство приходит. Вальтер, бедняга, Диоген каторжный, Боб Марли со звездами на коленях. Вся эта хрень просто напросто позволяет на время забыться. Подменяешь эмоции, а реальность остается. Возникла трудность, а ты в домике – в бутылке или в бонге. Бухло, наркота, жратва безмерная, частые свидания с Дунькой Кулаковой, религия – это все бегство от проблем. Только как ни беги, проблема догонит как пуля, жбякнет в затылок и «привет родителям». Может, марихуана и меньшее из зол, может, с нее люди и не убивают друг друга. Только они не добрее становятся, а элементарно ленивей. Западная цивилизация бухала, да дело знала, а Восток лежал на подушках, гашиш покуривал, опий понюхивал. Один Омар наш человек. И где теперь Восток?

Правильно ее запрещают в недоразвитых странах. Если уж приспичит сознание поменять, все лучше на животное, чем на овощное. А все почему? – передразнил Вадим под новым приходом, – овощем не поуправляешь, а свинью и в сани запрячь можно и на убой повести – государство реально профит от алкоголя имеет в любом случае.

– Вот Восток, – продолжал телепат Вальтер, – почему дело тонкое? Почему там философия такая мудреная – карма, как ее – реинкарнация? Потому что растения способствуют. Покурил, помедитировал и ты уже в нирване мироздание изучаешь.

Восток дело тонкое, медлительное и к нашим Палестинам дело не имеющее, подумал Махно. Последние два дня он продолжал слежку. Мокшанцев сразу из дверей УВД прыгал в служебный форд, высаживался за шлагбаумом коттеджного поселка. Снайперская винтовка? Затратно, неудобно в плане выбора места, банально, без огонька, так сказать. А самое главное, не укладывается в план. Мысли носились, кусая друг друга за хвост. Одна оформилась, обрела черты.

– Вальтер, можешь вызвать проституток и достать героин?

– Как тебя разобрало!

Вальтер достал телефон, набрал номер.

– Гера, зайди.

В двери образовался верзила.

– Гера, организуй пару грамм белого…

– Нет, Вальтер, – вмешался Махно, – про героин я только спросил. Сейчас нужны проститутки.

– Как скажешь. – кивнул вор.

– Гера, герыч отменяется. – Вальтер несолидно захихикал.

Гера не выдержал, тоже заржал, выставив челюсть. Вылитый Бивис. Или Баттхед. Вадим не запомнил героев – посмотрел несколько минут, ничего не понял в юморе заокеанских подростков.

– Пригласи девиц покультурнее.

В ожидании культурных проституток Махно пришлось внимать на тему женского вопроса. Обкуренный Вальтер нелицеприятно рассуждал:

– Бабы – они по своей природе проститутки. Но правильно понимают – лучше продаться оптом и одному. Поэтому замуж хотят. А проститутки, те, которых мы ждем, они свое хозяйство в розницу продают. Вот Маркс умный был чувак, он как говорил: семья имеет больше экономическую, как ее, функцию. Вот и получается – один раз продала, после только дивиденты получает.

Вальтер что-то забормотал, узловатые пальцы сгибались и разгибались.

– Нет, семья выгоднее для баб. Однозначно. Но без детей какая семья? Подобие. Сейчас рождаемость взяли повышать, деньги за детей выдают. Ты рожаешь второго, тебе на него одну депутатскую зарплату. О как! Щас бросились все рожать.

Вальтер взял со столика очередной косяк, прикурил.

– В советское время знаешь как народонаселение повышали? Аборты делали без обезболивания. Там наверху считали: нечего людей баловать, один раз пострадает, следующий побоится, родит. Только получилось наоборот. После такого аборта захочешь, не родишь. Вот такая контрацепция.

Размышления о женской доле прервал Гера.

– Привезли, босс.

– Заводи красоток.

В гостиную строем зашли девушки. На удивление и в самом деле красотки. В возрасте, если судить по виду, от 18 до 35. Стройные и в основном невысокие. Двоих под сто восемьдесят Гера, похоже, заказал для себя. Девушки, улыбаясь и подмигивая, встали у дальней стены для просмотра.

Махно несколько секунд рассматривал строй.

– Ты, рыжая справа, подойди.

Красотка подошла, блеснула зелеными глазами.

– Скажи, какие ассоциации у тебя при слове мент?

– Чего? – глаза потухли.

– Что представляешь, когда мента завидишь? – разъяснил Вальтер.

– Чего, мусор, вот чего. Опять за бесплатно или наоборот самой еще платить.

– Ясно. Иди.

Махно наставил палец на девушку в центре.

– Ты, синеглазая, подойди.

Девушка в короткой юбке подошла, изобразила книксен.

– Ассоциации при слове мент.

Девушка сверкнула глазами.

– Твари.

– При слове месть?

Проститутка едва заметно улыбнулась.

– По заслугам.

– Пойдешь со мной. Вальтер, где мы можем уединиться с барышней?

– С барышней? – нос Вальтера пальнул дымом. – Там, на втором этаже занимайте любую комнату.

– Смотрю, спортсменок любишь. Не факт, что гимнасткой окажется.

– Я не для себя выбирал.

6

В салоне дежурной Газели пахло крестьянкой, вернувшейся с сенокоса. Караваев повернулся к окну, подставил лицо теплому потоку и продолжил размышления на тему: «Почему каждый новый начальник хуже старого». Крамольные мысли прервал источник запаха.

– Снова по-человечески поужинать не получиться! – сказала вовсе не крестьянка, а дежурный следователь Мария Фомина. – Караваев, ты тоже домой не сорвешься, заходи, чаю попьем.

За последний год Маша еще прибавила в весе, хотя стена в социальной сети обклеена диетами. Там же над умными фразами типа «Иногда попадается такой принц, что лучше выйти замуж за его коня» красовался статус «В активном поиске». Не клеилось у Маши с принцами.

Караваев покосился на следователя без сочувствия. Взгляд невольно упал на девичью гордость – массивные ляжки. Фомина сидела, раздвинув ноги вероятно для большей устойчивости, и без того короткая юбка задралась до ремня с кобурой.

– Нет, спасибо, не получится, дел полно.

Караваев отвернулся, закатил глаза. Чары не подействовали.

– Караваев! – Машин голос резко изменился. – С тебя три рапорта: поквартирный, проверка судимых, проверка ломбардов. Судимых распишешь как положено: статья, когда освободился, где работает, где был на момент преступления. Занесешь до 22-х, я из-за тебя утром перед Денисом Александровичем краснеть не хочу. Не мог разбой утоптать, что, девка понравилась?

Крестьянка, избежав стадии барышни, превратилась в барыню. Хотя воздух в салоне не изменился.

– Причем здесь «понравилась»! – Караваев почувствовал, как кровь ударила в голову. – Элементарно сочувствие должно быть!

– «Сочувствие!» – толстые губы следователя скривились, Фомина точно стала похожей на жабу. – Мы не сочувствовать к ней приехали! А то что я два часа в зассаном подъезде протокол составляла, не хочешь посочувствовать?

Нагрубить Караваеву помешал телефонный звонок. Он достал из кармана вибрирующий аппарат. «Кабан» – на дисплее.

– Да, Диман!

– Не отвлекаю?

– Пока нет. Говори. – Караваев быстро посмотрел на следователя. – Я с вызова еду в составе группы.

Фомина одернула юбка, положила одну ляжку на другую.

– Понял. – донеслось из трубки. – Человека надо пробить. Сможешь?

– Не сейчас. – Караваев нахмурился. – Срочно надо?

– Как обычно.

– Пришли СМС. Приеду, до завтра сделаю.

Караваев нажал клавишу отбоя, положил в карман. Фомина мусолила сигарету толстыми губами, явно медлила прикурить. «Думает, я ей огонька поднесу? Ага, сейчас!» Караваев отвернулся к окну. Хрустнул кремний зажигалки, в салоне завоняла сигарета, отчасти перебивая запах потного тела.

В кармане дернулся телефон, Караваев достал его, открыл сообщение: «Нестеров Вадим Александрович, г.р. …».

Газель нырнула под шлагбаум, въехала на территорию районного отдела. Фомина с папкой под мышкой сразу двинула к лестнице, Караваев задержался в дежурной части. Доложил дежурному все подробности разбоя, не упомянутые при докладе с места происшествия, только после этого направился в родные чертоги. Кабинеты уголовного розыска на втором этаже. Рабочий день давно закончился, в длинном коридоре справа совсем темно – там кабинеты начальника и замов, слева до перехода в следственное царство – лишь дежурное освещение. Пусто, кабинеты опечатаны – завтра, завтра после 9-00 уголовный розыск займется раскрытием разбоя. А пока дежурному оперу предстоит проверить судимых, отработать на причастность и так далее. Разумеется на бумаге, потому что в уголовном деле главное его объем, чем толще том, тем больше, следовательно, работали правоохранительные органы.

Караваев уже подходил к своему кабинету, когда в спину вонзился окрик:

– Караваев, иди сюда! Ты где ходишь, сука! Десятый час, от тебя рапорта по «Камазу» нет!

Караваев скрипнул зубами, повернулся. На фоне открытой двери тщедушная фигура подростка. Но «подросток» уже в звании майора. Пантелеев, начальник уголовного розыска – большой начальник маленького роста.

Караваев подошел, вздохнул:

– Я же дежурю, Алексей Николаевич.

– Я знаю, что ты дежуришь! Фомина давно вернулась, ты где бродишь? Вам на отдел список дали, только от тебя рапортов нет! Мне отчет в город слать, я тебя два часа жду!

– За меня никто написать не мог?

– Не мог! – брызнул слюной Пантелеев. – Я тебе объяснять должен? С каждого опера рапорт о проверке двух судимых в день! Там в главке не дураки сидят! Как ты за день десять человек отработаешь по-нормальному?

«А как я сейчас по разбою не менее трех таких рапортов наштампую? – подумал Караваев. – Так же и за меня могли в рапорте закорючку поставить.»

– Рапорт рукописный! Иди пиши, – зашипел Пантелеев. – Чтобы через десять минут лежал у меня на столе.

Караваев дернул дверь, кусок проволоки вырвал слой пластилина из печати, кабинет встретил спертым воздухом. Караваев включил свет, с треском открыл окно.

Отчет ему в главк! Как мы отлично ваши распоряжения выполняем, господин начальник полиции товарищ генерал-майор Ахмедханов! Мы лучший отдел под руководством великого Зайсунцева!

Караваев в сердцах швырял бумаги на столах. Где этот список гребаный! А, вот он. Весь перечеркнутый для удобства – вот этого и этого отрабатывает …, этих – … Все верно, кто поближе живет. Юрий пробежал глазами список до конца, вернулся к середине. Знакомая фамилия: Нестеров. Достал телефон, посмотрел смску Кабанова. Все сходится: фамилия, имя, отчество, дата рождения. Уже интересно. И проблемой меньше – не придется под чужим паролем в базах ковыряться. И Кабану можно помочь и от него же информацию получить. Кто знает, может пригодится.

Караваев сел за стол, двинул мышь, экран монитора ожил. «Пользователь: Караваев», «пароль:..» – федеральная база открыла недра. В отдельных случаях информация на вес золота, но в основном представляет собой отвал сведений о ранее судимых: дата рождения, адрес, правонарушения, наличие автомобиля. Здесь же имелась информация на законопослушных граждан, которую сливали отделы паспортно-визовой службы и лицензионно-разрешительой системы.

Караваев ввел данные человека, интересующего частного сыщика и попавшего в поле зрения могущественной системы. База разродилась электронной картой. Опер посмотрел и присвистнул. Покушение на жизнь работника правоохранительных органов, тяжкие телесные – уже на зоне, судя по дате осуждения, клички: «Немой», «Махновец», связи: по воле – не установлено, по зоне: Терновский Валерий Анатольевич, вор в законе. Адрес места жительства – данные прошлого века. Владеет Фольксвагеном госномер … Караваев прикинул: освободился Нестеров в конце зимы, с тех пор нигде не светился.

Караваев взял лист бумаги, ручку. Будет вам рапорт, господин начальник.

«По факту взрыва а/м «Камаз» госномер такой-то, имевшего место там-то., на причастность отработаны:

– Нестеров Вадим Александрович…»

Шарик стержня носится по бумаге, дублируя данные с монитора.

«На момент проверки находился дома, при внешнем осмотре подозрительных предметов в квартире не обнаружено. Проверяемый проживает один, после отбытия срока работает…»

Где бывший зэк может работать, так чтобы не проверить по телефону?

«… по разовым договорам в сфере услуг по …» А где еще они работают? Каждый наркоман на вопрос о работе отвечает: «Евроремонтами занимаюсь».

«… со слов соседей…» Кто у нас соседи? Караваев открыл местную базу, ввел нужный адрес, выписал фамилии соседей. «… Нестеров характеризуется удовлетворительно, на момент взрыва находился дома». Как, интересно, соседи проследили? Караваев до сих пор удивлялся стандартным оборотам, но ничего, всегда прокатывает. «… в связях с криминальными элементами не замечен». Ага, эти элементы всегда не заметны, особенно когда их никто не замечает.

Таким же образом Караваев отработал второго по списку, черканул подпись. Рапорт готов.

– Разрешите, Алексей Николаевич? – Караваев сунул голову в кабинет начальника.

Начальник вынырнул из-за ноутбука. Слева зеленая лампа, дым сигареты, на столе стопки бумаг с резолюциями, а на стене тандем президента с Дзержинским. И сразу понятно – не щадит себя Алексей Николаевич в борьбе с преступностью. После истории с транспортологами чувстсво собственного величия у Алексея Николаевича раздулось до размеров вселенной и ограничивалось разве что вселенными Зайсунцева и Ахметханова.

– Ты чего так долго, сука? – Пантелеев картинно держал сигарету зубами и щурился от дыма.

Караваев скрипнул зубами, в два шага преодолел расстояние до начальника. Рапорт скользнул на стол. Пантелеев соизволил отложить сигарету, взял документ. С минуту брови хмурились над писаниной, затем начальник задрал голову и, сощурившись, столько же времени рассматривал подчиненного.

– А ты чем вообще недоволен, Караваев? С дружка своего Кабанова пример берешь? Тогда лучше сам увольняйся, здесь недовольным не место!

Кабанов без труда нашел удобное место для наблюдения. Двор уже знаком, местные жители разъехались по рабочим местам. Фольксваген объекта стоял у того же подъезда. Два часа. Утром от Логиновой пришло смс: «у Олега экзамен по технологии переработки полимеров с часу дня». Как будто Кабанову не все равно полимеров или углеродов. Важно то, что даже если Олег первым сдаст этот экзамен, с учетом дороги, если вообще поедет к Махно, ожидать молодого человека можно с полтретьего. Цель сегодня не слежка за Олегом, согласно заказа надо установить место жительства Нестерова. Логично предположить, что он живет в доме, из подъезда которого выходил с Олегом. Не будет же ждать в подъезде, не пацан какой, не шпион в самом деле. Машина на месте, если Олег придет, возможно уедут как в прошлый раз. Выяснить куда – дело второе и на этот счет уже были планы как проследить с минимальным риском засветиться. А пока ждать, пока Махно уедет на своей тачке – не делать же установку, когда объект дома. Оперативная установка – дело непростое, а здесь и квартира не известна, так сунешься с вопросами, а дверь сам Логиновский приятель и откроет. «Вам кого, ментовская морда?» тем более уже не ментовская. С ксивой было бы намного проще: выяснил, кто старшая по подъезду (обязательно будет дама в возрасте с неуемной энергией и желанием помочь органам правопорядка), «здравствуйте, мадам, кто тут у нас хулиганит, чей это Фольксваген на газоне паркуется?» выяснить старшую можно и без удостоверения, а вот будет ли старшая откровенничать – большой вопрос. Скорее еще и в те самые органы позвонит: «ходит подозрительный, похож на бандита, про соседей выспрашивает.» Нет, сейчас придется творчески к вопросу подойти. Знать бы подробности какие про Нестерова. Дмитрий набрал Караваева. Снова, как и час назад: «Абонент временно недоступен». Все верно: после дежурства надо поспать. Придется обойтись без подсказок, зато есть время подумать. Кабанов пересел на заднее сидение в тень тонированных стекол. Под рукой подзорная трубка – вся, включая оптику, пластмассовая, зато стоимостью как две пачки сигарет. Дмитрий сел поудобнее, прикинул обзор между спинками передних сидений. отлично – и подъездная дверь и Фольксваген в поле зрения одновременно.

Чуть не пропустил Олега. Заметил парня, когда тот уже нажимал кнопки домофона. кабанов оторвался от подзорной трубы, посмотрел на часы: 15-40. В 16-10 Олег вышел из подъезда вместе с объектом. Они сели в Фольксваген и уехали. Пора. Дмитрий выбрался из машины, так и не имея четкого плана, направился к подъезду. Повезло: пискнул домофон, дверь открылась, на улицу выскочил мальчуган лет 12-13. Для грубостей еще не дорос, а соображалка уже на уровне. То что надо.

– Эй, парень! – со сдержанной улыбкой обратился Кабанов, придерживая дверь.

пацан обернулся, посмотрел внимательно, видимо не нашел причины не ответить:

– Да.

– Ты в автомобилях по-любому разбираешься. Черный Фольксваген только что здесь стоял, хозяин из какой квартиры. – Дмитрий пошел в лоб, интуиция подсказывала, вилять с пацаном не надо.

– А вам зачем?

Паренек не делал вид, что спешит, более того в глазах заиграли искры любопытства. Дмитрий вытащил из кармана тысячную купюру:

– Не твоя штука, смотрю, ты вышел, на пороге валяется.

У пацана за секунду сменилось с десяток выражений на лице: от удивления, радости, сомнения до решительности и напускного равнодушия. он шагнул к Дмитрию.

– Хозяин в 74 живет.

Кабанов сощурился, поджал губы.

– Его дядя Вадим зовут. – пацан похлопал себя по карманам. – у меня вроде две тыщи было.

– Не, парень, – Кабанов подмигнул, – только одна выпала. держи.

Сообразительный паренек (скорее Калле-сыщик, чем Павлик Морозов) получил вознаграждение и побежал по своим делам. а дел, конечно, прибавилось – "тыща" одна, а соблазнов много.

Вроде цель достигнута, причем с небывалой легкостью, номер квартиры установлен. Дмитрий поднимался к лифту. установлен ли? пацан имя правильно назвал, но кто его знает, может, "дядя Вадим" с ним за руку здоровается, по вихрам гладит. взял Калле Морозов вознаграждение и соврал номер. и деньги получил и дядю не выдал. проверить надо обязательно. но уже есть с чем обратиться к старшей по подъезду, а без нее, как ни перебирал варианты Кабанов, не обойдешься. он не стал вызывать лифт, подошел к одной двери, позвонил – тихо, никто не откликнулся. к другой – тот же результат. четыре квартиры на площадке, Кабанов позвонил в последнюю:

– Кто там? – женский голос из-за двери.

– Здравствуйте, это из компании "Цифрал", – легенду Кабанов придумал с ходу, вспомнив название домофона, – подскажите, в какой квартире старшая по подъезду живет? мы хотим предложить модификацию домофона с видеокамерой. За единовременную доплату. будете не только слышать, но и видеть кто пришел. – пел Дмитрий. – на экране телевизора или отдельного монитора.

– В 68, а сколько доплачивать?

– Всего 500 рублей с квартиры. не знаете, она дома?

– Если не гуляет с внуком, должна быть дома.

– Как зовут подскажите.

– Ее-то? Роза Маратовна.

 Поблагодарив, Дмитрий вызвал лифт. Прикинул – 6 этаж, квартира 74 на седьмом этаже – неплохо.

Роза Маратовна оказалась дома, образ соответствовал – бойкая мадам лет 60, в черных глазах запасы энергии на две пятилетки.

– здравствуйте! фирма "Централ", менеджер по продажам Антонов. – Дмитрий изобразил щелчок каблуками, губы растянул в самой благожелательной улыбке. – Вы Роза Маратовна – самый ответственный человек в подъезде!

В глазах ответственного человека вспыхнула искра недоверия, пламя грозило неприятностями в виде требования документов и звонка по меньшей мере в этот самый "Централ".