Текст книги "Йо-хо… Хо!. Истории капитана Вержбински"

Йо-хо… Хо!
Истории капитана Вержбински
Вячеслав Тимонин

© Вячеслав Тимонин, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

История первая. Большая игра

Мутное прямоугольное пятно проплывает над моей головой. Ещё одно. Ещё. Бесконечная вереница мелькает, словно стробоскоп, вызывая давно забытые образы из далёкого детства. Я вспоминаю городской парк, гуляющих людей, робота в маленькой будочке, он продаёт билеты. Играет музыка, карусель кружится, я безумно счастлив, несмотря на лёгкую тошноту…

К горлу подкатывает комок, и я возвращаюсь в реальность, где меня реально мутит и нереально раскалывается голова! Я пытаюсь прийти в себя и сфокусировать взгляд, но получается с трудом. Превозмогая жуткую боль, мне удаётся приподнять голову. Коридор. Серый и длинный, он плывёт, мажется в радужный туман. Какие-то плиты – похоже, каменные – появляются, проплывают мимо и исчезают позади. Под потолком свисают хищные лианы, в зарослях горят глаза голодных хищников.

Чёрт побери, где я? Куда меня везут? Что это за планета?

Почему меня везут вперёд ногами? Ведь так же не положено – плохая примета. Так возят только покойников, а я вроде жив и помирать не собираюсь!

Или может быть, я всё-таки умер? Этот коридор – путь между мирами. Нашим и потусторонним. А где-то меня ждёт высший суд?

Дожили!

Несмотря на шум в голове, мешающий сосредоточиться, я задумался: а готов ли я держать последний свой ответ, если я ничего не помню? Что мне говорить про себя, когда меня спросят высшие силы, если я сам не знаю кто я?

Очередное пятно на потолке неожиданно исчезает, но через секунду с характерным, знакомым дребезжанием, появляется вновь. До меня доходит, что в светильнике обычные газовые лампы, да ещё и к тому же неисправные. Однако, банальненько как-то со стороны представителей сверхмогущественной загробной цивилизации использовать в таком важном месте такое старьё. Я осознаю, что и лианы – совсем не лианы, а обычные пучки проводов. Мигающий красным глазок камеры, висящей справа на стене, добавляет мне в этом уверенности.

Ура! – ликую я мысленно, – Я живой!

Хочется обрадоваться по-настоящему, закричать во всё горло, но у меня не получается даже разлепить губы. Покрытые коркой запёкшейся крови, они слиплись, будто срослись. Я снова силюсь раскрыть рот, но кожа трескается, я чувствую солоноватый вкус. Я решаю, что лучше пока помолчать. И продолжаю размышлять.

Раз мы выяснили, что я живой, то пора найти ответы на некоторые другие вопросы.

Кто? Куда? Откуда? И главное, зачем? Или я их уже задавал?

Я жмурюсь, мотаю головой, силясь вспомнить хоть что-то.

Темень расступается потихоньку и, наконец, я начинаю кое-что припоминать…

Например, как жирный гад в полицейской форме, подло выскочив из-за угла, жахнул по мне из станнера. Почти в упор, зараза!

Как он-же добавил могучий хук слева, пока я безвольно падал. И ведь врезал же со всей дури! За что он так со мной?! Что я ему сделал? Неужели, я какой-то преступник?

Нет-нет-нет! Такого не может быть. Но! Даже если это так, то полицейский совсем неправ! Закон на большинстве планет запрещает… хм, ну не поощряет полицейское насилие.

Если я преступник, то что же я совершил? Я не убийца! Я это нутром чувствую. Не могу я и букашку обидеть… Хотя… Ну ладно, букашку – могу. А вот что-то покрупнее – вряд ли.

Ладно, что там ещё припоминается? Мрак… Космос… Какие-то люди…

Я почувствовал, что спина совсем затекла и попытался повернуться набок. Какое-там! Руки и ноги оказались надёжно зафиксированы силовым бандажом. Повязали…

Тогда я рискнул запрокинуть голову и посмотреть назад. И тут же скривился от нахлынувшей волны боли. Сквозь муть, я понял только, что мою лежанку толкает большое серо-синее пятно. Гуманоид.

Гуманоид – это хорошо. С ними проще договориться. Допустим, пятно – охранник полицейский, тогда он, скорее всего, везёт меня на сканер памяти, для допроса. Это плохо.

Хотя, может быть и наоборот, везёт обратно после сканирования. О-о, это очень плохо!

Сканер памяти – дрянная штука, скажу я вам. Этот хитрый прибор заставляет буквально заново пережить прошлые моменты жизни. С полным погружением, со всеми ощущениями, чувствами, запахами. Адская машина!

Сканер незаменим для раскрытия преступлений, и используют его уже лет двести. Больше от правосудия утаить практически ничего невозможно. Мнемограмму, полученную в процессе сканирования, можно записать на информкристал, потом спокойно проанализировать, и выяснить любую нужную информацию. Однако, для сканирования нужны веские основания, уж очень сильно сканер плющит мозги пациенту. Некоторые даже с ума сходят.

Неприятная эта процедура, иногда прибор достаёт из пыльных закоулков памяти такие картинки, что лучше тихо помереть, а то совсем-совсем стыдно становится. Я знаю это, хотя не знаю откуда.

Мне кажется, лучше вывалить на всеобщее обозрение свои первые эротические эксперименты с голографическими картинками, чем сцену, где я умилённо «лайкаю» котиков из виртсоцсетей…

Тьфу! Мерзость какая! Котики… Позор для настоящего пирата!

Пирата?

Пирата!!!

А-а! Я вспомнил! Я же космический пират!

Ну да, точно! Капитан космического корабля, Заслав Вержбински. Пират по прозвищу Кэп.

Ого! А ещё я много чего ещё вспомнил! Иногда неведение – благо. Кстати, в полицию я попал из-за драки в баре, стандартного, в общем-то для меня «преступления».

Теперь я знал – кто я, и взор мой прояснился. А коридор, тем временем, кончился. Антиграв с лежанкой плавно остановился у двери. Охранник – этакая гора жира, потопал открывать.

Он зло выругался и толкнул мою лежанку вбок, поскольку она мешала ему пройти. О каменный пол что-то звякнуло.

Кряхтя, как древний баобаб с планеты Биматоп, ругаясь, как сборщик роботов, жирдяй нагнулся. Похоже, он выронил ключ.

Шаря по грязному полу в поисках магнитной отмычки, толстяк дополз до двери. Повозился там немного, и наконец, со скрипом в суставах, разогнулся. В руке был небольшой серебристый цилиндр.

Неожиданно толстяк разразился такой бранью, что впору было записывать про запас, настолько искусен он был. Жаль руки связаны. Когда же он почти закончил фразу, изобилующую органами размножения и процессами совместного их использования с бедным непослушным ключом, потух свет.

Что-то щёлкнуло, громко пискнуло, зло зажужжало, а охранник как-то совсем по девичьи взвизгнул.

Включилось аварийное освещение, но одновременно с ним что-то так жахнуло-бабахнуло, что я, простите, даже упустил в атмосферу чуток сероводороду!

Тяжёлые створки двери с лязгом распахнулись, припечатав охранника к стене. На их месте вспух огненный шар, который вскоре сменился жирным чёрным облаком. В коридор ввалился андропод в старом сером комбезе.

Это был Бормотун! Окутанный клубами дыма, он чудился мне пузатым джинном, выползающим из волшебной лампы.

– А, вот и Кэп! – радостно прогудел он, и растопырив манипуляторы, ринулся ко мне.

Он вынув из кармана небольшой энкодер, и уговорил замки, фиксирующие мои руки и ноги, раскрыться. Звяк-звяк-щёлк-щёлк, я был свободен! Я дёрнулся было встать, но чуть не упал. Нервная система, ошарашенная станнером, до сих пор не пришла в себя.

Бормотун совсем по-человечески покачал головой – «А-я-яй!» – и сдёрнул меня с каталки. Он перебросил моё безвольное тело через плечо словно я ничего не весил, и потопал в темноту, тихонько меня баюкая:

– Домой, Кэп! Домой!

* * *

Двенадцать часов спустя я сидел в рубке «Каракатицы», цедил элузский «Торчини» из бокала с ягодкой, и строил ужасный план мести.

Естественно, до того, как заняться таким важным делом, я плотно пообедал, раздал команде ворох всяческих ЦУ и казнил нерадивый пылесос, попавшийся под ноги. После этого, надел подобающую случаю треуголку. Вообще, у меня много треуголок, но эта: из мягкого бархата, чёрная как смоль, украшенная тремя перьями Горгоссы, была особенная. Специально прибережённая для мстительного настроения. Которое, если судить по потёртостям на подкладке, посещало меня довольно часто.

Включив голографический проектор, я немного повертелся перед камерой. Критически оглядев свою трёхмерную проекцию, вновь убедился, что я статен, мужественен, красив. Настоящий дворянин, как из школьной книжки по истории.

Да ладно, чего и говорить, выгляжу – отпад! Но породистому лицу, всё же, чего-то не хватает. Чёрная перевязь, например, была бы кстати. Или шрам.

Я прищурил левый глаз, потом правый, представляя антрацитового цвета шёлковую ленту. Как безболезненно потерять один глаз? Я задумался.

Но боцман, подошедший тихонько сзади, грубо оборвал мои фантазии.

– Капитан! – гаркнул он, – Команда корабля собралась в кают-компании!

Я воровато погасил проекцию и изобразил жуткий гнев на лице.

– Чёрт бы тебя подрал, Дрю! Не делай так больше! – гаркнул я на коренастого толстяка. Большой красный нос картошкой, рыжая, всклокоченная шевелюра и такая же борода —Байрон Дрю, уважаемый, между прочим, в прошлом человек! Академик каких-то там подпространственных наук. Был. А сейчас – боцман «Каракатицы», правая рука капитана, то есть меня.

Я возмущённо показал ему кулак и сделал вид, что шепчу страшные ругательства. Такие страшные, что произносить их можно только шёпотом.

Дрю виновато опустил голову и пробубнил:

– Простите, сэр… Но вы сами просили…

– Просил, – согласился я. – Но сколько раз ещё я говорил – не перебивай меня! Когда смотрю на себя через голографический проектор, моюсь в душе или, упаси боже, вынашиваю злодейский план!

Рыжий боцман открыл было рот, дабы возразить «А как тогда? Ну, вы же сами приказали всех собрать и доложить! Самозабвенно увлеклись самосозерцанием и тупо забыли об этом!», – но благоразумно воздержался. И правильно! Иначе, мне пришлось бы отправить его чинить труп пылесоса в шлюзе. В назидание другим.

Я фыркнул, резко развернулся и направился в рубку.

Войдя вовнутрь достаточно скромных размеров помещения, я гордо задрал подбородок вверх и попытался надменно оглядеть собравшихся там «космических волков». Получилось это действо с трудом… Да, что там говорить «с трудом», я себе чуть глаза не вывернул! Вовремя остановился, а то остался бы на всю жизнь косоглазым, и звали бы меня тогда «Косым Джо» или «Кривым Пью». Бррр! Не очень хорошая кличка. Кстати, настоящему пирату обязательно нужна хорошая кличка – говорящее за хозяина погоняло. «Кэп», со студенческих времён привязавшийся, уже не катит. Не солидно! Нужно будет обдумать варианты на досуге.

Команда «Каракатицы» – это четыре человека (не люблю не гуманоидов) и робот. Вернее – андропод по имени Бормотун. Вообще, принято идентифицировать роботов по номерам, но у Бормотуна он такой длинный, что все вечно его забывают. А псевдоинтеллектуальные роботы-андроподы весьма щепетильны в этом вопросе. Неправильно произнесённый серийный номер может вызвать жуткий глюк – техно-депрессию. Это чревато печальными последствиями. Так один раз наш андропод завис на несколько дней, требуя новые аккумуляторы в качестве моральной компенсации за то, что Дрю перепутал последние цифры. И только полная перезагрузка вывела его из ступора.

Что бы больше так не рисковать, мы придумали роботу имя. После долгих споров назвали его Бормотуном.

Почему? Потому что у него частенько барахлит речевой синтезатор, и он начинает невнятно бормотать.

Бормотун… Бормотун. Э-э, и чего это я, всё о роботе и о роботе?! Надо было, конечно, начать рассказ с меня.

Я капитан космического корабля «Чёрная Каракатица», по паспортным данным просто «Каракатица», но так круче… Согласитесь?

Так вот, я Заслав Вержбински… Хм…

Знаю, знаю, имя – дурацкое, а фамилию – хрен выговоришь, вот поэтому много лет назад ребята и придумали прозвище – Кэп. Не знаю откуда новая команда узнала его, но и они упорно зовут меня Кэп. Я, конечно, приказал им назвать меня «господин капитан Вержбински». Но без толку. Нужно будет издать письменный приказ по кораблю, и кто не согласен – пожалуйста, шлюз открыт, может выйти на просушку!

Шлюз – это святое! Для профилактики, чтобы никто не забыл, кто на корабле главный, я каждый день разыгрываю показательную сцену казни робота-пылесоса. Ну как бы иду я весь в мыслях, и вдруг спотыкаюсь об него… Конечно, начинаю орать, ругаться, ожесточённо махая руками. Говорю фразы типа таких:

– Ах ты, тварь неразумная! Как посмел ты под моими ногами путаться?! Будет тебе смерть за это, лютая! Иди-ка подыши чистым вакуумом в шлюз!

Ну, он и ползёт в шлюз. Потому как мозги у пылесоса простенькие, восьмибитные – понимает он из всего сказанного мной только команду «В шлюз!».

Зато там у нас всегда чистота и порядок. Не то что в рубке или тем-более в каютах экипажа.

А вообще, мой экипаж – отличные ребята. Настоящие сорвиголовы! Правда, у каждого полно тараканов в голове и скелетов в шкафчиках. Но у кого их нет?

Вот Дрю, например. Хороший боцман, и человек – хороший. Пьёт нечасто, только вот много. Буянит в барах иногда. Ну а кто не буянит? При этом устроив замечательный дебош, расквасив пару-тройку рож, он умудряется не попасться в руки полиции, в отличие от меня. А какой без этого кайф? Приключения?

На корабле Дрю во всём меня замещает. Ну то есть почти во всём: гениальные мысли генерирую я, попадаю в неприятности – тоже я.

Дальше, вот там, у переборки, стоит двухметровая оглобля. Это Сайман, пилот «Каракатицы». Тощий серый индивид с большими глазами и впалыми щеками. Любит круто рулить кораблём и частенько превышает скорость на орбитальной парковке. Говорит мало, пьёт мало. Наверное, это всё, что можно о нём сказать… Собственно, что ещё от пилота надо?

Ах да, вспомнил, есть у него одно замечательное качество! Он умеет исключительно вовремя поддакивать и говорить в тему слова «Да, сэр!».

За боцманом Дрю, в техническом люке, торчит Чака – вечно грязный, слегка опухший плюгавенький зануда и гениальный техник моторист-двигателист. Когда он бывает в рубке, то постоянно всем недоволен, гундосит про маленький оклад, нехватку денег, плохую погоду на другой стороне галактики. Когда отдыхает с нами в баре – поначалу долго ворчит, что мол ядерное топливо подорожало, запчасти недостать, а потом резко исчезает с какой-нибудь расфуфыренной портовой вертихвосткой, не заплатив за выпивку.

Кажет всё про мою команду…

А вот ещё что! Дрю как-то говорил, что по штату у нас есть инженер-программист. Зовут его Хо. Правда, я никогда его вживую не видел, и кажется никто из команды тоже. Боцман сказал, что Хо прошёл собеседование онлайн. Не уверен, что это правильно. Но боцман отвечает за команду, вот пусть и отвечает, ежели что. Дрю и сам его толком не видел, но при этом разрешил Хо не появляться на общем собрании физически. Видите ли, потому что он, как и положено добропорядочному хакеру, всегда рядом, виртуально. Судя по тому, что я иногда слышу странные голоса в голове – Дрю всё же прав.

Я оглядел присутствующих и мысленно кивнул виртуальному хакеру Хо.

– Ну что ж, господа, у меня есть кое-что вам сказать. Сначала подведём итоги… Собственно, что их подводить – они удручающие! Вчерашняя вылазка на берег закончилась моим пленом. В очередной раз, нажравшись до беспамятства, вы бросили своего капитана на произвол местной полиции. Это недопустимо! Это говорит о низкой дисциплине и…

Я говорил, стараясь придать максимальную степень эмоциональной обеспокоенности своим словам. Но увидев одинаковое уныние на физиономиях, я понял, что всем было, как говорится, пофиг, что несёт их капитан! Кажется, пора провести экстремальный тимбилдинг на Зерусе-6, так широко рекламируемый по всем каналам голостерео. Говорят, адская жара и джунгли, полные зверья, помогают сплотиться любому коллективу. Я мысленно поставил галочку напротив этого пункта и закончил свою речь следующими словами:

– Если бы не Бормотун, впрочем, как и всегда, ваш капитан продолжал бы томиться в застенках…

Бормотун, стоявший в углу на подзарядке, что-то глухо пробормотал. Все, включая меня, как по команде повернулась к нему.

– Что он сказал? – поинтересовался Чака.

– Кажется, благодарит капитана, – предположил Сайман.

– А, по-моему, он сказал «зарядка окончена» … – возразил Дрю.

Бормотун снова что-то пробормотал. Команда зашелестела, остроумно выдвигая разные версии. Так скоро и до ставок дойдёт.

Иногда, понять Бормотуна совершенно безнадёжное дело. Можно потратить не один час на расшифровку его фраз. Команда в наглую пыталась увильнуть от раздрая, который я им устроил.

Я взял псевдобыка за рога:

– Так, ну-ка отставить разговоры! Бормотуну я объявляю благодарность. А всем вам … – я последовательно ткнул пальцем в каждого, – …выговор с занесением в судовой журнал.

Что делать с Хо – наказывать или наоборот, хвалить, я пока не знал. Ведь кто-то же должен был вчера управлять роботом?

Команда поникла. Начались охи, вздохи, Чака принялся канючить. Как обычно они попытались вызвать во мне жалость. Чтобы я сменил калёное железо на домашние тапочки.

– Капитан! Дайте нам шанс! Простите нас, сэр! Простите… – тараторили они наперебой.

Но в этот раз я был неумолим.

– Отставить причитания и жалобы! – рявкнул я и уставился на Саймана. Он, как нельзя кстати, выдал своё коронное «Да, сэр!».

Роптания масс стихли. Я почесал подбородок, собираясь с мыслями.

– Месть! – заявил я зловеще. – Я ращу план мести, поливаю его, холю и лелею, а как только он созреет… – я поднял многозначительно палец вверх, – …мы отомстим!

– Когда, выступать, сэр? – поинтересовался Дрю. Он переглянулся с Чакой, – Готовы к высадке по вашему приказу… Бар тот же? «У Матильды»?

– Похвально ваше рвение, боцман! – ответил я, – Но в бар сегодня мы не пойдём. У меня есть предложение поинтереснее…

– Кэп, в тот ресторан нам путь заказан…

Я отмахнулся.

– Я хочу устроить ограбление века!

На меня уставилось три пары ошарашенных глаз, не считая видеокамер. Насладившись моментом триумфа, я начал озвучивать свой гениальный план.

– Завтра в четыре тридцать утра от верфей Стратоса отчаливает галеон, идущий до Террумы. Господа пираты, мы захватим этот корабль! Заберём сокровища и станем немерено богаты! Ура! Все на абордаж! Ну и всё такое…

Немая сцена, только звук хлопающих век. Очередной триумф. Но Чака, как всегда всё испортил.

– Шеф! Простите, Кэп! – он вытер нос тыльной стороной ладони, поморщился, увидев мокрую полосу, и продолжил, – В общем, капитан, я, конечно же, за! Вы же меня знаете, куда вы, туда и я! Но, сэр, мы не можем «на абордаж». У «Каракатицы» барахлят генераторы гравиполя. Да и горючка почти на нуле.

– Как на нуле? Ты же заправлялся на той неделе?! – возмутился я.

– Кэп, я уже объяснял: наша старая калоша жрёт много больше положенного. Нужно менять ионные кольца, магнитное поле подтекает – зазоры велики. Да и гравикомпенсатор шалит…

– Ну так почини! – окрысился я, – Ты же инженер-моторист, в чём проблема?

– Да я-то могу, сэр! Но только без стапеля тут никак. Вы только не беспокойтесь, я и на сервис записался. Недорогой. И без деталей совсем никак. Доставка будет на следующей неделе.

– На следующей? Почему так долго? – кисло спросил я.

– Сэр, вы уж меня извините, но этому дырявому корыту давно положено быть на свалке! Такие корабли, как «Каракатица» уже лет сто не выпускают! И что же вы думаете, легко его латать? Нет! Детали, между прочим, приходится искать по разборкам в других секторах… Без ремонта нельзя! Вот сдохнет гравикомпенсатор и что тогда?

В динамиках зашипело, заскрипело, «виртуальный» Хо пришёл на помощь Чаке.

– Да-да, нужно быть аккуратнее. Если накроется гравикомпенсатор, то нас размажет по переборкам тонким претонким слоем фарша! Кстати, ещё и бортовой комп глючит! Прошивка слетела, надо ковырять!

Я обречённо уставился на Саймана. Но он лишь усугубил положение.

– Да, сэр! – брякнул он по привычке.

А Бормотун, отчётливо, что неслыханная редкость, произнёс:

– Нельзя! Батареи! Менять батареи!

Я понял, что абордаж накрылся тазом с нанопокрытием и обиделся:

– Это что, бунт?! Да я вас! Да я вас в шлюз! Да я вас в космос…

Дрю похлопал меня по плечу.

– Капитан, спокойнее, друже… Какой бунт? О чём вы? Мы о вас беспокоимся. Ведь всё сыпется – сладу нет. Устал корабль, поймите… – он вздохнул и тихонько добавил, – Да и мы, если честно, устали в ваши игрушки играть… Пираты, пиу-пиу… Тьфу-ты! Здоровые мужики, а словно клоуны скачем…

Я был уничтожен, разбит и подавлен.

Игрушки? Клоуны? А я самодур?..

«Каракатица» была моей мечтой. Нет, не в том смысле, что старый корабль – давно списанный пограничный катер – это всё, на что хватило денег. Нет! С деньгами проблем особых не было: богатенький папаша, перед смертью, позаботился о моём благосостоянии. Но с детский пор я мечтал стать пиратом, участвовать в великих битвах, искать сокровища. Я спал и видел себя на месте планетарных морских пиратов. Как они на утлых судёнышках покоряют бушующий океан. Борта их кораблей пробиты, паруса оборваны, но мужественные люди идут наперекор судьбе, преодолевая трудности и боль… Бла-бла-бла! Но я хотел быть, как они!

На моих глазах навернулись слёзы, видимо, пыль попала…

– Кэп! – Дрю легонько потряс меня за плечо, – Может быть, не будем «на абордаж», а? Может, просто в бар? Как обычно? Напьёмся, морду кому-нибудь набьём…

Горький комок застрял в моём горле.

– Я за вами пригляжу, обещаю! – Дрю улыбнулся.

Я сглотнул и отвернулся. Настроение упало ниже некуда.

– Ну, если вы не хотите на абордаж – не будем… – сдался я и махнул рукой.

– Нет, сэр, не хотим… – боцман запустил пятерню в бороду и потёр гортань, – Вы, капитан, лучше вот что: бумагами займитесь. А то штрафов накопились уйма: за превышение скорости, за стоянку на правительственной орбите. Вот тут у меня ваша расписка по вчерашнему инциденту в баре. Ох, и побили вы стекла-то по пьяни… До жути!.. Администратор обещал пару дней в суд не подавать. Такс… Вот счета за хлопушки, которые мы использовали во время вашего театрального освобождения под залог… Кстати, тут это… Бормотун неудачно приложил дверью копа, который вас конвоировал, обделался тот, слегка. Надо бы подбодрить толстяка…

Я им про романтику, возвышенное, чувства… А они, подбодрить?! Мне захотелось исчезнуть из этой вселенной.

– Хорошо, я подпишу все эти бумажки! – обиделся я и отвернулся. – Но позже! А сейчас не трогайте меня! Пойду я, напьюсь, что ли!

Дрю кивнул: – «Ну, и ладненько! Хороший капитан!», – и взмахом руки приказал всем разойтись.

Экипаж побрёл по своим местам. Понимающие взгляды, поникшие головы, тихое «Да, сэр…» Саймана, виртуальное «О’кей» – Хо.

Я заперся в своей каюте. Остался там один на один с «горем».