Текст книги "Убийство с отягчающими"

Глава четвертая

Тренировка «Олимпа» подходила к концу. Разбившись на две равноценные команды по велению тренера, футболисты перетащили на себе ворота, поставили их поперек поля, что свидетельствовало о том, что борьба будет на ограниченном пространстве, то есть на каждом участке игрового поля. Одни надели оранжевые майки-накидки, другие – синие. Так легче отличать своего от чужого – не надевать же клубную форму. Прием прост, он пришел из Европы.

– Когда мы гоняли мяч во дворе, одна команда играла в майках, а другая раздевалась по пояс.

– Сверху? – уточнил Кряжин.

Между ним и муровским опером сидел мужчина лет сорока, с сильными руками и в тонких очках, которые нынче носят не по причине слабости зрения, а больше из-за куража. Попробуй, поиграй с таким «слепым».

Его звали Базаян Фрунзик Норикович. Хороший в прошлом футболист, ныне – заместитель председателя Федерального агентства по спорту России. Путь его в спорте прекратился три года назад, когда он закончил играть в Германии за «Вольфсбург», жизнь же его продолжалась и текла ровно и состоятельно. На Рублевском шоссе Фрунзик Норикович отстроил себе особняк, владел несколькими машинами и никогда не скрывал своего достатка. Любой в Москве, кто слышал о футболе, кто играл или кто просто болел у телевизора, знал Базаяна и считал его одним из лучших. Уже давно известно, сколько получает хороший футболист, и не является тайной, что за границей футболист, особенно такого плана, как высококлассный защитник, зарабатывает во много крат больше. А потому во всей России вряд ли нашелся бы кто-то, кто упрекнул бы Базаяна в излишней роскоши и гордыне.

Человек, бившийся за страну более десятка лет в составе сборной, достоин гораздо большего, чем особняк и автомобили. А гордыня – это не грех известного футболиста. Он всегда тушевался, когда его расспрашивали о «Золотой бутсе», полученной из рук президента ФИФА, и редко предавался воспоминаниям о тех матчах, которые Россия выигрывала, а он при этом забивал голы. Его больше волновали те, после которых сборная уходила распятой и униженной. Гордость – да, была. Гордыни – не было. Поговаривали, что ему предлагали правый край в «Милане», но для этого нужно было неправильно расторгнуть контракт с «Вольфсбургом». «Милан» готов был взять на себя все издержки, включая и моральные, однако Базаян предложение отклонил. Мотивировал это, как и всякий хитрый армянин:

– Куда мне в «Милан», старому? Людей только позорить. Я им говорю – ара, у меня «ахиллово» сухожилие на соплях держится, а они – пойдем, заплатим, в Германии вылечим. А зачем мне ехать в Италию, чтобы потом поехать обратно в Германию лечиться?

Сидели, тихо переговариваясь, наблюдая за вялой распасовкой в центре полуполя. Кряжин с Сидельниковым мучились от никотиновой зависимости, страдали невыносимо, однако курить на трибуне крытого стадиона, будучи проведенными туда Базаяном, было бы просто наглостью.

– Я им еще в Бремене говорил, – частил Фрунзик Норикович, – будете вот так на чужой половине сопли выматывать друг у друга – конец. «Вердер» команда серьезная, не нужно смотреть, что она ниже экватора местного чемпионата. У них все контратаки, как выстрел. А с нашей скоростью…

– Да, с контратаками у нас – хоть вешайся… – огорченно подхватил советник. – Фрунзик Норикович, а какой путь проходят деньги, прежде чем они выплачиваются за приобретенного футболиста?

Тот пожал плечами и сунул в рот пластик жвачки. Базаян знал, зачем он в компании следователя Генеральной прокуратуры, роль свою понимал и уже давно настроился на профессорскую волну. Объяснить сложные вещи человеку, который не имеет о процессе даже ориентировочного мнения, задача трудная, а подчас даже невыполнимая. Базаяну давно предлагали молодежную сборную, но он отказывался, ссылаясь на отсутствие педагогического таланта и умение объяснять. Есть люди, которые хорошо понимают то, что им говорят. Однако стоит заставить их повторить вслух только что сказанное, они начинают теряться. Это не тупость, это просто недостаток. Почему бы не иметь недостаток в этом, будучи высококлассным футболистом, вместо того чтобы быть посредственностью на поле, у которой с педагогическим талантом полный порядок?

Это был как раз тот случай. Понимая и зная футбольную профессиональную кухню до мелочей, он всякий раз после вопроса Кряжина задумывался и испытывал такие же танталовы муки, кои испытывали второй час без сигарет капитан МУРа Сидельников и сам советник.

В душе профессионального футболиста жила обида. Ему казалось, что следователь всякий раз задает вопросы неожиданно, словно стараясь подловить Базаяна на нехорошем. Между тем Кряжин терзался в догадках, как спросить, чтобы не ставить зампредседателя Федерального агентства в затруднительное положение.

– Ну, начнем сначала, – сглотнув слюну, сказал Базаян. – Откуда берутся деньги на покупку мастеров. Во-первых, это бюджет. Мэр или городской совет города, где расположен клуб, могут выделять на нужды клуба деньги. Это же самое может делать и правительство страны. Но цена хорошего футболиста сегодня такая, что подчас она в несколько раз выше тех бюджетных средств, что выделяются клубу в качестве дотационной поддержки. Я пока все понятно объясняю?

Ощущая заботу и волнение Базаяна за исполнение своей ответственной миссии, советник улыбнулся:

– Как по букварю. Даже Сидельников понял.

Муровец не обиделся, вынул из кармана купленное на микрорынке перед стадионом яблоко и с треском вгрызся в него крепкими зубами.

– Ага, – обрадовался Базаян. – Теперь второе. Если клуб будет постоянно ходить с протянутой рукой в мэрию, то он не только не купит новых толковых футболистов, но и потеряет имеющихся. Тому же Анолсо предложат перейти в «Лидс», и он в него перейдет не задумываясь, хотя тот и на грани банкротства. А потому что – реклама. Времена, когда футболисты бегали по полю в майках, на которых был лишь крошечный «трехлистник» «Адидаса», канули в Лету. Теперь поле пестрит так, словно на него выпустили две стаи тропических попугайчиков. По мощи клуба и рекламодатель. Только не нужно думать, что если на майках команды логотип крупнейшей нефтяной компании, то деньги льются в клуб фонтаном. Рекламодатель тоже не дурак и понимает, сколько хватит для того, чтобы одеть команду. Есть спонсоры постоянные, зарекомендовавшие себя. Они, как правило, платят за то, чтобы клубы или сборные играли именно в их форме.

– Но главный источник, как я догадываюсь, не реклама и не бюджет городов, верно? – тактично вмешался, пользуясь паузой, советник.

– Безусловно, нет. Главный источник средств – теневой капитал, проникающий в футбол под разной личиной. Это и спонсорская помощь неизвестных лиц… Иван Дмитриевич, скажите, вы бы хотели быть неизвестным спонсором, если речь идет не о помощи детскому дому или пострадавшим в катастрофе?

– Знаете, Фрунзик Норикович, я больше хотел бы быть объектом помощи неизвестного спонсора, – честно ответил Кряжин. – И даже готов носить в Генеральной прокуратуре майку с логотипом какой-нибудь нефтяной компании. Но мне никто не помогает даже открыто. Кроме вас, разумеется.

– Это потому, что логотипы нефтяных компаний следователи Генеральной прокуратуры должны носить в папках, а не на майках, – остался серьезным Базаян. – Это как в анекдоте. Скажите, где должен настоящий мент носить нож?

– Это по части Сидельникова, – буркнул следователь, который раньше не мог добиться от зампредседателя связной речи, а теперь не знал, как остановить его.

– В спине, – ответил капитан. – Но это уже не актуально.

– А вот вложение денег в футбол, наоборот, чрезвычайно актуально, – насел Базаян. – Потому что нет лучшего способа отмыть «черный» капитал, кроме как вложив его в игровой вид спорта, пользующийся наибольшей популярностью. Футбол, хоккей, баскетбол. География этих видов широка и глубока. Криминальное вложение средств с отдачей, от которого откажется любой предприниматель, уважающий закон, всегда манит тех, кто изначально расценивает спорт как средство получения большой прибыли. Купля-продажа игроков – это самый яркий пример того, как можно и рыбу съесть, и на санках покататься.

Пытаясь понять, чья защита на поле серьезнее, Кряжин слушал. Перед ним раскрывались подробности тех процессов, о которых он сам догадался, но возможности подтвердить свои догадки до сих пор не имел. Трансформируя пояснения зампредседателя в более доступные для себя схемы, развивая события так же, как излагал их Базаян, советник превращал их в более понятные для следствия определения.

Возьмем, говорил Базаян, клуб. Мастеровитый, с именем. Такой же, как «Олимп», но только вымышленный. Дабы не обидеть, говорил Базаян, ни одну из команд, выступающих в российском чемпионате. Назовем его «Икс». В клуб стекаются все перечисленные категории денежных средств, включая и спонсорскую помощь, и участие капитала, не имеющего к футболу никакого отношения.

Клуб «Икс» постоянно заканчивает сезон в верхних строчках внутреннего чемпионата, что гарантирует ему право выступления на международных соревнованиях в рамках и под эгидой ФИФА. Это и Лига чемпионов, и Кубок УЕФА. Из-за постоянных проблем в российской школе футбола и застарелых схем работы тренеров российский футбол обречен. В клубах постоянно не хватает мастеров, ценителей тонкого паса, понимающих комбинационную игру и умеющих брать ответственность в матче на себя.

Но вот в клубе «Икс» оказывается восемнадцатилетний мальчик. Оказывается в тот момент, когда до окончания внутреннего чемпионата остается несколько туров, а впереди – чемпионат мира. За пять последних игр российского первенства юное дарование забивает семь мячей из пятнадцати, забитых командой. И моментально попадает в поле зрения не только главного тренера национальной сборной, но менеджеров ряда клубов экстра-класса, чья репутация столь высока, что уже почти не поддается критике. Газеты пестрят громкими предсказаниями судьбы нового российского Стрельцова, сравнивают мальчика с уже снискавшими себе славу именитыми футболистами западных клубов.

Мальчика берут на чемпионат, однако главный тренер в каждом матче сборной выпускает его на поле не в стартовом составе, а за пятнадцать минут до окончания второго тайма. То есть делает то же самое, что делал тренер клуба «Икс», откуда был приглашен для участия в играх за сборную мальчик.

Понимая ответственность, мальчик рвет бутсами из-под себя землю, выкладывает себя на поле без остатка и почти в каждой из игр группового турнира забивает по голу.

Болельщики разъярены, пресса недоумевает. Если мальчик забивает каждые четверть часа, тогда почему главный тренер не выпускает его в стартовом составе, где он мог бы приносить команде по три гола за тайм? И страницы газет вновь полны репликами, на этот раз уже негодующими. Сборная играет слабо, на поле ведет себя неуверенно, и вся надежда, казалось бы, на юное дарование… А главный тренер держит его в запасе, выпуская на поле при счете уже 0:3 не в нашу пользу!..

Чемпионат заканчивается для сборной так, как должен был закончиться что с юным дарованием, что без оного. Команда опять не вышла из группового турнира. И единственное утешение для русских теперь заключается в том, что начинают появляться в команде мальчики, способные спасти Россию.

А дальше начинают происходить странные события. Сразу после поступления менеджеру юноши предложений от английских «Тоттенхэма» и «Ливерпуля», французского «ПСЖ» и итальянского «Интера» указанный менеджер разрывает договор с российским клубом «Икс», выплачивая ему неустойку. Главный тренер «Икса» в бешенстве. Он называет мальчика, вскормленного с его ладони, и менеджера предателями, призывает общественность показывать на корыстолюбцев пальцем и не иметь с ними дел. То же самое призывает делать и бестолковая пресса. А менеджер мальчика между тем заключает контракт с «Интером», согласно которому мальчик из «Икса» переходит в итальянскую лигу «А» – аналог английской Премьер-лиги, а клуб «Икс» получает на свой счет пять миллионов евро.

А главный тренер «Интера» через пять туров своего внутреннего чемпионата начинает понимать, что президент его клуба явно переплатил. И переплатил раз в пятьдесят, не меньше, потому как юное дарование из «Икса», выходя на поле в сине-черных цветах миланского клуба, оказывается посредственностью, коих в Италии в группе «В» пруд пруди. Те самые яркие пятнадцать минут в каждой из игр, сыгранных за национальную сборную, так же ярко способен сыграть любой из них, выходи он на поле не на полтора часа установленного времени, а всего на четверть часа. И мальчик оказывается сначала на скамейке запасных «Интера», а потом ему и вовсе покупают билет на самолет до России. И он снова оказывается в «Иксе», в составе которого является, на самом деле, звездой. И ему прощают имевшее место предательство и болельщики, и пресса, потому как столько, сколько он забивает за «Икс» в чемпионате России, не забивает никто.

А в это время, говорит и улыбается Базаян, клубы «Бирмингем Сити», «Порту» и другие в срочном порядке заключают другие контракты, согласно которым российские дарования рвут контракты со своими клубами и переходят в очерченные. А через год, поднабравшись опыта на скамейках запасных, они снова оказываются в России и, как правило, в тех же клубах.

– А теперь давайте посмотрим, как были потрачены те деньги, которые выплатил «Интер» за мальчика, – сменив во рту жвачку, зампредседателя указал на поле. – Вот, видите, как они стоят? Эта схема, Иван Дмитриевич, применялась в пятидесятые годы! И мы хотим обыгрывать Португалию и Испанию! Им через пять дней с турками товарищеские матчи на выезде играть, так хоть не смотри – срам сплошной…

– О деньгах, – напомнил Кряжин.

– Да что деньги! – вспылил Базаян. – За Россию обидно. – Помолчав, он вдруг вспомнил, зачем сидит на трибуне. – Некто, договорившись с тренером, ввел в состав «Икс» мальчика из молодежного внутреннего чемпионата. И потратил на взятки пятьдесят тысяч евро. Плюс затраты на заработную плату скаутам, которые летают по всей стране и разыскивают юные таланты. Триста тысяч евро ушло в Федеральное агентство согласно установленным правилам. И агентству, в чью кассу добровольно вносятся такие суммы, не всегда выгодно выяснять, что за сделка заключалась и каковы ее последствия для российского футбола. Сто тысяч евро – главному тренеру за то, что дал «добро» привлечь юношу к участию в играх за сборную, и тридцать – тренеру за то, что никому не сказал, что за юное дарование оказалось в команде. Миллион – менеджеру и мальчику, причем последний до конца дней своих, если не поумнеет, будет думать, что это гонорар за высококачественную игру за «Интер», и не будет знать, в какой игре на самом деле участвовал. Сложите озвученные мною суммы, вычтите их из пяти миллионов евро, и вы получите три с половиной миллиона евро, которые заработали околофутбольные круги, вложив в дело пятьдесят тысяч.

– Сколько таких сделок заключается? – поинтересовался слегка ошарашенный Кряжин.

– Вы хотели спросить – на какую сумму? – улыбнулся сообразительнй Базаян. – От пятидесяти до ста пятидесяти миллионов евро в год. Но это только один из способов заработать, советник. Есть другие. Спросите, как выглядит общая сумма футбольного бизнеса, не имеющая к этому виду спорта никакого отношения?

– Спрошу.

– От полумиллиарда до полутора миллиардов евро в год.

– Черт возьми, – после нескольких секунд гробового молчания прохрипел Сидельников. – Но ведь такие деньги требуют немедленного «отмывания».

– Это уже по вашей части, – сказал Базаян и вновь устремил взгляд на поле, в эпицентр событий. – Я вам раскрыл только одну схему. Но скоро она станет, как вы говорите, неактуальной. В Европе футболом занимаются не идиоты, и теперь клубы не заключают контрактов без аттестационных игр новичков. Они на пробах раскручивают кандидатов на полную катушку и только после этого начинают читать бумаги.

Кряжин понимал, что имел в виду Базаян. Русский ум сложен таким образом, что на всякую осторожность Запада он готов ответить еще более коварной ловушкой. Один остроумный парень на радио сказал, что никто не умеет играть в футбол так, как не умеем играть мы. Однако нужно уметь отделять мух от котлет и точно указывать на то, что называют футболом русские и что под этим подразумевают другие великие народы.

– Есть тотализатор, и это самая подлая штука, – заговорил без просьбы зампредседателя. – При игре, скажем, с «Уралмашем» «Олимп» является очевидным фаворитом, и ставки принимаются один к пятнадцати. Но вдруг в начале второго тайма травму получает Купченко, потом Кассл, и «Олимп», вместо того чтобы выиграть «пять-ноль», расходится с аутсайдером по нулям. Кто-то поставил десять тысяч и получил сто пятьдесят. Разумеется, долларов. За счет тех, кто поставил десять тысяч на победу «Олимпа». Чем выше рейтинг команды, тем выше на нее ставки, тем шире возможность заработать в заранее предсказуемых встречах. Теперь все чаще говорят о том, что сегодняшний футбол все менее предсказуем, класс игры сравнивается, чемпиона определить все труднее. Знаете, это как поставить.

– Кто бы мог подумать, – с ноткой горчайшей обиды продолжил он, – что под флагами московского «Олимпа» будут играть чернокожие парни с косичками, словенцы и словаки? В нашем чемпионате нет ни одного легионера, который был бы нужен Европе. Иностранцы у нас играют за сто, двести тысяч евро в год, в то время как за эту сумму любой из «Манчестер Юнайтед» или «Реала» выйдет на поле только на пару туров. А ведь эти легионеры у нас зачастую делают игру, которой мы радуемся. И на фоне этих игр, где в Москве во время дерби играют лучшие клубы, у нас появляется мнение, что мы способны противостоять Европе. Однако подходит время чемпионатов, легионеры разъезжаются по национальным сборным, и выясняется, что теперь основная головная боль главного тренера – подобрать стартовый состав из русских.

Советник посмотрел на часы.

– Скажите, Фрунзик Норикович… Чисто гипотетически предположим, что я, следователь Генпрокуратуры, ушел в отставку, получил в наследство триста тысяч евро и решил вложить в футбол. Ваша первая схема мне не подходит. Как подсказывает опыт моей профессиональной деятельности, войди я с такими инициативами в известные круги, в лучшем случае я останусь без денег. А в девяти случаях из десяти я останусь без головы. Но я хочу вложить деньги в футбол, чтобы триста тысяч превратить в большую сумму. Что я должен делать?

– Брать триста тысяч, ехать в Бирмингем и покупать замок. Сваливать отсюда к чертовой матери.

– Почему вы не свалили?

Базаян посмотрел на Кряжина грустным и, как показалось следователю, безнадежным взглядом.

– Я футболист, советник. Пусть и отыгравший свое. Можете отнести это за счет моего кавказского максимализма, но перед тем, как умереть, я хочу увидеть, как сборная России возьмет золотую Богиню Победы в руки.

– Вы собираетесь жить вечно? – саркастически ухмыльнулся Сидельников.

Базаян не ответил. Но через мгновение заговорил, что дало основание Кряжину думать, что зампредседателя о своей роли помнит постоянно.

– Триста тысяч… Маловато, конечно. Не тот масштаб. С такой суммой лучше всего открыть рюмочную в Северном административном округе.

– Вы только что говорили: чтобы получить прибыль в три с половиной миллиона, достаточно потратить пятьдесят тысяч? – улыбнулся Кряжин.

– А вы только что заметили, что если ты не вхож в околофутбольный криминальный мир, то тебе оторвут голову, – напомнил Базаян. – С тремястами тысячами и без связей оторвут обязательно. А вот с… Давайте, как будто вам достался в наследство замок, который стоит миллион евро, а? – Встретив поощрительный кивок, Базаян по-детски обрадовался. – А то, знаете, я как-то не встречал в Англии замков, которые стоили бы триста тысяч… Так что, Иван Дмитриевич, я бы посоветовал вам открыть благотворительный фонд клуба «Игрек». Вы будете призывать юридические и физические лица вкладывать средства на лечение футболистов, их релаксацию, откроете сайт в Интернете, где будете рассказывать о проделках их собак, истории знакомств футболистов со своими нынешними женами, станете организатором фан-клубов, в общем, будете делать все возможное для того, чтобы на счет фонда перечислялись средства. И вот в процессе благотворительной деятельности вам как раз и придется, – по лицу Базаяна расплылась ядовитая улыбка, – заводить приятные связи. В основном, это высшие должностные лица налоговой инспекции и функционеры Федерального агентства по спорту.

– Почему именно с ними? – спросил Кряжин, хотя понимал почему. Сработала привычка заставлять собеседника обосновывать свои доводы. Со стороны кажется, что следователь туп, на самом же деле он получает подробную информацию.

– Потому что помимо криминального околофутбольного мира только две организации хорошо понимают, зачем создаются благотворительные фонды. Налоговики будут закрывать глаза на разницу между средствами поступаемыми и средствами, предъявляемыми к обложению налогами – льготными, заметьте. А чиновники от спорта будут рекламировать вас, награждать почетными грамотами агентства и вовлекать в ряды ваших благодарователей новых инвесторов. С теми и другими вы будете делиться той самой разницей, которую не будут замечать первые. Что-то, конечно, придется отдать футболу. Например, подарить детскому клубу «Игрек» – смене взрослой команды – десяток футбольных мячей и новую форму на сезон. Обязательно вручить приз – DVD – самому активному участнику лотереи, которую вы также организуете и доходами от которой под патронажем агентства будете делиться с теми же лицами. Еще придется потратиться на поездку на чемпионат мира в Германии пятидесяти болельщиков. Иначе вас просто не поймут. Но при тех доходах, которые вы будете получать, ваши расходы вы просто не заметите.

Кряжин пожевал губами, растер усталые веки и повернулся к Базаяну:

– Скажите честно, Фрунзик Норикович, у вас есть миллион евро?

Тот смотрел на советника долго, как может смотреть кавказец, старающийся сделать все для того, чтоб не увидеть в собеседнике объект для кровной вражды.

– У меня есть больше. Но вы не это хотели спросить, да? Вы хотели поинтересоваться, когда я вложу миллион в дело, да? Боюсь испортить о себе мнение, но я его в дело уже вложил.

Сидельников прогнулся до спинки впереди стоящего сиденья, хотя оно располагалось ниже его колен, и посмотрел на зампредседателя взглядом, не требующим озвучивания вопроса.

– Я открыл в Люберцах детскую школу футбола. Быть может, перед тем как лечь на смертный одр, я все-таки увижу, как наша сборная выигрывает. И если среди ее стартового состава будет хоть один из тех, кого я воспитаю, буду считать, что прожил жизнь не напрасно. Я вложил больше, чем миллион, в дело, советник Кряжин, чтобы не видеть вот этого. – И легенда футбола показал на поле, где уже заканчивали свою тренировку игроки «Олимпа».

Показал, одернул воротник расстегнутой куртки, вынул из кармана пачку сигарет и щелкнул зажигалкой.

Сидельников обмер, а Кряжин недоуменно поморгал.

– А здесь разве можно курить? – спросил следователь.

– А почему нет? – до сих пор находясь под впечатлением собственных слов, обидчиво бросил Базаян. – Здесь все курят.

– Почему же не курили вы? – почти разъярясь, спросил капитан.

– Вижу – вы не курите, и сам не стал.

Ох, уж эта кавказская вежливость.

– Я хотел бы поговорить с президентом клуба, – процедил Кряжин, вытягивая из кармана сигарету.