Текст книги "Лабиринт. Фантастическая реальность"

Максу вдруг стало жутко. Он одернул руки и, отскочив от стены, застыл на месте. Свечение тут же исчезло и все встало на прежние места. Он с минуту стоял неподвижно, вновь переживая то мгновение, когда он встретился лицом к лицу со смертью. Его сердце бешено забилось. Дела обстояли еще хуже, чем тогда, когда ему грозило предстать перед судом и провести остаток жизни в тюрьме. Теперь за ним охотилась не только милиция, но и те, кому он перешел дорогу своей случайной встречей с киллером. Макс уже не сомневался, что это был тот самый человек, которого он видел накануне убийства, сначала в баре, а позже по дороге – до того, как он споткнулся об эту проклятую винтовку. Он так же знал, кто был жертвой. Петляя по улицам, Макс несколько раз натыкался на одинаковые заголовки газет в киосках и коммерческих палатках, где сообщалось о трагической гибели» кандидата на пост президента Бурятии. Тогда он чувствовал себя уже относительно спокойно и в безопасности и мог полностью прочитать статью. Оказывается, в Воробьева стреляли как раз в то время, когда Макс возвращался домой и не далеко от того места, где его схватили – на автостоянке перед гостиницей Бурятия». Что касалось непосредственно убийцы, то благодаря оперативным действиям работников милиции и личной охране Воробьева преступник был задержан на месте. Итак, с одной стороны милиция и, может быть, люди Воробьева, с другой – мафия: другого названия тем, кто его хотел устранить, Макс не мог придумать. И что делать? Макс посмотрел на кольцо. Да ничего не надо делать! У него есть то, что ему поможет. То, с чем он может защитить себя, может быть неуязвимым ни для кого и не для чего! Теперь он сам хозяин своей судьбы, надо только хорошо подумать, как ею распорядиться. Но сначала он должен избавиться от тени, которую она на него набросила.

Успокоив себя такими мыслями, Макс прошел в кухню и достал из холодильника бутылку пива, затем вышел во двор и, усевшись на скамейку под черемухой, открыл ее одним пальцем.

– Тьфу ты! Что за ерунда! – выругался он, сделав глоток.

Рот был полон пены. В горло попало несколько капель, а вся остальная жидкость, зашипев, устремилась наружу, прямо ему на рубашку.

– Старое, – заключил он и, поставив бутылку на землю, достал сигарету.

Но и здесь ничего не вышло. Сделав затяжку, он не почувствовал знакомого вкуса дыма. В легкие попал только воздух, согретый тлеющим табаком, а сама сигарета при этом сильно дымилась, окутав его густым облаком.

– Так, значит, ты за здоровый образ жизни? Кошмар!

Макс повернул кольцо и, наслаждаясь холодным напитком, сделал несколько глубоких затяжек.

11

– Нет, но вы хоть понимаете, что натворили?

– Сергей Васильевич, мы сделали все возможное.

– Все возможное. Ты хочешь сказать, что двадцать с лишним человек не могли справиться с каким-то мальчишкой?

– Это не мальчишка. Он профессионал… У меня пять бойцов в больнице, двое в тяжелом состоянии. Если иметь в виду, что он одним выстрелом убил Воробьева, одно это говорит о том, что он не простой любитель. Я еще никогда не видел таких… Он просто застал врасплох!

– Вот именно – застал врасплох. Теперь будут говорить не только о том, что мы не умеем работать, но и что не можем достаточно хорошо организовать охрану у себя под носом! Утром звонил Лосев. За стол не сесть, а он уже звонит! И что ты думаешь? Он отказывается от наших услуг! Соображаешь? Какой засранец! Это только цветочки. Нам перестают доверять. Соображаешь?

– Понимаю. Мы найдем его.

– Уж постарайся. Не хватало еще нервы мотать из-за какого-то сопляка. Есть дела поважнее.

– Разрешите идти?

– Да… Постой, Чепак, чуть не забыл. Там люди этого Воробьева своего человека прислали. Уж очень просили ввести их в курс дела. Забыл его фамилию… Майор в общем. Пусть с тобой побегает, авось поможет чем. Сейчас он должен быть уже у тебя.

– Но, Серг…

– Давай, давай, иди! Не рассуждай, работай.

– Вот старый хрыч! – выругался полковник, выйдя из кабинета.

– Добрый вечер. Полковник Чепак?

В дверях поджидал мужчина. Сравнительно молодой на вид, одет в серый костюм, в руках желтая папка.

– А вы, вероятно, и есть майор… – догадался полковник.

– Майор Брюлов.

– Да, да. – Полковник сделал вид, что вспомнил его фамилию, – Вы случайно не родственник художника, который…

– Нет. Просто однофамилец.

– Ну да, ну да.

Полковнику не нравилось, что его перебивают. Майора же это нисколько не смущало. Он смотрел на него такими глазами, словно ждал случая еще раз опередить его мысли. Наконец, полковник тронулся с места и пошел быстрым шагом.

– Как в кино, ей богу! – рассердился вдруг он, когда они спускались по лестнице. – Всегда, если какое-нибудь серьезное дело, обязательно тут как тут ФСБ… ФБР. Как будто беспомощные мы.

– Это не обычное дело, – тактично вставил майор Брюлов.

– Ну да, конечно! За всякую шушеру вы не беретесь. Мусор нам оставляете разгребать.

– Если вы не хотите…

– Ладно, это я так, – смягчился полковник. – Просто надоело уже. Тебя винят за то, что ты не можешь достать то-то, что находится за стеной, которую невозможно перепрыгнуть, а потом, когда ты преподносишь это на блюдечке, начинают обвинять за сломанную стену.

– О, вы философ!

Они петляли по коридорам. Полковник заходил то в один кабинет, то в другой, то встречал кого-нибудь и подолгу с ним разговаривал. Брюлов ни на шаг не отходил он него.

– Что вы думаете, майор, об этом Егунове? – Наконец спросил полковник, когда они остановились у его кабинета. – Вы уже ознакомились с делом?

– Да, я читал протоколы допроса и осмотра места преступления, – подтвердил Брюлов.

– И что вы об этом думаете?

– Думаю, придется потрудиться.

– Вот именно, – согласился полковник и открыл дверь.

Пройдя в помещение, он сразу направился к шкафу и достал графин с малиновой жидкостью. Налив немного в стакан, тут же осушил его и посмотрел на майора.

– Не желаете?

– Нет, спасибо.

– Привычка! Никак не могу от нее отделаться. – полковник поставил графин обратно в шкаф и плюхнулся в кресло. – Когда я был молодым, мне часто приходилось выходить на ковер. После этого необходимо было что-нибудь принять. Я так нервничал и переживал! Но сейчас, когда жизнь наполовину прожита, мне уже все равно. А привычка осталось. Так вы говорите, читали протокол?

– Да, и меня смущает одно обстоятельство.

– Какое же?

Полковник отметил про себя поведение майора. Он держался уверенно, никаких эмоций и видимых размышлений.

– Отпечатки пальцев, – пояснил Брюлов.

– Не понимаю.

– Они обнаружены только в двух местах – на прикладе и на стволе.

– Ну, это еще ни о чем не говорит. Возможно, он не успел от них избавиться.

– А не легче было бы воспользоваться перчатками?

– Может, он так и сделал.

– Но их нигде не обнаружили, ни у него, ни на месте преступления.

– Он их сожрал, – язвительно произнес полковник и снова полез в шкаф. – Послушайте, майор, я знаю – вы хотите сказать, что Егунов не мог убить вашего бывшего шефа. В момент задержания он был в нетрезвом состоянии, учится на втором курсе спортфака, что кажется странным для не бедного наемника. Зачем ему образование, если ему и так хорошо! Учится как все, нестабильно, под настроение, что тоже странно для пунктуального человека. Живет случайными заработками и на стабильные поставки» домушников-наркоманов. Продает, перепродает… Все это я знаю, майор. – Полковник наполнил стакан и продолжил. – Знаю, что такому человеку не то что доверить оружие нельзя, даже потрогать не дадут, хотя он и бывший десантник. Армия это одно, жизнь на гражданке другое… Но если посмотреть с другой стороны. Поверьте, у меня немалый опыт и я научился смотреть на все с разных сторон… Если предположить, что заказчик решил использовать новый подход. Что он знает, как мы на это отреагируем. Притворившись дилетантом и даже оставив после себя следы в виде отпечатков пальцев, он полностью себя дискредитирует. Но мы ведь будто бы тоже не дураки и сразу сообразим, что здесь что-то не так, что профессионал не может так облажаться, и рано или поздно отпустим его или посадим за решетку, откуда он спокойненько убежит… Вы видели, что он натворил в камере?

– Да.

– Так вот, все это лишь усугубляет дело.

Полковник выпил еще и убрал стакан в стол. Брюлов смотрел на него некоторое время раздумывая, потом подошел к нему поближе и, присев на стул, положил свою папку на стол.

– Полковник, – начал он наставническим тоном. – Мы с вами серьезные люди и я нисколько не сомневаюсь в вашей компетентности, даже знаю, что вы обо мне думаете – молодой, неопытный. И знаю, что вам неприятно мое присутствие здесь. Если вы хотите ввести в заблуждение меня и мое начальство своими нелогичными подозрениями, то вам придется сделать это в письменной форме…

– Вы мне угрожаете?

– Нет, ни в коем случае. Но если вы не хотите сотрудничать, мне придется доложить об этом своему шефу. Дело передадут в другие руки, а вас оставят в покое. Вы ведь этого хотите? Хотя я не думаю, что вас за это погладят по головке.

– Да, вы правы, – неожиданно согласился полковник. Он и впрямь не любил, когда в его дела вмешивались, тем более из ФСБ. Этим ребятам не приходится выкручиваться, чтобы спасти чью-то репутацию, будь то даже их собственная организация. Им было проще хранить подобные тайны. Они действовали четко и думали так же. Ему же необходимо было подстраховаться в случае, если он не сможет отыскать настоящего убийцу Воробьева. Он понимал, что если он этого не сделает – полетят головы, в том числе и его. Но о себе он не беспокоился. Себя он считал уже старым для таких дел и был бы только рад, если бы его отстранили от дела. Но личная просьба, которая хоть и была в форме приказа, обязывала его продолжать работать, хотел он этого или не хотел.

– Правы, правы, – снова произнес полковник. – Дело действительно серьезное. Главное – не кто убил, а кому это было нужно. Об этом мне даже думать не хочется. Как вы считаете – кому?

Майор сдержал улыбку, но ответил серьезно:

– Не знаем. Сначала надо найти того, кто действительно держал эту винтовку в руках, когда совершилось убийство, а потом говорить об этом. Конечно, есть версии, но без зацепок они пока остаются расплывчатыми. С уверенностью можно сказать только то, что это связано с его предвыборной компанией.

– Он мог победить, да?

– Да.

– Это хреново. Такого президента потеряли! Нам сейчас как раз железная рука нужна. При нашем-то бардаке…

– Скажите, полковник, – перебил Брюлов, почувствовав, что напряжение между ними немного спало. – При допросе Егунова вы пользовались какими-нибудь… конечно, это останется между нами… недозволенными методами?

– Если вы имеете ввиду его необыкновенную силищу, то ни к каким препаратам мы не прибегали. А что касается обычных методов, так вы, по-моему, в таких делах похлеще нас. А что, вам не верится, что это мог сделать человек?

– Если бы не свидетели побега, то ни за чтобы не поверил.

– А я видел собственными глазами, – произнес полковник и, поставив на стол локти, растопырил пальцы. – Он одной рукой сломал дверь, как будто она из картона. За всю свою нескучную жизнь я никогда так не выпучивал глаза. Признаться, я тогда чуть в штаны не наложил!

– Он вас не тронул?

– Если это можно так назвать. Пальцем только ткнул, – полковник показал на грудь. – До сих пор болит. Все посинело.

– А что эксперты?

– Эксперты! У них самих глаза на лоб полезли. Вот ждем сейчас гостей из Москвы. Похоже, нам с тобой, майор, скоро придется уступить место.

– Тем более надо пошевелиться.

– Надо-то надо…

– Егунов упомянул на допросе о каком-то человек, он видел его накануне убийства как раз около того места, откуда был произведен выстрел, – снова перебил Брюлов. – Также часа за два он видел его в баре «Кингсбургер».

– Это ни о чем не говорит.

– Однако тот человек шел ему навстречу, когда Егунов возвращался из бара.

– Ну и что? Вышел-пришел, пришел-ушел. Мало ли что ему надо было. Может, он его выдумал.

– Тогда кто его хотел убрать?

Полковник удивленно посмотрел на майора. Значит, и про это знают. Ох и ловкие же ребята! Везде успевают!

– Нам все известно… Полковник, я думал, мы с вами договорились.

– Да-а, дело куда запутаннее, чем я предполагал, – наконец сдался полковник, – может, он действительно говорил правду?

– Возможно. Но надо проверить.

– Ох, хотел на старость лет в кресле посидеть! Нет же – давай, говорят, Чепак, займись этим лично!.. – Он взял трубку и стал набирать номер. – А может это к лучшему?

12

Темнело. На город сверху смотрели черные тучи, собираясь избавиться от своей тяжелой ноши. Дул порывистый ветер предвещая хороший дождь. Так лучше, подумал Макс. Он терпеливо ждал на противоположной стороне улицы и смотрел в тусклые желтые глаза бара, прикрытые прозрачными занавесками. Он хорошо видел, что происходило внутри. Вот только что зашла молодая пара и встала к стойке. Молодой человек обнимал девушку за плечо и что-то говорил бармену. Столики были пусты, кроме одного. Человек сидел лицом к телевизору и Макс мог видеть только его спину. По клубам дыма было заметно, что он курил сигарету за сигаретой. Он был одет во что-то темное и Макс почти убедил себя в том, что это тот самый человек, которого он видел в день убийства, хотя осознавал, что не реально встретить его здесь еще раз. Но позже Макс вспомнил, что прежде чем отдать пачку, бармен выходил в заднюю дверь и только потом подошел к своему клиенту. У Макса была хорошая зрительная память и он не сомневался, что он это придумал не для того, что бы подогреть свои подозрения. Он даже запомнил – что это были за сигареты «Марльборо», а таких на полках было предостаточно.

Тем временем молодая парочка собралась уходить. Макс напрягся. Когда они вышли из бара, он покинул свое место и почти бегом перешел улицу.

– Сегодня понедельник, мы закрываемся. Приходите завтра.

Макс не обратил внимания на бармена и молча подошел к единственному посетителю.

Это был не он. На него смотрело мокрое от слез лицо, по которому от левого глаза спускался широкий шрам, до самого подбородка. Вот-те на! Он искал преступника, а нашел какого-то горем убитого пьяницу. Ну, ничего! Макс развернулся и подошел к стойке.

– Извини, – обратился он к бармену. – Вчера сюда заходил один мужик в таком длинном плаще… Ты бы не подсказал, где его можно найти?

– К нам многие заходят.

– Брось! Ты еще с ним о чем-то шушукался. Он сигареты покупал.

– Возможно, – согласился бармен. – Прости, но мы закрываемся.

Он выключил свет, давая понять, что не хочет больше общаться.

Макс с минуту удивленно смотрел на бармена, потом схватил его за шиворот, приподнял и перетащил через стойку.

– Иди-ка сюда!

Бармен упал на пол, но быстро вскочил и поднял кулаки. Макс поймал его руку и одним рывком придал его беспомощному телу способность летать.

Он явно перестарался. Он не хотел, чтобы так получилось.

Пролетев над головой пьяницы, бармен мешком упал на пол и покрутившись вокруг своей оси, ударился в одну из музыкальных колонок, стоявших у сцены. Макс с опаской посмотрел на человека за столиком, но того, казалось, ничего уже не волновало. Он лишь мельком взглянул на бесчувственное тело и снова пустил слезу. Надо же – такое горе! Вдруг послышался какой-то шум.

Очнувшись, Макс в мгновение ока перескочил стойку и оказался около двери, ведущей вглубь бара.

– Можно? – спросил он, просовывая в проем голову.

В комнате никого не было. Макс прошел к стоящему посередине столу и, заглянув под него, воскликнул:

– Никого!

Слоняясь по комнате, он заглядывал под стулья, за шторы и каждый раз вслух констатировал, что там никого нет. Наконец, убедившись в тщетности своих попыток кого-нибудь найти, он сел на стол и достал сигарету.

– Сдаюсь! Ловко спрятался, ничего не скажешь!

– Сиди спокойно, – послышалось вдруг слева.

Макс повернул голову, но никого не увидел, кроме самого себя в огромном, от пола до потолка, зеркале. Вдруг зеркало сместилось вправо и вместо Егунова Максима на него теперь глядело дуло пистолета.

– Вот это да! Ну, ты даешь! – Макс не смог скрыть восхищения. – Ну впрямь как Копперфильд!

– Заткнись!

Из темноты вышел мужчина и отошел в сторону, продолжая держать Макса на прицеле. Его блестящие черные волосы были зачесаны назад и, казалось, не гармонировали с зеленой рубашкой и джинсами. Скорее всего ему бы подошла военная форма или строгий костюм, а к квадратному лицу – черная шляпа с широкими полями. Макс даже немного разочаровался, увидев перед собой обычного бандита. Это был тоже не он.

– Руки за голову и без глупостей!

Макс повиновался.

Подойдя к нему, мужчина обшарил его с ног до головы и снова отошел на прежнее место, затем приподнял брови и, улыбнувшись, спросил:

– Как это тебе удается?

– Что?

– Уцелеть.

– Где?

– Начнем с тюрьмы.

– Так это ты, подлец, чуть не убил меня?!

– Нет. Не я, к сожалению. Но все-таки, прежде чем я исправлю эту ошибку, расскажи мне. Из восьмого отдела еще никому не удавалось убежать. Ты первый, у кого это получилось. Поделись секретом.

– Ты что, убьешь меня прямо здесь и даже не спросишь, как меня зовут? – обиделся Макс и положил руки на колени.

– Подними.

– Ладно, ладно! – он вернул руки за голову и, поерзав, мечтательно посмотрел в потолок, и таинственным голосом начал рассказывать. – Так вот, слушай… Как это в фильмах, когда жертва от страха аж воздух портить начинает?.. Ага, вспомнил!

Макс сделал испуганные глаза.

– Началось это давным-давно. Тогда не было ни ментов, ни преступников…

– Прекрати!

– Но я только начал! – возмутился Макс, – Э-эй! Мужик, ты что?!

– Похоже, я так и не узнаю эту замечательную историю. Ты пришелся как нельзя кстати и умрешь тоже – кстати.

Макс не хотел снова испытать знакомое чувство. Перед тем как раздался выстрел, он успел схватиться за пистолет. Пуля, издав странный звук, беспомощно упала на пол и откатились к ноге своего изумленного хозяина. Макс не отпускал руку, продолжая сжимать пистолет вместе с пальцами, которые держали его, превращая их в однородную массу до тех пор, пока пронзительный, полный дикого ужаса, вопль не заполнил всю комнату.

– А теперь ты расскажи мне! – закричал Макс в унисон адской музыке.

– Кажется, опоздали.

Полковник подошел к бармену. Тот лежал, держась за плечо, и тихо стонал.

– Что он хотел? – спросил полковник присев к нему.

– Не знаю.

– Жестко работает!

Брюлов стоял позади и с интересом смотрел на разбитую колонку.

– Как он выглядел?

– Не знаю… то есть не помню, – осекся бармен. – Глаза у него были такие… спокойные.

– Холодные.

– Да. Я, правда, не знаю. Ограбить, наверно, хотел.

– Товарищ полковник, взгляните сюда! – донесся издалека голос лейтенанта. – Здесь еще один!

Оставив бармена в покое, полковник с майором прошли за стойку. Посреди комнаты на столе лежал человек. На его правой руке, где должна была быть кисть, свисал бесформенный кусок мяса, из которого сочилась кровь. Лицо мужчины было опухшим и в синяках. По вздымавшейся чуть заметно груди было видно, что он еще жив.

Увидев его, Брюлов застыл у входа и обратился к полковнику:

– Сергей Алексаныч, пожалуйста, прикажите своим людям выйти на минуточку. И пускай вызовут скорую.

– Что такое? – поинтересовался полковник, когда они остались одни.

Майор подошел к бесчувственному телу и стал нащупывать пульс на уцелевшей руке.

– Это Круглов. Игорь Круглов.

– Ваш?

– Бывший. Уволен два года назад. За превышение.

– А что он здесь делает?

Еще секунду назад полковник тешил себя мыслями о предстоящих поисках, а теперь ему придется переваривать в голове свалившуюся новость, что в этом деле могут быть замешаны куда более серьезные личности, чем простые конкуренты на высокий пост.

Брюлов молчал. Он сидел на полу, прижавшись спиной к зеркалу, и размышлял.

Не дождавшись ответа на свой вопрос, полковник подошел к столу и, сняв ремень с пострадавшего, перетянул ему предплечье. Затем осторожно взявшись за рукав рубашки, положил поврежденную руку на край стола и невольно содрогнулся, рассмотрев поближе изуродованную кисть. Кисть была похожа на один сплошной кровавый комок и поначалу он не придал значения ее несоизмеримо большой форме. Но сейчас было отчетливо виден среди торчавших белых косточек посторонний предмет – то, что осталось от пистолета. Дуло, которое он принял за большой палец, было сплющено у основания и немного согнутым. «Стечкин», промелькнуло в голове у полковника. Вся же остальная часть оружия являлась составной частью смеси костей, запекшейся крови и мышц, среди которых просматривались два или три бывших патрона. Полковник опустил голову и увидел в луже крови еще несколько.

– Господи, да кто же он такой? – воскликнул он в ужасе.

Ему невольно вспомнилась давняя история, заставившая его полностью пересмотреть ценности, связанные с существованием человека и поставить его жизнь наравне с остальными существами, одинаково сравнивая и переживая их смерть – не как человеческую, а как животного. Он был еще молодым и неопытным лейтенантом, помощником следователя прокуратуры по особо важным делам. Тогда они никак не могли напасть на след одного опасного преступника, который отличался особой жестокостью к своим жертвам: постоянно менял географию преступлений, появляясь в разных местах города, и был непредсказуем. Но однажды он превзошел самого себя. Пробравшись в одну из квартир с целью ограбления, он обнаружил, что в ней, кроме него, еще кто-то был. Оказалось, что хозяин, уехавший в командировку, пустил туда своих знакомых, чтобы они за время его отсутствия могли за ней присматривать. Это были молодые люди – парень и девушка. Но преступник не испугался и не убежал. Взяв с кухни топор, нож, он ворвался в спальню. Что произошло потом, можно было только догадываться. Парня буквально собирали по частям: его руки и ноги нашли в разных комнатах, голова была в туалете. Она стояла на крышке унитаза лицом к двери, в глаза были вставлены спички, а во рту торчала истлевшая сигарета. Остальные части тела были аккуратно сложены в холодильнике. Девушка сидела привязанная к креслу с завязанным ртом и срезанными веками, она была слепа. Позже врачи установили, что это произошло в результате перенесенной ею психической травмы – очевидно, трагедия происходила у нее на глазах. Через два дня преступника удалось задержать. Это произошло чисто случайно – когда он пытался сбыть награбленное: покидая квартиру, он не забыл прихватить с собой дорогие вещи. Им оказался молодой юрист, работавший в одной из нотариальных контор. Среди своих коллег он был уважаемым человеком, но очень стеснительным, чтобы брать взятки. Вычисляя среди клиентов своих будущих жертв, позже он таким образом выплескивал на них всю злость, скопившуюся через зависть и осознание того, что он неспособен быть как они – богатым, красивым и счастливым.

С тех пор лейтенант Чепак навсегда забыл, что он принадлежит к тем, кто считает себя на ступень выше своих младших братьев по разуму. После он стал прибегать к малиновой жидкости, которая до сих пор стоит в графине у него в кабинете. И он это делает не из-за того, что боялся взысканий, в чем он уверил майора, а из-за неспособности уместить в своей голове подобные вещи. Он не заметил, как постепенно стал чем-то похожим на преступников, которых ловил: стал более жестким и не церемонился на допросах, когда не мог добиться нужного результата, понимая свою беззащитность перед неизбежным, быть может, как тот маньяк, неспособный воплотить свои желания.

Сейчас он чувствовал почти то же, за исключением того, что ступень, на которой он стоял, начала колебаться вверх-вниз и с каждым разом увеличиваться.

Тогда он столкнулся с завистливым человеком, с больным воображением, сейчас он имел дело с обиженным парнем, наделенным необъяснимой силой, который способен на более серьезные вещи.

– Чем же это он обожрался, а, майор? – полковник посмотрел на Брюлова. – Простой смертный на такое не способен.

– Значит, способен, – очнулся майор. – Не робот же он в самом деле.

– Не знаю, не знаю. Но мне почему-то кажется, что мы его больше не увидим… Круглов-то твой не зря здесь.

13

Влад без всякого интереса смотрел на прилавки, медленно продвигаясь с потоком людей. Он уже целый час ходил по центральному рынку в поисках подходящей футболки. Проснувшись рано утром с мыслями пойти куда-нибудь прогуляться, он решил заодно зайти на рынок и посмотреть себе что-нибудь на лето. Он не мог сидеть дома, ему надо было освежиться, выйти наружу, где не будет наедине со своими мыслями и сможет отвлечься от надвигающейся тоски. Думать ни о чем не хотелось: ни о том, как ему дальше жить, ни о странном побеге Макса. Его беспокоила одна только мысль – что теперь будет с его другом. Он искренне переживал за него и представлял, каково ему сейчас. Перед глазами все еще стояла картина – окно, изрисованное кривыми трещинами, сходившимися к небольшому отверстию от пули. Его проблема казалась теперь ничтожно малой по сравнению с тем, что предстояло вынести Максу. Недавнее прошлое представлялось таким далеким и безмятежным, и вот когда грянул гром, все перевернулось с ног на голову. Влад направился к выходу, так ничего и не купив, торгашей было еще меньше, чем потенциальных покупателей, ждать не хотелось.

– Извините, пожалуйста! Задержитесь на секундочку!

О, нет! Влад ускорил шаг. Только не это! Как раз о Боге или что-то в этом роде выслушивать у него не было никакого желания. Во всяком случае, не сейчас. Рано.

– Вы верите в Бога? В господа нашего, сотворившего сей чудный мир?

– Нет.

– Тогда вам будет интересно узнать об этом, прочитав эти бесценные книги. Поверьте, вы можете найти в них ответы на вопросы, которые вас сейчас мучают.

– Нет, я же сказал!

– Ох уж это коммунистическое прошлое! На таких как ты – жлобов, ни хрена не заработаешь!

Влад резко остановился. Камень в его огород – это еще ладно, но от кого! Он удивленно посмотрел на молодого человека. Он называл их бахаи или бахаистами, хотя точно не знал, кем они являлись на самом деле. Таких, как этот, всегда можно было видеть в оживленных местах, где процент потенциальных желающих приобщиться к религии был естественно выше.

– Макс? – чуть не закричал Влад, узнав в нем своего друга.

– Тс-с-с, дубина, не ори!

Он был совсем не похож на себя. Маленькие очки с темными круглыми стеклами закрывали его глаза. На голове черный платок, не в тему изрисованный белыми черепами, несколько книг в руках, короткая джинсовая куртка, размалеванная в духе абстракционизма выдавали его не за слугу божьева, а за члена неизвестного фан-клуба.

– Тьфу ты, чуть грех на душу не взял! – выругался Влад.

– Не хотели бы вы все-таки купить эти книги?

– Конечно, хочу! Но…

– Сто рублей!

– Что-о?!

– Мне деньги нужны, – шепнул Макс заговорщически.

Влад молча достал из кармана несколько бумажек и сунул ему в руки. Макс забрал деньги и протянул конфету.

– А вот вам подарочек. Прежде чем съесть его, помолитесь Господу нашему.

– Послушай, Макс… – Влад хотел засыпать его вопросами, но наткнулся на убийственный взгляд. – Да что ты Штирлица из себя строишь, давай побазарим!

– Спасибо! Господь не забудет о душе вашей. Читайте на здоровье.

Макс спешно сунул ему несколько книжек и пристал к проходящим мимо девушкам.

– Простите, пожалуйста! Не могли бы вы задержаться на секундочку и уделить мне пять минут?

– Ну и черт с тобой! – Влад перешел через дорогу и сделал вид, что с интересом рассматривает купленные им книги. Пройдя несколько метров, он остановился – в них ничего не было. Он еще раз перелистал страницы. Пусто. Зачем Макс искал с ним встречи? И к чему весь этот маскарад с переодеванием? Понятно – его повсюду ищут, но тогда ему вообще нужно было затаится где-нибудь и не высовываться, пока все не стихнет. Хотя вряд ли о нем когда-нибудь забудут, если, конечно, не найдут настоящих преступников. Оглянувшись, Влад стал искать его глазами, но в толпе никого уже нельзя было разглядеть: ни Макса, ни девочек, к которым он пристал. Наверняка он уже далеко отсюда, подумал Влад и, развернув конфету, отправил ее в рот. «Прежде чем съесть его, помолитесь Господу…»

– Сукин сын!

На внутренней стороне обертки мелкими печатными буквами было написано: Подвал в 23.00. Влад посмотрел на часы. Половина первого. Времени было достаточно для того, чтобы решить еще кое-какие дела. Странно, но он уже не был таким подавленным, как минуту назад. Настроение было приподнятое, мрачные мысли сменились обычными и понемногу даже стал жалеть, что так ничего и не купил. Он подошел к остановке и стал ловить «тридцать седьмой».

Как назло все маршрутки переполнены, и стоило появиться свободному месту, как его тут же занимала какая-нибудь женщина или пронырливая старушка. Влад не мог позволить себе грубость и терпеливо ждал, пропуская других. У них, может быть, дела поважнее. Время обеденное, а у него, в отличие от этих людей, ненормированный рабочий день» и спешить, собственно, было незачем.

Когда в очередной раз из такси вышел пассажир, Влад огляделся и, убедившись, что, наконец, поблизости никого нет, с чистой совестью направился занять свое законное место. Но не тут-то было. Дверца закрылась перед самым его носом и водитель, нажав на газ, преспокойненько вырулил с остановки и уехал.

– Здрасте! – Влад стоял в растерянности, не зная, что и думать. Похоже, вежливость в таких местах не стоит проявлять больше одного раза, иначе для других случаев ее у тебя не останется. Решив никому больше не уступать, он принял суетливый вид и вышел на дорогу, не замечая, как к остановке медленно подъехала черная Волга. И остановилась позади него. Из нее тут же вышли двое и без разговоров затолкали его в машину.

– Мне, пожалуйста, в филармонию… если можно, – растерянно произнес Влад, чувствуя, как по телу побежали мурашки. Он не мог рассмотреть лица водителя и ему пришлось обращаться к сидящим по обе руки двум здоровенным парням.

– Вы не любите искусство? – решился спросить он, увидев, как машина свернула в противоположную сторону, и тут же испытал тупую боль в животе.

– Спорт, как и ты… – Ответ был исчерпывающим и давал понять, чтобы он заткнулся.

– Присаживайся.

– Спасибо!

Посреди комнаты стоял большой овальной формы стол. Его размеры и пространство вокруг говорили о том, что кабинет был предназначен для совещаний. Напротив сидел мужчина лет тридцати и внимательно его разглядывал, словно хотел узнать в нем своего знакомого. Его костюм был необычного коричневого цвета и сливался со столом, как бы вырастая из него.

– Не волнуйся, я тебя не задержу, – начал он дружелюбно. – Сядь поближе. Думаю, ты догадываешься, зачем ты здесь?