Текст книги "Помощник Мага. Его искушение"

18

– И как долго ты в столице?

– Недолго, милорд, всего пару месяцев, – немного преувеличила.

Мужчина нахмурился.

– Ты больше не будешь голодать, если захочешь остаться здесь, не будешь нуждаться в одежде и тепле, но для этого ты должен забыть то, что делал в прошлом.

– Спасибо, милорд. Обещаю.

Как же было сложно выдержать его взгляд! Вместо того чтобы сосредоточиться, я рассматривала его. Милорд – красивый молодой мужчина с мужественными чертами лица.

– Ну хорошо, – выдохнул он, на миг освободив из плена гипнотизирующих глаз. – Раз мы договорились, тогда расскажешь, как ты потерял магию?

Дыхание вдруг стеснилось в груди от паники и произошло то, чего я не ожидала – из моего носа хлынуло что-то горячее. Я быстро поднесла ладонь к лицу, прикоснулась и безмолвно охнула – на пальцах была кровь.

Кемрон быстро повернулся к столу и, взяв салфетку, протянул мне.

– Спасибо, – я приложила ее к носу, боясь испачкать новую одежду.

Кемрон бросил на меня беспокойный взгляд и отошёл, взял какой-то лист.

– Паула принесла мне список лекарств, сегодня тебе их принесут. Но я думаю, что всё же нужно ещё раз позвать господина Отиса.

– Нет, милорд, нет необходимости звать лекаря. Мне и в самом деле лучше. Просто нужно немного отдохнуть.

Мужчина смерил меня пристальным взглядом.

– Хорошо, возвращайся к себе, но если тебе вдруг станет хуже, скажи об этом.

– Я понял, милорд, – склонила голову, заправляя за ухо прядь и тут же одёрнула руку, выругавшись про себя – нужно избавляться от этой привычки.

– Можешь идти.

– Да, милорд, – снова склонилась.

Больше не медля, я направилась к двери, чувствуя спиной пристальный взгляд мужчины. Выйдя из кабинета, широким шагом пошла уже знакомым путём. Сердце набухло в груди от самых разных чувств: сожаления, что мне приходится притворяться и плести милорду невесть что; волнения от того, что Кемрон стоял так близко от меня и мог что-то заметить; трепета и страха, когда его глаза изучали моё лицо, пытаясь что-то понять. Всё это закручивало внутри меня вихри тревоги.

Зажимая нос салфеткой, я повернула в ту части замка, где жила прислуга, и замедлила шаг, когда обнаружила, что дверь в мою комнату распахнута, и оттуда доносится голос Паулы.

Ну что ещё?! – взмолилась я. Сердце участило свой бег, я пустилась по коридору и буквально вбежала в комнату, но застыла, увидев помимо экономки Эгги, Джоану и даже Берту. Метнула взгляд на Паулу, которая показывала им женскую кружевную сорочку. Мою.

Глаза расширила от ошеломления. Я медленно опустила руку, сжимая влажную салфетку. Перевела взгляд на девушек. Эгги, насупившись, стояла со скрещенными на груди руками и колко смотрела на Джоану. Синие глаза той полыхали лютым гневом, когда она косилась на Эгги, а Берта смотрела на них с сожалением и безысходностью.

– Потрудись объяснить, что это вещь делает в твоей комнате? Кому она принадлежит? Признавайся немедленно! – потребовала от меня Паула. Я совсем о ней забыла, от сорочки нужно было сразу избавиться, а теперь… О Слепая Дева, теперь экономка подозревает всех слуг этого замка в том, что… Я задохнулась. – Это уже ни в какие рамки не входит! – полыхала праведным огнём Паула.

Внутри меня будто что-то перемкнуло:

– Дайте сюда, – пересекла я комнату и вырвала у женщины сорочку, бросила ее на кровать.

Паула ошеломленно раскрыла губы, глотая воздух, будто выброшенная на берег рыбина. Эгги воззрела на меня с восхищением, Берта с испугом, а Джоана с неподдельным интересом.

Глупо притворяться, что это не моё, страх запоздало охватил с головы до ног, когда я поняла, что они могут обо всём догадаться. Как объяснить, откуда это у меня? Что придумать?

– Что тут за шум? – послышался за спиной знакомый бархатно-прохладный голос Нейтона Кемрона, от которого по позвоночнику потёк жар.

19

***

Эрик ушёл. Я смотрел на то место, где он только что стоял. Мальчишка мало что видел хорошего, судя по тому, что он мне тут рассказал. Значит, сбежал.

Конечно, я не мог проверить, насколько он мне врал. Оставалось только ждать и наблюдать. Может быть, Хэдит и права, что он может сбежать, прихватив что-нибудь, я не знал наверняка, но одно ощущал точно – в мальчишке присутствовал дух и сила. Было в нём что-то такое, отчего хотелось ему верить, непосредственность и смелость говорить прямо. Для оборванца из плохой семьи он имел явные преимущества даже над некоторыми отпрысками благородной семьи. Кто бы мог подумать? Щепка, хиляк, а с характером.

И эти неустойчивые крохи магии сбивали с толку. Эрик умел быть благодарным, какие глаза сделал – утонуть можно в бесконечном доверии, и чем дольше смотришь в эти глазёнки, тем больше хотелось ему верить. Может, он имел ещё и дар убеждать и манипулировать сознанием? Тогда стоило быть с ним осторожнее.

Я усмехнулся. Сильный маг остерегается дворового мальчишки?! Но, вспомнив о том, как его едва не побила та шайка, стало не до смеха. Парень и без того издыхал, а те ещё его и бить задумали. Так что ни о каком манипулировании речи быть не могло. Парень действительно не знает о своих способностях.

Я взял список лекарств и отправился передать его своему посыльному, чтобы купил всё. Выйдя к кухне, я услышал повышенный тон Паулы. Не раздумывая, повернул в коридор, чувствуя неладное. Там, кажется, была комната Эрика.

Всё верно – дверь не заперта. Я вошёл и увидел весьма странную картину, но больше всего мне хотелось выяснить, почему в комнате столько людей, когда мальчишке нужно отдохнуть?

– Что за шум?

Эрик что стоял ко мне спиной и едва не подпрыгнул на месте, резко повернулся, и я выругался про себя, что напугал его, это могло спровоцировать всплеск магии, точнее – последних её остатков. Вид Эрика был такой, будто за ним гналась стая пожирателей, смертельно бледное лицо, глаза распахнуты, и в них читалась самая настоящая паника. В груди толкнулось тревога – как бы он не грохнулся в обморок.

Я прошёл к Пауле, оглядывая служанок.

– Паула, что тут происходит? – потребовал я ответ у экономки.

– Простите милорд, я вынуждена вам рассказать, – женщина прошла к кровати и подобрала что-то с неё. – Вот, смотрите, я нашла здесь. В комнате, где ночевал он, – ткнула пальцем в позеленевшего мальчишку.

Я перевёл взгляд на служанок, потом на Эрика, потом на сорочку, и понимание сложилось само по себе.

– Понимаете, милорд, – её глаза были такие, будто произошла королевская измена.

– Паула, – я сделал шаг к экономке, – уберите это и отпустите всех заниматься своими делами, – как можно спокойнее сказал я.

– Но, милорд! Я не могу допустить такого бардака! – на лице женщины отразилось крайнее непонимание и возмущение.

– Это хорошо, что вы присматриваете за всеми, но такие… вопросы не решаются публично, понимаете?

Паула хлопнула глазами. Нет, конечно, она не понимала.

– Я разберусь с этим, – пришлось прямо сказать. Повернулся к служанкам. – Все свободными, а ты, Эрик, останься.

Когда девушки покинули комнату, я повернулся к Пауле.

– Паула, приготовьте для Эрика комнату на спальном этаже.

– Комнату? – удивилась экономка, выгибая брови.

– Вы не ослышались.

Лекарь был прав в том, что парню нужен покой, а в такой обстановке это невозможно.

– Х-хорошо, милорд, – склонила голову Паула.

– Только займитесь этим сами и запретите служанкам подниматься на спальный этаж.

– Слушаюсь, милорд.

– Приступайте, – забрал у Паулы женскую сорочку.

Дверь за Паулой, наконец, закрылась, а я повернулся к притихшему мальчишке, который изо всех сил пытался слиться с воздухом.

– А я-то думал, что ты действительно болен, – насмешливо сказал и демонстративно поднял сорочку.

И тут мой взгляд зацепился за кружевной подол. Мне стало резко не до смеха, я напряжённо сглотнул и невольно потянул в себя запах ткани – от женской одежды пахло розами. В сознании всплыла та, которую я видел в купальне, как белый шёл скользнул по обнаженным стройным женским ножкам. Проклятье. Не могла же это быть кто-то из прислуги – невооруженным глазом я мог оценить, что эта дорогая вещь простой прислуге недоступна.

– В замке был кто-то посторонний? – перевёл взгляд на Эрика. – У тебя кто-то был? – спросил точнее.

Мальчишка поджал губы и активно замотал головой, так что его волосы растрепались, а дыхание участилось, глаза превратились в два больших блюдца. Нервничает – значит, врёт, магия вновь выплеснулась и задрожала тусклым светом где-то на самом дне его щуплого тела. Точно врёт. Иначе чего так разволновался? Напротив, должен возгордиться – вон скольких дев покорил за одну-то ночь.

– Тогда чьё это? – я не мог не задать этот вопрос. Сладкий цветочный запах, исходивший от шёлка, вытеснил всю разумность, а навязчивое видение настойчиво лезло в голову.

– Я серьёзно, Эрик, чьё это? – мне необходимо было понять.

– Моё.

Я удивленно изогнул брови. Мальчишка тряхнул головой.

– Точнее… не в том смысле… Это принадлежит мне… то есть не лично мне… а моей… Моей сестре! – запинаясь, протараторил парень, продолжая не на шутку волноваться, так что на щеках проступили неровные багровые пятна.

Похоже, это действительно для него что-то значило, впервые покраснел, как девица от стыда.

– Это всё, что осталось у меня от настоящей семьи, – добавил он.

Парень низко опустил голову, тщательно пряча глаза. Внутри меня что-то заворочалось, что-то похожее на злость, но только на самого себя. Я не хотел его стеснять в этом плане и не думал, что это для него столь уязвимая тема. И всё же не мог не заметить:

– Жаль, что не бабушки… И твоя бабушка так благоухает розами? Ничего правдивее не мог придумать? М? Но я даже не хочу знать, зачем ты её прячешь и носишь с собой.

Значит, кто-то из служанок вчера эту вещь примерял в ванне? Наряжался для него? И всё-таки мальчишка недоговаривал. Я по-новому глянул на парня, оценивая его вдруг раскрывшиеся возможности и потенциально сильные стороны, никак не вяжущие с его габаритами. А впрочем, если бы не эта жуткая худоба и отсутствие мышц и выпуклостей там, где это необходимо, Эрик вполне мог завлечь любую девицу, да и лицо у него смазливое. Очевидно, именно на него прислуга и соблазнилась.

Я вернул ему сорочку. Он уже взрослый, чтобы отчитывать его, да я и не собирался, я ему не отец, не старший брат и даже не соратник. Может, я видел всё же не эту сорочку и ошибаюсь, хотя зрительная память меня никогда не подводила.

– Ладно, – ответил ему. – Ничего страшного не случилось, расслабься, – как мог, попытался приободрить совсем приунывшего парня. – Просто в следующий раз прячь надёжнее.

Результат обернулся против меня. Мальчишка вдруг резко поднял голову и посмотрел на меня такими сияющими от радости глазёнками, что я поперхнулся собственным вдохом.

– Вы меня не выгоните? – с искренним удивлением спросил хриплым голоском, прижимая к груди сорочку, будто это его самая дорогая ценность.

И мне стало как-то совсем тесно находиться с ним в одной комнате.

– С чего бы? – посуровел я. – Хотя в этой комнате ты больше ночевать не будешь. Собирайся, – сказал и отступил, решая закончить с этим.

20

***

Хотелось рухнуть прямо на пол, на колени и молиться Деве, что всё обошлось. Я глянула на свою сорочку и потянула в себя ее запах. Разве она пахнет розами? Определённо, она пахла мной. Но одно я решила точно – нужно тщательно намыливаться хвойным мылом, чтобы перебить свой запах, чтобы милорд, не дай Слепая Дева, не почувствовал его.

Господин быстро всех разогнал, но когда потребовал у меня ответа, чья эта сорочка, мои колени подогнулись, а в голове затрубила паника. Как же оказалось сложно врать. И стыдно, безумно стыдно за всё это. Что он теперь обо мне подумает?

Хотя… Какая разница? Главное, что меня не разоблачили!

Я прошла к кровати. Собирать было нечего. Но ждать пришлось недолго. Вернулась Паула.

– Смотри, не подведи господина, он к тебе очень благосклонен, – процедила она сквозь зубы, но уже не так вспыльчиво, – другой бы на его месте выгнал тебя взашей.

Она злилась, потому что милорд не стал её слушать и вступился за меня. Я не стала спорить и даже была внутренне согласна с ней. Мне очень-очень повезло. И даже больше – теперь у меня будет личная комната, и никто меня больше не побеспокоит.

Когда мы поднялись на спальный этаж, я поняла, что рано обрадовалась – свобода была мнимой. Нас встретил сам господин Кемрон, немного задумчивый и сосредоточенный. Он лично проследил, чтобы меня поселили в нужной комнате.

Я прикусила язык, чтобы не попроситься обратно вниз, осознавая, что теперь под пристальным вниманием карих мужских глаз. Очень внимательных глаз. Видящих будто насквозь, вызывающих во мне жуткое необъяснимое волнение. Мои трудности скрывать свою тайну, кажется, только возросли.

Паула, разложив все необходимые вещи, рассказала мне, где здесь ванная и туалетная комната, и удалилась.

– Теперь ты можешь спокойной отдохнуть, Эрик, – Кемрон ободряюще хлопнул меня по плечу, так что я качнулась.

– Спасибо, милорд, – повела плечом, – я не останусь в долгу, – хотела ответить тоже бодро, но вышло двусмысленно и глупо.

Кемрон как-то хмуро взглянул на меня, а потом что-то буркнул вроде того, чтобы я отдыхал, и тоже удалился. Проводив его взглядом, я устало ввалилась в комнату, прикрыв за собой дверь, и глубоко, до ломоты в груди, вдохнула, оглядев роскошную комнату и кровать, огромную, манящую прилечь. Хотела запереть комнату, но замка на двери не было.

– Прекрасно, – процедила сквозь зубы, возведя взгляд к потолку.

Проковыляла к кровати, скинула ботинки и прямо в одежде рухнула на кровать бревном, ткнувшись в благоухающую чистую постель лицом. И мне было плевать, что сюда может снова кто-то заглянуть и увидеть меня в положении “трупа”. Усталость навалилась каменной плитой, и я, не успев досчитать до трёх, провалилась в глубокий безмятежный сон.

***

Когда проснулась, в комнате было уже сумрачно, кажется, близился вечер или раннее утро. Я так и лежала, но уже свернувшись с подтянутыми к груди коленями, а на мне… Я сонно разомкнула веки, посмотрела на себя – на мне было одеяло. Ничего не понимая – откуда оно? – я приподнялась. Кто меня накрыл?

Глянула на дверь. Та была закрыта, и всё оставалось на прежних местах. Хмыкнув, я потёрла ладонями глаза, просыпаясь окончательно. Приступ кашля захватил меня надолго, а потом по телу нехорошо прошёлся озноб. Я снова оглядела комнату, и мой взгляд тут же зацепился за стеклянные пузырки на прикроватной тумбочке. Лекарства.

Кто-то, пока я спала, побывал в комнате. И надеюсь, это не Нейтон Кемрон. Кроме Паулы, заходить сюда другим запрещено. Я села и откинула одеяло, снова закашлялась.

21

Ещё не разодрав толком глаза, пошарила по себе руками, убеждаясь, что меня никто не трогал. По крайней мере, я на это надеялась. Зевнула и спустила ноги на пол. В комнате было тепло. От воспоминания о ночевках на улице меня передернуло.

В окне светлело, значит, сейчас утро. Неудивительно, что после такого стресса я проспала весь день и всю ночь. Болезнь, конечно, никуда не ушла, и сейчас возмещала мне за активность вчерашнего дня. Кости болели, мышцы ломило, в голове туман.

Я придвинулась к тумбочке. Взяла лист бумаги, но буквы расплывались. Отложила лист и снова потёрла глаза.

– Всё в порядке?

Я едва не вскрикнула, дёрнувшись, чуть не сбив тумбочку и пузырки, которые чудом не соскользнули на пол.

Кемрон, стоя в дверях в халате, нахмурился, а потом прошёл к столу, подобрал лист и пробежался по нему взглядом.

– Вот это пей сейчас, это, – указал на другой пузырёк, – в обед, а это после ужина…

Я моргала, не понимая, зачем он мне это рассказывает, но потом осенило – он думал, что я не умею читать.

– …Прими лекарства и спускайся в мой кабинет, – отложил лист.

Я торопливо кивнула. Милорд ушёл, давая мне время привести себя в порядок. Но быстро собраться не вышло. Пока я разобралась с лекарствами и их назначением, отложив те, которые принимать отказалась, например, для горла. Излишняя грубость голоса мне на руку. Выпив горькие настойки и запив водой, нацепив на ноги потёртые ботинки, отправилась в ванную комнату.

Лучше бы не заглядывала в огромное зеркало. Я выглядела, честно говоря, неважно, так, будто по мне проехала как минимум конница. Умывшись, наскоро поправив волосы, рубашку под жакетом, штаны, я спустилась на второй этаж в кабинет милорда. Скрутив в крепкие путы свой страх, я глубоко вдохнула, постучалась и отворила дверь, как это делала Паула – не дожидаясь ответа.

– А… м…

Кемрон был без рубашки.

Я моргнула, понимая, что зажмуриваться нельзя, и осталась стоять на месте, когда в другой раз и при других обстоятельствах немедленно бы отвернулась. Молодая леди не должна видеть подобного даже в своих фантазиях.

Нет, конечно, я видела брата много раз без верхней рубашки, и мне не привыкать к подобному зрелищу, но тут совершенно чужой мужчина с идеально сложенным телом.

Первое, что за долю мгновения я себе уяснила – не стоит входить без разрешения, а второе – приходить надо вовремя. Кажется, эти два правила должны стать для меня прописной истиной.

– Я не вовремя, простите, – ляпнула первое, что взбрело в голову.

Нейтон, не обращая на моё смущение внимания, подхватил с кресла рубашку.

– Что скажешь, Эрик, сегодня тебе лучше? – спросил он, просовывая руку в отутюженный рукав, потянулся к другому.

Я тихонько прокашлялась в кулак и занялась поиском интересного на полках, лишь бы не глазеть на спину мужчины, рельефные лопатки и тёмное русло позвоночника.

– Уже лучше милорд, – отчеканила как можно увереннее, насколько это вообще было возможно.

Нейтон, надев рубашку, повернулся ко мне, принялся застегивать пуговицы. А я, поймав себя на том, что считаю каждую, задерживая внимание на разлёте ключиц мужчины, снова отвела взгляд, отмечая, безупречно милорду шёл чёрный цвет.

– Хорошо, – произнёс он, явно думая о чём-то куда более важном, чем о моём состоянии. – Я дам тебе время для отдыха и восстановления. Сейчас у меня дела, так что ты останешься в замке вместе с прислугой.

На этих словах по моим плечам пробежался неприятный холодок. Воспоминания вчерашнего случая не добавили радости в моё без того разбитое самочувствие, и тот факт, что с прислугой мне всё же придется сталкиваться, совсем омрачил и без того переменчивый настрой.

– Иди в кухню и позавтракай, – велел он, поправляя ворот рубашки.

Я кивнула, как завороженная, наблюдая за движением рук милорда, а потом, встретившись с его гипнотизирующим взглядом, резко развернулась к двери и вышла из кабинета.

Остановилась только у лестницы. Голова дико кружилась, сердце отстукивало дробь, перед глазами тёмный взгляд мужчины на красивом лице. Тряхнула головой и взялась за перила. Спустилась я уже медленнее.

Прислуга была в сборе и, конечно же, снова во главе стола сидела Паула. За ночь ничего не изменилось: Джоана вела себя так, будто вынуждена находиться со всеми за одним столом, Эгги мечтательно улыбалась, а Берта пребывала в задумчивости. И каждая заметно оживилась, когда я вошла.

Под всеобщим вниманием я прошла к своему месту, ощущая кожей подогретый интерес служанок. Видимо, теперь они строили догадки, чья эта была сорочка, подозревая друг друга. Я едва не хихикнула – знали бы они, что им не стоит беспокоиться.

22

***

Вчера, засидевшись за бумагами, я лёг спать поздно. Но сперва заглянул в комнату мальчишки, когда Паула принесла купленные лекарства.

Картина открылась жалостливая.

Парня я обнаружил свернувшимся на постели клубком. Я бесшумно обошёл поставленные рядом с кроватью потасканные ботинки и остановился. Эрик спал как младенец, даже во сне его щёки румянились, а рот был приоткрыт, того и гляди слюнка побежит. И как можно было такого бить? Я не понимал ту стаю волков. Его бы по-хорошему одеть в пижаму, ну уж этим я не собирался заниматься.

Взял одеяло и накрыл его – замерзнет ведь ночью паршивец. Не хватало, чтобы сильнее заболел.

Этот мальчишка устроил настоящий переполох в замке. Я понял одно: лучше не подшучивать над ним – слишком близко он принимает всё к сердцу. Но разве должно меня это волновать? Что ж, бывают такие вот экземпляры – утонченные и восприимчивые. Ещё нужно учитывать, что Эрик вырос на улице и чувствует себя неуютно в замке.

Оставив лекарства, я вернулся в комнату. И как только лёг, провалился в сон почти сразу. И не ожидал, что мне приснится та незнакомка в облаке пара. Я снова не видел её лица, но каким-то интуитивным чутьем знал, что она прекрасна, и каждая её черта – это искушение, вызывающее во мне горячее возбуждение. На этот раз я не видел её со стороны, а ощущал влажную гладкую кожу под своими пальцами и на губах, манящие сочные груди, гладкий бугорок между бёдер. Я ласкал эту влажную упругость, похожую на лепестки лотоса, захватывал губами твёрдые маленькие вершинки, сладкие на вкус, и у меня сводило мышцы в паху, а плоть твердела, давила и выпирала, наливаясь горячим желанием, вдавливаясь в плоский живот незнакомки. Я стонал, когда сжимал её маленькие упругие ягодицы. И когда я почти завладел этим искушением, проснулся.

Проснулся от странного звука. Прислушался, приподнимаясь в утреннем полумраке на локти. Приснилось? Откинулся на подушку, облизал пересохшие губы, отголоски возбуждения прокатились по телу, тревожа и без того напряженную плоть. Это был всего лишь сон. Ничего подобного мне не снилось раньше.

Снова странный звук. Я, наконец, понял, что это был кашель. Тревога свернулась в груди змеёй. Резко откинул одеяло и встал, взял в темноте халат, надел и пошёл в комнату, где спал мальчишка.

Эрик проснулся. Он сидел на краю кровати и смотрел на инструкцию. Отложил лист, видимо, ничего не поняв, сонно потёр глаза.

– Всё в порядке?

Парень едва не подпрыгнул на месте, испугавшись. Не следовало так подкрадываться, но туман в голове ещё мешал толком соображать. Я прошел к столу и подобрал лист, пробежался по нему взглядом.

– Вот это пей сейчас, это, – указал на другой пузырёк, – в обед, а это после ужина…

Эрик сонно моргнул и запоздало кивнул.

– …Прими лекарства и спускайся в мой кабинет, – велел я и отложил лист.

Объяснив ему, что и когда нужно пить, я отправился в ванную. Стоя под ледяными струями воды, возбуждение немного поутихло, в паху перестало давить, плоть успокоилась. Я даже не хотел задумываться, кто она, но увиденное в купальне оставило неизгладимый след, эта малышка не на шутку разгорячила во мне кровь. Я не знал, кто она, но явно какая-то особенная. Или моя фантазия слишком разбушевалась, и я себе много надумал.

Закрутив воду, наскоро вытерся, надел штаны и спустился в кабинет. Уже вскоре туда пришел и Эрик. Ещё не проснувшийся, но явно приободрённый. Щёки мальца при взгляде на меня покрылись неровным румянцем, глаза сверкнули – он будто впечатлился увиденным. Пробубнил что-то вроде извинений, смутился. Я хмыкнул – и что за красная девица стесняться всего подряд? Я опустил этот момент – парень просто не привык и почти одичал на улице. Что ж, теперь будет стремиться иметь такое же тренированное тело.

– Тебе уже лучше?

– Лучше, милорд.

– Хорошо… Иди в кухню и позавтракай, – велел я, застёгивая последние пуговицы.

Эрик исполнительно кивнул, но не торопился уходить, вытаращив глаза, проследив за моими движениями, потом будто очнулся и спешно покинул кабинет. Странный. Я хмыкнул и направился к столу. Выпил принесенное Паулой кофе, встречая первые лучи солнца за окном. Энстендор пробуждался лениво и грузно, осень заканчивалась, скоро придут снега, поимка пожирателей несколько усложнится.

Спустившись в зал, я велел Пауле следить, чтобы Эрик хорошо ел. Но меня больше беспокоила его магия. От мысли, что она может исчезнуть, а мальчишка погибнуть, на миг сердце перевернулось и в грудь словно ткнуло тупым ножом. Я всерьёз переживал за оборванца. Это было столь неожиданно, как если бы я перенял светлую ауру, что столь дико, как если бы я вдруг женился на Хэдит.

Я поспешил покинуть замок. Мне предстояла встреча с королем, и именно на этом нужно сосредоточить все внимание.