Текст книги "Война за пряности. Жизнь и деяния Афонсу Албукерки, рыцаря Ордена Сантьягу"

Вольфганг Акунов
Война за пряности. Жизнь и деяния Афонсу Албукерки, рыцаря Ордена Сантьягу

Обшивка корабля, плывущего по океану, приемлет и пожирающего ее древесного червя, и чистую морскую воду.

Юкио Мисима

Документы и материалы древней и новой истории Суверенного Военного ордена Иерусалимского храма

Под редакцией действительного члена Академии военных наук, профессора

Александра Шаравина

@biblioclub: Издание зарегистрировано ИД «Директ-Медиа» в российских и международных сервисах книгоиздательской продукции: РИНЦ, DataCite (DOI), Книжной палате РФ

© В. В. Акунов, 2021

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2021

Моим дорогим друзьям-одноклассникам Андрею Баталову, Виктору Милитареву, Александру Шавердяну – на долгую молитвенную память.

 
Никто из нас, братья – не отпрыск отца,
Почившего мирно на ложе.
Мы молим: и нам такого конца
Не дай, милосердный наш Боже!
Жизнь нашу земную мечтаем прожить
По-рыцарски, на вольной воле,
И головы наши мечтаем сложить
С врагами в бою в чистом поле.
Пред гибелью мы им покажем наш нрав!
Оплакивать нас вам не надо!
В атаку! Мы – правы, а враг наш – не прав!
Рубите врага без пощады!
 

(Песнь бедных рыцарей Христа).

Зачин

Португалия была обязана приобретением своих владений в «Индиях», к которым, в эпоху Великих Географических Открытий, европейцы относили не только полуостров Индостан (Ост-Индию), но также Индонезию, Индокитай, Филиппины и другие территории, не своим королям, но выдающимся сынам своего народа. Одним из этих выдающихся сынов народа Португалии той героической эпохи, бросивших на своих крохотных, утлых, неустойчивых суденышках-скорлупках вызов мировому океану, был подлинный титан эпохи Возрождения – генерал-капитан Афонсу Албукерки. В 1506 году он совершил второе в своей жизни плавание в Индию, которую с тех пор не покидал до самой своей смерти в 1515 году. Всего за девять лет пребывания за морем ему удалось завоевать все Западное побережье Передней Индии, дважды взять штурмом город Гоа, превращенный им в несокрушимый оплот португальской (или лузитанской, как выражались тогдашние хронисты, усердно и добросовестно подражавшие древнеримским анналистам) державы в Индостане, овладеть Ормузом – вратами Персидского[1]1
  В настоящее время Персидский залив чаще называют Арабским.


[Закрыть]залива – и в ходе тяжелой борьбы подчинить Малакку, обеспечив крохотной Португалии контроль над торговлей Европы с Дальним Востоком – вплоть до далекой Японии.

В отличие от обладавшего крайне ограниченным кругозором тогдашнего венчанного главы Португалии, вполне удовлетворенного обеспеченной ему возможностью ежегодно отправлять в «Индии» за драгоценными в то время восточными пряностями, придававшими вкус пресной пище европейцев (хотя специями тогда сдабривали не только пищу, но и вино, и даже пиво) и превращавшими один из главных (и соблазнительных) пороков того времени – чревоугодие – из примитивного обжорства в изысканное кулинарное, гастрономическое действо и своеобразное «высокое искусство», так называемый «перечный флот», снабжая специями всю Европу, Албукерки строил поистине грандиозные планы. Он неустанно трудился над созданием могучей колониальной империи, возводя во всех стратегически важных точках морского пути в Индию неприступные крепости, строя корабельные верфи, христианские храмы, школы и больницы, вводя на покоренных землях образцовую, по тем временам и в тех условиях, систему управления.

Для реализации этих грандиозных планов в его распоряжении чаще всего имелась всего пара тысяч солдат, которые, однако же, успешно противостояли многочисленным раджам[2]2
  Радж(а) в индийских языках – «регент», «правитель», «князь». Махарадж(а) – «великий регент», «великий правитель», «великий князь».


[Закрыть] и султанам Индии, повелевавшим «мириадами»[3]3
  Десятками тысяч (греч.).


[Закрыть] отважных воинов и знаменитыми на весь тогдашний мир боевыми слонами. Ибо немногочисленные, но спаянные железной, подлинно спартанской, дисциплиной ратоборцы Албукерки, обученные им по образцу швейцарских наемников – «чудо-богатырей» тогдашней Европы – не знали себе равных на поле боя, и потому отважному генерал-капитану всякий раз удавалось во главе своего «маленького, да удаленького» войска творить подлинные чудеса, обращая в бегство многократно превосходящие силы противника.

Имена и деяния испанских конкистадоров и покорителей «Индий» – Эрнандо Кортеса, Франсиско Писарро, Хуана Грихальвы и прочих, пользуются в наши дни широчайшей известностью. Да и португальца на испанской службе – кругосветного плавателя Фернандо Магеллана (а в действительности – Фернана Магальяйнша) знает всякий, кого ни спроси. Но куда меньшей известностью пользуется (во всяком случае, за пределами собственно Португалии и португалоязычных стран) имя самого знаменитого из португальских мореплавателей и землепроходцев – Албукерки, колонизатора, полководца, флотоводца и губернатора, история жизни которого увлекательней любого приключенческого романа. Постараемся же, уважаемый читатель, исправить эту историческую несправедливость и воздать каждому по делам его, однако, не впадая при этом в пыл панегириста, а «без гнева и пристрастия», подобно древнеримскому историку Публию (Гаю?) Корнелию Тациту.

Глава первая
У врат Востока

Когда рыцарь Ордена Христа дом Вашку да Гама на своих источенных червями, полусгнивших каравеллах[4]4
  Каравелла – тип парусного (чаще всего – трехмачтового) судна, распространенный в Европе, особенно в Португалии и Испании, во второй половине XV – начале XVII века; один из первых и наиболее известный тип кораблей, с которых начиналась эпоха Великих Географических Открытий.


[Закрыть], с обломанными или связанными из отдельных кусков мачтами, прогнившими едва ли не насквозь палубными досками, источавших из своих внутренних помещений смешанный аромат пряностей, застоялой в трюмах воды и давно не мытых человеческих тел, с жалкими остатками команд, под изодранными шквалами южных морей, латанными-перелатанными парусами, на которых были еле различимы выцветшие под палящими солнцем тропиков красные лапчатые кресты, вопреки всеобщим ожиданиям, вернулся в Португалию из своего первого плавания в Индию, по стране прокатилась волна глубочайшего потрясения. Ведь она стала свидетельницей триумфального завершения долгих, ведшихся на протяжении жизни нескольких поколений, поисков морского пути в далекую Индию и на Дальний Восток. Закрытый для Европы вот уже много столетий, он теперь был, наконец, открыт. Врата Востока растворились перед Христианским миром.

Чтобы попытаться понять тогдашние чувства португальского народа, достаточно заглянуть в храм монастыря монашеского Ордена иеронимитов (Жеронимуш)[5]5
  В нем размещается музей истории португальского флота.


[Закрыть] пригорода столицы Португалии Лиссабона – Белема (Белена, то есть, собственно говоря, «Вифлеема»), близ памятников генерал-капитану Албукерки – главному герою этой книги, первооткрывателям и португальцам, павшим в колониальных войнах; надеемся, до них еще не скоро доберутся современные «борцы с памятниками расистам и рабовладельцам» из международного движения «(Только) Жизни Черных Имеют Значение»… Его странная, причудливая архитектура (стиль, который португальцы именуют «мануэлину»), навеки отразила в себе, сохранила и запечатлела во всей полноте безудержную радость и бурлящую энергию столь молодой и сильной тогда португальской нации, ее изумление открывшимися перед ней новыми фантастическими горизонтами, представшими ее мысленному взору видениями далеких, сказочных стран. Там, в хаосе переплетенных корабельных тросов и канатов, морских водорослей и раковин, между столпами, будто покрытыми наслоениями моллюсков и кораллов, наподобие подводных скал или утесов, под сводами, чарующими и прекрасными, как морские пещеры, кажется, еще можно расслышать отзвуки триумфального гимна в честь чудес моря-океана. Белемский храм как будто празднует осуществление давней, тысячелетней мечты, зародившейся, может быть, в те незапамятные времена, когда на вершине прибрежной возвышенности самого западного из Азорских островов неведомо кем была высечена прямо из скалы гигантская, превышающая рост человека, фигура всадника с рукой, простертой в беспредельную морскую даль. Король Португалии дом Мануэл I Счастливый повелел доставить каменного всадника в свою столицу Лиссабон как своего рода залог грядущей власти португальцев над морями.

Успешный и стремительный бросок – так и хочется назвать его смертельным прыжком, сальто-мортале! – крошечной, еле различимой на карте Европы (что уж говорить о карте мира!) даже в лупу, Португалии через бушующий и грозный океан – пожалуй, одна из самых загадочных глав в книге всемирной истории. Стремление к территориальному расширению, захвату заморских колоний, предполагает нехватку свободных земель в метрополии. Однако португальцам конца XV– начала XVI вв., численность которых не достигала и двух миллионов, вполне хватало места для проживания в их собственной небольшой стране с приятным климатом. К тому же они только что довели до конца продлившуюся несколько столетий борьбу за существование – сначала с маврами (арабоязычными иберийскими мусульманами – или, как тогда говорили, «магометанами», то есть последователями «Магомета», как европейцы произносили имя пророка Мухаммеда, основателя мусульманской религии – Ислама), а затем – со своими христианскими соседями – кастильцами (единой Испании в описываемое время еще не существовало) Почему маленький, но гордый португальский народ, добившийся, наконец, военной победы и возможности перейти к долгожданной мирной жизни, вместо того, чтобы спокойно почивать на лаврах, внезапно ощутил необоримое стремление распространить свое влияние на совершенно неведомый ему мир, остается неразрешимой загадкой. Блаженной памяти Лев Николаевич Гумилев списал бы все на «всплеск пассионарности». Мы же только разведем в недоумении руками. «Темна вода во облацех», как говорили наши предки…

«Эта страна (Португалия – В.А.) слишком обеднела и обезлюдела, чтобы удержать за собой заморские владения силами гарнизонов, для которых просто не хватит солдат» – заявил мудрый инфант (наследный принц) Педру в 1436 году своим подданным, вознамерившимся отнять у мавров североафриканский порт Танжер. Никто не сможет усомниться в том, что это вошедшее в историю высказывание инфанта основывалось на трезвой оценке имевшихся у Португалии на тот момент сил, средств и возможностей. И, все же, в течение менее чем ста лет со дня той памятной беседы, казалось бы, осмотрительного инфанта со своими, казалось бы, менее осмотрительными подданными, Португалия, без ощутимого прироста населения или богатства, овладела крупнейшими городами Марокко, твердой ногой встав на всем африканском побережье и подчинив своей державной воле большинство владык далекой Индии – страны невиданных, неслыханных чудес.

Удивительным представляется, с современной точки зрения, не то, что период португальского великодержавия оказался крайне непродолжительным, а то, что этот период великодержавия вообще оказался возможным. Стране столь ограниченных ресурсов и возможностей, как Португалия, для долгосрочного сохранения за собой завоеванных земель потребовалось бы великое множество беззаветных героев во главе с гениальными предводителями. В беззаветных героях недостатка не было, но у гениального предводителя, как правило, не имеется столь же гениальных преемников и продолжателей. Разумеется, в историю португальской заморской экспансии было вписано немало славных имен. И как раз XV–XVI вв. породили целую плеяду в высшей степени энергичных и динамичных личностей. Однако решающую роль в подготовке и установлении заморского господства Португалии сыграли, прежде всего, два поистине гениальных деятеля, далеко превосходивших своих современников и соплеменников умом, дальновидностью и широтой кругозора. Один из них, великий в полном смысле слова инфант Энрики «Навигадор» (более известный в современной России под именем «Генриха Мореплавателя», а в России XIX века – под именем «Генриха Морехода» или «Генриха Мореходца»), стал главной движущей силой, неустанно побуждавшей португальских капитанов исследовать просторы «Моря Мрака» – Атлантического океана и открывать тайны земного шара (или, как тогда чаще говорили, «круга земного»). Другой – не менее великий Афонсу ди Албукерки – заложил основы португальской колониальной державы на Востоке.

Инфант Энрики Навигадор был рыцарем (по-португальски: кавалейру) и комендантом (то есть управителем) упрминавшегося выше Ордена Христа, о котором стоит рассказать несколько подробнее, ибо именно это военно-духовное братство сыграло роль катализатора португальской заморской экспансии, в чем уважаемый читатель скоро сможет убедиться.

Учреждение Ордена Христа последовало за упразднением в странах Западной Европы некогда богатого и могущественного «Ордена бедных соратников (рыцарей) Христа и Храма Соломонова» (лат.: Fauperes Сommilitones Christi Templique Salomo-nici, Пауперес Коммилитонес Кристи Темпликве Саломоници), учрежденного в эпоху Крестовых походов в Сирию и Палестину, и более известного под названием Ордена храмовников (тамплиеров). К началу XIV века в состав Ордена храмовников входило свыше двадцати тысяч членов (впрочем, в это число входили не только «братья-рыцари», как иногда ошибочно думают, но и представители других категорий членов Ордена Христа и Храма – «братья-сержанты», «братья-священники» и «полубратья»). Тамплиеры обладали большим флотом, плававшим, по разным сведениям, не только по Средиземному (Внутреннему) морю, но и выходившим за Геркулесовы столбы (Гибралтарский пролив), достигая, возможно, Нового Света (будущей Америки), не говоря уже об Африке и Азии. За время своего существования Орден Храма накопил немалые богатства. «Бедным соратникам Христа» принадлежали обширные земельные владения по всей Европе (вплоть до Польши и Галицкой Руси), Сирии, Киликийской Армении, Палестине и Греции. Однако дела крестоносцев (и, соответственно, духовно-рыцарских Орденов) в Святой Земле, или Земле Воплощения, (то есть на Ближнем Востоке) шли все менее успешно, и, после взятия сарацинами (мусульманами, или, как тогда говорили в христианской Европе – магометанами) в 1291 году крепости Акры[6]6
  Ныне – Акко в Израиле.


[Закрыть] – последнего оплота крестоносцев в Палестине – храмовники были вынуждены перебраться сначала на остров Кипр, а затем, не желая превращаться в династический Орден кипрских королей из Дома Лузиньянов, пытавших подчинить тамплиерское братство своему влиянию, в Европу, где основные владения рыцарей Христа и Храма находились в пределах Французского королевства. В то время Францией правил король Филипп IV по прозвищу «Красивый» из династии Капетингов. Филипп Красивый имел и еще одно, менее лестное, прозвище – «Король– Фальшивомонетчик», ибо систематически портил монету (хотя за аналогичное преступление его подданных ждала мучительная казнь – их заживо варили в кипящем масле). Остро нуждавшийся в средствах, Филипп Фальшивомонетчик понимал, что обширные финансовые операции Ордена Христа и Храма, приносящие тому огромные доходы, препятствуют пополнению денежными средствами его собственной, вечно пустой, королевской казны. К тому же король задолжал Ордену Храма немалые суммы и своим решением упразднить Орден храмовников и завладеть всем его имуществом во Франции, надеялся разом решить все свои проблемы. На основании показаний двух тамплиеров, изгнанных из Ордена Христа и Храма за грубые нарушения устава, было сфабриковано обвинение храмовников в отступничестве от христианской веры, чернокнижии, дьяволопоклонстве, половых эксцессах, «содомской ереси» (то есть, выражаясь современным языком, нетрадиционной ориентации), аморальном поведении и других тяжких грехах. 13 октября 1307 года все храмовники, пребывавшие во владениях короля Франции (включая самого главу Ордена – Великого Магистра тамплиеров Жака де Молэ), были взяты под стражу и ввергнуты в узилище, где французские инквизиторы пытками добывали от них якобы «неопровержимые» доказательства виновности Ордена Христа и Храма Соломонова в инкриминируемых ему прегрешениях и преступлениях. Из ста тридцати восьми храмовников, арестованных в замке Тампль (парижской штаб-квартире Ордена Храма), сто тридцать четыре, не выдержав истязаний, признали себя виновными. Храмовники, настаивавшие на своей невиновности, были заживо сожжены на костре. Имущество Ордена Христа и Храма было конфисковано в пользу французской короны, но присвоить его без суда король Франции не мог. В 1311 году папа римский Климент V (француз, пребывавший не в Риме, а во французском городе Авиньоне, куда король Филипп Красивый с помощью своего канцлера Гийома де Ногарэ перенес папскую резиденцию) созвал, под давлением «короля-фальшивомонетчика», во власти которого он находился и от которого всецело зависел, в другом французском городе – Вьенне на Роне Экуменический Консилиум (Вселенский Собор), на котором одним из главных вопросов было рассмотрение дела Ордена Христа и Храма. Король Франции (единственный из христианских европейских венценосцев, присутствовавший на соборе), требовал безоговорочного осуждения храмовников и их Ордена, однако созванные на собор епископы римско-католической церкви побоялись осудить «бедных рыцарей Христа», не заслушав выдвинутые против них обвинения. Под все более сильным нажимом короля Филиппа, папа Климент в марте 1312 года принял решение запретить Орден Храма, издав соответствующую буллу[7]7
  Булла (от лат. bulla – «печать», букв. «пузырь») – основной средневековый папский документ со свинцовой (в особых случаях – золотой) печатью, после XV века издавался реже, чем до того.


[Закрыть] «Voce in excelsi». После издания папской буллы Вьеннский Собор римско-католической церкви утвердил приговор короля Франции, произнесенный над храмовниками, и папа Климент V своей очередной буллой «Ad providam» от 2 мая 1312 года официально упразднил Орден Христа и Храма Соломонова. Большая часть имущества и земельных владений Ордена храмовников во Франции досталась «королю-фальшивомонетчику», а остальным имуществом храмовников распорядился папа Климент, передав почти все (включая парижский замок Тампль) Ордену рыцарей-госпитальеров (странноприимцев) святого Иоанна Иерусалимского. Единственным, чем не смог распорядиться папа римский, были имущество и поместья храмовников, находившиеся в расположенных на Иберийском полуострове королевствах Арагон, Леон, Кастилия, Мальорка (Майорка) и Португалия.

Правители этих иберийских королевств, находившихся «на переднем крае» борьбы христианской Европы с воинственным миром ислама, с огромным беспокойством следили за трагическими событиями, происходившими с Орденом рыцарей Христа и Храма Соломонова во Франции. Ведь в лице рыцарей Ордена Храма в распоряжении пиренейских королей находилась грозная боевая сила, оказывавшая им неоценимую поддержку в ходе Реконкисты (отвоевания Иберийского полуострова обратно у завладевших им почти полностью в VIII столетии магометан, именовавшихся там, в отличие от Земли Воплощения, не «сарацинами», а, как уже говорилось выше, «маврами» – по вошедшему в употребление еще в эпоху владычества Древнего Рима над Средиземноморьем названию одного из североафриканских разбойничьих племен, принявшего после арабского завоевания ислам). И лишаться этой поддержки – да еще к вящей славе французского монарха! – иберийские короли, и в первую очередь – португальский король! – не желали. Поэтому папское повеление взять под стражу и предать суду «бедных рыцарей Христа и Храма» в Португалии выполнено не было. Мало того! Поначалу король Португалии Диниш (Дионисий) I, основатель Лиссабонского университета и создатель военно-морского флота Португалии, защищал Орден Христа и Храма от притязаний некоторых португальских епископов и монашеских Орденов, действовавших на территории Португальского королевства, на имущество опальных храмовников. Впоследствии, стремясь оградить интересы португальской короны от потенциальной угрозы, исходившей от огромного богатства Ордена Христа и Храма и от его стратегически выгодно расположенных владений, удерживаемых Орденом тамплиеров в Португалии, Диниш I созвал королевский суд, признавший права короля Португалии на наиболее важные владения, поместья и замки храмовников, расположенные на территории Португальского королевства – или, как оно тогда именовалось – во множественном числе! – «королевств Португалии и Альгарвов» (Альгарвии, или, по-португальски, Алгарвиш).

В начале 1310 года король Португалии Диниш I и король Кастилии Фернандо (Фердинанд) IV (тесть Диниша) заключили договор, ограждавший расположенные на территории их королевств земельные владения и иное имущество храмовников от любых действий, могущих причинить ущерб интересам португальской и кастильской корон. Впоследствии к этому договору присоединился третий партнер – король Арагона Хаиме (Иаков) II. Ко двору папы римского в Авиньон были направлены послы всех трех иберийских королей, выразившие единодушный протест своих государей против передачи имущества храмовников кому бы то ни было без согласия монархов. Стремясь избежать международного конфликта, грозившего расколоть римско-католический мир, папа Климент V, несмотря на официальное упразднение им Ордена Христа и Храма, так и не смог полностью распорядиться имуществом и владениями опальных храмовников. Переговоры послов иберийских государей с папой римским продолжались, несмотря на сожжение в 1314 году во Франции на костре Великого Магистра Ордена бедных рыцарей Христа и Храма Жака де Молэ. Магистра храмовников сожгли по личному приказу «короля-фальшивомонетчика» как «повторно впавшего в ересь», ибо он, вместе с прецептором[8]8
  Правителем.


[Закрыть] орденской провинции Нормандии Жоффруа де Шарни (Шарне), громогласно отказался от своих данных под пытками показаний и объявил Орден Храма ни в чем не повинным. Спустя месяц после мученической смерти де Молэ и де Шарни скоропостижно скончался папа Климент V, а в октябре того же года за ним последовал в мир иной французский «король-фальшивомонетчик». Повсюду молниеносно распространился слух, что невинно осужденные ими храмовники призвали их на Суд Божий (тем более, что об этом во всеуслышание заявил сам Жак де Молэ из пламени костра французской инквизиции). Лишь через два года был избран новый папа римский (милостью французского короля) – Иоанн ХХ11, в прошлом – активный участие процесса против Ордена Христа и Храма. Подобно своему предшественнику, новый римский Великий Понтифик (это древнеримское – языческое! – жреческое звание первосвященники римско-католической церкви носили, начиная то ли с папы Льва I Великого, то ли с основателя римской инквизиции папы Иннокентия III)[9]9
  В данном вопросе источники, как ни странно, расходятся, хотя речь идет о временном промежутке в сотни лет.


[Закрыть] продолжал настаивать на ликвидации Ордена Храма, но король Диниш I принял контрмеры, предложив оставшимся в Португалии рыцарям Христа и Храма переименовать свой Орден, на что португальские храмовники дали свое согласие (тем более, что речь шла фактически даже не о переименовании их Ордена, а лишь о сокращении его названия). Так на базе португальских владений духовно-рыцарского Ордена Христа и Храма возник духовно-рыцарский Орден Христа, полное название которого звучало так: «Рыцарский (Военный)[10]10
  Латинское слово «милес», miles (воин) в эпоху Средневековья стало, в связи с упадком значения пехоты и возрастанием значения конницы на поле боя, означать конного воина, преимущественно тяжело вооруженного рыцаря. Поэтому латинское слово «милитарис» (militaris) в применении к реалиями Средневековья может переводиться двояко – и как «военный» («воинский»), и как «рыцарский».


[Закрыть] Орден Господа нашего Иисуса Христа».

 
Мы – бедные соратники Христа,
И вера наша в Господа чиста.
Мы смело мчимся в бой, взметая пыль,
Копытами коней топча ковыль.
Наш славный черно-белый Босеан
Нам в знак победы над врагами дан.
Алеет на груди священный Крест,
И слышен клич наш далеко окрест.
Мы повторяем орденский устав,
Когда, врага копьем, мечом достав,
Врезается в его ряды наш клин.
Соединяет нас порыв один.
Ведь молнии небесной мы сродни,
Сражаясь под прикрытием брони.
Стеной встает пред нами вражий строй,
Но мы летим на агарян стрелой.
Чтоб Град Святой и Храм остались впредь
У христиан, не жаль нам умереть!
А если враг прервет наш путь земной,
Пусть станет бронь гробницей нам стальной!