Текст книги "Есть только миг"

* * *

Не прошло и полтора часа, как трое друзей уже спускались к Волге по узкой улочке, идущей между домами. Большинство зданий было старой постройки. Крашенные деревянные стены давно выцвели. Заплесневелый шифер на крышах в некоторых местах потрескался. Штакетник вдоль дороги наклонился и стал трухлявым. Сады запущены, а участки заросли травой. Но иногда на улице попадались новые большие кирпичные дома, двух и трех этажные, огороженные высокими, каменными или железными заборами с коваными воротами. Над ухоженными живописными участками, скорее всего, потрудились специалисты ландшафтного дизайна, сотворившие свое маленькое чудо на крохотном клочке земли в шесть-восемь соток.

Бурашев любил прогуливаться по этой улице и осматривать новые дома. Обожал любоваться беседками, стоявшими посреди елочек, туй, яблонь и цветов. Часто замирал от красоты виноградника, который обволакивал вход в дом или навес для машины и создавал ощущение гармонии строения с природой. Александр мечтал, что у него когда-нибудь появится возможность купить или построить новый большой дом, в цокольном помещении которого будет тренажерный зал и баня, выходящая к открытому бассейну с тыльной стороны здания. Бассейн обязательно должен быть с подсветкой, позволяющей видеть, как плавает человек в темное время суток. Именно плавающая ночью в бассейне стройная и красивая жена, которая после купания заворачивалась бы в светло-розовый халат и подходила бы к нему, сидящему в соломенном кресле и пьющему горячий фруктовый чай, представлялась Александру атрибутом его личного блаженства. Семейное счастье – это когда радость может быть безо всякой причины, просто так, потому что тебе спокойно на душе, комфортно и тепло. Потому что любишь милую и добрую женщину и любим ею. Потому что волны очень романтично плещутся в бассейне, а позади него стоит большой каменный надежный дом с камином и высокими окнами в столовой, из которой так уютно смотреть на первый снег, покрывающий белым слоем каждую веточку яблонь или наблюдать за тем, как кружит низко на землей осенний ветер опавшую листву клена. Или слушать, как проливной холодной ливень шумно бьет о каменную садовую дорожку и барабанит множеством капель по водной глади бассейна. И счастлив еще потому, что в доме спит плод твоей любви – девочка, похожая на маму не только чертами лица, но и мимикой, жестами, движениями, походкой и даже характером. И ты играешь с этим ребенком на земле, где каждый квадратный метр хранит твою любовь и заботу, твой труд, твои раздумья, твои мечты о благоустроенной территории со своим микроклиматом. Где легко дышится, где сердце стучит спокойно и где ночью над головой нависает бездонное черное звездное небо, а вдали слышен протяжный, но не грустный гудок парохода.

Бурашев не спеша спускался по заросшей травой и кустарником улице, ведущей к Волге. Перекинув круглые головки через заборы, кое-где выглядывали на дорогу ярко-желтые подсолнухи. Спуск к реке был довольно крутой, да еще с кочками и ямами, поэтому там очень редко проезжали машины. Александра радовало, что на их улице все чаще и чаще стали появляться новые красивые дома. Старые деревянные срубы либо реставрировали, либо сносили полностью и на их месте воздвигали кирпичные коттеджи. Бурашев радовался за новых хозяев, даже не зная их в лицо. И не было никакой зависти. Ему было просто приятно осознавать, что его город богатеет и становится краше. Важно, что такой недвижимости в Самаре становилось все больше и больше, и Саша надеялся, что когда-нибудь он тоже станет хозяином добротного особнячка.

Друзья Александра не так внимательно смотрели по сторонам, потому что были в душе городскими жителями, и их совсем не прельщало будущее, в котором они жили бы в частном секторе. Павел с Иваном шли немного впереди Бурашева и о чем-то тихо беседовали, не отвлекаясь на уличные живописные достопримечательности.

«Тарапунька и Штепсель» – усмехнулся Бурашев, смотря на товарищей и сравнивая их с известными в прошлом телевизионными юмористами. Паша был высокорослым парнем, почти на голову выше Ивана. Оба в детстве ходили в спортивные секции. Павел много лет занимался конькобежным спортом, что наложило отпечаток на его походку и осанку – он сутулился, шел широким шагом, не выпрямляя полностью колени, и тянулся при ходьбе не вверх, а вперед. Иван тоже в молодости занимался спортом, но совсем в другой ипостаси – был шахматистом. С юности невысокий по сравнению со сверстниками, Кузнецов всегда держал осанку, тянулся кверху, чтобы максимально использовать свой рост, а в ходьбе при каждом отталкивании поднимался на подъем стопы, отчего его шаг казался пружинистым с заметными колебаниями вверх-вниз. Так и шла по улочке эта парочка – высокий полноватый блондин с приземистой, шаркающей походкой и низкорослый, стройный, прямой как лом и подпрыгивающий на каждом шаге, брюнет с залысинами на лбу и затылке. Смотрелось забавно. Бурашев заулыбался, наблюдая за ними со стороны.

Спустившись к реке, друзья пошли вдоль берега, иногда перепрыгивая большие лужи, оставшиеся после приливной волны. Часто на их дороге попадались перевернутые лодки, на которых местные мужики рыбачили, уплывая на моторках за пределы города, туда, где вода в реке чище, воздух не так загажен смогом и нет надоедливого городского шума.

Километра полтора друзья шли по грунтовой дорожке, петляющей между лужами, как змея. Людей по пути не встретили, но соскучиться по цивилизации не успели, потому что даже на дальнем расстоянии до них доносились музыка с пляжа и песни артистов из народа, желающих похвастать в караоке своими вокальными данными и музыкальным слухом.

Через двадцать минут ходьбы на пути друзей попалось невысокое гранитное заграждение, забравшись на которое, парни сразу очутились на широком песчаном пляже, уходящем вдаль на три-четыре километра и сливающимся в сумерках с рекой. Несмотря на поздний вечерний час на пляже еще были отдыхающие. Кто-то лежал на покрывале, кто-то сидел на деревянных скамейках, а кое-кто под электрическим уличным освещением пытался играть в волейбол.

– Давайте чуть пройдем вдоль реки по песочку до того тротуара, а потом поднимемся вверх по склону, – предложил Бурашев, указывая кивком головы вперед, – Сейчас народ в основном на террасах зажигает, там – свет, музыка, караоке, открытые кафешки, шашлык-машлык и прочие мелочи городского счастья.

Друзья согласились с Александром и прошли немного вдоль реки, а потом вышли по ступенькам на нижнюю террасу, посередине которой был разбит красивый цветник. Он простирался как разделительная полоса между широкими асфальтированными дорожками, по которым часто проезжали на роликах молодые парни и девушки, а иногда потихоньку, взявшись за руки, катилась вся спортивная семейка – мама, папа, сынок или дочка. На цветнике встречались клумбы различной конфигурации с розами, пионами, тюльпанами или фиалками. По краям живых разноцветных ковров иногда стояли бетонные тумбы или железные сварочные конструкции с цветущими почти на протяжении всего лета петуньями. Терраса, по которой шли ребята, находилась на высоте примерно восьми метров над уровнем воды в Волге, поэтому парни с интересом рассматривали сверху пляж и особенно внимательно выглядывали девушек. Смеркалось, но контуры людей на пляже были еще хорошо видны.

К своему разочарованию, одиноких представительниц прекрасного пола, пройдя первые двести метров, парни не встретили и остановились у одного из шатров – небольшого ресторанчика с открытой площадкой.

Взяли себе по кружке живого пива и заняли один из деревянных столиков рядом с парапетом террасы, откуда с одной стороны открывался отличный вид на реку и пляж, а с другой – виднелся крутой подъем с лестницей, ведущей к одиноко торчащей над деревьями, гостинице. Намного выше, на гребне холма начинали уже загораться окна жилых домов.

Стемнело, и почти сразу умолкли птицы. Или их не стало слышно из-за возросшей трели сверчков. Катающиеся на роликах незаметно исчезли. Террасы освещались, но в некоторых местах фонари были разбиты, что делало пешеходные дорожки непроглядными, с темными уголками, и это способствовало романтическому настроению. Казалось, что в каждом скрытом от глаз, уголочке стоит скамейка, на которой сидят двое влюбленных и вполголоса разговаривают или молча целуются под нависшими над ними гроздями сирени. Вся окружающая обстановка летнего, теплого выходного вечера вблизи красавицы реки, среди запаха многочисленных цветов и пения сверчков наводила на любовные раздумья. И каждый из друзей, наверняка, подумал о том, как было бы хорошо посидеть в этом чудном уголке с красивой девушкой. Посадить ее на коленки, обнимать и заговорщицки шептать друг другу на ухо какую-нибудь чепуху, наслаждаясь тембром голоса, запахом волос, красивым профилем и блеском глаз очаровательного существа.

Друзья были холостяками. Причем, с большим стажем. Иван, к тому же, пережил недавно безответную любовь и залечивал сердечную рану. Парни просидели несколько минут в тишине, поглядывая вниз на пляжный песок, на водную рябь, да на огни, появляющиеся вдали, на противоположном берегу. Бывало и раньше, что ребята, предварительно не сговариваясь, вдруг умолкали, каждый думая о своем, и затянувшаяся пауза никогда никого не тревожила. Наконец, Кузнецов первым очнулся от грез и обратился к товарищам.

– Саня, мне это кажется, или я чересчур много пива сегодня выпил и галюлики начались? По-моему, вода в реке, блестит? Или я ошибаюсь?!

– Ты и пива перепил, и шашлыка переел, но вода все же блестит не из-за этого, – улыбнулся Бурашев, – А просто Волга сейчас цветет.

– Что значит, цветет? – уточнил Павел.

– Это сине-зеленые водоросли так активно летом размножаются. Вот их частички и блестят в реке, – ответил Александр, – Выходишь вечером после купания и весь блестишь от продуктов размножения водорослей. Экологи пишут, что нашествие этих растений стало следствием промышленных сбросов и, что очень много стало дамб и плотин на Волге из-за чего вода становится не такой проточной, как была раньше.

– Как будто раньше Волга была горной рекой с быстрым течением. Хе-хе-хе, – подтрунил Павел.

– Не горной, но течение в ней было намного сильнее, – парировал Бурашев, – В местной газете недавно прочитал, что раньше вода текла от Ярославля до Астрахани за месяц-два, а в наше время – полтора года. Как они это исследовали – не знаю, но вывод ошеломляет. Представляете – полтора года вода течет по этой реке!

– Ничего себе, какая Волга длинная?! – удивился Павел, – Значит, говоришь, если бы в старину выбросили бревно в реку где-нибудь около Ярославля, то оно бы сюда добралось бы за два месяца?

– Ну да. И то, заметь, так было раньше, когда вода текла намного быстрее. А сейчас около каждого областного центра понастроили плотин, и бревно от Ярославля будет плыть намного дольше. Течение стало медленнее, а в запрудах везде стоячая вода, в которой быстро водоросли и приютились. Пишут, что они, разлагаясь, потребляют кислород, а выделяют фосфор и еще какие-то токсические вещества, опасные для рыб. Самарские власти собираются на следующий год поставить мелко – зернистую сетку и огородить этот пляж от водорослей, но что из этого получится, пока непонятно. На самом деле, это можно назвать экологической катастрофой, потому что водоросли размножаются с каждым годом все больше и больше, и некоторые заливы Волги уже в болота превратились. Кстати, это проблема не только Самары, но и Волгограда, Саратова и многих других городов Поволжья.

– Да, грустная история, – сказал Иван, – такая красивая река и в болото превращается. А человеку сейчас можно купаться или это вредно?

– У нас купаются, хотя и меньше, чем до цветения воды. О вредности водорослей для кожи я не слышал. Неприятно только плавать среди травы, – ответил Александр, – А что, тянет в воду? Хочешь искупнуться?

– Да я бы с удовольствием. Душноватый вечер сегодня. Можно и освежиться, – сказал Иван, – Только плавки с собой не взял.

– А мы найдем местечко, где можно Адамчиками. Так даже интереснее будет. Да и водорослей мож поменьше пристанет. Постесняются, небось, приставать к голому мужчине, – сказал Бурашев.

– Ага. А вдруг, наоборот, они у вас голодные, да как набросятся на самые важные мужские причиндалы, – усмехнулся Кузнецов.

– Судя по твоей логике, Ваня, водоросли будут усиленно висеть именно в тех местах, которые должны быть спрятаны в плавки. Хе-хе-хе, – рассмеялся Подгорный.

– Паша, не употребляй вместе, пожалуйста, слово «висеть» с теми местами, которые у меня спрятаны в плавки. О себе так говори. А обо мне не надо, – самодовольно пошутил Иван.

– Фу, как ты только, Паша, мог подумать, что у нас могут быть такие вульгарные растения. Это ваши питерские финско-балтийские водоросли вульгарные, а наши самарские волжско-русские – скромные, – подхватил шутку Бурашев, – Они по всему телу равномерно распределяются, так как кроме порочных мыслей у них еще и платоническая любовь к человеку имеется.

– Ладно, пойдем, проверим это на практике. Допивайте и вперед – темноте и реке навстречу, – Подгорный залпом допил пиво и выразительно посмотрел на друзей, приглашая их быстрее последовать его примеру.

Спустя двадцать минут Александр завел своих гостей в самый дальний уголок пляжа. Там было тихо и темно. Солнце скрылось за горизонтом, и резко наступила непроглядная южная ночь. Ничего не было видно на расстоянии десяти-пятнадцати шагов.

Бурашев снял с себя всю одежду, положил ее на скамейку и с возгласом «Гардемарины, вперед!» разбежался, сделал несколько шагов по воде, запнулся из-за того, что не смог на глубине перенести ногу и свалился в реку.

Друзья не заставили себя долго ждать – быстро разделись, и тоже, пробежав немного, запнулись и шлепнулись в воду.

Отплыв от берега метров на пятнадцать и очутившись в месте, где было неглубоко и можно стоять на дне, парни начали резвиться, барахтаться, запрыгивать друг другу на плечи, бороться, поднимать соперника на руках, отрывая от поверхности воды и затем резко перебрасывая через голову. Загорелые тела сливались в темноте с водой, и лишь белые ягодицы какого-нибудь ныряльщика ярко проявлялись на однородном черном фоне.

Устав от борьбы, Александр решил отдохнуть и пошел к берегу. Он уже вышел из реки по пояс, когда услышал разговоры людей, идущих в его направлении. Бурашев присел на корточки, и над водой осталась торчать лишь его голова. Он постеснялся дальше выходить на берег, потому что четко уловил приближающиеся женские голоса. Александр решил переждать в воде, пока нежданная компания пройдет мимо. Но, к его ужасу, неожиданные гости, не дойдя нескольких метров до скамейки, на которой лежала одежда парней, расстелили на песке покрывало и расположились на нем всей гурьбой. Павел с Иваном тоже услышали голоса и тихо подплыли к Александру.

– Что будем делать? Там девчонки, – шепотом спросил Бурашев друзей.

Три головы, торчащие из реки, замерли на месте, как перископы подводных лодок, следящих за перемещением противника на берегу.

– А что делать? Мы здесь минут через десять замерзнем, а они, похоже, надолго пришли – на гитаре сейчас, не дай Бог, начнут еще наяривать, – шепотом сказал Павел.

– Давайте, тогда жребий кидать, кто к ним на переговоры пойдет? – с ухмылкой предложил Бурашев.

– Неее. Зачем жребий? Пусть Кузнецов идет, – сказал Подгорный.

– А что это вдруг Кузнецов? Я что, лысый, что ли? – с легким возмущением спросил Иван.

– Ну, во-первых, да. Ты из нас самый лысый. А, во-вторых, ты пойми, Иван, что Сане нельзя выходить, он в этом городе живет. Вдруг узнают его. Потом сплетни пойдут о размерах его достоинства и все такое. Хе-хе-хе, – еле слышно засмеялся Подгорный.

– Тогда сам иди. Ты же не из Самары, тебя никто не узнает, – предложил Иван.

– Неееа. Лучше все же тебе пойти. Я ростом выше, у меня хозяйство больше, сразу заметят, что я голый, – улыбнулся Павел, – А ты маленький, с небольшим писунчиком, может быть, тебя девчонки и не заметят. Хе-хе-хе.

– Это у тебя небольшой писунчик. А у меня – нормальный. Подружки не жаловались, – возмущенно, но тихо ответил Кузнецов, чеканя каждое слово, как на защите докторской диссертации.

– Да они просто расстраивать тебя не хотели и притворялись, – продолжал шутить над другом Павел, – А, может быть, им просто сравнить было не с чем. Вот познакомь их со мной, потом посмотрим – с кем твои подружки останутся.

– Хорош подкалывать друг друга. Короче, сыграем на руках и определим – кому из нас выходить за одеждой. А то я уже замерз, пока вы здесь базарите, – прошептал Бурашев, – Как в детстве жребий кидали, помните? Бочка побеждает ножницы, потому что они тонут в воде. Ножницы побеждают бумагу, потому как ее разрезают. А бумага побеждает бочку, потому что не тонет. Выбрасывайте фигуры сначала между собой, а потом я с проигравшим сражусь. Все должно быть по-честному, поэтому я тоже участвую.

Павел с Иваном на счет «Раз-два-три» кистью выбросили фигуры. Подгорный показал сжатый кулак, что обозначало бочку с водой, а Кузнецов – раскрытую ладонь, означавшую лист бумаги.

– Класс! – быстро и радостно прошептал Иван, – Вот иди теперь на берег и покажи девчонкам – какие галантные кавалеры живут в культурной столице России. Ээээээ, – тихо заблеял Иван.

– Давай, Паша, теперь со мной сыграй, – тихо сказал Бурашев.

Бурашев не ожидал, что его друг стал таким консервативным – Павел вновь показал на руках бочку с водой. И Саша утонул в ней со своими тяжелыми железными ножницами.

– Ты что, замерз совсем? Кулаки разжать не можешь? – сказал с кислой улыбкой, раздосадованный проигрышем, Александр.

– Неее. Я просто забыл, какие еще фигуры можно выкидывать. Хе-хе-хе, – тихо засмеялся Подгорный.

– А может не надо тебе выходить, Саня? Давай, мы с Пашкой еще раз сыграем, и кто-нибудь из нас пойдет? – серьезно предложил Кузнецов, – Действительно, вдруг попадется кто-либо из знакомых – засмеют потом.

– Ну, если попадутся знакомые, тогда я сначала к ним подойду, руку протяну, поздороваюсь, как у нас принято. Правда, сомневаюсь, что все мою руку будут пожимать. Гы-гы-гы. Поговорю немного о том, о сем, а потом уж к вещичкам своим тронусь. Так что вы молитесь, черти, чтобы знакомых у меня в этой компании не было, и я сразу бы одежду забрал и ушел. А то пригласят с ними посидеть, побалакать, старое вспомнить, пивка выпить да воблу погрызть. Тогда, чай, замерзнете здесь совсем, хлопцы, – заулыбался Александр, – Ладно, я пошел. Если не вернусь, считайте меня коммунистом. Встречаемся правее, ниже по течению. Я к берегу метров через тридцать отсюда подойду.

Бурашев решительно поднялся из воды в полный рост и пошел к компании, тесно разместившейся у самого берега.

– Привет честному народу, – громко и уверенно сказал Бурашев, выйдя на берег. В темноте Сашу почти не было видно, но на всякий случай, он закрыл свой срам руками.

– Здравствуйте-здравствуйте, – приветливо ответила девушка, сидящая ближе всех, а потом наполовину догадалась, наполовину увидела, что незнакомец абсолютно голый, радостно воскликнула и засмеялась – Ой, а вы откуда такой красивый?!

– Ребята, вы уж извините, Бога ради, за мой костюм, – серьезно сказал Бурашев, – Русалки, в реке напали. Еле отбился. Но одежду они все-таки с меня стащили.

– Все остальное точно в целости? Ничего не пострадало, кроме вещичек? – спросил вызывающе мужской голос, и две девушки сразу захихикали.

– Бурашев на миг остановился. С озадаченным лицом осмотрел свое тело, похлопал по бедрам, потом по ягодицам и ответил серьезно, – Все, остальное вроде бы на месте.

Теперь уже не только девушка, но и вся ошарашенная четверка вспрыснула и громко рассмеялась, удивляясь находчивости и смелости речного гостя.

Никто из них в темноте не увидел, как густо покраснели щеки Александра от стыда, но больше ничего в его внешности не выдавало волнения, наоборот, голос был тверд, а движения уверенные.

– Извините, за беспокойство, у меня просто здесь вещи остались. Я в воде несколько минут просидел и замерзать начал, – сказал Бурашев, – Я сейчас одежду возьму и сразу уйду. Извините, еще раз.

– А, может, к нам присоединитесь? – не утихала девушка, – У нас есть что выпить, чтобы Вам согреться и не простудиться.

– Благодарю, но меня друзья ждут.

– А где они? На них тоже русалки напали? – оживилась девушка, – Ой, я тоже хочу купаться.

– Я тебе покупаюсь, – сказал с нарочитой серьезностью один из парней, – Ты же без купальника.

– Ну и что?! Здесь так принято купаться. Вон, сам посмотри, как здесь взрослые люди плавают, – задиристо ответила девушка, – А Вы завтра вечером опять сюда придете? – крикнула она вслед уходящему Бурашеву.

– Может быть. Надену водолазный комбинезон и приду, – громко ответил Бурашев.

– С водолазным костюмом не интересно, – обиженно произнесла барышня, – Вот, если бы как сегодня.

– Что ты к нему пристаешь? – спросил парень из компании.

– А ты мне не муж, чтобы указывать к кому приставать, а к кому нет, – специально громко, чтобы ее услышал Бурашев, ответила девушка.

Разговоры продолжались, но Александр уже не разбирал слов. Через некоторое время он подошел к берегу и крикнул:

– Эй, американские морские котики, вы где?

– Мы здесь, сэр. Параллельным курсом плывем, – раздался в ответ голос Подгорного.

– Эх, жалко, что завтра домой надо уезжать. А то бы я пришел сюда искупаться в надежде встретить эту бойкую девчушку, – сказал Павел, – Чувствуется, что ты ей понравился, Санек, и она завтра сюда непременно одна или с подружкой подкатит. Не хотел бы с ней поближе познакомиться?

– Паша, я думаю, что такие девушки не с подружками ходят, а с друзьями, – ответил Бурашев, – А потом, мне кажется, что она создана для всех мужчин сразу, а не для кого-то одного. А я уже старый и серьезный человек. И мне нужно такую, которая была бы только для меня – скромную, застенчивую, верную, и не приставучую к незнакомым голым мужикам.

– Ханжа, ты Саня, – сказал Подгорный, – А мне, наоборот, нравятся раскрепощенные, веселые, и даже немножко вульгарные девчонки.

– Каждому – своё, – сказал Бурашев.

– Я бы сказал по другому – каждому своя, – усмехнулся Иван, и парни оценили негромким смехом игру слов.

Одевшись, друзья поднялись на террасу и вскоре вышли на цветочную аллею. Настроение после купания с приключениями было отличное. Воздух ласкал теплом, запахом свежескошенной травы и выброшенной на берег тины. Издали доносилась музыка открытого кафе, но она не заглушала плеска волн, накрывавших песок после прохождения крупной баржи.

– Смотрите, какой красавец, – кивнул Иван в сторону реки.

– Да, чудесный кораблик, – сказал Павел.

По Волге проплывал огромный для речного флота четырехпалубный пароход. В длину он превышал сто метров. С берега виднелись большие квадратные окна кают, расположенные вдоль каждой палубы и светящиеся круглые иллюминаторы, наклепанные по борту немного выше ватерлинии. На корме третьей палубы шла дискотека. Танцплощадка мигала разноцветными лампочками. Играла медленная музыка, и часть пассажиров теплохода кружилась парами, а часть сидела на высоких стульях в баре и вдоль перил за столиками. Были и такие, кто стоял у парапета на самом верху судна, на четвертой палубе и смотрел на берег, любуясь мерцающим ночным городом и длинным освещаемым пляжем с цветочными террасами.

– Этот, наверное, из Москвы идет? – сказал Иван, – У нас с Северного Речного вокзала пароходы отходят по разным маршрутам. Мои знакомые там часто туры покупают. Один раз плавали на север, по каналу им. Москвы до Питера и дальше до острова Валаам в Ладожском озере. А второй раз – на юг, до самой Астрахани и обратно. Всю Волгу посмотрели с остановками в крупных городах. Остались в полном восторге. Кипятком писали.

– А какой им маршрут из двух больше понравился? – спросил Бурашев.

– На севере сказали, было интереснее. Но, может из-за того, что летом на юге, по их словам, было очень душно. А по красоте мест – и там, и там есть что посмотреть. Говорили, что Волга такая разная. Утесы, заливы, церкви, старые деревни на холмах. Но везде им понравилось.

– Эх, я бы с удовольствием проплыл бы всю Волгу от истока до дельты, – сказал Подгорный, – А давайте на следующее лето так и сделаем? Соберемся в Москве и проплывем до Астрахани в один конец. У меня там дружок есть, так он организует в придачу и рыбалку в протоках Волги. Может быть, даже Каспийское море увидим. Свежей рыбки пожарим, икру поедим на чистом воздухе среди камышей. Романтика, блин! Давайте, а? Нет, правда, давайте сплаваем от начала до конца? Что-то я аж загорелся этой идеей.

– Мне идея тоже по вкусу. Я лично с удовольствием и в любое время, – поддержал предложение Бурашев, – Работаю на себя, так что временем свободным располагаю. Сообщите только дату заезда.

– А я не смогу, к сожалению, – сказал Кузнецов, – Посмотрел бы Волгу на всем ее протяжении и порыбачил бы в дельте под Астраханью с превеликим удовольствием, но билеты на такой пароход стоят от тысячи до полутора тысяч баксов на человека. Можно в Италию или Францию съездить за такие деньги.

– Да, ладно, Европу ты еще посмотришь. Там интересно, конечно, но это другой отдых, – быстро парировал Павел, – На пароходе, естественно будет не так комфортно, как в крутом отеле на берегу Средиземного моря, но свою страну проплыть с севера на юг, да еще в компании старых закадычных друзей с веселыми подругами будет не хуже, я тебе это гарантирую.

– Я согласен с Арамисом, – улыбнулся Александр, ожидая ответа Ивана.

– Ты, Паша, конечно же, прав. Но у меня еще и материальные затруднения. Кредит за квартиру еще 5 лет выплачивать. Все свободные деньги завтра в покупку машины вложу. Не до турпоездок мне сейчас.

– Да мы заплатим с Саней за тебя. Отдашь потом, когда сможешь, хоть через пять лет, хоть через десять – продолжал уговаривать друга Павел, – Пока детей нет и мы более-менее свободны в передвижениях, надо нам смотаться в это плавание.

– Нет, я в долг не хочу брать, пока не расплачусь с кредитом. Спасибо, парни, за предложение и доверие, но я пас.

– Блин, вот упрямый какой, – расстроился Подгорный, – Каким был раньше, таким и остался. Как баран в новые ворота упрется – ничем его не сдвинешь.

– Ну, хорошо, Иван, – сказал серьезно Бурашев, – Теплоход для тебя – это дорогое удовольствие. Тогда давай на байдарках, на ялах или на лодках по Волге проплывем. Пару дней вверх по течению, там ночевка, а потом можно за один день вниз спуститься. Такой поход на три-четыре дня получится совсем даже недорогим.

– Нее, – быстро отреагировал Подгорный, – против течения Волги грести на жаре два дня, это не отдых. Это не для меня. На пароходе классно, а на лодках по широченной реке – что здесь интересного. На лодках надо плавать по узким речушкам – там намного прикольнее.

– Меня другая мысль посетила, – вдруг оживился грустивший Иван, – А давайте проплывем на байдарках по нашему Вятскому краю? Я несколько раз ходил в такой поход. В последний раз два года назад. Всегда с радостью вспоминаю такие деньки. Скоро поеду на родину, к родителям в Киров, разузнаю там все про поход и отпишусь вам. Можно будет на майских праздниках сходить на три дня. Палатка, гитара, звездное небо над головой и кругом тайга – это же здорово. Вы не пожалеете, уверяю. И, что немаловажно для меня, расходы будут минимальные.

– Я и здесь не против, – сказал Бурашев, – К тому же, Паша, мы можем с тобой в мае на байдарках по тайге поплавать, а в конце лета – в твой отпуск на теплоходе по Волге спуститься.

– Уговорили, черти красноречивые, – Павел положил свои руки на плечи друзей, идущих справа и слева от него, потом с силой притянул парней к себе и, поджав ноги, повис над землей.

– Блин, тяжелый-то какой стал, – закряхтел от веса Иван, – Не дай Бог, ногу подвернешь в тайге, я тебя на себе не поволоку. Бери с собой тогда в поход бабу, которая и коня на скаку остановит, и тебя из леса на руках вынесет.

– Итак, тогда предварительно стрелку забили, – сказал Бурашев, – В начале весны надо будет созвониться или списаться, чтобы наверняка запланировать на майские праздники выезд в твою глухую Вятскую губернию.

Не спеша пройдя обратный путь по ночным городским улицам Самары, и получив от прогулки то удовольствие, которое молодые и здоровые люди получают от обычной несуетливой ходьбы в теплые летние месяцы, друзья, придя домой, сразу пошли спать. Утром ребята выехали в Тольятти и еще до обеда купили автомобиль. Вечером в Самаре скромно отпраздновали приобретение железного коня, и на следующий день еще до восхода солнца Бурашев проводил Павла и Ивана в долгий путь до Москвы. А спустя полгода Кузнецов написал друзьям, что договоренность о походе на байдарках в силе, что все уже организовано, и он ждет их 1 мая в Кирове.