Текст книги "Адам. Метро 2033. Новосибирск"

7

Первомайская была еще меньше и беднее Новогодней с соответствующим минимумом ресурсов для обороны как материальным так и людским, но они хотя бы были предупреждены об опасности.

«И это плохо, – подумал Адам. – Кто предупрежден, тот вооружен, а значит крайне опасен как крыса, загнанная в угол. А первомайцы с какой стороны ни посмотри загнаны в угол. Им деваться совершенно некуда, разве что только наверх. Но кто в здравом уме полезет наверх? Люди как ни посмотри все же меньшее зло чем то что бродит по поверхности, то и дело пытаясь проникнуть вниз, не говоря уже о радиоактивном загрязнении».

– Отряд стой! – в какой-то момент скомандовал сержант.

Новобранцы по инерции сделав еще пару шагов остановились тяжело переводя дыхание. Так долго бегать никому еще не доводилось. Легкие резало от недостатка кислорода, болело в боках.

К ним, подсвечивая себе путь карманным фонариком, подошел все тот же лейтенант и произнес:

– Как уже было сказано господином генералом, вам оказано доверие. Вы должны на деле продемонстрировать свою верность императору и Империи Доватор. Вы пойдете первыми и захватите опорный пункт перед станцией.

«Интересно, – вновь подумал Адам, – а кем были те солдаты, которые штурмовали наш опорный пункт и почти все полегли? Не такие же новобранцы с Камышенской как и мы?!»

– Извините господин лейтенант, разрешите обратиться? – дрожащим голосом произнес Адам Соколов, припомнив словесные обороты множество раз слышанных из кинофильмов и вычитанных в книгах.

– Обращайтесь рядовой, – с усмешкой кивнул лейтенант.

– Господин лейтенант, если Империи нужны солдаты и не нужны лишние потери как непосредственно среди ее солдат так и будущих подданных, то может было бы правильнее провести переговоры о добровольном вступлении Первомайской в состав Империи Доватора?

– Я понимаю ваше состояние рядовой, вы опасаетесь погибнуть, но запомните на будущее, в дальнейшем речи подобного толка будут расцениваться как антиимперские и будут соответственно сурово караться. Это раз. Два – командующим лучше знать как вести расширение границ Империи. Три – добровольно с властью никто расставаться не захочет, как бы плачевна ни была ситуация. Так что любые переговоры это лишь пустая трата времени, как и мои вам объяснения очевидных причин. Потому разберите свое оружие.

Две пары солдат подтащили ящики с трофейным вооружением и не только с Новогодней.

Адам выбрал привычный себе помповик и зарядил, прихватив еще немного патронов и рассовав их по карманам. О том чтобы повернуть оружие против своих врагов не могло быть и речи, как бы ни чесались руки сделать это. Во-первых от такого глупого шага пострадают не только они сами но и родные, а во-вторых из дота на колесах на них смотрел ствол тяжелого пулемета. Хватит одной очереди, чтобы выкосить всех бунтарей, они даже по паре выстрелов сделать не успеют, только сами все полягут. Так что попала нога в колесо, пищи но беги.

– Вот вам по гранате…

Из другого ящика всем выдали по цилиндрику гранаты.

– Надеюсь все знают как ими пользоваться? Вынимаешь кольцо и бросаешь. Это на тот случай если кому-то из вас посчастливится добраться до укрепления врага. И еще, всех кто отступит без приказа, ждет суровая кара, – напомнил лейтенант. – Вперед, навстречу славе!

– И смерти… – добавил кто-то глухо.

Впереди постукивая колесами на стыках рельс медленно катила бронированная дрезина. На флангах шагали нарекрутированные новобранцы с Новогодней вооруженные разномастным оружием, а позади шли хорошо вооруженные солдаты Доватора уже доказавшие свою преданность.

Они приближались к опорному пункту неумолимо и вскоре его огни завиднелись во тьме тоннеля.

– Похоже, они там серьезную баррикаду устроили, – послышалось со стороны.

– Стоять! – раздался усиленный и раздробленный эхом голос со стороны Первомайской. – Будем стрелять!

– Сдавайтесь! – сказали в ответ захватчики. – Вам это не поможет!

Обороняющиеся врубили фары в надежде ослепить нападающих и все хорошенько осветить. Тут же ударили автоматные очереди и новобранцы мгновенно залегли, чувствуя как рядом пролетают пули рикошетя от бетона дорожек, стен, труб, рельс, бронированной дрезины. Кто-то вскрикнул получив шальное ранение. Но все это действительно не помогло защитникам.

С дрезины ударил пулемет в одно мгновение разбив прожектора и вперед полетели уже знакомые газовые гранаты. По сути дым являлся единственным средством защиты нападающих.

– Не лежать! Вперед! – подгонял залегших голос лейтенанта. – Кто сейчас не встанет и немедленно не пойдет в атаку будет расстрелян как саботажник и предатель! Также пострадает его семья! Вперед!

Оказавшись в ситуации, что называется между молотом и наковальней, когда тут и там смерть, но если пойти вперед то им еще может повезти и они выживут, а если останутся их ждет верная кончина, подневольные солдаты с криками безумия ринулись в атаку. Дым к этому моменту плотно окутал тоннель, так что защитники особо не видели куда стрелять, впрочем как и нападавшие.

Первомайцы истерично вслепую палили в загазованную темноту из десятка стволов, плотно нашпиговывая пространство пулями и картечью. Тем не менее лишь немногие пали на рельсы и шпалы убитыми или тяжело ранеными.

Адам передвигался согнувшись в три погибели, а то и вовсе припадая к земле и продолжал двигаться по-пластунски, вспомнив все фильмы о войне особенно Великой Отечественной, когда солдат вот также бросали по сути голыми на хорошо укрепленные огневые точки противника. При этом трясь о щебень, цепляясь за шпалы безбожно портилась форма.

«Ну и черт с ней, – удивившись собственной мысли о целости одежды в такой момент, подумал Адам. Впрочем это понятно, к одежде всегда старались относиться бережно, ее же больше не шьют. – Сейчас главное выжить».

К счастью он оказался не один такой умный, рядом то и дело показывались другие ползущие на брюхе, а все обезумевших, бежавших вперед в полный рост уже давно переранило и поубивало.

Баррикада оказалась перед самым носом, то есть в каких-то пяти-семи метрах, совершенно неожиданно. В плотном дыму она угадывалась лишь по огонькам автоматных очередей защитников и вспышкам выстрелов дробовиков.

Нижний уровень по грудь человека состоял из камней и кирпичей. Выше – из труб и досок. Бойницы же были совсем небольшими, шириной с локоть, да высотой в пару ладоней, не больше. Хорошо только то что защитники похоже не ожидали, что неприятель уже подобрался так близко и продолжали палить поверх их голов куда-то вдаль.

Соколов дрожащими руками достал гранату и просунул палец в кольцо.

«Только бы не промахнуться», – подумал он обомлевая, понимая что в противном случае граната отскочит от стены и ладно если куда-нибудь в сторону. А если прямо к нему обратно?

– Бросай гранаты!!! – закричал кто-то.

Удивительно, но этот крик заставил обороняющихся на какое-то мгновение прекратить огонь. Видимо они оказались сильно ошарашены. Это дало штурмующим ту необходимую, драгоценную секунду, чтобы выдернуть кольца из своих гранат и бросить в сторону баррикады в их узкие бойницы.

Адам видел что его бросок оказался удачным. Граната влетела в бойницу. К слову сказать она оказалась единственной из пяти брошенных что достигла цели, остальные четыре стукнулись о стену и рванули на этой стороне, ранив всех кто не додумался на всякий случай отскочить назад. Но и одной взорвавшейся по ту сторону, похоже хватило чтобы ошарашить противника, ранив его часть, а то и убив несколько человек.

– Вперед!

Оставшиеся дееспособные атакующие сорвались с места и в одно мгновение оказались у стены обрушив всю свою огневую мощь в бойницы баррикады, расстреливая патрон за патроном также вслепую поводя стволом из стороны в сторону.

Тут подоспела основная армия доваторцев и огненный дождь из автоматов, заставил противника неся потери спешно отступить на последнюю линию обороны. Солдаты быстро разобрали часть стены баррикады, чтобы могла проехать дрезина.

Дальше собственно случилось то же самое что и на Новогодней. Один в один. Адаму пришлось еще немного пострелять двигаясь в числе первых, а потом наблюдать до боли знакомую картину: перепись населения для его дальнейшего переселения и рекрутирования новых солдат для Империи Доватор. Правда последним повезло больше, после принятия присяги их в бой тут же не погнали. Просто некуда.

8

После захвата Первомайской, также оставив там контингент для поддержания порядка, солдат с Новогодней: уцелевших, раненых и мертвых, вернули на их родную станцию.

– Вы хорошо показали себя, солдаты, потому вам дается возможность, как следует попрощаться с родными, потому как вас ждут дальнейшие завоевания во благо Империи. Даю вам для этого час. Советую за это время также наесться от пуза, – напутствовал генерал Парнов.

Адам тут же поспешил к палатке, где он жил с матерью. Подбегая к «квартире» он уже почувствовал неладное. Мать не встречала его, выйдя на перрон как остальные. Почему?

– Мама! – откинув полог, с криком ворвался он в палатку.

Екатерина Соколова лежала на матрасе не шевелясь, с закрытыми глазами будто спала. Но что-то в ее лице сказало Адаму что она не спит…

– Что с тобой, мама?!

Адам осторожно коснулся плеча матери. Она не отзывалась. В какой-то момент он уже с силой тряс ее за плечо, не желая признавать очевидного.

В конце концов, кто-то пришел на крик. Это оказался станционный док, дядя Матвей.

– Оставь ее Адам… – сказал он печально, положив руку ему на плечо.

– Что, как, произошло?! – не оборачиваясь, спросил он, все же оставив бездыханное тело в покое.

– Сердечный приступ.

Адам почувствовал, как слезы обильно потекли по щекам. Он остался совсем одни. Они забрали последнего родного человека. Зачем они вообще пришли сюда? Зачем убили ее и других, заставляют воевать за себя? Какой в этом смысл?

– Мы позаботимся о ней…

Соколов только сокрушенно кивнул головой. Слезы перестали литься, глаза высохли. Уловив изменение в настроении и даже во внешности Адама, его лицо словно окаменело, черты лица заострились, как бывает с людьми принявших какое-то непростое решение с серьезными далеко идущими последствиями, доктор поспешно произнес:

– Только не делай глупостей мой мальчик… Этим ее уже не вернешь, а вот себе и остальным хуже сделать можешь. Сегодня уже было достаточно смертей. Не увеличивай и без того огромную скорбь лишними жертвами…

Адам буквально выстрелил в доктора взглядом словно собираясь убить им его, но тот не отвел глаз. Лишь добавил:

– Если хочешь – отомсти. Но помни, мстят сразу – дураки. Да и объект мести тоже нужно выбирать с умом, а не убивать первого ж попавшегося вага, пусть даже высокопоставленного. Это как сорняк. Выкорчевывать нужно сам корень, а не рубить стебли, что отрастут в еще большем количестве…

– Я понял, – кивнул Адам и зло прошептал: – Я доберусь до этого проклятого императора, чего бы мне этого ни стоило и прибью его…

– Вот и молодец. Пойдем…

Адам Соколов накрыл тело матери одеялом и вышел из палатки вслед за доктором. Тот вел его куда-то за собой. Но тут, несмотря на то что он был всецело поглощен планами мести, Адам увидел мать Мальвины. Чувствовалась, что она сильно сдала, сильно сгорбилась, волосы обычно хорошо уложенные, всклокочены, а глаза красные от слез.

«Почему? – подумал он. – Ведь у нее сегодня никто не погиб, никого не забрали. Если только…»

– Только не это…

Доктор Матвей остановился и тяжко вздохнул, проследив за взглядом Адама.

– Что с ней?! Что с Мальвиной?! – встряхнул он доктора, но так и не дождавшись ответа, оставил его в покое и заспешил к заплаканной женщине.

Земля уходила из под ног. Столько бед в один день пережить трудно. Начиная от крушения привычного мира, в общем-то уютной жизни с привычным укладом пусть и наполненного серыми днями, смерть матери и вот какая-то неприятность с любимой.

От матери Мальвины он тоже не добился ответов. Она только снова разревелась, закрыв лицо руками и осев на пол по колонне. Соколов бросился в их палатку.

– Мальвина!

Ему стало совсем плохо, потому что она лежала почти также как его мать, без движения, только глаза открыты и смотрят в пустоту не мигая. Но с его выкриком она чуть вздрогнула и посмотрела в сторон входа.

– Адам?! Это ты? Ты жив?..

– Жив…

– Это хорошо… но прошу тебя, уходи.

– Что случилось?! – спросил он и сам понял, как глупо прозвучал вопрос, потому как уже знал ответ, и он его окончательно подкосил.

В палатке было темно, так как специально закрыли все окошки и не зажигали фонаря, потому он не сразу разглядел что девушка сильно избита, но приглядевшись увидел большие кровоподтеки на лице, разбитые до крови губы, верхняя даже порвана и зашита доктором.

– Мальвина…

Она закрыла лицо ладонями и попыталась перевернуться на другой бок, но не смогла из-за боли в животе, да и Адам ее остановил, взяв за плечо.

– Кто это сделал?

– Это не важно… не скажу… я не хочу чтобы ты наделал глупостей и сам при этом пострадал.

– Мне уже плевать на собственные страдания… Я уже достаточно настрадался, так что лишняя порция для меня что мертвому контрольный выстрел.

– Они убьют тебя…

– Плевать. Для чего мне жить? Но я по крайней мере захвачу с собой и их поганые жизни, тех кто с тобой это сотворил.

– Не скажу. Ты должен и будешь жить. Знай только что я очень рада тому, что до них у меня был ты, что не они были первыми…

На этот раз слез не было. Обида, ярость, нестерпимая жажда мести высушивали их. Адам пулей выскочил из палатки и стал озираться по сторонам точно бешеный в поиске жертвы. Наконец он нашел того кого искал – своего приятеля.

– Фелор.

– Это ты Адам… – вздрогнул Липецкий, развернувшись. – Я рад, что ты уцелел.

– А я – нет. Кто с ней это сделал?

– Я не знаю… не видел… – сразу же стушевался Федор, мгновенно поняв о чем и о ком идет речь.

– Видел, я знаю, – настаивал Адам. – Ты всегда все видишь и все знаешь. Просто покажи. Не рукой. Взглядом.

– Не делай этого…

– Хватит! – яростно воскликнул Соколов, схватив Федора за грудки и хорошенько встряхнув, так что у приятеля лязгнули зубы. – Мне сегодня только и говорят, чтобы я ничего не делал. Из-за того, что никто ничего не делает, эти ублюдки творят что хотят! Я не прошу от тебя помощи. Просто. Покажи. Мне. Этих. Ублюдков.

Под испепеляющим взглядом Адама Федор будто стал меньше.

– Вон они… Вон те трое…

Адам обернулся в указанном направлении и сразу увидел трех солдат в слишком уж хорошем настроении. Они о чем-то весело разговаривали друг с другом попивая пиво из жестяных банок и покуривая самокрутки. Соколову вдруг подумалось, что они сейчас как раз обсуждают то, как совсем недавно измывались над беззащитной Мальвиной и это разъярило его еще сильнее, окончательно утопив рассудок в тумане жажды мести.

– Спасибо… – буквально прорычал он, отпустив приятеля.

Липецкий тут же скрылся среди палаток, чтобы не засветиться как пособник страшного преступления, от которого могут серьезно пострадать даже самые мало-мальски причастные.

9

Адам двинулся прямо на троицу. Оружия у него не было, стволы во избежание всевозможных эксцессов отобрали, так бы он с огромным удовольствием расстрелял этих уродов с довольными рожами еще издалека. Но можно и без оружия если действовать четко и быстро, они своими стволами в свою очередь просто не успеют воспользоваться.

Адам не сводя взгляда с ненавистных врагов поднял по закопченному сажей кирпичу из кладки затушенного очага и продолжил движение, не замечая ничего вокруг.

Троицу окриком предупредил кто-то из товарищей, увидев какую-то неестественную картину: целеустремленно двигающего с каменным лицом парня из местных с кирпичами в руках.

Троица перестав смеяться, заметила опасность, но это их не спасло. Тот что был ближе, стоявший к Адаму спиной, увидев изумление на лицах товарищей обернулся и получил кирпичом прямо в лоб от чего тут же рухнул с проломленным черепом и обильно заливающей лицо кровью.

Адам замахнулся вторым рукотворным камнем и бросил в следующего врага. Солдат попытался увернуться, но не смог. Кирпич пришелся ему в район правой ключицы, наверняка переломав несколько костей, что подтвердил дикий крик раненого.

На третьего противника, ошалевшего от неожиданности, но справившегося со ступором и начавшего приводить оружие в боевое состояние Соколов бросился с кулаками и повалил его на пол в зверином желании добраться до глотки и вырвать ее.

– Убью падаль…

Видимо ненависть придает сил, невероятно много сил, потому что он словно играючи сломил сопротивление здорового мужика минимум в два раза сильнее его и добравшись до горла стал душить его, сдавливая пальцы точно пневмотическими клещами, одновременно пытаясь разбить врагу затылок встряхивая тело с силой обрушивая его на пол.

К месту происшествия на выручку своему товарищу уже спешили другие солдаты. Большая их часть ощетинилась стволами, чтобы охладить пыл заволновавшейся толпы, которая как казалась вот-вот поднимет мятеж против захватчиков, но бесполезный и кровавый.

– Отпусти его или я тебе мозги вышибу! – кричал кто-то подбегая.

Но Адам его не слышал, не хотел слышать, продолжая удавливать врага руками превратившихся в клешни. Жертва уже посинела лицом, язык вывалился, а глаза казалось вот-вот вылезут из глазниц, из разбитого затылка текла кровь, разбитого о пол.

– Нет! – раздался женский вскрик.

А в следующее мгновение грохнула короткая очередь из АК.

Адама что-то дважды ударило в спину, и он секунду спустя, быстро потеряв все силы повалился на свою затихшую жертву. В местах удара сильно защипало и стало мокро.

Скатившись с трупа врага он увидел жуткую картину, рядом без движения, на правом боку лежала Мальвина. Она смотрела на него слабо улыбаясь, а на груди тоже намокало два красных пятна. Пули прошли навылет. Он сразу понял, что она попыталась закрыть его своим худеньким телом, но для пуль АК оно оказалось все равно, что лист бумаги.

– Только не это… Мальвина…

Соколов пополз к ней превозмогая боль, но воссоединиться с девушкой ему не дали. Несколько солдат налетели на него и стали избивать ногами раненого.

– Прекратить! – прозвучал легко узнаваемый голос генерала Парнова. – Что тут произошло?

Солдаты тут же оставили свое занятие, вытянувшись в струнку.

– Этот ублюдок убил двоих и тяжело ранил одного нашего! – выкрикнул кто-то из солдат.

– Не орать! Отвечать по форме!

– Так точно господин генерал! Этот уб… рядовой напал на троих наших. Убил двоих и одного серьезно покалечил.

– Вижу. Поднимите его.

Двое солдат подняли Адама с пола подхватив за руки. К Мальвине бросился доктор, пытаясь прямо на месте остановить кровь. Ему больше мешала чем помогала причитающая и ревущая мать.

– Ну и зачем ты это сделал?

Адам только сплюнул кровавую пену и захрипел. У него похоже было пробито легкое. Вместо ответа он лишь посмотрел на Мальвину.

– Ясно, – все понял генерал, оценив живописную картину. – Эти трое позабавились, а этот отомстил. В итоге армия потеряла четверых солдат. Ты дурак рядовой… дурак. Мог в бою отомстить. Кто там разберет откуда пуля прилетела? Ну да, в такие моменты особо не думается. Тем не менее как бы ни были благородны твои мотивы, за преступление придется ответить по всей строгости, да еще в условиях военного времени. Твоя казнь послужит уроком для других…

К генералу подошел лейтенант.

– В чем дело?

– Академики прибыли.

– Черт бы их побрал… и откуда они только узнают обо всем?

– Задержать?

Генерал огляделся. Видимо он увидел что-то совсем уж нехорошее в глазах обступивших их жителей Новогодней. Раненой что лежала у его ног, и без того изнасилованной его солдатами, требовалась немедленная помощь и если медлить… В общем, следовало проявить осторожность, потому Парнов отрицательно мотнув головой, ответил:

– Пусть проезжают.

Лейтенант отбежал, чтобы отдать соответствующий приказ на пост.

– Но как не вовремя… – разочаровано добавил генерал глядя на Адама.

В пределы станции минуту спустя как было дано разрешение, вкатила моторизованная дрезина с тремя тележками. С дрезины на перрон шагнул высокий человек в белом халате.

– Нам стало известно о боевых действиях, – начал он. – Академгород соблюдая нейтралитет, просит разрешение забрать у сторон участников конфликта, всех кто получил ранение в ходе данного конфликта, и неважно, чьей стороне принадлежат раненые.

– Да-да! – тут же закивал доктор весь в крови Мальвины. – Возьмите наших, у нас много раненых!

– Вы не против? – обратился академик к генералу, понимая, кто тут в действительности все решает.

– Не против…

Раненых со всех концов станции тут же потащили к дрезине.

– Мы можем забрать и ваших, – продолжил академик. – Я смотрю, у вас тоже много раненых, в том числе и тяжело.

Генерал кивнул. Раненых у него действительно хватало и больше половины из них в ближайшее время без квалифицированной помощи могли дать дуба. А подобную помощь он в ближайшее время им предоставить не сможет.

– Берите…

На одну из платформ дрезины стали укладывать солдат Империи Доватор. Парнов приблизившись к ним, напомнил новобранцам рекрутированных с захваченных станций:

– Не вздумайте задерживаться слишком долго. Если по истечении времени излечения вас не будет в строю, кое-кто из ваших родных за все заплатит.

– Этого тоже… – указал на Адама академик.

– Э-э нет, – остановил санитаров генерал.

– Но он же ранен.

– Он преступник и будет казнен.

Глаза академика нехорошо сузились.

– Вот как?

– Да.

– Генерал, – произнес академик медленно, – мы конечно нейтралы и в равной степени помогаем всем сторонам конфликта. Мы сохраняем жизни, какие бы ублюдочные они ни были… потому что жизнь, это жизнь, она дает начало новой жизни. Это наш долг и призвание… Но, мне тоже ничто человеческое не чуждо. Иногда мне вместо того, чтобы спасти чью-то жизнь, хочется наоборот ее оборвать, несмотря на клятву Гиппократа. Потому я спрашиваю вас генерал, для вас действительно так важно казнить этого человека? Так важно, что вы готовы лишиться пяти-семи своих солдат, что могут вернуться под ваше командование через месяц другой?

Парнов набычился, глянув на академика исподлобья, и в свою очередь угрожающе прошептал:

– Этот дохляк так важен для вас, что вы готовы сами отдать свои жизни?

– Только без угроз. Тронете нас хоть пальцем и вашу гребаную империю размажут точно кролика катком. Соизмеряйте свои желания, возможности и последствия генерал.

– Что же вам мешает так поступить? Ведь мы же вам не нравимся. Возьмите и размажьте. Или ваши угрозы только пустые слова?

– Мешает то что в этом случае прольется совсем уж большая кровь, начнется война всех со всеми. Никому не нужна полная анархия и хаос.

– И все же вы готовы пойти на это ради одного человека, который вот-вот кони двинет?

– А вы готовы ради этого человека что вот-вот двинет кони и лишиться всех своих завоеваний начав войну на два фронта?

Академик и генерал долго мерили друг друга взглядами, но в какой-то момент генерал отступил, махнув рукой. Глядя на пускающего кровавые пузыри раненого корчащегося в муках, он бросил:

– Забирайте эту дохлятину. Все равно он сдохнет еще до того как вы его довезете до своего госпиталя.

Соколова тут же подхватили санитары, положили на носилки и аккуратно разместили на дополнительной платформе дрезины, где им тут же занялись медики, начавших вкалывая какие-то лекарства, перевязывая раны стабилизируя его состояние, чтобы он смог дожить до прибытия в Академгород, где ему будет оказана настоящая медицинская помощь.

Правда сначала дрезина посетила Первомайскую где забрала порцию раненых, ставших таковыми не без участия Адама.