Текст книги "Инстинкт гнева"

«Бог ты мой! Шестьсот лет исполнилось на днях, а я и не вспомнил! Будь жив Шуйский, он бы обязательно подсказал. Он ведь там тоже был, советником у короля Владислава».

Джонатан уменьшил разрешение и снова взял всю поляну. Вот и парочка. Беседуют. А вот здесь, на другом краю поляны, в кустах источник короткой вспышки. Выглядит довольно странно. Едва различимый язычок пламени и такой же призрачный дымок на фоне серого пятна. Будто бы стреляли из-под маскировочной сетки. Но это не сетка, факт. И не дымовая завеса. Маскировка, но не традиционная. А что тут рядом?

Разведчик снова прибавил увеличение. Вот так новость! Рядом с «пятном» обнаружился человек, на первый взгляд ничем не примечательный, похожий на отдыхающего в парке местного жителя. Но отдыхать и безнаказанно наблюдать за упражнениями Хамелеона – это разные вещи. Джонатан подкорректировал ракурс и дал программе команду смоделировать субъекта во фронтальной проекции. Комп справился с заданием за доли секунды. Неизвестный наблюдатель стоял в десяти шагах от серого пятна и смотрел куда-то в его центр. Видел Хамелеона? Странное дело. Хотя мог и не видеть, просто обернулся на звук. То есть нет оснований подозревать этого человека в сочувствии и уж тем более в содействии врагу, он мог стать таким же случайным свидетелем, как и те двое на другом краю поляны. Настораживали два момента: почему Хамелеон не отогнал свидетеля, и почему Джонатан не увидел и не услышал этого человека, когда двинулся по следам врага?

Почему, почему?.. Да потому! Хамелеон отлично понимал, что абориген все равно ничего никому не расскажет, в историю о выстреле ниоткуда ему не поверит даже жена. А Джонатан не увидел свидетеля потому, что тот остолбенел и стоял не дыша до тех пор, пока вооруженный незнакомец не ушел куда подальше. Варианты простейшие, но именно такие варианты чаще всего оказываются верными.

И все-таки версию о неслучайном появлении неизвестного мужчины поблизости от стрелковой позиции Хамелеона стоило провентилировать. Просто на всякий случай. Джонатан зафиксировал портрет человека и ввел в спутниковую поисковую систему. В заданном квадрате субъекта не оказалось. Пришлось расширить зону поиска. Субъект отыскался в другом зеленом массиве, довольно далеко от «полянки-тира». Сам по себе этот факт ничего не значил, местный житель волен бродить где угодно, а вот компания субъекта Джонатану не понравилась. Спортивные парни в черных футболках и военных штанах вряд ли станут вести задушевные беседы с бездельничающим обывателем. Отделать могут, а беседовать – вряд ли.

Джонатан закрыл комп и выбрался из своего «мобильного офиса» на свежий воздух. Вмешиваться в дела аборигенов ему не хотелось, но разведчик отчетливо понимал, что после «беседы» со «спортсменами» человек запросто может превратиться из свидетеля в бесполезную, мычащую улику. А то и вовсе в холодный кусок мяса. Джонатан не мог этого допустить. Не раньше, чем этот парень выложит все, что знает по интересующей разведчика теме. Но для этого надо успеть в отдаленный зеленый уголок до того, как начнется «беседа».

Джонатан запер машину и двинулся быстрым шагом к парковой зоне. Где-то на полпути в ноздри вдруг ударил резкий запах врага, и разведчик был вынужден придержать шаг. Время уходило, но теперь это не имело значения. Свидетель был вторичной фигурой, и что с ним случится дальше, Джонатана больше не интересовало. Разведчик достал оружие и прислушался к ощущениям. Враг прятался где-то справа, как обычно, в самых густых зарослях. Мягко ступая, Джонатан обошел кусты, притаился за деревом и внимательно осмотрел заросли.

От неожиданного открытия разведчик даже слегка вздрогнул. Он видел! Черт возьми, он видел это серое пятно! В рваной тени густых крон пятно колыхалось, как медуза, непрерывно меняя форму, но его центр оставался на одном месте. Джонатан прицелился, задержал дыхание и, выбрав момент между ударами сердца, спустил курок.

Механический щелчок затвора бесшумного пистолета, пустой стук ударившейся в дерево гильзы и еще едва слышный хлопок – все это услышал только сам Джонатан. Больше было некому. Хамелеон исчез за долю секунды до выстрела. Исчез, будто его и не было. Разведчик невольно потер глаза и сделал несколько шагов вперед, чтобы осмотреть дерево, поблизости от которого располагался центр серого пятна. Джонатан уже протянул руку, чтобы ощупать кору, как вдруг его внимание привлекло жутковатое действо в просвете между деревьями. Метрах в ста по прямой, на глазах у разведчика, происходило нечто ужасное. Тот самый абориген, ради которого Джонатан и пришел в эту часть парка, медленно завалился на рельсы. Вывернувший из-за поворота трамвай не успел остановиться, и голова потенциального свидетеля с неприятным хрустом и чавканьем отделилась от тела.

Джонатан замер. Несмотря на легкий шок, он, как обычно, попытался проанализировать то, что видит, в привязке к текущему расследованию, но попытка не прошла. Слишком неожиданным и ярким было впечатление.

Разведчик отпрянул и прислонился спиной к дереву. Примерно минуту он собирался с мыслями, и, наконец, ему это удалось.

«Свидетель упал не просто так. Его мог толкнуть тот парень, что стоял поблизости, но от толчка или удара люди падают иначе. Этот рухнул, как доска. Почему? И что за красное пятно с черной оспиной посередине было у него на шее? Кровь? Пулевое ранение? Точно. Пуля вошла в позвоночник, мышцы свело судорогой, поэтому он и упал, как подпиленный столб. И чья пуля?»

Джонатану стало слегка не по себе. А что, если… Он утер испарину с верхней губы. А что, если этот хитрый зверь специально подставился под выстрел?! Он знал, что в последний момент сумеет уйти с линии огня, поэтому рассчитал траекторию и вынудил преследователя невольно застрелить ни в чем не повинного свидетеля! Лихо, конечно, но, судя по последним событиям, вполне возможно. Хитрости и расчета Хамелеону не занимать.

Разведчик помотал головой.

«Чушь! Даже компьютер неспособен на такой точный расчет! Хамелеон хитрит, это ясно, но его хитрость в другом».

Джонатан заставил себя успокоиться и мыслить рационально.

«Чудес не бывает. Все должно объясняться просто».

Он развернулся к дереву и тщательно обследовал ствол. Пуля нашлась на пятой секунде поиска. От сердца сразу же отлегло. Джонатан вынул из кармана нож и после недолгой возни достал пулю из дерева. Сомнений не было, этот кусочек свинца в латунной оболочке вылетел вот только что, и не из «ниоткуда», а из пистолета Джонатана. Разведчик присел и пошарил вокруг. Свою гильзу он обнаружил быстро, примерно там, где и предполагал, а вот чужую ему пришлось поискать. Гильза, вылетевшая из чужого оружия, нашлась в трех метрах правее позиции Хамелеона. Врагу поднимать ее было некогда.

Джонатан изучил улику со всех сторон, отметил про себя, что теперь имеет точное представление об огневой мощи противника, и спрятал гильзу в карман. Кроме представления об огневой мощи, гильза добавляла штришок к намечающемуся портрету Хамелеона. Он предпочитал оружие российского производства, следовательно, был либо военным, либо сотрудником «органов». Причем с боевым опытом. А если прибавить сюда его осведомленность в тонкостях тактических игр, если проще – умение запутывать следы и брать противника «на пушку», человек на портрете получался в офицерских погонах.

Джонатан расширил зону осмотра и нашел несколько следов. Они вели сначала вдоль опушки, затем уводили вправо и терялись на асфальте. Из этого можно было сделать только один простейший вывод: враг опять рисково ушел из безопасной лесопарковой зоны на асфальт, правда, теперь не на восток, а на запад, но ведь и «зеленка», в которой он прятался, была «зеркальна» предыдущей! То есть располагалась по другую сторону от жилмассива. Получалось, Хамелеон ушел примерно туда, куда и в первый раз. Сказать, куда конкретно, хотя бы с точностью до квартала, было нереально, ведь между точками располагался целый городской район, но даже сам факт того, что враг не прячется в лесу, а уходит в город, говорил о многом.

В первую очередь о том, что противник маскируется не только при помощи «серого пятна». Это в бою он расплывчато-серый призрак. А в мирной жизни он обычнейший человек, ничем не примечательный, то есть опять же серый, но в другом смысле. И эта маскировка гораздо лучше «мутного пятна». Легенда, кстати, тоже. «Все, как у людей». Что может быть надежнее?

* * *

Получить результаты экспертизы Виктор рассчитывал утром, но судебные медики были страшно заняты другими делами и составили заключение только к двум часам пополудни. В качестве компенсации за потерянное время знакомый эксперт вынес заключение и улику прямо в холл, где маялся от безделья сыщик.

– Извини, старик, зашиваемся, – эксперт сунул пакетик с бурым платком Виктору в карман. – Ты это спрячь, а бумагу после прочтения сожги, а лучше съешь.

Он характерным жестом почесал залысину, определенно подражая Марлону Брандо.

– Не понял. – Туманов повертел в руках заключение. – Что за беда, Слава? Секретная группа крови?

– Шутки шутками… – Эксперт взял Виктора под руку и отвел в сторонку. – Мы там все написали, как есть, и это, Витя, очень серьезно.

– Почему?

– Да потому, старик, что группа редкая, состав белой крови нехарактерный, а факторов чересчур много, как клеточных, так и гуморальных. Ну и тому подобное в том же духе. Врубаешься?

– «Аморальных фактов»? – Туманов поморщился. – Ты по-русски можешь объяснить?

– Могу. – Эксперт почему-то воровато оглянулся. – В крови все как бы нормально, но только на первый взгляд, не при тщательном анализе. Конечно, ненормально, что в ней имеются жировые клетки, но это хотя бы объяснимо. Я думаю, они туда попали из подкожной клетчатки и с брыжейки кишечника, что говорит за проникающее ножевое ранение в брюшную полость. А вот что необъяснимо, как говорится, но факт: кое-чего в ней слишком много, а кое-что науке вообще неизвестно. Но и это не самое странное. Когда мы доложили наверх, нам такую установку дали… хоть сразу вешайся, хоть побрейся сначала, чтобы петля легче скользила.

Виктор невольно потер шею.

– И что это может означать?

– Я думаю, ты ищешь пришельца, – доктор произнес это предельно серьезно, но через секунду сдержанно хохотнул.

– Слава, что за фантастика? Хочешь сказать, что это не человеческая кровь? А чья, собачья?

– Витя, – эксперт обнял Туманова за плечи и подтолкнул к дверям, – собачья, в данном конкретном случае, только чушь, которую мы написали в заключении.

– Подтасовали результаты? – предположил Виктор.

– Чистую правду написали, мы врать не приучены, но именно поэтому, – доктор поднял палец, – именно поэтому, Витя, любой врач только фыркнет и посоветует подтереться этой бумагой. Но мой тебе добрый совет: не показывай ее никому. Иначе висеть нам с тобой на одной перекладине. И, заметь, не подтягиваться.

– Ничего не понимаю, – сыщик сунул бумагу во внутренний карман куртки. – Кто вас так запрессовал, чекисты?

– Лично меня осадило непосредственное начальство, а уж кто ему уздечку натянул, я не в курсе. Будь здоров, старик.

– Погоди! – Туманов схватил эксперта за рукав. – Ты не сказал, человеческая кровь или чья?

– Человеческая, – доктор пристально посмотрел сыщику в глаза. – Или чья. Нам делать выводы не полагается, но поскольку ты частное лицо… скажу по дружбе. Думаю, твой неизвестный страдает каким-то редким заболеванием крови, приобретенным на каком-то секретном объекте. Теперь врубаешься? Вот почему вся эта каша и заварилась. Но это моя сугубо личная версия. Удачи, старик!

Туманов пожал ему руку и вышел на крыльцо экспертного бюро. Ситуация сложилась странная. С одной стороны, на руках весомые улики, с другой – ничего конкретного.

– Дело дрянь, – пробормотал Виктор, нащупывая в кармане пакетик с бурым платком. – Пришелец! Надо же было додуматься.

Усевшись в машину, Туманов вынул из кармана заключение и пробежал глазами последний абзац. Ничего нового он там не нашел. Как и сказал эксперт – полная абракадабра. Вроде бы и человеческая кровь, но то ли от страдающего непонятным недугом, то ли обработанная неведомым реактивом. Как попала она на дамский платок, в заключении, естественно, не говорилось. И почему платок прорезан в двух местах острым предметом, судебные медики также умалчивали. Впрочем, это было ясно и без экспертизы. Вскрыв неизвестному брюшную полость, дама вытерла нож, прижимая тряпицу со стороны режущей кромки. И это лишний раз доказывало, что платочек использовала именно женщина. Мужчина наверняка перевернул бы лезвие обухом вниз, к ладони. Вариант с двусторонней заточкой клинка Туманов тоже не исключал, но рассматривал его в последнюю очередь.

Виктор сложил бумагу и попытался подытожить полученные за утро данные. Время ожидания результатов экспертизы он потратил не совсем бездарно. Пока медики удивлялись результатам анализа крови, сыщик «пробил» еще пару подозрительных фактов. Результаты не были утешительными, в пользу главной версии, но факты есть факты, они не могут быть хорошими или плохими. Во-первых, выяснилось, что в ночь нападения мужчина с приметами Островского ни в какие больницы не обращался, а во-вторых, Виктор узнал, на кого оформлен белый «Виано», на котором катался Мартов и который, предположительно, подобрал раненого клиента в лесопарке. Фамилия владельца Туманову абсолютно ничего не говорила, а по базам узнать о нем удалось лишь бесполезный минимум, как обо всех: возраст, регистрация, домашний телефон. На первый взгляд, эти сведения в версию не вписывались, но если копнуть, с ними картина обретала еще более яркие криминальные краски, и господин Островский превращался из условно подозреваемого в подозреваемого без всяких условностей.

Туманов хмыкнул. А ведь чего-то подобного он опасался сразу, не после выяснения обстоятельств дела у Островского, а еще раньше, когда адвокат Мартов предложил ему эту работу. Слишком уж много белых ниток торчало из швов наспех сшитой истории. Виктор еще раз прокрутил в голове факты и укрепился в новой версии окончательно. Первую версию (в глубине души Виктор понимал, что она тоже вполне состоятельна) он просто выкинул из головы. Не хватало главной свидетельницы, той, что проткнула Островского в ночном лесу, но и без ее показаний все было ясно как день.

Ведь что получалось…

– …В первую очередь подозрительно место происшествия: именно там, где в последнее время зафиксирована серия убийств. Кстати, все они не раскрыты. Спрашивается, почему? Уж не потому ли, что милиции по какой-то причине нежелательно их раскрывать? Причина может быть любой, в том числе – давление со стороны неких структур или влиятельных людей, не так ли? Следуем дальше. Белый микроавтобус «Мерседес-Виано», зарегистрированный на имя гражданина Белозерова Д. Б., был замечен в районе не однажды и не дважды. Он появлялся довольно часто, но впервые его заметили примерно в апреле, то есть незадолго до первого убийства «Битцевской серии». По месту прописки гражданин Белозеров не проживает, чем занимается и как выглядит, выяснить не удалось, поскольку в милицейской картотеке его нет, и в «штрафной» базе дорожной инспекции он также не упоминается. Вы с ним не знакомы?

– А должен? – Островский с интересом взглянул на сыщика, будто увидел его впервые и в довольно занятном ракурсе.

– Один из косвенных свидетелей показал, что в ночь происшествия недалеко от его «бивака» имела место странная сцена: некто раненный в живот, опираясь о плечо другого неизвестного, доковылял до дороги, где его подобрал белый фургон. Ничего не напоминает?

– Вы думаете, что ваш свидетель видел меня? Возможно, так и было. Разве я это отрицаю? Мне показалось, что это была «Скорая».

– И куда эта «Скорая» вас увезла?

– В частную клинику, к одному знакомому профессору. Я всегда у него лечусь.

– Почему вы не заявили в милицию о нападении?

– А почему вас это интересует?

– Меня интересуют мотивы вашей скрытности, господин Островский. Вам есть что скрывать? Что вы делали в лесопарке ночью?

– Это не имеет отношения к делу, господин Туманов. И вообще – дело закрыто. Вы нашли того, кто мне был нужен, правда, опоздали, но, заметьте, получили гонорар целиком и полностью. Чего вам еще нужно? Правды? Поверьте, правда банальна и заключается в том, что все события трех последних суток – цепь роковых случайностей. Никакого злого умысла и зловещей подоплеки в них нет.

– Это слова, – Туманов нахмурился. – Но есть еще факты, и они свидетельствуют далеко не в вашу пользу.

– Какие факты? О чем вы, мистер Холмс? – Островский искренне рассмеялся. – Вы пытаетесь построить замок из песка!

– Да? А что вы скажете об этом? – Виктор вынул из кармана пакет с платком.

– Что это? – Всеволод Семенович прекратил смеяться, но глаза все еще улыбались. Снисходительно, как у взрослого, играющего с ребенком в «сыщиков-разбойников».

– Это платок со следами крови. Им вытирала нож уцелевшая в стычке с ночным призраком женщина. Эксперты установили, что человек был ранен в живот, и произошло это ровно трое суток назад.

– Ну и что? Где вы нашли этот платок?

– На том самом месте, где вы… или похожий на вас человек был подобран белым фургоном.

Островский посерьезнел и на некоторое время задумался.

– Меня ранил мужчина, господин сыщик, – наконец уверенно заявил он. – Но даже если я ошибся… сейчас носят такую одежду, не разберешь… что это меняет?

– Да в сущности ничего. – Туманов внутренне торжествовал: клиент поплыл! – Разве что ставит историю с головы на ноги.

– Постойте…

– Нет, это вы постойте, господин Островский! Мне остается лишь подтвердить, что кровь на платке ваша – а сделать это легко! – и вы пойдете обвиняемым по очень серьезному уголовному делу.

– Вы сошли с ума? – Островский снова улыбнулся, но теперь недоуменно и немного нервно. – По какому еще делу?

– По делу о серии убийств в Битцевском лесопарке, – спокойно проговорил Виктор и развалился в кресле. – Я понимаю, что у вас жизнь не сахар, скукотища ужасная, но не кажется ли вам, что из всех «развлечений» для скучающего нувориша вы выбрали наихудшее?

– Вы сами-то понимаете, что говорите? – бывший клиент ослабил галстук.

– Отлично понимаю. А еще я понимаю, что ваш неизвестный «спаситель» был опасным свидетелем, и вы его убрали. Так?

– Это черт знает что! – Островский раздраженно хлопнул по подлокотнику и резко встал с дивана. – Вы заставляете меня оправдываться в преступлениях, которые существуют лишь в вашем воспаленном воображении!

– Улики тоже воображаемые? – Туманов поднял на уровень глаз пакетик с платком. – По-моему, он материален. Или у меня и зрение воспалилось?

Клиент не ответил. Он заложил руки за спину и нервно прошелся по кабинету взад-вперед. Остановившись у письменного стола, он покачался на каблуках, покивал каким-то своим мыслям и вернулся в «переговорную зону». Выглядел он достаточно спокойным. Во всяком случае, спокойнее, чем минуту назад. Самообладание у человека было что надо.

«Волк еще тот, – подумалось Туманову. – Но расколоть все-таки можно, надо только поднажать».

– Значит, так, господин сыщик, – голос Островского звучал ровно и без единой нотки неприязни. – Ничего из того, что вы тут насочиняли, не было. Не знаю, кто меня ранил, женщина или мужчина, но это произошло случайно, теперь я в этом уверен. Вполне возможно, что внезапная встреча с незнакомцем в темном лесу спровоцировала нападение. То есть это был несчастный случай. Это и есть мой мотив. Сдавать в милицию человека, защищавшего свою жизнь, я считаю несправедливым. Что же касается улики, она, если задуматься, ничтожна. Ну и что с того, что моя кровь оказалась там, где меня ранили? А где ей еще быть? Но главное, вспомните, кто кого порезал. Быть может, это именно меня угораздило столкнуться с маньяком? Это вам версия номер два, тоже, заметьте, более здравая, чем ваша. В общем, ваше обвинение смехотворно, господин сыщик, и не выдерживает никакой критики. На этом, полагаю, мы можем закончить нашу бессмысленную беседу.

– Я так не думаю, – заупрямился Виктор. – Вы меня не убедили. Что вы делали в лесу?

– Это вам уже известно, господин Туманов. Я решил прогуляться и получил ножом в бок. Может быть, от маньяка, может быть, от нормального, но до смерти перепуганного прохожего – лично меня эти детали не интересуют. Я допускаю даже, что это был и вовсе мой спаситель. Осознав, что спросонья натворил, он испугался, потащил в больничку, но, увидев «Скорую», с радостью сдал меня медикам.

– А после бросился под трамвай, чтобы не утруждать вас необходимостью отблагодарить?

– Сарказм тут неуместен, Виктор Алексеевич. Думаю, его смерть никак не связана с ночным происшествием. Это несчастный случай.

– Это убийство!

– Пусть так, – Островский устало махнул рукой. – В любом случае оно не имеет отношения к событиям трехдневной давности. Его убили за что-то другое. Мало ли? Например, порезвились хулиганы.

– Хулиганы? Не тот район, господин Островский, не тот!

– В наше время нельзя чувствовать себя в безопасности нигде.

– А как вы объясните факт, что в меня стреляли?

– Стреляли? – Островский удивленно поднял брови. – Когда?

– Вчера. Стреляли явно поверх головы, но именно в тот момент, когда я осматривал место ночного происшествия. Это, по-вашему, тоже ничего не значит?

– А, по-вашему, стрелял тоже я? Какое мне дело до ваших изысканий? Вы закончили работу, и ваши дальнейшие похождения меня не интересуют!

– Разрешите вам снова не поверить, господин Островский, – Виктор прищурился и погрозил клиенту пальцем. – Вы по-прежнему скрываете от меня гораздо больше, чем говорите.

– Вы знаете вполне достаточно, Виктор Алексеевич. Предлагаю на этом и остановиться. Если же вы все-таки намерены продолжить свое бесперспективное расследование, будьте любезны, избавьте меня от роли консультанта.

– Не консультанта, а подозреваемого, гражданин Островский. – Туманов понял, что проиграл этот раунд задолго до его начала, еще когда решил припереть клиента к стенке «сырыми» фактами и косвенными уликами, но отступать ему не хотелось.

«Поспешил! – Туманов чувствовал, что краснеет, но поделать ничего не мог. – Черт возьми, как же я так?! Первую версию надо было все-таки обмозговать наравне со второй. Но теперь-то куда пятиться? Стоит попятиться, и все пойдет прахом, отступление обернется паническим бегством, а самое громкое дело в практике превратится в самый позорный провал. Да еще скандал разразится. Куда после него возьмут, на какую работу или службу? Разве что участковым в Бирюлево. Дьявол, надо же было так обделаться! Сыщиком себя возомнил! Шерлоком Пуаро! Идиот!»

От глаз Островского смущение сыщика, конечно же, не ускользнуло. Он подался вперед и смерил Туманова торжествующим взглядом.

– В таком случае, предъявите мне официальное обвинение и арестуйте, – на губах у клиента заиграла ухмылка, – гражданин начальник.

– Этого я сделать пока не могу, но… – Туманов встал. – Подумайте, Всеволод Семенович, может быть, еще не поздно признаться?

– Довольно инсинуаций, – Островский тоже встал и теперь взглянул на сыщика, как на назойливую муху. – Не смею вас задерживать, господин Туманов…

…Едва сыщик вышел, Островский шумно выдохнул и помотал головой. Этот Туманов оказался одновременно и лучше, и хуже, чем о нем думали наниматели. Что такое особенное проглядели клиент и адвокат, принимая сыщика на работу – вопрос для долгого анализа с чашкой кофе в руке, а вот как с ним поступить – следовало решать немедленно. В противном случае дела могли пойти совсем уж непредсказуемо. Островский снял телефонную трубку и набрал номер Мартова.

– Этот сыщик наговорил черт знает чего, – после обмена приветствиями сказал Всеволод Семенович. – Представляешь, он заявил, что я битцевский маньяк!

– Забавно, – адвокат усмехнулся. – Надеюсь, это не так?

– Забавно ему! – Островский поморщился, словно от приступа зубной боли. – Ты только представь, каков гусь! За сутки нарыл столько улик и фактов, что я поначалу даже опешил, а потом едва не зааплодировал.

– И в чем проблема?

– Разве не ясно? Зачем мне сдался сыщик, который копает под меня самого?

– Не я предложил подключить к делу чужака, – спокойно ответил Мартов. – Все претензии к мастеру Чеснокову. Но дело поправимое. Гони этого сыщика в три шеи, и вся любовь.

– После всего, что он узнал, просто выгнать его не получится. Тут надо как-то иначе проблему решать.

– Ты думаешь, он много узнал? С его-то «выдающимися» способностями.

– Способности, как выясняется, все-таки есть, просто маловато опыта. Но в нашем случае опасно уже одно то, что он знает нас в лицо.

– Ну и что? – адвокат сдержал зевок. – Мы для него обычные богатые бездельники, ничего особенного он разнюхать не мог, расслабься, Сева.

Островский снял галстук и нервно прошелся по кабинету.

– Не-ет, он чего-то недоговаривает. Его обвинения – чистый блеф. Он хотел посмотреть, как я буду реагировать. Он знает что-то серьезное, но придерживает это, как козырь в рукаве.

– Тоже не проблема, – Мартов взял многозначительную паузу. – Если считаешь, что он все-таки способен на умственные подвиги, убери его.

– Все-то у тебя просто, Андрюша, как в детском задачнике! – Островский скомкал галстук, зашвырнул его подальше и плюхнулся на диван. – Убрать его – не выход. Вот если бы его как-нибудь убедить в нашей безобидности и использовать в поисках Хамелеона дальше, это было бы грамотно. Парень он неудобный, зато цепкий. Надо только правильно его обработать. Пока не знаю, чем, но помочь он бы мог существенно. Очень даже существенно, я нутром чую.

– Ой, что-то не нравится мне такая помощь, Сева. Столько проблем… и никакого результата, одна нерво-трепка. Нужна она, такой-то кровью?

– Чесноков решил, что нужна, – бригадир пожал плечами. – Ему виднее.

– А ты не думал, что мастер посоветовал привлечь к делу чужака, преследуя другие цели, прямо противоположные?

– Чесноков не хочет, чтобы мы поймали Хамелеона? – Островский усмехнулся. – Смелое предположение. Даже смелее, чем у этого сыщика. Зачем мастеру выгораживать врага? Желание смерти? Не замечал за ним.

– Люди с годами меняются, – Мартов заговорил осторожнее, тщательно подбирая слова. – Я ничего не утверждаю, Сева, пойми меня правильно, но даже мне, адвокату, посвященному практически во все цеховые дела и секреты, неизвестны мотивы, по которым Чесноков решил привлечь к делу такого бездарного чужака. Между нами, я предлагал включить в твою группу кого-нибудь из сотрудников «Эрик и K°», но мастер настоял на кандидатуре Туманова.

– Значит, у него имелись весомые резоны, – уверенно заявил Островский. – Юрий Михайлович верил Чеснокову, и я тоже ему верю. Поэтому Туманов останется в деле. К тому же, повторюсь, не такой он и бездарный. Больше притворяется.

– Тем более. А если он доберется до истинных мотивов нашего расследования, возьмется за другой конец ниточки и начнет раскручивать клубок в обратную сторону?

Островский раздраженно отмахнулся.

– Он будет работать вслепую, как и раньше.

– Будет ли? Насколько я понял, он тебе больше не доверяет, и вряд ли ты сумеешь его переубедить без серьезных аргументов.

– А я и не собираюсь его переубеждать, – Островский задумчиво потер подбородок. – У меня вдруг появилась одна занятная мысль. Пока не план, но все-таки. Он отыщет нам Хамелеона из чистого любопытства, нам придется лишь подтолкнуть его в нужном направлении и набраться терпения. Отыщет и пусть проваливает.

– Не знаю, не знаю, – Мартов замялся. – Впрочем, это твоя операция, ты и решай. Главное, не навредить Цеху.

– Все будет нормально, Андрей. Я учту все нюансы…

…Положив трубку, адвокат Мартов некоторое время задумчиво играл золоченым «Паркером», затем спрятал ручку и снова взялся за телефон.

– Иван Павлович, категорически приветствую. Как ваша, ничего? И у меня ничего, спасибо. Да, звоню по делу. Мне нужен Эфиоп. Ненадолго, максимум на неделю. Дадите? Лады, спасибо. В долгу не останусь.