Текст книги "Птицы перелётные"

В отличие от Болота, который жил в рабоче-крестьянской среде (даже несмотря на то, что мать его была учительницей), Андрей Брунов, или попросту Дрон, был мальчиком из московской аристократии, ну, если не нравится аристократия, то из интеллигенции. Его матушка работала на «Мосфильме» и могла гордиться тем, что была близка к съёмочной группе Ивана Пырьева. И для Дрона он был просто дядя Ваня. К ним в гости часто приходили киношники, и вольница так и витала в квартире: свобода сквозила в разговорах, которые велись в доме Бруновых. Это невольно проникало в его сущность, и к десятому классу в нём можно было заметить черты, которые впоследствии назывались инакомыслием. Отец в воспитании Андрея принимал условное участие, и всё равно Андрей невольно впитывал в себя ауру, которую распространяли картины отца, весьма приличного художника, и они, эти самые картины, нечасто, но всё же продавались, и за неплохие деньги. Вот так…

Кто показал и дал распробовать тлетворную «собачью» музыку Андрюхе, сейчас и не вспомнить. Но, послушав её, он погиб – погиб сразу и бесповоротно. И не было сомнений – идти заниматься к педагогу или нет. Выбор был сделан, и Дрон, у которого голова всё равно была впереди всего его существа, дисциплинированно играл этюды, понимая, что базис – прежде всего, и поспешать нужно неторопливо. Он мечтал собрать ансамбль, как у «битлов», но никто из тех, кто занимался с ним, не врубался в эту музыку, без которой Андрюха уже не мог жить. Был ещё Ерохин, вот только его надо перенастраивать, а пока на это не было сил. Да и уверенности, что это надо сделать именно сейчас, тоже не было. Конечно, Серёга играет не то, однако в нём был виден какой-то животный магнетизм, и Дрон понимал, что Ероха – это не просто так…

– Вот найду гитариста – и тогда уж пообщаюсь с Ерохиным, – решил для себя Андрей Брунов, откладывая разговор в долгий ящик.

Серёга Ерохин устраивал Дрона как певец, как самородок и, что уж совсем неожиданно, как артист. Но Андрей боялся получить отказ. Он не был уверен, что рок-н-ролл увлечет Ероху. Он и так король – пусть подворотни, но король… Захочет ли он поменять ориентацию на короля рок-н-ролла?

Ответа не было, и Дрон ждал, мечтая, что Серёга выучит тарабарщину (Ероха совсем не знал английский), а он, то есть Андрей Брунов, будет у него на подпевках, а ещё станет играть партию соло-гитары. Однажды Андрюха решил прощупать почву и показал соседу записи The Shadows, объяснив, что вся эта музыка сыграна на трёх гитарах и барабанах. На Серёгу это произвело впечатление, но он не поверил, что из гитары можно извлекать такие низкие звуки. Значит, заинтересовался, почти клюнул! Теперь следовало осторожненько его подсечь и обратить в свою религию.

«На ловца и зверь бежит… Боже мой, как же вовремя появился Игорь! Если Ероха захочет попробовать, то мы сможем его увлечь своей игрой и умением петь на два голоса, как Джон и Пол. Что ж, всё вроде складывается… Завтра с утра я встречу Ероху, и вместе с Болотом мы рванём на “экскурсию” в магазин». Один из постоянных гостей дома актёр Мартынов договорился в «Лейпциге» (ещё в том старом «Лейпциге» на Ленинском проспекте), чтобы ребятам дали поиграть на этих заветных гитарах, включив те в усилки. Продавщицу зовут Надежда, и завтра она точно работает…

Утром Андрей созвонился с Серёгой Ерохиным и предложил махнуть в магазин потрогать гитары.

– А кто нам их даст в руки? – спросил с недоверием Ероха.

– Ты меня недооцениваешь: у меня там всё схвачено… Прорвёмся!

– Где и во сколько? – только и спросил Серёга.

– Э-э-э… в шесть вечера, метро «Университет», в центре зала. Я, кстати, хочу тебя познакомить ещё с одним парнем, играющим на гитаре. И мы тебе что-нибудь споём.

– Замётано! – сказал Ероха и нажал на отбой.

Дрон и Болото, которые весь день в школе обсуждали свой предстоящий поход в «Лейпциг», без пятнадцати шесть уже были в центре вестибюля станции метро «Университет». Ероха ещё не подъехал, и Дрон воспользовался его отсутствием, чтобы предложить Игорю пройтись до магазина пешком, а по пути окончательно убедить Серёгу отправиться в страну Рокэнроллию. Новых аргументов не приводилось, но ведь и дураку понятно, что биг-бит и рок-н-ролл – лучшее, что придумало человечество к этому дню.

Однако Ероха опоздал на 15 минут, и потому решили ехать на шестьдесят шестом автобусе. По дороге поговорить не удалось, и оставалось надеяться, что душа музыканта не устоит перед самим инструментом. Автобус подкатил к остановке «2-я Строительная», и трое музыкантов вышли из него, чтобы совершить паломничество к святыням – в музыкальный отдел магазина. Ребята подошли к магазину «Лейпциг» и застыли в состоянии восторга… Из-за стекла на них смотрели три красавицы-гитары, которые гордо висели в витрине и благодушно позволяли себя рассматривать потенциальным покупателям и просто зевакам.

«Этерна», «Элгита» и просто басовая гитара без имени излучали сияние, от которого хотелось зажмуриться. Они были так хороши, что в тот момент никто не обратил внимания на цену инструментов.

– Ты говорил, что на них можно сыграть? – агрессивно спросил Дрона Ероха.

– А ты хочешь? – спросил Андрей.

– Ещё бы…

– Пошли, – практически за рукав потащил Ероху в магазин Дрон. Болото молча последовал за ними, и вся троица углубилась в музыкальный отдел.

– Извините, – обратился Андрюха к миловидной продавщице, – можно нам попробовать сыграть на инструментах?

– А, вы, наверное, те ребята, которых мне отрекомендовал Николай Петрович?

– Да-да… Меня зовут Андрей, это Игорь, а это наш главный – Серёга.

– Ну что, ребята, тогда вперёд! – сказала продавщица, указав рукой на инструменты.

Ероха сразу же снял с витрины бас-гитару, но без усилителя она была нема. На помощь пришла Надежда, предложившая Ерохе кабель и усилитель, который включил парень, нарисовавшийся из подсобки. Дождавшись, когда усилитель нагреется, он покрутил ручки и предложил Ерохе вывести громкость на панели гитары. Серёга крутанул потенциометр и дёрнул струну «ми». Звук снёс ребят от усилка, и в животе что-то перевернулось.

– Чума, – выговорил Ероха, – хочу!

Игорь ликовал, но никоим образом не выдал своих чувств.

– А ты видел, сколько она стоит? – спросил Дрон.

– Неважно, – ответил Серёга Ерохин. – Я хочу – и я буду играть на такой гитаре! Дрон, ты поможешь мне разобраться с этой игрушкой?

– М-м-м… помогу, конечно. Но как мы её купим, на какие шиши?

Андрей, да и Серёга не заметили, что приобретение баса стало для них как бы общим делом. Игорь это отметил про себя, но не стал акцентировать внимание. Ему вообще показалось, что в их отношениях наметился какой-то новый этап. У них троих появилась новая общая идея, которую ещё никто не произнёс вслух, но которая готова была вот-вот появиться на свет.

– Если я за выходные не найду денег на эту красавицу, то сделаю такую же сам… В конце концов, этот бас тоже люди делали, а чем я хуже их? Наденька, – обратился он к продавщице, – а можно я её «сниму»… Короче, срисую эту гитару.

– Конечно, какие проблемы? – ответила Надя, которая с интересом поглядывала на Серёгу. Он выглядел рядом со школьниками Игорем и Андреем почти взрослым мужчиной. – Заходите, когда вам будет удобно, и я отвечу на все ваши вопросы.

– Наденька, а вы придёте на наш первый концерт? – спросил Серёга.

– А когда вы будете играть?

– Играть? Нам ещё рано об этом даже мечтать… Нам ещё инструменты надо достать, аппаратуру где-то надыбать… И барабанщика у нас нет.

Андрей взглянул на Болото, который стоял с широко открытыми глазами, и понимающе, одними уголками губ улыбнулся ему. Кажется, Ероху не надо будет охмурять, а значит, проблема поиска хорошего певца и басиста отпадает сама собой. Надо только подсадить Серёгу на рок-н-ролл. А трудности? Так они только сплачивают коллектив.

Серёга тем временем, вооружившись рулеткой, снимал размеры бас-гитары.

– Ну, скоро ты? – спросил Игорь.

– Минуточку, уже скоро… Наденька, а можно я ещё потрогаю красавицу?

– Конечно, Серёженька. Эх, а вот меня так никто не называл… Сначала я подумала, что ты так обо мне!

– Потерпи чуток, я осмелею и тогда…

– Может, ты у меня и телефончик попросишь? А то я дам…

– Дашь чего?

– Дурак… Телефончик дам!

– Эх, а то я размечтался…

– Серёжа, ну так ты приходи, помузицируем.

– Конечно приду, тем более твоя гитара мне ещё больше нравится, – понизив голос, почти пропел Ероха, с интересом разглядывая фигуру Надежды, которая наклонилась, чтобы снова включить усилитель. Посмотреть у девушки было на что, и она об этом прекрасно знала. Ероха даже растерялся, не зная, чему отдать предпочтение – то ли гитаре, то ли фигуре продавщицы. Любовь к музыке победила, и он снова водрузил ремень инструмента себе на плечо. В этот раз Серёга уже не так волновался и даже попробовал сыграть какой-то пассаж на гитаре. Ему понравилось, ребятам тоже. А Надежде понравился Серёга. И он, не став ещё «битлом» местного разлива, сразил наповал одну из своих будущих поклонниц. Закончив своё музицирование, Ероха бережно снял гитару с плеча, выключил усилитель и повесил инструмент на место.

По дороге из магазина ребята бурно обсуждали свой поход в «Лейпциг», сосредоточившись на впечатлениях от инструментов.

– Да, конечно, «Элгита» и басовка нам не под силу… Каждая стоит сто восемьдесят рублей! – сказал Ероха.

– Ага, а «Этерна»… Мои родители умрут, когда узнают, что гитара, да которая без усилителя ещё и не звучит, стоит двести тридцать. И для них не будет аргументом, что в ней три звукоснимателя…

– Да мы пока можем и на своих семирублёвых поиграть, прикрепив к ним съёмники, – подключился к разговору Дрон.

– Почему семирублёвых? Я за свою отдавал аж пятнадцать целковых, – ухмыльнулся Болото.

– Ребята, я попробую достать денег, а потом мы заработаем и отдадим их. Надо выкупить басовку. Потихонечку-полегонечку мы обустроим нашу группу. Москва не сразу строилась. А ещё же надо усилители, микрофоны… Ну, положим, микрофоны мне обещали за пару бутылей вынести из трамвайного депо – придётся паре трамваев ездить без объявления остановок. Но ведь ещё шнуры, стойки…

– Ероха, а откуда ты всё это знаешь? – спросил Дрон. – Ты же… э-э-э… не любишь эту музыку!

– Что значит – не люблю? Просто я её никогда не учил и не пел, потому что исполнять такую музыку в моём окружении было не для кого. Я же слесарь «Метростроя».

– Парни, может, ко мне, – предложил Игорь, – в моё болото? Предки ещё с работы не вернулись, попоём что-нибудь.

– Тогда я за гитарой сгоняю, – поддержал его Дрон. – А ещё лучше – пошли ко мне? У меня маг есть, мы попоём и ещё что-нибудь послушаем, чтобы Серёга подобрал себе репертуарчик.

– Тогда вы к Дрону, а я домой за гитарой – и к тебе, – подытожил Игорь.

– Знаешь, Андрей, – сказал Ероха, когда Кулик повернул за угол дома, – а я, пожалуй, смастерю бас. У меня есть друзья на мебельной фабрике, они мне помогут вырезать деку и гриф, колки я сам выточу. А вот струны и звукосниматель – это проблема…

– Это как раз не проблема… Сниматель, к слову, можно сделать самим; главное – намотать катушки индуктивности.

– Я слышал, что эти катушки можно вытащить из телефонных трубок.

– Ага, а телефон сто́ит, как твоя… м-м-м… гитара, – с сомнением произнес Дрон.

– Да зачем покупать телефон, когда вся Москва заставлена таксофонами? У меня есть пара знакомых хулиганов, которые для меня целую телефонную будку принесут, а не только трубку. Короче, это моя проблема.

– Отлично, а я тебе принесу схему, как делать сниматель, и ещё формулу, как рассчитывать гриф, чтобы правильно разместить лады.

– Отлично, договорились… Останется только найти басовые струны.

– Что-нибудь придумаем, – пожал плечами Дрон. – Для бас-гитары не годятся виолончельные, они без металлической основы и не будут сниматься звукоснимателем, а вот струны в пианино или рояле – то, что нам надо. Так что…

– Ты хочешь сказать, что мои хулиганы…

– Да нет! Придётся что-то придумывать самим, чтобы не нарушать невинности школьного инструмента, – ухмыльнулся Дрон.

Ребята зашли в подъезд дома, где жил Андрей, и поднялись на третий этаж. Брунов открыл дверь своей квартиры и пропустил Ероху в прихожую. Серёга решительно разулся и прошёл в комнату Дрона, которая сразу узнавалась по большой фотографии «битлов», украшавшей стену напротив входа. Ероха с интересом разглядывал гитару с четырьмя колками.

– А басист-то у них – левша, – прокомментировал он, внимательно разглядев музыкантов и их инструменты. – Я тоже сделаю себе бас-скрипку.

– Да, Маккартни левша… Серёга, мне… м-м-м… нравится, с каким рвением ты взялся за дело. Ты ещё не сказал «да», но я так понимаю, что ты не против поиграть с нами? И кстати, мне кажется, хочешь играть на басу?

– Ты правильно всё понимаешь… Только я хочу не просто играть, но и петь. Ты хотел мне что-то для начала показать из вашей музыки… Давай так: я к тебе завтра приду со своим мафоном и перекатаю пару плёнок. Подбери мне что-нибудь из того, что было бы можно сыграть… У тебя шнуры есть?

– Шнуры есть; а репертуарчик, будь спок, я подберу… О, Болото подтянулся… Сейчас мы тебе что-нибудь споём, – сказал Андрюха и пошёл встречать гостя.

Игорь деловито прошёл в комнату, снял со своей шестиструнки дерматиновый чехол и в выжидательной позе сел на стул в центре комнаты. Андрей взял свою гитару, сел напротив Болота и дёрнул первую струну. Ребята неторопливо подстроились. Дрон дал счёт, и ребята, не сговариваясь, начали битловую «I Should Have Known Better». Они играли с открытыми струнами в соль-мажоре, и, казалось, музыка их аккомпанемента наполнила комнату и всю сущность Ерохи. А потом они запели в унисон, синхронно произнося слова и выводя несложную, но в сочетании с гитарами такую яркую мелодию. И Серёга Ерохин пропал, и ему было неважно, что как солист он поёт лучше, что с него теперь может слететь, ну, может, съехать набок его корона короля подворотни. Он отчаянно захотел играть с этими ребятами такую музыку и поклялся самому себе, что сделает бас и научится исполнять басовые партии так, чтобы это не мешало его пению.

– Клёво, – выдохнул в конце песни Ероха. – А где мы возьмём барабанщика и установку?

– Ну, кстати, ударник знакомый у меня есть, – откликнулся Дрон. – Мы с ним на даче всё детство по соседству отдыхали. С установкой сложнее.

– Ребята, мы везучие, и если судьба нас свела вместе, то и барабаны откуда-нибудь возьмутся, – сказал Игорь и заулыбался.

Андрей скатал Серёге две бобины фирменной музыки, и Ероха углубился в её изучение. На мебельном комбинате его дружок смастерил из целого куска древесины корпус (как он сам его называл) будущей басовки. Причём сказал, что надо ещё будет сделать пазы для электроники. Гриф тоже был готов. Серёга сам выточил колки и приделал их к «крокодильчику» грифа. Вроде всё получалось, однако, приложив гриф к деке, Ероха результатом остался недоволен. Будущая гитара на басовку Пола походила как-то не очень. Слишком большой гриф и какая-то несерьёзная дека. Вроде скрипка, но какая-то уж больно карикатурная.

– Главное, чтобы строила, – заметил Дрон, когда увидел «комплектующие», принесённые Ерохой к нему домой.

С этими словами он подошёл к книжной полке и достал журнал «Знание – сила». Открыв его на нужной странице, он показал Серёге формулу и чертёж, как надо расположить лады на грифе. Через два часа гриф с намеченными карандашом метками, где надо вбивать лады, отбыл вместе с Серёгой к нему в мастерскую.

– Серёга, ну а как тебе песни?

– Пока слушаю!

– Нравятся?

– Спрашиваешь!

Через пару дней Ероха позвонил Дрону и отчитался по прослушанным песням. Неожиданно (хотя почему неожиданно, если вспомнить русскоязычные пристрастия Серёги?) ему понравился Клифф Ричард, причём и лирический, и рок-н-ролльный Клифф; Элвис тоже не оставил его равнодушным, а ещё Пол Анка… «You Are My Destiny» и «Put Your Head On My Shoulder» были названы Серёгой в числе первых. Впрочем, чему удивляться? Клифф и Пол Анка пели в одной манере. Брунов обещал через пару дней принести Ерохе тексты, чтобы тот засел их учить.

А Игорь тем временем уговаривал отца купить ему самый дешёвый магнитофон, но отец сказал: «Мы не так богаты, чтобы покупать дешёвые вещи», и в доме появилась «Яуза-10» – весьма приличный по тем временам стереомагнитофон с пластмассовым микрофоном. А ещё… Если его – вернее, его выносные колонки – засунуть под кровать, вывести низы до упора, то можно получить очень даже басовитое звучание.

Короче, когда у Ерохи появится бас, можно потихоньку приступить к репетициям. А у самого Игоря к тому времени уже был звукосниматель, и он опробовал звучание электрогитары через «Яузу». Болото успел даже записаться на новый магнитофон, но остался недоволен результатом. Того кайфа, что был у «битлов», не получилось, и он даже не стал выносить свою запись на суд «общественности».

Ероха ехал на работу. Он, восемнадцатилетний слесарь «Метростроя», работал у чёрта на куличках. Метро «Электрозаводская»…

«Час десять туда, час десять обратно, да ещё в час пик, – размышлял Ероха. – Какой же я дурак, что бросил школу! Погнался за карманными деньгами, решил мужчиной себя почувствовать».

Ну да, теперь он мог сделать Галке, красавице-подружке, которая повелась на его песни и на независимый нрав, подарки, не обращаясь с просьбами к родителям. А предки ну очень трудно расставались с денежными знаками – себе на водку и пиво без проблем, а сыну приходилось всё добывать своими руками: гитару, модные брюки… А модные брюки, которые всё чаще вместо «техасы» называли джинсами, он сшил сам, предварительно закупив материал и распоров старые штаны, сидевшие на нём как влитые. И что? Получилось! Все пацаны спрашивали: где купил, где достал…

«Дурак, – продолжал терзаться Серёга, – учился бы в школе, как Дрон и Болото, и не надо было бы тратить уйму времени на дорогу; и не потребовалось бы ложиться в дурку, чтобы откосить от армии. А Галка… Вот заодно и посмотрел бы, как Галка любила бы его без дорогущих подарков!» Ну да, все ребята твердят, что она – вылитая Вивьен Ли, а с другой стороны, и про него говорят, что он – Ален Делон.

«Ничего, вот создадим группу и посмотрим, на чьей улице будет праздник. У этого, как его, Болота голос очень даже оригинальный, и в руководители он вроде не рвётся. А Андрюха… Внешне он, конечно, не очень – рыхловат. Зато второй голос вполне прилично поёт, а на гитаре играет просто здорово. Стратег… Но молод ещё. По сравнению со мной будет пожиже. Игорь симпатяга, хотя тоже ещё кутёнок… Так что лидерство моё неоспоримо будет, да и постарше я их, и жизнь уже похлебал достаточно. У Игоря вроде музыкалка по баяну, а Дрон где-то игре на гитаре учится. Проблем, касающихся музыки, во всяком случае на первых порах, не будет. М-да… Ребята – совсем щенки, небось не целованные ещё, придётся над ними шефство взять, а то влюбятся ещё в кого-нибудь сдуру… Ох, что-то далеко я вперёд ускакал, – одернул себя Серёга. – Что там Дрон говорил про басовые струны? Вроде как ихняя училка по английскому обещала достать? Тоже битлов любит? Ну-ну… Надо будет, кстати, подумать, как укрепить гриф на своей самоделке, а то, не дай бог, стану натягивать струны – и гитара сложится, словно книжка».

Серёга вытащил из бокового кармана текст «Bleu Swade Shous». Как же здорово поёт Элвис! «Сначала деньги, потом ботинки… Можешь сжечь мой дом, угнать мой автомобиль, только, пожалуйста, не наступай в танце на мои голубые замшевые ботинки!»

– Да, это тебе не «На крылечке вдвоём…».

Ребятам сильно везло. Казалось, что им покровительствуют силы небесные. Практически в один день Юлия Михайловна (та самая «англичанка»), взяв с Дрона обещание спеть на вечере что-нибудь по-английски, принесла ему басовые струны, которые для неё достал поклонник. Струны, правда, не для баса, а для рояля, но они были с металлической основой и вполне годились для электрической гитары. А Ероха принёс лихо сработанную им и ещё одним из его приятелей бас-скрипку. Они, конечно, промахнулись с формой, и гитара больше напоминала ружьё, но блин, который первый и который комом, ждал, когда на него натянут струны. Ероха явно не спал в эти радостные дни, волновался. А Андрей вместе со струнами принёс ещё смонтированный звукосниматель. Игорь, который не отличался мастеровитостью, смиренно ждал, когда на гитару натянут струны, пристроят съёмник и можно будет приступить к «ходовым испытаниям».

И на следующий день Дрон торжественно пригласил всю команду «на открытие бас-гитары». Ероха сорвался с работы, и в пять часов изделие торжественно развернули из одеяла (настоящего чехла для него ещё не было). Включив приёмник, ребята воткнули шнур в разъём баса, а затем другой его конец – в соответствующий «вход» усилка. Серёга в волнении надел на себя гитару и повернул на ней ручку громкости. Инструмент фонил, но от прикосновения пальцев к струнам раздался столь желанный низкий звук. Ероха осторожно прошёлся по грифу гитары. Было похоже, что она строила.

– Дай мне соль-мажор, – попросил начинающий басист.

Дрон взял мажорный аккорд на третьем ладу. Серёга осторожно начал крутить колки и в итоге, удовлетворенно хмыкнув, попросил взять ре-мажор… Потом были ля– и ми-мажор. Теперь требовалось проверить, будет ли держаться строй в разных концах грифа. Серёга нашёл ноту до на четвёртой, второй, третьей и первой струне. Гитара строй держала, и это было несомненной победой всего «конструкторского бюро».

– А что мы будем делать с этим безумным фоном? – спросил Серёга.

– Я думаю, надо заземлить гитару, и это… э-э-э… решит проблему.

– А как играть на басу? – спросил Ероха.

– Я знаю, что если запись под девятнадцатую скорость запустить на тридцать восьмой, – включился в разговор Игорь, – то басовая партия будет звучать как партия соло-гитары, и «снять» её не будет проблем.

– Отлично! Послезавтра я буду готов репетировать вашу битловскую песню в соль-мажоре и «Дану» Клиффа Ричарда.

– Предлагаю собраться у меня, – предложил Болото, – родителей не будет, они уедут на дачу. Бас мы врубим в мою «Яузу», одну гитару дроновскую туда же, а я сыграю акустику.

– Замётано, – подвёл итог встречи Ероха.

– А я свяжусь со своим знакомым… э-э-э… «Кулибиным» и решу проблему фона. Завтра мы к тебе с ним заскочим, – прощаясь, сказал Брунов.