Текст книги "Инстинкт гнева"

– Я накачан лекарствами, как пивной бочонок, – Островский усмехнулся. – Ни боли, ни недомогания. Современная медицина творит чудеса, вы не находите?

– Судя по вашему виду… да. – Взгляд Виктора скользнул вниз, и сыщик успел заметить на безымянном пальце левой руки Островского перстень-печатку, один в один как тот, что был у адвоката.

– Перейдем к делу? – клиент указал на диван, который Туманов покинул пять минут назад. – У вас, наверное, есть вопросы?

– Есть. – Виктор уселся на диван. – В первую очередь… скажите, господин Островский, то, что написано в этой филькиной грамоте, соответствует действительности хотя бы на один процент?

– Все чистая правда, – клиент едва заметно ухмыльнулся. – Что вас смущает?

– Ничего, будь по-вашему, – Туманов поморщился. – В таком случае опишите приметы нападавших и этого… доброхота.

– Нападали трое. – Островский поднял взгляд к потолку. – Молодые, бритоголовые, в кожаных куртках…

– Стоп, достаточно, – Виктор покачал головой. – Версия нынче модная, но не для того района. Я хотел бы услышать правду.

– Это правда, – Островский пожал плечами. – Лиц я не рассмотрел, все произошло очень быстро. Выскочили наперерез из кустов, толкнули, ударили ножом и убежали.

– И ничего не сказали?

– Нет. А должны были?

– Если бы это были бритоголовые, они бы выкрикнули какую-нибудь националистическую глупость, а если вы получили своеобразное предупреждение от конкурентов, то наемники могли сказать что-нибудь соответствующее.

– Привет от Винченцо Корлеоне? – клиент коротко рассмеялся. – Нет, ничего не говорили. Не думаю, что нападение заказал кто-то из конкурентов.

– Почему вы гуляли один, где была охрана?

– Я не пользуюсь охраной.

– Как это? – Виктор удивленно уставился на Островского.

– Вы пользуетесь?

– Нет, но… я простой человек.

– Я тоже, – клиент осторожно привстал и протянул руку к сервировочному столику, где стояла бутылка коньяка и бокалы. – Не откажетесь?

– Я за рулем, – Виктор покосился на бутылку. – Впрочем…

Отказываться от дегустации коньяка за тысячу евро было глупо.

– Я такой же человек, как и вы, Виктор Алексеевич. Ем, сплю, работаю, выпиваю, гуляю…

Клиент пустился в типичные для небожителей рассуждения о духовном единстве с народом и о том, что, несмотря на богатство, он и его друзья вовсе не снобы и не бездельники, а такие же трудящиеся, как все. Обычно подобные выступления продолжались минут десять, и Туманов позволил себе на секунду отвлечься. Портрет типичного московского нувориша он составил для себя, еще работая следователем районной прокуратуры. Приходилось сталкиваться. Островский выглядел немного солиднее «среднестатистического» плейбоя, но по сути этот невысокий, подтянутый брюнет с редеющей шевелюрой и орлиным профилем был типичным представителем нового высшего общества. Того, что сформировалось в девяностых и очень быстро сочинило для себя правила игры в новых патрициев, а всем остальным навязало правила игры в плебеев. Особенно яркими «звездами» на новом небосклоне, конечно, сияли подросшие детишки этих «патрициев», но и родители светили неслабо.

Взять, к примеру, этого Островского. В раю, после такой, как у него земной жизни, точно не понравится. Вот навскидку несколько стандартных штрихов к портрету любого человека из его круга: живет и работает в Москве, но одевается в Лондоне. Ездит на «Бентли», но лишь из скромности, чтобы не смущать знакомых черным «Майбахом». Обедает в «Праге», но по субботам летает попить кофе в Париж или Рим. Он благополучен, как по мнению окружающих, так и по собственным ощущениям. Вечера трудовых будней он проводит насыщенно, разнообразно и непременно стильно. К его услугам специальные заведения «общепита для избранных», он посещает «гламурные» вечеринки, показы новых коллекций эффектной, но бесполезной одежды, выставки придворных художников и спектакли модных режиссеров. Он может сутками пропадать в гольф-клубах, на автодромах для суперкаров, подпольных стадионах для боев без правил и в прочих злачных местах, где место в первом ряду стоит десятки тысяч евро, а официантам на чай дают, как на ящик коньяка. Его (если он не «голубой», что не редкость) всегда и везде сопровождают длинноногие блондинки или роковые брюнетки, увешанные бриллиантами и перемазанные эксклюзивной косметикой. Его привлекает туризм по путеводителю «Мишлен», псевдоэкстрим на горнолыжных курортах в Альпах, охота на одомашненных кабанов в заповедниках, круизы на океанских яхтах и тому подобная чушь.

Это что касается всех. Теперь конкретно о клиенте. Ему стандартной «программы» маловато, ему хочется жить еще разнообразнее, черпать жизнь до самого «дна». Выражается это в том, что хотя бы раз в месяц, одной из ночей с воскресенья на понедельник, когда никто «из общества» не увидит и не осудит, он уезжает на экологически чистые окраины, чтобы «подышать» и побыть, как ему кажется, простым смертным. Побегать в парке, где бегают обычные люди, прогуляться по дворикам, полным детворы, попить пивка в скромном баре, снять нормальную бабенку, в конце-то концов. Для него это еще одно развлечение, без которого клиента просто выворачивает от скуки. Если он не выбирается изредка на «свободу», он чувствует, что способен кого-нибудь грохнуть. А это будет явно «не комильфо». Зато, выплеснув скуку в «нормальном» районе, он уберегает себя и высшее общество от крупных неприятностей.

Походы к психоаналитику по поводу странного способа избавляться от светской скуки, естественно, закончились ничем. Кроме счета, доктор ничего конкретного не выписал. Да оно и понятно, что тут анализировать и лечить? «Вариант нормы», – вот и весь диагноз, а норма не лечится.

Сила воли тоже не помогла. В общем, положение у клиента сложилось безвыходное. Помощи ждать неоткуда, продолжать свои тайные прогулки опасно, а другого способа разрядки нет. А без разрядки он просто часовая мина, а не человек.

Естественно, будучи в таком душевном раздрае, однажды клиент был просто обязан нарваться, и он, конечно же, нарвался. Да, он слышал о «маньяке», вроде как промышляющем в том районе, но не верил в него и потому гулял, ничего не опасаясь. Однако, похоже, нарвался именно на маньяка, поскольку все случилось быстро и бесшумно. Он только и успел заметить мелькнувшую наперерез тень, а потом сразу получил ножевое ранение в живот. И, возможно, от смерти его действительно спас некто, спугнувший маньяка и дотащивший раненого до дороги, где его и подобрала «Скорая».

Теперь клиент желает отблагодарить незнакомца, поскольку тот якобы просто жертва нравов своего общества, а не законченный негодяй. Найти его трудно, но Островский не привык оставаться в долгу.

Фальши в этой версии было бы все равно предостаточно, но не столько, сколько в «заявлении»!

Туманов снова включился в беседу. Клиент как раз заканчивал рассуждения о тяготах неправильного ритма жизни, когда после ночных развлечений на светских тусовках приходится еще и работать: строить финансовые пирамиды и контролировать нефтегазовые потоки.

Не дожидаясь, когда Островский перейдет к той части исповеди, где будет упомянуто о нормальном желании иногда, хотя бы пару часов, побыть среди простых людей, Виктор поднял руку, прерывая клиента.

– Когда на самом деле это случилось? Дату и точное время, пожалуйста.

Островский внимательно посмотрел на сыщика и вздохнул.

– Позавчера в одиннадцать вечера.

– То есть все-таки, когда стемнело? Что вы там забыли в столь поздний час? Это может быть связано с нападением?

– Я ничего не забыл. Нападение было немотивированным. И к тому же вас я прошу найти спасителя, а не преступника. Негодяя найдут другие люди.

– То есть преступник был один? – уцепился Виктор. – Всеволод Семенович, если вы действительно хотите найти своего спасителя, будьте откровенны и последовательны. Зачем было меня обманывать?

– Проверка вашей профпригодности, – Островский развел руками. – Уж простите, Виктор Алексеевич, но мы хотели убедиться.

– Убедились?

– Да. Желаете получить приметы моего спасителя?

– Вы рассмотрели его в темноте? Или снова хотите приукрасить?

– Нет. Это был немолодой, одетый в военную куртку человек, коренастый, с короткой седой бородкой и карими глазами. На голове кепи, тоже военного образца.

– Вы даже глаза рассмотрели? – Туманов недоверчиво хмыкнул. – А нападавший как выглядел? Случайно не так же?

– На что это вы намекаете?

– Пока ни на что, – Виктор сложил листок с заявлением и бросил на журнальный столик. – Я найду этого человека. Что с ним сделать? Привезти к вам?

– Ни в коем случае! – Островский положил на столик визитку. – Просто найдите его и позвоните мне. Я приеду лично. Идет?

– Конечно. – Туманов взял карточку и встал. – Мне меньше хлопот. Всего хорошего.

«Мутная компания, – подумалось Виктору, когда он уселся за руль своего „Фокуса“. – И дело мутное, с душком. Как бы не пришлось пожалеть, что связался с этими „друзьями народа“. С другой стороны, что я теряю? Ничего, кроме долгов».

* * *

– Привет, чего надо? – Кощей окинул Женю внимательным взглядом с головы до ног.

– Есть разговор. Можно войти?

– Заходи, если такая смелая, – парень ухмыльнулся. – На кухню проходи.

Женя преодолела внутреннюю дрожь и юркнула по узкому коридору на кухню. Проходя мимо большой комнаты, она успела заметить, что там расположились человек шесть или семь из Кощеевой бригады. Пили пиво и смотрели футбол. Ни дать ни взять примерные болельщики. Только здоровые все, как быки, и агрессивные даже сейчас, в редкую минуту отдыха от «патриотических» подвигов. Жене стало жутковато. Надо было позвонить и назначить Кощею свидание где-нибудь у метро или в кафе. Хотя, если он захочет, убьет в любом месте. Женя отмахнулась от этой мысли, словно от назойливой мухи. За что? Кощей просто так ничего не делает. Он натуральный бандит, но без причины никого не обижает. Разве что черных или южных торговцев на рынке. Но даже в этом случае у него находится оправдание: «Россия для русских!» и все такое. А в своем районе он почти примерный гражданин.

Даже участковый, наверное, не подозревает его ни в чем криминальном. Кощей же не пьет, не колется и другим наркотики не продает, спортом занимается, даже за порядком следит! А что он и его друзья делают за пределами района – это другой вопрос.

«Дома не гадят, и ладно. А „черных“, между прочим, надо иногда приводить в чувство! Понастроили тут рынков с казино!»

В общем, Женя слабо разбиралась в идеологии, которую исповедовал Кощей и его приятели, но понимала, что при нормальном поведении в их компании ей ничего особо страшного не грозит. Максимум – короткая случка (сексом это трудно назвать) с главарем. К такому повороту Женя была морально готова, но надеялась, что и этого не произойдет.

– Какие дела? – Кощей сегодня был явно в хорошем настроении, он даже достал для гостьи банку пива из холодильника. – Только внятно, Бритва, и коротко, пока там перерыв.

Он кивком указал на маленький кухонный телевизор. Команды устало побрели за пределы поля, а на переднем плане появилась виртуальная заставка со счетом: «0:0».

– Понабрали негров в команду, – послышалось из комнаты. – Уроды!

– Тихо там! – негромко, но солидно прикрикнул Кощей. – У меня тут разговор.

– Я вчера на маньяка напоролась. – Женя подняла на Кощея взгляд и тут же его опустила. Она чувствовала себя, как кролик перед удавом, ненавидела себя за слабость, но ничего не могла поделать. Кощей смотрел так… этого не передать. Он буквально гипнотизировал.

– Да? – Парень снова окинул ее взглядом, на этот раз скептическим. – А чего живая?

– Я его ножичком, слегка… – Женя все-таки подняла взгляд, но уставилась на кафельную стенку за спиной Кощея.

Кощей хмыкнул и указал на стул, значит, заинтересовался.

– Морду срисовала? – усевшись напротив, спросил он.

– Смутно. Ночью было. Но я видела, как ему помог какой-то местный. Дотащил до дороги и сдал «Скорой». А может, это и не «Скорая» была, но что-то похожее; белый фургон.

– И что дальше? – после недолгого раздумья спросил Кощей. – Что предлагаешь?

– Если найти помощника или фургон, можно вычислить и этого гада.

– К ментам ходила?

– Нет, что с них толку?

– Это правильно. – Кощей уставился в телевизор, но вряд ли его заинтересовала реклама, он размышлял. – Местного мы найдем, не вопрос. С фургоном будет сложнее. Номер не запомнила?

– Далеко было и темно, я не рассмотрела.

– Ладно, начнем с прогулки по кварталу, разомнемся заодно.

– Кощей, слышь, – в кухне появился Бритый (смешная кличка, учитывая, что тут все были бритые), правая рука главаря, – нельзя нам сейчас на акции выходить. Ложкин запретил светиться, ты забыл?

– Кто тебя спрашивал? – Кощей холодно взглянул на помощника. – Кто такой Ложкин? Здесь я командую, а не хлыщи из штаба, ты забыл?

– Как скажешь, размяться мы завсегда, – Бритый пожал плечами. – Кого пинать будем?

– Помощника маньяка, – встряла Женя. – Если найдете.

– Ага, – Бритый на несколько секунд задумался и, наконец, сообразил. – Удавлю пидора голыми руками!

– Остынь, мы его пока не нашли. – Кощей обернулся к Жене: – А ты, сучка, молчи, пока не спросят, поняла?

Женя торопливо кивнула и уставилась в пол.

– Можно в парке какого-нибудь бомжа найти… – Бритый постучал кулачищем в ладонь. – Сразу расскажет, кто из местных ночью по лесу шляется.

– Нет, – Кощей покачал головой. – Скоро будет реальное дело, штаб прорабатывает конкретный план насчет студентов, уже дата назначена. До того дня решено не шуметь.

– А, ну да, – сориентировался Бритый. – Ложкин говорил…

– На хрен твоего Ложкина! – главарь грохнул кулаком по столу. – Я сам знаю, что делать! Надо все провернуть по-тихому. Найти черта, допросить, вытрясти все, что знает, и… ну, там видно будет. Завтра прямо с утра и начнем. Бритва, как он выглядит?

– Ну-у… такой… с бородой, короткой, ростом, как ты, только сутулый и в плечах пошире, коренастый. В куртке был военной и бейсболке.

– Особые приметы?

– Не знаю, я не заметила. Походка у него странная: ноги вроде заплетаются, но не спотыкается.

– Приметы так приметы, – хмыкнул Бритый.

– Короче, Бритва, с нами пойдешь, – решил Кощей. – На опознание.

– Я не могу, – неуверенно запротестовала Женя. – У меня брат больной, с ним сидеть надо. И работа еще…

– Сказал пойдешь, и точка, – Кощей нахмурился. – Что непонятного? Ты одна его видела, тебе и карты в руки.

– Да некогда мне!

– Я по-китайски говорю?! Пойдешь с нами!

– Не пойду, сказала!

– Бритый, второй тайм, – Кощей взглядом указал на телевизор.

Помощник покосился на Женю, ухмыльнулся и вышел из кухни, прикрыв за собой дверь.

Женя отвлеклась, провожая его взглядом, поэтому не заметила, как Кощей замахнулся. Он влепил гостье тяжелую пощечину, и Женю будто сдуло ветром. Она оказалась на полу, ошалело мотая головой. Кощей склонился над ней, как коршун над добычей, и негромко прошипел:

– Ты, сучка, не поняла, да? Как я сказал, так и будет.

– Я поняла, – Женя прижала ладонь к горящей огнем щеке, – я поняла. Хорошо. Я пойду. До завтра, да?

– Сидеть! – Кощей отвесил ей тяжелый подзатыльник. – Чтоб ты лучше поняла, кто тут хозяин, я тебе сейчас покажу кое-что.

Он схватил Женю за воротник, легко поднял и бросил животом на кухонный стол. Дело запахло керосином. Женя приготовилась к худшему, и это самое «худшее» не заставило себя ждать. Когда он вжикнул «молнией» на полувоенных штанах, сомнений в его намерениях у Жени не осталось. Холодеющими пальцами она расстегнула джинсы и спустила их до колен.

Сначала было больно, потом даже приятно, Кощей оказался сильным парнем, и если бы все происходило в другой обстановке и по любви, он запросто довел бы Женю до оргазма. Но сейчас Женя не питала иллюзий, ждать, когда она кончит, Кощей не собирался. Так и получилось. Парень шумно выдохнул, когда партнерше оставалось всего чуть-чуть, и сделал шаг назад.

– Так-то, сучка… – прохрипел он, застегивая штаны.

Женя сползла со стола, и, присев, нашарила джинсы.

– Куда?! – Кощей снова схватил ее за куртку и опять бросил на стол. – Звонок для учителя! Урок не окончен!

Женя сумела развернуться и заглянуть Кощею в глаза. Никакой страсти в них не было. Взгляд Кощея походил на взгляд голодного животного, намеренного обглодать свою жертву до костей.

– Коля… – Женя, наверное, впервые в жизни назвала его по имени, пытаясь смягчить ситуацию и поговорить по-человечески, но Кощея это почему-то еще больше разозлило.

– Молчать! – он ударил Женю в живот, и она скорчилась на столе, поджав ноги. – Хочешь, чтобы я парней позвал?!

– Не надо, – прохрипела Женя и подняла на него умоляющий взгляд. – Я все поняла!

– Это мне решать! – зло прошипел Кощей.

– Кощей, один – ноль! – крикнул кто-то из парней.

– У него там, поди, все три, – гоготнул кто-то еще. – В одни ворота.

– Кощей, помощь нужна? – заржал третий.

Женя дернулась, пытаясь вскочить, но Кощей успел схватить ее за шею и прижать лицом к столу. Девушка попробовала незаметно залезть в карман куртки, где должен был лежать отцовский нож, но его там не оказалось. Кощей все предусмотрел.

– Лежи смирно, сука, или убью, – хрипло прорычал он, усиливая нажим. – Я еще не закончил акцию!

Женя почувствовала, что еще немного, и задохнется, или же Кощей сломает ей шею. Она прекратила дергаться и крепко стиснула зубы. Продолжил акцию Кощей другим способом, еще более болезненным и унизительным.

В целом «акция» растянулась до конца матча. В финале Кощей отделал «избранницу» кулаками, но Женя уже ничего не чувствовала и не видела сквозь застилавшие глаза слезы. Когда Кощей, наконец, отпустил свою жертву, она буквально проползла по коридору и поднялась на ноги только у входной двери. Открыть дверь помог Бритый. Жене показалось, что у него на лице даже отразилось сочувствие глупой курице, попавшей по наивности в крутой ощип. Хотя, скорее всего, так ей только показалось…

…Женя давно рассталась с невинностью, но ее впервые так грубо оттрахали, куда можно и куда нельзя. Ниже пояса болело все, казалось, до самых пяток. Вернувшись домой, Женя едва живая доплелась до ванной и с трудом стянула джинсы. Кое-как пристроенная прокладка не помогла, джинсы были в крови. Женя забралась под душ и открыла воду на всю катушку. В последнее время с летними отключениями горячей воды Горводоканал, похоже, завязал, но Женя впервые оценила этот факт по достоинству. Горячая вода уняла жгучую боль, а дешевый, но хороший отечественный гель для душа помог смыть кровь и грязь. Все это было ужасно, но сейчас девушку волновало лишь одно: чтобы Кощей выполнил свое обещание. Иначе будет и вовсе обидно.

А ведь этот бритоголовый скот (ничуть не лучше маньяка, разве что убивает исключительно негров) когда-то Жене даже нравился. Видный, накачанный парень, неглупый и с каким-то фантастическим влиянием на окружающих. Это было не обаяние, что-то другое, но очень сильное. Его любили и боялись на уровне подсознания или даже инстинктов. Среди местной шпаны он был, как лев среди котов и, конечно, кошек, которые вились вокруг Кощея похотливыми стаями день и ночь. Женя не была исключением, причем имела самые высокие шансы, но ни тогда, ни позже она так и не смогла объяснить, почему у них не получилось нормального романа. Поначалу Кощей вроде бы клюнул, целую неделю Женька ходила гордая и счастливая, как королева, но когда дело дошло всего-то до рук и поцелуев, Женю будто прошило током, и она быстренько нашла предлог смыться. А на следующий день она всем своим видом дала Кощею понять, что все кончено. Лев сохранил лицо: казалось, ничуть не огорчился и мгновенно нашел себе другую кошку, но с тех пор отношения у них с Женей стали чисто формальными. «Привет-привет», не больше. И так до сегодняшнего дня. Сегодня лев преподал одной из блохастых обитательниц своей помойки крутой урок. Настоящие львы ничего никому не прощают. Даже таких мелких обид, как неудачный флирт. Женя почти не сомневалась, что корни сегодняшнего происшествия кроются именно там, в событиях трехлетней давности. Скотина злопамятная!

Это было тяжело, но Женя старалась держаться, как настоящая Женька-Бритва, даже наедине с собой. Пусть и изнасилованная злопамятным ублюдком, она не имела права сломаться, она должна была зализать раны, дождаться, когда он выполнит условия сделки, а потом подкараулить, когда он будет без эскорта, и отбить ему яйца битой! Только так, и никак иначе!

Теоретически. Но то ли ее расслабила горячая вода, то ли она все-таки сломалась… Женя опустила голову и, всхлипнув, тоненько завыла. Под горячими струйками слезы казались прохладными. Женя видела сквозь них размытую по ванне кровь, покрытые свежими синяками бедра, расцарапанный живот, маленькую, но красивую грудь, и все это казалось ей каким-то чужим, далеким, нереальным.

Так продолжалось очень долго, непозволительно долго. Женя почувствовала, что еще немного, и окончательно расклеится. Тяжелейшим усилием воли девушка заставила себя прекратить нытье и собраться. Она подставила лицо горячим струйкам и принялась ожесточенно тереть веки, смывая дешевую косметику. Слезы мгновенно растворились в воде вместе с тенями и тушью и утекли туда, куда получасом раньше смыло кровь, грязь и всякую другую гадость.

А вместе со слезами растворилось и желание до бесконечности жалеть себя, пропащую дуру, страдающую за тех, кто не достоин даже, чтобы за них поставили свечку. В конце концов, в трех ближайших районах живут не только ублюдки, вроде Кощея и его дружков. Хороших людей тут живет гораздо больше. Живет и умирает от лап этого чокнутого зверя, маньяка, на глазах у его поклонника. И как раз бритоголовые вряд ли попадут на ножи этой парочке. Так что речь не о них. Речь о таких же вот дурах, бегающих по ночам через лесопарк и забредающих по глупости в заплеванные квартирки к шпане.

«Хорошо, что догадалась не сопротивляться, – Женя судорожно вздохнула. – Кощей, хоть и знает меня с рождения, а не пожалел бы. Отделал бы битой, а потом еще и на иглу посадил, чтоб посговорчивее была. Вот ведь, говорил папаня, прежде чем свалить на заработки: „Запомни, Жека, инициатива е… инициаторов“.

Золотые были слова, почему не получается жить чужим опытом, почему обязательно зарабатывать свой?! Хотя тот же отец говорил и другую вещь: «Ума можно набраться только через собственную задницу». Пророческие получились слова. И те, и другие. В прямом смысле.

В ванной было полно пара, и Жене пришлось искать полотенце на ощупь. Она кое-как вытерлась, накинула старый халатик и открыла дверь. В тесном коридоре, прямо напротив двери, стоял брат. Как обычно, босиком, в драной футболке и джинсах.

– Хочешь в туалет? – догадалась Женя. – Иди, я подожду, свет потом выключу.

В глазах у брата не отразилось ничего. Было непонятно, услышал Володя ее слова или нет, но в ванную он вошел. Женя прислонилась к косяку, и тут ее обожгло – джинсы! Она на секунду заглянула в ванную. Скомканные джинсы валялись на полу под умывальником, брат стоял к ним спиной. Вряд ли заметит, а если и заметит, все равно не отреагирует.

Володя вышел все с тем же отсутствующим взглядом, покорно остановился, когда сестра придержала его, чтобы застегнуть «молнию», и, шаркая, побрел в свою комнату, когда Женя его отпустила. Девушка торопливо вернулась в ванную, быстренько застирала кровь и, кое-как отжав, понесла джинсы сушиться на балкон.

По ставшему уже традиционным «стечению обстоятельств» на соседнем балконе тут же возник Гарик.

– Привет! – От радости парнишка разве что не приплясывал.

Он всегда очень бурно реагировал на появление соседки, хоть на балконе, хоть на пороге. На балконе – чаще, здесь им было удобнее; никто не вмешивался в разговор и не вынуждал изображать «золотую молодежь», как это было принято во дворе. И предки не докучали, даже радовались, что дети в поле зрения. Потом дети выросли, двор оккупировали другие дети, а у этих от детства на память осталась привычка общаться на балконе, а не в квартире или на лавочке перед подъездом.

– Хай, чел, – Женя спрятала глаза.

Перед Гариком у нее не было никаких обязательств, она вообще не воспринимала его как ухажера, но сегодня смотреть ему в глаза Женя была не в силах.

– Работала?

– Фигово выгляжу?

– Устало, – Гарик замялся. – Но все равно хорошо. Не холодно после ванны?

– Погода шепчет, – Женя махнула рукой. – Тепло, не простыну. А ты как, до какого уровня дошел?

– Комп заглючил, – Гарик расстроенно вздохнул. – Мне осталось-то… ну, там пару ловушек обойти и седьмой код взломать, а он, гад, кряк и завис, а потом вообще вырубился. Я сначала думал – вирус, потом поковырялся – железо. Хорошо, если оперативка, а вот если «мамка» полетела, я попал. Столько бабла у меня нет. Завтра поеду на Горбушку, посоветуюсь да к железкам приценюсь.

– Да уж, – Женя облокотилась о перила и уставилась в сумерки. – Плохо, если попал. Чем заниматься-то будешь, не книжки же читать?

– Тебе бы только подкалывать! – Гарик снова вздохнул и скосил глаз в разрез плохо запахнутого халатика соседки.

Женя сообразила, что дает сеанс бесплатного стриптиза, но затягивать поясок не стала. Пусть хоть один нормальный человек получит сегодня удовольствие от ее прелестей, а то всяким ублюдкам все, а хорошим мальчишкам ничего. Несправедливо.

Эстафету справедливости охотно подхватил теплый ветерок, и Гарик увидел больше, чем мог мечтать. Правда, на этот раз Женя быстро запахнула халат. Сумерки сумерками, но с такого расстояния синяки на бедрах были видны вполне отчетливо.

Гарик судорожно сглотнул и торопливо отвел взгляд. Женя просунула руку сквозь разделяющую балконы решетку и погладила парнишку по запястью.

– Не обижайся. Я же по-дружески.

– Да я и не обижаюсь, – Гарик разволновался. – Ты же знаешь, как я тебя… к тебе… отношусь.

– Знаю, – Женя потянула его за рукав. – Иди сюда.

Гарик подошел к решетке вплотную и уткнулся лбом в прутья.

– Ты только… не посылай, ладно? – Голос у него дрогнул.

– Дурачок, – Женя провела рукой по его щеке. – Ты самый лучший, как тебя можно послать?

– Ты же понимаешь, о чем я, – Гарик насупился.

– Понимаю, – Женя тоже прижалась к решетке и чмокнула парнишку в нос. – Мы обязательно будем вместе, но не сейчас.

– А когда? – севшим голосом прошептал обомлевший Гарик.

Женя сделала шаг назад, наглухо запахнула халат и загадочно улыбнулась.

– Когда подрастешь!

– Я так и знал! – Гарик, и не надеявшийся на другой ответ, быстро взял себя в руки. – Как обычно – завела, а сама в кусты! Все вы, женщины, одинаковые.

– А тебе-то откуда знать? – Женя рассмеялась. – Иди, ловелас, помой пипетку и спать!

– Я, кстати, уже через месяц подрасту на целый год, не забыла? – Гарик никогда не обижался на Женины шутки. Даже если делал вид, что обижен. – Придешь? Все-таки восемнадцать, совершеннолетие. Будет пир, – парнишка почесал затылок, – если, конечно, деньги останутся. Нормальная «мамка» не меньше сотни «зеленых» стоит. Но я все равно что-нибудь придумаю. Придешь?

– Куда я денусь с подводной лодки? – Женя сделала ему ручкой. – Вот на дне рождения и посмотрим, подрос ты или нет. Приятных снов, амиго.

– Ты серьезно?! – Гарик едва не подпрыгнул от счастья.

– Серьезно, – Женя улыбнулась. – Иди, тренируйся.

Гарик исчез с балкона, как будто его и не было. Женя тоже вернулась в квартиру. По дороге к своему диванчику она еще разок заглянула в ванную, а затем в комнату к брату. Володя спал одетым, поверх одеяла и без подушки. Женя сунула ему под голову подушку, прикрыла уголком одеяла и тихо вышла.

Уснула она, едва приняв горизонтальное положение, поэтому не услышала, как в комнату входит брат, чтобы простоять рядом с ее кроватью, будто часовой на посту, ровно до полуночи.

Когда же электронные часы пискнули, оповещая о начале новых суток, Володя вернулся к себе и лег в точности так, как лежал, когда от него выходила сестра: на подушку и укрывшись краешком одеяла.

* * *

Смерть Шуйского серьезно повлияла на связи Цеха в УФСБ по Москве, но не оборвала их полностью. Нельзя было сказать, что все идет, как прежде, но и кардинальных изменений не произошло. Да, стало похуже с информационной поддержкой, проще говоря – с утечками в пользу Цеха. Да, в чьих-то горячих головах вновь возникла идея вплотную заняться подконтрольными Цеху предприятиями и раскрыть, таким образом, мифический «заговор олигархов». Да, ситуация в этой связи сложилась неблагоприятная, но все это было Цеху не в новинку. Бывали времена и похуже.

Однажды, например, во главе известного ведомства вообще встал Хамелеон! Что тогда началось, страшно вспомнить! Хорошо, что у Цеха хватило мужества, терпения и связей выдержать натиск. А еще хорошо, что лично Хамелеон расстреливал арестованных достаточно редко. Обошлось малой кровью: десятком бойцов и двумя бригадирами. Потом Хамелеона самого арестовали и расстреляли. Жаль, он оказался не последним представителем своего гнусного рода.

Так что «охота на ведьм» для Цеха дело привычное. Но раньше в Конторе всегда было достаточно глаз и ушей, чтобы сводить все к минимальному ущербу, а на сегодняшний день баланс нарушился. Этот новый Хамелеон действовал гораздо хитрее предшественников. Первым делом он вычислил – интересно, как ему это удалось? – людей Цеха в силовых структурах и убрал их следом за Шуйским. С одной стороны, таким образом, он настроил против себя правоохранительные органы, это явный минус, но с другой – обезопасил себя от тех, кто действительно был способен его разыскать.

Так что фактически приходилось начинать все сначала и в новых реалиях. Внедрение в Контору (в который раз со времен создания Тайной канцелярии – не сосчитать!) вообще-то началось еще при Шуйском, но только сейчас от успеха стало зависеть настолько много. Ведь изначально внедрение было привязано всего-то к созданию в Конторе отдела, занятого рытьем подкопа под Цех. Федералы считали, что имеют дело с тайным клубом богатеев, финансирующим разного рода подполье: от прозападного до националистического, и даже не подозревали, что эту легенду им подкинул сам «клуб». Так решили на Цеховом Совете мастера: хочется им копать, пусть копают, но не в том месте. Вот для контроля над этим процессом Шуйский и решил внедрить в Контору Джонатана, как самого опытного в деле общения с госбезопасностью.

Когда мастера не стало, приоритеты изменились, а уж когда Хамелеон начал косить ряды бойцов и бригадиров, словно японский триммер, все прежние легенды и задания были отменены, и люди Цеха отозваны из всех «командировок». Из всех, кроме одной. Как бригадиру Островскому удалось уговорить нового мастера, история умалчивает, но Джонатана оставили на месте, более того, приказали продолжать работу по прежнему профилю, разве что с маленькой корректировкой. Джонатану следовало убедить свое конторское начальство, что в деле «клуба олигархов» наметился прорыв, но для полной уверенности ему нужно какое-то время поработать в одиночку, или, как говорят буржуйские коллеги, «под прикрытием».