Текст книги "Война на весах Фемиды. Война 1941—1945 гг. в материалах следственно-судебных дел. Книга 1"

Та же участь постигла танкистов – командира 48-й танковой дивизии полковника Д. Я. Яковлева, (о котором расскажем в следующей главе) и начальника штаба 13—го мехкорпуса полковника И. И. Грызунова.

Об Иване Ильиче Грызунове информации очень мало. Его корпус в июне 1941 года находился еще в стадии формирования, в первые же дни войны был разбит. В электронной Книге Памяти Кировской области Грызунов до сих пор числится пропавшим без вести. Хотя он вышел из окружения. А 4 ноября 1941 года военный трибунал Приволжского военного округа приговорил его к расстрелу.

В первых числах июля был полностью разгромлен и 5-й стрелковый корпус, его командир генерал-майор А. В. Гарнов считался пропавшим без вести. Между тем, по сведениям, приведенным в книге Д. Егорова, генерал вышел из окружения и застрелился после разноса, который ему устроил Л. Мехлис в штабе Западного фронта123123
  Егоров Д. Н. Июнь 41-го. Разгром Западного фронта. Яуза. Эксмо. 2008.


[Закрыть].

Числится пропавшим без вести и начальник штаба 110-й стрелковой дивизии бакунинского корпуса полковник Я. П. Чистопьянов, который, по некоторым данным, был расстрелян в июле под Могилевым по указанию того же Л. Мехлиса124124
  Дружинин Н. О вежливости. Дуэль. №36 от 4.09.2001.


[Закрыть].

Завершая рассказ об «окруженцах», надо кратко сказать и о тех участниках первых боев на Западном фронте, которым не удалось выйти из окружения125125
  Подробнее об этом – в Книге 2.


[Закрыть]. После войны Военная коллегия рассмотрела несколько дел в отношении генералов, которые в 1941 году оказались в плену и стали сотрудничать с фашистами. Среди них – начальник штаба 19-й армии генерал-майор В. Ф. Малышкин126126
  Нач. штаба – с 12 июля 1941 г., генерал-майор – с 7 октября 1941 г.


[Закрыть], командир 21-го стрелкового корпуса генерал-майор Д. Е. Закутный, командир 4-го стрелкового корпуса генерал-майор Е. А. Егоров, командир 13-й стрелковой дивизии генерал-майор А. З. Наумов, командир 102-й стрелковой дивизии комбриг И. Г. Бессонов (сменил П. М. Гудзя), командир 36-й кавалерийской дивизии генерал-майор Е. С. Зыбин.

Командир 4-й танковой дивизии генерал-майор А. Г. Потатурчев до суда не дожил. Он умер в тюрьме в июле 1947 года. Генерал Потатурчев – единственный из перечисленных лиц, кто был посмертно реабилитирован в 1953 году. Кроме того, успешно прошли спецпроверку НКВД, избежали суда и были восстановлены в кадрах Советской Армии плененные в 1941 году командир 29-й моторизованной дивизии 6-го мехкорпуса генерал-майор И. П. Бикжанов и начальник артиллерии 20 армии генерал-майор И. П. Прохоров.

Малышкин и Закутный, как активные деятели «власовского» движения, по приговору Военной коллегии 1 августа 1946 года были повешены во дворе Бутырской тюрьмы. Егоров, Наумов и Бессонов за добровольную сдачу в плен и сотрудничество с гитлеровцами также приговорены в 1950 году Военной коллегией к высшей мере наказания. Зыбин в 1942 году был заочно осужден к расстрелу, а в 1946 году сам предстал перед судом и был расстрелян.

Характерно, что некоторым из названных генералов, осужденных после Победы к высшей мере наказания, также были вменены в вину упущения первых военных дней. Так, Е. Зыбину вменялась в вину потеря управления дивизией и антисоветская агитация в плену. Е. Егоров, попавший 29 июня 1941 года раненым в плен под Слонимом, был осужден за потерю управления войсками, отсутствие должного сопротивления противнику и профашистскую агитацию среди военнопленных…

Постановлением Государственного Комитета Обороны от 16 июля 1941 года предписывалось предать суду за развал управления войсками не только командование Западного фронта. Северо-Западный (бывший Прибалтийский особый военный округ), и Юго-Западный (Киевский особый военный округ) фронты также были военной Фемидой основательно подчищены.

Глава 3. Репрессии на других фронтах

1. Место расстрела неизвестно

Значительное число осужденных составляли командиры, отражавшие нападение врага на юго-западном направлении. В основном, это были командиры частей и соединений. По причине попадания в котлы окружения репрессии практически не затронули командующих, штабы и управления Юго-Западного и Южного фронтов. Исключение составили лишь арестованные в первые дни войны командующий ВВС Юго-Западного фронта генерал-лейтенант авиации Е. С. Птухин, начальник штаба ВВС того же фронта генерал-майор авиации Н. А. Ласкин и арестованный позже генерал-майор Ф. Н. Романов, занимавший летом 41-го должность начальника штаба Южного фронта127127
  О деле генерала Ф. Романова, арестованного в январе 1942 г. рассказано в главе 8 книги.


[Закрыть].

Многие историки считают, что на юго-западе мы имели все условия и объективные предпосылки для разгрома агрессора. Во-первых, советское командование полагало, что немцы нанесут здесь свой главный удар и поэтому сосредоточило в этом регионе наиболее мощную группировку войск. Во-вторых, в полосе обороны Юго-Западного фронта, в отличие от Западного фронта, на ход боевых действий не повлиял столь негативно фактор внезапности.

Армии Юго-Западного фронта в первые дни войны приняли на себя удар 1-й танковой группы Клейста, которая наступала из района Люблина, в общем направлении на Киев. Острие этого удара пришлось на слабо защищенный стык 5-й армии генерал-майора М. И. Потапова и 6-й армии генерал-лейтенанта И. Н. Музыченко. Контрнаступление наших армий с целью разгрома Люблинской группировки противника захлебнулось. Крупнейшее встречное танковое сражение под Дубно – Бродами также не дало ожидаемого результата. Имея весомое численное превосходство (более 3 тыс. советских танков против 800 немецких), мы потеряли по итогам сражения более 2,5 тысяч танков (85%), против 260 немецких.

Причины разгрома детально проанализированы современными историками, в частности, А. Исаевым. Если быть кратким – мы проигрывали немцам не только в подготовке танкистов, которые не имели достаточного опыта вождения, но и в подготовке командиров, которые неумело и нескоординировано организовывали танковые атаки, при отсутствии радиосвязи. Впрочем, причины эти были известны и понятны уже тогда. Так, в первые дни войны военная контрразведка зафиксировала следующее «антисоветское» высказывание преподавателя тактики Интендантской академии генерал-майора И. И. Скворцова: «Прорыв танков к Ошмяны (город в Гродненской обл. – авт.) говорит о многом. Слабо, очевидно, у нас руководство. Имеем колоссальное количество танков, а использовать их не умеем»128128
  РГВА. Ф. 9. Оп. 39. Д. 99. Л. 50


[Закрыть]…

В первых числах июля немцы захватили Тарнополь и Шепетовку, а 9 июля заняли Житомир, от которого до Киева было всего 150 километров.

Не лучшим образом складывалась ситуация и на Южном фронте. Он был организован за несколько часов до начала войны секретным постановлением Политбюро в составе двух армий – 9-й и 18-й. Они являлись мощными оперативными объединениями129129
  В последующем в состав фронта входили также 6, 12, 24, 37, Приморская общевойсковая и др. армии.


[Закрыть] и историки до сих пор спорят о причинах сокрушительного поражения, которое нанесли им не имевшие боевого опыта румынские войска (3-я и 4-я армии) и немецкая 11-я армия.

Вполне логичным кажется вопрос, поставленный историком Б. Шапталовым: каким образом небольшие немецкие силы (около 100 тыс. солдат) при поддержке слабой румынской армии успешно оттеснили войска Южного фронта из Молдавии?130130
  Шапталов Б. Испытание войной. М. 2002. с. 108.


[Закрыть]

Ответ историка аналогичен – основная причина в неумении Красной Армии воевать. Эта причина на начальном этапе войны, была, пожалуй, одной из ключевых, причем, применительно ко все фронтам. В том числе и на юго-западе, где, располагая всеми возможностями для оказания достойного сопротивления, советские военачальники не смогли его организовать.

В итоге армии Юго-Западного и Южного фронтов были разбиты и окружены. После этого, к выяснению причин катастрофы активно подключились особые отделы и военная юстиция. Тот же Б. Шапталов в этой связи отмечал: «Повысить управляемость войсками Верховный Главнокомандующий пытался вначале привычным способом, усилив систему страха. За потерю управления было расстреляно командование Западного фронта, 34-й армии, отданы под трибунал несколько общевойсковых командиров. Помогло это мало; в последующем расстрельная практика прекратилась. Сталин понял, что управление теряется не столько из-за халатности командования и командиров, хотя и это имело место, сколько из-за пробелов в организации. Вот только на устранение их ушло очень много времени – больше года войны»131131
  Там же, с. 114.


[Закрыть].

Утверждение историка в целом верное. За исключением фразы о том, что «в последующем расстрельная практика прекратилась». И это будет подтверждено в нашем исследовании многочисленными конкретными примерами. Пока же предварим наш рассказ о репрессиях в отношении генералов, воевавших на Южном и Юго-Западном фронтах132132
  Следует отметить, что части и соединения многократно перебрасывались из состава одного фронта в другой.


[Закрыть], еще двумя замечаниями.

Во-первых, не только генералы были тогда арестованы и отданы под суд военного трибунала. По тем же воинским статьям, с формулировками – «за проявленную трусость, потерю управления и самовольный отход с боевых позиций» – было осуждено немало командиров полков, батальонов и рот. Во-вторых, сведения об этой малоизвестной странице военной истории до сего времени крайне скупы и противоречивы. Одна из причин в том, что многие судьи военных трибуналов, рассматривавшие дела в отношении окруженцев и командиров, отступивших без приказа, сами вскоре оказались в окружении. И не всем удалось из него выбраться, а тем более вывезти следственно-судебные дела.

Можно считать документально подтвержденными факты ареста в 1941 году командира 14-го стрелкового корпуса генерал-майора Д. Г. Егорова, начальника автобронетанковых войск 18-й армии Юго-Западного фронта генерал-майора танковых войск Н. Д. Гольцева, командира 6-го стрелкового корпуса Юго-Западного фронта генерал-майора И. И. Алексеева, командира 199-й стрелковой дивизии полковника А. Н. Алексеева, командира 30-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта генерал-майора С. Г. Галактионова, его заместителя полкового комиссара И. К. Елисеева, командира 60-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта генерал-майора М. Б. Салихова, его заместителя полкового комиссара И. Г. Курочкина и некоторых других военачальников, а также заочного осуждения Военной коллегией командующего 12-й армией генерал-майора П. Г. Понеделина и командира 13-го стрелкового корпуса генерал-майора Н. К. Кириллова (осуждены 13 октября 1941 г.).

В постановлении ГКО от 16 июля 1941 года говорилось о предании суду военного трибунала:

– командира 60-й горнострелковой дивизии Южного фронта генерал-майора Салихова и его заместителя полкового комиссара Курочкина;

– командира 30-й горнострелковой дивизии Южного фронта генерал-майора Галактионова и его заместителя полкового комиссара Елисеева.

После ареста генералов С. Г. Галактионова, М. Б. Салихова и их заместителей обвинили в развале управления войсками, преступной бездеятельности и сдаче занимаемых позиций без боя.

Дело М. Б. Салихова военный трибунал Южного фронта под председательством Доценко рассмотрел 21 июля 1941 года, приговорив его к 10 годам лишения свободы с отсрочкой исполнения наказания до окончания войны и направлением в действующую армию и снижением воинского звания до полковника133133
  Приговор по делу Салихова и Курочкина (Приложение №1 к главе 3)


[Закрыть]. Салихова назначили командиром 980-го полка 275-й стрелковой дивизии (второго формирования). В августе того же года он попал в плен и вскоре перешел на службу к немцам. В постановлении о возбуждении уголовного дела от 5 мая 1943 года следователь Главного управления контрразведки «Смерш» указал, что Салихов добровольно поступил на службу к фашистам и с мая 1942 года преподавал в Варшавской разведшколе под псевдонимом Османов134134
  Военно-исторический журнал, №2, 1993, с. 11—12.


[Закрыть]. 20 июня 1943 года Военная коллегия заочно приговорила его к расстрелу за измену родине.

В мае 1945 года Салихов был задержан в Чехословакии, при попытке перейти в американскую зону оккупации и этапирован в Москву, где ему объявили приговор Военной коллегии и повесили 1 августа 1946 года135135
  Черушев Н. Удар по своим. Красная Армия 1938—1941. М. 2003. С. 463. По версии историка К. М. Александрова М. Б. Салихов не репатриировался в СССР, а остался на Западе и даже написал мемуары о событиях лета 1941 г.


[Закрыть].

Вместе с Салиховым военным трибуналом Южного фронта был осужден в 1941 году и его заместитель по политической части полковой комиссар И. Г. Курочкин. Суд назначил ему 8 лет лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора до окончания военных действий и понизил в воинском звании. 24 августа 1941 года И. Г. Курочкин погиб в бою.

Во исполнение постановления ГКО были также осуждены генерал-майор Галактионов и полковой комиссар Елисеев. Об этом деле надо сказать подробнее, поскольку ранее в исторических работах о нем не приводилась какая-либо информация136136
  На момент издания книги «Война на весах Фемиды». М. Терра-Книжный клуб. 2006.


[Закрыть]. 5 июля Галактионов и Елисеев были отстранены от должностей и вскоре арестованы. Перед военным трибуналом Южного фронта они предстали в тот же день, что и Салихов с Курочкиным – 21 июля 1941 года. Председательствовал также Доценко.

Согласно приговору осужденные, «получив боевой приказ об обороне государственной границы СССР на реке Прут и, в частности, о занятии местечка Скулени, не обеспечили его выполнение, в боях с противником проявили растерянность и нераспорядительность в управлении частями дивизии»137137
  Архив военной коллегии, надзорное производство №2н-595.


[Закрыть].

Галактионов вину в совершении преступления не признал и показал, что неудачи частей дивизии были обусловлены, в основном, плохой связью и нехваткой боеприпасов, о чем он своевременно докладывал вышестоящему командованию.

Генерал просил суд допросить по этим и другим обстоятельствам ряд свидетелей из числа лиц командного состава, а также провести соответствующую экспертизу. Но трибунал отклонил все ходатайства, посчитав достаточным доказательством приобщенную к делу справку «О боевых действиях 30-й СД», составленную сержантом госбезопасности Пащенко и подписанную начальником 3-го отдела армии бригадным комиссаром Вяземским.

За совершение воинского преступления, предусмотренного ст. 206—17 п. «б» УК УССР военный трибунал приговорил Галактионова к расстрелу с конфискацией имущества и лишением генеральского звания, Елисеева – к 10 годам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора и направлением на фронт.

Экспертиза, о проведении которой так настаивал Галактионов, была проведена только в 1960—1961 годах, когда это дело пересматривалось в Главной военной прокуратуре. Там сразу обратили внимание на куцую справку Пащенко и Вяземского, посчитав сомнительной «компетентность указанных лиц давать анализ боевых действий дивизии» и обратились в военно-научное управление Генерального штаба, по заключению которого «в сложных условиях, когда противник значительно превосходил в силах и средствах, и на ход боевых действий влияла, в частности, неполная укомплектованность 30 стрелковой дивизии, эта дивизия в первые дни войны сражалась храбро и мужественно…, упорной обороной сдерживала натиск 5 пехотных дивизий противника»138138
  Там же, с. 7.


[Закрыть].

29 мая 1961 года Галактионов и Елисеев были полностью реабилитированы Военной коллегией.

И. К. Елисеев встретил Победу в должности заместителя командира по политчасти 99-й стрелковой дивизии. Скончался он в 1958 году, так и не дождавшись своей реабилитации.

Документов о приведении в исполнение приговора в отношении генерала Галактионова найти не удалось.

Проживавшая в Магнитогорске его дочь, Антонина Сергеевна, неоднократно обращалась в высшую судебную инстанцию с просьбой о выдаче ей справки о смерти отца. Работники Военной коллегии провели в этой связи собственное расследование, проверив учетные данные в КГБ СССР, 1 спецотделе МВД РСФСР, управлении местами заключения МВД УССР. Изучили, кроме того, материалы секретного делопроизводства Особого отдела 30-й дивизии, 9-й армии, Южного фронта и всю переписку Военной коллегии за 1941 год по делам в отношении осужденных к расстрелу. Но донесения о приведении приговора в исполнение нигде не обнаружили. Было установлено, что после провозглашения приговора Галактионов содержался в КПЗ г. Первомайска, а потом был переведен в тюрьму г. Вознесенска. Нашли также отношение о немедленном приведении приговора в исполнение, после утверждения приговора военным советом. На основании этих данных дочери Галактионова сообщили в феврале 1962 года, что приговор в отношении генерала был приведен в исполнение, но место и дата расстрела неизвестны…

Генерал-майора Д. Г. Егорова также судил военный трибунал Южного фронта. Ему вменялось в вину несвоевременное прибытие к новому месту службы – в штаб Приморской армии. Так записано в приговоре. А в директиве Ставки ВГК Главнокомандующему войсками Юго-Западного направления №001511 от 1 сентября 1941 года речь шла о переводе генерала на должность начальника оперативного отдела Резервной армии, которая в августе формировалась генерал-лейтенантом Н. П. Чибисовым139139
  С 25 августа 1941 г. из войск Резервной армии и управления 48-го стрелкового корпуса сформирована 6-я армия (2 формирования).


[Закрыть]. Неразбериха, как видим, царила в те дни повсеместно. В этой директиве перечислялись недостатки в работе штаба Одесского военного округа и, в частности, отмечалось:

«…Начальником штаба резервной армии был назначен прибывший в округ генерал-майор Иванов, на должность начальника оперативного отдела – полковник Захаров.

Спустя несколько дней на ту же должность начальника оперотдела назначен прибывший с Южного фронта полковник Коржиневич, в связи с чем Захаров формально оставался на должности начальника боевой подготовки, а фактически работал вместе с Коржиневичем.

Несколько позднее штабом фронта на эту же должность был назначен генерал-майор Егоров, который прибыл в штаб ОдВО и, не приступая к работе до 15 августа с. г., пьянствовал в санатории комсостава. Егоров арестован»140140
  Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. Т. 16 (5—1). M. TEPPA. 1996. Документ №214.


[Закрыть].

Части 14-го стрелкового корпуса, которым до этого командовал Егоров, в июле входили в состав Приморской группы войск (с 19 июля – Отдельная Приморская армия). Но в первых числах августа корпус, который вел тяжелые оборонительные бои на восточном берегу реки Днестр и понес большие потери, был расформирован. Поэтому, помимо несвоевременного прибытия к новому месту службы, следствие вменило генералу Егорову в вину просчеты в управлении корпусом и большие невозвратные потери в живой силе и боевой технике.

15 августа генерал был предан суду военного трибунала, который приговорил его по статье 193—17 п. «а» УК РСФСР к 5 годам лишения свободы с отсрочкой исполнения наказания до окончания боевых действий. Также его понизили в воинском звании до полковника.

После этого Д. Г. Егоров командовал полком, затем дивизией. Погиб в мае 1942 года под Харьковом. Погиб и его младший брат, тоже генерал, Павел Григорьевич Егоров, начальник штаба 28-й армии Западного фронта. После гибели командарма-28 В. Я. Качалова (о нем – в главе 4) он принял на себя командование армией и был убит при прорыве из окружения.

Начальник штаба 12-й армии генерал-майор Баград Исаакович Арушанян вышел из окружения в первых числах сентября, вместе с пятью бойцами. В октябре он был назначен на должность начальника тыла – заместителя командующего войсками Юго-Западного фронта, а затем стал начальником штаба только что сформированной 56-й армии. И лишь в июне 1942 года его арестовали в связи с нахождением в окружении в 1941 году. Следствие тянулось около года и в итоге дело было прекращено.

2. «Сдался в плен без сопротивления»

Статья 58—1 п. «б» Уголовного кодекса РСФСР, действовавшего в годы войны, относила к измене родине совершенный военнослужащим «переход на сторону врага». Кроме того, существовала воинская статья 193—22 УК РСФСР, которая карала за «преднамеренную, не вызывавшуюся боевой обстановкой, сдачу в плен». Как видим, обе статьи предусматривали ответственность и санкцию в виде расстрела за умышленные действия. Но в 1941 году ситуация изменилась. Сдачу в плен без сопротивления также стали приравнивать к измене родине. Это зафиксировано в ряде приказов командующих армий и фронтов, а также в нормативных актах высшего командования и некоторых приговорах военных трибуналов…

Из восьми десятков советских генералов, захваченных немцами за все годы войны, каждый четвертый попал в плен летом 1941 года на юго-западе. По-разному сложились их судьбы. Вначале расскажем о тех, кому вскоре после пленения удалось бежать и добраться до своих.

51-я стрелковая дивизия генерал-майора П. Г. Цирульникова, как и дивизия С. Г. Галактионова, встретила врага на реке Прут. Воевала дивизия храбро, но 8 октября 1941 года ее остатки попали вместе с командиром в окружение. На следующий день генерал Цирульников был пленен. Но вскоре бежал. 11 ноября 1941 года он вышел в расположение частей Красной Армии. А 18 февраля 1942 года его арестовали и обвинили в преступном руководстве войсками и потере управления дивизией. Со временем генерала вынудили признаться не только в том, что он не принял мер к выходу дивизии из окружения и бросил на произвол судьбы людей и материальную часть, но и в том, что вел себя в плену «изменнически и на допросах выдал немецкому командования известные ему данные о численном составе 51-й дивизии, ее вооружении, боеспособности, задачах и месте действий»141141
  Военно-исторический журнал. №12.1992. С. 17.


[Закрыть]. Заявлению Цирульникова о том, что он бежал из плена не поверили и пытались доказать, что он был завербован германскими разведывательными органами. Генерал категорически это отрицал. В результате его продержали в заключении без суда и следствия более десяти лет. Военная коллегия осудила его в 1952 году по ст. 193—17 п. «б» УК РСФСР на 12 лет лишения свободы. А еще через год – реабилитировала за отсутствием состава преступления. Так что назначенный срок наказания Цирульников отбыл почти полностью.

14 октября 1941 года был арестован начальник автобронетанковых войск 18-й армии, входившей в состав Юго-Западного фронта, генерал-майор танковых войск Н. Д. Гольцев. Его обвинили в сдаче противнику г. Каховки, неоказании помощи частям 296-й стрелковой дивизии, попавшей в окружение, а также в том, что он сам «сдался в плен к врагу, не оказав сопротивления»142142
  Надзорное производство ГВП №38456/42. Л. 13.


[Закрыть].

Генерал Гольцев был пленен 15 августа 1941 года, когда пытался вместе с группой бойцов разведать пути выхода из окружения частей своей армии. Его неоднократно допрашивали представители немецкого командования. На допросах генерал вел себя достойно и при первой же возможности бежал вместе с лейтенантом В. Ф. Кураевым. Случилось это 30 августа 1941 года, во время их этапирования в составе колонны военнопленных. До расположения своих войск Гольцев добрался 1 октября. Но радость возвращения была недолгой. Сотрудники особого отдела начали придирчиво выяснять обстоятельства пленения генерала, а партийная комиссия – причины утраты партбилета. Затем последовал арест. Ни по одному из пунктов предъявленного ему обвинения генерал Гольцев виновным себя не признал. Тем не менее, он оказался в представленном Сталину списке арестованных за №10. Запись по поводу его ареста одна из самых лаконичных: «Без сопротивления сдался немцам в плен. Сознался»143143
  Архив Президента РФ. Ф. 3. Оп. №24. Д. №378. Л. 196—211.


[Закрыть]

В чем сознался? В том, что попал в плен? Или в том, что не оказал при этом сопротивления фашистам? Непонятно. О сдаче Каховки и неоказании Гольцевым помощи частям 296-й стрелковой дивизии – вообще ни слова. Если напротив фамилий других арестованных генералов указывались хотя бы фамилии лиц, чьими показаниями они были изобличены, то в деле Гольцева нет даже этого. Доказательств его вины, пусть и полученных известными методами, не было вообще. Поэтому, вероятно, и приняли решение направить материалы его дела не в суд, а на рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР, которое постановило расстрелять Н. Д. Гольцева по обвинению в измене Родине. Приговор, как уже сказано, был приведен в исполнение 23 февраля 1942 года. Н. Д. Гольцев посмертно реабилитирован Военной коллегией 17 сентября 1955 года.

Более благосклонной судьба оказалась к также бежавшим из плена генералам И. И. Алексееву и П. В. Сысоеву.

Бывшего командира 6-го стрелкового корпуса (до 19 августа 1941 г.) генерала И. И. Алексеева арестовали 14 декабря 1941 года за то, что, оказавшись в окружении, 22 сентября попал в плен. Как и Гольцеву, ему удалось бежать во время этапирования военнопленных в Полтаву и 11 октября 1941 года перейти линию фронта.

На допросах в Особом отделе фронта его вынудили признаться в том, что в сентябре 1941 года «в силу преступного руководства войсками потерял управление и, поддавшись панике, самоустранился от командования»144144
  Военно-исторический журнал. №11.1992. С. 27.


[Закрыть], в результате чего части корпуса попали в окружение. К этому приплюсовали пораженческие настроения Алексеева, которые особисты успели выявить в период между освобождением генерала из плена и его арестом. В частности, в материалах дела сохранились данные о том, что, возвратившись в октябре 1941 года из плена, Алексеев проявлял среди офицеров штаба Юго-Западного фронта пораженческие настроения, заявляя, что ресурсы страны истощены и дальше вести войну бесполезно, так как Советский Союз неизбежно потерпит поражение. Между тем, Алексеева по непонятной причине в отличие от Гольцева, не расстреляли и даже не судили. Всю войну он провел в заключении, неоднократно допрашивался, в том числе по обстоятельствам исчезновения начальника своего штаба генерала Б. С. Рихтера, заочно осужденного Военной коллегией в 1943 году к расстрелу на основании оперативных данных. В частности, выпускники Варшавской разведшколы опознали Рихтера на фотографиях как человека, работавшего на немцев в этой разведшколе под псевдонимом Рудаев145145
  В 1965 г. у Главного военного прокурора А. Г. Горного возникли сомнения в том, что Рудаев и Рихтер одно и то же лицо. Однако его указания о проведении дополнительной проверки в силу объективных причин выполнить не удалось (см. Военно-исторический журнал, №2, 1993, с. 11).


[Закрыть].

В конце 1946 года было принято решение выпустить Алексеева на свободу.

Аналогичным образом поступили и в отношении бывшего командира 36-го стрелкового корпуса Юго-Западного фронта генерал-майора П. В. Сысоева. Он вступил в командование корпусом 23 июня, а через несколько дней корпус попал в окружение и понёс большие потери. 11 июля при попытке прорыва Сысоев был контужен и попал в плен. Генерал скрыл свое имя, выдавая себя за рядового бойца, поскольку был в гражданской одежде. Побег ему удалось совершить из лагеря, расположенного в Польше, только в августе 1943 года. Перед этим он взорвал лагерный склад с оружием. В Белоруссии Сысоев собрал и возглавил группу партизан, а потом более полугода воевал в партизанском соединении дважды Героя Советского Союза генерал-майора А. Ф. Федорова, став его помощником.

25 апреля 1944 года Сысоева арестовали и обвинили в потере управления войсками в бою у Шепетовки. Федоров характеризовал Сысоева с самой лучшей стороны и это обстоятельство, видимо, было учтено при решении вопроса о его дальнейшей участи146146
  Военно-исторический журнал. №11.1992. С. 27.


[Закрыть]. В 1946 году дело, заведенное в отношении генерала, было прекращено.

О генералах, освобожденных из плена в 1945 году и проходивших после этого спецпроверку НКВД («фильтрацию»), мы расскажем во втором томе книги «Война на весах Фемиды». Пока же лишь перечислим тех генералов, которые до плена воевали на Юго-Западном и Южном фронтах. Согласно двум майским донесениям В. С. Абакумова всего в 1945 году освободили из плена и привезли в Москву 37 советских генералов. Каждый третий из них (12 чел.) попал в плен в 1941 году на юго-западном направлении:

генерал-майор П. Г. Понеделин – командующий войсками 12-й армии Юго-Западного фронта (с 25 июля – Южного фронта), пленен 7 августа 1941 года в районе Умани; осужден к расстрелу;

генерал-майор П. Д. Артеменко – командир 27-го стрелкового корпуса Юго-Западного фронта (с 1 сентября – заместитель командующего 37-й армии по тылу), пленен 27 сентября 1941 года близ деревни Семеновка Берзаринского района, осужден к расстрелу;

генерал-майор Н. К. Кириллов командир 13-го стрелкового корпуса Юго-Западного фронта, 7 августа 1941 года в районе Умани попал в плен, осужден к расстрелу;

генерал-майор И. М. Герасимов – командир 146-й стрелковой дивизии Юго-Западного фронта, пленен 12 сентября 1941 года в районе станции Сычевка, находился в заключении с декабря 1945 г. по август 1953 г.147147
  29 декабря 1945 г. И. М. Герасимов был арестован и обвинен по ст. 58—10 УК РСФСР. В 1952 г. лишён генеральского звания. 1 августа 1953 г. освобождён из заключения в связи с прекращением дела.


[Закрыть]

Остальные генералы успешно прошли спецпроверку в НКВД и репрессиям не подвергались:

генерал-лейтенант И. Н. Музыченко – командующий 6-й армией Юго-Западного фронта (с 1 августа – Южного фронта), пленен 6 августа 1941 года в районе Умани;

генерал-майор М. И. Потапов – командующий 5-й армией Юго-Западного фронта, пленен раненым 21 сентября 1941 года в районе города Пирятин;

генерал-майор К. Л. Добросердов – начальник штаба 37-й армии Юго-Западного фронта, в октябре пленен при попытке прорыва из окружения в районе станции Березань;

генерал-майор И. А. Корнилов – командир 49-го стрелкового корпуса Юго-Западного фронта, пленен в октябре 1941 года близ Умани;

генерал-майор П. И. Абрамидзе – командир 72-й горнострелковой дивизии Юго-Западного фронта (с 25.07.1941 – Южного фронта), пленен 8 августа 1941 года в районе Умани;

генерал-майор М. Г. Снегов – командир 8-го стрелкового корпуса Юго-Западного фронта, захвачен раненым в плен в августе 1941 года в районе Умани;

генерал-майор Я. И. Тонконогов – командир 141-й стрелковой дивизии в составе 6-й армии; пленен раненым 9 августа 1941 года в районе Умани.

генерал-майор И. М. Скугарев – командир 219-й стрелковой дивизии; пленен раненым в районе местечка Борзна в сентябре 1941 года;