Текст книги "Записки разведчика. Книга вторая"

Глава 11
Бесфамильный

– Тук-тук-тук! Таня, к Вам можно?

– А, Юра! Наконец-то! Конечно, можно!

– На этот раз можете выйти из землянки.

– Ух ты! А ты у порога?

– Да, Таня, я у порога.

В живую она ещё красивее! Я просто ошарашен!

– Здравствуйте, Таня!

Глаза говорят о многом! Удивление, радость, момент оценки, решительность, восхищение… за пять секунд столько эмоций я ещё ни разу не встречал! Честно скажу, мне понравилось.

– Юра! Я так рада с тобой познакомиться!

– Мне тоже очень приятно! Это – Вам! – протянул небольшой букетик полевых цветов.

– Ой, какой шикарный букет! Как приятно! Спасибо большое, Юра!

Засмущалась, покраснела… Красивая очень!

– Таня, я прибыл к Вам по делу. Вам нужно собрать свои вещи и поехать с нами.

Удивилась очень:

– То есть как собирать вещи? Я всё-таки на службе и не могу принимать такие решения без приказа командира батальона.

– С комбатом этот вопрос уже решён, вот приказ о Вашем переводе в госпиталь. А на Ваше место мы привезли санинструктора из этого госпиталя.

– Тогда я вынуждена подчиниться. Через пять минут буду готова.

По окопам и ходам сообщения прошли до штаба батальона, где нас встречал комбат и Сиротин. Таня отдала честь:

– Господин майор, санинструктор Стригунова отбывает на новое место службы.

Комбат и Сиротин отдали честь. Комбат сказал:

– Танюша, хорошей тебе службы на новом месте! Надеюсь, тебе там больше понравится, чем ползание на животе от одного к другому раненому.

– Спасибо большое, господин майор! – и обратилась к Сиротину: – Господин майор, я готова!

– Ну, тогда – в путь! Спасибо большое, комбат! Надеюсь, ещё увидимся!

– Будем живы – обязательно увидимся!

Они обменялись рукопожатием и отдали друг другу честь на прощание.

Мы шли по ходам сообщения в тыл батальона к машине, и я наблюдаю за Таней. Она мне определённо нравится, и даже очень. Вот даже сейчас, идёт впереди меня, нюхает букетик и так загадочно улыбается… Такая очаровательная улыбка! Так и хочется поцеловать… Никогда и ни к кому я так не относился! От её улыбки просто таять начинаю.

Какие бы мысли меня не посещали, но шелест падающего снаряда мимо моего слуха не пролетел. Я резко прыгнул вперёд на спину Тани и накрыл её своим телом. Потом был взрыв, после которого наступила темнота.

Таня сбросила с себя тело Юры. Увидев его закрытые глаза, она закричала и стала трясти его. Сиротин с трудом приподнял голову. В голове шумело, играли несколько духовых оркестров одновременно. Оглянувшись назад, он увидел Таню всю в слезах и Юру, которого она трясла за гимнастёрку. Он подполз к ним и пощупал пульс у Юры:

– Живой! Сделай ему перевязку, а я машину подгоню сейчас.

Встав на ноги, шатаясь, как пьяный, он осмотрелся: воронка от крупнокалиберного снаряда была в пяти метрах от Юры. Значит, ему повезло, что ещё жив. Но надо идти за машиной.

В госпитале уже были готовы к приёму раненого. Санитары подхватили носилки и побежали в операционную. Вострикова строго посмотрела на Таню:

– Не распускай нюни! Раз он смог дожить до госпиталя, значит, будет жить! А теперь шагом марш к сестре-хозяйке, пусть покажет душевую. А после операции зайди ко мне в кабинет, поговорим с тобой. Ну, всё, иди, Таня, – сказала уже мягче.

Затем она обратилась к Сергунову:

– Володя, я на операцию, буду его сама оперировать.

– Хорошо, Валя, и спасибо тебе огромное! Он разведчик из моей группы…

– Я поняла и сделаю для него даже невозможное!

Она развернулась и быстрым шагом вышла в коридор.

– Ваня, расскажи, как это произошло?

– Мы забрали уже Таню и шли к машине. Я не слышал полёт снаряда, а потом земля подпрыгнула, меня ударило в спину, я упал и потерял сознание на короткое время. А Юра услышал снаряд, свалил Таню на землю и накрыл собой. Хромов приказал, чтобы Таню доставили в штаб живой. Но тут ещё я заметил, что у них с Таней между собой взаимная симпатия была. Только не пойму, как это у них так быстро произошло!

Володя грустно улыбнулся:

– Боюсь, что это мы никогда не узнаем. Тебе надо показаться врачу: у тебя кровь из ушей сочится.

– Да, это не важно, что кровь. Юра бы выжил!

– Нет, это важно! Пойдём-ка со мной.

– Володя, я грязный, а ты меня в коридор тянешь. Надо сначала помыться.

– Это уже как врач скажет. Пошли!

Глава 12
Хромов

Хромов и Привольный сидели за столом и пили чай. Оба молчали, потому что только что обсудили последние известия от Сиротина и Сергунова. Оба обдумывали дальнейшие действия, чтобы не останавливаться на достигнутом. Сделано уже не мало, но впереди ещё уйма работы. Хромов первый не выдержал молчание:

– Вадим, как ты думаешь, это случайное совпадение или преднамеренная попытка убрать одного из следователей?

– Знаете, Андрей Павлович, я с детства не верю в случайности и совпадения. Тем более, что было два снаряда. Сиротин второй даже не ощутил, потому что уже взлетел, а Таня видела второй взрыв.

– Выходит так, что не так далеко от машины сидел «кукушка» который и дал знать о том, когда цель была близка к месту пристрелки. О Татьяне они знали и использовали её, как приманку. А потом хотели одним снарядом двух зайцев убить.

– Выходит, что так оно и было. В группу Сергунова нужно добавить ещё человека и дать ему конкретную задачу. Бесфамильный успел передать на экспертизу гильзы от автомата Травкина?

– Да, успел. Уже результат готов. Вместо пороха в патроны был насыпан порошок, который нашим пиротехникам пока не известен. Меня поражает кучность стрельбы этого самого Травкина. Стрелял на взмах, и ни одной пули мимо! Просто поразительная меткость!

– Я тогда на эту меткость и внимания не обратил. Надо бы его проверить. Кого передадим Сергунову?

Распахнулась дверь, и в кабинет своим стремительным шагом вошёл командующий фронтом генерал-полковник Мишин. Хромов и Привольный вскочили с мест и встали по стойке «смирно».

– Вольно, господа офицеры, вольно! Чем занимаетесь? Что обсуждаете?

Привольный первый подал голос:

– Господин генерал, в нашем тылу не первый уже год под прикрытием контрразведки действует диверсионная группа противника.

– Привольный, чтобы разбрасываться такими обвинениями, нужно иметь факты на руках, понимаете, факты! Что у вас есть сейчас в доказательство ваших слов?

– Факты есть, но, к сожалению, пока только косвенные. Группа Сергунова отправлена в наш тыл для того, чтобы выяснить обстоятельства одной перестрелки, которая произошла с моим участием. По моим наблюдениям тогда были убиты семь из девяти диверсантов. Но недавно одного из погибших опознали два человека, которые утверждают, что ошибки в опознании быть не может.

– Странно. Почему сразу не доложили?

– Докладная записка и рапорт на Ваше имя отправлены ещё неделю назад, господин генерал, – сказал Хромов.

– Снова странность. Я ничего не получал от вас, Андрей Павлович. Это я выясню у себя. Что предпринято в этом деле?

– Были найдены документы, подтверждающие должности и звания всех действующих лиц. Затем были найдены гильзы и пули от автоматов, из которых диверсанты расстреливали гражданских людей. Один из моего патруля лично из своего автомата у меня на глазах убил командира их группы. Но оказалось, что этот офицер выжил и находится в добром здравии до сих пор. За время проведения расследования два офицера были тяжело ранены и один контужен. Сейчас находятся на излечении в госпитале.

– Офицеры разведки?

– Два – да, майор Сиротин и лейтенант Бесфамильный, а третий – офицер комендатуры, лейтенант из архива.

– Чем-нибудь я могу помочь в расследовании?

– Господин генерал, нам нужна информация о двух батальонах контрразведки: Шестнадцатого Отдельного и Третьего Особого. Место дислокации, и чтобы нас допустили к документации по батальонам. Насколько мы поняли из архива контрразведки, Третий Особый расквартирован в нашем укрепрайоне, а вот Шестнадцатый…

– Я это выясню и доложу. Что ещё?

– Если с этими батальонами поможете – тогда всё. С остальным мы разберёмся сами, а если будут трудности – обратимся за помощью.

– Сколько вам требуется времени для завершения этой операции? До Нового года справитесь, надеюсь?

Привольный и Хромов переглянулись. Обдумав несколько секунд, Привольный сказал:

– Трудный вопрос, господин генерал. Мы далеко не всё знаем и ещё не выяснили, кто такой «Зверь». Но раз они зашевелились, значит, мы работаем в нужном направлении. Поэтому приложим все усилия, чтобы они все были изобличены и арестованы или уничтожены.

– Вот и славненько! А чаем-то угостите или не пивши отправите дальше?

Хромов с Привольным снова переглянулись и уставились на стол: на столе стояли три чашки горячего чая, сахар, мёд, масло, хлеб, сыр, яблоки…

– Так стол накрыт, господин генерал! Милости просим к нашему столу!

После чаепития Мишин попросил Хромова:

– Андрей Павлович, будь добр, выдели мне в постоянное сопровождение кого-нибудь из Галактической разведки, чтобы мыслесвязь у нас с вами была постоянная.

– Сергей Истомин Вам подойдёт?

– Нет, давайте мне не такого значительного, потому что Истомин вам самим будет очень нужен.

– Тогда Велижанов. Через пять минут он будет здесь.

Через пять минут в дверь постучались.

– Войдите.

– Господин генерал, лейтенант Велижанов по Вашему приказанию прибыл!

– Павел, – обратился к нему Хромов, – ты прикомандировываешься к штабу фронта, а точнее к командующему фронтом генерал-полковнику Мишину. Твоя задача – быть всегда рядом, ходить, как хвостик, но всегда быть при командующем! Задание ясно?

– Так точно, ясно!

– Выполняйте!

Глава 13
Сергунов

Володя шёл по коридору госпиталя, размышляя о событиях последних дней. «Как-то не всё складывается в картинку, много деталей не хватает. Дубов получается вездесущим: куда ни сунься – везде его присутствие, не явное, так тайное. Нет, не тянет он на Великого Стратега и Тактика. Как руководитель отдельных операций – да, он тянет на всю катушку, но просчитать ход дальнейших действий… Не верю, что он так изощрён. Ещё кто-то должен стоять над ним. Я так думаю, что этот „кто-то“ и есть тот самый „Зверь“. И чем активнее мы с ним работаем, тем меньше у него времени остаётся на обдумывание ответных шагов. А, следовательно, увеличивается количество ошибок».

На подсознательном уровне Володя дошёл до центрального выхода, взял медицинский халат и направился к операционной. Когда шёл назад, заметил странного офицера, который шёл сначала навстречу, а потом резко свернул в палату. Он ускорил шаг и заглянул в открытые двери. В палате стояли восемь коек, шесть раненых занимались своими делами. Два окна открыты настежь. Офицера нигде не было.

– Куда делся офицер, который только что вошёл сюда?

Один из лежачих раненых ответил:

– Вы про капитана? Так он, это, в окно выпрыгнул.

Володя подскочил к окну и на секунду выглянул за подоконник. Снизу раздался выстрел из пистолета, но пуля пролетела через место, где только что находилась голова Сергунова. Майор кинул нить из окна вниз и дёрнул вверх. Внизу звякнуло железо, потом ещё раз: пистолет стал бесполезной железкой. Сбросив халат на кровать, Сергунов выпрыгнул из окна, но офицер скрылся за углом. Он побежал следом. За углом он чуть не погиб: офицер кинжалом пытался пронзить его грудь, но не рассчитал того, что Володя завернёт за угол гусиным шагом, и, увидев противника, прыгнет на него из неудобного положения. Завязалась короткая рукопашная схватка, в которой победило мастерство разведчика.

– Господин полковник, на связь!

– Слушаю тебя, Володя.

– Господин полковник, мне срочно нужна группа охраны. Мною только что задержан какой-то капитан Топорков Ефрем Маркович. Следователь по особо важным делам контрразведки. Я буду у дверей операционной в госпитале.

– Хорошо, группу высылаю. Истомина используй в своей группе на месте Бесфамильного. Конец связи.

Подняв за шиворот связанного капитана, Володя пихнул его в спину в сторону входа в госпиталь. Доведя его до операционной, он усадил офицера на стул и стал ждать. Через пять минут появились разведчики.

– Господин майор, с Вами всё в порядке?

– Всё в порядке, Сергей, спасибо. Под особой охраной отправьте его к Хромову. Чтобы жив и здоров был! Ты остаёшься со мной. Это приказ.

– Я знаю, господин майор. Сейчас отправлю его и вернусь.

Через пять минут они стояли около дверей операционной и смотрели друг на друга. Разговор шёл по мыслесвязи.

– Сергей, что ты думаешь по этому поводу?

– Они активировались и делают один прокол за другим. Мы их прижимаем к стенке, у них не хватает времени на обдумывание дальнейших действий.

– Правильно, Серёжа! Группа у них большая, а главный «Зверь» – один. Давай так: я тебя сейчас введу в курс нашего дела. По ходу рассказа задавай вопросы, я на них постараюсь ответить. Свежий ум нам сейчас просто необходим, понимаешь?

– Так точно, господин майор!

– Тогда поехали.

Закончив рассказ, Сергунов посмотрел на Истомина. Сергей заговорил медленно, обдумывая каждое слово:

– Свою задачу я понял так: как только появляются у нас места дислокации этих батальонов, сразу ехать к ним и проверять документацию. Это может занять несколько дней, потому что могут появиться интересные факты на других сотрудников контрразведки.

– Правильно.

– А дальнейшие действия будут целиком зависеть от полученной информации. А пока ждём, я буду здесь охранять двух лейтенантов и Сиротина.

– Окна заблокированы, через них не сможет проникнуть никто и ничто. Тебе на помощь приедут пять наших разведчиков для смены, а ты у них старший. Особое внимание обрати на главврача госпиталя. Скользкий он очень.

– Хорошо, господин майор!

– Тогда приступай, а я пройдусь по госпиталю, осмотр сделаю.

Глава 14
Петухов

Вакина от меня забрали, отправили в наряд. Есть нехорошие мысли на этот счёт, но я пока промолчу. Тогда займусь другими солдатами, Синичкиным, например. Пора с ним познакомиться. В казарме какое-то оживление, меня увидели – побросали свои дела, уставились, как будто я какая-то знаменитость. По моей просьбе дежурный вызвал ко мне Синичкина. Тот подбежал и представился по полной форме:

– Господин лейтенант, рядовой Синичкин по вашему приказанию прибыл!

– Здравствуйте, рядовой Синичкин.

Передо мной стоял молодой, лет двадцати двух-двадцати четырёх, человек под два метра ростом, в котором чувствовалась огромная физическая сила. Волосы очень светлые, коротко стриженные, глаза серые. Он пожирал меня глазами и улыбался.

– Скажите, а чему это Вы улыбаетесь?

– Вы у нас теперь местная знаменитость! Уложить на землю пятерых наших забияк – это ещё то дело!

– А что, с ними никто справиться не мог раньше?

– С ними даже офицеры побаивались связываться. Очень уж отпетые!

– Понятно. Нам с Вами нужно поговорить так, чтобы никто не мешал. Где мы можем это сделать?

– В каптёрке. Я – ротный каптёрщик, поэтому нам там никто не помешает.

– Хорошо! Тогда ведите.

В ротной каптёрке, как и в других таких же во всей армии, да, наверное, и на флоте, стояли стеллажи с вещмешками и противогазами личного и офицерского состава роты, у окна – письменный стол и три стула. Ничего лишнего. Порядок был идеальный. Осмотревшись, я предложил Синичкину присесть на стул, и сам устроился за стол.

– Для начала давайте с Вами познакомимся. Я – лейтенант Петухов, зовут меня Юрий. Представляю разведотдел нашего фронта. А как Вас звать-величать?

– Я – рядовой Синичкин, зовут меня Василий, можно просто Вася.

– Скажи, Василий, до призыва ты кем и где успел поработать?

– Я сам по себе почти что местный, в Семёновке жил, километров шестьдесят отсюда. В деревне успел немного поработать кузнецом. Наша семья – потомственные кузнецы, уже больше двухсот лет кузнечным делом занимаемся.

– Да, я заметил в тебе силушку богатырскую! И что ж ты не мог справиться с этими вашими хулиганами?

– Меня они перестали трогать после первого же случая противостояния. Когда меня привезли сюда, в первую же ночь эти попытались меня заставить их портянки постирать. Встали вокруг меня и начали бить со всех сторон. А я одного за шкварник схватил и поставил ему шелбан в полсилы. Так он, бедолага, сознание потерял и обвис у меня в руках. Я пальцы разжал, тот на пол упал и до утра не пошевелился даже.

– Так на полу и лежал?

– Ну, нет, конечно. Его друзья унесли и на кровать положили. Сначала раздели, конечно, и одеялом накрыли. После этого случая обходят меня стороной. А вообще нужно просто знать, куда и как бить, чтобы получить максимальный эффект. Когда лошадям задние копыта подковываешь, они ведь и взбрыкнуть могут так, что отлетишь на пару метров, и повезёт, если при этом цел останешься. А если нажмёшь нужную точку, так у неё и нога станет «чужой», и взбрыкнуть не сможет уже. Вот тогда и подковывай себе на здоровье.

– Молодец, Василий! Давай вернёмся к нашей теме разговора. Год назад у вас тут служили два человека. Один из них был такой младший сержант Травкин. Помните такого?

– Конечно, помню.

– А описать словами можешь? Так сказать, словесный портрет набросать.

Синичкин пожал неопределённо плечами:

– Попробую. Роста он среднего, ничем не примечательный. Волосы прямые и жёсткие, непослушные, я бы даже сравнил их с конской гривой. По уставу нам нельзя носить длинные волосы, так у него они топорщились, как иголки у ёжика, особенно на затылке. Цветом они светлые. Лицо такое прямоугольное, волевое. А вот глаза до такой степени не вязались с лицом, что трудно было даже поверить, что они именно его: маленькие, со злобным прищуром, когда он думает, что на него никто не смотрит. Очень неприятный тип. Я видел рисунки и портреты, которые он рисовал карандашом. Такое ощущение от них, что рисовал их какой-то робот, что ли. Схожесть отличная, но нет души в рисунках. А вот карты получались идеально. И память – высший класс! Стоило только раз кусочек карты увидеть, как мог нарисовать его без ошибок.

– Вот про карты я уже второй раз слышу. Очень интересно! А друзья у него были в роте?

– Да какие там друзья! Разговаривал со всеми с таким высокомерием, что отбивал любое желание задать ему любой вопрос. Эта лихая пятёрка его как-то раз зацепила словами, так он им даже слова не сказал, но так посмотрел, что они сами отошли подальше.

Что ж, мои предположения подтверждаются. Продолжим.

– Вы в тире стреляли?

– Иногда, очень редко. Поэтому, наверное, и особых отличий в стрельбе ни у кого не было.

– Даже у Травкина?

– Почему «даже»? Он стрелял хорошо, но без особых успехов, я бы сказал. Он вообще всё делал только из-под палки. Заставит командир – сделает, не заставит – так сойдёт. И любил перекладывать свою работу на других.

– Василий, а что о Кожине ты помнишь?

– Знаете, господин лейтенант, из него толковый офицер выйдет! Он знает солдатскую службу не по слухам и уважает солдат. Но он и справедлив очень: без причины не даст в обиду никого. Чтобы кого-то наказать, нужна серьёзная причина, а не сфабрикованная. Вот такой он был человек. Его уважали и солдаты, и офицеры. Конечно, майор к нему относился как-то свысока, недолюбливал, потому что Кожин заступался за солдат, но и избавиться от него просто так не мог, поэтому терпел.

Теперь нужно поговорить ещё с парой-тройкой солдат, и можно со спокойной совестью заканчивать командировку сюда. А этих друзей надо переводить к нам.

По дороге в гостиницу увидел пьяного, который шёл за мной, не отставая. Свернул в проулок, через пять метров перепрыгнул забор и затаился. Слишком быстро этот «пьяный» появился на повороте. Смотрит в проулок, оглядывается назад, вперёд смотрит… Со стороны гостиницы подошёл один гражданский:

– Что случилось?

– Он исчез! Свернул в этот проулок и испарился!

– Да никуда он не денется, вернётся в гостиницу. Там его и возьмём ночью тёпленького. Ладно, иди дальше, а к полуночи будь готов.

– Хорошо.

«Пьяный» ушёл в сторону гостиницы, а второй осторожно двинулся по проулку. Уже смеркалось, поэтому он не мог видеть мои следы на песке. Вынув из кармана пистолет и передёрнув затвор, он даже расслабился и пошёл увереннее. Когда он проходил мимо меня, я бросил камешек вперёд. Он выставил пистолет и остановился. Пистолет тут же сломался, а сам он упал на землю руками назад. Отплевавшись от песка и пыли, он попытался заорать, чтобы привлечь внимание своих товарищей, но крик получился негромкий и хрипящий.

– Ещё будешь пытаться орать или поговорим спокойно?

– Кто ты такой, скажи на милость?

– Мой ответ тебе не понравится, я ручаюсь. Поэтому сначала вопросы задавать буду я. Итак, кто ты такой?

– Я – лейтенант Травкин, контрразведка фронта.

– Здорово! Какой батальон?

– Третий Особый.

– Встать! Лезь через забор! Быстро!

– Руки развяжи!

– Ты у меня сейчас перелетишь через него со связанными руками! Быстро, я сказал!

Кое-как перевалился, встал на колени.

– Встать! Вперёд шагом марш!

Метрах в десяти остановились, я посадил его на траву. Тут же вызвал на связь Хромова:

– Господин полковник, веду беседу с лейтенантом Травкиным из Третьего Особого батальона контрразведки.

– Где ты его нашёл?

– На меня устроена облава с целью захвата в плен. Предполагаю, что готовится ликвидация всех участников следствия. Прошу предупредить остальных. А теперь буду вести беседу. Не отключайтесь.

И сразу же обратился к Травкину:

– Какое задание у вашей группы по поводу меня?

– Ночью, по возможности бесшумно, скрутить и вынести или вывести из гостиницы и доставить в штаб батальона.

– Кто командует операцией?

– Майор Дубов.

– Когда ему майора дали?

– Почти год назад.

– Это после той перестрелки, что ли?

Во как глазки-то забегали! В точку попал!

– Да, за неё.

– Так, дальше.

– Остальных доставят тоже сегодня. Тогда будет показательный громкий процесс, в котором будет осуждён каждый разведчик вашего батальона на смертную казнь.

Смеётся прямо в лицо. Дать бы ему по этой улыбке…

– Какие силы задействованы в операции?

– Две роты, в полном вооружении.

– Где находится штаб батальона?

– Давай мы тебя свяжем и доставим прямиком туда. А адреса его я не знаю.

– Значит, покажешь, раз сказать стесняешься. Встать! Иди к дороге! Быстро и тихо! Будешь шуметь – убью.

На дороге нас уже поджидал Дима.

– Травкин, слушай внимательно: сейчас ты покажешь дорогу к штабу Третьего Особого, и мы тебя увозим подальше от этого места. Дальше с тобой будут работать другие, но ты будешь жить. Если откажешься или приведёшь в засаду – умрёшь даже тогда, когда и мы умрём. Тебя уберут свои же, поверь моему опыту. Так что, покажешь или как?

Такая перспектива для него оказалась безвыходной.

– Покажу. Поехали.

– Господин полковник, мы сейчас у входа в штаб Третьего Особого. Что будем делать?

– Пока ничего не предпринимайте. Уезжайте оттуда спокойно. Езжайте в госпиталь, поможешь Сергунову. Там скоро заваруха начнётся. А машину с Травкиным отправь к нам. Подмогу пришлём к вам быстро.

– Понял! Выполняю!