Текст книги "Уроки соблазнения в… автобусе"

– Года четыре.

– Ого! Ты, наверно, классно танцуешь?

– Ну, не знаю, – отвечаю я. Правда, не знаю. Все четыре года простояла у самой крайней линии. Участвовать в конкурсах наотрез отказывалась. В группе ни с кем не общаюсь. И меня это целиком устраивает.

– И ты влюбилась в своего тренера? Как романт-и-и-и-чно! – радостно лепечет Катя. Вид у неё такой, словно она меня сейчас затискает. Я на всякий случай отодвигаюсь на более безопасное расстояние.

– Он предложил сделать ему минет… и вот я теперь не знаю… – Блин, делиться таким мегастыдно, знаете ли!

Я глянула на Катю. Она сидит с обалдевшим лицом. Да… Это уже не так «романт-и-и-и-чно»!

– И ты сделала? – с трудом выдыхает Катя.

– Нет, конечно!!! – почти пищу я.

– А вы с ним уже целовались?

Я покачала головой. Катя задумчиво сдвинула брови:

– Я читала, что мужчины думают о сексе каждые пять минут, и для них это такая же потребность, как еда. Чувствуют голод, могут и перекусить чем-нибудь.

Меня перспектива быть просто лёгким перекусом не устраивает. Захотелось вдруг врезать учителю по нахальной роже.

– Хотя если бы Никита подошёл ко мне с подобной просьбой, я бы, наверно, даже обрадовалась, – продолжает рассуждать Катя и, густо покраснев, добавляет совсем тихо: – Если честно, иногда я фантазирую об этом… если совсем честно, то постоянно фантазирую…

Я усмехнулась. Опа-опа! Кто бы мог подумать! В тихом омуте, как говорят, бурлят бурные фантазии. Вдруг, схватившись за мои плечи, Катя встряхнула меня и заглянула в глаза. В глазах её горел воинственный огонёк.

– Ладно, я! Падшая душа, томлённая пятилетней зависимостью! Но ты! Ты не должна поддаваться на его провокации! Чтобы получить тебя всю без остатка, он должен быть настроен серьёзно! Не сдавайся, Настя!

Я как-то вяленько кивнула. К сожалению, рядом с ним я ничего не могу обещать.

Я ещё немного посидела у Кати, пока не пришли её сожительницы и Вероника не устроила селфи-тайм. Для себя я восприняла это как знак, что пора уходить. Я довольно быстро добралась с четвёртого этажа на третий, но зависла перед собственной дверью.

«Интересно, он уже не злится?» – подумала, но тут же мысленно щёлкнула себя по носу. А чего это я переживаю, что он должен злиться? Его поведение тоже, знаете ли, вышло за рамки. И чего он так взбесился? А может это из-за того, что я помешала его планам с Людочкой? Точно!!! Если бы не я, он бы, наверно, впустил бы её к себе, они бы выпили вина. Картинки в моей голове начали сменять одна другую. Она садится на кровать и раздвигает ноги:

– О! Людмила Сергеевна, а вы оказывается без трусов!

– Ну, так кто же в гости-то в трусах ходит!

– Ну, тогда как гостеприимный хозяин я должен вас поддержать!

И одной рукой ловко отбрасывает полотенце в сторону.

– Ух! Данил Романович, какой у вас большой и толстый… – Гррррррр! – я хватаюсь за голову, пытаясь остановить свою бурную фантазию.

Вот же ж голодное животное! Яростно дёргая дверную ручку, чуть было не бьюсь лбом об дверь по инерции. Закрыто? А может, он там сейчас с Людочкой удовлетворяет свои потребности?!! На глаза проступают слёзы, а грудь сдавливает, словно в тисках. Я что есть силы тарабаню. Дверь открывается, меня встречает хмурый взгляд. Голодный Зверь Романович стоит в светло-серой футболке с большим принтом ночного города, Нью-Йорка кажется, и в трениках такого же цвета. Молча пропускает меня внутрь.

– Вы один? – спрашиваю я, заглядывая ему за спину. Надо бы в шкафу проверить.

– Ну а с кем? – удивляется он.

– Я в спортзал сейчас схожу, позанимаюсь. Когда вернусь, ты должна уже спать, – говорит он тоном, словно диктует задания для контрольной. Ждёте, что я скажу: «Да, сэр!»? Кошусь на него. Он угрюмо отводит взгляд. – Я тебе уже постелил на диване.

Заглядываю в комнату. И правда, диван разложен и аккуратно застелен. Удивлённо приподнимаю бровь и с трудом пытаюсь сдержать улыбку. Хоть убейте, но мне это кажется ужасно милым!!!

– А почему это я должна спать на диване? – стараюсь строго спросить я, но, естественно, уже улыбаюсь во весь рот. Поэтому стараюсь ни за что не встречаться с ним взглядом.

– Потому что я со своим ростом на нём не помещусь, а тебе идеально подходит. Он мягкий и не хуже, чем кровать, – объясняет он и быстро уходит.

Присаживаюсь на диван, провожу рукой по простыне, потом беру и обнимаю подушку, зарывая в ней лицо. Бли-и-и-ин! Какой же он милый! Так бы и затискала его, как эту подушку!!! Сердце радостно стучит.

– Я в тебя влюбилась по уши, между прочим! – говорю я подушке. На всякий случай оборачиваюсь. Мало ли, вдруг он стоит за спиной и офигевает. Фух! Никого нет.

Достаю вещи из сумки. Открываю шкаф. Половина вешалок уже занята. Хэх. Пробегаюсь пальцами по его нарядам. У него хороший вкус, да и одежда, сразу видно, дорогая.

Достаю белую рубашку. Моей помады на ней нет. И воротник немного другой. Прижимаюсь носом. М-м-м! Пахнет так же обалденно круто! Интересно, что у него за одеколон? Внутри шкафа стоит его фиолетовый чемодан. В боковом кармане выпирает квадратная коробочка. А вот и одеколон! Быстро расстёгиваю молнию и достаю. Презервативы. Двенадцать штук. Хммм. Интересно, с кем он планирует использовать так много? Запихиваю их обратно.

Беру свою пижаму, иду в ванну. Стоп! Это ж он меня увидит в этой пижаме!!! Блииин! Моя любимая голубая пижамка с карапузом в памперсах на огромной футболке и штанишками в белый горошек чуть ниже колена теперь кажется творением имбецилизма. Ну какой чёрт дёрнул маму купить мне её?!! Ну и в чём мне теперь спать??? Может, голой? Ещё хуже! Перерываю свою сумку в поисках чего-то более подходящего. Ну хоть убейся, ничего нет! Достаю белую майку, которую надеваю под колючий свитер. Нуууу. На ней хоть карапуза в памперсах нет.

Иду в ванну. Принимаю душ. Моюсь его гелем для душа. Пахнет тоже круто. Одеваюсь. С голубыми пижамными штанишками майка совершенно не смотрится. Ладно, буду спать в трусах. Всё равно под одеялом ведь. Если что, встану раньше и надену джинсы. Захожу в комнату, иду к его кровати. Прилягу на секундочку. Постель свежая и совсем им не пахнет. Прижимаю его подушку к себе и закрываю глаза.

– Пусть тебе сегодня приснится сладкий сон с моим участием, – шепчу я, уже засыпая.

Сквозь сон я слышу тихие щелчки и шуршание. Открываю глаза. Вокруг очень темно, пытаюсь рассмотреть хоть что-то. Комната приобретает серые очертания. Единственное, что я вижу более-менее чётко – это тёмный силуэт на фоне желтоватого света дверного проёма.

Чёрт! Он вернулся, а я сплю в его кровати. И как это я только заснула?!!

Пытаюсь подняться, но спросонья тело плохо слушается. Он медленно, словно хищный зверь, подходит вплотную к кровати. В лунном свете я вижу, как вырисовываются его мышцы груди и пресса. Он что, без футболки?

– Надо же, кто-то спит в неположенном месте, – тихо произносит он, его голос бархатом ласкает мой слух. – А я ведь тебя предупреждал…

Последнюю фразу он уже мурлычет мне на ухо. От его голоса по телу пробежали мурашки, собираясь внизу живота.

– Простите, – одними губами еле успеваю я произнести единственное слово.

Его губы жадно впиваются в мои и держат в своём плену, пока мне уже совсем нечем дышать. Он отстраняется и рывком срывает одеяло. Я вскрикиваю и пытаюсь натянуть майку пониже, чтобы спрятать своё нижнее бельё. Но от этого лишь хуже, лямки майки больно врезаются в грудь. Он сдавленно смеётся и хватается за уже непристойно глубокий вырез. Резкий рывок вниз, и моя майка рвётся пополам.

В темноте я не вижу выражения его лица, но чувствую, как внимательный взгляд блуждает по моему обнаженному телу.

– Ты думаешь обо мне постоянно, – говорит он без тени сомнения. – Покажи мне, как ты себя ласкаешь, когда думаешь обо мне, – хриплым шепотом просит он.

Чёрт! Откуда он это знает?!!

– Давай. Смелее. Или буду ласкать тебя сам, – настойчиво шепчет он в темноте.

Я закрываю глаза, укладываю одну руку себе на грудь, другую просовываю в трусы.

– Да… – шумно выдыхает он так, что мне становится жарко.

Сердцебиение отдаёт глухими ударами в висках. Я открываю глаза. Он крепко сжимает свой член рукой и вторит моим движениям.

– Хочешь попробовать его на вкус? – спрашивает он соблазнительным тоном и убирает руку.
Член увеличивается и, становясь с каждой секундой всё больше, упирается мне в подбородок:

– Что такоффф. – Я уже не могу говорить и дышать, так как его твёрдая плоть заполнила весь мой рот. Я слышу его сдавленный довольный смех.

– Да, детка. Ты же так этого хотела. – Тяжело дыша, он хватает мою голову и проникает своим твёрдым стояком прямо в глотку. Я задыхаюсь. Хочу крикнуть: «Нет! Не надо! Прекрати! Мне больно!», но ни звука не могу произнести.

Мне кажется, что я теряю сознание. Темнота постепенно отступает, в комнату проникает яркий солнечныи свет…

Я открываю глаза. Достаю изо рта обслюнявленное одеяло. Тупо пялюсь на него минут пять, приходя в себя. Озираюсь. В кровати я одна. Майка на мне целая и невредимая. Так это был всего лишь сон???

Приподнимаюсь. Данил Кошмарович мирно спит, свернувшись калачиком на диване. Я моргаю, пытаясь воссоздать детали сна. Но мозг уже затягивает увиденное пеленой, и я помню лишь смутные картинки. Откидываюсь на подушку.

Вот. Это. Да. Мне такое первый раз приснилось. Это вообще нормально???

Смотрю на часы. Почти семь. Пора вставать, пока кое-кто не проснулся. Прямо под одеялом быстро натягиваю джинсы. Прохожу мимо него. Он такой милый, когда спит. Тёмные, не слишком короткие волосы смешно топорщатся на подушке. От ровного глубокого дыхания спокойно вздымается широкая грудь. Мне вдруг безумно хочется залезть к нему под одеяло. Внезапно на столике рядом с ним срабатывает будильник, заполняя комнату звуками песни OPPA, GANGNAM STYLE. Я тихо смеюсь себе под нос. Что за дурацкая мелодия?! Он потягивается, а я быстро убегаю
в ванну. Уже после быстрого душа я понимаю, что не взяла с собой одежду. Вот блин!!! Больше пялиться нужно было! Можно выйти, завернувшись в полотенце. Кое-как обмотавшись им, делаю пару шагов к двери, и полотенце уже лежит на полу. Наверно, будет лучше, если я надену то, в чём была. Открываю дверь, а он уже нетерпеливо пританцовывает под дверью, как зайчик возле ёлочки. Метает в мою сторону сердитый взгляд и очень строго спрашивает:

– Скажи. Какую часть фразы «ты спишь на диване» ты не… поняла, – последнее слово он почему-то просто выдыхает, задерживая свой взгляд на моём белом пижамкозаменителе.

Всё так же, не отрывая взгляда от моей майки, он задумчиво причмокивает языком и чешет переносицу, пытаясь спрятать улыбку.

– Гмм… Ладно… Больше так не делай, – резко сменив гнев на милость, бурчит он, заходя в ванную. – Прикольная у тебя… майка.

Последнюю фразу он добавил так тихо, что я с трудом расслышала. Что? Майка как майка! Самая обычная. Белая. Майка. Я открыла рот, увидев себя в зеркале. Бл-я-я-я!!! Да она же просвечивается!!! И как я вчера не заметила?!! А у меня ещё от холода напряглись соски и выпирают так, что хоть на конкурс мокрых маек иди!

«Ладно, ладно! Не устраивай трагедию! Он же не голой тебя увидел! – попыталась успокоить я себя. – А ты его, между прочим, видела голым! Полностью голым! Ещё раз скажет, что у тебя прикольная майка, скажешь, что у него прикольный член». И кивнув сама себе, я более-менее уняла подступившее негодование.

Пользуясь моментом, захожу в комнату и одеваюсь. Он заходит, когда я стою в одной рубашке и натягиваю колготки.

– А ты не перестаёшь меня радовать сегодня, – усмехнувшись, произносит он, выходя из комнаты.

Я задыхаюсь от возмущения и смущения. А как вы меня радовали сегодня ночью! Вы даже не представляете! Он возвращается, когда я уже закончила одеваться. Стою, расчесываюсь. Он бросает на меня взгляд.

– Хочешь посмотреть теперь, как я переодеваюсь? – усмехнувшись, спрашивает он, намекая на то, чтобы я вышла.

– Ха! Как будто есть что-то, чего я у вас ещё не видела, – говорю и по его глазам понимаю, что шутка не прокатила. – Ладно, ладно. Уже выхожу.

Закончив сооружать на голове некое подобие прически, громко говорю:

– Я пойду вниз на завтрак. Нужно ещё на тренинг вовремя успеть, а то у нас учитель ужасно строгий. Не любит, когда кто-то опаздывает!

– Хорошо, давай, – отвечает он. И по его голосу я понимаю, что он улыбается.

По пути в ресторан отеля, где у нас должен быть завтрак, встречаю Катю. Она радостно щебечет, что уже через три часа тренинга мы будем плескаться в минеральных источниках. Я стараюсь не вникать в её бурные фантазии насчет Старосты в плавках.

Внутри большого светлого зала уже теснятся туристы и мои одноклассники. Как чайки, они кружатся возле шведского стола, стараясь отхватить себе чего-нибудь повкуснее. Мы с Катей присоединяемся к этой голодной стае.

Набрав кучу всякого говнеца, присаживаемся за столик. С нами сидит ещё парочка девчонок. Катя выпасает глазами Старосту. «Не пались, подруга!» – хочу я сказать, хотя сама не свожу глаз со входа.

И он не заставляет себя долго ждать. Заходит, безразлично отвечая на приветствия официантов. Одна туристка, проходя мимо него, толкает свою подругу в бок, и они вдвоём оборачиваются и ещё раз оценивают его внешний вид, многозначительно вскинув брови. Кинуть бы в тебя булкой, дешевая шлюха!

Замечаю бурное движение за каким-то столиком. Барби-клон отчаянно машет рукой, показывая на свободное место. Она и Люба присели за столик к Раисе Степановне и Людмиле Сергеевне. Умно! И как это я не додумалась? Меня начинает давить жуткая жаба, когда он присаживается к ним.

Люба, поедая банан, демонстрирует всё своё умение и, заглотив огромный кусок, что-то спрашивает. С моего места не слышно, о чём они говорят. По губам могу прочитать только слово «Хочешь…». Я очень надеюсь, что она фрукт имеет в виду. Он сидит ко мне спиной, и я вижу лишь, что он отрицательно машет головой и знаком просит официанта налить ему кофе. Видимо, по утрам он много не ест. Как и я, впрочем. Смотрю на свою кучу малу в тарелке и становится даже как-то стыдно за свою жадность.

После завтрака мы собираемся в большом конференц-зале, где уже расставили столы и стулья, как у нас в классе. Только стулья намного удобнее. Сделали бы у нас такие, а то школа типа «элитная», а попы от сиденья болят.

– Доброе утро, – громкий голос учителя прорывается сквозь общий шум, и все сразу замолкают и спешат занять свои места.

– Доброе… – отвечаю я невнятно, и непонятная лыба расплывается у меня на лице. Ух! Какой же он классный.

Его колкий взгляд подстёгивает меня, словно хлыст, и я сразу же сажусь ровно, стерев признаки влюбленности с лица. Блин! Мне что, даже улыбнутся ему нельзя?

Скрестив руки на груди, сижу, поджав губы, пока он объясняет на английском, что мы сейчас посмотрим небольшой отрывок из фильма, а потом обсудим его. Вот даже смотреть в его сторону не буду! Так и знай!

Он включает обучающий фильм. С первых пяти секунд я понимаю, что будет скукотища смертная. Поэтому мой взгляд блуждает всюду, лишь бы не смотреть на экран.

Катя внимательно слушает, делая по ходу какие-то записи в тетрадки, как, впрочем, и все остальные. Беру для видимости ручку в руки.

Ну поставит он мне ещё одну двойку. Придётся отрабатывать сразу две двойки. Интересно, как? Хитро усмехнувшись, даю волю своим пошлым фантазиям, скользя по нему взглядом.

Он одет в бежевые брюки, которые сексуально обтягивают его подкачанную попу, светло-серый джемпер, из которого выглядывает темно-синяя рубашка. Но даже сквозь одежду я вижу, как выделяются мышцы на теле.

Вытянув руку, он пультом останавливает фильм, а потом смотрит в упор на меня.

– Selivanova, what was this movie about? – спрашивает он, и я не сразу понимаю, что обращаются ко мне. Он приподымает брови, ожидая ответ, а Катя подталкивает меня в бок. Вот так засада! Я ж вообще ни хера не слушала! Он смотрит в мои широко раскрытые от ужаса глаза, и краешек губ трогает едва заметная улыбка. Он знал! Знал, что я не слушаю! И спросил специально!

Он качает головой, словно говорит: «Что с идиота взять, кроме анализов?»

– Who can answer my question? – обращается он к классу, и получает реденький лес рук. Кивком указывает на Старосту, и тот, бросив в мою сторону такой же надменный взгляд, отвечает.

От злости во мне закипает кровушка и пульсируют жилки на лбу. И как это чудовище может мне нравиться?!! Катя жадно ловит каждое слово своего «Прынца». И как это нас угораздило влюбиться в таких придурков?!!

Следующий сюжет я уже изо всех сил стараюсь смотреть, но, хоть убеи, мой взгляд упорно тянется к нему.

Приоткрыв рот, я ловлю каждое его движение. Как он задумчиво поглаживает подбородок. Как вытягиваются его губы, когда он слегка наклоняет шею. Как он просовывает большой палец в карман бежевых брюк. И мой взгляд намертво прилипает к тому самому месту, которое будоражило меня во сне. Я облизываю пересохшие губы и чётко вижу его голым. Полностью. Совершенно без одежды.

Мой мозг жадно накидывается на этот образ, добавляя к нему ещё более пошлые и красочные картины.

Почти весь фильм, я упорно моргаю, отвожу взгляд, но что бы я ни делала, я всё равно вижу его голым и совершено не могу сосредоточиться!

Тяжело вздыхая, опускаю голову, закрывая лицо ладонями. Куда ж мне деться от своих фантазий?!!

Плечом чувствую лёгкое прикосновение, не поворачивая головы, я знаю, кто стоит рядом.

– Селиванова, ты что, не выспалась? – Вопрос звучит мягко, но весь пропитан едким издевательством.

Устало убрав руки от лица, я тяжко выдыхаю: «Я-то выспалась, но жуть как устала постоянно видеть вас голым в своих фантазиях».

Усмехнувшись, я представляю, как вытянулось бы у него лицо, скажи я это вслух. Как бы он смотрел на меня, приоткрыв рот, уставившись и не моргая. Да! Прям как сейчас. Стоп! А чего это он на меня так смотрит? Поднимаю голову и окидываю взглядом весь класс. Абсолютно все, раскрыв рот до безобразия широко, весьма ошарашенными глазами бегают от меня к учителю и обратно. Продолжая движения головой, я встречаюсь взглядом с Катей:

– Ты что сморознула-то? – выдавливает она из себя изумленный шепот.

Твою. Мать. Я. Сказала. Это. Вслух. Бл-я-я-я! Я что, сказал это вслух? Вот я идиотина! Чтоб я сдохла! Здесь и сейчас!

– Извините, мне что-то плохо. Я выйду. – И не дождавшись ответа, я срываюсь с места и быстро ухожу.

И ещё не дойдя до двери, слышу голос учителя:

– Хорошо. Достаём листочки. Пишем самостоятельную работу на знание неправильных глаголов. Глагол «писать».

– Эй, подождите, мы ещё не успели листочки приготовить, – слышатся возмущения. – Почему вдруг самостоятельная? Всего десять минут осталось до конца!

– Глагол «делать». Не отнимайте своё время, – невозмутимо отвечает Данил Романович.

Оказавшись в коридоре, я прислоняюсь спиной к стене и съезжаю вниз на пол. Какой же дурой надо быть, чтоб такое ляпнуть? Ну всё, мне теперь не жить!

Сидя в дальнем уголке ресепшина, я себя мысленно казнила или представляла, как меня будет казнить он. Но теперь мои фантазии уже не имели столь радужный и весёлый характер.

– Вот ты где! – вдруг вырвал меня из печали голос Кати. И присаживаясь рядом, она добавила: – А я уж тебя обыскалась.

Я лишь кивнула, печально вздохнув.

– Скажи. Ты же влюблена в нашего учителя, а не в своего тренера по танцам? – помолчав, медленно спросила Катя.

Мне вдруг захотелось разрыдаться. Да, влюблена! По самое не хочу! Втюрилась так, что самой страшно! А он небось думает, что я дура дурой!

Взглянув на подругу из-под насупленных бровей, я слегка кивнула и опустила голову.

– Так я и думала, – выдохнула Катя и, потрепав меня за волосы, добавила: – Ну ничего! Всё будет ОК!

Я тяжело вздохнула. Хотелось бы верить!

– Никто и не вспоминал твой ляп! – уже веселее сказала Катя. – Ловко он сменил тему своей самостоятельной!

Да. Он такой! Он классный. Не то что я.

– Насть, а когда это Данил Романович тебя минет просил сделать? – вдруг вспомнив наш недавний разговор, задумчиво спросила Катя.

Ой, блядь. Лучше не спрашивай! Слава богу, мне не пришлось отвечать на этот провокационный вопрос. Кто бы мог подумать, что меня спасёт Ксюша, которая так кстати появилась попросить у Кати ключ от комнаты, чтобы взять купальник. Больше не буду называть её Жабой.

Под предлогом, что мне тоже нужно переодеваться, я сбегаю от Кати. На ватных ногах я иду по коридору, предвкушая упрёки учителя-мучителя. Дойдя до дверей, вижу белый листочек в дверном проёме. «Ключ на ресепшене» – говорится в записке. Так просто и без эмоций. Ну и ладно. Так даже лучше. Наверно.

Быстро сбегав туда и обратно, забираю ключ и захожу в пустой номер.

**** Даниил Романович Красава (шутка, у него другая фамилия), 23 года, учитель английского языка ****

Как я мог такое допустить? Этим вопросом я ломал свою голову уже целых два дня и никак не мог найти на него ответа. Последние события, укладываясь в нелепую цепочку, словно снежный ком повлекли меня за собой, втягивая в эту лавину неизбежности.

Я хочу свою ученицу. Этот факт я принял не сразу, стараясь объяснить своё поведение чем угодно, только не этим постыдным явлением. Почему постыдным? Потому что я учитель? Нет. Я никогда не хотел быть учителем и никогда им не буду.

Я пришел в эту школу только по просьбе отца, который хотел выручить своего старого друга. Временная замена учительницы, которая ушла в декрет, растянулась почти на целый учебный год. Они не могут найти кого-то лучше, чем я. Ну да. Я знаю, я чертовски хорош! Хэх!

Так почему мне стыдно? Впервые в жизни кого-то хотел я, а не меня. Прискорбно.

Когда всё началось? В тот злополучный день, когда я решил проверить ходовую на машине и поехал на автобусе? Нет. Всё началось намного раньше.

Мы встретились с ней впервые, и она в один миг перевернула весь мой мир. Я учился тогда в одиннадцатом классе и слыл ещё тем шалопаем. Без целей в жизни я жил лишь одним днём. Нагло пользовался своей внешностью, манипулировал девушками, как хотел. Учился так себе. Домашку за меня постоянно делала влюбленная в меня отличница. Из всех предметов мне нравился только английский.

Назревал всешкольный конкурс по английскому, который проводил один университет Великобритании. Победитель мог получить стипендию и учиться бесплатно. Наша англичанка, которая ставила мне пятёрки, даже когда я был не готов к уроку, в последний день подачи заявок сказала мне:

– Дань, не понимаю, почему ты не хочешь попробовать?

Почему? Честно я мог ответить лишь себе. Я боялся обломаться. Шанс был настолько невелик, что мне не хотелось даже напрягаться. Хотел ли я поехать учиться в Лондон? Безумно! Но проигрывать и рисковать не умел.

В тот же день мой лучший друг потянул меня на конкурс красоты, «на тёлочек повтычить» – как выразился он. Делать было нечего. Пошел. Да уж. Мой друг особой внимательностью не отличался и не заметил, что в первый день участвуют только шестые, седьмые и восьмые классы. Смотрю на этого лоха, а сам думаю, как бы свалить побыстрее.

И вдруг выходит она. Девочка, одетая до безумия отвратно. Все устремляют взгляды на сцену в безмолвном оцепенении. Я присоединяюсь ко всеобщему созерцанию.

С первого ряда мне чётко видно её лицо. Такие милые детские черты и такое недетское выражение лица. Упрямство? Упорство? Нежелание сдаваться и отступать? Я не знаю, что это. Но я просто пленён чарами этого ребёнка.

На автомате я начинаю хлопать. Мой друг бьёт меня по плечу и демонстративно крутит пальцем у виска. Мои одинокие аплодисменты выводят публику из шока, и все начинают смеяться. Девочка убегает со сцены. Только идиот мог прийти в таком виде на конкурс красоты. Возможно. Но её выражение лица что-то затронуло глубоко внутри меня. Словно ключ, который завёл мой механизм.

Я ушел вслед за ней. Написал заявку на участие в конкурсе. Готовился все дни напролёт. Пролетел в первом же туре.

Обыскал весь интернет в поисках похожих стипендий, грантов или конкурсов. Разослал заявки везде, где только можно было. Потратил кучу времени и денег, но мой до маниакальности упорный труд дал о себе знать, и я выиграл грант на обучение в колледже Бостона. За четыре года обучения я приобрёл диплом и много новых знакомых. К тому же я неплохо зарабатывал написанием статей в одном местном журнале.

Я вернулся, поступил на магистратуру в юридический универ, планировал стать адвокатом. В мои планы не входило встречать её снова.

Папа попросил выручить дядю Стёпу, директора одной весьма хорошей школы. Обучать нужно было только десятые и одиннадцатые классы. Нагрузка была небольшая, и я согласился на один месяц, пока не найдут замены. На первом уроке, во время переклички, мне в глаза врезалось до боли знакомое имя.

– Настя Селиванова, – с трудом произнёс я, чувствуя, как ком подступает к горлу.

– Я, – чуть слышно ответил женский голос.

Я с жадным интересом впился глазами в её лицо в поисках знакомых черт. И тут же разочарованно выдохнул – это была не она.

Да. Я не узнал её сразу, а когда наткнулся на её личное дело, не поверил, что та самая девочка, которая встряхнула весь мой мир, превратилась в самую обычную одиннадцатиклассницу, которая ничем не выделяется из серой толпы.

Единственное радовало, что она не пускала на меня слюни, как остальные девчонки из её класса. К женскому вниманию я привык, но эти томные взгляды малолетних дурочек жутко раздражали.

И вот мы с ней оказались в одном автобусе. Она безразлично проскользила по мне взглядом, сделав вид, что не заметила. Ну ладно. Укол по самолюбию я стерпел. Словно издеваясь, она пробралась ко мне вплотную и встала, вжавшись в мою спину, будто меня и нет вовсе.

Я начинал злиться. Меня вообще вся эта утренняя давка жутко раздражала, а тут еще она прижимается ко мне своими бёдрами. Прежде чем мой организм начал реагировать на опасную близость, она развернулась ко мне лицом. И так стало ещё хуже. Она, лукаво улыбаясь и поглаживая мою руку, разглядывала мою грудь из-под опущенных ресниц. Дышать становилось всё труднее. К своему удивлению, я понял, что начинаю возбуждаться. Что мне стоило тогда сказать:

– Доброе утро, Селиванова, – но нет, я упорно молчал. Не хотел здороваться первым. И за это я был наказан. На кочке она, прильнув ко мне, поставила свою розовую метку. На моей. Новой. Белой. Рубашке.

«Подними голову и извинись!» – мысленно посылаю ей сигнал, но она упорно прячет взгляд. На очередной кочке она, подпрыгнув, целует мне шею. Теперь во мне нет ни капли сомнения. Она делает это специально!

А она шагнула дальше своих одноклассниц, переплюнув их невинный флирт своими откровенными приставаниями. Люди начинают выходить, и она, ловко воспользовавшись моментом, когда давка усилилась ещё больше, укладывает свою руку мне на член.

…

На пару секунд из моего мозга исчезают все мысли. Весь центр мышления перемещается в штаны, где её нежные тонкие пальчики вовсю, нагло и в то же время нежно возбуждают меня всё больше и больше. Я не вижу выражения её лица, но уверен, она теперь знает, как сильно я её хочу. Из-за давки я не могу отступить от неё ни на шаг и лишь сильнее вжимаюсь своим членом в её руку. Безумно приятно и немного больно. Я не могу сдержать громкий вздох, который больше похож на стон.

Когда толпа немного рассасывается, она резко обрывает моё удовольствие, невозмутимо покидая автобус. Оставив меня с огромным и твёрдым стояком. Шикарно. За что ты со мной так?

Опоздав, она вламывается в класс. Без тени смущения она смотрит мне в глаза. Вот так бессовестно меня облапать и делать вид, будто она со мной за руку поздоровалась.

Я возмущён настолько, что даже спокойно думать не могу. Мне хочется видеть на её лице сожаление о содеянном, смущение. Ну хоть какие-то эмоции! Это желание разрастается во мне, заполняя всё сознание.

Она правдоподобно оправдывается, что не узнала меня, списывая всё на глупую случайность. Только я не верю ей ни грамма.

Подкараулив её на остановке, я захожу в один с ней автобус. В моей голове просто не укладывается, как можно было не узнать или не увидеть меня утром. Она замечает меня практически сразу, но отводит взгляд. Снова! Стараюсь держать себя в руках. Её близость приятно щекочет мои нервы. Мне нравится её дразнить. Нравится настолько, что мне очень сложно сказать себе «стоп».

Я знал, что жить в одном номере – плохая затея. Но я не осознавал, насколько. Хотел её смутить, а в итоге сорвался сам, поддавшись порыву.

Вот так быть на грани, для меня это было впервые. Я люблю держать всё под контролем, а здесь всё больше понимаю, что контролируют меня. Что же ты делаешь со мной, Настя?!!

POV Раиса Степановна

Бывало ли у вас ощущение, словно ваши кости выворачиваются наизнанку и стремятся вырваться из тленной плоти? Если да, поздравляю – у вас старческий ревматизм! Если нет – вы счастливый человек.

Устало наблюдаю, как шумная молодёжь погружается в автобус. Громкий весёлый смех неприятно режет уши.

Пошло виляя попами, мимо проходят Люба и Лена. Как всегда, развратно одетые и разукрашены, как индейцы. Куда катится мир? Вот, помню, в наше время девушки были куда скромнее. Но я же выше старушек, сидящих на лавочках, и не буду бубнить им вслед: «Проститутки!»

Недовольно жмурюсь от яркого солнца, которое прожигает роговицы моих почти прозрачных глаз, и забываюсь в нежно-сладких объятиях Морфея.

POV Даниил Романович

Люблю эту свежесть, когда ветер приятно ерошит волосы, врываясь в открытое окно моей машины. Люблю эту скорость, когда мимо быстро проносятся деревья и скалы. Люблю этот комфорт, который дарит мне мой «Форд».

Не люблю только, когда что-то выбивает меня из колеи. Сжимаю с силой руль. Я всё ещё злюсь на неё. Сказать такое в присутствии всего класса! А потом просто встать и уйти, оставив меня разгребать последствия. Так! Хватит о ней думать. Снова.

Включая музыку погромче, я выгоняю надоедливые мысли прочь из головы.

Сбрасывая скорость, плавно поворачиваю за указателем «Горячие озёра Минеральска». Я приехал сюда чуть раньше, чем остальные, чтобы уладить пару административных вопросов.

В течение получаса всё решено, и я поглядываю на часы. Они должны уже скоро быть. И правда, холл наполняется громкими криками и смехом, а также монотонными нравоучениями от Раисы Степановны о том, как нужно себя вести в общественных местах.

Ко мне подходит Люда. Стараясь оставаться безразличной, она напоминает, что я должен проследить за порядком в раздевалке и проверить, что все соберутся для проведения инструктажа по безопасности перед купанием в озёрах. Я киваю, хотя чего там париться, воды по пояс.

Я изо всех сил стараюсь не искать её глазами в шумной толпе, но она словно яркое пятно на белой рубашке. И как всегда даже не смотрит в мою сторону. Задерживаю на ней взгляд ещё на секунду, а затем знаком подзываю ребят следовать за мной в раздевалку.