Текст книги "Разбитыми пальцами ног. По ладоням Вселенной"

Яма. Душно. Безжизненно. То чем я раньше жил оказалось мертвятиной… мир фантазий стал для мертвой иллюзией счастья, теперь я чувствовал, что он умирал именно тогда, когда откалывался от целого. Видно, как что-то откалывается и обретает независимость, то вскоре умирает, не получая поддержку и соучастие, и необходимость с целого. Теряя смысл взаимоподдержки и необходимости друг друга, обосабливаясь единица однажды теряет смысл собственной свободы.

Но те, кто никогда не знал потери единства, никогда не знали, что такое они сами. Одни живут в страхе перед неизвестной свободой, словно предчувствуя невыносимость одиночества и тяжесть ответственности за каждый свой шаг, другие присоединяются к ним, устав от нее самой. А те, кто не знал, что есть свобода с невероятным ожесточение ругают тех, кто ее познал, словно боясь, что последние могут заразить их тем же. Ведь теперь они в рабстве, а те, кто всегда был рабом, господствуют на своей иерархии ступени. Быть может я говорю очень много, быть может во мне вновь обострилась моя болезнь. Но разве я не честен, когда пытаюсь скрыть настоящее волнение за банальной формой якобы психологического заболевания.

И вот я уже плетусь за барышней отвергнув все формы приличия с невероятным зудом в душе и сладким предвкушением лёгкой добычи. И не могу сказать, что чувство удовлетворения мягко возвращалось – словно приток свежего воздуха пробудил подавленное. Я почувствовал, как глубоко скрытая болезнь стала выходить с криком и воплем из меня, внутри чуть посветлело, но голова ходила ходуном. Неврастения, вызванная элементарной сексуальной неудовлетворённостью, постепенно оставляла мое сердце и перемещалась в голову. Я знал, если болезнь в голове, значит скоро она оставит меня целиком, надо только чуть приложить усилия. Я начал вновь писать. Это лучшее и единственное лекарство от головной боли.

Я – начал анализ. Все что было последнее время надо разложить по полочкам, отделить лучшее от худшего, и оставить только целесообразное, что действительно дает жизнь. Доесть выявить, что есть смерть, а что добро.

Итак:

Лето прошло в полном ощущении счастья – я наконец реализовал себя как художник и режиссёр. Обретя материальную независимость (это отдельный рассказ, как я жил в рабстве) я начинал создавать свой дом по образу и подобию. И мне с этим в мою жизнь стало притекать новое то, что можно назвать как действительно моя жизнь. И вот тут-то меня ожидало неизбежное явление: оказывается, я абсолютно не знал себя: то что приходило ко мне я отвергал словно это было абсолютно чуждое, а ведь на самом деле моя суть притягивала и проявляла себя саму. Но я брыкался, я противился. Я считал, что все связанное с моим осознанием есть мое настоящее, а оказалось, что недра моего подсознания жили другим.

И вот теперь я смотрю на:

Мы в парке она большими глазами смотри на одетый ей на руку презерватив и прохожие искоса посматривают, я в приливе желание целую эту руку и чувствую запах резины. Мы говорим о тантрическом сексе. Потом она скажет, что мы говорим, как старые знакомые и она видит во мне друга. Я от этого впадаю в панику. Но чувство здоровых зрелых отношений уравновешивает, я чуть успокаиваюсь.

Другая:

Другая – робкая смешливая натура, мне нравиться ее смешить, много говорить о разном, вскользь о сексе, от чего начинают дрожать краешки ее губ, но очень готовая принять что есть во мне. Ей интересен мой мир, и я с большой радостью его открываю, во всех проявлениях. Здесь и дикий необузданный эрос, и постижения смысла жизни, и подлинное желание менять, и откровенная любовь ко всему живому. Но сталкиваюсь с обычным духовным эгоизмом и инфантилизмом чувств, где единственным спасением был мир грез и фантазий. Я бежал от этого, зная к чему он ведет.

И вновь я возвращаюсь к своей прошлой жизни:

Сильные глубокие чувства, прекрасный стан, живой ум, открытая развивающаяся психика, я люблю бесконечно – чего же мне ещё надо – желания болеть, желание смерти. Странное непонятное влечение. Оно захватывает всего целиком, окутывая каким-то магнетизмом, сладкой истомой упокоения, отдохновения… от чего? Неужели эта тяга разрушать себя возникла из простого уже неверия в свои силы созидания и прошлая остановка, повлекшая за собой регресс.

Отчаяние вновь охватило меня. Но теперь почему-то чувствовал в этом состоянии силу. Толи смирился с ней, толи привык, толи… на дне нашей психики спит инстинкт жизни. И вот теперь он пробужденный открывала глаза, я чувствовал в нем верного и сильного помощника. Неожиданно в душе наступила тишина и спокойствие, какая-то уверенность исходила из самых моих недр. Все более рассудительнее становился я, и память вновь обретала свои свойства:

Я понимал – последнее время все больше чувствуя приступы эротического неудовлетворения, все боле посещали мысли о невероятных формах секса, меня могла спасти только родственная душа, обладающая такой тяжелой формой эротомании, когда передышки между мастурбацией занимают не более получаса. И вот она сидела напротив меня пила чай с молоком и рекомендовала минет с массированием анального отверстия. Красивое лицо с ясными крупными глазами, чётко очерченным чувственным ртом и сияющей улыбкой, открывавших ряд крупных крепких зубов.

– Я редкая блондинка с карими глазами!

Я внимательно смотрел ей в глаза, чуть прижав к перилам на мостике через реку. Она улыбалась. Мне нравилась эта улыбка. Чуть позднее она скажет, что у нас не той влюбленности, которой ей так нужна и все очень ровно и реально… и очень…

Мы становились у зеркальных дверей, стали себя рассматривать: мы смотрелись действительно интересно, ее сияющая улыбка – моя блестящая лысина – толи оскал смерти толи обнажённость черепа.

Что-то двигало меня, я чувствовал, что потерял свое предназначение, без своей миссии терял себя каждый по крупицам. Теперь вернуть, а значит свою линию жизни… ведь ради чего я проделал такой опыт…

– А может я твоя муза? – заулыбалась она, – ведь вы наверняка из творческой профессии.

В самом начале встречи поздравил ее по телефону и теперь я знал, что ее день рожденье на днях, и значит она Дева и значит очень чувствительная и аналитичная, но нисколько не ожидал что безумная…

– Чуточку безумия в жизни надо, вы пробовали наркотик и спиртное? – улыбка не сходила с ее губ.

– Да, не подействовало, а от спиртного на утро болит голова – я продолжал наблюдать за ней краем глаза.

– Я научу вас пить, чтобы на утро не болела голова.

Позже она расскажет, как под воздействием (не помню чего…) три часа испытывала нескончаемый оргазм.

Потом мы заговорили о онанизме и она, задумавшись после моей длительной тирады в пользу этого процесса, где использовались веские доводы из древних учений, произнесла:

– Значит это полезно?

И мне вдруг стало хорошо. Я словно почувствовал родственную душу:

– Я ведь нимфоманка, это болезнь, когда постоянно хочется и все внизу зудит от желания – она продолжала улыбаться.

– А вот с позиции древних верований, это здоровый образ жизни, плодотворный и деятельный, но с позиции узкой психологии современности и псевдохристианской морали – это болезнь.

– Вы верите в Бога?

– Без веры ничто не живет… смотря что вы называете Богом?

Ее улыбка обрела испуг. Я предстал перед ней демоном.

– Страх очень нужен…

Я прервал ее:

– Страх сковывает и лишает способности действовать.

Позднее я задумаюсь над этим и что-то промелькнет в голове: иногда стоит человека остановить вы его действиях чтоб ы он не причинил вреда и здесь страх на пользу и мне захочется вновь общаться с ней, она пробуждала во мне что-то новое и важное, что нахватало последнее время.

А последнее время мне очень нахватало мощного обескураживающего оргазма и многообразного волнения вокруг него. «Миньет с массированием анального входа» – а я хотел видеть ее мастурбацию. «Но сама я анальный секс не принимаю, по другим причинам»

– Все Девы очень любят чистоту, а это несовместимо с анальным сексом, да?

Она застенчиво опустила голову, словно стыдясь что не может это перешагнуть открыть для себя анальное ощущение оргазма.

– Я 8 месяцев не могла заниматься сексом после развода, да я была замужем и это самое ужасное для меня время. Сколько мне лет, как вы думаете? Мне никто никогда не узнает мой возраст…

После я вспомню Анну Каренину и подумаю сколь же безжалостно и тупо отнесся к ней Толстой Лев, а сколько правды в этой женщине, неужели мы так и будем унижать женщину за ее стремление к свободе начиная от Евы?..

И огнь желания пронзил меня

И даровал желанье жизни…

– Быть может мы встретились для новой жизни?

– Что? – встрепенулся я

Мы встретились в метро. Наши улыбки пересеклись. Она смеялась над гомиком, который корчился рядом со мной на сиденье, поглядывая на распахнутую грудь мою, а я изучал ее черты лица. Изучал холодно беспристрастно, как обычно я делаю, чтобы заполнить бессмысленное время в поездке и вызвать в себе интерес к тому или иному человеку, но никогда я ни к кому не подходил, даже если мне удавалось что-то увидеть в нем интересное и даже представить фрагменты из его жизни. А вот здесь ее улыбка поманила, как знак взаимопонимания и я вышел вслед на перрон.

Мы расстались так же у метро. Она схватила в охапку мои губы и плотно прижалась к ним, это был не поцелуй это было утверждение что она «за», этим она хотел утвердит твёрдую веру в нашу следующую встречу. Я смотрел вслед, болтал бутылкой с остатками шампанского и мысли скакали вслед за сердцем «может я зря отказался от удивительной игры мужчины и женщины, прекрасного оплота соблазнения» и в голове застучали молотками ее слова «скорей всего мы можем быть хорошими друзьями, вместе отдыхать, у нас даже может быть секс, но влюбленности нет… но может быть…» она оставляла надежду, она хотела заставить меня пойти на ту игру, которой она пользовалась для себя чтобы возбудиться. А я смотрел вслед и знал, что не позвоню. Я не хочу быть «пластилином в ее руках» от которого она так «тащится». «мужчины – это пластилин в моих руках для моего собственного наслаждения». Чудесно! Но не для меня…

Успокоение пришло неожиданно. Я отвергал ту девушку, словно предчувствуя что-то. И вот я встретился с ней, с другой. Маленькая смешливая, я даже не мог представить, что в ней столько страсти. Мы кувыркались в постели и был очарован ее криком, хрипом, рычанием. А когда она, перевернувшись на живот и приподняла свой зад и передо мной открылся милый бутон, который я видел тысячи раз и тысячи раз испытывал…

И вот уже еще одна девушка ночует у меня, и я неожиданно начинаю чувствовать себя мужчиной и понимаю насколько я лишил себя онанизмом этого чувства. А ведь оказывается потрясающе: одна девушка мягкая уступчивая, всегда поддерживает меня в трудные минуты, мне всегда интересно с ней занимается творчеством, вот только в сексе не очень… здесь прерываюсь, какая-то тоска вновь охватывает мое сердце. Это каждый раз происходит по совершенно незначительным причинам, пустяк может ввергнуть меня в это состояние, пустяк, который всегда был пустяком, и он для всех пустяк и для меня, но иногда через него открывается бездна и невероятная пустота охватывает все существо. Иногда мне удается ее (пустоту) приручить или приручить себя с ней, когда она задерживается чуть дольше. А дольше она задерживается регулярно и все мои усилия отодрать ее от себя тщетны, она держится за какие-то нити которых невозможно прощупать, и они спрутом охватывают меня.

Отдельный эпизод.

Химическая пропасть.

Как он незримо присутствует в нас и вокруг нас, так я буду присутствовать в вас. 12 лет назад Бог открылся мне как тень и свет, теперь Он предстал передо мной как невидимый образ, но воплощающий себя во всем видимом.

1.

Он был тучен, но душа легка и чиста. Корин находил свободу духа в неформальной логике мышления и неофициальной культуре. Размышляя о нем, я поставил на огонь кастрюлю без воды, и она раскалилась до красна – мне показалось это символичным. Моя проблем вообще в том я часто ухожу в формальность существования, даже в таких моментах, когда смотрю на икону – я поклоняюсь изображению, а не тому что стоит за этим. Ничего не оправдывает во мне подобное качество, кроме того, что я несостоявшийся художник, застрявших на восхищении форм. Потому у меня нет ни жены и детей, а только мимолётные связи и «бес в ребре», требующий созерцания (поглощения через глаза) все новых и новых форм (тел, материй, очертаний).

Я слышу тихие запахи:

Всякое действие рождает страдание,

Всякое страдание убивает,

Всякая смерть освобождает.

После смерти мы находим свободу.

При жизни мы все рабы чего-либо.

Значит у нас есть выбор той жизни, которая нам ближе.

Расшифровываю:

Если действует тело, душа страдает, если действует душа – страдает тело, одно в другом всегда конфликтует, если не считать мгновения равновесия, в которых ничего не происходит ни с одной ни с другой стороны, то есть это смерть. В момент смерти все хорошо. Но и ничего хорошего. Потому что нет ничего. Почему же все-таки душа стремиться вновь обрести тело? Вот если бы у души была память и человеческое (телесное сознание) тогда бы она помнила почему, а там нам остаётся только верить, что совершает она с какой-то таинственной миссией, данной ей от Бога.

Почему душа страдает в теле? – сей сосуд (тело) слишком тесно для нее (космической) ведь она часть от космоса, но не настолько мала чтобы легко вместиться в сей маленький сосуд (тело). А уж тем более если этот сосуд еще и берет власть над ней. Отсюда вывод – тело тюрьма для души, наказание за преступление. Значит душа получает вновь тело за то, что в прошлой жизни не исправила свои ошибки.

Если представить, что тело как сосуд души можно поменять, из глиняного сделать стеклянным, как предложил Христос, то давайте насочиним – как эту метафору сотворить в реальной материи. Допускаю, что здесь необходима уже квантовая физика. Если глина – это физическое тело из земли по подобии всего природного и животного, то стекло – это рукотворный материал, как переплавленный из природного. Значит, если растереть «глину» в песок и переплавить на огне, мы расщепляем себя на атомы и сплавляем вновь в единый сосуд. Вывод нам необходимо себя разложить на составные и собрать заново.

И вот я, старый клоун, вновь выхожу к вам, дорогая публика, чтобы воспрянь духом и продолжать жить не только в вашей памяти, но и наяву.

2. Арлекин.

Он стоит посреди Арбата. На нем черный костюм с золотыми шашечками и шляпа Наполеона, на глазах черная маска. Он замер. Он изображает статую, которая оживает, когда ей бросают монетку в большой черный стакан обклеенный черный бархатом. Он приходит в движение. Он делает поклон. Трясёт руку в пожатии. Трясёт много быстро, все смеются на тем, кто бросил монетку и сам же попал в такую ситуацию. Когда прохожий уже начинает упрашивать Арлекина прекратить, тогда он отпускает его руку, и жестом подзывает к себе ближе. Многие кто попал в этот «капкан» отказываться, другие, если им не сильно трясло за руку «видение», приближаются, и тогда попадают в новую шутку над ними. Арлекин поворачивает их к себе спиной и «заводит», словно у них за спиной моторчик, чуть подтолкнув отпускают от себя. Публика вокруг хохочет. Все радуются доброй и незатейливой шутке. Простота и доступность. Необременительность и хорошее настроение. Многие благодарят Арлекина за то, что он появился на Арбате.

Позднее он вновь придёт сюда, через многие годы, а пока он восхищается Арбатом, где люди превращаются в ангелов.

4.

Через семь лет он полюбит этот год и город ему ответит тем же.

ДОМ №…

Небольшое вспоминание.

Странное смешение чувств —

Я видел ране одного человека, теперь в нем открылся еще один,

Очень неприятный мне.

Я увидел демоническое.

Если попробовать описать это —

то это прежде всего чувство неполноценности,

собственной ничтожности, что способствовало развитию страха выказать себя самого и

прикрыться объективными заслонами слов и понятий, образом и действий.

Я долго не понимал его суровость во взгляде и неожиданно спонтанную игривость, когда возникал вопрос пошалить. Ему было уже под 30 и во многом он не был реализовал. У меня все больше и больше складывалось чувство что, если он в ближайшее время не добьётся своего, он пойдет на преступление.

Вот объективный факт:

– Ты знаешь я готов впрячься в этот проект, но к следующим выходным должна быть готова сборка док. фильма, а там у меня еще и «конь не валялся», да вот ещё и съемки…

– Давай я вместо тебя поснимаю и поезжу!!

– Да!! Возьмёшь камеру, машину и махнешь на Камчатку…

– За кого ты меня принимаешь?!

– А я бы так и сделал.

– Для меня друзья дороже…

В последней моей фразе я стушевался и сам, слишком это было пафосно, но его изречения были убийственны. Отнестись к ним юмором не хватило сил, после того как мы пожали друг другу руки, я почувствовала, что это было началом нашего будущего расставания. Плюс ко всему он довольно сдержанно и с некоторой осторожностью. Мне стало душно после нашего разговора, но зла на него я не держал. Где-то глубоко в чувствах, он был мне симпатичен.

Но жест, среднего пальца вверх, когда я опоздал на встречу, застрял в моем сознании колоколом.

Так граница между им и мной, которая по сей день была незрима, стала очевидной.

После этого я внутри стал настолько тонок, что малейшее прикосновение окружающих вызывало во мне боль. Я готов был сломаться в любой момент, но пока на удивление только гнулся.

Что-то происходило со мной все-таки странное.

К нему небольшой сценарий.

С САМОГО НАЧАЛА Я ИЗЛАЖУ ФАБУЛУ ПРОИЗВЕДЕНИЯ, и вовсе не для того чтобы подчеркнуть, что сегодняшний читатель подобен зрителю мыльных сериалов и ему надо все разжевывать, и вовсе не для того чтобы приблизить ту часть интеллектуальной публики до уровня среднего потребителя, о нет, дорогой читатель. Я делаю это из простого эгоистического эксперимента над собой справлюсь ли с «банальностью» или мне никогда не постичь психологию и мышление «примитива». Но вы спросите зачем? Разумно, но не творчески. В «примитивном» мышлении, как и у амебы или «инфузории туфельки» есть мудрость и простого начинания. И не надо задирать носы господа аристократы и интеллигенты – «мол глупо возвращаться к азам», а вам скажу для творчества очень важно постигать «нули», если вы конечно хотите постигать творчество жизни. А если желаете остаться «умниками», то заройте эту книгу и возьмитесь за Ницше, и пусть грусть и тоска по вечному идеалу вас зачаровывает и оставляет несгибаемыми. Держите нос на прежнем курсе, кто-то должен это делать. А я, отправляясь в путь к началу, а именно «примитивному» искусству.

И для этого сам себе сформулирую фабулу. Чем банальней, тем лучше. Пока не знаю, о чем, но в ней будут точно слезы, взрывы, любовь, смех. В общем вся атрибутика «пошлого кино», и ВОТ НЕСКОЛЬКО ВАРИАЦИЙ:

– ДЕВУШКА ОЧЕНЬ НЕСКЧАСТНА, ОНА БЕДНА И КРАСИВА, стоит на мосту и хочет покончить жизнь самоубийством. Неожиданно рядом с ней останавливается дорогая машина из нее выходит молодой человек в дорогом костюме, ему дурно от проведенного совещания, он хочет вдохнуть свежего ветра и видит красивую девушку. Далее их отношения разворачиваются прекрасно и волшебно, пока он не узнает о ее пристрастии к разрушению себя, а она что он убийца маленьких фирм. Не в силах выйти из его дома, «ее охраняют», она сходит с ума, а он поместил ее в психушку. Становится конгломератом на разрушенных фирмах.

Небольшое отступление от обоюдной игры, многоуважаемый читатель, – утром я выхожу из своего подъезда и вижу, что нет «моей» машины. О чем это говорит? Это говорит, что мы расстались моей супругой и я вернул ей ее авто. И теперь у меня начинается новая жизнь – на ногах и ботинках.

И вот новая тема – на дне каждой личности живет чудовище. И чем прекрасней лик, тем страшнее его нутро, и наоборот. А красота лишь маска. И вот поведать об этом уже избитом и неумирающем факте, вновь и вновь обратится к извечной теме чудовища в человеке, которого мы можем держать в оковах и ли отпускать на свободу, получая в замены мир или разрушения – Не глубокая ли тема для «обывателя»? – но ведь вы же сами этим живете и не знаете, как справится, и ведь каждое утро просыпаетесь с мечтой избавится от него. И сколько уже было проделано, чтобы его изгнать или убить, но на месте его возникает новое… и что остается? терпеть и жить с этим, превращая его в …а вот теперь главное открытие, может кто-то это делал до меня, сами проверите, а именно – превращать негативную энергию чудовища, которое никогда не умирает или постоянно воскресает, в позитивную для человека. О, тема! Попробуем рассказать. А я уж было собирался скатиться до «попсы», но оказывается в нашем с вами диалоге вышло что вы вовсе, мои дорогие читатели и не «попса». Ура! Вперед! К новым достижениям.

Вот, мы сидим в кафе, это стало нашей хорошей привычкой, с тех пор как денежные ресурсы стали стабильней. Я закал абсент с голубым ликеров, она пиво. Перед этим мы по той же привычке гуляли и рассматривали чудесное место в центре горда – дачный поселок: старые дома, улицы. здесь и сейчас мы такие какие были всегда и во время нашего знакомства и как-то самими собой. Это потом она будет кричать, съеживать брови и назовет меня «бабой». Это потом в его глазах для меня откроется отсутствие всякого уважения и понимания, но сейчас – сейчас мы были безмятежно счастливы. Возле какого-то забора мы остановились, прислушиваясь к запаху – Сирени?!! – Нет, это яблоня, как ты и мама. Потом она будет кричат, что ничего не хочет чтобы связывала нас ни материально, ни чего. А сейчас нас соединила яблоня, цветы яблони, их запах, их белизна. Маленькие крохотные ангелы на веточке. И мы вместе.

Есть такие умные банальности: я вращаю руль авто, вхожу в поворот и чувствую, как управляю свой судьбой, как некой Сансарой – этим «ужасным» круговоротов всего в природе, из которой никто не в силах вырваться. Но я вращаю, вхожу в поворот, и моя жизнь тоже дает новое движение. Ах, как упоительны эти мысли.

Или еще так: на подзеркальнике ванной алеет красная полоска на тюбике зубной пасты «Экономичная упаковка». Значит у меня надвигается денежный кризис. Со дна консервной банки грушевого компота, меня обдало горечью.

Биографическая справка: моя чувствительность периодически скачет то к интеллектуальному, то к чувственному, иногда соприкасается с интуициеи, тогда начинается коллапс.

p> Коллапс от лат. collapsus – ослабевший, упавший – остро развивающаяся сосудистая недостаточность, характеризуется в первую очередь падением сосудистого тонуса, а также острым уменьшением объема циркулирующей крови. При этом происходит уменьшение протока венозной крови к сердцу, снижение выброса, падение артериального и венозного давления, нарушаются перфузия тканей и обмен веществ, возникает гипоксия головного мозга. Бывает геморрагический коллапс, связанный с большой кровопотерей, бывает токсический, инфекционный, анафилактический, гипоксический, ортостатический, кардиогенный и некоторые др. виды коллапса. Быстрое устранение причин, вызвавшей Кпс., часто приводит к полному восстановлению гемодинамики. При тяжелых заболеваниях и острых отравлениях прогноз зависит от выраженности основного заболевания, степени сосудистой недостаточности, возраста пациента. Желаю удачи. С уваж. врач гинеколог-репродукторов, к.м. н. И.И. Витязева. </p>

Самое интересно что это самое удобное местоположение себя самого. Здесь исчезают страхи, томления и – как дышится свободно!

Интеллектуальное отступление.

Каждый наполняет Бога своим характером или вкладывает в его руки свои потребности. Это доказательство. Просто так. Для меня Он в разное время носил разные формы выражения. Когда я нуждался в переменах – ОН был революционером, когда хотел успокоиться – постоянным неизменным, когда пугался смерти – Он отрывался как бессмертие и вечность. Иногда он был серьезным, иногда легкомысленным, порой жестоким и милосердным.

 
Из-под тяжело нависших век
Смотрит взгляд глубокий и веселый —
В нем есть надежда на бессменный век
И руль на лодку
Что плывет ….
 

Я смотрел «телек» с бутербродами, кучей кружек с чаем молоком и соком – это был мой психоз. Я вновь не прошел актерский кастинг, мне было стыдно что стал «деревенеть» на показах, все моё воображение теперь включалось как постфактум. это потом я уже знал и мог сделать все что нужно, но в сам момент был пуст и глуп. Что случилось в моей жизни? Что наложило замок все мои чувства?

Я еду по загородной дороге и чувствую себя очень глупо. Ведь мне нравились ее волосы – рыжие как апельсин, хотя может и не апельсин

Рассвет, рассвет

А обновления все нет…

Так что же делать —

Петь, петь…

Я буду жить. Как бы ни было, я буду жить. И пусть сегодня ее взгляд (моей судьбы) холоден и жесток, ведь я помню какой она была вчера, а значит жизнь полна и будет еще. А сейчас жестокое время испытаний на верность.

А может нужно покинуть этот город? Но тогда и мир, и космос и жизнь – нет, надо найти какой-то способ жить…

ДОМ №…

Ужасно. Тяжело и беспричинно жить на земле, когда нет надежды в что-то лучшее и светлое. Если этого даже и нет в реальности, то эту реальность надо создать – придумать, намечтать, сочинить. И этим уже можно жить, верить и ее из нее испытывать любовь к жизни. Надо создать эту реальность, пусть она будет даже индивидуальной. Но обязательно найдутся сподвижники, у которых тоже есть свои миры, и соединившись с ними, можно создать более полную и менее одинокую жизнь. Но даже если не повезет – пусть мое одиночество и будет тягостным, то оно будет наделено смыслом и любовью верой и надеждой.

 
Сколько нужно подставлять лицо ветру,
Сколько нужно мокнуть под дождем
Сколько гореть творческим жаром
Чтобы вытравить эту лож,
Под названием поп-культура.
Никак мне не сжиться с этой проблемой,
Никак не сравниться с тем, что начал в начале. Эх!
 

Хотел вас смешить, но пред глазами сердца минуты счастья человеческого доверия. И может я потерял его сам, может мне и в наказание недоверие ко мне других. Но по крайней мере я это знаю – что такое, когда тебе не доверяют.

Я опишу маленький фрагмент счастья, может быть вы сопоставите со своими и скажите, что ради них стоит жить. Итак: вечер, летний. После дождя воздух наполнен свежестью и им хочется дышать. Мы собрались у стола, накрытый ужин, рядом с огородом, между двумя домами близких людей. Мясо, приготовленное на углях, рыбах в фольге, пиво, вино. Веселый треп. Из —за баньки ковыляя появляется старик с сизым носом, может и не старик, но лицо, очень повидавшее сморщилось и обострилось. Когда смотрел на него, мне казалось, что это какой-то персонаж из итальянского уличного театра. Я смотрел на него и начинал любить старость.

Я видел прожитую жизнь полную любви и счастливых страданий. Пусть меня назовут мазохистом, авторитарной личностью, но это моя любовь и моя жизнь.

А я открываю новый день. Я проснулся в 6:48. Столь необычное время и бодрое состояние духа, словно родился заново, словно вчера я освободился отчего-то. Есть какая-то интересная задача изнутри – не брать то, что дает судьба, а обретать только то, что сам добываешь. Здесь видимо потребность быть свободным от судьбы и всего что принято называться – «ну, это судьба».

Набросок портрета.

волосы. твои волосы. они не слушались. тебе трудно было их расчесать. утром.

теперь это все кажется сном. теперь я проснулся. бессонница и днем, и ночью.

я пытаюсь думать, но ничего не выходит, привычный привычного уже не спасет.

я не помню ничего, и даже не могу вспомнить.

тоже самое и с чувствами, но что-то забилось глубоко. глубже сердца. словно

какая-то жизнь рвётся наружу. новая или очень мною забытая.

что-то промелькнуло в памяти – кажется я дрался и кричал, как кричат дети когда

возникают на свет, что их крик? – восторга или страха, и я – я боялся тебя и пребывал в восторге.

тебя принесшую эту новожизнь тебя не слышавшую меня, меня того нелепого и смешного,

но более мене как-то существующего, забывшего кто на самом деле, но более-менее

существующего с реальной или той иллюзией реального. теперь ты сорвала и снова

без ничего, без малейшего лоскутка чтобы защититься. я стою. вот такой. дрожащий

от гнева что снова битву за то, что никогда не будет. снова как когда-то, но большими

мудростями и меньшими силами. где мои силы? их нет, зачем возвращать то что

уже не по силам, и вот я бездыханный – перед собственным осознанием беспомощности.

а ведь еще совсем недавно знал и жил тем что мог, и даже верил, что это важно.

ты думаешь я навязываю тебе свою жизнь, заставляю принять свои формы существования —

а ведь так я делюсь с тобой тем что у меня есть – своею жизнью. скажите, что я деспот – и пусть:

тот, кто в покое всегда иначе относиться к тому, кто в движении. два мира – две философии.

об этом я хотел сказать? – да нет, единственное, о чем стоит говорить – это о любви.

но ты мотаешь головой при звуке этих слов….

ты мотаешь ею не от того что не хочешь ее, ты мотаешь что бы быть с нею…

но со своею… мое проявление – это вторжение, мое проявление – это захват.

я хотел бы признать это. с огромной радостью и гора с плеч долой, но ничто

не дает мне повода для этого. стало бы гораздо легче и светлее, и мы были

бы счастливы, но что – никак не пойму, что – мешает. по твоим словам – я сам.

видимо меня и надо ликвидировать. Или что-то во мне… кто мне подскажет?

Может быть Вы?