Текст книги "Люди, море, корабли"

Казак-моряк

Нестерпимое жаркое летнее солнце за день так сильно накаляло стены домов и куреней станицы Новочеркасской, что вынуждало их жителей искать спасения в тени под навесами в небольших садиках, отгороженных от главной улицы заборами. Постепенно улеглась пыль, поднятая копытами лошадей и колёсами бричек, оседая на буйных зарослях подорожного бурьяна.

Для Мишки Бахирева – сына казачьего сотника наступала пора взросления. Быстро пролетели семь лет учёбы в Новочеркасской гимназии, и родители уже видели в нём будущего достойного донского казака, свято почитающего боевые казачьи обычаи и обряды.

Уставшие от дневного зноя, отец и сын Бахиревы расположились под сенью кроны яблони, растущей рядом с домом.

«Ну, што, Мишка, казащок! Пора уж тебе заступать мне на смену. На коне ты вон, как лихо скачешь, саблей рубишься не хуже меня. Будешь гордостью станицы.»

«Послушай, батя! Ты ведь в Крымскую воевал за Севастополь против французов и англичан. Это город у моря. Расскажи лучше мне о море, какое оно? Что за корабли были у врагов наших?»

Коронат Григорьевич вздыхал и пускался в долгие воспоминания. А перед Мишкой вставали картины героической битвы, по рассказам отца он представлял море, раскинувшееся у своих ног, мысленно уносясь далеко от родного дома.

«Батя, а имя у тебя такое необычное, пошто так нарекли?»

«Эх, Мишка! Коронат – имя не русское, с латинянского означает /увенчанный/. Когда – то, очень давно, христиане Коронат, Фирс и Левкий за свою веру поплатились от римского императора Деция. Запомни это.»

«А знаешь, батя! Не хочу я ни в урядники, ни в хорунжие, ни в сотники. Не буду я донским казаком. Мечтаю я, батя, о службе морской, о море и странах далёких. Надоела мне эта пыльная глушь, где все живут сыто и лениво только по своим углам.»

«Ну, знаешь! Иш што задумал! Што про нас люди скажуть?»

«Пущай себе говорят, всё я уже решил, батя!» – уверенно ответил отцу Мишка.

Несколько лет прошло с того дня, когда состоялся серьёзный разговор отца и сына. Однажды, по запылённым улицам станицы Новочеркасской гордо вышагивал бравой походкой молодой морячок в чёрном кителе, поблескивая сбоку на перевязи золотым кортиком, обращая на себя внимание прохожих. Станичные девчонки из своих беседок за заборами таинственно перешёптывались, узнавая и не узнавая Мишку Бахирева, а теперь уже Михаила Коронатовича Бахирева в морской форме.

«Батюшки! Ты ли это?» – всплеснула руками матушка Мария Михайловна, когда он вошёл в сени.

«Принимайте, к вашим услугам теперича мичман Бахирев Михаил Коронатович! Прошу любить и жаловать. Да я, собственно, не надолго. Завтра отбываю в Сибирский флотский экипаж.»

«Куда й – то?» – воскликнул отец.

«Неблизко, батя, на Дальний Восток, к Тихому океану.»

ТАК НАЧИНАЛАСЬ МОРСКАЯ СЛУЖБА БУДУЩЕГО АДМИРАЛА – КОРОНАТА, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО УВЕНЧАННОГО СЛАВОЙ МУЖЕСТВЕННОГО ФЛОТСКОГО ОФИЦЕРА, С ЧЕСТЬЮ ПРОШЕДШЕГО НЕ ОДНУ БАТАЛИЮ, ЕДИНСТВЕННОГО МОРЯКА – ВЫХОДЦА ИЗ ДОНСКИХ КАЗАКОВ.

БАХИРЕВ МИХАИЛ КОРОНАТОВИЧ (1868 – 1919), на флоте именовавшийся АДМИРАЛОМ – КОРОНАТОМ. Не избежал участи красного террора, постановлением коллегии ВЧК расстрелян в 1919 году.

Певец моря – «Лейтенант С»

 
«Вы не слыхали про поэта
Он сын Случевского. По крови.
Поэта лейтенанта С?
И духу сын … В лазори строк —
В нём много теплоты и света
Он белый голубь. На Нарове
И море милое, и лес
 

Его именье «Уголок». И. Северянин.

Дачный посёлок и курорт Гунгербург (ныне Нарва – Йыэсуу), расположенный на северо – востоке Эстляндии в Везенбергском уезде, на левом берегу реки Наровы при её впадении в море, в зимнее время почти пустовал. Зато уже весной эти живописные места: сосновый лес, многокилометровый песчаный пляж и чистый морской воздух притягивали сюда многочисленных отдыхающих из больших городов Москвы, Петербурга, Ярославля и Костромы. Среди знатных людей и интеллигенции было модным в ту пору строить здесь деревянные дачи, разводить цветники и садики.

При въезде в Гунгербург, на высоком берегу Наровы, среди стройных высоких сосен, на Губернской улице, стояло двухэтажное деревянное здание с мансардой и верандой, окружённое поистине райским садом. В посёлке все называли его «Уголком Случевского». Название придумал сам владелец этой дачи – известный поэт, живописец, историк, философ Константин Константинович Случевский, нашедший уединение и покой вдали от шумной городской суеты. На даче хорошо работалось, сюда чаще обычного приходило творческое вдохновение, да и в посетителях не было недостатка, приезжали друзья и знакомые, а рядом находились дети – сын Владимир, дочери Елизавета и Александра, изредка наведывался старший сын – морской офицер Константин, просто «Кока».

На веранде дачи «Уголок» стоял статный молодой человек в морской форме с погонами лейтенанта. Получив известие о плохом состоянии отца, Константин незамедлительно приехал навестить его. Он почти не замечал раскинувшейся далеко впереди панорамы реки Наровы и залива, весь погружённый в свои невесёлые думы. Отец слабел с каждым днём, его одолевала слепота, да и врачи никак не могли поставить определённый диагноз. Оставалось уповать на скорую весну, которая, возможно, вдохнёт в него новые силы. На память пришли чьи – то слова: «Только море излечит от скорби и бед!» Однако, и на море не всё выходило так гладко. Далеко, на Дальнем Востоке назревала война с японцами, а его стремление попасть на 1 – ю Тихоокеанскую эскадру не увенчалось успехом, ведь там был его родной корабль – крейсер «Рюрик». На нём в должности вахтенного начальника он совершил дальний поход, был произведён в лейтенанты, всё – таки четыре года не прошли бесследно.

Тяжёлые вздохи из комнаты отца вернули Константина к действительности, но внезапно вновь нахлынули воспоминания. Как радовался отец, когда в далёком 1892 году Константин закончил Морской корпус, получив звание «мичмана», и был зачислен во флотский экипаж. По этому поводу и в его честь он устроил праздничный обед в знаменитом ресторане Петербурга француза Донона. Как весело и оживлённо было тогда на торжестве. Родственники и друзья собрались в отдельном кабинете, пили шампанское в романтической и живописной обстановке. А чего стоили знаменитые «пятницы» его отца, завсегдатаями которых неизменно являлись – Д. Мережковский, З. Гиппиус, С. Андреевский, К. Бальмонт, Ф. Соллогуб и другие известные люди. Присутствовал на них и он, делавший свои первые шаги в поэзии. Участники этих вечеров читали свои произведения, обсуждали их, а затем переходили к ужину, и тогда отец задавал всем какую – нибудь тему, требуя написать экспромтом соответствующие ей стихи. Особенно запомнился день рождения отца – 26 июля 1899 года, праздновавшийся уже здесь в «Уголке». Из Петербурга приехали многочисленные друзья, а Константина ждала Любовь Фёдоровна – дочь Фёдора Достоевского, гостившая в Мерекюле, соседнем с Гунгербургом посёлке. С ней был трогательный недолгий роман.

Обречённый на десятимесячные страдания, отец Константина скончался 25 сентября (8 октября) 1904 года в своём любимом «Уголке». Несколько раньше, в августе, вблизи острова Цусима погиб крейсер «Рюрик». Лейтенант Константин Случевский, назначенный вахтенным начальником на новый броненосец «Император Александр III», в составе 2-й Тихоокеанской эскадры адмирала З. Рожественского уходил на войну с японцами.

В память о своём крейсере «Рюрик» Константин Случевский – младший напишет стихотворение «Белый лебедь», уже тогда подписав его псевдонимом «Лейтенант С»

 
                   Плыли утром лебеди
                   В пене вод морских
                   Двое плыли спереди
                   Третий сзади них
 
 
                   Помогает младшему
                   Средний в свой черёд
                   Но один измученный
                   Старший отстаёт
 
 
                   Бьётся лебедь раненый
 
 
                   Налетели соколы
                   Завязался бой
                   Воду режет весело
                   Лебедь Громобой
 
 
                   Кровь течёт багряная
                   На воде легло
                   И лежит разбитое
                   Длинное крыло
 
 
                   Добивают старого
                   Кличет он своих —
                   Разделились соколы
                   Не пускают их
 
 
                   Не сдаётся сам…
                   Песня лебединая
                   Льётся по волнам…
 
 
                   Оба были молоды,
                    Оба, ты, да я,
                    В первый раз
                    В дальние края.
 
 
                   Где ты, лебедь радостный,
                   Где ты, отзовись!
                   Помнишь, как с тобой мы
                   Отважились
                   По морям неслись?
 
 
                   Что ж на зов товарищей
                   Ты не клонишь слух?
                   По волнам проносится
                   Только белый пух.
 

Корабли 2 – й Тихоокеанской эскадры, совершив беспримерный переход через три океана, пришли на помощь оставшимся и запертым в Порт – Артуре русским судам. Броненосец «Император Александр III» уже 13 мая 1905 года подошёл к Корейскому заливу и буквально на следующий день вступил в бой с японскими крейсерами отряда Камимуры. Заступив на место вышедшего из строя флагмана, броненосец возглавил строй русских кораблей. Ведя непрерывный огонь и получив серьёзные повреждения, продолжал сражаться. Неравный бой с японскими крейсерами «Ниссин» и «Касуга», длившийся всего полчаса, обрёк броненосец на верную гибель, избитый снарядами, он опрокинулся вверх днищем и затонул. Так, 14 мая 1905 года погиб весь его экипаж – капитан 1 ранга Бухвостов Н. М. – потомок первого русского солдата С. Бухвостова, 29 офицеров, 11 кондукторов и 827 нижних чинов.

Ненамного пережил своего отца его старший сын – лейтенант Константин Константинович, ему было всего лишь 33 года.

 
                   «Как потрясён невыразимо ужасной вестью целый свет
                   У дальних берегов Цусимы эскадры русской больше нет
                   Мечты безжалостно разбиты, страдают скорбные сердца.
                   Такого страшного конца не ждал никто, и все, убиты
                   Убиты смелые надежды, убита вера, грустен взор
                   Разгром эскадры и позор закрыть нас заставляют вежды.
                   Как облако вершину гор порой невольно закрывает
                   Кто виноват в разгроме флота, то лишь Господь единый знает.
                   Тускнеет славы позолота когда – то доблестных знамён.
                   Вокруг потоки льются горя…, а сердце стонет:
                   «Где же он? Где он, певец элегий «С моря»?
                   В его саду цветёт сирень.»
 

1908 год. Игорь Северянин.

Смерть застала К. К. Случевского на боевом посту, на мостике броненосца, где он с честью исполнил свой долг перед Родиной. Преждевременная кончина не дала возможности полностью раскрыться его таланту. При жизни он начал печататься в 1900 – х годах. Стихи «Лейтенанта – С» появлялись в газете «Новое время», журнале «Море и его жизнь», «Живописном обозрении», «Русском вестнике» и «Ниве». Он автор элегии стихов «С моря», повести в стихах «Марево». Единственная книжка «Стихотворения» под псевдонимом «Лейтенант С» увидела свет в 1907 году благодаря друзьям поэта и была напечатана в издательстве А. Суворина. Некоторые стихи из неё:

«Не доверяй волшебным снам», – твердил мне голос постоянный,

когда во след моим мечтам я уносился в край туманный.

«Не доверяй любви словам», – мне мудрость робкая шептала, Когда душа, назло годам, любить и чувствовать желала.

«Не доверяй морским волнам», – любовь мне тихо говорила. «Зачем искать тревоги там? и здесь всё ласково и мило»… Но веря в сны и грёзы полы, слагая скромные напевы, Внимал я шуму грозных волн и тихим ласкам милой девы. Среди всемирной пустоты, ни в чём не чувствуя обмана, ЛЮБЛЮ ПО – ПРЕЖНЕМУ МЕЧТЫ, ЛЮБОВЬ И ВОЛНЫ ОКЕАНА.»

С МОРЯ. (фрагмент)

«Погода ясная сегодня. Сейчас машинам дали ход.

Храни теперь рука Господня в дорогу выступивший флот! Нам смутно наше назначенье: идём, не ведая, куда.

Так птицы, чуя приближенье туманной осени и льда, Сбирают лёгкие стада. Мы там хозяева движенья, Где есть свободная вода. Какая грустная природа! Какой знакомый грустный вид! Труба высокая завода

Над низким городом стоит. Стен старых гаванский гранит. Ещё заметен. Дымной кучей стоят торговые суда … Прими привет, на всякий случай, Кронштадта мутная вода!»

Так выразительны и трогательны строки из стихотворения «Лейтенант С», написанные И. Северянином в память о своём товарище по перу:

 
«Не подходите, как к Синаю, к нему, а просто, как к стеблю…
15 лет его я знаю и ласково его люблю.
Люблю я грусть элегий «С моря», посланий молодой жене,
В которых он, природе вторя, так родственен, так близок мне.
Он чистотой доступен детям, и нежно я его пою.
Поэт погиб на 33 – м в Цусимском горестном бою.
Сосед Эстляндии волшебной, воспевший Гогланд, край чудес,
Тебе мой поздний гимн хвалебный, мне – книга «Лейтенанта – С»
 

Январь. Петроград.

ДА СБУДЕТСЯ ВОЛЯ ТВОЯ!

Ловушка лейтенанта Александрова

«Добиться победы над врагом можно и мистификацией, сбиванием с толка и удивляя его.»

С плаката военных лет.

Действия немецких подводных лодок на морских коммуникациях Балтийского моря в первые годы войны стали серьёзной угрозой для флота. Скрытно и неожиданно субмарины 22 – й немецкой флотилии появлялись на курсах следования военных и транспортных кораблей, топили их и быстро исчезали. На борьбу с немецкими субмаринами были брошены специально созданные истребительные отряды, состоящие из катеров – малых охотников и авиации. Однако, всё это по – прежнему не способствовало успешному проведению боевых операций и проводке транспортов.

В одно из соединений охраны водного района (О В Р а) Балтийского флота поступил приказ: «Любыми средствами уничтожить действующие подводные лодки противника, предоставив возможность переброски каравана судов, эскортируемых эсминцами охранения.»

Лейтенант Иван Александров – командир малого морского охотника прибыл по вызову в штаб соединения О В Р а. В помещении начальника штаба было накурено, за столом, склонившись над бумагами, сидел, не поднимая головы капитан 2 ранга Н. Григорьев.

«Заходи, садись, лейтенант», – быстро взглянув на вошедшего, проговорил начштаба:

«Дел по горло, а тут ещё этот приказ – *найти и уничтожить!* На, читай. Ты у нас больше всех сделал выходов в море и знаешь повадки немецких асов – подводников.»

Александров взял протянутый лист радиограммы и прочитал его.

«Что делать будем, лейтенант?»

«Товарищ капитан 2 ранга, я над этим ещё раньше думал, прикидывал, что и как. Знаете, ещё до войны читал я книгу англичанина Ч. Чаттертона «Суда – ловушки», переведённую на русский язык. Англичане ещё в первую мировую против германских подлодок использовали Q – суда.»

«Что ещё за Q – суда?» – недоумённо посмотрел на Александрова Григорьев.

«Они, товарищ кавторанга, взяв обычный торговый корабль под нейтральным флагом, чтобы не вызывать у немцев подозрения, прятали или маскировали на нём вооружение, а, приманив таким образом субмарину и подойдя к ней на расстояние выстрела, уничтожали.

А название Q от первой буквы наименования ирландского порта Queenstown, где впервые переоборудовали такое судно – ловушку.»

«Но ведь это же опасно, чёрт побери! А вдруг субмарина, не обращая внимания на принадлежность судна, выпустит по нему торпеду?»

«Было и такое. Однако, во время Первой мировой войны корабли – ловушки Королевского флота провели 1500 боёв, уничтожив 14 германских подлодок и повредили 60, потеряв при этом 27 Q – судов из 200.»

Наступило некоторое молчание. Капитан 2 ранга Н. Григорьев задумался.

«Значит, как я понял, лейтенант, ты предлагаешь создать у нас такое судно – ловушку?»

«Совершенно верно, кавторанга. Можно найти моторную рыболовецкую шхуну, к примеру и замаскировать на ней орудие.»

«А, что! Идея хорошая, лейтенант. Чем чёрт не шутит! Можно попробовать, приказ надо выполнять. Молодец, Александров! Рыбацкую шхуну мы тебе найдём, пусть наши артиллеристы помозгуют, где там спрятать орудие. Ну, а ты подбери надёжных людей на шхуну, переодень их в бывалых рыбаков. И чтобы не подвели. Всё – в режиме строжайшей секретности. Выполняй, лейтенант!

«Есть, товарищ, кавторанга», – ответил И. Александров и уже собирался выйти.

«Да, и вот, что, Александров! Пусть эти твои ребята выучат хоть несколько финских и шведских слов для порядка. Пригодится на всякий случай.»

«Слушаюсь, будет сделано, товарищ кавторанга.»

Прошло несколько дней. Рыболовецкая моторная шхуна под финским флагом бороздила море в поисках улова. Команда лейтенанта И. Александрова, как и он сам, переодетая в рыбацкие робы, спокойно работала на палубе. В большой шлюпке, укрытой брезентом, размещалось 110 мм орудие, «Финские рыбаки» пока не вызывали подозрения у пролетающих над шхуной немецких самолётов. Сам капитан, дымивший неизменной трубкой, даже помахивал им рукой. Рядом, у шлюпки с замаскированным орудием находились люки, через которые по команде «Огонь!» выбирался на палубу невидимый расчёт, готовый в считанные секунды произвести выстрелы по цели.

Однажды, уже возвращаясь из очередного поиска, на шхуне заметили всплывавшую подводную лодку, на рубке которой чётко просматривалась эмблема 22 – го дивизиона пл. Явно обнаружив «рыбаков», она пошла на сближение. Охватившее всех волнение на шхуне было недолгим. Выждав, когда лодка приблизится наверняка, И. Александров дал команду.

Мгновения, и орудие выстрелило. Снаряд угодил прямо в торпедный отсек подлодки. На мачте шхуны финский флаг заменили на военно – морской флаг СССР. Немецкие подводники, не успев даже опомниться, ничего не могли сделать, чтобы спастись.

Шхуне – ловушке под командованием И. Александрова ещё один раз «улыбнулась» удача, но дальше действовать было рискованно – немцы могли разоблачить U – Boot – Falle[20]20
  U – Boot – Falle – (нем.) – «ловушка для подлодок».


[Закрыть]. Уничтожение лодок немецкой флотилии довершили малые охотники – катера ОВРа. Во время прохождения конвоя немецкие субмарины опасались своего появления в этом районе Балтийского моря.

Лейтенант И. Александров за успешно проведённую операцию на судне – ловушке был произведён в старшие лейтенанты с переводом на эскадренный миноносец и продолжал сражаться с ненавистным врагом.

Фамилии героев очерка вымышлены.

Рыцарь глубины

«Я видел море, я измерил очами жадными его.

Я силу духа моего

Перед лицом его проверил.

«Море» А. Полежаев

Корабли двух броненосных отрядов 2 – й Тихоокеанской эскадры З. Рожественского, идущие на помощь русскому флоту к берегам Японии, нуждались в передышке после трудного перехода через океаны. Экипажи, измотанные штормами, напряжённой работой и вахтами, устали, судовые механизмы требовали осмотра и ремонта, подводные днища судов за время плавания сильно обросли водорослями и ракушками.

Решено было стать на рейде острова Нуси – Бе у северной оконечности острова Мадагаскар. Более шести десятков кораблей эскадры заполнили заливы Амбавутубе и Ампасиндава, вызвав изумление у немногочисленного островного населения.

На эскадренном броненосце «Князь Суворов» 1 – го Броненосного отряда развевался флаг командующего – вице – адмирала З. Рожественского. Изящный силуэт крейсера 1 ранга «Светлана», бывший до этого генерал – адмиральской яхтой, отчётливо выделялся на фоне окружавших его кораблей Разведывательного отряда.

Вскоре к эскадре присоединился «Догоняющий» отряд под командованием капитана 1 ранга Л. Добротворского, В его составе – эскадренный миноносец «Громкий» едва дотянул до места временного базирования. Командир эсминца – капитан 2 ранга Г. Кёрн доложил о поломке судового руля.

Невесёлые думы одолевали вахтенного начальника крейсера «Светлана» – лейтенанта Александра Евгеньевича Арцыбашева. Тяжёлой утратой для всех стало известие о гибели русских кораблей в Порт – Артуре, и в то же время в душе жило и крепло желание побыстрее отомстить за всех тех, кто сложил голову за Россию, не спустив славного Андреевского флага. Они шли на восток сделать это.

Приказ командира крейсера – капитана 1 ранга Сергея Павловича Шеина не был для него неожиданным. На корабле Арцыбашев заведовал водолазными аппаратами, являлся почти флагманским водолазом, да и кто, кроме его специалистов мог заняться обследованием и ремонтом подводной части кораблей. Александр Евгеньевич прошёл обучение в Кронштадтской водолазной школе, преподавал в ней, много раз участвовал в погружениях на реках и на море. Поэтому, спокойно выслушав от командира задание – отправиться на эскадренный миноносец «Громкий» и устранить неисправность руля, стал немедленно собираться.

Палуба миноносца «Громкий» раскачивалась ходуном под ногами. Высокая океанская зыбь то вздымала, то опускала корму корабля. Решено было соорудить помост, с которого водолазы могли опускаться прямо в воду. Однако, постоянно ударяясь о борт, он быстро сломался. Ничего не оставалось делать, как спускать водолаза по шторм – трапу, надёжно обвязав его концами.

Одели водолаза, качальщики приготовились вращать маховики водолазной помпы, ещё мгновение, и он ушёл под воду, блеснув медной макушкой шлёма. Только шипящие пузырьки разбежались на крутых океанских волнах.

Водолаз пробыл под водой недолго, подав вскоре сигнал о подъёме. Он буквально выскочил на ступеньки шторм – трапа. Вытащили, сняли шлём.

«Ну, что там? Чего выскочил?» – удивлённо спросил Арцыбашев.

Лицо подчинённого было багровым, он испуганно вращал глазами, его губы дрожали:

«Ваше благородие! Страх какой! Акулы там стаей шастают. Едва опустился, а они тут, как тут. Не смогу я больше туды, простите братцы!»

«Эх, ты, бедолага! Акулы никогда не нападают на водолазов. Они просто любопытны и нахальны. Стоит только пустить в них золотником пузырей – они и бежать. Ясно, не знал ты этого. Ладно, братва, одевай меня, я пойду под корму,» – ободрил всех Арцыбашев.

«Да, передайте вахтенному офицеру, пусть расставит на корме людей с винтовками, на всякий случай.»

Арцыбашев спустился и целый час спокойно проработал у руля. Акулы непрестанно кружили вокруг него, а как только какая – нибудь из них приближалась, нажимал головой внутри шлёма на золотник, пуская воздушные пузырьки, и она сворачивала в сторону.

Наблюдая, как командир ведёт себя под водой, остальные водолазы уже без страха спускались в воду, устраняя неисправность, очистили перо руля, баллер и фланцевое соединение.

За время стоянки у острова Нуси – Бе моряки А. Арцыбашева исправили состояние рулей у крейсеров «Жемчуг» и «Изумруд», очищали днища других кораблей эскадры. Это была титаническая работа, совершаемая впервые без докования, в открытом океане, без привлечения судовых ремонтников с берега, да и откуда им там взяться.

3 марта 1905 года эскадра З. Рожественского отошла от Нуси – Бе, направляясь через Индийский океан к берегам Индокитая, навстречу своей гибели.

Не суждено было больше славным водолазам ле йтенанта А. Арцыбашева совершить много полезных дел для родины – России. 15 мая 1905 года «Светлану» после жестокого боя расстреляли два японских крейсера и миноносец, она ушла под воду с поднятым на гафеле Андреевским флагом. Израсходовав весь боезапас кормового орудия на крейсере и получив смертельное осколочное ранение в голову, погиб вахтенный начальник лейтенант А. Арцыбашев. Геройски сражались, погибли многие корабли 2 – й Тихоокеанской эскадры, унося с собой в пучину экипажи. Вечная память!

До наших дней сохранились слова Александра Евгеньевича Арцыбашева, которые адресовались не только людям, которые называют себя простым русским словом – «водолазы»:

«…Я на каждом шагу убеждаюсь, что мы, русские, во многом ушли от иностранцев. Предельная глубина, на которую опускаются иностранные водолазы, есть 20–30 метров, в редких случаях – 27 сажен.

Приятно сознавать, что рекорд глубоководных спусков побит всё – таки нами русскими, у которых глубина водолазных спусков уже достигла 30 сажен (64 м)… Я уверен, что русские водолазы не остановятся на этой глубине. И это действительно так. Нет предела тому, на что способен русский человек!»

ТАКИМ БЫЛ НАСТОЯЩИЙ РЫЦАРЬ ГЛУБИНЫ – АЛЕКСАНДР ЕВГЕНЬЕВИЧ АРЦЫБАШЕВ (1872–1905).