Текст книги "По ту сторону славы. Как говорить о личном публично"

Эта позиция, как и любая другая, дискуссионная, неоднозначная, но имеет право на жизнь. Я искренне восхищаюсь теми, кто не боится ее озвучивать, даже знаю, что сейчас за такое могут полететь копья. Ирина – не боится, она готова. Потрясающе смелая женщина.

Но есть герои, которые наотрез отказываются говорить о семье – и о родительской, и о своей, взрослой. Нет и все. Я с уважением отношусь к их праву не раскрывать те аспекты жизни, которые они хотят оставить для себя. И хотя иногда это кажется мне неправильным, я понимаю, почему многие молчат.

Счастье любит тишину.

Если никто не знает, то не будет зависти или осуждения, лишних разговоров и никому не нужных оценок этих отношений, обсуждений партнеров и партнерш. К тому же, чем громче кричишь об успехе и счастье, тем с большим удовольствием общество будет смаковать подробности, если что-то не дай Бог случится.

Помните, как Лолита Милявская сообщала всем, что она безумно счастлива со своим новым молодым мужем, с Димой? Этому было посвящено огромное количество телевизионных программ, она везде ходила с ним, говорила, что это «мой последний муж, я его очень люблю» и прочее. И чем громче она об этом кричала, тем громче потом обсуждали ее развод.

Любовь – самый сильный наркотик, который только можно себе представить. И она же – лучший мотиватор, который заставляет тебя без устали сворачивать горы.

А вот диаметрально противоположная история.

С детства я была очень скрытным ребенком, у меня было много комплексов, с которыми я боролась. Например, один из таких серьезных – я очень боялась встречаться с незнакомыми мне людьми. Я общалась с мамой, с папой – и все. И я не знаю, откуда это во мне.

Я жила в Амурской области. У нас был очень большой дом: Амурская, 3. Я помню дом. Мне не разрешали далеко уходить из двора. А я уходила. У меня тряслись, подкашивались коленочки. Я подходила к незнакомым людям, и спрашивала у них который час, как пройти, где находится подъезд. Таким образом я перебарывала свои страхи.

Я не думаю, что я как-то осознанно понимала, что это комплекс, но я понимала, что мне очень страшно. Я не рассказывала своей маме и папе о каких-то своих переживаниях, и в принципе, так, наверное, сформировалась определенная черта характера. Я не люблю раскрываться. Я очень редко рассказываю вещи, которые меня волнуют. Я не люблю себя оголять.

Лена Летучая в программе «Эмпатия Манучи»

Здесь я, пожалуй, займу золотую середину. Если ты выбрал профессию, связанную с публичностью, то скрывать абсолютно все, связанное с личной жизнью, как минимум странно – это издержки профессии, обратная сторона зрительского интереса и это нормально. Но и выворачивать душу, рассказывая самое сокровенное вплоть до мельчайших подробностей не стоит – оставьте что-нибудь для себя и своей семьи. Это действительно важно.

Глава 3
Одиночество как осознанный выбор

Отношения, даже при условии совместной работы над ними, могут исчерпать себя – это нормально. И что дальше, одиночество? Это тоже нормально!

Я всегда за отношения, всегда готов над ними трудиться и быть с близким человеком в моменты, когда не все идет гладко, преодолевать трудности вместе – для меня счастье. Мне нужно тепло родных рядом, так что к «одиноким волкам» я не отношусь.

И все же мне нужно одиночество, нужно бывать абсолютно одному, наедине с собственными мыслями и чувствами, чтобы собраться и перезагрузиться. Для меня это временная необходимость. А для кого-то наоборот – осознанная жизненная позиция.

На меня никогда не накатывает чувство одиночества. Пока еще не было. Мне когда думать, чтоя одинокая? И потом, какая я одинокая, если у меня столько детей и внуков?

Одиночество не значит несчастье. Одиночество. Я одинокая женщина, но я не одинокий человек. Когда прихожу домой, думаю:

– Какое счастье, что никого нет, когда я прихожу после спектакля. Как если бы стоял человек на пороге и смотрел бы на меня с укором за что-нибудь не сделанное. Всегда ведь найдется за что. Или спиной бы ко мне стоял.

Татьяна Васильева в программе «Эмпатия Манучи»

Некоторые мои героини, к сожалению, заложники своего статуса, своей успешной карьеры. Они приходят к одиночеству вынужденно, потому что быть одной спокойней и безопасней.

Это уже не просто единичные случаи. Это тенденция. Успех как-то не вяжется с образом счастливых долгих отношений, хотя мне удивительно: разве не может быть по-другому?

Зачастую человек, который находился с героиней во время ее взлета, не может принять ее успех, популярность. Он не может относиться к этому без зависти. Это губит отношения, и в один прекрасный день, после череды бессонных ночей, в голове загорается мысль: «А зачем это все? Зачем продолжать?»

Ради того, чтобы поддерживать статус семейной пары? Но эта мотивация их уже не устраивает, у них есть другая – самоутверждение в развитии своей карьеры. И они не то чтобы легко, но часто расстаются.

Грущу ли я потому что не нашла «того единственного»? Нет, я просто знаю, что найду его. Я его чувствую. Четко. Всегда. Просто знаю это. Как заранее знала то, что буду петь в группе «Блестящие», так заранее знаю, что встречу того человека, с которым я буду очень счастлива.

Он будет смелым, он будет сильным. Потому что я сильная женщина и со мной должен быть рядом сильный мужчина, который будет очень надежным и тогда я смогу окончательно расслабиться.

Анна Семенович в программе «Эмпатия Манучи»

Лолита, Яна Чурикова, Анна Ардова, Марина Федункив, Надежда Ангарская, Роза Сябитова, Анастасия Макеева – все они когда-то разочаровались в своей семейной жизни и развелись. Но не надо думать, что к такому решению приходят исключительно дамы. Среди мужчин тоже примеров хватает – Стас Пьеха, Александр Васильев.

Мне когда думать, что я одинокая? И потом, какая я одинокая, если у меня столько детей и внуков?

Татьяна Васильева

Причем я говорю не об отношениях, которые продержались год-два, нет. В основном речь идет о долгих союзах, по 5—10 лет, в которых рождаются дети. Но все равно – если рядом с тобой уже не твой человек, и все попытки склеить семью оказались тщетными, надо решаться.

Мне очень нравятся слова Татьяны Васильевой, которые я уже привел выше: «Мне когда думать, что я одинокая? И потом, какая я одинокая, если у меня столько детей и внуков?»

Если вы можете себе позволить впасть в одиночество и сожаления, значит, у вас есть на это такая роскошь как время, чем большинство звезд похвастаться не могут – их график настолько насыщенный и сумасшедший, что им бывает и выспаться некогда, куда там думать об одиночестве. Когда весь день расписан по минутам, съемку сменяют гастроли, а переезды и самолеты – единственное, где можно немного передохнуть, то на такие высокодуховные размышления не находится ни сил, ни времени.

Поэтому, когда на вас в следующий раз накатит хандра, подумайте – может, это время можно потратить с куда большей пользой?

Как-то у меня был период в жизни, когда я предпочитал жить в башне из слоновой кости, пусть там было довольно сыро и холодно, зато оттуда было мало кого видно и слышно. В общем, чем больше социофобии во мне было – тем больше мне нравилось. К одиночеству быстро привыкаешь, оно может быть наркотическими – это восхитительное чувство, где ты ни от кого не зависишь, живешь сам по себе. Но иногда за этим выбором стоит не сила, а желание сбежать от социума.

Есть люди, которые черпают поддержку и любовь из дружбы: они вовсе не чувствуют себя одинокими из-за того, что в их жизни сейчас нет «того самого» или «той самой». Я по-доброму завидую Андрею Малахову: с ним дружат все, и он дружит с огромным количеством людей в нашей стране и в мире. Сейчас его энергии хватает на всех. Я так не могу.

Среди моего ближайшего круга общения, среди тех, кого я могу назвать друзьями, любимыми, родными душами – максимум 20 человек. Это устоявшийся круг, там почти нет новых лиц. И точно нет случайных.

Татьяна Васильева и Ирина Хакамада, эти мудрые женщины, говорили, что им жаль тратить время на бесполезный треп о погоде:

«Ну, как дела? Как день? А ты чего? А он?»

– Оставьте это со мной. Такое общение не дает сил, не заряжает, скорее напротив – опустошает ваши силы. Настоящая дружба – это всегда взаимовыгодный энергообмен, где нет донора и жертвы.

Татьяна и Ирина идут еще дальше и говорят, что у них нет друзей, зато есть приятели, с которыми можно поехать в путешествие, встретиться, пообщаться, но такой каждодневной дружбы у них нет. Им это не нужно. Такой формат отношений им больше не интересен. Открыто декларировать это лучше, чем симулировать дружбу. Такая осознанность высвобождает массу энергии. Обе женщины направляют ее в созидательное русло.

А кому-то дружба нужна как воздух. К какой категории отношусь я? Пожалуй, к третьей – мои друзья и общение ценны для меня, но и в одиночестве я нуждаюсь.

Глава 4
Отцы и дети 2.0 – противостояние

Я откровенен со своими героями и откровенен с вами. Ведь только взаимное доверие и честность рождают глубокие и важные разговоры, поднимают серьезные и острые темы, как в «Эмпатии Манучи». Поэтому говорить об отношениях детей и родителей начну на примере своей семьи.

У меня трое детей – две дочери и сын. Хороший я отец или не очень покажет время. Дети вырастут и тогда все станет убедительно ясно. Но сейчас мне кажется, что отец из меня получается, потому что есть теплый прочный контакт с каждым ребенком. Они знают, что я есть, я рядом; если что, помогу, подскажу, решу.

Естественно, что я не сразу стал прирожденным отцом и мужем. Когда впервые узнал, что скоро стану папой, то радости не было предела, но позже добавилось и осознание, что отцовство – это ежедневная работа, потому что это тоже отношения.

Я был юн, мне все было интересно, я хватался за любое предложение, пропадал буквально днями и ночами – творчество, работа и карьера занимали меня не меньше, чем будущий ребенок и это не прошло без последствий – отношения с дочкой были урывистыми и неглубокими. Но прошло время, жизнь успела измениться. У меня появилось еще двое детей. Я изменился, понял, что дети – это счастье, понял, что в них мое продолжение, что это родное – объяснить это невозможно, как невозможно объяснить любовь, ты просто чувствуешь это.

Когда пора задумываться о ребенке – это личное дело каждого. Кто-то психологически готов уже в 23, хочет детей, видит себя родителем с крохой на руках. Кто-то – напротив, не представляет себя в этой роли: все эти памперсы, бутылочки. Хочется еще поработать, карьеру строить, а не это вот все. Но, как в один голос утверждают медики, фертильность не вечна, у женщин засыпают яичники, у мужчин ухудшается качество спермы. В этом случае с медициной не поспоришь, хотя есть примеры и «позднего» рождения здоровых детей, да и суррогатное материнство в настоящее время не является тайной.

Это если говорить о медицинских аспектах, но давайте обратим внимание на «давление общества». Штука эта, конечно, страшная – все эти социальные установки, предубеждения и традиции, заставляющие делать человека то, что он не хочет, потому что «надо» (кому?) и «чтоб как у всех». При таких обстоятельствах и появляются брошенные дети даже при наличии полной семьи и родители, которые в отчаянии прокручивают в своей голове одни и те же вопросы: «Ну зачем я родила? Что мне теперь с делать?»

А иногда, и психологи подтвердят это, в голову может закрадываться совсем крамольная мысль: «Было бы лучше, если бы у меня исчез ребенок… умер». Но это не пожелание смерти, конечно, это желание освободиться и зажмуриться, чтобы все «проблемы рассосались».

Но почему тогда люди идут на поводу у общества?

Мы легко ведемся на штампы, обернутые в заботу и благо, например: «Рожай сейчас, потом спохватишься, а ребеночка-то нет, и родить не сможешь». Но иногда за этим стоит совсем другая мотивация: «Вот у соседки Ленка родила ребенка, а мне и сказать нечего, от тебя внуков не дождешься».

Наверняка, каждая молодая женщина «за 30», у которой нет детей, слышала про «часики, которые тикают», про «бабий век, который не долог» и про ужасы, которые ждут «старородящих» и их «поздних детей».

Есть же стандарты. В 40 лет у меня нет детей. И вот все говорят:

– У нее еще нет детей.

Я говорю:

– Ребят, я только замуж вышла два года назад. Подождите, дайте мне хоть немножко крылья расправить и почувствовать.

Я всегда считала, что женщина должна быть готова к материнству. Не как кошка – раз и ребенок, а что с ним делать – непонятно.

Для меня беременная женщина – самое красивое, что может быть. Конечно, беременные не согласятся, потому что им тяжело с этим пузом. Я смотрю на своих беременных подруг – Господи, какие они красивые. Для меня это какое-то невероятное чудо. Я хочу это испытать сама.

Я не хочу ни в коем случае осуждать людей, у которых карьера на первом месте. Это индивидуальная история. Я – такая. Мне так комфортно. Мой муж, моя семья – на первом месте. У нас вся семья: его родители, мои родители, сестра, дети, племянники – все приезжают к нам на все праздники, гостят.

У Юрки дети от первых браков, и у сестры, мы общаемся все вместе. И для меня это очень важно. Мне всегда хотелось, чтобы в доме было много детей. Мы хотим еще больше.

Лена Летучая в программе «Эмпатия Манучи»

Когда дети приходят осознанно и родители к этому готовы, ребенок не становится обузой – наоборот, он становится источником вдохновения, мотивации, личных трансформаций, переоценки целей и ценностей, отсеивания всего лишнего, пустого.

Раньше мне казалось, что дети отнимают кучу времени, а сейчас я вижу, как они помогают мне четко планировать свой день и отказываться от ненужной суеты, выбирая только то, что действительно важно. Дети – отличные коучи по тайм-менеджменту!

Еще до первого чуда, до первого ребенка, я поняла, что пахать – это уже не моя история. С детьми я уже в 300 раз больше поняла, что хочу работать только в удовольствие. И надеюсь, что у меня это будет получаться. Есть мама, есть папа, есть мужчины и женщины, у них свои задачи в этом мире. У женщины свои задачи в этом мире. Я хочу сосредоточиться. Я недавно только начала узнавать, какие у женщин задачи: у жен, матерей.

Это совершенно точно НЕ работать, НЕ пахать, НЕ получать стресс. А заниматься семьей. Муж, верю, прокормит. И прокармливает.

Мы с моим мужем уже 11 лет вместе. Когда-то я была из тех, кого называют «женщина с яйцами». Но я избавилась от них в какой-то момент – настолько это прекрасно! Я поняла, начала только сейчас понимать все счастье и великолепие женской сущности.

Наталия Медведева в программе «Эмпатия Манучи»

Я каждый раз радуюсь таким историям – человек, мой герой, нашел себя, пришел к себе; он счастлив. Хотя счастье – очень неустойчивая субстанция, я позже посвящу этому отдельную главу.

Иногда счастье быть матерью или отцом приходит не сразу, иногда – оно сопряжено с большими проблемами, ведь дети – это цветы, конечно, но у взрослеющего чада могут отрасти и острые шипы.

– Чему самому главному научили тебя твои дети?

– Чему научили? – повторяет Олеся, задумавшись, – ты знаешь, наверное, моменту. Моменту «здесь и сейчас». И принятию – когда ты не можешь из этого выйти. То есть из некоторых ситуаций ты можешь выйти, можешь не быть там или там, можешь не захотеть в чем-то участвовать, можешь отказаться от чего-то, а с детьми – не можешь. Ты не можешь быть формальным с детьми, не можешь с ними быть по чуть-чуть, потому что если ты с ними – ты с ними. И ты принимаешь своего ребенка, принимаешь своих детей, даже если они тебе неприятны сейчас, например, плохо себя ведут или говорят то, чего ты точно не хочешь слышать. И ты принимаешь это.

– И принимаешь себя через это?

– Да. Ты принимаешь себя, ты принимаешь эту жизнь.

Олеся Железняк в программе «Эмпатия Манучи»

Когда дети приходят осознанно и родители к этому готовы, ребенок не становится обузой – наоборот, он становится источником вдохновения, мотивации, личных трансформаций, переоценки целей и ценностей, отсеивания всего лишнего, пустого.

Дети бунтуют, идут наперекор и самовыражаются через странные для родителя вещи. Говорят, на них нельзя обижаться за это – они же дети. Но мы с вами сейчас говорим откровенно: даже если все психологи мира скажут вам «нельзя», значит ли это, что вы перестанете раз от раза испытывать обиду? Скорее всего – нет, но вы будете стараться ее игнорировать («нельзя» же), от нее закрываться, и тогда она прорастет у вас в сердце, поначалу как бы невидимая, а потом замучаетесь ее выкорчевывать. Поэтому свои чувства нужно себе же самому разрешать. Разрешить – и дальше думать, что с этим делать.

У меня есть такая забота… И она сдвигается в лучшую сторону…

Я о сыне. Он сейчас самый главный человек в моей жизни. У нас сегодня есть все – любовь и все остальное, что нам нужно. Еще чуть-чуть, и все будет хорошо.

Елена Яковлева в программе «Эмпатия Манучи»

Обрести любовь и гармонию во взрослом возрасте – это тоже счастье, это можно назвать светлым исходом: отболели чувства, прошли обиды, рассеялись недопонимания. Это большая работа, но она того стоит. Это свет, к которому люди стремятся.

Но бывает по-другому. Моя программа – о судьбе человека, и какие бы сложности, проблемы, трагедии в ней ни возникали, это – жизнь. О ней можно и нужно говорить прямо.

Когда какие-то проблемы с ребенком, ты не контролируешь себя. И это стресс не потому что у меня лично в жизни что-то не так, а потому что у меня родился недоношенный ребенок.

Мне нельзя было рожать самой. Было кесарево сечение. Я ждала, что когда родится ребенок, он закричит. Моя не закричала. Она отказалась дышать.

Оказалось, ее легкие не раскрылись до конца сразу, была какая-то жидкость в них. Мне сразу начали называть кучу диагнозов. Я ничего не понимала… Это были первые роды, первый ребенок. Вокруг врачи, которым ты доверяешь, потому что они были с тобой с самого начала ведения беременности. И естественно, когда звучат какие-то диагнозы – «увеличена печень», «легкие не раскрылись», еще что-то там, – ты вообще не понимаешь, куда себя девать.

Первые полгода это был сущий ад. Моему ребенку прогнозировали порок мозга. Это все. Это овощ.

Я сказала врачам:

– Ребята, до свидания!

Мне просто повезло. Я поменяла вовремя педиатра, и мне попался хороший. Она мне сказала:

– Все у вас в порядке, успокойтесь. У вас просто недобор по весу большой.

Диагноз оказался неверный, потому что когда порок мозга, ребенок не реагирует, не следит вообще ни за чем. Это просто овощ. Ребенок не поднимает ни руки, ни ноги, ничего. У нас было другое, я это видела: дочь очень быстро росла в длину, но не добирала массу, у нее слабые мышцы.

Но на этом все не закончилось. У меня был разговор с первым педиатром, который черным по белому написал «медотвод от вакцин, от прививок».

Другие врачи-неонатологи при роддоме сказали:

– Вес набран, все в порядке, можно делать вакцины.

После третьей прививки в возрасте четырех месяцев у меня у ребенка падает голова. Она перестает держать голову. Я думала, что я уничтожу всех. Я поехала туда и сказала:

– Значит так, друзья мои, ребенок перестал держать голову.

Они расторгли со мной контракт и вернули все деньги. У нас был платный контракт. Это был ад, слезы, сопли, я не знала, куда обращаться, в какие двери стучать, кому доверять.

Я не хочу больше детей. Мне кажется, любая женщина не захотела бы в моей ситуации. Поэтому, когда я слышу, читаю, что женщина находится в ожидании чуда, что это самое прекрасное, что может произойти, – я не верю. Это не так.

У меня была жуткая беременность, ужасный токсикоз. Я не могла ничего есть, только замороженную вишню и гречку. Я не могла спать. Мне казалось, что внутри меня слон, просто слон. Я засыпала просто сидя, от бессилия. Это вообще ни разу никакое не чудо. Это ад, игра на выживание.

Потом, после беременности, у меня случился большой диастаз. Мне все внутри зашили-перешили. Теперь у меня стоит металлическая сетка. Я смогу забеременеть легко. У меня все с этим в порядке. Но выносить комфортно ребенка, чтобы ему было комфортно, – нет, там нет места, чтобы развиться.

Можно воспользоваться суррогатным материнством. Его никто не отменял. Но сама я уже родить не смогу.

Мария Кравченко в программе «Эмпатия Манучи»

Маша перенесла такое, чего врагу не пожелаешь. Я верю, что после этого все у нее будет хорошо.

А закончить главу я хочу, с одной стороны, страшной, а с другой – очень жизнеутверждающей историей. У нее будет счастливый финал. Я верю в это, потому что во время интервью видел перед собой будущую прекрасную маму, которая ждет своего ребенка. И даст Бог, эта встреча скоро произойдет.

Я заморозила свои яйцеклетки. Теперь я спокойна. Я сделала это один раз и сделаю сейчас чуть попозже еще раз, после Нового года.

Я знаю, что на меня сильно давит социум:

– Когда же ты родишь? Что же ты уже не рожаешь?

Хотя, если честно, хочу сказать, я никому не навязываю свое мнение, я из тех женщин, которые просто рассказывают свою жизненную позицию. Я считаю, что созрела для детей только сейчас. Ты представляешь меня после спорта рожавшую, родившую? Я и так детства не видела, жила в каком-то стрессе, у меня глаз дергался от стресса после фигурного катания. И я рожаю ребенка. Я сама еще ребенок, которого нужно реабилитировать после спорта. Люди должны это понимать. Я еще раз говорю, что спорт-смены не имеют детства. Это очень тяжелый, адский труд. Их надо восстанавливать психологически. Выводить из состояния вот этого вечного напряга, когда сжав зубы бежишь на тренировку, вставляешь окровавленные ноги в ледяные коньки. Терпишь боль 17 лет: с 3 до 20. Тогда я находилась в состоянии аффекта. И кого я бы родила? Какого бы я ребенка вырастила? Я бы не знала, как его воспитывать. Я сама была ребенком в 20 лет. Я только приехала из Америки. Не знала, что такое дискотека. Я в 20 лет первый раз попала в бар. В 20 лет. Люди уже отгуляли, женились, а я только в бар.

Потом пошла карьера, пошли «Блестящие». После «Блестящих» я тоже в каком-то загнанном состоянии попала на «Ледниковый», прошла шесть ледниковых историй. Когда было рожать? А потом, чтобы я дала ребенку?

Сегодня я созрела. Я так долго зрела и сейчас созрела. Я проработала себя. Проработала свою голову. Я поняла, как объяснять ребенку элементарные вещи. Я занимаюсь чтением психологических книг. Я себя готовлю. Я не просто, как ошарашенная, родила и бросила на бабушку. Я готовлю себя, чтобы стать достойной, классной матерью. Я не знаю, как у меня это получится, но я очень хочу. Поэтому я себя обезопасила. Я заморозила яйцеклетки, заморожу их еще. Но я хочу родить ребенка от такого же осознанного папы, который тоже будет зрелый, как и я, который будет иметь возможность растить этого ребенка. У него должен быть какой-то капитал за плечами, чтобы содержать ребенка. Поэтому я себя неким способом обезопасила, заморозила яйцеклетки. И теперь я беру паузу, чтобы посмотреть, от кого я хочу произвести потомство. Выбрать самца.

У меня все в порядке со здоровьем. Слава Богу, я могу иметь детей. У меня хороший гормональный женский фон. Я сделала это на всякий случай.

Я жалею, что не сделала этого раньше. Если бы у меня была возможность сделать это раньше, если бы мозги работали так 10 лет назад, я бы это сделала, но 10 лет назад я об этом еще не думала, сама была как ребенок. И вообще рекомендую всем девчонкам пройти эту процедуру, у кого есть такая возможность. Яйцеклетки просто лежат, мало ли что может случиться: застудите где-нибудь придатки, какая-то авария, да все что угодно, но у вас есть эти яйцеклетки, это ваши будущие дети.

Вот ты сейчас не хочешь детей – тебе 39. Может быть, тебе будет 49 – и ты захочешь, а у тебя уже не будет биоматериала, потому что женский век имеет некую временную историю. Я знаю много женщин, кто успешно занимается бизнесом, зарабатывают деньги: они поздно стали родителями. Сейчас мир перевернулся. Весь Голливуд, все голливудские актрисы, Ева Мендес та же, моя любимая, все рожали 40+. Многие. 40+. Я никому не навязываю. Так сложилась моя судьба – спорт, группа, карьера, они меня так психологически подзагрузили, что я только сейчас созрела.

До 45 лет буду пытаться встретить партнера, родить самой. Если уже до 45, грубо говоря, я не встречу человека и у меня самой ничего не получится, то я буду делать ребенка через… из своих замороженных яйцеклеток. Материал я найду всегда.

Анна Семенович в программе «Эмпатия Манучи»

Напоследок я спросил Анну:

– Как ты считаешь, ты будешь хорошей мамой?

Она ответила:

– Очень хорошей. Не считаю, я это знаю.

Пусть так и будет, пусть каждый родитель дождется своего ребенка и все сложится самым благополучным образом.

И в конце:

Мои дети.

Арина, Нина, Даниил, я вас люблю.

Папа

Я не случайно начал книгу с разговоров о вечных темах – отношениях с близкими, семьей, о детстве. Они для меня самые важные. Это не значит, что работа стоит у меня на втором месте, нет. Я артист, и моя работа, творчество – это мой воздух, разве могу я его «задвинуть» на вторые роли. Без воздуха я не смогу быть защитой и опорой для самого себя и своей семьи.

Но все же о работе, шоу-бизнесе и проектах я хочу поговорить сейчас. Мои сегодняшние роли и проекты – результат моего воспитания, активности, типа личности, а у всего этого ноги растут из детства, из семьи. Поэтому порядок такой.

Но хватит лирики.

Однажды в 2018 году мне позвонила моя хорошая знакомая:

– Слава, выручай! Моя подруга пишет интервью для YouTube и очень хочет тебя пригласить.

– Ты же знаешь, я не даю интервью, сорри.

Я действительно не люблю давать интервью. Мне обидно, когда снято ужасно и слова вырывают из контекста. От этого потом сложно отмыться, нужно доказывать, что ты не верблюд.

– Слава, ну пожалуйста, очень прошу, умоляю!

Эх, чего не сделаешь ради хороших отношений. В общем, я согласился.

Интервью проходило в номере отеля «Ритц». Приезжаю, поднимаюсь: маленький номер, съемочная группа, оператор, три камеры. Увидел девушку, которая мечтала себя попробовать в качестве интервьюера. Попробовать! Я-то думал, что она уже хоть что-то записывала до меня.

Я расслабился, дал часовое интервью. Где-то на середине понял, что все это абсолютно беспомощно, поверхностно, но досидел до конца.

Вышел расстроенный, еду домой.

Я живу за городом, езды до дома 2 часа. За это время мне присылают готовое смонтированное видео.

– Ого, – думаю. – Вот это скорость.

Смотрю и ужасаюсь. Это кошмар. Не понимаю, как можно было так плохо снять и ужасно смонтировать. В общем, разочаровался по полной.

На следующий день встречаюсь с Дмитрием Копанцевым, моим соавтором. Он поинтересовался, что нового и от чего я такой невеселый? Пришлось рассказать. Тут Дима выдает абсолютно понятную простую фразу:

– Ты что, в первый раз об этом задумываешься? Ты же знаешь, если хочешь сделать что-то хорошо – сделай сам.

Точно! Гениально! Будем делать интервью!

Эта встреча стала точкой отсчета программы «Эмпатия Манучи». Это день ее рождения, когда мы, я и Дима, стали авторами проекта, который собрал уже огромное количество просмотров и открыл людям большое количество звезд. Открыл – не в плане узнаваемости, у них популярности хоть отбавляй, а в плане душевных качеств, человеческих переживаний, сомнений и страхов.

– Ты что, в первый раз об этом задумываешься? Ты же знаешь, если хочешь сделать что-то хорошо – сделай сам.

Дмитрий Копанцев

Жизнь меня учит: всему свое время, и все, что происходит, – происходит вовремя. Эта простая идея пришла нам в голову летом, когда у артистов, как правило, затишье, «мертвый сезон». Когда есть время создать что-то новое, попробовать, когда есть ресурс для креатива и раздумий.

Помню, я только что вернулся из отпуска, и мы с новыми силами окунулись в только что придуманный проект. Начали с Лены Летучей.

Скажу честно, над концепцией думали недолго: хотелось, чтобы это было что-то новое, свежее, необычное. Не так, как у всех других: стол, два стула и лампа посередине. Тогда не было большого количества интервьюеров. Это сейчас они, как грибы после дождя. А тогда был Дудь и еще пара-тройка. Ниша была почти свободна.

Внезапно Дима говорит:

– Это должно быть в постели. Да, точно, бери интервью в постели!

На этих словах мы разошлись, каждый в свою сторону – думать. Я день провел в размышлениях, как это сделать, как снять, какая должна быть картинка. Я очень дотошен в плане визуала, потому что мой информационный продукт будут смотреть зрители, и я хочу, чтобы они получали не только пищу для ума, но и эстетическое удовольствие.

Почему кровать? Да потому что это самое неподходящее место для интервью, зато отличное место для разговоров по душам. Вспомните: школьные подруги залезают с ногами на кровать, секретничают. Супруги, лежа в постели, обсуждают что-то шепотом.

Но от YouTube-интервью такого же никто не ждет. Мы понимали, что люди начнут говорить: бред, ужас, кошмар. И говорили же! Но нам это и надо было, мы сделали ставку на такое несоответствие, на этот контраст.

И надо сказать, несколько раз из-за такого формата я серьезно огребал…

Пока в программу приходили девушки, все было гладко, зрители в целом хорошо воспринимали нашу концепцию: я и героиня сидим в пижамах, болтаем. Но как только моим гостем стал мужчина – а это был великолепный Николай Цискаридзе, вот тогда и понеслось: наслушался я тогда достаточно, какие мы *** и ***, и что вообще такое происходит.

Не все поняли, что пижамы – это не провокация, это не про секс вообще. Кто им занимается в пижамах, покажите мне этого человека? Пижама – это про душевную беседу, про состояние уюта, атмосферу доверия и покой. Удивительное дело, пока рядом со мной сидела девушка – все было хорошо, и никто особо не писал, что это намек на то, что камера выключится, и мы с ней зажжем. А вот на Коле общество возбудилось.

Когда мы только начинали шоу, то договорились: никакого хайпа, никакой желтухи. Я не хочу погружать человека в состояние максимальной расслабленности (а я знаю, как это сделать), писать с ним интервью, а потом будь что будет, главное, чтобы рейтинги росли. Мне не плевать, как будет себя чувствовать гость после выхода выпуска. Это, наоборот, почти самое важное для меня. Обманывать, выуживать, использовать – это не мое, но, к сожалению, другие интервьюеры охотно прибегают к таким способам добиться сенсационного признания. Поэтому звезды боятся идти на интервью, потому что знают: сейчас будут какие-то агрессивные нападки, выпады с неприятными вопросами и прочее, прочее. И поэтому они с самого начала в боевой стойке находятся. Они сидят на стуле, в закрытой позе, нога на ногу, в такой обороне. А когда ты садишься на кровать, ты не можешь сесть, скрестив руки, закинуть ногу на ногу. Это просто физически не получится сделать. А когда ты находишься в положение полулежа, окруженный мягкими подушками, ты эмоционально настраиваешься на доверие. И тут, конечно, очень важен такт интервьюера, его деликатность. «Не спросить лишнего» иногда важнее, чем задать прямой вопрос, ответ на который так хочется услышать зрителям. Но рядом со мной находится живой человек, а не бездушная непрошибаемая звезда, и я не хочу ее подвести, сделать больно, использовать ее. Я ценю откровенность, но я максимально тактичен, поэтому ко мне идут.