Текст книги "Стальная бабочка"

Глава 3
«Демон» и «левиафан»

Новейшая версия Боевого устава армии Маробода предписывала три способа высадки десанта на пригодные для жизни планеты. Первый вариант был самым безопасным. Большой десантный корабль подходил к планете на расстояние эффективного удара, подавлял с помощью огневых систем орбитальную оборону, а затем выстреливал автоматические штурмовые боты. Эти небольшие корабли-роботы входили в атмосферу и уничтожали вторую и третью линии обороны – воздушные силы и грунтовые огневые точки. Только после этого начиналась высадка бойцов на бортах десантных ботов. Фактически после мощной штурмовой подготовки бойцам и робокригам оставалось только зачистить территорию или выполнить другую поставленную командованием задачу. Опытные воины называли такие операции детскими или учебно-боевыми. Жаль, что эта схема применялась гораздо реже, чем две другие, поскольку срабатывала только против слабо защищенных колоний.

Второй вариант подразумевал выход из прыжка в непосредственной близости к атмосфере и бой на ближней дистанции. Едва очутившись в нормальном пространстве, БДК открывал шквальный огонь по всей сфере фронта – заодно и по планете, и кроме штурмовых ботов выпускал сотни палубных истребителей, которые мгновенно атаковали орбитальные силы противника. Риск получить сдачи в этом случае был выше, но тут все решал натиск. Обычно бешеная по интенсивности атака даже одного БДК и его сателлитов приносила успех. Дактианцы крайне не любили такие «всплытия» внутри их позиций, поскольку бионики наотрез отказывались стрелять, если на линии огня – перед целью или за ней, неважно – оказывались их «полуживые братья-биороботы». А вот мароманнским истребителям, точнее, их синтетикам, было на такие тонкости плевать. Они умели рассчитывать оптимальную траекторию стрельбы с учетом векторов движения всех целей, находящихся в поле зрения. Пусть их будет хоть тысяча и мечутся они, как молекулы в кипящей воде. А в-третьих, синтетики не колебались, даже когда не оставалось выбора и, чтобы подбить крупную дактианскую мишень, приходилось стрелять в своего. Если цель оправдывает средства, пусть летят щепки. И даже не только щепки, но и кровавые ошметки живых бойцов. Последнее, правда, допускалось только с разрешения командования.

Третий вариант был вовсе ураганным. БДК входил в атмосферу и лично устраивал Армагеддон в зоне высадки. В этом случае он становился уязвимым для всех видов оружия противника, но зато десанту для высадки не требовались никакие вспомогательные средства. Бойцы и робокриги прыгали с высоты в три-четыре десятка километров и благополучно приземлялись с помощью индивидуальных ранцевых двигателей, тех самых, что в космосе служили средством скрытной доставки диверсантов на вражеские станции или космобазы. Сбросив десант, корабль уходил на орбиту, и дальше в действие вступала схема номер два.

Но все эти варианты относились к высадке силами одного БДК. Сейчас же уничтожение орбитальных сил противника обеспечивали профильные корабли. Десантному кораблю оставалось только пробить атмосферную защиту и подавить грунтовые точки ПКО.

– Вариант «детский плюс», – прокомментировал ситуацию капитан БДК «Демон» Ян Холичек. При этом в голосе у него сквозило заметное сомнение.

– Что-то смущает? – спросил Герцог.

– Столица колонии.

– В каком смысле?

– Вокруг нее не одно, а три кольца противокосмической обороны, – ответил вместо капитана Хауэр.

Кроме Макса, капитана и Герцога в рубке были только два вахтенных робокрига, так что командованию можно было говорить откровенно, озвучивая любые сомнения. Лучше сейчас, чем после начала операции.

– Значит, надо отправить первым эшелоном все штурмовые боты и люфткригов в придачу.

– Ты, конечно, авторитетный разведчик, Руперт, стратегически подкованный… но в тактическом планировании смыслишь меньше Бориса, – Хауэр отправил в общее виртуальное пространство объемную схему. – И твои стратегические разведчики тоже мало что понимают. Идея и ее воплощение – это очень разные вещи. Вот, взгляни на схему. Это самые свежие данные моей разведки, фронтовой, по обороне столицы Террановы. Таких оборонительных систем нет больше нигде, кроме Аррадакта.

– И что? – Герцог нахмурился. Ему явно не понравился нравоучительный тон Хауэра.

– Да то, что «детский» вариант здесь не годится. Даже «всплытие» не годится. Надо входить в стратосферу и бить из бортовых орудий «Демона». Но это означает полное уничтожение города.

– Полное? – Герцог задумчиво качнул головой. – Этого в плане нет. Полное уничтожение Терраполиса нам невыгодно по двум причинам: это будет повод к большой войне, и второе – мы не сумеем испытать новое оружие. Не останется целей.

– Вот именно, – Макс кивнул. – Поэтому предлагаю выбрать другую мишень. Например…

Хауэр развернул объемную проекцию-макет местности, лежащей к югу от колониальной столицы. Самым интересным объектом на макете выглядел комплекс замаскированных сооружений в густо поросших зеленью невысоких горах. Макс уже сталкивался с чем-то похожим на Зарайе, дактианской колонии, которую пару лет назад успешно взяли штурмом три Ударные группы. Там в подобных сооружениях прятали фабрики-фермы, на которых выращивались боевые бионики.

– Например, вот эту базу в секторе Эпсилон, квадрат 13, – продолжил Макс, указав на комплекс. – Это в горах к югу от столицы. Обычно так выглядят оружейные склады, биофабрики или фермы, где выращивают боевых биоников. Отличная цель. И дело как раз по моей специальности – штурм базы.

– Нет. – Руперт бросил взгляд на макет и поначалу вроде бы заинтересовался объектом, но все-таки отрицательно покачал головой. – У нас приказ атаковать столицу. План операции утвержден самим верховным главнокомандующим. Так что подумайте еще, командор.

– Если план утвержден самим верховным, – Макс поднял взгляд к потолку, – о чем тут думать? Как я могу корректировать план «самого», кто я такой?

– Не ерничай. – Герцог поморщился. – Разрешаю вносить коррективы по обстановке.

– Ну, обстановки-то пока никакой нет, – Хауэр ухмыльнулся и развел руками, – у нас еще три часа до выхода из прыжка.

– Как врежу сейчас, – негромко пригрозил Герцог и показал приятелю кулак. – Думай, пока есть время!

– Думай не думай, – Хауэр пожал плечами, – пока не увижу, в какой порядок развернулись корабли прикрытия и насколько они преуспели, ничего не придумается. Капитан, есть картинка?

– Ты что, первый раз на борту? – Холичек смахнул в общее пространство все, что видели в данный момент синтетики «Демона» и самого капитана. – Только схема базовых сигналов. Картинки в прыжке недоступны.

– Тоже годится. – Макс с интересом уставился на движущуюся схему.

В принципе она мало чем отличалась от реальной картинки, синтетик «Демона» без труда дорисовывал детали, и выходило у него вполне сносно. Конечно, своих он рисовал по шаблонам, поэтому в деталях они не отличались, лишь имели разные бортовые номера, а чужих «Демон» и вовсе практически выдумывал. Ориентируясь на расположение и перемещения базовых маяков своих, мароманнских, кораблей, синтетик моделировал места дислокации вероятного противника и размеры его боевых единиц. Но выходило все равно убедительно. Будь информации чуть больше, например, получай синтетик БДК хотя бы данные о минимальных гравитационных искажениях, он изобразил бы поле боя еще более достоверно, но в прыжке ему были доступны лишь сигналы маяков, наложенные на объемно-временную карту пространства вблизи Террановы. Кроме точного положения своих и вероятной дислокации чужих еще на схеме отражались только базовые вещи – положение планеты, двух ее лун, стационарных станций и естественных космических тел, вроде астероидов на постоянных орбитах, да прочих булыжников и ледяных глыб, которые по расчетам должны были проходить сквозь систему в данный момент. В принципе схема получалась подробной и достоверной, – а иначе как выходить из прыжка, можно ведь и на астероид наткнуться, – но все равно это была только схема, модель, а не реальное изображение.

– Синтетик «Демона» считает, что все идет по плану, – подсказал капитан. – Судя по боевому ордеру, наш левый фланг блокирует нескольких крупных «китов» противника, а центр и правое крыло ведут бой с «акулами», «бешеными птицами» и «гнусом». Сектор нашего выхода из прыжка почти свободен. Видишь маяки трех катеров?

– Вижу. – Хауэр указал на равносторонний треугольник, любезно дорисованный синтетиком БДК по трем точкам. – Не слишком ровно они держатся?

– Они дрейфуют в режиме маскировки на краю астероидного поля. Вычислить их дактианцам будет очень трудно. Только если наведут оптику прицельно. Но им сейчас не до поиска наших катеров. Ударная группа довольно качественно изображает попытку штурма обесточенного портала.

– Ну да, – Хауэр усмехнулся. – Это чья такая идея? Какому гению пришло в голову изобразить штурм бесполезной железяки? Где логика в этой затее?

– Логики, может, и мало, но дактианцы повелись, – пробурчал Герцог. – Моя это идея. Они наверняка думают, что мы пытаемся сорвать восстановление портала, чтобы выиграть время для переброски флота в систему Террановы.

– Наверняка? – Макс развернулся к начальнику разведки и смерил его насмешливым взглядом. – Ты так хорошо знаешь дактианцев, что готов ручаться за ход их мыслей?

– Нет. – Герцог заметно напрягся и даже слегка покраснел, а узор у него на лице сделался угловатым. – А что подумал бы ты на их месте?

– Я… – Хауэр вздохнул. – Решил бы, что проклятые мароманны затеяли игру, и ждал бы подвоха.

– На орбите?

– Ждал бы? Нет, не на орбите. Где-нибудь в сторонке. Например, в астероидном поле.

Макс ткнул пальцем в облако отметок, среди которых висели три пульсирующие точки маяков.

– Ждал и смотрел, как погибают другие?

– Для начала, и не факт, что они погибают. – Макс покачал головой. – Терранова, как выясняется «по ходу пьесы», неплохо защищена, а значит, «киты» на орбите не просто крупные, но еще и особо прочные. Думаю, это корабли класса «Серапион», как мы их называем. Пробить их шкуру очень непросто. И второй момент: дактианцы умеют учиться на ошибках. Все наши тактические схемы они знают наизусть и всегда готовы к любому повороту событий.

– Ты их переоцениваешь!

– А ты недооцениваешь. Не факт, что это лучше. Да, капитан?

Хауэр обернулся к Холичеку.

– «Демон» держит в уме три резервные точки выхода, – сказал капитан. – Но пока нет причин менять планы. Левый фланг противника дрогнул. «Киты» пока держатся, ты прав, но реагировать на выход одиночного корабля они не станут. В их положении важнее удержать строй.

Герцог многозначительно уставился на Макса и даже поднял бровь, будто бы спрашивая, как в детстве, «ну что, съел?». Узор на лице у него тоже сгладился и принял очертания, напоминающие написанное рунами слово «снисходительность».

– Согласен, – неожиданно заявил Хауэр, не удержавшись при этом от классической подначки – мимолетного изображения под глазом руны «шип», на военном жаргоне аналога оттопыренного среднего пальца. – Пойду готовиться к выходу… на сцену. Оберкомандор, разрешите?

– Иди, артист. – Герцог вяло отмахнулся. – И не переживай, все пройдет по плану.

– Когда я переживал? – Макс усмехнулся. – А точку выхода лучше все-таки сменить.

– Вот упрямый! – Герцог хлопнул по колену. – На какую?

– На ту, где нет маяков и полно всякого мусора. – Хауэр взглядом указал на самую дальнюю из подсвеченных «Демоном» резервных точек выхода. – Там нас точно не ждут.

– Слишком далеко от зоны высадки, – заметил Холичек.

– Зато близко к перевалочной станции «орбита-грунт». – Хауэр задержался на пороге. – Но решать, конечно, вам. До встречи на грунте или здесь.

– Стой! – приказал Герцог и с подозрением прищурился. – Ты о чем это сейчас говорил? При чем тут станция орбитального метро? Ты собрался высаживаться через гражданский субпортал?

– Пока и сам не знаю, – Хауэр задумчиво взглянул на Герцога. – Просто в голову пришло. Но если все пойдет, как я думаю, возможны варианты.

– Все пойдет как надо! – Герцог рубанул рукой воздух. – Я не узнаю тебя, Макс! Тебя кризис среднего возраста посетил, что ли? Почему ты сегодня во всем сомневаешься и порешь какую-то чушь?

– Ты знаешь. – Хауэр опустил взгляд.

– Командор, отставить личные дела! – Герцог превратился в саму начальственную строгость. – Соберись! Ты сейчас офицер, машина войны, идеальный боевой синторганизм! Ты не имеешь права на личные переживания! Тебе ясно?

– От организма слышу, – буркнул Макс и поспешил добавить: – Ясно, оберкомандор. И необязательно на меня рычать.

– Я и не рычу, – Руперт сбавил обороты. – Я тебя встряхиваю. Это полезно даже героям. Бегом марш к своим головорезам!

Хауэр, конечно, не побежал, но вышел из рубки достаточно быстро. И все равно успел уловить, как Герцог негромко, чтобы услышал только Холичек, сочувственно уронил: «Что пуле не под силу, баба запросто сделает…»

Макс мог бы возразить, но делать этого не стал. И не потому что возвращаться – дурная примета, а потому что на дальнейшие споры и заточку ляс не оставалось времени. Герцог и Холичек, а с ними синтетик «Демона», могли думать все что угодно, но у Хауэра сложилось собственное мнение насчет предстоящего выхода из прыжка. Место было выбрано настолько плохое, что у Макса невольно возникла мысль о саботаже. Почему этого не видел опытнейший капитан Холичек? Не хотел портить отношения с Герцогом и надеялся, что все обойдется? Это не похоже на Яна. Да и «Демону» глубоко безразлично, что там скажет или как насолит в отместку Герцог. Но синтетик тоже не возражал, хотя должен был понимать, что выход на краю астероидного поля сродни появлению в центре главной площади Аррадакт-Сити с флагом Маробода над головой. Космические булыжники никак не сумеют прикрыть огромный БДК от больших боевых кораблей дактианцев, так называемых «китов», или от наблюдателей на орбитальной метростанции. Да и планетарные системы ПКО дактианцев засекут «Демона» мгновенно, ведь именно под астероидным полем находится основной грунтовый комплекс дальнего обнаружения. Так что выход и впрямь получится, как на сцену под софиты. И реакция «публики» последует незамедлительно. Возможно, «киты» не станут нарушать строй, но жахнут из кормовых орудий непременно, к бабкам не ходи.

Как всего этого могли не учитывать опытный разведчик, «космический волк» и умнейший синтетик-навигатор, не укладывалось у Макса в голове. Их словно кто-то одурманил! Или заразил каким-то синтовирусом? Это объяснение было более логичным, ведь одурманить корабельного синтетика не представлялось возможным. А вот подкинуть всем троим вирус… дело непростое, но хотя бы теоретически возможное.

«Но тогда это действительно какой-то саботаж, а то и диверсия. Или я опять себе накручиваю, как любит говорить Борис? Что со мной сегодня вообще творится? Сны эти дурацкие, сомнения, как у гимназистки с трехдневной задержкой, подозрения. Может быть, это у меня самого в синтетике вирус завелся? Или кифер меня опоил своими «соплями»? Нет, у Момо я угощался после разговора с Рупертом, а вразнос пошел прямо с утра, еще спросонок. Выходит, Герцог прав и во всем виновата Анна? Возможно, только… нет, не в ней дело. В чем-то другом. Но в чем тогда, демон меня укуси?!»

БДК «Демон» будто бы услышал и воспринял реплику Хауэра как руководство к действию. Нет, кусать не стал, но едва не оглушил. Макс только-только начал спускаться по внутреннему трапу в десантный модуль, как вдруг по кораблю разнесся душераздирающий вой боевой тревоги, освещение сделалось чуть ярче, а дополненная реальность превратилась в один большой объемный справочник. Подсказки на экстренный случай сыпались, всплывали и выпрыгивали, казалось, отовсюду. Командор отмахнулся от большей части ссылок и оставил только оперативную информацию. Как оказалось, этой информации было негусто. Корабль по непонятной причине вдруг начал досрочный выход из прыжка, но при этом – что еще более странно – синтетик «Демона» был уверен, что выход состоится строго в обозначенной маяками точке. Как такое возможно, ответа у синтетика не было.

– Макс, боевая тревога, – вышел на связь Герцог. – Возникли непредвиденные проблемы.

– Догадался, – коротко ответил Хауэр и опустил взгляд.

Синтетик командора тоже догадался, что сирены гудят неспроста, и быстро сформировал боевой скафандр – как и обещал Герцог, с использованием новых наноботов. Колонии этих нанитов отличались оттенком и пока не были интегрированы в базовый узор, поэтому определить, где они, а где привычные колонии, Хауэр смог без труда. Новые наноботы прикрыли грудь и живот, а также сконцентрировались на предплечьях в полной готовности сформировать «средство последнего выбора» – личное оружие. В бою это оружие обычно не применялось, разве что в рукопашной или в других отчаянных моментах, поэтому Макс надеялся, что до этого не дойдет и дело ограничится использованием полевого вооружения – не интегрированного в личную оболочку, а отдельного, крупноузлового, получаемого в корабельном арсенале. Все, что Хауэру оставалось, так это добежать до того арсенала.

Сирены взвыли совсем уж истошно, виртуальность как-то странно померкла, и Макс сорвался с места. Он пулей промчался по трапу, миновал на одном вдохе десантный отсек и ворвался в арсенал. К тому моменту из него выбегал замыкающий робокриг. Все остальные бойцы и воины-синтетики уже давно заняли места в десантных ботах.

Хотя не все. На палубе у командирского бота переминался с ноги на ногу Борис.

– Мы выходим из прыжка раньше на сто сорок восемь минут! – торжественно, как некую священную тайну сообщил доктор Бозе. – Почти два с половиной часа форы!

– Я заметил, – Макс махнул рукой. – Поднимайся на борт!

– Постой! – Борис схватил его за ремень. – Ты ничего не понял, да?

– Док, давай там поговорим. – Макс указал на открытый люк посадочного бота.

– Там не получится. – Бозе помотал головой. – Перегрузки не дадут. Мы выходим раньше времени, но в расчетной точке! Как ты представляешь себе механизм такого фокуса?

– Да никак не представляю! – Макс сграбастал доктора в охапку и буквально закинул внутрь бота. – Задраить люки, готовность номер один! «Демон», я Вепрь, к высадке готов!

– Максим, дослушай! – Бозе замахал руками. – Нам нельзя высаживаться!

– Пристегните дока, – приказал Макс, не глядя на Бориса.

Два ближайших робокрига мгновенно прижали доктора к свободному месту, чтобы дать возможность его скафандру образовать сцепку с противоперегрузочным креслом.

– Макс! – не угомонился Бозе. – Нас подставляют! Шевельни хоть одной извилиной! Теоретически мы не можем выйти в расчетной точке раньше времени! Мы можем выйти либо в расчетное время, либо в другой точке, не долетев до Террановы, где-то на полпути!

– Твою мать! – Хауэр все-таки обернулся к Бозе. – Бобо, хватит прелюдий! Давай суть!

– Мы столкнулись с парадоксом Дрешера! Опередили паровоз, понимаешь?

– Нет, не понимаю. Мы превысили скорость?

– В прыжке нет такого понятия! Мы, скорее, срезали путь. Умудрились проколоть пространство чуть точнее, чем обычно это делают корабли с двигателями Хайма-Дрешера.

– Разве такое возможно?

– При определенных условиях – да! Но это не практикуется именно из-за возникающих парадоксов. Зачастую очень опасных парадоксов. Их целая охапка, любые мыслимые гадости на выбор, и наш случай – это цветочки, мы хотя бы живы и не застряли вне пространства. Потому-то в программы ХД-двигателей и заложена поправка, из-за которой прыжки затягиваются иногда на целые сутки. Скучновато, зато безопасно! Не знаю, что случилось с «Демоном», какая муха его укусила, но он зачем-то рискнул создать идеальный прокол! Получилось у него так себе, до идеала не дотянул, но парадокс в виде ста сорока восьми минут форы он заработал.

– Ясно, – Хауэр поморщился. – Но я просил суть, Борис. Переходи к выводам или засуну кляп!

– Сам так и не допер, да? – Борис усмехнулся и явно собрался постучать пальцем по виску, но не дотянулся. Рукав, как и весь скафандр, крепко приклеился к амортизирующему креслу. – Мы выйдем из прыжка в расчетной точке, но на сто сорок восемь минут раньше момента, когда должны выйти! Из-за парадокса мы опередили время! А заодно и флот нашей Ударной группы! Он войдет в сектор Террановы за полчаса до нашего расчетного времени. Это значит, что мы будем болтаться тут без прикрытия около двух часов. Но просто так болтаться нам не дадут, уж будь уверен. Через тридцать секунд все дактианские «киты», «птицы» и «гнус» набросятся только на «Демона»!

– Значит, все-таки не у меня в башке вирус, – сквозь зубы процедил Хауэр.

– Что? – не понял доктор.

– Диверсия, говорю, вот что, – проронил Макс. – И я об этом догадывался. Но теперь ничего не изменишь, Бобо. Так что просто держись и надейся на удачу.

– Есть выход из прыжка, – сообщил в общем инфопространстве синтетик «Демона». – Начинаю торможение. Вижу флот противника. Фиксирую наведение. Предельный уровень опасности. Начинаю противоракетный маневр. Открываю беглый огонь по девяноста двум целям.

– Черт, а где же наши? – пробормотал Герцог в закрытом командирском режиме. – Мы же видели их на схеме.

– Зато не видели себя, – проронил Хауэр. – И это плохо.

– Себя? – удивился Руперт. – Ты о чем, командор?

– Забудь. Позже объясню.

– Открываю шквальный огонь по двумстам сорока трем целям, – вновь подал голос БДК.

– «Демон», сброс посадочных ботов! – приказал Хауэр.

– Рано, командор, мы далеко от точки высадки и на слишком высокой орбите, – возразил капитан Холичек.

– Я сказал, боты пошли! – рявкнул Хауэр.

Через секунду все десантные челноки разом ушли вниз, на шлюзовую палубу, а еще несколько секунд спустя высыпались, словно горох из перевернутой банки, в открытый космос.

* * *

Одновременно с ботами из стартовых портов по бортам БДК вылетела целая туча истребителей, но все они тотчас увязли в схватке с «гнусом» – небольшими, внешне похожими на причудливых насекомых перехватчиками дактианцев. Мало того, что «гнус» был очень маневренным, даже в обездвиженные экземпляры было чертовски трудно попасть. Ведь конструкция этих биоников была легкой, как у велосипеда – рама, двигатели да орудия на подвесках. Управляющий центр умещался в капсуле размером с кулак. К тому же, наведение могло быть только оптическим, в кораблях дактианцев было крайне мало металла, в основном они состояли из органики, поэтому радиолокация и прочие технологичные виды наведения тут не годились. Короче говоря, если не жать на гашетку, накрывая такого комара огненным шквалом, попасть или хотя бы отогнать его было почти нереально. Поэтому истребители были вынуждены двигаться на «гнус» фронтальным ордером, создавая впереди себя плотную стену огня.

Под прикрытием истребителей десантные боты сумели проскочить ближе к астероидному полю, но не более того. Чтобы войти в стратосферу Террановы, им требовалось вынырнуть из-под прикрытия каменных обломков, а там их уже поджидали ловкие «акулы», бионики гораздо крупнее «гнуса» и вооруженные не только легкими плазмопушками, но и залповыми ракетными системами.

Все эти названия, конечно, условные. Пушки имели необычную конструкцию, такую, что и пушками эти установки не назовешь, но плевались действительно сгустками плазмы, а вот ракет в привычном понимании в арсенале «акул» не было. Они стреляли пятиметровыми в длину и полуметровыми в диаметре веретенообразными торпедами, разогнанными до запредельных скоростей. Но легче от этого не становилось. Покрытые роговым слоем органические торпеды дактианцев прошивали и силовое поле, и броню, а начинявший эти веретена порошок, вроде мельчайшей пыльцы, детонировал внутри пораженных целей со страшной силой. Причем, что особенно скверно, даже каменные обломки не всегда могли служить дополнительной защитой от таких торпед. Расколов небольшой астероид, они деформировались, но не взрывались, поскольку для детонации пыльцы требовался кислород. Торпеды начинали кувыркаться, но летели дальше, сохраняя половину своей убойной силы. Иногда силовые щиты и броня останавливали таких «бабочек», иногда нет, как повезет, но с траектории корабль сбивался гарантированно. Истребители спасались благодаря высокой маневренности, а вот неуклюжие посадочные боты могли рассчитывать только на удачу. Так что ботам следовало дождаться, когда истребители расправятся с «гнусом» и атакуют «акул» или же когда БДК отправит новую волну прикрытия.

Но «Демон» почему-то медлил. Возможно, ему не до того, ведь он в одиночку отбивался от целого флота, а возможно, не мог отправить подкрепление, поскольку ему негде было протиснуться. Вокруг корабля собрались уже три сотни дактианских боевых посудин и биоников всех мыслимых размеров. Силовая защита «Демона» полыхала от попаданий и едва заметно мерцала, что говорило о работе на предельной мощности, пушки палили как заведенные, а стартующие по тысяче в секунду ракеты и противоракеты создавали вокруг БДК едва заметную в огненных отсветах, но густую «щетину». Казалось, в километровой сфере поблизости от БДК не осталось ни одного кубометра пространства, не охваченного огнем, не прошитого условной «сталью» ракет или еще более условным «свинцом» противоторпедных систем.

Дактианцы особо не распылялись, основные силы они бросили на уничтожение «Демона», однако группа «акул» оставалась на орбите. Так что десантные боты попали в патовую ситуацию: им пока ничто не угрожало, но сдвинуться отряд не мог ни вниз, где поджидали «акулы», ни вверх, где шла мясорубка, ни вбок, где было нечего делать, кроме как плутать по каменному лабиринту. Фактически Хауэру оставалось ждать у моря погоды. А он этого очень не любил. Потеря маневренности в бою чаще всего означала поражение. Не «первый шаг к поражению», а именно поражение. Однако какой придумать маневр, как найти выход из капкана, Хауэру в голову не приходило, сколько он ни напружинивал мозг и ни подстегивал своего синтетика.

В конце концов Макс дошел до того, что почти принял отчаянное решение бросить челноки на прорыв и десантироваться прямо из астероидного поля, с высоты – а вернее, с расстояния до поверхности планеты в четыре сотни километров. Синтетик был категорически против такой авантюры, поскольку прогнозировал, что девяносто процентов бойцов просто сгорит в атмосфере, но Хауэр с каждой секундой вынужденной заминки все больше склонялся к этому крайнему варианту. Дело в том, что «акулы», не дождавшись выхода десантного отряда, начали перестроение и вскоре развернулись всей стаей в сторону каменных обломков. Это изменение оперативной обстановки подводило черту под любыми размышлениями. Теперь неважно, пойдут «акулы» в поиск между камнями или просто дадут залп, десантным ботам в обоих случаях светило одно и то же – полное уничтожение. Следовало срочно маневрировать. Срочно пользоваться любым, пусть и самым рискованным вариантом.

«Десять из ста – плохие шансы, но ведь не полное уничтожение», – сказал себе Макс. Имелась, конечно, еще одна лазейка, о ней он упомянул во время совещания – рвануть в сторону перевалочной орбитальной станции, взломать шлюзы, устроить на станции погром и…

Дальше Макс видел два варианта: либо захватить станцию и тем самым вынудить флот дактианцев оставить «Демона» в покое, либо хотя бы прорваться к передающему терминалу и высадиться на планету, прямиком в принимающий терминал субпортала «орбита – грунт», а в народе называемом «метростанции» Терранова-Восход. Что ждет десант на грунте, прогнозировать сложно, но это уже дело десятое. Зато «Демон» в обоих случаях сможет с чистой совестью уйти на мароманнскую сторону планеты под прикрытие «Каменного купола», где и дождаться подхода Ударной группы «Север».

Да, этот маневр тоже мог сорваться, едва начавшись, ведь станция имела свои пушки, да и «акулы» могли наброситься «снизу», но…

– Считай, не спи! – буркнул Хауэр, обращаясь к своему синтетику. – Сколько дашь за такой маневр?

Синтетик дал четырнадцать из ста. Процент «за» был выше, но все равно низковат. Из суммы «против» два десятка процентов спалила защитная система станции, а все остальное сожрали «акулы».

«А если совместить? – вдруг осенило Макса. – Вывести боты, бросить их, как приманку, «акулам», а самим врубить ранцы и на полной скорости…»

Синтетик попытался высказаться насчет новой идеи, но Хауэр даже не стал его слушать.

– Отряд, слушай мою команду. Всем активировать программы ранцевых двигателей. Загрузить программу боевой операции «Штурм космической базы». Модификация семь точка ноль. Эпизод четвертый – «дактианская орбитальная метростанция». Цель операции – захват передающего терминала. Синтетики челноков, вы будете прикрывать. Выводите посудины из укрытия, сбрасывайте десантные модули и вступайте в бой с «акулами». Все ясно?

Синтетик подсказал, что все поняли Макса правильно.

– Вот и отлично. – Хауэр зачем-то покосился на Бозе, а затем на Момо, занявшего четверть командирского модуля.

Доктор, похоже, одобрял план командора. Что думает кифер, осталось загадкой, но хвостом он шевельнул. Возможно, тоже в знак одобрения. Макс на секунду переключил канал на прямую связь с доктором.

– Борис, не забудь упаковать приятеля.

– Для открытых космических путешествий на такие дистанции скафандр ему не требуется, а ранец я дал. – Бозе кивком указал на конечности кифера, в них Момо держал штатный ранец. Держал всеми тремя клешнями. Если бы речь шла о человеке, Хауэр сказал бы, что Момо «судорожно вцепился» в компактное средство передвижения. Неужели волновался?

«Впервые, что ли, выходит в открытый космос?» – подумал Макс.

– Живые, с Богом. Синтетики – с током. Резервные копии вас не забудут, – выдал Макс традиционную «взбодрилку». – Боты, полный вперед!

* * *

В исполнении десантных ботов «полный вперед» получился не самым эффектным, но обгонять ракеты корабликам и не требовалось. Вырвавшись из каменной ловушки на оперативный простор, челноки отстрелили десантные модули и быстро перестроились в атакующий ордер на пути у «акул», которые уже мчались наперехват. Не прошло и минуты, как два строя схлестнулись в ожесточенном фронтальном бою, но следить за его ходом было уже некому, десантные модули рассыпались на десятки штатных фрагментов, каждым из которых был боец или робокриг с охапкой оружия и вспомогательного снаряжения. Издалека воины в этаком «транспортном» виде выглядели большими ежами с крупными колючками, а робокриги – железными мячами полутораметрового диаметра. И вся эта мельчайшая по космическим меркам, а потому едва различимая для систем наведения орудий «шрапнель» помчалась в сторону орбитальной станции Терранова-Восход.