Текст книги "Чудо победы. Как я разгромил Америку"

Позже я вернулся в Као Банг. Это был день Нового года по лунному календарю. Порадоваться успеху пришли и курсанты около двадцати групп «Южного марша», открывших путь на юг. Центральный Комитет Фронта Вьетминь и отделение партии Као-Бак-Ланг вручили им флаг, на котором было написано: «Успешная ударная работа».

В то время как движение развивалось уверенно и с энтузиазмом, противник начал свои террористические вылазки.

После того как мы расстались с борцами за национальное спасение и проходили мимо рынка Ра, пришло известие, что только что в засаде у Фу Тхонга был убит Дуе Суан, руководитель «Марша южан» этого населенного пункта. В Као Банге был осажден штаб Межпровинциального комитета. Однажды была обстреляна типография газеты «Вьет Лап».

Во всех населенных пунктах империалисты распространяли прокламации и призывы к населению не сочувствовать вьетминьцам, продолжать выполнять свою повседневную работу. Те семьи, члены которых ушли к вьетнамцам, должны отозвать их обратно. Но ответа на этот призыв не последовало. Схема империалистов потерпела грандиозный крах.

Тогда начался террор. Арестовывались кадеты, целые семьи, тайно примкнувшие к движению, сжигались дома, конфисковывалось имущество. Многие деревни и села были стерты с лица земли. Арестованных, имевших при себе революционные документы, немедленно расстреливали, обезглавливали, отрубали руки и выставляли на рынках. Тысячи пиастров и тонны соли были обещаны в качестве вознаграждения тому, кто принесет голову революционного кадра. Затем, как и в Ву Нхае и Бак Соне, империалисты приступили к концентрации населения в лагерях, чтобы облегчить контроль.

В этих условиях создавались добровольческие комитеты по борьбе с террором. Боевой дух людей в борьбе с террором был высок. Тайные группы поддерживали с ними тесную связь, вели пропагандистскую и организационную работу, увещевали, сплачивали и укрепляли их дух, давая возможность профессиональным кадрам и молодежи спокойно вступать на базы. Благодаря этому революционные базы в отдельных регионах стали меньше, но укрепились. Во многих населенных пунктах, подвергшихся террористической операции противника, вновь поднялось движение, началась вооруженная борьба.

Члены тайных групп, составлявших ядро революционного движения в каждом населенном пункте, с большим рвением взялись за военную подготовку и политическое самопознание. В районах были организованы регулярные вооруженные отряды, в том числе взводные. Эти взводы вели пропагандистскую работу, уничтожали наиболее реакционные элементы, устраивали засады на вражеские патрули. Группа «Южный марш», в свою очередь, восстанавливала массовое дорожное сообщение, прерванное террористическими операциями противника. Таким образом, развязанная империалистами широкомасштабная террористическая кампания, хотя и создала для нас трудности, но, выдержав испытание, еще больше закалила боевой дух и кадров, и народа. Этот дух был важнейшим условием нашего продвижения к вооруженному восстанию.

В июне 1944 года террористическая кампания еще продолжалась.

Но общая обстановка становилась все более неблагоприятной для фашистов. В Европе немецким фашистам были нанесены чувствительные удары под Сталинградом. Красная Армия перешла в наступление. Был открыт второй фронт. В Тихоокеанском регионе перешел из рук в руки ряд важных военно-морских баз в районе японских территориальных вод. В июле 1944 г. реакционное правительство Франции под руководством Петена пало. Генерал де Голль вернулся во Францию по пятам американских и английских войск и создал новое правительство. Эта ситуация обострила противоречия между японскими фашистами и французскими колонизаторами в Индокитае. Партия предвидела неизбежность государственного переворота, организованного японскими фашистами с целью уничтожения французской власти. По всей стране ширилось революционное движение, возникали организации Вьетминь.

В этих условиях в конце июля 1944 г. Межпровинциальный комитет Као-Бак-Ланга созвал конференцию для обсуждения вопроса о вооруженном восстании. Многие районные группы приняли участие в конференции и одновременно несли караульную службу. Безгранична была наша радость, всех нас, собравшихся вместе для обсуждения вопроса, которого мы так жаждали после нескольких месяцев упорной борьбы с террористической кампанией. Политический доклад конференции заканчивался следующим образом: «Исходя из обстановки в мире и в стране и революционного движения в провинциях Као-Бак-Ланг, можно сказать, что условия для начала партизанской войны в этих провинциях созрели». Кипящие дебаты на конференции привели непосредственно к решению о начале восстания в соответствии с общей ситуацией, которая благоприятно складывалась. Этим и объясняется то, что дискуссия была наиболее оживленной, хотя еще не было найдено решение многих важных и конкретных задач, например, как защитить освобожденные районы от вражеского контрнаступления. Какие меры и задачи необходимо принять, чтобы вести затяжную борьбу? Но, несмотря на это, в коллективе был большой энтузиазм, все горели желанием как можно скорее вернуть это важное решение в свои населенные пункты.

Межпровинциальный комитет Цао-Бак-Ланга планировал провести вместе с нами еще одну конференцию, чтобы найти решение этих нерешенных вопросов и определить время начала партизанской войны.

Тем временем мы узнали, что дядя только что вернулся в страну.

Я вместе с Ву Анем и другими товарищами был послан к Пак Бо, чтобы доложить ему о ситуации и попросить его инструкций.

Как обычно, он сообщил нам свое мнение сразу после того, как мы закончили доклад. Он раскритиковал наше решение, заявив, что начинать партизанскую войну в провинции Као-Бак-Ланг – значит действовать, исходя только из местной ситуации, а не из конкретного положения дел в стране в целом.

По его словам, в нынешних условиях, если партизанская война будет вестись сразу по всей стране в тех масштабах и с тем размахом, о которых говорится в решении, то трудности будут велики и многочисленны. Они будут еще больше, чем те, которые мы уже испытали во время последней террористической кампании. Ведь ни один населенный пункт за пределами Као-Бак-Ланга еще не подготовлен к вооруженной борьбе настолько, чтобы восстать в ответ на это решение, хотя движение нарастает по всей стране. Империалисты быстро сконцентрируют свои силы, чтобы справиться с ситуацией. Что касается самого района Као-Бак-Ланг, то с военной точки зрения мы пока не можем сконцентрировать свои силы, так как наши кадры и оружие все еще разбросаны, и у нас все еще нет ядра сил.

Его анализ сводился к следующему: «Сейчас период мирного развития революции закончился, но период всенародного восстания еще не начался. Ограничиться сейчас только проведением работы в политической форме – недостаточно для ускорения движения. Но если мы сейчас же начнем вооруженное восстание, то наши силы будут уничтожены противником. Настоящая борьба должна обязательно перейти от политической формы к военной. Но пока большее значение должна иметь политическая форма. Поэтому мы должны принять более подходящую форму для того, чтобы продвинуть движение вперед».

Также на этом собрании Дядя поставил вопрос об организации Национально-освободительной армии. Обращаясь ко мне, он сказал в заключение: «Это ты должен осуществить. Сможешь ли ты это сделать? Мы еще слабы, враг силен. Но мы не должны позволить им уничтожить нас, не так ли?».

Я ответил: «Да, я это сделаю».

Так появился «Отряд освобождения Вьетнама». Дядя подумал и на следующий день предложил добавить к его названию слово «пропаганда», учитывая его нынешнюю задачу. Так «Группа освобождения Вьетнама» стала «Группой пропаганды и освобождения Вьетнама». Перед ним стояла задача использовать вооруженную борьбу для мобилизации и пробуждения населения, но наш главный принцип заключался в том, чтобы придавать большее значение политической деятельности, пропаганде, чем вооруженному нападению. Из глубины леса он писал инструкции по формированию регулярных частей – костяка вооруженных сил. Эти инструкции стали основной линией нашей армии не только в тот период, но и во время тяжелой и длительной войны сопротивления, которую вели наша армия и народ.

Мы остались еще на один день, чтобы оценить обстановку и составить всесторонний план формирования будущей армии. Рассматривали положение противника, свое положение, кадровый состав, проблему снабжения продовольствием, районы, в которых в первую очередь должны быть развернуты партизанские базы, и т. д. В холодной и беспросветной избе, положив головы на деревянные подушки, мы проговорили до глубокой ночи. Выслушав дядю, мы с нетерпением ждали предстоящих действий отрядов. Он снова и снова настаивал: «В течение месяца должны быть военные действия, отряд должен внезапно напасть и первый бой должен быть успешным. Этот первый военный успех даст нам лучшее содержание для нашей пропагандистской работы».

На следующий день, перед самым отъездом, он снова сказал: «Будьте тайными, быстрыми, активными, то на Востоке, то на Западе, появляйтесь неожиданно и уходите незамеченными». На обратном пути я придумал и написал клятву для отдела пропаганды из десяти пунктов.

Когда мы пришли в Межпровинциальный комитет Као-Бак-Ланга, чтобы сообщить о решении дяди, все были вне себя от радости. Отделение пропаганды было немедленно создано. Были призваны кадры и оружие. Тридцать четыре товарища, которые первоначально составили первый отряд, были выбраны из командиров отделений, взводов или из выдающихся членов местных вооруженных групп. Кроме того, в отряде было несколько кадров, только что вернувшихся в страну после военной подготовки в Китае. Таким образом, в районе Као-Бак-Ланг сформировались три вида вооруженных формирований: Отряд пропаганды и освобождения Вьетнама, который являлся основной вооруженной силой, районные вооруженные формирования и деревенские полувооруженные отряды самообороны. Эти три силы тесно координировали свои действия. Я уже спрашивал Дядю: «Теперь, когда Отряд пропаганды действует по плану Межпровинциального комитета, каковы будут его обязанности и права по отношению к местным вооруженным формированиям в тех населенных пунктах, где он будет осуществлять свою деятельность?». Ответ был таков: «Должно быть единое командование». Это сразу же было воплощено в жизнь. В ходе тяжелой и затяжной войны сопротивления, которую вел весь наш народ, этот боевой наказ применялся неукоснительно, и его действие оставалось чрезвычайно сильным.

К середине декабря 1944 года, накануне создания Отдела пропаганды и освобождения, я получил от дяди инструкцию, написанную на небольшом листке бумаги, вложенном в пачку сигарет. Инструкция гласила: «Группа пропаганды национального освобождения Вьетнама рождается первой. Я надеюсь, что вскоре появятся и другие. Его размеры невелики, но перспективы блестящи. Это зародыш Армии освобождения, и, возможно, ему придется двигаться по всей стране с севера на юг».

Через два дня после создания отряда мы начали свою деятельность и одержали первые победы под Пхай Кхатом и На Нганом.

Эти две внезапные атаки на посты Пхай Кхат и На Нган, в результате которых они были уничтожены, были быстрыми и победоносными операциями. Поскольку они проходили в приграничном районе между провинциями Као Банг, Бак Кан и Ланг Сон, весть о победе быстро распространилась и всколыхнула все три провинции.

После победы мы отправились на базу Тхиен Тхуат, чтобы расширить подразделение до роты. Подкрепление прибыло из разных населенных пунктов. Когда мы увидели новую роту, стоящую ровными рядами и вооруженную новенькими винтовками и блестящими штыками, нас охватило ликование и уверенность. После первых побед под Пхай-Кхатом и На-Нганом мы захватили большое количество боеприпасов. В то время боеприпасы ценились гораздо больше, чем оружие.

Позже мы совершили марш-бросок на север, в район Бао Лак, расположенный недалеко от вьетнамо-китайской границы. Наши войска прошли через деревни, расположенные высоко в горах и населенные народом ман. Везде, где мы проходили, нас встречали и приветствовали местные жители, особенно матери мань, которые с большим почтением относились к революционным войскам, ласково приветствовали и угощали нас. В Бао-Лаке мы предприняли внезапную атаку на пост Донг-Му. Во время боя наши войска радостно пели. Я был ранен в ногу.

По нашему присутствию в Бао-Лаке империалисты могли подумать, что все мы там находимся. Чтобы сбить их со следа, мы быстро и скрытно вернулись в район Хоанг Хоа Тхам в канун Нового года. В лесу Хоанг Хоа Тхам местные жители построили для нас дома и запаслись припасами, многие из которых, будучи уже в преклонном возрасте, оставили свои семьи, чтобы встретить Новый год вместе с нами в лесу.

Ву Ань, Фам Ван Донг и другие представители Межпровинциального комитета Као-Бак-Ланг также посетили наши войска. Мы обсудили продолжение похода на юг. Сразу после их отъезда мы узнали, что 9 марта 1945 г. только что произошел японский государственный переворот.

Отряд пропаганды и освобождения Вьетнама средь бела дня вышел из джунглей на равнину Ким Ма, развернув свой красный флаг с золотыми звездами. Население было вне себя от радости.

Мы двинулись на юг, в сторону дельты. В каждом населенном пункте мы устанавливали революционную власть, разоружали противника, призывали остатки французских войск к сотрудничеству в борьбе с японцами. Организовывались новые отряды революционной армии. Као-Бак-Лангский межпровинциальный комитет отдал приказ об установлении народной власти и развернул широкое партизанское движение против японцев. Роты Освободительной армии были сформированы в районах Сок Гианг, Као Банг, Бао Лак, Нгуен Бинь, Тхат Кхе. Сок Гианг и ряд других районных городов подверглись нападению местных вооруженных формирований. В Нуок Хае во время акции по записи молодежи в Освободительную армию добровольцами стали более трех тысяч человек.

Это была беспрецедентная, историческая сцена.

Продолжая двигаться на юг, мы достигли Чо Чу, а затем Тан Трао.

В Тан Трао мы с радостью обнаружили, что базы в Бак Соне уже были расширены. Во всех районах провинции Тхай Нгуен уже велась партизанская война и устанавливалась революционная власть. Район Тан Трао находился под руководством Сонг Хао. Таким образом, силы освобождения и силы национального спасения соединились.

На этот раз мы встретились в иной ситуации, чем в прежние дни. Революция сделала еще один шаг вперед. Началась смертельная битва с японцами. Пытаясь уничтожить революцию, японцы из городов Тхай Нгуен и Бак Гианг предпринимали одну атаку за другой на освобожденную территорию, но тщетно. Движение в районе Као-Бак-Ланг было уже не таким, как во времена, когда французские империалисты развязали кампанию террора. Население освобожденного района обладало революционной силой, а народ всей страны героически восстал против японцев.

Марш на юг достиг Тан Трао, что позволило соединить центры Као Банг и Бак Сон, и перед нами открылась возможность продвижения к дельте.

15 апреля 1945 г. Центральный Комитет созвал Революционную военную конференцию Северного Вьетнама в районе Хиеп Хоа провинции Бак Гианг. Возвращаясь в Чо Чу после конференции, мы заехали на митинг, посвященный Первомаю. В это время немецкие фашисты уже капитулировали перед союзниками в Европе. Сообщалось также, что дядя перешел границу Китая и едет к нам по дороге, которую он сам спланировал для Отдела пропаганды.

Мы поспешили навстречу ему, лошади неслись галопом, не думая об отдыхе. Мы добрались до Део Ре, проехали Нгиа Та и встретили его в Ха Киен, куда он только что прибыл.

Это была первая встреча с ним с того дня, когда он доверил мне организацию отдела пропаганды. Сколько трудностей мы пережили, сколько успехов завоевали с тех пор! Я поспешил доложить ему: «Освобожденная территория расширена….». Я рассказал ему о том, что происходило с тех пор, как он отдал приказ о создании Отряда пропаганды и освобождения Вьетнама, о неуклонном развитии народного движения в тех регионах, через которые мы прошли. Он слушал внимательно и спокойно, лицо его светилось радостью.

Он сказал, что ситуация в мире также благоприятствует нам. Кроме того, в районах Као-Бак-Ланг или Туен-Куанг-Тхай-Нгуен мы должны выбрать место, где население надежно, где есть сильные революционные организации и благоприятные географические условия, словом, место, которое можно использовать как центр для развития связей с внешним миром, с одной стороны, и с другими частями страны – с другой. Это надо было сделать немедленно. Этого требовали многие неотложные задачи.

Я вернулся в Ким Куан Тхыонг и посоветовался с Сонг Хао. Мы предложили Тан Трао – район с крутыми горами и густыми лесами, расположенный между провинциями Туен Куанг и Тхай Нгуен, вдали от шоссе. Там, в Тан Трао, была установлена революционная власть, и народ с энтузиазмом поддерживал революцию. Узнав о том, что в их местности будут находиться революционные органы, члены различных народных организаций национального спасения приезжали в большом количестве, помогали нам во многом, строили дома для руководящих органов, для антияпонской военно-политической школы и т. д.

Дядя приехал в Тан Трао. Период с 1941 по 1945 год – это годы тяжелого пути от Пак Бо до Тан Трао, в течение которых население провинций Цао Банг, Бак Кан, Ланг Сон, Туен Куанг, Тхай Нгуен, особенно районов Бак Сон и Ву Нхай, героически сражалось и сделало из зоны Вьет Бак ядро национального антияпонского движения.

Выслушав подробный доклад о положении дел, Дядюн ознакомился с решением состоявшейся в апреле Революционной военной конференции Северного Вьетнама. Он сказал: «Деление провинций на такое количество военных зон слишком громоздко и неблагоприятно для достижения единого командования». Так как освобожденная территория охватывала множество провинций – Као Банг, Бак Кан, Лангшон, Ха Гианг, Туен Куанг, Тхай Нгуен, то лучше включить их в одну базу под названием «Освобожденная территория», а наши войска назвать «Освободительной армией». 4 июня 1945 г. он предложил внести в проект поправки к решению Военной конференции Северного Вьетнама о создании Освобожденного района и созвать конференцию всех кадровых военных этого района для обсуждения вопроса о формировании единого командования. Но зоны боевых действий в Освобожденном районе находились практически в чрезвычайном положении, никто не мог позволить себе приехать. Я был единственным человеком, который перешел на постоянную работу в созданный в Тан Трао Временный командный комитет освобожденного района, поддерживая, с одной стороны, связь с Као Бангом, Бак Соном и заграницей, а с другой – с зонами, где работали Ле Тхань Нги и Тран Данг Нинь, с ЦК и другими частями страны. Каждый день я приходил к дяде в кабинет, чтобы доложить обстановку и обсудить с ним предстоящую работу. Только после того, как во время атаки войск освобождения на пост Там Дао был захвачен телефонный аппарат, мы смогли провести телефонную линию длиной триста метров между его кабинетом и моим.

В течение двух с лишним месяцев события развивались стремительно. В Тан Трао, учитывая новую ситуацию и новые задачи, мы издали газету «Вьетнам Мой» («Новый Вьетнам»).

Согласно решению ЦК, необходимо активно готовиться к созыву Национальной конференции партии и Съезда народных представителей. Дядюн призвал начать подготовку к этим двум встречам уже в июле. Он сказал, что, поскольку ситуация очень острая, нужно проводить заседания, даже если некоторые делегаты не смогут приехать. Иначе мы не успеем за общей ситуацией, которая стремительно развивается. Несмотря на срочную подготовку, встречи удалось провести только в середине августа, так как делегаты от партии и других демократических организаций Вьетминьского фронта не смогли добраться до Тан Трао раньше этого срока.

Несмотря на большую занятость, дядя продолжал работать очень усердно, уделяя особое внимание конкретным деталям. Он сам писал и печатал на машинке письма и документы, присваивая каждому из них порядковый номер. Посыльные и письма продолжали стекаться во все концы страны и приобретали все более насущный характер.

В самый разгар такой напряженной работы дядя заболел. Несколько дней он чувствовал усталость, у него поднялась температура, но он продолжал работать. Каждый раз, когда я приходил обсудить с ним работу и поинтересоваться его здоровьем, он просто говорил, что я должен приходить как обычно, поскольку он вполне здоров. Но я видел, что его здоровье серьезно ухудшилось, он выглядел очень изможденным. Однажды, когда я пришел, он лежал в постели с приступом лихорадки, сопровождавшимся бредом. У нас было только несколько таблеток аспирина и хинина, которые не оказали на него лечебного действия. Обычно он ложился только в часы отдыха, но сейчас ему пришлось оставаться в постели. Из его ближайших сотрудников я был тогда единственным, кто находился с ним в Тан Трао. Однажды, видя, что он тяжело болен, я попросил разрешения остаться с ним на ночь. Только после того, как я настоял на своем, сказав, что в эту ночь я не очень занят, он открыл глаза и слегка кивнул. В ту ночь в своей хижине на склоне горы в глубине джунглей, каждый раз, когда кома проходила, он рассказывал о ситуации: «Сейчас наступил благоприятный момент, какие бы жертвы нам ни пришлось принести, какие бы обязательства ни пришлось выполнить, даже если нам придется вести битву, испепеляющую весь хребет Чыонгшон, мы будем сражаться до тех пор, пока не завоюем независимость». Каждый раз, когда он что-то вспоминал, он хотел, чтобы мы это запомнили. Мы не смели думать, что это были его последние слова. Но позже мы поняли, что, чувствуя свою усталость, он хотел напомнить нам о работе, и только о работе. Он говорил, что для консолидации движения необходимо постоянно поддерживать активистов и местные кадры. Он сказал: «В партизанской войне мы должны стремиться развивать движение в момент его прилива. А пока мы должны всеми силами укреплять свои базы, которые будут нашим плацдармом в случае отступления».

В течение всей этой ночи, с небольшими интервалами, он впадал в кому. На следующий день я написал срочное письмо в ЦК. Попытался найти среди местных жителей медикаменты. Узнав, что поблизости есть восточный врач из меньшинства Тхо, который очень умело лечит лихорадку, я немедленно послал за ним. Он пощупал пульс и лоб дяди и дал ему лекарство, которое представляло собой клубень, выкопанный им в лесу. Клубень надо было сжечь и запить легкой рисовой кашей. После нескольких дней такого лечения температура постепенно спала, и вскоре он смог вернуться к своей повседневной работе. В день посещения Всероссийской конференции партии, состоявшейся в начале августа, он все еще выглядел очень бледным и исхудавшим.

Ситуация в стране и за рубежом, развитие революционного движения были очень актуальны.

Национальная конференция партии и Съезд народных представителей завершили свою работу. Из Тан Трао по всей стране был разослан приказ о всеобщем восстании. Я получил приказ ЦК готовиться к бою. 16 августа вместе с Освободительной армией я вышел из Тан Трао, чтобы атаковать японцев в Тхай Нгуене, который был первым городом, освобожденным из рук врага на нашем пути к Ханою.

Джи Ай на марше

Ситуация развивалась стремительно. Осаждая японцев в Тхай Нгуене, мы получили известие о том, что восстание уже произошло во многих населенных пунктах. В Ханое уже была установлена народная власть. Согласно новому решению, часть Освободительной армии продолжала действовать в Тхай Нгуене, а остальные, в числе которых был и я, направились прямо в Ханой.

Всю ночь мы шли из Тхай Нгуена в Лу Ван, проезжая через огромные рисовые поля, то и дело поглядывая на звездное небо, раскинувшееся над бесконечной чередой телеграфных столбов, окаймлявших нашу дорогу. Повсюду был лес красных флагов с золотыми звездами. Как трогательно и восторженно было видеть, как Родина обретает независимость! Такие непривычные чувства я испытывал уже второй раз с того дня, когда японцы свергли французов. Наш отряд пропаганды и освобождения покинул лес Хоанг Хоа Тхам и средь бела дня маршировал по равнине Ким Ма, над головами развевался золотисто-красный флаг.

Августовская революция восторжествовала. Вся страна кипела ликованием по поводу переломного момента нашей национальной истории. Но уже в первые дни революции возникли сложные проблемы. Дядя вернулся в Ханой. Он еще не оправился от болезни, перенесенной ранее в Тан Трао. Тем не менее ему приходилось участвовать в конференциях, принимать всевозможных посетителей, заниматься множеством дел. Каждый день он был занят до полудня или до часу дня. Когда он принимал пищу (такую же, как у офисных работников), она обычно была холодной. После еды он садился за стол, откидывался на спинку стула, дремал, а затем до поздней ночи продолжал работу (обмен мнениями с Постоянным бюро ЦК и т. д.). Но при этом он всегда был бодр и зорок во всем. Только увидев его лоб, покрытый испариной, когда он задремал, можно было понять, что он совершенно измотан.

Как он и говорил много лет назад, наша Освободительная армия Вьетнама должна пройти с севера на юг. После победы революции освободительные отряды появились в каждом населенном пункте, и в первые дни революции, когда французские колонизаторы, наступавшие на пятки британским войскам, начали войну в Южном Вьетнаме, многие подразделения Освободительной армии Вьетнама готовились к походу на юг. Это были не просто взводы в несколько десятков человек, как раньше, а тысячи молодых патриотов из всех населенных пунктов, которые, откликаясь на призыв революции, решительно шли на юг, чтобы сражаться с агрессорами. По всей стране каждый день можно было наблюдать трогательные, воодушевляющие сцены того, как эта молодежь, набиваясь в длинные эшелоны, отправлялась на юг своей родины, чтобы вместе с соотечественниками бороться за национальную независимость. Так земля Южного Вьетнама была пропитана кровью бойцов Освободительной армии Вьетнама.

Затем началось национальное сопротивление. На протяжении всей этой затяжной и тяжелой войны вьетнамская армия, как и в начале ее создания, когда она была лишь небольшим вооруженным отрядом на освобожденной территории, пользовалась заботой дяди. Можно с полным правом сказать, что наша армия, выходящая из народа, воспитывалась в соответствии с идеями и образом жизни партии и Дяди.

Он привык к оперативным и своевременным решениям. Зимой 1947 года французские войска десантировались во многие населенные пункты Вьетбака (Северный Вьетнам) с целью нанести глубокий удар по нашей базе. Когда шли бои, в Постоянное бюро ЦК и ему самому был представлен доклад о военной обстановке с предложением создать «независимые роты» для активизации партизанской борьбы в соответствии с обстановкой на фронте. Предложение было немедленно одобрено.

Когда в 1950 г. ЦК принял решение о начале пограничной кампании в Цао-Ланге, дядя отдал приказ войскам «только побеждать», после чего сразу же отправился на фронт, посетил почти все армейские части и оставался на фронте в течение всей кампании. Его жилым помещением, которое менялось в зависимости от хода сражения, была брезентовая палатка, установленная под открытым небом.

В очередной раз, когда началась северо-западная кампания, дядя дал указание издать приказ правительства Демократической Республики Вьетнам из восьми пунктов для войск, которым поручалось освобождение западного района. У многих кадровых военных, принимавших участие в этой кампании, до сих пор свежо в памяти его присутствие на конференции, которая должна была принять решение о начале кампании. Это было незабываемое событие. Несколько дней перед конференцией шел проливной дождь. Реки вздулись, перерезав дороги. Ему пришлось переходить вброд разбухшие и быстро бегущие ручьи, чтобы приехать на конференцию. Он рассказал нам обо всем, что произошло, и о том, как решительно он перебирался через ручьи. Его примеру последовали многие местные жители, которые пришли на это место раньше него и не знали, что делать, и всем удалось перебраться на противоположный берег. Зная, что в дождливые дни переправа через разбухшие ручьи – дело непростое, и видя, что он вовремя пришел на конференцию, все мы были тронуты его заботой об армии. Более того, мы посчитали это ценнейшим уроком для себя перед тем, как отправиться на фронт. Этот урок, как он часто говорил: «Решимость, решимость, решимость – все можно сделать успешно».

Он – воплощение великой энергии, энергии, которая обладает огромной мобилизующей силой и перед которой ничто не может устоять. В тот первый день, когда я встретился с ним в Куньмине, у меня сложилось впечатление, которое я не смог разделить, – впечатление, что передо мной человек, наделенный простым, ясным, решительным и твердым умом. И сегодня он остается таким человеком.

Несколько лет назад, при создании Отряда пропаганды и освобождения Вьетнама, он снова и снова советовал нам быть активными, быстро проявлять инициативу, действовать тайно во время боя, приходить незаметно и уходить незамеченными, пройти всю страну с севера на юг. Спустя девять с лишним лет, когда революционная армия стала полноценной и мощной боевой силой, когда наши войска одержали победу под Дьенбьенфу и вражеские войска капитулировали, мы получили его послание, в котором, в частности, говорилось: «Как ни велика победа, это только начало».

Каждый его совет в то или иное время имеет свой особый смысл. Но есть одно общее, что мы находим в его наставлениях и несколько лет назад, и во время победы в Дьенбьенфу, – это присущий им дух: последовательность, спокойствие, твердость, простота, стойкость, упорство в борьбе до победы, отстаивание великого духа партии, рабочего класса, всего нашего народа.