Текст книги "Вкус шалфея"

Жюльен
Глава пятая

Если уж теряться, то Жюльен Дэкс предпочитал это делать в море одеял. Он потянулся, разминая тело от кончиков пальцев на руках до пальцев на ногах, и посмотрел на будильник. Mon dieu[7]7
  Mon dieu (фр.) – Господи.


[Закрыть], пробормотал он себе под нос. Уже четыре часа утра. Жюльен покачал головой. Глаза все еще слипались. Единственный свет в квартире пробивался из-под двери ванной.

Мужчина не помнил, как добрался до кровати, но свистнул от облегчения, поняв, что никого рядом нет, хотя и подавил легкое разочарование. У Жюльена были безумные сны, несомненно, подпитанные знатным возлиянием на свадьбе Розарио и Урбаез. Даже «Манхэттен», напиток, который он обычно заказывал, только если ничего другого не было, показался ему терпимым.

Что он запомнил, так это темноволосую женщину-повара в баре: сплошные изгибы и дерзость. На его лице расползлась ленивая улыбка. Он правда не подозревал, что она организатор банкета. Хотя что-то в искрящемся огне ее глаз, пока он дразнил ее, стерло любое сожаление из-за его действий. Жаль, что Жюльен не смог поговорить с ней подольше. Посмотреть, найдутся ли у этого быстрого как пламя языка другие колкие замечания.

Прежде чем Жульен смог погрузиться в свои фантазии, он скинул клетчатое одеяло и вскочил с кровати. Слишком много всего нужно сделать, чтобы лежать тут, развалившись. А теперь, когда Симон, его су-шеф, ушел, нужно прибыть в «ДЭКС» заранее, чтобы все подготовить.

Он почувствовал укол сожаления, вспомнив как Симон хлопнул дверью. Может, тот и был прав, встав на сторону посетителя. Может, Жюльен слишком остро среагировал. Просить кетчуп для самого лучшего в городе филе-миньон – кощунство, но, возможно, не стоило прогонять посетителя. И говорить Симону подавиться дерьмом.

Но было слишком поздно. Симон – гордый французский повар. Наверное, он уже на полпути в Париж. Жюльен справится. Все-таки «ДЭКС» – его ресторан. Мужчина потопал в ванную, и когда его глаза привыкли к яркому свету, смог рассмотреть свое отражение в зеркале. Тень рыжеватой щетины уже появилась на щеках и подбородке.

Он выдавил в руки крем для бритья и, растерев квадратными ладонями, нанес на лицо. Его древесный аромат помог Жюльену проснуться. Пена исчезла под сияющим лезвием и мысли снова вернулись к ресторану. Возможно, ему стоит начать размещать рекламу и, если повезет, он найдет хорошего кандидата к Новому году. Или, по крайней мере, достаточно опытного, который сможет смириться с его тиранией. Он бы не забрался так высоко, если бы не требовал от других стараться изо всех сил.

Жюльен стер теплым полотенцем остатки крема для бритья и направился на кухню, не собираясь нарушать свое правило – никогда не приходить в «ДЭКС» голодным. Это мешало сосредоточиться. Мужчина вытащил яйца из холодильника и положил на сковородку. Они зашипели, наполняя квартиру своим ароматом. В холодильнике остался creton pate, приготовленный по рецепту мамы, но сейчас не время для ностальгии. На тост Жюльен положил копченый лосось и яйца. Хорошо, что в Манхэттене легко найти хорошего копченого лосося.

Соус голландез остался там, где его и оставили, спасибо за это Берте. Он размазал его по яйцам и с довольным стоном откусил кусочек тоста. Баланс вкусов прекрасен, почти жаль есть его в одиночестве. В такие моменты он ощущал тоску, желание, чтобы было для кого готовить.

– Заткнись. Ты всю неделю готовишь для трех тысяч людей, – сказал он, прерывая собственные мысли.

Жюльен снова сосредоточился на завтраке. Если бы его персонал также хорошо готовил, он бы подавал завтрак в «ДЭКС». Но в нынешней ситуации ему и так забот хватало. Жюльен засунул руку в ящик и вытащил лимонные и имбирные жвачки. Его срочные очистители вкусовых рецепторов сопровождали его повсюду.

Заправившись завтраком, он был готов к началу дня и столкновениям с любыми трудностями, которые тот принесет.

Луми
Глава шестая

Сегодня Луми сделала очень важное открытие – на велюровой винного цвета ткани ее диванчика был нанесен нежный узор, невидимый глазу, если вы не прижаты к нему вплотную. Она также поразилась, сколько волос у нее посеклось. Это ужасно.

Луми пробежалась пальцами по концам хвостика, поворачивая его то туда, то сюда, раздражаясь сильнее, если не могла найти их. Разве больше ничего не нужно приводить в порядок?

Прошло четыре недели с тех пор, как ей пришлось закрыть «Каралуну». Ее ежедневное расписание превратилось в цикл отказа от завтрака, погружения в диван, попыток не смотреть на счета, оставшиеся после «Каралуны», пропуска обеда, просмотр «Нетфликса» и сна на том же самом диване.

И еще коробки. Ох, коробки. Разложенные беспорядочными кучами, они клонились к ее двери, словно не могли решить, остаться им или уйти. Две веселые раскрашенные вручную фаянсовые тарелки дразнили ее каждый раз, когда она открывала крышку, чтобы распаковать их. Они служили напоминанием о кухонных принадлежностях всех оттенков фиолетового, видеть которые Луми не желала.

Впервые за пять лет ей захотелось позвонить Колтону. Почему-то казалось, что он – единственный, кто сможет понять всю глубину ее падения. Это он наполнял чашку ее кофе в два часа ночи, когда она лихорадочно писала и переписывала в двадцать седьмой раз бизнес-план. Это он возил ее на склады на Лонг-Айленд, в поисках лучших специй, продающихся оптом.

Иногда Луми позволяла себе вспомнить, как он прижимался к ее плечу, почувствовать прикосновение его черных кудрей к ее щеке, вспомнить легкую безграничную улыбку. Но потом она вспоминала, как балерина ответила на звонок с его телефона, и как Луми пришлось спрашивать ее, здесь ли Колтон Перальта, и желание сразу же улетучивалось. Луми гадала, были бы они до сих пор вместе. Правда в том, что она даже не хотела отвечать на этот вопрос.

Впервые в жизни Луми не делала ничего. Но глубоко в душе девушка понимала, что это ей необходимо. Ей было нужно это время, чтобы изучить подробности своего диванчика, выследить посекшиеся концы волос и попрактиковать разговор с Колтоновской балериной. А потом накрыть телефон подушкой и делать что угодно, лишь бы не думать о том, каким огромным провалом оказалась «Каралуна».

Единственное утешение – весь персонал после закрытия нашел работу. Даже лучше, Магда и Брайден получили высокооплачиваемые должности в более престижных заведениях. Они звонили Луми несколько раз, и ей нравилось слушать их новости, но, когда они предлагали навестить ее, она вежливо отказывалась.

Ее мучало давящее чувство, что она уже и так знала, что они скажут о ее внешности, увидев ее. Они заметят, что Луми почти не ела. Одежда висела на ней, а высокие скулы начинали создавать почти жутковатый контраст с впавшими щеками. Возможно, она не заботилась о себе, но ей не хотелось ничего брать в рот, пока что нет.

Она не говорила с Инес с Нового года. Еще не была готова услышать: «Я же говорила». Особенно учитывая, что Луми и так постоянно вспоминала слова, которые мать снова и снова повторяла ей насчет мечты и мечтателей. Луми уставилась на дверь и создала в уме голограмму Инес, бродящую по ее квартире, цокающую языком при виде гор чеков, качающую головой, пока ее жалкая дочь врастала в диван.

Этот образ поразил ее, и внезапно Луми больше не могла оставаться на месте.

– Это бред! – сказала она вслух. – Что-то я могу сделать, – она заставила себя подняться с диванчика и пошла прямо к холодильнику.

* * *

– Продается habichuelas con dulce[8]8
  Сладкий бобовый жидкий десерт из Доминиканской Республики.


[Закрыть]! – проорала Луми так громко, как могла. Январская погода опустошила ее улицу, тротуар посерел от посыпанной соли, которая якобы защищала от наледи. И все же она продала немного домашнего сладкого крема из бобов, который взбила на кухне. В результате в кармане ее бушлата лежали пятьдесят долларов мелкими купюрами.

Девушка мешала смесь в огромном оранжевом автохолодильнике, который купила в долларовом магазинчике. Деревянная ложка опустилась в вязкую, цвета охры массу, и Луми рассеянно наблюдала за завитками, словно создавала их чужая рука. Проведя два часа на обжигающем двадцатиградусном морозе, трудно было не пасть духом.

Мужчины и женщины спешили по улице, нахохлившись, желая спастись от кусачего холода. Еще два часа, сказала она себе, дуя на сложенные чашечкой руки в перчатках. Если за два часа Луми заработала пятьдесят долларов, может, еще через два она сможет купить продуктов на неделю.

Она наложила себе в пластиковый стаканчик немного бобов и обхватила его пальцами, несмотря на подкрадывающийся мороз. Вдохнув вкусные пары, девушка подняла стаканчик к губам и сделала глоток. И сразу же ее язык омыл вкус сгущенки, красных бобов, ванили и гвоздики, а теплый напиток согрел грудь.

Статный человек в черном пуховике длиной по колено завернул за угол Бродвея и двинулся к ней, явно направляясь к дому Луми. Когда этот человек остановился прямо перед ее столом, Луми поняла, что это не просто еще один клиент.

– Луми? – шокированный голос Дженни больше был похож на приглушенное карканье из-под шарфа.

– О, привет, Дженни! – ответила Луми как можно более будничным тоном.

Нехотя Дженни вытащила руки из карманов и сняла шарф, открыв морозу красные щеки. На лоб падали пряди светлых волос и она убрала их пальцами назад.

– Здесь жутко холодно, что ты тут делаешь? – спросила она удивленно.

– Просто зарабатываю деньги, – ответила Луми, опустив взгляд на холодильник.

Дженни посмотрела на маленький лоток и слегка помрачнела.

– Понятно. Ну, мы можем подняться наверх ненадолго? Уверена, ты не прочь погреться.

Луми оглядела улицу. Не хотелось пропустить клиентов, но, если честно, она едва чувствовала пальцы на ногах.

– Ладно, пойдем, – сказала она, поднимая исходящий паром холодильник, пока Дженни складывала стол. Луми поморщилась, открыв дверь и сняв бушлат. Она и так знала, что Дженни собиралась сказать.

– Боже! Луми, ты что, моришь себя голодом? – воскликнула гостья, глядя на худощавую фигуру подруги. Луми быстро пожала плечами и также быстро отошла.

– Нет, конечно, нет, Дженн, – соврала она. Зелено-карие глаза подруги светились беспокойством.

– Ты потеряла килограммов девять с тех пор, как мы виделись в прошлый раз! – сказала она. – Мне придется забрать тебя с собой на работу!

Луми притворно рассмеялась. Дженни работала администратором во Французском Кулинарном Институте, пока они обе учились там, и вскоре после выпуска перешла в отдел связи с выпускниками, где была младшим директором.

Дженни пошла к холодильнику Луми и распахнула дверь. Она прикрыла глаза рукой, увидев пакеты с кокосовой водой и две или три виноградинки, бывшие единственными жителями того места. Она не знала о даре Луми, но после десяти лет дружбы понимала, что еда для нее значит.

– Ох… милая, – она вздохнула, поворачиваясь к Луми и обнимая ее одной рукой. – Это плохо.

Многие годы прошли с тех пор, как Луми плакала перед кем-то, но сейчас, пробыв в одиночестве со своим горем так долго, она не смогла сдержать всхлипы. Женщина опустилась на диван и позволила Дженни обнимать ее, пока буря не утихла, и она не смогла заговорить. Она опустила кучерявую голову на круглое плечо Дженни.

– Не знаю, что делаю, – прошептала она, жестом показывая на растущую гору чеков. Дженни похлопала ее по руке и достала из сумки несколько салфеток. На ее лице читалась боль. Дженни следила за траекторией карьеры Луми с момента зарождения идеи о «Каралуне». Она стала свидетелем слишком многих бессонных, подпитываемых кофе ночей, понадобившихся Луми, чтобы открыть свой ресторан.

Луми, Дженни и все однокурсники кулинарного института знали, что ресторанный бизнес в Нью-Йорке жесток, и Луми была уверена, что именно поэтому Дженни выбрала место в офисе Института, работая над поставкой капкейков в свободное время. Но Дженни всегда поддерживала Луми и считала, что эклектичный вкус Луми и несгибаемая рабочая этика помогут ей добиться многого.

– Эй, почему бы не сходить в «Eataly», заказать капучино и канноли? – спросила Дженни.

Луми покачала головой и вздохнула:

– Спасибо, милая, – ответила она, – но мне не хочется никуда идти.

Она поежилась, когда Дженни взглянула на пустые упаковки из-под соленых крекеров на полу и пустую бутылку лавандового геля рядом с мусорным ведром.

– Ну, по крайней мере ты принимаешь душ, леди, – сказала Дженни.

Луми безрадостно рассмеялась.

– Это мне и нравится в тебе, Дженни… всегда сосредоточиваешься на позитивном.

Дженни пожала плечами, словно извиняясь, и улыбнулась.

– Так что дальше? – спросила она.

Луми уставилась на кофейный столик.

– Не знаю, – выдохнула она, – но вскоре мне придется что-то решить. Мои сбережения закончились.

Дженни нахмурилась и сжала плечо Луми.

– У меня есть идея. Но сначала отправимся на небольшую вылазку, – сказала она.

– Но что насчет моего лотка с habichuela? – спросила Луми.

– Мы придем вовремя, чтобы ты застала возвращающуюся вечером толпу, если таковая будет, учитывая ужасную погоду, – сказала Дженни.

– Куда мы?

Дженни подмигнула ей.

– В «Фэйрвэй», купить утиные яйца, тесто для блинов и бекон из дикого кабана. Ну, по крайней мере, кабаний бекон для тебя. Себе я возьму индюшачий бекон. Я пока что пытаюсь есть кошерную пищу.

Но в любом случае речь о тебе. Пришло время нормально поесть.

* * *

Последний пакет из-под кокосовой воды с грохотом приземлился в мусорное ведро. Дженни пожарила утиные яйца с трюфельным голландез и блины с кабаньим беконом. Именно это и подняло дух Луми и дало сил разобраться со своей жизнью.

Она вспомнила день, проведенный вместе с подругой, и решила позвонить Дженни, чтобы поблагодарить ее. Она радовалась, что это Дженни, а не Рафелина, потому что Рафи била бы ее туфлей, пока Луми не взяла себя в руки.

Дженни ответила со второго раза.

– Луми! – воскликнула она. – Ты как раз вовремя. Я просматриваю объявления о работе на сайте выпускников и нашла нечто неплохое.

– Ох, – Луми не ожидала, что так быстро придется искать работу. Она знала, что подруга просто пытается помочь, и после ее заботливого внимания и попыток поднять дух Луми просто не могла ее подвести.

– О, правда? – спросила она, притворяясь заинтересованной. – Что за работа?

Дженни напевала что-то себе под нос, двигая курсор вниз по странице.

– Су-шеф в «ДЭКС» на 43-й улице, – спокойно ответила она.

Луми нахмурилась.

– «ДЭКС»… – сказала она вслух.

– Ага, – ответила Дженни. – Как Жюльен Дэкс, повар, попавший на «PageSix» за то, что ударил кулинарного критика и выкинул посетителя из ресторана за использование кетчупа на его блюдах, – хихикнула она.

Луми вздохнула:

– Звучит мило.

– Знаю о, чем ты, но он платит су-шефу 30 долларов в час. Совсем не плохо, – сказала Дженни.

Луми прикусила язык.

– К тому же, – продолжила Дженни, – это традиционная французская кухня. То же, что мы учили и в школе. Тебе не придется для начала обучаться чему-то особенному.

Плечи Луми слегка опустились.

– Я бы хотела научиться чему-то особенному.

– Понимаю, милая, но разве мы сейчас можем позволить себе быть такими избирательными?

Из легких Луми словно выбили воздух, отчего она почувствовала себя сдувшейся. Но она знала, что Дженни права.

– Наверное, нет. Так скажи мне, что мне нужно сделать?

– Вот это настрой. Внизу есть электронный адрес. Отошли мне свое резюме, и я отправлю его, как если бы оно исходило из отдела работы с выпускниками Французского кулинарного института, – ответила Дженни.

Луми выдохнула.

– Спасибо тебе, Дженни. Ты мой спаситель. Не знаю, как отблагодарить тебя, – сказала она.

Дженни щелкнула языком.

– Ты бы сделала то же самое и для меня! А если настаиваешь, можешь приготовить мне свои знаменитые рыбные шарики, как только все устаканится.

Луми широко улыбнулась.

– Рыбные шарики? Договорились, – ответила она.

Девушка чувствовала, как в ее голос возвращается солнечный свет.

– Я со всем справлюсь, – она смахнула крошки соленого крекера с ноутбука и открыла его. Оживая, экран зажегся.

Знаменитые рыбные шарики Луми

1 фунт (0,45 кг) перемолотой белой рыбы

½ чашки хлебных крошек

¼ чашки мелко порезанной петрушки

½ столовой ложки размолотого кориандра

¼ столовой ложки размолотого имбиря

5 зубчиков чеснока, мелко порезанных

1 белок, слегка взбитый поваренная соль и свежемолотый черный перец по вкусу

Смешайте в миске рыбу, хлебные крошки, петрушку, кориандр, имбирь, 2 зубчика чеснока, белок, соль и перец. Слепите шарики диаметром в четверть доллара, охладите.

Нагрейте масло на сковороде на умеренном огне. Положите рыбные шарики, обжарьте с обеих сторон и понизьте огонь. Готовьте 3–4 минуты с каждой стороны. Дайте охладиться и подавайте.

Луми
Глава седьмая

Лифт плавно остановился на пятом этаже, и Луми затащила свои, словно налившиеся свинцом ноги в хромированный коридор. Дженни сказала, что нужно искать Кабинет номер Один.

Огромные вращающиеся двери были помечены маленькой серебряной табличкой «Кабинет Один». Пожав плечами, Луми толкнула вращающееся стекло. Прежде чем она кого-либо заметила, она услышала стук лакированных ногтей по чистому столу.

Наконец с другой стороны двери она увидела владелицу ногтей. Девушка пристально смотрела на экран ноутбука и не подняла взгляд, когда Луми подошла. Женщина не была непривлекательной, но и назвать ее красивой Луми не смогла бы. У нее были слишком острые ястребиные черты. Медово-светлые волосы с черными корнями висели прямыми прядями до самого стола. Даже макияж был выполнен в виде резких линий по краям глаз.

Стоя перед ее столом, Луми прочистила горло.

– Здравствуйте, – начала она. Администратор испуганно подпрыгнула. Она подняла взгляд и оглядела Луми, в глазах читалась настороженность. Она закончила осмотр и ее взгляд снова стал резким.

– Да? – спросила она.

Луми с любопытством посмотрела на администратора. Она надеялась, что та не работает еще и охранником, поскольку, судя по ее внимательности, шустрые преступники легко проберутся в здание.

– Да. У меня в полдень назначено собеседование с Жюльеном Дэксом.

На лице молодой женщины появилось узнавание, но не интерес.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Я дам вам знать, когда мистер Дэкс будет готов, – сказала она.

Луми кивнула и уселась на один из модульных белых мини-диванчиков, расставленных в зоне рецепции. Администратор что-то лихорадочно печатала на ноутбуке, а потом они обе сидели в тишине. Воспользовавшись свободным временем, Луми начала отвечать на электронные сообщения Магды и Брайдена о том, как у нее дела, и на известия обновления турне «Puggles», но тут администратор прервала ее и сказала, что мистер Дэкс свободен. Потом она показала ей на главный кабинет.

* * *

Луми закрыла за собой дверь кабинета и столкнулась лицом к лицу с невероятно красивым человеком. Он был по крайней мере на голову выше ее, выше, чем она помнила – но подождите, он же сидел тогда. Она замерла, не в силах контролировать свою реакцию, и могла лишь смотреть, как на лице незнакомца появляется улыбка узнавания и чего-то еще – изумления?

– Вы! – сказал он.

– Вы, – простонала она. Он заметил ее реакцию, и уголки его рта начали подниматься.

– Пожалуйста, – мягко сказал он, словно она была настороженным оленем и любой хруст ветки мог испугать ее, – присядьте.

Луми коротко кивнула и села. Она оглядела кабинет, понимая, что за ней наблюдают. Комната была окрашена в белое, без единого пятнышка. Если бы она уронила на пол эмпанаду[9]9
  Испанский пирог.


[Закрыть], то не побоялась бы поднять его и съесть даже по истечении правила пяти секунд.

Мебель здесь была минималистична, в стиле дзен, и состояла из одного и того же полированного металла и квадратных белых кожаных подушек на диванах и стульях. Она снова посмотрела на Жюльена. Он ни на секунду не отрывал от нее взгляд.

А потом он посмотрел на ее резюме, лежащее перед ним.

– Так, мисс Сантана, – сказал он, – что вас привело сюда?

Луми поборола импульс закатить глаза. Разве ответ не очевиден?

– Я прохожу собеседование на должность су-шефа, мистер Дэкс, – сказала она, глядя на стол.

– Хм, – протянул он. – Но тут сказано, что вы были шеф-поваром и хозяйкой ресторана «Каралуна» в Инвуде.

Луми сердито взглянула на него.

– Ага.

Жюльен какое-то время смотрел на нее.

– Так что произошло? Сожгли слишком много говядины?

Луми почувствовала, как в горле поднимается желчь. Она откашлялась.

– Эм, мы закрылись в декабре, и мне нужно как можно быстрее начать работать в другом месте, – ответила она.

Жюльен поглаживал квадратный подбородок большим и указательными пальцами. На его запястье в свете флуоресцентного освещения кабинета блестел все тот же браслет с рыбацким крюком.

– Жаль это слышать, – сказал он. – Что вы закрылись… не что вы хотите начать работать побыстрее.

– Я поняла.

Жюльен встретился с ней взглядом, нахмурив рыжие брови.

– Так почему «ДЭКС»? – спросил он.

Луми сердито глянула на него.

– Вы всегда начинаете с легких вопросов? – спросила она, и на ее губах появилась легкая хитрая улыбка.

Жюльен вздохнул и откинулся на стуле назад.

– Простите, не хочу вас допрашивать, – ответил он, широко улыбаясь.

– Ха-ха, – Луми не могла больше сдерживаться и закатила глаза. Впервые с ее прихода на лице Жюльена появилась широчайшая дружелюбная улыбка. Луми почувствовала, как в животе что-то сделало сальто.

– Пожалуйста, продолжайте, – сказал он ровным голосом. Луми нахмурилась. Он не подготовила ответ на этот вопрос.

– Ну, вижу, что вам здесь не помешает немного цвета! – пошутила она.

Жюльен оглядел кабинет.

– Но не слишком много, – ответил он. – Я поддерживаю железную дисциплину, мисс Сантана. Мы готовим традиционную французскую еду с небольшой изюминкой. Но не очень большой, – он ждал ее реакции. Луми улыбнулась и кивнула.

– И на кухне «ДЭКС» нет рецептов. Повару, не знающему классику наизусть, не место на моей кухне.

– Понятно, – ответила девушка. Она знала классику наизусть, даже если та казалась ей ужасно скучной.

– Так, хм… кто сейчас ваш шеф-повар? То есть вы-то, наверное, заняты управлением ресторана, – заметила она.

– О, – он выпрямился. – Все еще я.

– Ясно, – сказала Луми.

– Да, – добавил он, – никому не могу доверить свое детище… пока что, – его лицо сияло от гордости, и Луми почувствовала, как внутри что-то обрывается.

Последовало мгновение неловкой тишины, пока Жюльен смотрел на Луми, а она в окно.

– Ладно! Это все, – сказал он.

Девушка уставилась на него.

– Это все?

Он кивнул.

– Да, я услышал достаточно. Спасибо, – сказал он.

Луми поджала губы, пытаясь сдержать эмоции.

– Сп-спасибо вам, – сказала она и направилась к двери.

Спускаясь на лифте, девушка поправила шарф, чтобы выпустить жар, собирающийся под ее воротником. Это все? Какая пустая трата времени. В своих мечтах и тщательно продуманных планах «Каралуны» ей никогда не хотелось бить по полу кулаками после провала. Если бы она знала, что Жюльен Дэкс тот человек со свадьбы, она бы никогда не пошла на собеседование. Внезапная встреча с учителем седьмого класса, на парту которого она приклеила пластикового паука, и то прошла бы лучше.

Так что ей теперь делать? У нее все еще есть ее лоток с habichuela или она могла бы послать резюме во все рестораны района. Луми раздумывала над этим, спускаясь на платформу метро и по пути домой на окраину города.

Поезд с ревом выехал на неустойчивые высокие рельсы и телефон бикнул, когда появилась связь. Лу-ми прочитала сообщение и у нее отпала челюсть: «Мисс Сантана. Пожалуйста, придите на первый рабочий день в четверг 1 февраля. Спасибо, “ДЭКС Энтерпрайзис”».

Луми уставилась на экран, словно сообщение было написано невидимыми чернилами и могло в любую секунду обратиться в бесцветный дым.