Текст книги "Перстень Луизы"

Понемногу надвигались сумерки, и легкий ветерок стал обдувать приятной прохладой советских специалистов, стоявших у перил парома. Очень быстро сумерки сменились чернотой ночи, и вдалеке показались огни большого города – казалось, что они погружены в воды залива…

4

В посольстве группу врачей разместили в лучших номерах. Было 8 марта, и всех пригласили на прием по случаю Международного женского дня.

Столы, накрытые в большом холле, ломились от угощений, которые приглашенные врачи раньше могли видеть только в зарубежных фильмах. Экзотические фрукты и овощи, мясные и рыбные кушанья были так аппетитно приготовлены и оформлены, что, казалось, будто они сошли с натюрмортов фламандских живописцев. Разнообразие и обилие крепких и легких напитков поражало воображение. Каждый пил и ел столько, сколько мог. Все были нарядно одеты, а веселье и танцы продолжались до полуночи.

Потом врачи узнали, что такие приемы проводились в посольстве по случаю всех советских праздников. Правда, никто тогда не мог предположить, что это был последний прием с вино-водочными изделиями – увы, начинался пресловутый «горбачевский» период «борьбы с пьянством и алкоголизмом», сопровождавшийся невероятным количеством глупостей…

А наутро всех вновь прибывших врачей повезли на пляж. Разве мог кто-то из них еще недавно предположить, что в марте месяце он будет плескаться в теплой воде Атлантического океана, где огромные волны сбивают с ног неподготовленных людей? Все здесь поражало своей необычностью: и палящее с самого утра африканское солнце, и множество продавцов с овощами и фруктами, уложенными в корзины, установленные на головах женщин и детей. Непривычно было видеть на пляже белых женщин с обнаженной грудью (русские таких называли «голосистыми»). Многие из них занимались физкультурой и пробежками по полосе влажного песка.

Океан размеренно, с шумом выбрасывал на берег огромные волны, заманивая и завлекая. Но Александр сразу же предупредил новичков:

– В воду необходимо входить очень быстро, старайтесь успеть за уходящей волной. Зазеваетесь, и следующая волна утащит за собой и выбросит на берег, сбив с ног. А это, товарищи специалисты, запросто может привести к травме.

Вода в океане была очень теплой и прозрачной. Поэтому, отплыв от берега на некоторое расстояние, можно было увидеть сквозь воду, как плавают медузы.

– Какое же это наслаждение! – расплывшись в улыбке и поднося ко рту очищенный банан, произнес Виктор. – Совсем не хочется выходить на берег.

– В воде тоже надо быть очень осторожным: медузы могут обжечь кожу так, что зудеть она будет довольно долго, – обстоятельно поучал Александр.

– А акулы здесь есть? – спросила операционная сестра Татьяна. Она приехала из Таллина, ну а холодное Балтийское море никак нельзя сравнить с теплым Атлантическим океаном у берегов Африки.

– Посмотрите вон туда, – ответил Александр. – Видите вдалеке людей и лодки? Это рыбаки. Однажды мы прогуливались по берегу, и стали свидетелями того, как они поймали акулу-молот. Они ее тут же разрубили на мелкие части и с криками выкинули в океан.

– Почему? – поинтересовался Виктор.

– Здесь, судя по всему, есть какое-то поверие, заставляющее поступать с акулами именно так, – предположил Александр. – Вообще-то это странно, ведь местные жители с удовольствием едят практически все, что летает, бегает, ползает и плавает…

В тот первый день врачи пробыли на пляже совсем недолго, но тропическое солнце сделало свое дело: у приехавших заметно покраснели лица и плечи.

Трехдневное пребывание в столице Сьерра-Лумпу произвело на медиков неизгладимое впечатление. Но необходимо было ехать туда, где им предстояло жить и работать, – в городок Магбурак. До него от столицы было больше двухсот километров, но поездка не принесла никаких трудностей – дорога оказалась очень хорошей, и «ниссан-патруль» мчался по ней с большой скоростью. Надежда вспомнила, как лица сидевших в машине людей обдувал раскаленный воздух, приправленный каким-то сладковатым ароматом трав и деревьев…

– Дома, где вы будете жить, хорошие, построены они из кирпича еще англичанами во время их колониального правления, – рассказывал Александр. – В каждом доме есть обслуживающий персонал: бой и вочмен. Бой моет полы, носит воду, стирает, гладит и выполняет все другие домашние работы. Вочмен, то бишь сторож, охраняет дом и вас с шестнадцати часов до утра.

– У хирурга будет самый лучший вочмен. Его зовут Бангура, – добавила Вера, жена Александра. – Он даже имеет ружье. Все в округе об этом знают и стараются близко к дому не подходить.

– Правда, ружье это хранится в его семье еще с прошлого века, – улыбнулся Александр. – Оно такое длинное, что чем-то напоминает кремневое. Занятно, но Бангура ходит с ним на охоту, и нередко достаточно успешно.

– Бой у Вадима и Надежды тоже очень серьезный и трудолюбивый человек, – продолжала давать характеристики слугам Вера. – У него две жены, двое детей, и он выращивает касаву на достаточно большом участке, прилегающем к дому хирурга.

– А что такое касава? – спросил Виктор.

– Растение с большими корнеплодами. По вкусу они напоминают картофель. Из касавы готовят национальное блюдо – пласас. Его компонентами являются рис, рыба, зелень и очень острый соус с толчеными орехами. Вообще-то у местных вся пища очень острая, нам ее трудно с непривычки есть. Да и любое здешнее блюдо может содержать самые неожиданные ингредиенты, которые вам и представить трудно.

– Что именно? – спросила Надежда.

– К примеру, мясо удава. Они его очень любят и готовят из этого мяса самые разнообразные блюда. Или мясо обезьяны. Это вообще для местных деликатес, особенно когда обезьяна приготовлена на огне полностью и когда она пахнет палеными волосами. Вот как раз очень кстати… Видите, как вдалеке из леса в сторону дороги идет человек с ружьем на плече?

– Да. У него две какие-то сумки на плечах, – откликнулся Виктор.

– Это не сумки. Это обезьяны, – пояснил Александр.

Когда подъехали поближе, все отчетливо увидели, что действительно на длинных хвостах, завязанных на шее охотника, висели две убитые мартышки.

Сидящие в машине внимательно разглядывали дома, мимо которых проезжали. И, чем дальше машина отъезжала от столицы, тем дома эти были все невзрачнее и беднее. Некоторые из них напоминали курятники с входом без дверей. В жилищах были сделаны деревянные стеллажи, на них сидели и лежали люди. Вокруг домов бегало множество детей различного возраста. Опытный глаз медиков замечал у них пупочные грыжи, выпирающие из увеличенных животиков в виде сарделек и колбасок.

– А это что за мужичок бежит с двумя пластмассовыми бидонами по обочине дороги? – спросил хирург. – Куда он так спешит?

– Это он несет «пальмушку» – пальмовое вино. Его сливают утром сборщики вина в такие вот канистры литров на восемьдесят – сто каждая, и этот человек должен как можно скорее доставить вино в так называемые «рестораны», расположенные чаще всего у дороги и представляющие собой столы с лавками, врытыми в землю, под навесом из пальмовых веток.

– А почему нужно торопиться? – уточнил Вадим.

– В этом жарком климате «пальмушка» быстро начинает бродить и становится мутной, чем-то напоминающей нашу брагу, – ответил Александр.

– А как насчет градусов и вкусовых качеств? – деловито поинтересовался Виктор.

– Утром, когда вино только что соберут, оно чем-то напоминает сухое. Слабенькое такое, типа «Алиготе». Но после того, как «пальмушка» начинает бродить, она становится мутной, а процентное содержание спирта в ней повышается. Правда, при этом ухудшается вкус. Поэтому, чем раньше вино будет поставлено в холодильник, тем оно будет вкуснее.

– Интересно, как эту «пальмушку добывают»? – спросила жена гинеколога.

Александр, похоже, знал ответы на все вопросы, поэтому охотно начал новый рассказ:

– Этим в основном занимается люди из племени Лимбо. Они хорошо лазают по пальмам. Перед тем как забраться на дерево, они связывают очищенные от листьев пальмовые ветки, которые очень хорошо гнутся, в виде обруча, которому придают форму эллипса. Это приспособление одной частью эллипса закидывают через голову за спину, а второй – за пальму, и кольцо замыкается. Поднимаются сборщики «пальмушки» по стволу очень легко и быстро за счет выступов, образующихся после того, как в процессе роста опадают пальмовые листья. Передвигая вверх этот обруч и переступая ногами как по лестнице, человек достигает верхушки дерева. Там, где у пальмы расходятся листья, то есть у кроны, он вставляет в ствол бамбуковую трубочку и привязывает канистру, которая вмещает галлон[3]3
  4,5 литра.


[Закрыть] жидкости. По трубочке пальмовый сок стекает в канистру, и к утру она уже наполнена прозрачной «пальмушкой». Утром сборщик вновь лезет на пальму и снимает канистру. Продукт к употреблению готов…

– А это что там вдалеке за шлагбаум на дороге? – спросил хирург.

– О, это, можно сказать, достопримечательность Сьерра-Лумпу. Здесь его называют «Чек пойнт» – пункт проверки, по-нашему. Вот, к примеру, решили полицейские подзаработать, вдвоем или втроем берут две пустые железные бочки, на которые кладут толстую бамбуковую палку, перегораживая дорогу. Машины проезжают и платят определенную сумму, в зависимости от того, что везешь.

– А если водитель не захочет платить? – полюбопытствовал Виктор.

Александр улыбнулся:

– Ему о-очень долго придется стоять около такого поста. А это на такой жаре не очень-то приятно… Если говорить о машинах, перевозящих людей, так называемых «Пода-Пода», то их пассажиры сами соберут необходимую сумму для того, чтобы двигаться дальше. Обычно эти «Пода-Пода» набиты до отказа, люди сидят порой даже на крыше. Да вот вам живой пример, посмотрите.

В это время их автомобиль начал снижать скорость, чтобы остановиться у чек пойнта. По ту сторону шлагбаума стояла полугрузовая-полулегковая машина, набитая людьми. Они сидели, свесив ноги, даже на крышке багажника, где были привязаны сумки, мешки и куры. Шофер что-то выкрикнул, и буквально за считанные секунды была собрана необходимая сумма денег, которую он отдал полицейскому. Бамбуковую палку подняли, и «Пода-Пода» поехала дальше.

– Нам тоже надо платить? – спросил хирург.

– Ну уж нет! Они же не платят, когда приходят к нам лечиться, – ответил Александр. – Достаточно будет и тех журналов, что нам дали в Доме русского языка.

Он высунулся из окна машины и, улыбнувшись, поприветствовал полицейских. После этого они перекинулись несколькими фразами, и Александр протянул стражам порядка пару журналов «Moscow news». Полицейские радостно заулыбались и открыли шлагбаум, пропуская машину с врачами.

– Они будут читать эти журналы? – удивилась Надежда.

Вера рассмеялась:

– Конечно же нет! Они их сейчас же продадут, причем, за хорошие деньги. Здесь печатные издания стоят дорого. Посмотри, как богато эти журналы иллюстрированы. А какая бумага! В Советском Союзе таких нет.

И опять «ниссан-патруль» мчался по широкой дороге, оставляя за собой лесные массивы, поселки, мосты через небольшие речушки.

– В дождливый сезон эти ручьи наполняются водой и превращаются в довольно широкие реки, – сказал Александр. – А сейчас в них хорошо ловить рыбу. Нужен только хороший бредень или сетка. Кстати, прежний хирург достал у наших рыбаков, которые ведут промысловый лов в прибрежных водах Сьерра-Лумпу, сеть и подарил ее своему бою. Так тот в сухой сезон добывал рыбы столько, что и нас угощал.

– Вы ходите купаться на речку? – спросил Виктор.

– Нет. И вам не рекомендую. Вблизи рек плодится мошкара, передающая онхоцеркоз[4]4
  Гельминтозное заболевание.


[Закрыть] в форме, при которой поражаются не только внутренние органы, но и глаза. Мы купаемся только в океане, когда приезжаем в столицу за почтой и за зарплатой. Так что раз в два месяца одна из врачебных семей выбирается в столицу. Хороший отдых с купанием в океане и осмотром достопримечательностей. А в посольстве по вечерам показывают советские кинофильмы.

Врачи отъехали уже на большое расстояние от столицы, но шоссе поражало своей добротностью и ухоженностью. Даже в холмистых местах грунт был срыт, и дорога шла прямо без каких-либо подъемов.

Солнце тем временем поднялось уже высоко и стало заметно припекать. Александр попросил закрыть окна и включил кондиционер. Салон быстро наполнился прохладным воздухом, и Виктор, у которого рубашка на спине была уже мокрой, вздохнув полной грудью, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза от блаженства. В Советском Союзе только у правительственных чиновников могли быть такие машины, а уж кондиционеры…

За разговорами и не заметили, как машина въехала в населенный пункт с одно– и двухэтажными зданиями и множеством различных магазинов. Снова заговорил Александр:

– В городе к нам очень хорошо относятся и приглашают на все торжества и праздничные мероприятия. Население видит, что мы искренне стараемся помочь им в любое время суток. Кстати, здесь много ливанцев. В основном они являются владельцами магазинов, и всегда угощают напитками или кофе, стоит только зайти в их заведения…

Свернув с центральной улицы, машина въехала в запущенный сад, напоминающий лесной массив.

– Здесь расположены несколько домов, в которых будете жить вы. Сейчас нас встретят ваши помощники по дому – бои. Сильно их не балуйте, а требуйте исполнения работы как положено. Они за это получают довольно хорошие деньги от госпиталя, – подвел итог разговору Александр.

Дом, предназначенный для хирурга, оказался действительно лучше других. Он представлял собой одноэтажное строение в виде буквы «Т». Три комнаты, по пятьдесят – шестьдесят квадратных метров каждая, и большой холл соединялись с хозяйственными постройками крытым переходом и бетонированной платформой, возвышающейся над землей сантиметров на тридцать. Хозяйственные постройки состояли из кухни, где размещалась газовая плита, комнаты сторожа-вочмана и подсобки, с расположенной в ней чугунной английской печкой. Трава вокруг дома была выкошена на десяток метров, во дворе росли три дерева с плодами папайя, два манго, лимонное дерево и несколько больших сливовых деревьев. Все это напоминало хорошо ухоженный сад.

Бой споро перетаскал багаж приехавших и стал показывать хозяевам их жилище. Окна в комнатах были надежно забраны мелкой металлической сеткой и обрешечены. Мебель хорошо вписывалась в интерьер и была очень удобной. Только одна комната не имела мебели и не была отремонтирована. На стенах и даже на потолке виднелись грязные пятна, похожие на отпечатки собачьих лап.

– А что это за пятна? – спросил хирург.

– У прежнего хирурга в этой комнате жил бабуин, – пояснил бой.

– И где же он сейчас?

– Говорят, что он убежал, после того, как уехал его хозяин, – уклончиво ответил Фодя.

– А зачем он вообще держал бабуина? – удивилась Надежда. – Ведь с обезьянами, как я слышала, очень много проблем.

– Совсем нет. Этот бабуин был послушным. Он даже умел отгонять детей, которые приходили собирать сливу и манго. Они при этом очень сильно шумели и мешали хирургу и его жене спать после обеда. Собака детей не всегда могла отогнать, так как они залезали на деревья. А от бабуина им некуда было деться, он догонял сорванцов и на земле, и на деревьях. Потом они надолго забывали дорогу сюда. – Фодя явно одобрял действия охранявшей покой хозяев дома обезьяны.

Лишь через несколько месяцев врачи узнал, что бабуина съели в тот же день, как только уехал прежний хирург. В Западной Африке очень любят мясо обезьян, и на них специально охотятся в лесах…

Вот так и началась жизнь Надежды и ее мужа в республике Сьерра-Лумпу.

5

Рабочий день у советских врачей начинался в девять часов, за пятнадцать минут до этого за хирургом заезжала машина с коллегами. На переднем сиденье всегда размещался гинеколог – для этого большого человека необходимо было много места. В госпитале врачи переодевались, и начиналась работа – у каждого в своем отделении. Проходили дни, недели, месяцы…

Гинеколог сильно похудел и стал выглядеть намного моложе. Он рассказывал, что прежде сидел на многих диетах, соблюдал все посты, дважды лежал в институте питания, но никак не мог сбросить вес. Здесь же все произошло само собой – всего за пару месяцев Виктор похудел более чем на сорок килограммов, стал стройным и подвижным. Больше того, забеременела его жена, хотя, прожив вместе семь лет, они уже отчаялись завести детей.

Помимо оперативных вмешательств гинеколог совместно с главным врачом госпиталя теперь занимались и лечением бесплодия. В Сьерра-Лумпу эта проблема была очень актуальной: здесь разрешалось многоженство, и, чем богаче был мужчина, тем больше у него было жен. Врачи шутили, что в прежние годы процесс излечения был очень прост и состоял всего из нескольких этапов. Начиналось все с того, что пожилой супруг привозил свою молодую жену в госпиталь, главврач размещал ее в отдельной палате. В рентгенологическом корпусе работал очень красивый и очень здоровый техник из Гамбии, который жил прямо на территории госпиталя. Окно отдельной палаты располагалось прямо напротив окон этого рентген-техника, который днем часто просиживал без работы, любуясь на юных женщин, зато вечерами он все время был чем-то очень занят…

Шутки шутками, но результаты реального лечения оказались поразительными, что тоже работало на укрепление авторитета советских врачей. Правда, первое время гинеколог очень возмущался тем, что у женщин зачастую возникали проблемы, вызванные дикой местной традицией. Суть ее заключалось в том, что у 9–10-летних девочек в домашних условиях вырезались клитор, а также большие и малые половые губы с некоторыми близлежащими участками мягких тканей. После этой процедуры девочка считалась подготовленной к семейной жизни и ее одаривали богатыми подарками. Объяснить русским необходимость и смысл нелепой процедуры никто не хотел, местные попросту избегали разговоров на эту тему. Конечно, советские врачи понимали, что это связано с многоженством – девочкам вырезали эрективные зоны для исключения каких бы то ни было неприятностей в последующей семейной жизни. Гинекологу жестокая традиция справедливо казалась варварством, создающим целый «букет» медицинских проблем, но… Сделать он ничего не мог, оставалось лишь лечить несчастных.

Среди советских врачей своей эрудицией и профессионализмом выделялся хирург, который очень быстро ориентировался практически во всех ситуациях. Он оперировал не только на органах грудной и брюшной полости, но и на костях и суставах, а также при травмах центральной нервной системы. Вадим безошибочно ставил диагнозы даже при самой сложной патологии и мог правильно определить тактику ведения операции не только у взрослых, но и у детей. Он быстро завоевал авторитет у всех врачей госпиталя, и к его мнению стали прислушиваться при выборе метода лечения сложных в диагностическом плане больных. У хирурга была какая-то сверхточная прогностическая способность, причем не только в правильном лечении болезни, но и в определении верного выбора в решении запутанных житейских вопросов. Все это притягивало людей к нему и вызывало какое-то особое уважение.

6

Стояла изматывающая белых врачей жара, хотя сухой сезон еще только начинался. Домашние животные прятались в тени вечнозеленых деревьев. Лишь изредка между корпусами госпиталя, сухо шурша, пробегали по выжженной траве ярко-оранжевые вараны. Их стремительные движения с внезапными остановками, во время которых ящерицы, задрав голову, пристально вглядывались в ту или иную точку, вызывали восхищение не только у новоприехавших. При малейшем шуме вараны мгновенно исчезали. Совсем по-другому вели себя обитающие на деревьях хамелеоны, которые практически не реагировали ни на какие внешние раздражители. Медленно меняя окраску, они передвигались по веткам, отвлекая от бесконечной суеты наблюдавших за ними медиков.

Время подходило к окончанию рабочего дня, русские врачи сидели в своем офисе и наблюдали из окна за передвижением хамелеона. Все молчали и с интересом созерцали смену окраски наружных покровов животного в зависимости от места нахождения различных частей его тела. Голова хамелеона была ярко-зеленой, так как она уже поравнялась с листьями дерева, а туловище еще оставалось коричнево-серым – под цвет ветки.

Неожиданно открылась дверь, и в помещение быстро вошла белая женщина высокого роста с русыми волосами. Голубые глаза ее возбужденно блестели, а на впалых щеках был заметен неестественный румянец. Платье повисло на худом теле и выглядело далеко не новым, туфли были заметно изношены, а низкие каблуки сильно сточены.

– Здравствуйте, земляки, – заговорила она по-русски. – Меня зовут Валентина, и я совгражданка (так в Сьерра-Лумпу называли женщин, уехавших из Советского Союза за своими мужьями в другие страны, и имевших двойное гражданство). – Вы не могли бы проконсультировать моего сына. Он в последнее время сильно кашляет?

Этот визит никого не удивил – многие совгражданки частенько приходили в госпиталь, чтобы поговорить с земляками и повспоминать о России. Нередко их приводили сюда собственные болезни и болезни родственников. Совгражданки знали, что помощь будет оказана не только бесплатная, но и квалифицированная – порою им помогали медикаментами из гуманитарной помощи, присланной из Советского Союза. Лишь единицы из них жили достаточно хорошо, остальные перебивались от зарплаты до зарплаты, не имея возможности посетить Родину из-за высокой цены билетов на самолет. Все они общались между собой, и о каждой было известно все, но эта женщина была врачам незнакома.

– Я здесь впервые, так как живу на острове Бонд, – грустно сказала Валентина. – Раньше жила в Ставрополе и имею два высших образования: инженерно-техническое и экономическое. Мой отец – профессор в инженерно-строительном институте, а мать – доцент в Ставропольском мединституте. Я вышла замуж за сьерра-лумпийца еще в Ставрополе. Родители, конечно, были против этого брака, но я настояла на своем. Когда муж закончил институт, он увез меня с собой в Сьерра-Лумпу, пообещав красивую жизнь. Много наговорил такого, чего в действительности не оказалось. Не было у него ни двух шикарных магазинов, ни большого дома на берегу залива, ни всего прочего… Затем у нас родился мальчик, который несколько отвлек меня от всех проблем. Но вскоре муж сказал мне, что готовится к серьезной работе в парламенте, что он находится в жесткой оппозиции к властным структурам и что его могут убить. Он очень опасался за нас и уговорил меня отправиться на остров Бонд на несколько месяцев. Туда можно добраться только в сухой сезон, проделав восьмичасовой путь на лодке, а в период дождей никакой транспорт на остров не ходит. Муж сказал, что вернется за нами, как только пройдут выборы. Но прошел год, а затем другой. И вот уже моему мальчику двенадцать лет, и он чем-то болен.

– Что же у него болит? – спросил Александр.

– У сына слабость и сильный кашель, хотя температуры нет.

– Понятно… Сейчас его посмотрит терапевт.

– Только я вас хочу сразу предупредить, что у меня нет средств, чтобы заплатить за обследование, – забеспокоилась Валентина. – Я собрала немного денег, которых хватит нам только на дорогу. И я очень надеюсь на вашу помощь, как своей соотечественнице.

– Ну что вы, что вы… Мы конечно же поможем, – успокоил ее Александр и попросил терапевта пойти с Валентиной в приемную комнату, чтобы осмотреть мальчика.

Вскоре терапевт вернулась и сказала, что мальчику нужно сделать рентгеновский снимок легких: есть подозрение, что у него туберкулез. Пока рентгенолог занимался ребенком, Валентину пригласили в офис и стали расспрашивать о ее жизни в Сьерра-Лумпу.

– На что же вы жили все это время? – спросила операционная сестра.

– Я сейчас работаю учительницей математики в школе. Зарплаты хватает только на то, чтобы купить мешок риса. Конечно, деньги уходят и на мелкие расходы. В основном мы питаемся рисом.

– Ваш муж за это время так и не объявился? – медсестре было очень жалко эту женщину. – Ведь прошло столько лет. Может быть, его и в живых уже нет?

– Жив… Он сейчас в городе Маккени. К сожалению, я не сразу поняла, что он специально завез нас так далеко, чтобы мы не смогли выбраться оттуда.

– А вы не пробовали написать своим родителям и попросить их о помощи? – поинтересовался Александр.

Валентина понурилась, было видно, что ей тяжело говорить на эту тему:

– Нет, я не хочу их беспокоить… Когда мы уезжали из Советского Союза, они меня очень упрашивали, чтобы я не делала этого. Но я настояла на своем. Мы поругались, они в большой обиде на меня…

– Родительское сердце все простит… – начал Александр.

– Нет! Я никогда не позвоню им, – выпалила Валентина, выпрямив спину и твердо сжав губы.

В это время ее сынишка подошел к офису, и в проеме двери врачи увидели высокого, худого мальчика с красивыми чертами лица, большими карими глазами, маленьким носом и смуглой кожей. Волосы его вились крупными кольцами, создавая иллюзию только что сделанной прически.

– Это мой сын, и зовут его Артем, – представила мальчугана Валентина. – Мы с ним много говорим о Советском Союзе. Я обещала ему, что, когда ему исполнится четырнадцать лет, я постараюсь отдать его учиться в Дом русского языка во Фритауне. А затем, мы надеемся, что его через наше посольство направят учиться в Советский Союз. Ты увидишь, какая там замечательная природа, – обратилась Валентина к сыну, – попробуешь кефир. Это так великолепно и вкусно!

– Он что, никогда не пробовал кефир? – удивилась операционная сестра.

– Он много чего никогда не пробовал, – вздохнула Валентина. – Надеюсь, что это у него все впереди…

Разговор прервал рентгенолог, который принес снимки мальчика.

– У него туберкулез, – прошептал врач, вплотную подойдя к Александру. – Надо бы сделать снимки и матери, ведь они находятся в тесном контакте. Да и румянец на ее бледном лице тоже говорит о туберкулезе.

Ребенка попросили подождать за дверью, а Валентине объяснили, чем болен ее сын. Она очень расстроились, но плакать не стала.

– Где же я возьму деньги на лечение? – женщина с испугом посмотрела на окружающих.

– Мы дадим вам необходимые лекарства из гуманитарной помощи, – сказал Александр. – И попросим главного врача, чтобы он оказал содействие в дальнейшем лечении.

Вскоре стало ясно, что и у матери тот же диагноз… Александр снабдил Валентину необходимыми медикаментами и повел ее к главному врачу. В офисе после ухода Валентины заспорили. Кому-то было жаль эту женщину, кто-то не мог понять ее гордыни – единственная дочь не хочет обращаться к родителям за помощью… Гинеколог же сказал, что она сама во всем виновата, и пусть самостоятельно ищет пути выхода из сложившейся ситуации.

– Сама себя загнала в рабство под флагом любви, – кривя губы, процедил Виктор.

– Но при чем здесь мальчик? Ведь он живет впроголодь, не знает даже, что такое кефир! – возмущалась операционная сестра. – Они мечтают о Советском Союзе, но кто его сейчас возьмет туда с туберкулезом?

Вопрос повис в воздухе…