Текст книги "Сфера влияния: Перехват"

«О господи! Да зачем мне эти примеры! Я тут поседею, пока он доберётся до сути! Или эта лекция – часть грядущего наказания?!» – Егор уже чуть не подпрыгивал на месте.

– Не так давно один молодой человек убил на дуэли представителя влиятельного и могущественного рода, – барон внимательно посмотрел на собеседника. Нарисованная у того на лице странная смесь скуки и нетерпения сменилась выражением глубочайшего внимания. – Естественно, этот молодой человек понёс наказание, полагающееся по закону. Но безутешной матери убитого, которая вот уж более десяти лет после смерти мужа держит бразды правления в этом влиятельном клане, законного наказания показалось мало. Смерть за смерть – вот что она посчитала достойным возмездием для преступника. Не подскакивайте. Я помню обстоятельства той дуэли. Так… На чём я остановился? Ага, на наказании преступника. Так вот она, эта женщина… Для начала организовала аварию на грузовом терминале, через который убийца её сына вместе со своим другом должны были попасть на планету. Потом – нападение на поезд метро, в котором перевозили её врага… К счастью для него, он в это время ехал в другом поезде другим маршрутом. Ну, потом были ещё всякие мелочи вроде ракетного обстрела вертолёта и так далее. Что это вы так побледнели, молодой человек? Да, всего одна влиятельная особа может натворить столько дел…

Услышанное укладывалось в голове несчастного молодого человека почти минуту.

– Но… Это же преступление… И раз вам… Имперской Безопасности то есть… известно об этом… Я смотрел на той неделе светскую хронику. На балу у графа… она была… Но если она преступница – то давно должна быть на каторге, а не гулять по балам!

Барон тяжело вздохнул.

– Бывают разные причины, по которым преступник остаётся на свободе. Например, против него недостаточно улик. Или ещё что-нибудь, о чём мы поговорим позже. Но я бы на твоём месте не особо переживал по поводу того, что баронесса фон Ливен находится совсем не в тех местах, где, как ты считаешь, она должна находиться, – Егор даже не заметил, что барон снова перешёл на «ты», а значит, беседа теперь носила менее официальный характер. – А радовался бы тому, что до сих пор жив, – продолжал фон Стиглиц. – И жив ты исключительно благодаря той самой СИБ, которую, вижу по глазам, ты сейчас считаешь чуть ли не десницей дьявола. Видишь ли, штрафная рота находится в ведении не армии и не флота. Это подразделение Службы Имперской Безопасности. То есть на время службы в штрафбате ты был переведен из ВКФ в СИБ. А Сергей Анатольевич – наш дорогой руководитель, почему-то ну очень не любит, когда его людей убивают. Поэтому были приняты все возможные меры для спасения твоей бестолковой головы. И, как видишь, ты до сих пор жив. Вопросы есть?

Егор помассировал виски кончиками пальцев. Похоже, злодейка-судьба не убила его сегодня днём только для того, чтобы вечером расплавить мозг путём перегрузки информацией.

Привычная картина мира рушилась на глазах. Оказывается, подданный Империи может попытаться убить другого подданного Империи (а может быть, даже не просто попытаться, а и довести дело до конца), и ему, этому подданному, ничего не будет, хотя властям (а в представлении молодого человека, СИБ являлась неотъемлемой частью власти) всё известно.

– Так почему всё же баронесса не была наказана? – Белецкий наконец выбрал самый интересующий вопрос из кучи вертевшихся в голове.

– Это секретная информация. Как, кстати, и та, что я тебе сообщил.

– Но вы же знаете, что я?.. – челюсти Егора свело.

– Физически не можешь разгласить секрет? – улыбнулся барон. – Да, знаю. Но это совсем не значит, что теперь в твою голову надо загружать все секреты Империи согласно алфавитного списка.

– Тогда второй вопрос, – Егор говорил медленно, подбирая слова. – Если единственной причиной, по которой СИБ меня опекала, было то, что я являлся её сотрудником, и если баронесса сейчас на свободе, а я больше не штрафник, следовательно – не сотрудник СИБ. У вашей организации нет больше причин меня защищать?

– Боишься? – прищурил глаз фон Стиглиц.

– Боюсь, – после небольшой паузы решил честно признаться Белецкий. Хотя самолюбие требовало выдать что-то типа небрежного «опасаюсь».

– Правильно делаешь, что боишься, – неожиданно одобрил признание молодого человека барон. – Не боятся только полные идиоты. Но давай-ка я напугаю тебя ещё больше.

– А что, есть куда? – нахмурился Егор.

– Ты не поверишь, есть! – радостно улыбнулся его собеседник.

«Нашёл, чему радоваться», – буркнул про себя Егор и приготовился к приёму следующей порции неприятных новостей. Хотя что может быть неприятнее той ситуации, в которой он уже находился, представить не получалось.

– Ну, тогда пугайте, – произнёс он вслух, разведя руками.

– Хорошо. Только сначала мне придётся сделать ещё одно «лирическое отступление». Как тебе известно, точнее, как ты считал до сегодняшнего дня, структура власти и общества в Империи, помноженная на современный уровень развития техники, делает очень трудным совершение безнаказанного преступления. Ведь к натыканным повсюду устройствам видеофиксации имеют доступ не только спецслужбы, а и простые граждане. Поэтому утаить преступление, особенно связанное с физическим насилием в общественном месте, абсолютно нереально. Его обязательно зафиксируют несколько камер, а сканеры запишут личные данные участников. А там уж вычислить преступника и доказать его вину – проще простого. К государственным секретам и тайнам чужой частной жизни простые граждане не допускаются, но существующая система позволяет не допустить уничтожения или искажения записанной информации лицом или группой лиц, преступивших закон. В общем, одна из основных причин, по которой преступлений, связанных с насилием против личности, у нас практически нет, это именно то, что за преступлением неотвратимо следует наказание. Смотрю, ты снова начал засыпать…

– Совсем нет! – запротестовал Егор.

– Вижу, как «совсем нет». Погоди немного, сейчас взбодришься. Итак, каждый шаг, каждый чих любого подданного постоянно фиксируется. Но! Все, и ты в том числе, знают, что в Империи есть секретные службы. Которые, по логике, должны проводить секретные операции. Как же обеспечить секретность в условиях, когда камеры и сканеры натыканы чуть ли не по нескольку штук на квадратный метр, а перемещения всех подданных постоянно отслеживаются? Вот для этого есть специальные устройства. Про «личину» и «полог тишины» ты знаешь. Но «сменив лицо» и убрав звук, моторику движений не скроешь, и компьютеры Департамента внутренних дел вычислят тебя по ней за несколько секунд. Чтобы этого не произошло, существуют специальные устройства, о которых широкой публике неизвестно. Они посылают на видеокамеры в заданном радиусе действия синтезированную картинку вместо реальной, а также искажают или блокируют биометрическую информацию с коммов. Таким образом спецгруппа или одиночный агент могут оставаться «невидимыми» для фиксирующей электроники, или же «видимыми», но записано в архивах будет совсем не то, чем они занимались на самом деле.

– То есть, кроме как камерой моего комма, события в парке не фиксировались ничем?

– Не совсем так. Ведь должно же руководство спецгруппы получить какой-то отчёт о проведенной операции? Камеры самих «спецов» фиксируют истинную картинку происходящего.

– Так это всё-таки была спецгруппа?! И я ей помешал?

– Вот к этому моменту мы как раз сейчас и подошли. Техника, позволяющая кому-либо совершать бесконтрольные действия – это очень опасная техника. Надеюсь, ты это понимаешь. Поэтому контроль за ней почти такой же строгий, как и за средствами массового поражения, например. Однако каким бы этот контроль ни был совершенным, всегда найдутся лазейки, чтобы его обойти. Что мы имеем в нашем случае? Упомянутые мной системы применяются не только в секретных операциях, но и для того, чтобы искажать информацию о текущем местоположении и передвижениях высокопоставленных лиц Империи и членов их семей. Сам понимаешь, если враг не знает, где ты, то ему будет труднее до тебя добраться. И, по иронии судьбы, утечку и нецелевое использование аппаратуры допустили те, кто должен следить, чтобы её не случилось у других. Сегодня в городском саду ты столкнулся не с нашей спецгруппой, и не с диверсантами противника. А с… – барон с отвращением мотнул головой, как будто проглотил что-то горькое, – подонками – другого слова и не подберешь, – которые использовали доставшуюся им по разным каналам технику в преступных и низких целях. Выслеживали в уединенных местах молоденьких девушек. Да. Есть основания предполагать, что это был далеко не первый такой случай. И делали с ними всё, что хотели. Да ещё и записывали на видео… – барон так сжал подлокотник кресла, что тот затрещал. – После чего стирали жертвам память с помощью спецфармацевтики. В общем, следов практически не оставалось. С заявлениями в полицию большинство не обращалось. А дела тех, что обращались, спускались на тормозах. Надо полагать, потому, что одним из негодяев был сын самого начальника Департамента внутренних дел. Это, кстати, тот самый, с шокером.

Егор вспомнил подробности неожиданной встречи в парке.

– И с него слетела «личина», – пробормотал он.

– Вот именно. Ты мог его опознать, и тогда всей честной компании каторги не миновать. И он обратился к отцу… Тот, как ты сам понимаешь, в случае раскрытия дела вынужден бы был уйти с тёплого места в отставку. Чего ему совсем не хотелось. И он не нашёл лучшего решения, чем преподнести дело так, как будто бы это ты напал на девушку, кстати, дочь уважаемого человека, а его сын с друзьями пытались её спасти. Для этого надо было всего-то «чуть-чуть подправить» доказательную базу, стереть воспоминания жертве и арестовать тебя. Арестовать и убить при попытке к бегству. Собственно, именно за этим и прибыли те двое смешных полицейских.

– Что-то мне они не показались особо смешными, – покачал головой Белецкий. – А что с девушкой?! – тут же вскинулся он, поняв, что опасность угрожала не только ему одному.

– До неё полиция тоже «не доехала», – улыбнулся барон. – Так что за Елену не волнуйся. Тем более у неё есть влиятельные покровители. Лучше о себе подумай.

– Ну да, теперь, я так понимаю, за мной охотится ещё и Департамент внутренних дел в полном составе.

В комнате снова воцарилась тишина. Егор переваривал очередную порцию неприятной информации, барон молча ждал.

– И что же мне теперь делать? – наконец прервал затянувшуюся паузу горе-спасатель девушек.

– Хороший вопрос! – воскликнул фон Стиглиц, иронично улыбаясь… – А свои соображения есть?

– Пойти повеситься? – предложил выход из ситуации Белецкий.

– Ну зачем же так радикально? – усмехнулся барон.

– У вас есть другие варианты? – с мрачным видом поинтересовался Егор.

– Ну, можно застрелиться, – задумчиво проговорил барон, словно прикидывая в уме наилучший выход из ситуации. – Или утопиться… Шучу! Шучу!.. – и снова перешёл на деловой тон: – Если серьёзно, я сейчас должен бы был напомнить тебе твой же вопрос. Тот самый – про то, будет ли тебя защищать СИБ, если ты уже не являешься её сотрудником? И предложить стать штатным сотрудником в обмен на обещание защиты.

– Это шантаж? – с каменным лицом поинтересовался Белецкий. – А если я не соглашусь?

– Ну, мы же только что рассматривали варианты: повеситься, застрелиться… Или всё же принять предложение. Как говорится, при всём богатстве выбора другой альтернативы нет.

– Честно? – поднял Егор взгляд на собеседника после очередной паузы. – После всего услышанного меня ваше предложение не вдохновляет. Да и непонятно, какая вам с меня польза? По первому образованию я пилот истребителя, по второму, полученному в штрафроте – живая станция ближней закрытой помехозащищённой связи и ретранслятор команд экспериментальной боевой системы. Ну, ещё контрабордажник. Недообученный, кстати, как я считаю. Какая из моих специальностей интересует Имперскую Безопасность? Контрабордажник я не лучший, космических истребителей на вооружении СИБ вроде нет, и зачем зачислять в штат ретранслятор? Непонятно. Это скорее инвентарь…

– Жаль, конечно, что такое предложение тебя не вдохновляет, – делано вздохнул фон Стиглиц. – Но хотел бы обратить твоё внимание на то, что я его тебе и не делал. Я сказал «должен бы сделать». Если бы с тобой был отличный случай. Но, во-первых, психологи на основании твоей карты сказали, что в данный момент сам ты такого предложения не примешь. Так зачем делать бессмысленное предложение? А во-вторых, давай пройдёмся по некоторым произошедшим с тобой странностям. Первое – в твоих руках работал полицейский шокер. Второе – искин такси принял код, присвоенный тебе здесь, – барон обвёл рукой вокруг, – в «подземельях СИБ». Ну и, наконец, третье – вспомни, что я сказал полицейскому, когда он хотел тебя арестовать.

– Вы хотите сказать, – медленно проговорил молодой человек, – что я уже…

– Лейтенант Службы Имперской Безопасности. Что соответствует армейскому капитану. И жалованье, кстати, тоже соответствует жалованью армейского капитана. Неплохая прибавка к зарплате лейтенанта ВКС, а? – подмигнул фон Стиглиц опешившему собеседнику.

– Без меня меня женили, – помотал головой тот, словно стряхивая наваждение. – Как такое возможно?

– Как говорят, ничего невозможного нет. Есть только маловероятное, – развёл руками барон. – И ты – живое доказательство этой древней мудрой мысли. Решение принималось на самом верху. Кроме того, мне поручено тебе передать, что и баронесса фон Ливен, и начальник Департамента внутренних дел теперь будут пушинки с тебя сдувать, ибо если с тобой что-нибудь случится…

– Какая трогательная забота о безвестном лейтенанте, – нервно дёрнул уголком губы Белецкий. – После услышанного сегодня кажется мне какой-то неестественной.

– Это хорошо, что ты подозреваешь – в такой заботе о тебе кроется какая-то корысть, – одобрительно кивнул барон. – Учишься думать потихоньку. Но я не знаю, почему наш шеф принял такое решение. Как и решение рассказать тебе правду о сегодняшних событиях и о баронессе фон Ливен. По логике вещей, во-первых, не стоило бы тебе этого знать, во-вторых, не следовало одновременно совать тебя носом в некоторые грязные дела, после которых светлый образ Империи в твоей голове может смениться на прямо противоположный. Что, кстати, тоже неправильно. Истина – она, как обычно, где-то посередине. Да. В общем, одновременно с этим принимать тебя на службу, да ещё не спросив твоего согласия, тоже неправильно. Я бы даже сказал – непрофессионально. Но наш шеф ещё никогда не ошибался. Именно по этой причине он и возглавляет СИБ столько лет. Так что прошу тебя: не закусывай пока удила. Быть офицером Имперской Безопасности – само по себе не хорошо и не плохо. Если ты почувствуешь, что тебя заставляют сделать что-то против твоей совести, ты всегда сможешь подать рапорт об отставке.

– Хм, и его примут? – иронично усмехнулся Егор.

– Да, конечно. Но, знаешь, хочу тебе честно сказать: во-первых, не бывает бывших офицеров СИБ. Контора тебя так или иначе не отпустит. Во-вторых, быть офицером СИБ всё же намного приятнее, чем её инвентарём. Это не угроза, это дружеский намёк. И ещё, чтобы тебе не втемяшилось в голову, что тебя купили: зарплата будет приходить на отдельный счёт. Снимать деньги со счёта или нет – решать тебе. Так что перед своей совестью ты будешь чист.

– Вы сказали «прибавка к зарплате лейтенанта ВКС». То есть предполагается, что из флота я не ухожу? Так я буду офицером СИБ под видом офицера флота, или офицером флота с полномочиями офицера СИБ?

– Скажу честно – не знаю, какие на тебя планы у шефа. Очень уж всё странно. Но к оперативной работе в контрразведке, извини, я бы тебя не подпустил на пушечный выстрел. Не годишься ты для этого. Так что, скорее всего, что-то другое. Я бы на твоём месте оставил всё как есть, из чистого любопытства: чтобы посмотреть, что будет дальше. В общем, давай на сегодня беседу завершим, ты пока подумай. Утро вечера мудренее.

Барон поднялся с кресла, давая понять, что визит окончен.

Егор тоже встал на ноги.

– Последний вопрос. На сегодня. Этих ублюдков из парка так и не накажут?

Барон обернулся и посмотрел Егору в глаза:

– Накажут. Но не так строго, как должны бы были. Это одно из условий договора. Отправят без объяснения причин в действующие военные части, от греха подальше. Смывать вину кровью… Не штрафрота, конечно, но всё же. А их места на скамье подсудимых займут другие люди. Суд будет. Елена успела нажаловаться самому генерал-адмиралу Синицыну, тот в гневе, полиция землю роет, так что ты уже не преступник, а, как и положено, герой. Кстати, твоя камера ничего не записала, как и у остальных. Запомнил?

– Запомнил, – вздохнул Егор. – Жаль, что ублюдков толком не накажут. Мне бы их имена, я бы их на дуэль… – Егор с надеждой взглянул на барона.

– И не мечтай, – отрезал тот. – Считай, что дуэль уже была и ты всех победил. Кстати, это очень близко к правде. И ещё: пожалуй, единственным твоим умным поступком в этой круговерти было решение не убивать. Иначе вряд ли даже нашему дорогому шефу удалось бы тебя отмазать от тюрьмы. Имей это в виду.

– Хорошо, – буркнул Егор. – А как же теперь объяснят попытку моего ареста?

– Какую попытку? – удивлённо поднял брови барон. – Ничего не было.

– Ну да, – недоверчиво протянул Белецкий. – Там было столько шума… И столько повреждений…

– Полиция сама обеспечила режим секретности. Как только мы вышли из подъезда, в квартале была объявлена учебная воздушная тревога. Периметр полиция оцепила ещё до этого, так что случайных прохожих на улицах не было. Стёкла зданий моментально были закрыты бронещитками, на видеокамеры внешнего обзора подавалась синтезированная картинка. Потенциальные зрители в это время сломя голову неслись к эвакуационным лифтам. Стрельба была воспринята как сопутствующие звуковые эффекты, для пущей убедительности тревоги. Повреждения стен и мостовой были устранены нашей прибывшей специальной ремонтной группой за пятнадцать минут. Кстати, это единственная доставшаяся СИБ работа по сокрытию произошедшего. Вернувшиеся из бомбоубежищ, стадиона и концертного зала зрители ничего не заметили.

– Однако, – только и смог сказать Егор.

– Ладно, пока! Спи давай! А то заговорились мы сегодня.

С этими словами барон покинул жилище новоиспечённого офицера Имперской Безопасности.

Как раз вовремя. Прозвучал сигнал отбоя.

Или не вовремя… После отбоя вся связь, как обычно, сразу обрубилась, и с Пантелеем Егор поговорить так и не успел. В принципе, это было не смертельно – сообщение о том, что с ним всё в порядке, Белецкий отправил другу сразу по прибытии на базу. Но хотелось же пообщаться и вживую. Когда теперь выдастся случай для беседы…

Молодой человек растянулся на кровати, уставившись в потолок невидящим взглядом. Сон не шёл. В голове вертелись обрывки воспоминаний этого дня, размышления по результатам разговора с бароном и предположения, как теперь сложится дальнейшая жизнь…

Предположения были нерадостные. Хотя в свете новых знаний об Империи переживания о личном будущем уходили куда-то на второй план. Было обидно, что страна, которую до того считал идеальной или близкой к тому, оказалась… Ох-ох-ох…

Однако усталость и молодой здоровый организм всё же взяли своё. Часа через полтора Егор уже крепко спал.

Как водится, утро действительно оказалось мудренее вечера. Не то чтобы по сигналу «Подъём» все проблемы разрешились сами собой, но настроение чуть поднялось. Вчерашние тревоги никуда не делись, однако приоритеты поменялись: на первый план вышло опасение, что к пилотской карьере уже не вернуться.

Особенно обидным было осознание того факта, что сейчас собственная судьба от него не зависела никак. Как кто-то где-то решит, так и будет.

«Кто-то где-то», похоже, решил опровергнуть мысли Егора о том, что истребителей на вооружении СИБ нет. А заодно и вселить надежду. Ибо сразу после завтрака зелёная линия привела нового сотрудника СИБ к большому помещению, в котором оказались…

Не истребители, конечно. А всего лишь тренажёры-имитаторы. Однако радости Белецкого не было предела. Ибо зачем сажать человека на тренажёр, если не затем, чтобы пересадить его потом в настоящий истребитель?

В принципе, использование тренажёра для определения степени профпригодности пилота после перерыва в лётной работе и восстановления навыков пилотирования – нормальная практика для ВКС. Но вот для Имперской Безопасности… От этих всего можно ожидать.

«„Этих”… А сам ты теперь кто?» – подумал Егор, забираясь в тренажёр. Тренажёр оказался имитатором того самого допотопного «Сапсана», на котором молодой пилот спускался с небес на землю, казалось, уже сто лет назад.

«Сапсан» так «Сапсан». Поехали… То есть полетели. Как выяснилось, программа «полёта» предусматривала в основном пилотирование в безвоздушном пространстве. «Войти в атмосферу» пришлось всего один раз, когда пара настырных «целей», всё сыпавшихся и сыпавшихся «из глубин космоса», словно из ящика Пандоры, всё же почти прорвалась к «поверхности». Под конец учебного боя Егора всё-таки «сбили», но всё равно счёт был явно в его пользу.

Вывалившись из кабины тренажёра, Егор повертел головой в поисках инструктора. В училище присутствие наставника в тренажёрном зале было обязательным, хотя функции его сводились в основном к разбору полётов. Всё остальное делала автоматика, да и полёт она могла разобрать по косточкам не хуже любого инструктора. Просто традиционно считалось, что общение с человеком в эмоциональном плане благоприятнее для курсанта.

Здесь же никаких людей вокруг что-то не наблюдалось. Местный искин тоже не торопился анализировать ход тренировки.

«Хоть бы файл с анализом сбросили, что ли», – Белецкий пребывал в некоторой растерянности. Любой тренировочный полёт должен быть разобран по косточкам. Иначе зачем он нужен? Эта аксиома была намертво вдолблена в голову любого пилота. А тут… Не устроили же ему тренировку просто так, для поднятия настроения? Эх, где прошлая жизнь – простая и ясная?! Здесь – друзья, там – враги… А теперь уже совсем непонятно, кто где, и какие враги хуже – внешние или внутренние. От первых хоть не ожидаешь удара в спину…

Появилась зелёная линия, ведущая к одной из дверей в стене тренажёрного зала. Но не к той, через которую Егор сюда вошёл. За дверью оказалось что-то вроде комнаты отдыха. Душевая, топчан, столик… Егор прикинул время: до обеда ещё два часа. Но на комм пришёл приказ: «Полчаса на отдых».

Отдыхать так отдыхать! Не было ещё такого военного, который не был бы готов с радостью исполнить такой приказ в любой момент. Время позволяло, так что Егор решил принять душ и поваляться немного на кушетке. Однако по выходе из кабинки оказалось, что на столике уже стоит поднос, от которого распространяются возбуждающие аппетит ароматы.

– Вечно у нас бардак. Уже и обед не по расписанию подают, – вполголоса делано возмутился Егор и поспешил к столику. Не успел он взяться за ложку, как входная дверь отъехала в сторону и на пороге появился…

– Пантелей, котяра! – обрадовался Егор. – Какими судьбами?!

– Да вот, мимо проходил, – рысь выгнул спину, потянулся и неторопливо проследовал к столу. – Чем угощаешь?

– Выбирай! Обед не тронут.

– И что у нас сегодня в меню? – Пантелей, поднявшись на задние лапы, оглядел стол. – И как вы, люди, такую гадость едите? – презрительно фыркнул он, опускаясь обратно на пол. «Ну что у нас по вчерашнему?» – добавил он уже мысленно.

– Да вот как-то едим… А чем же тебя тогда кормить?

«Вроде всё устаканилось. Но в историю мы влипли (точнее, я влип) грязную. Подробности, извини, рассказать не могу».

Открылась ниша над столом. В ней оказалась упаковка спецпайка для рысей.

– А вот и кошачий корм, – улыбнулся Егор. «Ты вчера нормально добрался?»

– А за «кошачий корм» можно и в лоб получить…

«Так ничего и не расскажешь?»

– На пол или на стол? – Егор взялся за пакет.

«Извини… Мог бы, конечно, но… Ради тебя же. Меньше знаешь – лучше спишь», – Егор, кстати, действительно мог мысленно общаться с Пантелеем на любые темы. Без ограничений. Как случайно выяснилось ещё на «Змеееже», на мыслесвязи блокировки не было. То ли забыли поставить, то ли не смогли… И сейчас Егор действительно не захотел делиться подробностями вчерашнего происшествия исключительно из нежелания макать друга в грязь, в которой уже достаточно вымазался сам, а также опасения, что мыслесвязь всё же могла прослушиваться. Бережёного бог бережёт.

– На стол. В кои веки вместе обедаем. Посидим, как люди. – Пантелей взобрался на стул, а передние лапы взгромоздил на столешницу. В принципе, как представителю семейства кошачьих, ему было бы удобней есть на полу, но иногда «посидеть как люди» было одной из его заморочек. «С кем поведёшься…» – как он сам отшучивался на вопросы о возникновении подобной привычки. «Ладно… Нельзя так нельзя, – неожиданно легко сдался пушистик. – Так какие у нас планы на ближайшее будущее?» Рысь хлопнул лапой по красному кругу, нарисованному в центре пакета, запуская нагрев содержимого и трансформацию пакета в миску.

– Ты чего заблокирован был? Я тебя вызывал, вызывал… – Белецкий снова взялся за ложку. «Планы, похоже, не „у нас”, а „на нас”».

– А!.. Опять эти эксперименты. Облепили датчиками, обрубили всю связь, естественно, – скривился рысь. – Так… Кушать подано! Кстати – когда я ем, я глух и нем! Но ты можешь тоже поделиться с другом, чем занимался с утра. – Пантелей с энтузиазмом принялся за уничтожение обеда.

– Я на истребителе летал, – похвастался Егор. – То есть на тренажёре.

Дальше разговор продолжался уже только по мыслесвязи, ибо рты у друзей были заняты.

«Ну и как там, на тренажёре? Всех победил?» – поинтересовался рысь, уплетая свой корм.

«Ну, почти всех».

«Понятно, сбили-таки, значит. И какие у тебя мысли, почему мы тут вместе обедаем?»

«А какие могут быть мысли? Скорее всего, после обеда будем что-то делать вместе. Вот только всё, что мы умеем, это рукопашная схватка и активация стационарных боевых установок в тоннелях „Змееежа”. Причём наземный этап обучения этому делу давно пройден. Может, нас в инструкторы готовят? Других учить?»

«Поживём – увидим», – философски изрёк рысь.

«Угу, через пятнадцать минут», – согласился Егор.

Пятнадцать минут – это, безусловно, довольно много времени, чтобы закончить обед, но маловато, чтобы после обеда успеть отдохнуть, даже повалявшись на кушетке. Поэтому, когда время отдыха вышло и поступила команда следовать вдоль очередной зелёной линии, лицо Егора особого удовольствия как-то не выражало. Рысь, возможно, тоже был недоволен, но по его пушистой морде этого было не понять, а от выражения эмоций вслух он воздержался…

Линия привела напарников к очередной двери на другом конце тренажёрного зала (кстати, абсолютно безлюдного, несмотря на то что, судя по количеству тренажёров, тут могла обучаться одновременно дюжина человек).

За дверью оказался лифт, подозрительно похожий на лифты Третьей орбитальной крепости. Егор бы даже сказал – похожий до последнего винтика. Человек опустился в одно из пустующих кресел, рысь – в установленный, очевидно, ради этого случая специальный «кошачий» ложемент, и кабина двинулась.

Кабина пошла вниз, потом вперёд, потом вправо, потом ещё раз вниз, потом… В общем, понять, находилась конечная точка маршрута выше или ниже начальной, а также на каком удалении и в каком направлении, было нереально. У Егора даже возникла мысль, что эти сложные перемещения вызваны не столько архитектурой подземного лабиринта, сколько желанием запутать пассажиров, дабы они потом не смогли указать эту самую «конечную точку».

Наконец кабина остановилась. Выйдя из нее, напарники обнаружили, что находятся в месте, сильно напоминающем станцию метро. По крайней мере, здесь имелся скупо освещённый перрон, по обе стороны которого уходили в бесконечность тёмные тоннели. В левом тоннеле поблёскивали рельсы узкоколейки. Справа всё до границы видимости было забито универсальными транспортными платформами. Не приспособленными, между прочим, к пассажирским перевозкам – так что если перрон и являлся пересадочной станцией, на чём двигаться дальше, было непонятно. Левый тоннель вроде был пуст. По крайней мере, редкие лампочки освещали только идеально прямые рельсы. Если тоннель где-то и искривлялся, то с платформы этого видно не было.

А ещё на платформе стояло одинокое кресло, сильно напоминавшее пилотский ложемент истребителя.

Пока Егор разглядывал рельсы, справа послышалось лёгкое гудение. Наученный опытом тренировок в штрафроте, Белецкий резко нырнул влево, перекатился, на лету выхватывая шпагу, и замер в боевой позиции, прикрывшись от вероятного противника креслом. И только после этого начал разбираться, что это гудит.

Как выяснилось, гудели двигатели ближней платформы. Она начала медленно приближаться к месту, где на перроне настороженно застыли человек и рысь. Приблизилась… и, не останавливаясь, проехала мимо.

Затормозила платформа у входа в левый тоннель. Одновременно включилась голосовая связь.

– Ну что ж, реакция у вас хорошая, – послышался голос невидимого наблюдателя. Несмотря на полученную положительную оценку, Егору почудилась в этих словах плохо скрытая насмешка. – Однако физическая реакция сегодня вам не понадобится. Проводимый эксперимент относится к другой области. Присядьте, испытуемые.

Пантелей, фыркнув, улёгся прямо на пол там, где стоял, а Егор осторожно опустился в кресло.

«Опять эксперименты! – мысленно пожаловался он Пантелею. – А как хорошо начинался день!»

«У меня он с вот такого и начинался, – утешил приятеля рысь. – Так что тебе сегодня по-любому больше повезло, чем мне».

«Ну, раз так, тогда ладно. Утешил», – усмехнулся Егор.

– Заниматься будем привычным вам делом, – продолжил голос. – Обнаружение и сопровождение объекта без использования электроники и активация исполнительных механизмов. Аналогичным способом. Отличие будет состоять в первую очередь в расстоянии, на котором этот объект будет от вас находиться. Вот его мы для начала и определим. Начали!

Освещение вырубилось, и напарники оказались в полной темноте. Одновременно к комму Егора на низком уровне подключилось какое-то внешнее устройство. Причём без всякого запроса. «А комм, зараза, принял его как родное», – обиженно подумал Белецкий. С некоторых пор он стал настороженно относиться к несанкционированным вторжениям в свою электронную часть.

Темнота была полной недолго. Тоннель снова стал видимым. Правда, не так чётко и в чёрно-зелёном варианте. Картинку происходящего на перроне, а местами и за стенками, транслировал напарнику Пантелей.