Текст книги "Дыхание жизни"

Дыхание жизни
Роман
Вячеслав Назаров

© Вячеслав Назаров, 2016

© Александр Лопатин, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Молодой человек в черной кожаной куртке лишь со второй попытки открыл дверь подъезда. Ему противостояли порывы ветра такой силы, что обычно в подобных случаях синоптики объявляли штормовое предупреждение. Но предупреждать было поздно – стихия уже разбушевалась.

Бочком прошмыгнув в щель парень поудобнее перехватил мотошлем, и низко опустив голову медленно двинулся к паркингу, курганом вздымавшемся в окружении скал-многоэтажек. Молодого человека звали Тритий Троицкий. Или Три, как к нему обращались родители и друзья.

«Ветер вырывает из рук последние деньги…» – несколько дней песня крутилась в голове с остервенением циркулярной пилы. На их протяжении из рук Три были вырваны зонт, пара купюр по сто рублей, одна пятисотрублевая бумажка, бессчетное количество чеков и журнал. Электронную книжку он удержал, и она поселилась на неопределенный срок в недрах сумки. Над головой, как любил говорить Тритий, «светило подозрительное Солнце». Свет звезды пробивался через не менее подозрительные тучи. Птицы предпочитали перемещаться перебежками, слабые листья с деревьев давно облетели, а сильные держались за родные веточки крепче, чем спортивные гимнасты за спортивные снаряды. На улице было ветрено.

Глава 1

По мнению любого нормального человека, при таких условиях стоило как можно меньше показываться на улице, но Три, морщась от порывов, шел в раздуваемой ветрами куртке к парковке. Он не был нормальным человеком. Он был байкером. Поэтому пока оставалась хоть какая-то призрачная надежда прокатиться, он собирался ею воспользоваться.

Папа Трития придерживался простого правила: в жизни нужно уверенно держать всего несколько вещей – слово, стакан и руль. И парень собирался сегодня в очередной раз доказать, что отлично с этим справляется, правда, в более безопасной последовательности. Слово он уже дал, пообещав приехать на праздник мотоклуба «Хеллз Беллз», с которым дружил третий год.

Цифра «три» навеяла Тритию мысли о своем родном дедушке. Наум Петрович Троицкий был широко известным в научных кругах светилом естественных наук, уделяя особое внимание свой фаворитке – физике. Отец парня, шагнув почти след в след деду, справедливо рассудил, что Бог любит троицу. Поэтому в выборе имени явно читался расчет на благосклонность высших сил к их династии физиков, состоящей из Наума Петровича, его самого и долгожданного сына – третьего в династии, но не по значению – Трития Александровича.

В своем везении Три был уверен и неоднократно убежден. На сей раз его пообещали познакомить с человеком, живущим неподалеку от бара «Куклы Пистолеты», где планировалось провести основную часть вечера. Именно там Тритий собирался перенести твердую хватку с руля на стакан, а благодаря будущему знакомому пристроить поблизости на ночевку свой байк. Предварительно он собирался посмотреть в глаза аборигену, чтобы понять, насколько безопасно будет оставить в его краях родной мотоцикл. Но «Хеллз Беллз» не порекомендовали бы ему непроверенного человека. Поэтому Три намеревался включить свой рентген имени доктора Лайтмана скорее для профилактики. Ну и чтобы лишний раз убедиться в своей проницательности. И в том, что ребята из мотоклуба на самом деле являются его друзьями. По крайней мере, никто в клубе не обращал внимания на необычное имя.

Время от времени Три даже подумывал над тем, чтобы вступить в Клуб и надеть себе на спину цвета с «адскими колоколами», больше похожими, по его мнению, на бубенцы классической русской тройки. Он был уверен, что друзья достаточно быстро и с большой радостью примут его в свои ряды. Но размышляя о предстоящем превращении в элемент, хоть и весьма раздолбайской, но, тем не менее, жесткой структуры, он снова и снова откладывал решение. И точно также старательно не замечал намеков, периодически отправляемых ему Василием, президентом клуба. Нынешним вечером Три вновь собирался максимально весело провести время, не засоряя свою и без того озабоченную голову любыми дополнительными мыслями.

Проезжая по Бутырской улице, Три посмотрел на дом, стоящий прямо на углу. Где-то там, на крыше он провел немало летних вечеров, изображая с приятелями то Карлсонов, то Бэтменов, а один раз даже Человеков-пауков вместе с однофамильцем Три – Сергеем «Пауком» Троицким из музыкального коллектива «Коррозия Металла». К сожалению многочисленных друзей и знакомых, тот после выборов мэра подмосковных Химок, где ухитрился удержать убедительную победу, исчез с экранов цветных мониторов. Вместо традиционных бесчинств и концертов, называемых им самим «дружескими вечеринками», он целиком посвятил себя административной работе. До текущего момента она заключалась в том, что на базе мэрии Паук пытался сделать рок-клуб с секцией стриптиз-бара. Ведь ему нужно было выполнять предвыборные обещания, благодаря которым за него вполне серьезно голосовали беспечные химкинские панки и металлисты, а также люди, озверевшие от кремлевских сказочников и коммерческих оппозиционеров. Впрочем, вечер в компании «Хеллз Беллз» и собранных ими друзей обещал стать не менее жизнерадостной одой бесшабашному спинномозговому веселью.

Тритий уже представлял во всех красках и мельчайших деталях, как заедет на парковку перед баром, после чего обнимется со своими старыми знакомыми, вытряхнет из головы все переживания последних недель и дней, и закинет в себя что-нибудь интересное. Такие мысли скрашивали дорогу. Ехать в сильный ветер было сомнительным удовольствием. Парень с содроганием думал, как бы он чувствовал себя на трассе. Порывы ветра пытались переставить с полосы на полосу тяжелый Harley-Davidson даже на городских улицах. А уж как поездка могла бы пройти на каком-нибудь загородном шоссе – было страшно представить… От таких мыслей Три поежился и втянул голову в плечи, насколько позволял жесткий воротник. Спустя несколько мгновений проведенных в весьма неудобной позе он все же мужественно вытянул шею и покрутил ею в разные стороны, вытряхивая на проносящиеся мимо тротуары унылые думы.

Расправив плечи, парень остановился перед светофором на Новослободской. Справа с благородным рыком мощного двигателя притормозил черный байк. Пилот коротко кивнул Тритию. Кроме мото-наряда на нем была каска с рогами и маска, увидев которую любой нормальный ребенок стал бы заикой. Три наклонил голову в ответ, задумавшись о том, что столкнись он с таким изображением в зеркале, то и сам мог бы стать инвалидом. Заметив свое отражение в хроме мотоцикла, парень в очередной раз порадовался тому, что с чистой совестью может считать себя симпатичным блондином среднего роста, не отпугивающим, а наоборот – весьма успешно привлекающим женское внимание. Кроме себя он успел рассмотреть и аэрографию на мотоцикле, изображавшую батальные сцены и создающую впечатление глобальной картины, понять которую дано не каждому. За те двадцать секунд, пока они стояли на перекрестке, Тритий понять ее не смог. Справедливо рассудив, что байк вместе со своим наездником могут ехать только в «Куклы Пистолеты», он решил повнимательнее рассмотреть мотоцикл на парковке.

По дороге парень в очередной раз обнаружил, что у него получается очень весело пугать немногочисленных прохожих громоподобным ревом двигателя своего верного коня. Пешеходы буквально подпрыгивали, когда Три пролетал мимо, и торопились поскорее убраться с улицы. Если честно, то и ему самому было не очень комфортно на слишком уж свежем воздухе. Но принцип «клин клином вышибают» часто давал хорошие результаты. Поэтому байкер упорно добавлял к потокам ветра завихрения, создаваемые с помощью своего двухколесного друга.

Минут через двадцать стало ясно: пора направляться в закрытое помещение. Три уже чувствовал, что его насквозь продуло, а слечь на несколько дней с простудой в его планы не входило. Хотя завалиться на перины он был бы не прочь. Только причина должна была быть совершенно иной. Желательно совершеннолетней. Или она могла стоять ровными рядами на полках позади барной стойки клуба, на парковке которого и оказался Три.

Ловко маневрируя между разнокалиберными байками, Тритий нашел свободное местечко практически рядом с входом. Первой мыслью была радость. Второй – мрачное размышление, что сейчас все равно придется покинуть это королевское мото-место для перемещения мотоцикла на ночную спячку. Третьей мысли уже не было. Она выскочила вместе с последними каплями воздуха из легких, когда Тритий оказался сжатым в объятиях веселого бородача.

– А вот и наш мальчуган! – стиснув друга огромными ручищами, больше похожими на ковши экскаватора, радостно загоготал Василий, президент мото-клуба. – Долго ты до нас добирался!

– Хорошо, что вообще доехал! – высыпаясь из ковшей, прохрипел парень. – На дорогах – как на парусной регате во время шторма! Я вообще как «Черная каракатица» летел! И, кстати, вовсе не для того, чтобы меня придушили прямо на пороге!

– Ну, прости, дорогой! Давно тебя не видел просто, – смущенно просипел Василий и торопливо добавил. – По поводу байка – найди Алекса Мамонта. Он поможет.

– Спасибо! Я тоже с прошлой среды успел соскучиться, – ехидно заметил Тритий. – Ладно, показывай, что тут у вас! – после чего шагнул внутрь клуба.

В «Куклах и пистолетах» были все. К барной стойке байкер протискивался минут пятнадцать. Но не по причине избыточной вежливости, боязни наступить кому-нибудь на ногу или страха получить по шее за активную жизненную позицию. Просто на каждом шагу попадались знакомые. А иногда чтобы самому попасться в их объятья, даже шагать было не нужно. Казалось, что сегодня здесь собрались все байкеры и сочувствующие из числа тех, кто когда-либо хотел засвидетельствовать Тритию свое уважение. Многие демонстрировали не только его, но и свои навыки в проведении удушающих приемов, способных вызвать лютую зависть даже у питонов и сочувствующих им удавов. Несмотря на такие препятствия к бару парень добрался целым и относительно невредимым. Хотя и весь в губной помаде – в клуб набилось немало барышень. Некоторые из них искренне восхищались мотоциклами и их владельцами, другие и сами вполне ловко справлялись с несколькими десятками лошадиных сил у себя между ног и были отличными пилотами. Большинство же девушек формата девяносто-шестьдесят-девяносто просто были здесь, чтобы найти приключения на свои крайние девяносто.

У бара можно было вздохнуть относительно свободно. Упакованные в кожу и татуировки мужчины, получив очередные порции жидкого концентрата веселья и кутежа, быстро отчаливали к своим компаниям. Со всех сторон раздавался гогот, запросто заставлявший шевелится волосы у любого случайного посетителя. Даже если бы он был лысый.

– Главное, когда прокачиваешь тормоза, следите, чтобы не было пузырей! – поучительно вещал за ближайшим столиком молодчик в цветах неизвестного Тритию клуба. – Вот помню, взяли мы с Маугли два пузыря… – после чего обреченно махнул рукой, а заодно и очередную стопку водки.

Следом за этим друг Маугли мощно хлопнул ею об стол. Рюмка жалобно звякнула и дополнила натюрморт, к тому моменту уже состоявший из десятка ее сородичей, сиротливо сгрудившихся на краю стола.

Три улыбнулся, вспомнив, как несколько лет назад вместе с другом занимался примерно тем же самым в гараже, снимаемом где-то в районе Алтуфьево. Правда, чаще всего до прокачивания тормозов дело у них вообще не доходило. Но тогда и они были моложе! Зато сейчас Тритий был исключительно взрослым и серьезным, хотя и не чуравшимся время от времени похулиганить. Ему нравилось считать себя хулиганом, хотя по своему характеру он был ближе к Тимуру с его командой, нежели чем к нехорошему Квакину и его шайке. От такой мысли, парень приосанился и призывно махнул рукой бармену. Но когда тот наклонился, чтобы постараться расслышать заказ, в его ухо, не разбирая дороги до барабанных перепонок, влетел вопрос.

– Не знаешь, где найти Алекса? Мамонта? – Три постарался показать все, на что способны его легкие, иначе в таком бедламе разговаривать было невозможно.

На беду разливающего именно в баре замолчала музыка, и смолк гвалт от живого и очень непосредственного общения нескольких сотен байкеров. Отшатнувшись от Три, бармен влетел в гостеприимно расставленные бутылки и рухнул на пол. Выстроившаяся, словно матросы на последнем параде крейсера «Варяг», вся стеклянная тара тут же последовала за ним. Довершил картину графин, бросившийся вниз, словно капитан со своего мостика.

Тишина уплотнилась в несколько раз. Еще немного, и ее можно было бы разливать по пузырькам и продавать в аптеках мужьям, уставшим от болтливых жен. Пара мух, казалось, зависли в этом киселе и пытались, не привлекая к себе внимания, отлететь в уголок.

– Да вот он стоит, у входа! – из динамиков раздался голос Василия.

Оглядевшись Три увидел, что президент стоит на сцене и готовится сказать приветственную речь. Он показал на высокого парня, который коротко взмахнул рукой, подтверждая такую идентификацию.

– В общем, торжественное слово будет таким… – и президент клуба обратился ко всем собравшимся, – у нас сегодня праздник. И у вас праздник. И у всех соседей этого кабака сегодня будет праздник. Так давайте никого не разочаруем: ни нас, ни себя, ни кого, кто живет в этом районе! – и, подняв кружку с пивом, проорал, – Хой-хой-хой!

Зал подхватил тост, и на несколько секунд показалось, что прямо здесь, в баре, попал в аварию грузовик с партией стекла. Впрочем, у нескольких столиков произошли именно такие происшествия.

Три заглянул за барную стойку. Чувствовал он себя виноватым, но бармену было значительно хуже. Он с трудом поднялся и отмахнулся от протянутой руки.

– Да пошел ты!

– Ну, извини, друг. Я не специально, – смутился Три.

Бармен лишь недобро посмотрел на него и поморщился, дотронувшись до головы. Три пожал плечами. Ловко маневрируя между взметающимися во все стороны руками с рюмками, стаканами и бокалами, он двинулся к двери, где его ждал Алекс Мамонт. Периодически движение прерывалось очередными рукопожатиями, обниманиями и похлопываниями по плечам. Несмотря на неизбежные заминки, расстояние до выхода стремительно сокращалось.

Спустя несколько минут с чувством выполненного долга по приветствиям и с невесть откуда взявшимся в руке стаканом Три оказался рядом с Алексом.

– Привет, я – Три. Вася сказал, ты можешь помочь с парковкой на ночь, – сказал он, сунув таинственный стакан с виски в чью-то протянутую руку.

Рукопожатие Мамонта тут же отчетливо вызвало ассоциацию с древним и могучим животным. Хотя внешне они отличались друг от друга довольно разительно.

– Помогу. Только мне показалось, что ты один, – ухмыльнулся новый знакомый.

– Я не один, я с мотоциклом, – насупился Три. Отшучиваться по поводу имени не хотелось.

Именем Три его называли, начиная со школьной скамьи. Так же он звался и дома. Потом на улице. А затем и сам стал смело представляться людям, предварительно оценив уровень их развития. Молодой человек очень не любил объяснять, что его имя не имеет никакого отношения к флоре англоязычных народов. И глаголом повелительного наклонения тоже не является. Впрочем, было ясно – сегодня множества шуток и очередных разъяснений избежать не удастся. Поэтому нужно было как можно активнее загружаться напитками, чтобы не реагировать на набившие оскомину остроты.

– Да ладно, не обижайся. Мамонтовым быть тоже непросто. Меня в детстве вообще Хоботом дразнили. Это хуже, чем быть цифрой, – широко улыбнулся Мамонт. – Да расслабься, пошли! – и хлопнул Три по плечу.

На улице по-прежнему было ветрено.

– Интересно, а в такую погоды Мэри Поппинсы летают? – задумчиво спросил Три, глядя на то, как по улице кружатся какие-то бумажки, пакеты и громыхающий среди них дорожный знак «Уступи дорогу».

– Нет. Сегодня не летают. Они все в нашем кабаке. Я, пока тебя ждал, там таких Поппинсов видел! Удивлюсь, если они вообще взлететь смогут, – хмыкнул Мамонт. – Ну, показывай свой аппарат!

– Да вот он! Красавец, – улыбнулся Три и ласково почесал байк за зеркалом.

– Солидная техника! – уважительно кивнул Алекс. – Давно он у тебя?

– С прошлого сезона. Удачный вариант подвернулся. Грех было не взять. Ну, я и решил, что грешить завязываю. А как купил – снова развязался.

– Неплохо, неплохо, – приговаривал Алекс, обходя вокруг мотоцикла.

Незаметно к ним присоединились несколько человек. Как-то сама собой беседа снова завертелась вокруг классических тем джентльменов: «сколько прет?», «сколько жрет?» и «почем брал?»

– Ну, поехали? Ты здесь далеко? – спросил Тритий у Мамонта.

– Рядом. Поехали. Выкатывайся, – ответил повзрослевший Хобот и, не оглядываясь, зашагал к выезду на улицу.

Аккуратно перебирая ногами, Три выбрался из лабиринта, составленного из мотоциклов всех цветов и размеров. Алекс нетерпеливо помахал ему рукой, приглашая подъехать поближе.

– В общем, сейчас направо, на перекрестке снова направо – на Палиху. И там метров через двести повернешь налево у полосатой машины, – проинструктировал абориген и вопросительно посмотрел на Три.

– Какой машины? – уточнил тот.

– Разберешься! Давай, погнали.

Три кивнул и приготовился к тому, как Мамонт будет взгромождаться позади него. Но тот практически незаметным движением вспорхнул на байк и хлопнул по пилота по плечу: «Газуй!»

Тритий поежился от налетевшего порыва ветра, передернул плечами и лишь затем отщелкнул первую передачу. Посмотрев по сторонам, он запустил в ноосферу пожелание, чтобы дорога оказалась не сильно ветреной и вообще комфортной. Ветер подхватил его и унес в облака. Три был твердо убежден: если желание не заблудится в грозовых тучах, то вполне сможет добраться до цели и уже оттуда распространится по всей планете.

Пока они ехали несколько сотен метров до поворота на Палиху, парень напряженно размышлял. Было бы очень неплохо делать мир лучше, краше и удобоваримее не только ежедневным и еженощным трудом, но и грамотно запуская правильные мечты. Как хорошо бы всем жилось, если бы их главные желания реализовывались! И уж точно не было бы такого жуткого ветра…

Мамонт похлопал Три по плечу, напоминая, что на углу нужно свернуть, а после вытянул руку в направлении весьма необычного автомобиля. С точки зрения марки и модели машина была вполне обыкновенная – таких в Москве сотни, если не тысячи. Необычной была ее окраска. Услышав от Алекса слова про полосатую машину, Три не воспринял их буквально. Как оказалось – зря. Перед ним оказалась натуральная зебра в обличии четырехколесного транспортного средства, оснащенного двигателем внутреннего сгорания.

Самое большое впечатление на Три произвели глаза. Они были сделаны в виде прожекторов и прикручены к крыше. Увидев эти глазные яблоки, он так расхохотался, что чуть не положил байк, пережав передний тормоз, когда до автозебры оставалось буквально пара метров. Парень успел выровнять аппарат, и когда тот достаточно замедлился, Мамонт легко соскочил на землю и подошел к машине.

– Предупреждать надо! – подняв забрало шлема и похрюкивая от смеха произнес Три. – Вот уж у кого нужно спрашивать: «Сколько жрет? И чего?» – и ткнул пальцем в Алекса.

Мамонт смущенно улыбнулся и похлопал животное по капоту.

– Нравится?

– Ну, очень забавно! Особенно глаза эти. Представляю, как в темноте смотрятся! – с энтузиазмом подтвердил Три.

– Покажу, если после кабака решим у меня затусовать. А пока паркуйся вон там, за будкой, – и Мамонт кивнул в сторону сторожки охранников, с интересом разглядывающих байк. Было видно – к зебре они уже привыкли.

Алекс махнул рукой, и один из сторожей поднял шлагбаум, пропуская Трития. Тот аккуратно поставил своего коня во временное стойбище и заботливо укрыл его непромокаемой попоной-чехлом. За считанные секунды тот принял форму шара от наполнившего его ветра.

– Спасибо за парковку! – поблагодарил Три Мамонта, после чего подмигнул и хлопнул того по плечу. – Ну, что окропим снежок красненьким?

И они пошли к оставленным без присмотра Васе и старым товарищам…

Глава 2

В баре царило веселье. Грохотали музыка и стаканы. Звучали душераздирающие истории из жизни настоящих байкеров. Мужчины уважительно кивали друг другу. Девушки театрально охали и повизгивали на каждом интересном эпизоде. Судя по стоящему в компаниях визгу, рассказы были исключительно захватывающими. За некоторыми столиками велись отчаянные поединки в армрестлинг. От пролитого пива столы уже были липкими, как мысли пятнадцатилетнего подростка на уроке биологии с недавней выпускницей института в роли строгой учительницы.

Поверхности надежно удерживали отважных борцов, которые уже с трудом удерживали себя сами. Поэтому соревнования шли достаточно успешно. Проигравшие так и оставались лежать распростертыми телами на поверхностях, рождая ассоциации с тем, какими будут морские звезды, если на Земле когда-нибудь случится ядерная война. И, конечно, если кто-нибудь еще сможет посмотреть, во что же превратятся обитатели океанов. Но самая оживленная дискуссия происходила возле дверей клуба.

– Я вам говорю – все не просто так! Не случайно! Так дальше пойдет – сезон закроется очень скоро! – широко размахивая руками говорил Саша Новый, знакомый Три по посещению целого списка байк-фестивалей.

– Так каждый год говорят. Все время какая-то ерунда творится. И что с того? Поставь ветровик нормальный, термуху приличную купи – и катайся, сколько влезет! – спорил с ним парень, наряженный в сотню различных кофт, футболок, шарфов и бандан.

Судя по всему, наряды были весьма приличные – несмотря на многослойность, а также весьма жаркую атмосферу в клубе, молодой человек был довольно бодр и не проявлял никаких признаков перегрева.

– Не в куртках дело. И даже не в ручках с подогревом. Хотя с ними все воспринимается гораздо проще. Действительно происходит что-то странное… Народ на дорогах с ума сходит, – мрачно ответил пожилой мужик в куртке, которой почти не было видно из-за нашитых эмблем и приколотых значков.

– Ну, на дорогах у нас всегда хватало дегенератов. Поэтому и удивляться даже не стоит, – встрял в разговор Алекс, только вошедший с улицы. – И погода у нас любит выкинуть какой-нибудь фортель. Помните, какая несколько лет назад дымовуха в Москве стояла? Я тогда еще плюнул на все и в Европу уехал. Или в прошлом году – дождь через день и даже чаще. Ничего – катались. Удовольствие получали. Нет, сейчас все по-другому.

– Да что по-другому? Что? – не унимался термо-парень. – Был хоть какой-то идеальный сезон? Нет, понятно в Новой Зеландии какой-нибудь сезоны и идеальные, и круглогодичные. Я-то про нас говорю! Всегда какая-то фигня случается.

Вокруг одобрительно закивали.

– Вот-вот! Хочешь тепла и уюта – садись в коробку. Только какой ты тогда байкер?

– Какой? Плюшевый! Знаешь сколько таких? Мода сейчас на мотоциклы пошла. Хомячки офисные по выходным на Гору выкатываются. Перед свадьбами рисуются. Кстати, я сам однажды там с такой свидетельницей познакомился… – мечтательно закатил глаза детина с вытатуированным на затылке Чебурашкой.

Уши мифологического животного широко охватывали лысый череп и заставляли фантазию выйти на предел возможностей. Было непросто представить свадьбу со свидетельницами, способными не впадая в состояние ступора общаться с подобными персонажами.

– Да кто бы с этим спорил! – кивнул Чебурашке Мамонт. – Только речь я о другом веду. Мир меняется. Ветер уносит старое и приносит новое. Скоро все станет иначе.

Три удивился. Такие слова были весьма нехарактерны для собравшихся здесь людей. Но казалось, на них они не произвели никакого впечатления. Возможно, сказывалось, что парень все еще заметно отставал от основной аудитории по количеству промилле спирта в крови. Или просто последнее время думал примерно о том же самом.

– На, да! Видел я это старое только что – газеты там всякие, мусор какой-то… По всей улице летают! – заржал невысокий байкер со смешным кривым носом и узко посаженными глазами.

Несмотря на серьезное искушение, Три удержался и не спросил, как с таким шнобелем можно закрыть шлем? Хотя, возможно, байкер предпочитал открытые каски. По-крайней мере, на его месте Три выбрал бы именно такой вариант.

Найдя глазами Мамонта, Тритий кивнул ему и направился к бару. Обменявшись еще парой реплик с товарищами и пройдясь напоследок по умственным способностям существ, которые регулярно в дождь снимают и перекладывают асфальт на «ленинградке» в районе Сокола, тот последовал за ним.

– Что будешь? – спросил Три.

– Предлагаю по текиле, – ответил Мамонт и дополнил. – Для начала.

Такое начало вполне устраивало гостя праздника. За стойкой стоял уже новый бармен. На его футболке красовался жизнерадостный рисунок с валяющимися в неестественных позах Барби и Кеном. Картинка сопровождалась надписью: «Хочешь как они? Спроси меня, что намешать!» Предыдущий мастер разлива сидел с забинтованной головой в углу стойки и прикладывал к ней кулек со льдом.

– Нам текилы! Не взбалтывать и не смешивать! – потребовал парень. – И еще одну вашему бойцу – пусть поправляется.

Боец, увидев перед собой рюмку и дольку лайма, поднял глаза на Три, кивнул ему и зажмурившись проглотил предложенный напиток. Затем он передернул плечами, закусил и сморщился так, как будто съел целый лимон. Три посчитал нормы этикета соблюденными и повернулся к Мамонту.

– Ну, за знакомство! – провозгласил он.

Рюмки чокнулись и передали свое содержимое пищеводам и желудкам, с жадностью всосавшим его в свои стенки.

– Злой яд! – прохрипел Три. – Микстура какая-то!

– Тренироваться больше нужно, – ухмыльнулся Мамонт, прожевывая лайм. – Байк можешь забрать, когда будет удобно. Охрану я предупредил – присмотрят, как за моим, – уточнил он, выплевывая косточку точно в пепельницу на соседнем столе.

– А у тебя какой аппарат? – спросил Три. Горло, травмированное ядовитой текилой, перестало саднить, и говорить стало проще.

– Японец. Ты же видел! – удивленно ответил Алекс.

– Где? – недоуменно переспросил Три, судорожно пытаясь вспомнить при каких обстоятельствах он мог лицезреть мотоцикл Мамонта.

– На Новослободской. Ты на светофоре стоял. А потом к Садовому ушел. Я тебе еще кивнул, – улыбнулся Мамонт.

Точно. Три осенило. Шлем с рогами. Маска, по сравнению с которой, улыбающийся Майк Тайсон покажется Моной Лизой.

– Вспомнил! У тебя еще намордник прикольный! – обрадовался Три. – Значит мы с тобой уже хорошие знакомые. Есть повод отметить новую встречу!

В воздух, словно сигнальные ракеты к началу атаки, взметнулись две новые рюмки с текилой. Запрокинув голову Три обратил внимание на экран телевизора, где место татуированных мужчин с электрогитарами заняла ведущая прогноза погоды, похожая на строгую учительницу. В таком формате эти передачи ему нравились гораздо больше. С одной стороны, строгая учительница входила в число тайных фантазий Три, а с другой – погода в последнее время действительно была интересной.

Традиционно в телевизионных новостях погодная тема занимала несколько минут, если речь шла обо всем земном шаре. И пару слов, если об одном или двух городах. «В Москве в ближайшие сутки облачно с прояснениями. Столбик термометра днем поднимется до отметки в двадцать пять градусов тепла. Ночью температура снизится до плюс пятнадцати.» И все. Дальше обычно шел разговор об империалистических планах США или о любовниках Аллы Пугачевой. Радио практически не отличалось от телевидения. Разве что на станциях, предпочитаемых Тритием, после погоды обсуждались не любовники певицы, а новые альбомы актуальных рок-музыкантов. Или выходки Аксля Роуза, всегда соответствующего моменту.

Но буквально несколько месяцев назад все изменилось.

Сначала главными темами новостей стали природные катаклизмы. Все из них, так или иначе, были связаны со стихией воздуха: ураганы, тайфуны, смерчи. Время от времени проскакивали землетрясения и цунами, но они были настолько редки, что лишь усиливали общий фон. А фонило очень сильно… В центральной России одно за другим объявляли штормовые предупреждения. И все бы ничего, если бы эти прогнозы были такими же, как обещания солнечных и теплых выходных в Москве. Нет! Предсказания сбывались с невероятной точностью! Пугало невероятно.

Дальше стал меняться климат. Это уже не обсуждали по телевидению и не транслировали по радио. Даже Интернет молчал. Зато говорили провода, когда свистели под порывами ветра. Шумели немногочисленные оставшиеся в Москве деревья. Скрипели рекламные щиты. И выли в голос уличные продавцы газет и журналов – торговать печатной продукцией стало невозможно: она разлеталась, как горячие пирожки. Разлеталась в прямом смысле. А продавалась плохо.

Подобные процессы шли не только в России. В Мексике смерч унес в Волшебную страну к Элли и Тотошке две деревни. Поскольку слишком мало журналистов живут в деревнях, осталось неизвестным, удалось ли хотя бы одному дому раздавить злую волшебницу. В Амстердаме ураганные ветры сдули урожай тюльпанов и несколько ферм с гидропонными травами. В результате к лету в Голландии закрыли все кофешопы для туристов, оставив доступ в них только для граждан республики. До следующего урагана.

В Москве происходили странные метаморфозы. Людей на улице становилось все меньше. Перемещаться по улицам при таком ветре было по силам только спортсменам и сборщикам макулатуры, летающей по всему городу в виде газет и журналов. Впрочем, автомобилей на дорогах появлялось все больше и больше. А метро превратилось в иллюстрацию к «Божественной комедии» Данте Алигьери, и кольцевая линия являлась лишь первым кругом Ада.

– А ты серьезно так думаешь? С ветром что-то не так? – осторожно поинтересовался Три, когда очередная порция кактусового самогона с разгону стукнулась в стенки желудка.

В тайне Тритий очень хотел, чтобы Мамонт оказался солидарен с его друзьями и знакомыми: будто климат меняется, а американцы наконец-то расчехлили аппараты Николы Теслы и ставят бесчеловечные эксперименты над человечеством. Или, на худой конец, началось вторжение инопланетян. Тогда можно было бы снова отшутиться и сменить тему, серьезно тревожившую Три последние месяцы. Но вот уже несколько дней он не мог избавиться от мыслей, табуном резвых мустангов носившихся от одной идеи к другой. Все они, так или иначе, были связаны с ветром, бесчинствующим по всему миру уже черти слишком долго.

Сколько Три себя помнил, то есть порядка двадцати семи – двадцати восьми лет, теме погоды в его окружении всегда уделялось достаточно мало внимания. Когда он жаловался на жару или холод, мама любила повторять: «Не бывает плохой погоды. Бывает неподходящая одежда!» Она работала учительницей, и у нее был особый подход к воспитанию.