Текст книги "Жили люди"

Это на его свадьбе прозвучала озорная частушка:

Ой, маменька,

Я украинка,

Выйду замуж за кацапа,

Буду барынька!

Венедиктов сад

В самом начале протоки, питавшей водой пруд Арсентия, другие усынки, обосновались братья Бащенко: Исаакий (Исаак), Венедикт, Власий (Влас) Никифоровичи и их земляк Козуб Владимир Григорьевич. Их хуторок – западная окраина Бендюговки. Образовалась административная единица – Бендюговско-Долинское сельское поселение.

Первым сюда прибыл Исаакий Никифорович. Говорили, будто жил он в Москве, был состоятельным человеком. За какие-то непонятные дела выслан в провинцию. Закрепился в Верхнехавской волости. Не бедствовал. До революции выписывал из-за границы сельхозтехнику. Умно её использовал. Получал хорошие урожаи.

Для прогулок имел добрых коней, лёгкую коляску на рессорах. В праздничные дни выезжал к друзьям, знакомым в Самбикино, Орлово, на станцию Тресвятскую. Наведывался с молодой женой Кузьминой Марией Георгиевной в Питер. Там была дача. Пригласил на жительство близких ему людей. Землю купили сообща у помещика, жившего в Макарье. Поделили меж собой и каждый занялся крестьянским трудом. Пахота, посев, посадки, уборка урожая – всё своими семьями, своими руками. Выращивали зерно, овощи, фрукты – и себе, и на базар.

Трудилось, не ленилось всё взрослое население. И дети с раннего утра ползали по грядкам проса, гречихи, бахчам, выпалывая сорняки и всякую дурную траву.

Иногда на жатву, вязку, обмолот снопов, уборку льна, конопли Исаак звал из Большой Приваловки трёх, четырёх женщин – подёнщиц. Приходили, едва светало, домой возвращались в сумерках. Заодно с ними работала племянница Исаака, Евдокия. Усмотрел Исаак, что родственница заметно отличается от напарниц ловкостью и сноровкой:

– Дунюшка, – предложил Исаак.– Свои снопы складай отдельно. Ты билше других поспеваешь.

Она согласилась. В конце дня Исаак безобидно, по-божески платил женщинам за работу. Они благодарили хозяина. Дунюшка плату получала несколько выше своих подруг.

У Исаака и Власа большие деревянные дома, обложенные кирпичом. Кирпич делали на месте. Власьев дом продолговатый, без перегородок. У Венедикта сплошь кирпичный. Едва просматривается в густом вишняке, акации. Для крепости деревянных стен мастера в межкирпичные швы вколачивали кованые клинья. Надёжно они держали деревянные стены.

Жилища братьев Бащенко, сусида Козуба поблизости один от другого, образуют довольно просторную луговину. Возле каждого колодец (кроме Козуба), зелёные насаждения.

Вокруг дома Исаака десяток молодых елей. Таких диковинных деревьев не было ни у кого.

Исаак Никифорович проживал с супругой и двумя детьми, сыном Василием и дочерью Верой. Родители перенесли большую беду.

Вера была молодой незамужней девушкой. Болела дома и неожиданно летом скончалась. Убитые горем родители не поскупились на похоронный обряд. На руке умершей красовалось золотое колечко. Через какое-то время после похорон отец заметил: могила нарушена. Откопали, вскрыли гроб, покойница потревожена.

Какой-то недобрый человек пошёл на такой грех, соблазнился дорогим украшением. На покойнице его не оказалось. Люди судачили: «Вера уснула летаргическим сном». А грабитель – предположительно, чужак.

Сад Венедикта украшали каштаны. До самых холодов красовались на деревьях гладкие, величиной с куриное яйцо, тёмно-коричневые плоды. Не по той ли «каштановой» красоте весь этот зелёный островок именовался «Венедиктовым садом»? Зимой 1940 года хоронили Александра, Венедиктова сына. Раненый, простывший на короткой советско-финляндской войне, болел и дома умер. В гроб ему отец положил пригоршню каштанов. Любил их покойник.

Семья Венедикта Никифоровича и супруги Евдокии Кирилловны многочисленна. Дети от двух браков. Помимо Александра, Фёдор, Елена, Владимир, Борис, Мария, Вера, Анна, Наталья.

Двумя прудами располагали хохлы. Один возвёл Исаак Никифорович, другой – Козуб. И назывались они именами владельцев. Пользовались водоёмами все совместно: поили коней, вымачивали коноплю, стирали самотканые холсты. В прудах плескались, ловили рыбу кошёлками ребятишки. Пруды, обсаженные вэрбамы, особенно привлекательны в пору цветения садов, благоухания сирени, черёмухи.

Огромная черёмуха росла под окнами Власова дома. Её голубоватого окраса пышная крона плотно скрывала крышу. Весной тут долго держался густой черёмуховый аромат, а летом в тени сохранялась прохлада. За домом фруктовый сад. С торца небольшая аккуратная часовенка с крестом вверху, с иконами внутри. По праздникам зажигали свечи. Желающие могли почитать церковные книги, помолиться. Когда состарилась и заболела близкая родственница Власа, её поместили в эту часовенку.

Влас небольшой, подвижной дедок слыл искусным портным. Мог из лоскутов полотна, мануфактуры изготовить приличную вещь, мужскую одежду, фуражку, в которой не стыдно ходить по улице.

Поговаривали: «Влас мог определить любому человеку срок его пребывания на земле. Вроде своему племяннику, Александру, назвал точный год его кончины».

А жена его, Мария Захаровна (Уласиха), длинная, худая тётка, якобы зналась с нечистой силой. Подоила ночью корову Венедикта, и у неё пропало молоко.

Всё это враки. Правдой было то, что Уласиха верховодила в семье, Власом командовала как хотела. Особенно в праздники. Натягивала на себя несколько дорогих юбок, разноцветных кофт. Любо ей было трясти нарядами перед гостями, соседями. Да покрикивала на детишек, внуков, которых не любила, не привечала. Правнучку Галю не раз сгоняла с черёмухи, чтоб та, не дай Бог, не обломила ветку, не содрала кожуру.

Не любила встречать гостей. Дочь отдала в Супруновку за кацапа Кузнецова Георгия Михайловича. Зять с женой бывал у неё редко. В дом не приглашала, угощение выносила на улицу. Сама же не упускала случая под предлогом полечить простуду опрокинуть в рот одну, другую рюмку вина. Уласиха из обеспеченной семьи. Вино в доме водилось. Знала в нём толк.

Их сын, Иван Власович, в жёны взял в посёлке Свирино из семьи хохла Петренко Василия Карповича66
  Отчество неточно.


[Закрыть] Дунюшку. В Свирино пять, шесть украинских семей, купивших тут землицы. С бендюговцами общались как земляки, и как родственники.

В семье Петренко Василия и его супруги Аксиньи Антоновны три сына и четыре дочери: Фаина, Елена и две Евдокии (батюшка при крещении напутал!). Одну стали звать Дунюшкой за её доброту, приветливость. Три сестры (кроме Елены) вышли замуж в Бендюговку.

Аксинья Антоновна отличалась большой набожностью. Усердно молилась за детей, особенно за сына Моисея. В Первую мировую он оказался в плену, в Англии. В письмах писал матери: «Молись за меня». Очень мать старалась, просила Господа вернуть сына. И Моисей, отец двух детей, прибыл домой: «Услышал Господь материнские молитвы».

Влас с женой гостить в Свирино любили. Отдохнут недельку, винцом изрядно побалуются, пока не надоест:

– Уласик, голубчик, поидэмо до дому, до господы, – сладко просила Уласиха мужа.

Хозяева на повозку насыпают сватам горку груш, вишен, слив. Отличное варенье готовила из фруктов «госпожа» Уласиха.

С мужем Дунюшке повезло. Иван Власович был человеком добрым, общительным. Справедливость любил. Молодые мужчины Василий Минченко, Александр Козуб уважали Ивана. Приходили к нему поиграть в «подкидного», провести свободное время.

Со снохой Уласиха мирно проживала до тех пор, пока не родился внук Саша. Мальчик болел, плакал, беспокоил бабку. Уласиха выставила люльку с младенцем в сарай. Дунюшка обратилась за защитой к старосте, Исаакию. Говорил он со сварливой бабкой, не помогло. Ушла Дунюшка к родителям в Свирино, пока Влас Никифорович не поставил на «военном городке» отдельный временный домишко рядом с семьёй Минченко.

Иван с удовольствием крестьянствовал в огороде, в поле. У тестя в Свирино набрал вишнёвых саженцев и развёл отличный вишенник. Обсадил деревцами огород со всех сторон. Набожным был. В свободное время читал Библию. Пытался разъяснять содержание дочке Вере. Она не понимала. Молодой отец удивлялся и сердился.

В 1921 голодном году Иван Власович с одним из земляков поехал на Украину с разным барахлом пошукать продуктов. Обменять на хлеб немного удалось. Но на вокзале в Курске задремал, хлеб украли. Вернулся ни с чем. Очень горевал.

Недолго работал в Графском лесничестве. Простудился, приключился туберкулёз. В 1924 году скончался в сорокалетнем возрасте.

Дунюшка, супруга его, была женщина огонь, сметливой, добитной.77
  *Добитная – умела добывать, добиваться.


[Закрыть] В работе спорой. Всех жалела, привечала, подавала нищим. Любили её. Хозяйство вела экономно. Обновок особо не покупала. Шила тапочки на продажу.

Ездила в Каверинку за гусиным пухом. (Там разводили гусей). Изготавливала подушки. Небольшие деньги собрались от продажи горилки. На жизнь хватало.

Спустя 3—4 года после смерти Ивана, решила обновить свой саманный домок. Приторговала у хохлов за «лапшами» сруб (там жили побогаче). Но брат мужа, Пётр Власович, рассоветовал:

– Пидожды, Дунюшка, куплять сруб. Ожидается колхозная пертрубация. Шо вонэ будэ, посмотримо.

…Четвёртая семья в Венедиктовом саду – Козубов. Хозяин, Владимир Григорьевич (1865 г.р.), как и Венедикт, дядька крупный, высокий. Супруга – Елена, добрая женщина. Она хорошо знала свою соседку, взбалмошную Уласиху. Жалела её сноху, Дунюшку. Угощала не раз:

– Дунюшка, пидойды до тына, – просила тётка Елена.

То ломоть хлеба отрежет с салом, то миску варэников передаст через забор.

Большая семья у Козубов: Кирилл, Александр, Михаил, Василий, дочери, Анастасия, Мария.

Прискорбная памятка в семье Козубов. Один из сыновей (вероятно, Кирилл – (авт.) женат на Феодосии Андреевне. С ними проживала её сестра, инвалидка, ходила на протезе. Работы в хозяйстве много, а родственница к работе малопригодна. Сильно смущалась своей немощи. Не захотела жить, накинула в саду на шею петлю.

Михаил женат. Жинка из посёлка Каверинка.

Анастасии Владимировне с мужем Наумом Ющенко и тремя детьми довелось испытать советскую ссылку в Коми республику. (Об этом будет сказано дальше).

…На противоположном берегу Козуба пруда земля, огороды жителей «военного городка».

«Военный городок»

На самом деле «городок» мирный, ничуть не военный. В том лишь сходство – дома построены в одну линию, шеренгу. С восхода на закат. Стоят, как стражники. Те из них, где мужских рук больше, приметнее, выглядят покрепче остальных.

Влево по склону от жилого порядка тянутся крестьянские огороды. Они вплотную приблизились к широкому общественного назначения лугу, пруду Козуба. Луг раздолье для скота, сенокоса. В летние дни тут нередко мелькают вихрастые головки хохлят. Одни идут сюда полакомиться сочной горлупой, сладкими розовыми цветочками «козликов», послушать переливчатые трели кузнечиков. Других, Бащенко Веру, Сашу, Штанько Марию, Минченко Христю, матери посылают нарвать для борща дикого щавеля, к столу чеснока.

В центре «городка» дом Михайлы Тимофеевича Рыбака, человека степенного, рассудительного. Дом кирпичный о трёх комнатах с кухней, железом крытый. Подоконники, откосы блестят глазурованной плиткой. Через дорогу хозяйственные постройки. В тёплом просторном сарае корова, две лошади, сытостью налитые. Одна серая, в яблоках, любимица хозяина, потому кличка ей «Яблочко». Во дворе разный сельскохозяйственный инвентарь с хорошо смазанными, отлаженными механизмами. За сараем злополучная косилка.

Молодым уходил Михайло в армию, просил родителей «присмотреть» за его подругой красавицей Оксаной. Вернулся, женился на ней. Как-то перед Троицей заготавливали косилкой сено. Засмотрелся Михайло на жену и рукой под нож. Левой кисти как и не было. С того дня хозяин убрал с глаз долой этот злополучный сельскохозяйственный агрегат.

Ладно жили Рыбаки. Но ещё одно испытание было уготовано этой семье. Ранней весной, в растополье, сильно занемог Михайло Тимофеевич. Оксана затревожилась о его здоровье: «Надо показать доктору». Отправилась к фельдшеру в Сухие Гаи.

Грязнушка в те дни здорово разлилась, скрыла под водой дощатый мосток. Тут случилась неприятность. Хомут на Яблочке рассупонился, дуга свалилась на седёлку, лошадь остановилась. Пришлось Оксане в ледяной воде приводить упряжь в порядок. Затягивать хомут.

Фельдшеру больного показала, но сама простыла, слегла и не поднялась. Не прожила и четырёх десятков лет.

– Ото ж лихо дак лихо, — сокрушался, страдал Михайло Тимофеевич.

Однако слезами горю не поможешь. Дому нужна хозяйка, детям мать. Стал подыскивать нужную женщину. На «смотринах» у вдовца пятеро побывали. Ни одна не могла совладать с такой оравой детишек. Жених оказался разборчив. Устраивая каждой очередной гостье испытание, тщательно осматривал загнетку, судную лавку: «В чистоте ли, в порядке содержит жильё». Ему нужна женщина трудолюбивая, опрятная, чистоплотная. Подходящей оказалась Катя Кочина из Мильгуновки. Супруновская сирота с малой девочкой на руках, Марусей, ушла от мужа Дениса, отличного сапожника, но горького пьяницы.

Дети Рыбака очень привязались к мачехе. Три дочки и четыре сына – Настя, Феодосия, Наталья, Иван, Василий, Роман (отслужил в армии), Михаил – сызмальства приучены к труду, знали грамоту, почитали родителей. Мачеха платила им материнской заботой.

Михайло Рыбак на «военном городке» не одинок. По линии Оксаны родычался с другими семьями, Минченко, Штанько. Дом Минченко Семёна Васильевича и его супруги Агафьи (Гапки) Прокофьевны первый в ряду. Стоит торцом к дороге. Под прямым углом к нему пристроено жильё сына Василия и его семьи. Общая с родителями железная крыша. Общая огородная межа с Рыбаком.

Дети Семёна Минченко, помимо Василия, Фёдор (старший, 1886 г.р.), Эммануил, Владимир, Александра, Мария, Феодосия.

Житейские трудности, а то и беды не миновали семьи Минченко. Летом 1919 года Семён Васильевич на двух подводах поехал с Фёдором на ночь глядя, то ли в Лаптевку, то ли в Приваловку за строительным материалом. Сказал: «На склад». Приехали затемно. Едва положили на телегу первую тесину, какой-то лихой человек выстрелил из винтовки и сразил Семёна Васильевича наповал. К утру сын привёз тело отца домой. Расследования особого не проводилось. Видимо, затея Минченко была не совсем чистой.

Бендюговские хлопцы на «улицы», вечеринки ходили в соседние сёла, Марьевку, Волошино, Самбикино. Брат Фёдора Минченко, Эммануил, красивый, ладный парубок, ещё не служивший в армии, проторил дорожку в Супруновку. Благо, она ровная, прямая. От Бендюговки в трёх верстах.

Однажды молодёжь собралась в чьей-то просторной избе. Пели, смеялись, дурачились. Эммануил с девчатами сидел за столом. В шутку приобнял одну за талию. Возможно, не знал, что к ней неравнодушен местный парень Яшка. Доброжелатели сообщили ревнивцу о «хохле из Бендюгов». Яшка поспешил домой, вернулся с заряженным ружьём. В окно прогремел выстрел. Заряд угодил в Эммануила.

– Ребята, умираю, – успел сказать незадачливый ухажёр и повалился на стол замертво.

Следователи занимались этим преступлением, но до суда дело не довели. Сумел Яшка отмазаться от ответственности. Продолжал жить в Супруновке, шататься неприкаянно по селу.

…Дом Семёна Васильевича держал «первенство» в городке до того сезона, пока впереди него Михайло Рыбак не поставил домишко сыну Роману, а Влас Бащенко сыну Ивану. Оба молодожёна бедные соседи. У Романа не было своей лошади. При необходимости просил у Ивана Власовича. Иван имел хозяйство покрепче: земельный надел две десятины на душу, корову, четырёх овец, кур, два сарая.

Другие родственники Михайлы Рыбака на «военном городке» – семейство Штанько: Филипп Фёдорович с женой Марией88
  Мария – крёстная мама Тане Пелешенко.


[Закрыть] и их сыновья, Иосиф и Иван. Жили одной семьёй, пока Иван с женой Марфой Тимофеевной не ушёл в отдельный дом. Обосновались поблизости, имели по одной лошади, небольшие земельные наделы. Время бежало в трудах, заботах.

Иосиф Филиппович утратил зрение, схоронил супругу. Привёл новую жинку из Большой Приваловки, тётку Евдокию Ивановну.

Бог дал братьям детей: Иосифу Филипповичу – Константина, Петра, Клавдию, Алексея, Ивану Филипповичу – Ивана, Евдокию, Даниила, Павло, Марию. (Иван Иванович окажется дельным садоводом. В хозяйстве И.В.Мичурина будет выращивать цветы, прививать дыню на тыкве).

Штанько от Рыбака отделял пустующий домик. Принадлежал он Козубу Владимиру Григорьевичу. Затеял он его для сына Александра. В 1918 году позарез стал вопрос: где обучать детей. Владелец безвозмездно разрешил строение использовать под начальную школу. Зимой домик малопригодный для этой цели. Бендюговский сельсовет, общественность посёлка обратились в Верхнехавский волисполком с просьбой передать в Бендюговку на постройку школы готовый флигель К.К.Соколова из его имения «Никольское». Однако прошение бендюговцев запоздало: флигель отвели под местный детский дом. Обучение детишек продолжили в домике В.Г.Козуба. Учительствовал в нём В.Н.Депутатов с супругой. Педагоги помнятся добрыми, заботливыми людьми, любящими детей.

Как-то школьники шалили на пруду Козуба. Лёд проломился, Паша Штанько оказался в воде. Боясь наказания родителей, домой не пошёл, а в школу. Учительница успокоила мальчишку, покормила, посушила одежду.

Время трудное, голодное. Волисполком помогал продуктами нуждающимся гражданам, беженцам, советским служащим, не имеющим своей земли. В списках бедняков и учительская семья В.Н.Депутатова из четырёх человек. (В райсуде, например, служили десять работников. В продпайке не нуждался лишь один, помощник судьи Бащенко Василий Исаакович).

Не последний житель на «военном городке» Яков Тарасович Бойченко. Нужный человек. Он имел мельницу. Стояла она напротив Штанька. Выручал мукомол земляков и всех желающих смолоть выращенное зерно.

Яков Тарасович житель религиозный. Отвёл в доме уголок под храмчик. Соответственно оборудовал его. Висели иконы, горели свечи. Служб не проводил, а болезненных ребятишек причащал из ложечки липкой сладостью, умывал наговоренной водой. Хворь изгонял.

Яков Тарасович и его шумоватая, но добрая супруга Дарья Ивановна (1865 г.р.), не в пример другим, были малосемейными: сын Костя с женой Фаиной Васильевной да дочь Зинаида. Фаина из посёлка Свирино, родная сестра Дунюшки Бащенко. Зинаида (будто по уговору с Фаиной) поменялась местом жительства, ушла к мужу в Свирино, Емельянову, хозяину крепкому, состоятельному, но не хохлу. У него много земли, мельница.

Яков Тарасович прослыл и тем, что задружил с Гапкой Минченко. Ребята потешались над ними, когда те оказывались в сарае. То дверь прихлопнут – не открыть. То сохой борозду прочертят от дяди Якова до Сэмэнихи. То подсолнечными кочерыжками обозначат этот путь.

Украинцы народ музыкальный. Яков Тарасович привёз с Украины скрипку. Замечательно исполнял песни, пляски, разные мелодии. Приглашали его на свадьбы, вечеринки. Сам после одной, двух рюмок не всегда мог сдержаться, чтоб не сплясать гопака:

Гоп, кума, не журысь,

Туды-сюды повернысь!

А то подденет иную жинку, допустившую какую-либо оплошность:

Полизла баба в нэбо,

Поломала соби рэбра.

Так тоби, баба, и трэба,

Шоб нэ лазила на нэбо!

По адресу иного незадачливого мужика, хозяина-неумёхи, мог отпустить не менее колкое замечание:

Сам дурный

И взяв дурновату.

Не зналы, шо робыть,

Пидпалылы хату!

Музыкант горячим бывал. Однажды на свадьбе кто-то из гостей во хмелю подсел к его подруге, Сэмэнчихе, поговорить «за жизнь». Вспыхнул Яков Тарасович и скрипкой – об пол! Инструмент в щепки. Стал скрипач после этого играть на гребешке!

Были балалайки у Вани Плюты, Саши Бащенко. Но что балалайка супротив скрипки!?

Как-то в доме Якова Тарасовича случилась неприятность: в погреб залез вор. Хозяин захлопнул крышку. Позвал старосту, Исаакия, кликнул мужиков. Вытащили вора на свет божий. (Вор не из хохлов).

– Всыпьте ему по первое число! – предложил староста.

Надавали мужики ему тумаков.

– Довольно, – сжалился Яков Тарасович.

В конце «военного городка» изба Пономаренко. Последняя и по месту расположения, и по внешнему виду. Вокруг ни строения, ни кустика, открытое место. Лишь посреди огорода (видимо, из дичка) вымахала огромная груша. Летом большой соблазн для ребятишек да и чужих людей, идущих, едущих мимо по дороге: влево к кладбищу, вправо – к Супруновке.

Жильцы этого дома тоже хохлы, возможно, россошанские, бедные, безлошадные. Братья Пономаренко Артемий, Ефим Васильевичи да сестра Надежда (Надёга, Надюха). Женщина суровая, безмужняя, бездетная. (Над этим обстоятельством деревенские шутники постоянно изощрялись в острословии и выдумках).

С местными она не общалась, кроме как с братьями и сёстрами по вере – баптистами. Иногда посещала их собрания в Верхней Хаве. По пути туда, оттуда шла, не поднимая головы, не глядя по сторонам. Иногда один, два единоверца навещали её в Бендюговке.

На селе о Надёге говорили: «Какая-то она не такая».

Жила в семье Пономаренко родственница Гульяния (Ульяна) Петровна. Кто она? Откуда? Неведомо.

Позже в этой избе обитали Ширяевы, Роман Алексеевич с женой Анастасией и детьми, Зоей и Николаем.

Тревожное время 20-й век начался беспокойно, тревожно. Случилась революция 1905 года, две войны – на востоке, на западе. Произошёл Октябрьский 1917 г. переворот в Петрограде. Его бендюговцы встретили сдержанно, настороженно:

– Чого ожидать? Шо вонэ будэ? Чи гарно, чи гадко? – гадали хохлы.

Новая власть, новые порядки. Бендюговцы понимали: какая бы власть ни была, она от Бога. Ей надо подчиняться. Постепенно втягиваются в круговорот житейских дел, неотложных мероприятий, в решение общественных вопросов.

В феврале 1918 года вышло распоряжение об организации сельских советов. Прежние органы (комбеды) упразднить. Возможно, самый первый документ из Бендюговского сельсовета вышел уже в марте этого года – Удостоверение Штанько Марии Даниловны «на предмет предъявления в Государственную сберкассу».

Первоначально посёлки Долинский и Бендюговский (в обоих 126 человек) скооперировались с соседней, Второй Семёновкой (Волошино). Это было не совсем удобно. Председатель сельсовета В. Бащенко и секретарь Ф. Минченко обратились в волостной совет с предложением посёлки разъединить: «На сход попасть мы не могли, нам не всегда сообщали. Разные наряды (на лошадь, на ссыпку зерна и т.д.) до нас не доходили, потому мы их не всегда выполняли».

Волсовет просьбу удовлетворил, образовав отдельное Бендюговско – Долинское общество. Новым органам нужны толковые руководители, организаторы. Многие бендюговские мужчины побывали на руководящих должностях.

Так, волисполкому понадобились сведения о классовой принадлежности населения. Организовали волостное организационное бюро. В него включили Плюту Арсентия Демидовича. При сельсовете налоговая комиссия. Председателем назначен (с апреля 1920 г.) Рыбак Михайло Тимофеевич. Помощник – Бащенко Василий Исаакович.

Ежегодно проводились посевные, уборочные кампании. Под присмотром ответственных лиц. Таким л и ц о м, например, в 1921 году в Бендюговско – Долинском обществе стал Ющенко Михаил Трофимович.

Побывал в начальниках и Пелешенко Владимир Гаврилович. В 1920 – 1921 гг. он в течение полугода руководил сельским советом. И т. д.

Обновляются и волостные органы. В волсовет избрали 67 человек, по одному представителю от каждого поселения. В волисполком – девять. Среди них трое бендюговцев: Захар Ющенко, Венедикт Бащенко, Михайло Рыбак. Хозяйственные, толковые мужики. Главное, грамотные. Это очень важно.

В декабре 1919 года состоялся уездный съезд Советов. Жители Бендюговки, Марьевки, Грязнушки выбрали своего делегата. (Один из 500 человек). Им был Ющенко Захар Трофимович.

В волости создаются новые органы правопорядка и защиты граждан – милиция, суд. В милиции свой человек. С февраля 1919 года там работает Фёдор Венедиктович Бащенко. Он 1895 г.р., кандидат в члены ВКП (б). Воевал с германцами в Галиции. За работу берётся с охотой, цепко. Надо у самогонщика отобрать аппарат, посылают младшего милиционера Бащенко. Произвести обыск в ином доме, направляют Бащенко с понятыми. Понудить жителей на очистку железнодорожных путей от снега, поручают Ф. Бащенко. Он справится.

Фёдор в милиции не один. С ним служили родственники, Василий Исаакович, Пётр Власович. Пётр окончил губернские курсы начсостава милиции годом позже своих двоюродных братьев.

В одной упряжке с милицией народный суд. Родственные вопросы решают. Суд заседает с участием представителей из народа. В мае 1920 года бендюговцы с жителями Второй Семёновки выбирают из своей среды заседателей. На собрании присутствовали Ющенко Михаил, Бащенко Влас, Пелешенко Гавриил. Василий Бащенко работал в суде заседателем, потом помощником председателя.

В сентябре упомянутого года надо обновлять состав волисполкома. На нём присутствуют с правом голоса Пелешенко Владимир Гаврилович, Минченко Фёдор Семёнович, Штанько Иван Филиппович.

…Не обошла жителей Бендюговки стороной гражданская война. Приходили красные – требовали, приходили белые – отбирали хлеб, повозки, сбрую. На полтора десятка голов уменьшилось в посёлке лошадей. И белые, и красные не церемонились. Меняли больных, исхудавших коней на здоровых.

Ивану Бащенко с Дунюшкой повезло. У них лошадь уцелела. Хозяйка завела её в чулан. Плотно захлопнула дверь, казакам сказала: «Була одна кобыла и тую красноармейцы забралы». (Хорошо, кобыла не заржала). Проверять не стали.

Неспокойно чувствовали себя бендюговцы, когда проходили красные части. Красноармейцам здесь перепало 266 пудов овса, 5 пудов проса, 15 пудов картошки, 52 пуда мякины, несколько голов свиней, овец. Только у Пелешенко Гавриила Степановича взяли 15 пудов овса, 2 пуда печёного хлеба, 1 овцу, 26 фунтов свинины, 60 пудов сена, несколько ульёв с мёдом.* (ГАВО, ф.125, оп.1, д.50, стр.95).

Красные бойцы самовольно провели обыск у «буржуя Исаакия Бащенко». Отобрали 20 тысяч рублей и некоторые личные вещи.

Военные события, плохо обрабатываемая земля, засуха, неурожай породили голодовку, бескормицу скоту. По полям Бендюговки, соседних сёл прошёл град. Часть посевов погибла.

Нет соли, мыла, спичек, керосина, предметов первой необходимости. Критическое положение с хлебом. Объявляется тотальная продразвёрстка. Продагенты, как в Черняхах, пошли по крестьянским дворам выгребать из погребов, сундуков продукты питания, зерно, предметы крестьянского быта.

Из сельских активистов создаются реквизиционные отряды по изъятию излишков хлеба. От Бендюговки в отряд определили Штанько Ивана Филипповича.

Секретарь сельсовета Ф. Минченко написал ему на клочке бумаги карандашом соответствующее Удостоверение. (Сохранилось в архиве.)

К концу 1920 года бендюговцы отправили на ссыпной пункт в В. Хаву 346 пудов зерна и 170 заготовили к отправке. Черняховское общество на данный срок свезло 18 пудов ржи, 66 пудов проса, 21 пуд картошки. Правда, там проживало 94, в Бендюговско-Долинском обществе 120 душ.

Бендюговцы старались своевременно рассчитаться с продуктовыми налогами. Помнили, с должников взыщут вдвойне. Могут предать суду.

Фёдор Семёнович Минченко задолжал расплатиться мясом. Сообразил написать расписку районному продагенту (т. Машкову): «Обязуюсь представить сельхозналог – 2 овцы и 1 свиную тушу волпродкомиссии сего 25.12.20 года. За неисполнение сей подписки я лишаюсь арестом с конфискацией всего имущества.

В чём и подписуюсь». Подпись.

Бендюговцы получили предупреждение: «Немедленно в срочном порядке предъявить регистрацию всех мельниц, рушек. За неисполнение будете арестованы».

Не дожидаясь исполнения угрозы, Яков Тарасович уплатил налог натурой 2 пуда муки.

Облагались налогом и ульи. В Бендюговке пчеловодством занимались четверо: И.Н.Бащенко, А. Д. Плюта, В.Г.Козуб и В.Г.Пелешенко. У всех ульи рамчатые. У В. Пелешенко из пяти штук три колоды. У В. Козуба больше всех ульёв – 12.

Содержать ульи было непросто. Случалось, ульи воровали.

Из волцентра на места потоком идут (1918 – 1921 гг.) строгие приказы, распоряжения, уведомления, напоминания, угрозы о наказании:

Волпродотдел:

В корне пресечь спекуляцию и обмен товаров одиночными лицами.

В трёхдневный срок дать сведения об оставшемся фураже.

Обязать граждан в 10-дневный срок обмолотить хлеб.

За неправильное использование мельниц виновных привлекать к суду ревтрибунала.

Взять на учёт все масличные семена.

Волревком:

Выслать граждан вашего общества и членов исполкома в В. Хаву на митинг по мобилизации в Красную Армию. За неисполнение председатель и секретарь будут арестованы как враги советской власти.

Сообщить: О наличии оружия, военного обмундирования.

О количестве дезертиров и беженцев.

О пострадавших от контрреволюции. Об ушедших с белыми.

О наличии телефонных приспособлений.

Волисполком:

Срочно дать сведения о лицах, сажавших табак в 1919 году.

Указать: 1.ФИО. 2.Семейное положение. 3.Количество засеянных десятин. 4.Сколько пудов собрано и пр.

Волсовет:

Дать сведения о количестве людей, занятых на посеве сахарной свёклы Государственного Рамонского сахарного завода.

Дать сведения о выращивании конопли.

Дать список лиц, не занимающихся общественно-полезным трудом.

В порядке боевого приказа:

«Срочно приступить к сбору лома инвентаря, неисправных сельхозмашин, железа. Всё сдать по акту в ремонтную мастерскую, чтоб не растащили. Строго вести учёт».

Волкомхоз (пожарный подотдел вика):

Дать сведения о наличии пожарного инструмента. Есть ли пожарная команда?

Немедленно заняться ремонтом пожарного инвентаря: труб, дрог, одноколок.

Укомтруд:

Дать сведения о наличии в селении учителей, не занимающихся учительским трудом.

Уполитбюро (при милиции):

Препровождаем приказ ВЧК о немедленной регистрации бывших офицеров старой армии.

…Бендюговским сельсоветчикам приходилось много писать, отвечая на эти запросы. Ответы односложные, с отрицательным содержанием:

Пострадавших от контрреволюции нет.

С белыми никто не ушёл.

В Бендюговско – Долинском обществе пеньки нет. Посевом конопли, табака редко кто занимается.

Согласно вашему предписанию, безработных учителей в обществе нет.

Авторы казённых ответов – председатели сельсовета: М. Рыбак, И. Бащенко, Ф. Минченко, И. Штанько, В. Пелешенко и их секретари: В. Козуб, В. Бащенко, Ф. Минченко и другие.

В октябре 1918 года в стране введена всеобщая трудовая повинность. Всё здоровое население привлекалось к выполнению (помимо своей основной работы) общественно-полезного труда. Он распространялся на такие виды работ, как дорожные, строительные, сельскохозяйственные, снеговые, топливные, продовольственные и другие. Труд принудительный, малооплачиваемый или вовсе бесплатный. Трудящиеся, в том числе бендюговцы, были приписаны к соответствующим ведомствам: земельному, лесному, железнодорожному. Так, Бащенко Венедикт, Плюта Арсентий, Пелешенко Гавриил, Пономаренко Ефим, Бойченко Яков с семьями должны обрабатывать делянки при Рамонском сахарном заводе. Это – свёклу посеять, прополоть, собрать урожай, вывезти на Берёзовский сахзавод.