Текст книги "Россия теряет Арктику?"

Аляскинская сага

До 1867 г. Берингово море было «внутренним» российским морем, так как со всех сторон было окружено побережьем России: с запада – Чукоткой, Камчаткой, с востока и юга – Аляской и Алеутскими островами, которые в то время принадлежали России (рис. 4).

В 1867 г. при Александре II территория Аляски, Алеутских островов и другие территории наших Северо-Американских колоний были уступлены Россией на все времена США за смехотворную сумму в 7,2 млн долл. США. По существу, Александр II ее продал. Эта договоренность оформлена соответствующей Конвенцией от 18 (30) марта 1867 г., которую в мае 1867 г. ратифицировали Россия и США. Причины по существу продажи этих территорий, сейчас ясны. Ослабление России в ходе Крымской войны, отсутствием средств для защиты далеких российских территорий в Северной Америке и целый ряд других обстоятельств.

В Конвенции говорится только об уступке Россией Северо-Американских колоний, и в этой связи там, где это необходимо, указаны точные координаты линии, к востоку от которой уступлены территории.

Так, в Беринговом проливе точно указано, что в точке 65° 30´ с. ш. в ее пересечении с меридианом далее линия проходит по этому меридиану и «направляется по прямой линии безгранично к северу, доколе она совсем не теряется в Ледовитом океане». Это соответствует чуть более 168° зап. дол., что было в 1926 г. определено как граница Полярных владений СССР в восточной части Арктики.

В Беринговом же море не было указано точных координат, кроме тех участков в проливе между материком и островами или островами, которые уступались. И даже в этом случае – между мысом Чукотский и островом Святого Лаврентия, островами Куппер (Медный) и Атту линия определена как «проходящая на равном расстоянии между ними». В открытой же части Берингова моря, в отличие от Ледовитого океана, было задано только общее генеральное направление в «юго-западном направлении» без указания координат.

Необходимо подчеркнуть, что по Конвенции 1867 г. Россия уступила США территории и только территории, и ни о каких морских пространствах в то время речи не шло. К тому же международное право в то время не располагало такими понятиями, как 200-мильные исключительные экономические зоны.

Безусловно, Конвенция 1867 г. – это одна из грубейших стратегических ошибок российских политиков. Казалось, что современные отечественные политики сделают из этого выводы и не допустят новых ошибок. Однако «получилось как всегда»… Более того, цепь ошибок все возрастала.

Так, в 1976–1977 гг. повсеместно начали вводиться прибрежными государствами 200-мильные рыболовные, а затем и исключительные экономические зоны. Коснулось это и дальневосточных северных морей – Берингова и Чукотского, где Советский Союз и США ввели 200-мильные зоны 1 марта 1977 г.

Возникла необходимость произвести делимитацию – разграничение 200-мильных зон между Советским Союзом и США в тех районах этих морей, где зоны «накладывались», т. е. расстояние от побережий в целом составляло менее 400 миль. Такие районы оказались весьма протяженными – около 1500 морских миль. То есть этот район один из самых протяженных в мире рыболовных границ двух государств.

США предложили в качестве основы при решении вопросов разграничения 200-мильных рыболовных зон (в 1977 г. только такие зоны были объявлены) на тех участках, где они перекрываются, взять за основу линию Конвенции 1867 г. (несуществующую в Беринговом море и существующую в Чукотском море и Северном Ледовитом океане) и направили Советскому Союзу соответствующее предложения. После длительного рассмотрения и под нажимом рыбаков учесть их интересы руководство страны приняло политическое решение: согласиться с ним в принципе и передало в феврале 1977 г. ответ США.

При этом 24 февраля 1977 г. было сделано по настоянию рыбаков следующее важное устное заявление:

«В связи с вступлением в силу с 1 марта с. г. американского закона о сохранении запасов и управлении рыболовством, а также введением в действие Указа Президиума Верховного Совета СССР «О временных мерах по сохранению живых ресурсов и регулированию рыболовства в морских районах, прилегающих к побережью СССР», при разграничении с США морских районов по линии русско-американской Конвенции 1867 г. в американскую рыболовную зону войдет участок, расположенный в средней части акватории Берингова моря, ограниченный координатами: 58° 51´ с. ш., 178° 50´ з.д., 61° 45´ с.ш., 176° 30´ з.д. и 60° 00´ с.ш. 179° 40´ з.д.

В этом участке рыбопромысловый флот СССР вылавливает около 150 тыс. т рыбы, в том числе: минтая – 100, сельди – 20–30, трески – 5, палтуса – 4–5 и камбалы – 3 тыс. т.

Учитывая вышеизложенное, советская сторона ожидает, что американской стороной при выделении общей квоты вылова рыбы для советских рыболовных судов будет учитываться объем вылова, теряемый нашими судами в этом районе».

Таким образом, советское политическое руководство в 1977 г. совершенно по неясным причинам, не вступив в переговоры, начало отдавать США морские акватории в Беринговом море, где традиционно вел промысел наш дальневосточный рыболовный флот.

Возникает вопрос: что побудило опытное советское руководство и дипломатическое ведомство того времени (напомню, это было время Брежнева – Косыгина – Громыко) пойти на столь явно проигрышный для Советского Союза вариант, по крайней мере, в Беринговом море? И были ли альтернативы?

Касаясь первого вопроса, можно с большей долей вероятности предположить, что такое решение было принято руководством страны для того, чтобы закрепить морскую границу Полярных владений в Чукотском море и в Северном Ледовитом океане. Считалось, что последнее окажется дополнительным аргументом при аналогичных переговорах с Норвегией по делимитации в Баренцевом море и западном секторе Северного Ледовитого океана, которые ведутся уже не одно десятилетие. Сейчас, по прошествии еще одного десятилетия, можно сказать, что этот шаг не оправдался, так как канва советско-, а затем российско-норвежских переговоров пошла по особому руслу с учетом того экономического, политического положения и профессионализма кадров МИДа, других ведомств, которое сложилось в настоящее время.

Что же касается альтернативных вариантов советско-американских предложений по делимитации, то они, естественно, были. Один из них – разграничение по срединной линии и только в Беринговом море. Эта норма вытекает из международного права и часто применяется на практике в подобных случаях. Если же говорить о защите наших экономических интересов, и особенно рыболовных, то правильнее было бы предложить США другой вариант, а именно: сохранить в Чукотском море и в восточном секторе Северного Ледовитого океана так называемую линию Конвенции 1867 г., тем более что она была установлена в точных координатах самой Конвенцией 1867 г. Что же касается Берингова моря, то здесь следовало бы пойти на договоренности по установлению срединной линии для разграничения 200-мильных зон. Именно такую позицию и занимали в то время рыбаки-дальневосточники и руководство бывшего Минрыбхоза СССР. Как участник переговорного процесса с американцами в первой его половине замечу: такую линию мы и вели пытаясь склонить к этому варианту и американцев.

Однако в последующем под давлением специалистов-правовиков МИД СССР и требований партийной и государственной дисциплины за основу были приняты американские предложения о разграничении. В этих условиях рыбакам не оставалось другого выхода, кроме как попытаться все же отстаивать свои экономические интересы в условиях этого невыгодного для страны политического шага.

Начало уступок

Таким образом, не сев даже за стол переговоров, руководители нашего государства передали американцам в 1977 г. важный для отечественного рыболовства район, но была заявлена все же компенсация в объеме 150 тыс. т рыбы ежегодно. Вплоть до 1981 г. США выделяли нашим рыбакам квоту на вылов рыбы в своей зоне в Беринговом море, что воспринималось нашей дипломатией и рыболовным ведомством как компенсация за потери переданной им акватории. В последующем выделение квот прекратилось с введением США санкций в отношении СССР, связанных с Афганистаном. Кроме того, в ходе переговоров выяснилось, что при определении линии разграничения у сторон различное представление о ее прохождении. Советская сторона считала, что она должна проходить по локсодромии[1]1
  Локсодромия (локсодрома) (от греч. loxуs – косой и dromуs – бег, путь), линия на сфере (или какой-либо другой поверхности вращения), пересекающая все меридианы под постоянным углом. На картах в проекции Мер-катора локсодромия изображается прямыми линиями. Используется навигацией и аэронавигацией.


[Закрыть], а американская сторона – по ортодромии[2]2
  Ортодромия, ортодрома (от греч. orthоs – прямой и drуmos – бег, путь), кратчайшая линия между двумя точками сферы (или какой-либо другой поверхности вращения).


[Закрыть] (рис. 4). В результате разного подхода создался спорный участок площадью около 15 тыс. кв. миль, который являлся с рыболовной точки зрения важным именно для нашего рыболовства. Американские рыбаки здесь не вели промысел.

По настоянию Минрыбхоза СССР, с американцами вновь была достигнута устная, так называемая «джентльменская договоренность» на совместное осуществление в этих районах рыболовных операций, что устраивало наших дальневосточных рыбаков. Эта договоренность была достигнута в ходе неоднократных переговоров между мною как представителем советской стороны – заместителя министра рыбного хозяйства СССР и главой американской делегации, послом Джоном Негропонте, а также с заместителем заместителя госсекретаря, послом Эдом Вулфом. Такая договоренность действовала без всяких осложнений почти четыре года, и она вполне устраивала обе стороны.

Однако и эта договоренность с 1 июня 1990 г. была разрушена ввиду неожиданного подписания и немедленного временного введения в действие Соглашения 1990 г. Оно стало результатом договоренностей Шеварднадзе – Бейкера в июне 1990 г. накануне визита Горбачева в Вашингтон.

Более того, по окончательному тексту самого Соглашения 1990 г. США уступался еще один участок – уже нашей 200-мильной зоны. В результате этого экономическая зона США оказалась в отдельных местах этого участка на 50 миль выше лимита, установленного международным правом. Наша же зона в этом районе была соответственно сокращена. Опять в потере остались дальневосточные рыбаки. Некоторые советские дипломаты, участвовавшие тогда в переговорах по этим вопросам, утверждают, что мы получили за это соответствующие компенсации в других районах, в том числе и в Чукотском море. Возможно, что по дипломатическим канонам это и так, но в тех районах рыбы нет. К тому же в Чукотском море нам отдали то, что по Конвенции 1867 г. нам и так принадлежало.

По Соглашению 1990 г. американская сторона получила также значительные преимущества по площадям континентального шельфа в открытой анклавной центральной части Берингова моря, находящейся за пределами 200-мильных зон России и США. Ее участок составляет здесь более 46 тыс. кв. км, а участок, отошедший к России, всего около 5 тыс. кв. км Дипломаты вновь говорят, что это глубоководная часть, здесь маловероятны какие-либо ресурсы и т. д. Если это так, тем более следовало бы разделить этот район по справедливости: 50 на 50 для России и США. Видимо, все же здесь есть прицел на будущее. Напомню, и Аляску в свое время считали «холодильником со льдом». Сейчас же суммой в 7,2 млн долл. оценивается суточный улов только одних лососевых в прибрежных реках Аляски. Так что и по континентальному шельфу в открытой части Берингова моря положение России не выглядит равноценным и справедливым по отношению к соответствующим участкам, отошедшим к США.

В самом тексте Соглашения 1990 г. многое неясно, включая и такое понятие, как «морские пространства». Что это такое? Нет такого понятия в международном праве. Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. (ратифицирована парламентом России. Эту конвенцию США до сегодняшнего дня не ратифицировали.) устанавливает только такие понятия, как «внутренние воды», «территориальное море», «исключительные экономические зоны» и «континентальный шельф». Нет в Конвенции никаких «морских пространств». Мне могут возразить, что это общее понятие включающее в себя эконом-зону и континентальный шельф. Возможно, что это так. Но в Конвенции ООН по морскому праву 1988 г. почему-то не используется это общее понятие.

Обращает на себя внимание также и то, что само название Соглашения 1990 г. на русском и английском языках имеет весьма и весьма существенное различие. Они не аутентичны. Так, в русском тексте говорится «о разграничении морских пространств», а в английском – о «морской границе». Что это, неточность перевода или умысел, или опять неизвестные договоренности только глав делегаций, участвующих в переговорах? Вопросы, вопросы! Слушания в комитетах Госдумы не дали на них полного ответа.

Что же касается рыболовства, то итог в цифрах выглядит так: за период с 1990 по 2011 г. российские рыбаки потеряли промысловый участок площадью более 20 тыс. кв. км, где ежегодно можно добывать не менее 150 тыс. т рыбы. Итого: за 23-летний период потери составили около 3,4 млн т стоимостью свыше 2 млрд. долл. США.

Кроме того, российские рыбаки потеряли еще и промысловый участок своей 200-мильной зоны площадью более 7 тыс. кв. км, а также часть глубоководных участков промысла континентального шельфа в открытой части Берингова моря, где не исключено обнаружение в будущем запасов сидячих живых видов биоресурсов (крабов, моллюсков и т. д.).

Итак, Горбачев – Шеварднадзе, благословив и подписав данное Соглашение 1990 г. спешно введя его во временное действие, вероятно, решили занести в «общечеловеческие ценности» наш участок моря, богатый рыбой, и подарить его американцам.

В том, что Шеварднадзе превысил имеющиеся у него полномочия о подписании договоренности о немедленном применении Соглашения, свидетельствует первый заместитель международного отдела ЦК КПСС Карен Брутенец. Он констатирует в своих мемуарах: «Шеварднадзе самовольно заключил с США в 1990 г. Соглашение о разграничении морских пространств в Беринговом и Чукотском морях, и что серьезно ущемляет интересы нашей страны и даже противоречит Конвенции ООН по морскому праву».

Сам Э.Шеварднадзе в своих воспоминаниях вообще не касается такого вопроса, как принятие решения и подписание им Соглашения 1990 года. Вмести с тем, особо отмечая свои отношения с Госсекретарем США Джемисом Бейкером он пишет, что их «…дружба позитивно влияющая на развитие отношений между нашими странами». В год же принятия принципиального решения по разграничению морских пространств между Советским Союзом и США в Беренговом, Чукотском морях и Северном Ледовитом океане Шеварднадзе и Бейкер вели переговоры в имении последнего в Ваймонте. Видимо в ознаменовании достижения договоренности они пошли на рыбалку. Об этом Шеварднадзе с упоение вспоминает: «Он (имеется ввиду Бейкер) поймал одну рыбу, а я ни одной, но политический улов был конечно же, важнее». Не этот ли улов-разграничение в пользу американцев имел в виду Шеварднадзе? Вот уж поистине – политики ловят рыбу в мутной воде!

Имеются основания подозревать, что оформление директив на временное применение Соглашения 1990 г. было оформлено мидовскими работниками задним числом и без соблюдения соответствующих внутригосударственных процедур. Так, экс-председатель Правительства СССР Н.И. Рыжков неоднократно заявлял, что он не подписывал никаких документов по данному вопросу. А ведь, в то время этот вопрос находился в компетенции Председателя Правительства Советского Союза.

Вместе с тем, справедливости ради и ни в коем случае не снимая ответственности с Шеварднадзе, необходимо иметь в виду, что за спиной Шеварднадзе стоял Горбачев. Последний постоянно, начиная с начала 1990 г., требовал ускорить переговорный процесс с тем, чтобы к летнему июньскому саммиту с Джорджем Бушем «рапортовать об очередном прорыве в двухсторонних отношениях». Такой подход Горбачева был вызван, по моему мнению, личным желанием заручиться поддержкой президента США о приглашении его, Горбачева, на встречу большой «семерки», 1991 г. и где Горбачев добивался наряду с вхождением в «клуб сильных мира сего», еще и получить кредиты на поддержание перестройки в 15–20, даже 50 млрд долл. США. Приглашение на встречу «семерки» он получил, а вот кредиты нет. Так что, отплатили Горбачеву и Шеварднадзе за беринговоморскую линию предательства американцы сущей мелочью – дали посидеть в «приемной сильных мира сего». В этой связи любопытно высказывание по этому поводу самого Буша-старшего в своем ближнем кругу: «Этот парень (Горбачев. – Авт.) кажется, думает, что мы обязаны оказывать ему экономическую помощь, потому что поддерживаем его политически. Мы должны дать ему урок по основам экономики. Бизнес есть бизнес. Займы должны представляться по солидным финансовым и коммерческим причинам» (цит. по К. Брутенецу).

Что же касается причастности самого Горбачева к беринговоморской проблеме, то об этом прямо говорит один из опытных дипломатов, бывший посол Советского Союза в США, а в последующем член Политбюро, секретарь ЦК КПСС А Добрынин. Он пишет в своих воспоминаниях: «Горбачев также полностью уступил Соединенным Штатам обширную морскую акваторию в районе Берингова пролива (видимо, имеется ввиду море. – Авт.), богатую рыбой и бывшую предметом спора еще с конца XIX в». Так что оба «перестройщика» – Горбачев и Шеварднадзе несут ответственность за несправедливое Соглашение 1990 г. Имеются определенные подтверждения и о том, что подписание обменного письма Шеварднадзе о временном вступлении в силу Соглашения 1990 г. было сделано самовольно, без директив. Последние, вероятно, оформлялись задним числом. Об этом свидетельствует и само оформление обменного письма. Оно было составлено и подписано только, подчеркиваю, только на английском языке. Нормы же наши – государственные, да и дипломатические – требуют еще иметь подписанный аутентичный (одинаковый в переводе) текст и на русском языке. Его-то и не оказалось. Нет его и по сей день.

Что делать?

Этот традиционный русский вопрос встает и в отношении Соглашения 1990 г. Ярых сторонников немедленной ратификации Соглашения 1990 г. пока в российском парламенте нет. Слишком очевидны в нем ущербные для России изъяны и, прежде всего, в области национальных, рыболовных, экономических – как настоящих, так и будущих – интересов. Даже большинство «единоросов» в Госдуме вряд ли возьмут на себя такую ответственность по ратификации Соглашения 1990 г. Хотя все может быть. Ведь ратифицировали они Договор 2010 г. по разграничению между Россией и Норвегией в Баренцевом море, которое не менее, чем Соглашение 1990 г по Берингову морю не выгодно для России.

Рыболовные потери (150 тыс. т ежегодно) могут быть восполнены российской стороне только в том случае, если будет проявлено понимание с американской стороны, или как говорили в старые времена, в случае наличия доброй воли. Самый простой выход – это достичь договоренности с США о разрешении вести промысел российским судам в объеме до 150 тыс. т ежегодно в том районе, который отошел к США в феврале 1977 г. (естественно, с соблюдением американских мер по сохранению рыбных запасов). Либо договориться о передаче этого района для промысла судам совместных российско-американских компаний по рыболовству. Могут быть и другие варианты, включая компенсационные. Наиболее же перспективно – это совместное управление рыбными запасами по всей акватории Берингова моря.

Безусловно, необходимо полностью восстановить 200-мильную российскую экономическую зону в той части ее акватории, где она была по Соглашению уменьшена.

Что же касается континентального шельфа в открытой центральной части Берингова моря, то по этому вопросу желательно проведение специальных новых совместных российско-американских консультаций. Не исключено, что можно было бы предложить договориться о совместной разведке, разработке и эксплуатации живых ресурсов этого района. Прежде всего «сидячих видов» и трансграничных заносов.

Ряд специалистов-международников предсказывают, что американцы в условиях экономической и политической слабости России не пойдут ни на какие дополнительные договоренности по Соглашению 1990 г., ссылаясь на то, что Россия является наследником союзных договоров. Но вместе с тем США, как и Россия, не меньше заинтересованы в том, чтобы договоренности по разграничению территориального моря, экономической зоны и континентального шельфа в акватории Берингова, Чукотского морей и Северного Ледовитого океана протяженностью около 1500 миль были бы справедливыми, соответствовали бы международному праву и отвечали национальным интересам сторон. Соглашение, по которому одна из сторон считает себя несправедливо обойденной, неминуемо, как мина замедленного действия, когда-нибудь создаст конфликтную ситуацию.

С практической точки зрения в первую очередь требуют урегулирования рыболовные проблемы в Беринговом море. Исходить при этом необходимо из следующего:

• Берингово море омывает только побережья России и США;

• Морские живые ресурсы Берингова моря представляют собой единый экологический комплекс;

• Управление морскими живыми ресурсами Берингова моря и их сохранение, рациональное использование и контроль за рыболовством должны осуществляться Россией и США на основе скоординированных мер.

В этой связи было бы целесообразным в дополнение к Соглашению 1990 г. разработать и подписать специальное межправительственное российско-американское «Соглашение о рыболовстве в Беринговом море», в котором были бы заложены не только изложенные выше принципиальные положения, но и предусмотрены механизмы его реализации. В качестве последнего можно было бы создать Смешанную Российско-Американскую Комиссию по управлению, сохранению морских живых ресурсов Берингова моря и контролю за рыболовством.

Только скоординированные усилия России и США способны вывести из тупика Соглашение 1990 г. и сохранить морские живые ресурсы Берингова моря для настоящих и будущих поколений.

С учетом развивающихся новых тенденций в отношениях России и США не исключено, что Администрация США попытается склонить Президента В. Путина к принятию мер по скорейшей ратификации Соглашения 1990 г. российской стороной. К тому же Парламент России, при большинстве в нем пропрезидентской фракции «Единая Россия» вроде бы склонен следовать во всем пожеланиям Президента. И все же, несмотря на все это, можно с большой долей вероятности предположить развитие событий в отношении Соглашения 1990 г. по одному из следующих сценариев:

1. Соглашение продолжает действовать во временном режиме до тех пор, пока Россия его не ратифицировала. В этом случае будет постоянно давить «рыболовная напряженность» в Беринговом море, что будет оказывать негативное влияние на отношения между странами в целом.

2. Президент В. Путин вносит в Федеральное Собрание Соглашение 1990 г. на ратификацию. Федеральное Собрание его отклоняет. В этом случае Россия извещает об этом США, а затем начинаются новые переговоры по всему комплексу проблем.

3. Президент В. Путин вносит в Федеральное Собрание Соглашение 1990 г. на ратификацию. Депутаты его ратифицируют, делая специальное Заявление, в котором оговариваются условия урегулирования с США всего двух проблем:

• восстановления 200-мильной зоны России в полном объеме на том участке, где она была неправомерно уменьшена до 180-мильной;

• решения проблем рыболовства.

Из трех вышеприведенных сценариев взаимным интересам России и США в наибольшей степени отвечает третий. Для его практической реализации требуется не только политическая воля сторон, но и тщательная подготовительная работа дипломатов, специалистов – рыбников и заинтересованных регионов Дальнего Востока.

Вместе с тем необходимо принять во внимание, что с подписанием Договора о разграничении 2010 г. в Баренцевом море между Россией и Норвегией сужается возможность маневра по Берингову морю со стороны России. Наверняка США будет использовать этот факт обвиняя российскую сторону в двойных стандартах: с Норвегией заключили Договор 2010 г. и ратифицировали, а с США почти аналогичное Соглашение 1990 г. подписано, но уже почти 23 года как не ратифицируется. В чем причина? Ответить на это нашим депутатам и политикам России довольно непросто.