Текст книги "100 великих русских эмигрантов"

Савелий Крамаров

(1934–1995)

Савелий Викторович Крамаров родился 13 октября 1934 г. в Москве в семье известного адвоката. Когда мальчику было 4 года, отца репрессировали. Детство Савы, как его звали в семье, прошло в бедности, успехами в школе он тоже не блистал. Единственными отдушинами для него были кино и театр. После окончания школы Савелий попытался поступить в театральный институт, но его не приняли туда как сына врага народа. В отчаянии он решил подать документы в первый попавшийся вуз – им оказался Московский лесотехнический институт. Но нет худа без добра – на военных сборах Крамаров свел знакомство со студентом ВГИКа Алексеем Салтыковым. Именно он и предложил знакомому небольшую роль хулигана Васьки Рыжего в фильме «Ребята с нашего двора». Оценив свою работу со стороны, Савелий решил посвятить свою жизнь кино.

Для начала он разослал свои фотографии на все студии страны и вскоре получил сразу несколько ответов. Правда, из-за характерной внешности Крамарову доверяли в основном поначалу лишь отрицательных персонажей – так, три года подряд, с 1959 по 1961-й, он играл хулиганов. Причем, по воспоминаниям самого актера, он «не только сам никогда не был хулиганом, но и не был знаком ни с одним из них. Если когда-нибудь подозрительный тип появлялся на одной стороне улицы, я тут же переходил на другую». Но и успех к Крамарову пришел быстро, создаваемые им образы недалеких, но невероятно обаятельных и жизнерадостных пройдох становились классическими, многие реплики его персонажей вошли в фольклор: «А вдоль дороги мертвые с косами стоят. И тишина…», «Кто ж его посадит? Он же памятник!», «Чуть что, сразу Косой!», «Ему переводить, а он лыка не вяжет. Мы его в кипятке и сварили»…

Савелий Крамаров

К началу 1970-х Крамаров был одним из самых востребованных и любимых комедийных актеров в СССР. Среди его классических работ – Косой («Джентльмены удачи», 1971), одноглазый шахматист («Двенадцать стульев», 1971), Тимохин («Большая перемена», 1972), Феофан («Иван Васильевич меняет профессию», 1973), Егоза («Афоня», 1975), Серега («Не может быть!», 1975). В 1972-м Крамаров поступил в ГИТИС на актерский факультет, два года спустя стал заслуженным артистом РСФСР. Однако блестящая карьера сошла на нет так же быстро, как и началась. После того как дядя Крамарова эмигрировал в Израиль, а сам актер начал регулярно посещать синагогу, количество предложений начало резко сокращаться – в 1978–1981 гг. у него было всего лишь 12 съемочных дней. Ранее боготворившая его критика начала дружно писать о том, что Крамаров «оглупляет» образ советского человека, его телефон поставили на прослушку. Было понятно, что добром это не кончится, и актер подал документы на выезд в Израиль. Ему отказали. Тогда Крамаров пошел на отчаянный шаг – написал письмо президенту США Рональду Рейгану «Как артист артисту» и перебросил его через забор американского посольства. Только после того, как письмо трижды прозвучало по «Голосу Америки», Крамарову удалось покинуть СССР. Эмигрантом он стал 31 октября 1981 г. Уезжал, как вспоминают друзья, с черным от горя лицом, но настроен был по-боевому: «Если я чего-нибудь стою, пробьюсь и там!» Пассажиры самолета, в котором Крамаров улетал в Вену, тут же узнали его и устроили овацию…

Актер поселился в США, в Лос-Анджелесе. Без работы в американском кино он действительно не остался: в 1984-м сыграл советского космонавта в фильме «2010: Год вступления в контакт», номинировавшемся на пять «Оскаров». Другими заметными работами стали роли в «Красной жаре» с Арнольдом Шварценеггером и «Танго и Кэш» Андрея Михалкова-Кончаловского. Впрочем, до звездного уровня в Америке Крамарову подняться так и не удалось.

В 1992-м актер впервые после девятилетнего перерыва побывал на Родине, где публика принимала своего любимца по-прежнему на ура. Но в «новом российском кино» карьера Крамарова не задалась – фильмы «Настя» и «Русский бизнес» сейчас воспринимаются не более чем иллюстрации к породившей их эпохе. Провальным был и последний американский фильм Крамарова «Любовная история», в котором снялась также Кэтрин Хёпборн, – при бюджете в 60 миллионов долларов картина собрала в прокате лишь 16 миллионов.

Незаметно подкралась и болезнь. В день 60-летия Крамаров внезапно почувствовал себя плохо. В марте 1995-го, после операции по удалению раковой опухоли прямой кишки, у него начался эндокардит, затем последовали два инсульта, потеря речи… 6 июня 1995 г. на 61-м году жизни Крамарова не стало. Его могила находится на кладбище «Холмы вечности» в Колма, недалеко от Сан-Франциско. А в восприятии зрителей Крамаров, несмотря на свою эмиграцию, так и остался «нашим» – одним из самых любимых актеров советского кино.

Андрей Михалков-Кончаловский

(1937)

Андрей Сергеевич Михалков родился 20 августа 1937 г. в Москве в обеспеченной и успешной писательской семье Сергея Васильевича Михалкова и его жены Натальи Петровны, урожденной Кончаловской. С раннего детства Андрей проявлял большие музыкальные способности, учился в Центральной музыкальной школе, училище при Московской консерватории, затем поступил и в саму консерваторию. Но чем дальше он учился, тем больше понимал, что музыка – не его призвание. А потом был фильм «Летят журавли», посмотрев который Андрей «понял, что должен делать кино». Дома по этому поводу был скандал (мать мечтала видеть старшего сына только музыкантом), но Андрей остался тверд и поступил во ВГИК.

Начало 1960-х сделало Кончаловского одним из самых перспективных советских кинорежиссеров – его короткометражка «Мальчик и голубь» получила приз на Венецианском кинофестивале для детей и юношества 1962 г. Вместе с Андреем Тарковским Кончаловский написал сценарии фильмов «Иваново детство» и «Андрей Рублев». В то время его вдохновляли работы ведущих мастеров мирового кино – Вайды, Бюнюэля, Годара, Бергмана, Брессона, Феллини.

Полнометражным дебютом режиссера стал фильм «Первый учитель» (1965). На протяжении 1960-1970-х авторитет Кончаловского рос практически с каждым фильмом – он снял такие картины, как «Дядя Ваня» (1970), «Дворянское гнездо» (1971), «Сибириада» (1979). Наиболее успешным получился «Романс о влюбленных» (1974), завоевавший Гран-при на Международном кинофестивале в Карловых Варах – в СССР его посмотрели около 40 миллионов человек, а рок-саундтрек, написанный Александром Градским, сделал картину культовой в молодежной среде.

Однако уже в 1966 г. режиссер столкнулся с преследованиями цензуры – его фильм «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж» был положен «на полку» и вышел к зрителю только 22 года спустя. Плюс ко всему «начальников» советского искусства режиссер раздражал практически всем – своим происхождением, независимостью, творческими успехами, упорными отказами вступать в КПСС, тем, что женился на француженке и мог беспрепятственно ездить за рубеж.

Андрей Михалков-Кончаловский с братом Никитой и отцом Сергеем Владимировичем

К началу 1980-х Кончаловский, уже не раз работавший с западными звездами и общавшийся с режиссерами мировой величины, понял, что достиг в СССР потолка. Ему до смерти надоело согласовывать каждый шаг с чиновниками от кинематографии и бояться «прослушки». И Кончаловский принял решение эмигрировать. Больше всего его привлекала главная держава мирового кинематографа – США. Несмотря на то что в Европе режиссер был уже крупной величиной (в 1979-м он входил в жюри Каннского кинофестиваля, «Сибириада» претендовала на Гран-при этого фестиваля), в Америке пришлось все начинать с нуля – связей не было, денег тоже. Тем не менее постепенно Кончаловский приобрел необходимые в Голливуде знакомства. Знаменитую Настасью Кински заинтересовал сюжет нового сценария, и продюсер Менахем Голан предложил режиссеру контракт, поставив единственное условие: перенести место действия из Югославии в США. Так началась работа над «Любовниками Марии» (1985). В Америке картина практически провалилась в прокате, но в Европе получила отличные отзывы.

Американский период Кончаловского получился очень плодотворным. Один за другим появлялись фильмы «Поезд-беглец» (1985), «Дуэт для солиста» (1986), «Стыдливые люди» (1987), «Танго и Кэш» (1989) с Сильвестром Сталлоне и Куртом Расселом, «Гомер и Эдди» (1990). В коммерческом плане самым успешным стал боевик «Танго и Кэш», долгое время державший второе место в США по кассовым сборам.

С начала 1990-х Андрей Михалков-Кончаловский с равным успехом может считаться как российским, так и западным режиссером. После падения «железного занавеса» ничто не препятствует ему реализовывать себя и там и тут, и живет он там, где необходимо его присутствие. В 1990-х на экраны вышло два его нашумевших фильма – «Ближний круг», повествующий о сталинской эпохе, и сюрреалистическая сказка «Курочка Ряба», история героев «Аси Клячиной» в постсоветской России. Яркими работами начала XXI столетия стали фильмы «Дом дураков», «Лев зимой», «Глянец», «Щелкунчик».

В 1990-м режиссер начал много работать для телевидения. Телесериал «Одиссея» принес ему высшую телевизионную награду США – премию «Эмми». Существующий с 2003 г. «Продюсерский центр Андрея Кончаловского» снимает телевизионные фильмы по заказам ведущих российских каналов. Кроме того, Андрей Михалков-Кончаловский осуществил множество успешных театральных постановок: чеховская «Чайка» в парижском «Одеоне» (1987) и Театре имени Моссовета (2004), чеховский «Дядя Ваня» в Театре имени Моссовета (2009), «Король Лир» У. Шекспира в варшавском театре «На Воли» (2006), оперы П.И. Чайковского «Евгений Онегин» (1985) и «Пиковая дама» (1990) в Ла Скала и «Опера Бастиль», опера С.С. Прокофьева «Война и мир» (2000, 2002, 2009) на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге и в «Метро-политен-опера», «Бал-маскарад» Д. Верди на фестивале в Парме и в Мариинском театре. Он был постановщиком музыкально-театральных праздников, приуроченных к 850-летию Москвы (1997) и 300-летию Петербурга (2003).

Известен Андрей Михалков-Кончаловский и как автор интереснейших мемуаров. Его автобиографическая дилогия «Низкие истины» (1998) и «Возвышающий обман» (1999) вызвала яростные споры и принесла автору большой коммерческий успех.

За свою деятельность Андрей Михалков-Кончаловский удостоен множества престижных наград и на Родине, и за рубежом. Но уровень успеха этого замечательного художника уже давно не измеряется наградами. Вклад Михалкова-Кончаловского в искусство ХХ в. огромен и признан во всем мире.

Рудольф Нуреев

(1938–1993)

Рудольф Нуреев (в мире он более известен как Нуриев) родился 17 марта 1938 г. на станции Раздольное в поезде, шедшем на Дальний Восток, в семье политрука Красной армии Хамета Нуреева и его жены Фариды. Он был четвертым ребенком в семье. В июле 1939-го семья переехала в Москву, а с началом Великой Отечественной войны эвакуировалось в Уфу, где и прошло детство будущего танцовщика. В 11 лет он начал брать уроки классического танца, а в 15-летнем возрасте был принят в кордебалет Уфимского оперного театра.

25 августа 1955 г. Рудольфа приняли в Ленинградское хореографическое училище – сначала в класс В.И. Шелкова, затем в класс А.И. Пушкина. Одна из старейших педагогов училища Вера Костровицкая сказала Нурееву: «Вы можете стать блестящим танцовщиком, а можете и никем не стать. Второе более вероятно». Этот прогноз не оправдался – Рудольф скоро стал признанной звездой училища. В июне 1958-го с блеском сдал выпускные экзамены, после чего получил предложения сразу от трех театров – Большого, имени Станиславского и Театра оперы и балета имени Кирова. Нуреев остановил выбор на последнем и в возрасте 19 лет стал партнером великой Натальи Дудинской, которой было сорок девять.

Но у его популярности была и оборотная сторона. Нуреев не скрывал своей гомосексуальной ориентации, а гомосексуализм в СССР считался уголовным преступлением. Поэтому когда в 1961-м труппа Кировского театра собиралась на гастроли в Париж, Рудольф был уверен, что в поездку его не пустят. В состав труппы его включили в последний момент: французской стороне хотелось увидеть именно молодых звезд ленинградского балета.

На гастролях Нуреев вел себя в высшей степени нехарактерно для советского туриста – исчезал в неизвестном направлении, мог явиться в отель далеко заполночь… «Профилактические беседы» с артистом не помогали. За строптивость его решили наказать и 16 июня, за несколько минут до вылета труппы на вторую часть гастролей в Лондон, со словами «Ты должен танцевать на приеме в Кремле» вручили билет в Москву. «Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица, – вспоминал Нуреев. – Танцевать в Кремле, как же… Красивая сказочка. Я знал, что это повлечет: я навсегда лишусь заграничных поездок и звания солиста. Меня предадут полному забвению. Мне просто хотелось покончить с собой».

Рудольф Нуреев

За два часа до вылета в СССР Рудольф позвонил своей доброй знакомой Кларе Сенн и рассказал о происходящем. Она примчалась в аэропорт, подошла к Нурееву попрощаться и, словно невзначай указывая на двух полицейских, шепнула на ухо: «Подойди к тем полицейским и скажи, что хочешь остаться во Франции. Они тебя ждут». Заподозривший неладное сотрудник КГБ начал оттеснять Нуреева, но он вырвался и… совершил свой легендарный «прыжок к свободе», в прямом смысле слова прыгнув к французским стражам порядка. Под охраной его отвели в отдельную комнату, где он сам, без давления, должен был решить – оставаться или уезжать. «Я принял решение потому, что у меня не было другого выбора, – писал Нуреев в автобиографии. – И какие отрицательные последствия этого шага ни были бы, я не жалею об этом». Между тем в СССР «последствия» не замедлили себя ждать – в 1962-м артисту заочно дали 7 лет тюрьмы с конфискацией имущества.

Уже через неделю после своего побега Нуреев, получивший полугодовой контракт с труппой «Интернациональный балет маркиза де Куэваса», вышел на парижскую сцену. Выступление оказалось тяжелым – просоветски настроенные зрители швыряли на сцену мелкие монеты и заглушали музыку криками «Предатель!». В августе 1961 г. Нуреев поехал в Копенгаген, чтобы познакомиться со знаменитым хореографом русского происхождения Верой Волковой. Эта поездка оказалась во многом судьбоносной – в Копенгагене Рудольф познакомился со знаменитым датским танцовщиком Эриком Бруном, с которым его на многие годы связали мучительные и страстные личные отношения. Там же состоялось и заочное, по телефону, знакомство Нуреева с самой знаменитой звездой британского балета – Марго Фонтэйн. В феврале 1962 г. Нуреев дебютировал с ней в паре на сцене лондонского Ковент-Гардена в балете «Жизель».

Когда они встретились, Марго было 43 года, Рудольфу – 24. По мнению многих историков балета, они стали идеальной парой на сцене. «Я никогда не делала в танце и половины вещей, которые делаю теперь», – признавалась Фонтэйн в интервью после знакомства с Нуреевым. А сам он говорил: «Если бы я не нашел Марго, я пропал бы». Вместе они дали около 700 спектаклей, и успех каждого из них был феерическим – например, в 1964 г. в Вене после «Лебединого озера» Нуреева и Фонтэйн вызывали на сцену 89 раз.

По свидетельству знавших его, Нуреев был настоящей звездой – капризной, деспотичной, порой невыносимой в общении. Только он мог позволить себе танцевать босиком в присутствии английской королевской семьи и в один день дать интервью двум конкурирующим журналам – «Тайм» и «Ньюсуик». Состояние танцовщика оценивалось в 80 миллионов долларов, он был собственником ранчо в штате Вирджиния, бунгало на берегу Карибского моря, семикомнатной квартиры в самом престижном доме Нью-Йорка «Дакота», в 1991-м купил остров Ли-Галли в Средиземном море… Но с тем, что все это Нуреев заслужил потом и кровью, спорить никто не собирался – танцовщик умел работать в бешеном темпе. Он давал 300 выступлений в год, летал с континента на континент, спал не больше четырех часов в сутки, репетировал как проклятый. Формально он был гражданином Австрии, но фактически – гражданином мира.

В 1960-х Нуреев начал реализовывать себя не только как солист, но и как режиссер балетных спектаклей. В своей редакции он поставил «Лебединое озеро» П.И. Чайковского, «Раймонду» А.К. Глазунова, «Ромео и Джульетту» С.С. Прокофьева, в 1966-м в Венском оперном театре осуществил первую постановку балета «Танкреди» Х. Хейнца. В 1977 г. Нуреев с большим успехом снялся в кино, сыграв у культового режиссера Кена Рассела звезду американского немого кино 1920-х Рудольфа Валентино. В 1983 г. Нуреева пригласили стать художественным руководителем балета парижской Гранд-Опера. На этой должности, которую некогда занимал другой великий русский эмигрант Сергей Лифарь, Рудольф работал до ноября 1989 г.

К этому времени Нуреев впервые после большого перерыва смог побывать на Родине. В ноябре 1987-го ему разрешили на двое суток съездить в Уфу, проститься с умирающей матерью. Но прощания не получилось: мать Нуреева уже никого не узнавала и только после ухода сына спросила: «Ведь это приходил Рудик?»

17 и 19 ноября 1989-го Нуреев выступил в Ленинграде на сцене театра, когда-то бывшего ему родным – Кировского. Но многие любители балета, мечтавшие увидеть мировую суперзвезду, остались разочарованы. Нуреев плохо себя чувствовал и в технически сложной роли выглядел не лучшим образом.

Конец 1980-х стал началом медленного угасания гениального танцовщика. Причиной была смертельная болезнь – СПИД, которой он заразился во время переливания крови. Тем не менее Рудольф мужественно боролся с недугом и не только не прекращал работать, но и пробовал себя в новых сферах творчества. Так, в 1991-м он дебютировал в качестве дирижера, начал выступать с симфоническими оркестрами, а в октябре 1992-го в Париже поставил свой последний спектакль – «Баядерку» Л.Ф. Минкуса. Дождался он и официального «прощения» на Родине – 18 октября 1991 г. Генеральная прокуратура России реабилитировала Нуреева…

20 ноября 1992 г. великий танцовщик лег в парижскую клинику Пер-пе-туэль-Секур. Смерть 54-летнего артиста наступила 6 января 1993-го от острой сердечной недостаточности. Рядом с ним находилась его старшая сестра Роза, которая когда-то присутствовала при рождении Рудольфа. Могила Нуреева находится на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

Иосиф Бродский

(1940–1996)

Иосиф Александрович Бродский родился 24 мая 1940 г. в Ленинграде в семье выпускника геофака ЛГУ, военного фотокорреспондента Александра Ивановича Бродского и его жены, бухгалтера Марии Моисеевны, урожденной Вольперт, и был назван в честь Сталина. В 1942-м мать увезла двухлетнего сына в эвакуацию, в Череповец, а после прорыва блокады семья вернулась в Ленинград. Иосиф учился в четырех школах, седьмой класс окончил в 1955-м. С тех пор перепробовал множество различных работ: был фрезеровщиком на заводе «Арсенал», истопником, помощником прозектора в морге, рабочим в геологических экспедициях. Долгое время мечтал попасть на флот (отец Иосифа демобилизовался в звании капитана 3-го ранга), но его «завернули» из-за «неподходящей» национальности.

Подлинным призванием Бродского стала поэзия. Первые его стихи датированы 1956–1957 гг., хотя сам поэт утверждал, что писать начал в 18-летнем возрасте под воздействием творчества популярного в то время Бориса Слуцкого. 14 февраля 1960 г. в ленинградском Дворце культуры имени Горького Бродский впервые прочел свои стихи публично. Он вошел в тесный кружок молодых ленинградских поэтов, среди которых были Евгений Рейн, Анатолий Нейман, Дмитрий Бобышев. Наставницей для них стала великая Анна Ахматова. Испытал Бродский и сильное влияние русских классиков XIX столетия – А.С. Пушкина, Е.А. Баратынского, П.А. Вяземского, – и воздействие со стороны современной ему американской поэзии. В итоге поэт выработал свой собственный, мгновенно узнаваемый стиль, который потрясал читателей полифоничностью, – Бродский одновременно монументален и обыденен, бесконечно образован и приземлен, политизирован и аполитичен.

Нобелевский лауреат 1987 г. Иосиф Бродский

Ранние стихи Бродского – «Рождественский романс», «Ни страны, ни погоста…», «Памятник Пушкину» – быстро приобрели культовый статус в среде интеллигентной ленинградской молодежи. Музой поэта в 1960-х была художница Марина Басманова, которая в 1967-м родила Бродскому сына Александра. Тем не менее независимая позиция Бродского, его общение с разными «подозрительными» персонажами привели к тому, что КГБ взял поэта на заметку. 29 ноября 1963 г. газета «Вечерний Ленинград» напечатала статью «Окололитературный трутень», направленную против Бродского, а 13 февраля 1964-го поэт был арестован за тунеядство. В тюремной камере он пережил первый сердечный приступ (и с тех пор всю жизнь страдал стенокардией). На суде Бродский держался мужественно и достойно, стенограмма судебного заседания, сделанная втайне от судьи Фридой Вигдоровой, стала знаменитой в «самиздате». Приговор был суровым – 5 лет принудительных работ в отдаленной местности; местом ссылки поэта стала деревня Норенская в Архангельской области. Но процесс и приговор вызвали протесты как среди советской интеллигенции (за Бродского вступились К.Г. Паустовский, С.Я. Маршак, Д.Д. Шостакович, К.И. Чуковский, А.Т. Твардовский), так и на Западе. После того как к правительству СССР обратился Жан-Поль Сартр, срок ссылки Бродского был сокращен. Но сам поэт отказывался считать себя диссидентом и драматизировать события 1964–1965 гг., утверждал, что «другим людям доставалось гораздо больше», и даже говорил: «Я вообще все это заслужил».

К началу 1970-х Бродский стал настоящим «бревном в глазу» официальной советской литературы. В 1965 г. его сборник «Стихотворения и поэмы» вышел в США, а это в глазах правоверной общественности было непростительным грехом. Поэта несколько раз направляли на принудительное лечение в психиатрические больницы, а 12 мая 1972 г. вызвали в ОВИР и предъявили ультиматум: «Или уезжаешь, или посадим». Расставаться с родным городом Бродский не собирался, но выбора у него не было. 4 июля Иосиф Александрович навсегда покинул СССР. За весь период жизни в Советском Союзе он сумел опубликовать только 11 стихотворений.

Через Вену Бродский отправился в США, в город Энн-Эрбор, где получил место преподавателя в Мичиганском университете (он читал курсы истории русской литературы и русской поэзии ХХ в.). В 1980 г. поэт получил гражданство США, год спустя переехал в Нью-Йорк.

Бродскому удалось то, чего раньше не получалось ни у одного из русских поэтов, – войти в историю двух великих литератур. Его стихи, написанные по-английски в США, по праву входят в золотой фонд американской поэзии. Продолжал он писать и по-русски. Наиболее сильными стали сборники «Часть речи» (1977), «Конец прекрасной эпохи» (1977), «Новые стансы к Августе» (1983). Прославился Бродский и как эссеист – его англоязычная книга «Меньше чем единица» (1986) была объявлена в США лучшим критическим сборником года. В 1987 г. Бродскому была присуждена Нобелевская премия по литературе «за всеобъемлющее творчество, насыщенное чистотой мысли и яркостью поэзии». Тогда же он получил высшую награду Франции – орден Почетного легиона, в 1991-м был удостоен звания «Поэт-лауреат США».

Примерно в это время имя Бродского начало возвращаться и в советскую литературу. Еще в 1983 и 1984-м ему не позволили приехать на похороны родителей, а уже несколько лет спустя в СССР вовсю публиковались стихи поэта. В начале 1990-х в постсоветском обществе началась настоящая мода на Бродского, его книги переиздавались одна за другой.

Последние годы жизни поэта были счастливыми – в 1990-м он женился на переводчице Марии Соццани, которая была моложе его на 29 лет. Два года спустя родилась дочь Анна-Александра-Мария. Здоровье Бродского было плохим, он перенес уже третью операцию на сердце, но работе это не мешало – он по-прежнему преподавал, много писал, путешествовал.

Вечером 27 января 1996 г. великий русско-американский поэт скончался в Нью-Йорке от инфаркта в возрасте 55 лет. Российские поклонники предложили перевезти прах поэта на Родину и похоронить на Васильевском острове Петербурга (одно из самых знаменитых ранних стихотворений Бродского – «Ни страны, ни погоста не хочу выбирать, / На Васильевский остров я приду умирать…»), но этот проект не был осуществлен из-за противодействия вдовы. И все-таки Америке не было суждено стать последним пристанищем поэта. 21 июня 1997 г. гроб с его телом был перезахоронен в одном из его любимейших городов – Венеции, на кладбище Сан-Микеле, недалеко от могил Дягилева и Стравинского.