Текст книги "Эпоха перемен. Историко-публицистический роман в 2 частях. Часть 1"

– Конечно. Но потребовались эти, же десятилетия, чтобы все в этом убедились… А тогда защита разогнанного Учредительного собрания стала одним из лозунгов Белого движения. И многие люди, уже прожив до конца жизни при советской власти, не могли простить большевикам разгона Учредительного собрания, которому они обещали передать власть.

А в России в то время уже было немало проблем, с которыми не могли справиться ни царская власть, ни Временное правительство. Не имеющие никакого опыта государственного управления большевики эти проблемы только во много раз увеличили. А самым действенным методом управления у большевиков был револьвер. Для сохранения своей власти большевикам пришлось создать Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем. Создавали её как организацию временную, порождённую экстремальными обстоятельствами. Просто созданный после революции Комитет по борьбе с погромами уже не справлялся со своей работой. Потому и назвали так скромно, не наркомат, не комитет.

Среди создателей ВЧК даже была дискуссия о том, имеют ли они моральное право использовать в работе такое оружие царских жандармов, как осведомители. Опыта никакого не было. Но Ленин предложил бывшим подпольщикам вспомнить, как за ними гонялись жандармы, и действовать так же.

А насчёт морального права на расстрелы никакой дискуссии не возникало. И ВЧК объявила, что на основании постановления Совета Народных Комиссаров не видит других мер борьбы с контрреволюционерами, спекулянтами, громилами, хулиганами, саботажниками и прочими паразитами, кроме беспощадного уничтожения на месте преступления.

Если бы внесудебная расправа применялась только к бандитам, народ бы только спасибо сказал. Понятны были бы также действия против иностранных агентов и реальных заговорщиков. Но ЧК начала брать заложников по списку (бывших помещиков, фабрикантов, купцов, банкиров, крупных домовладельцев, видных чиновников старого времени, офицеров царской армии, родственников белогвардейцев, а также функционеров тех партий, которые были настроены против Советов).

А с теми, кто попал в ЧК, уже не церемонились. Член коллегии ВЧК Лацис дал указание: «Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли арестованный против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого происхождения, какое у него образование, какова профессия. Все эти вопросы должны решить судьбу обвиняемого. В этом смысл красного террора».

Вспоминая о Феликсе Дзержинском, один из его любимцев сказал: «Уничтожение представителей буржуазных классов он считал гигиенической процедурой, чем-то вроде чистки зубов». Так что в это сумасшедшее время жизнь человека ничего не стоила.

Кроме борьбы с контрреволюцией для расстрела обвиняемых был ещё один стимул. Как видно из списка, аресту подлежали люди не бедные. Их расстреливали, а имущество реквизировали.

– Одна только Александра Коллонтай чего стоит! Эта потомственная дворянка и богатая наследница пришла в революцию, досконально изучив теорию марксизма. Но, соглашаясь «отречься от старого мира», она никак не могла отказать себе в роскошных нарядах. Донимавшим её журналистам она отвечала: «Можно быть хорошим коммунистом и в соболях! А также пользуясь пудрой и французской помадой». Когда она появлялась в этих соболях среди скромных соратников, то, естественно, вызывала их раздражение. На что им возражала: «Я пришла в революцию бороться с бедностью, а не с богатством! Чувствуете ли вы разницу?» Однако эта борьба с бедностью не мешала ей присваивать гардеробы бывших аристократов, чьё имущество «национализировали» большевики. Говорили, что, когда большевики заняли дом балерины Кшесинской, на следующий же день Коллонтай выходила уже в её нарядах.

Ещё серьёзней выгладит случай с сейфом Якова Свердлова. Через 16 лет после его смерти в 1935 году нарком внутренних дел Генрих Ягода решился вскрыть личный сейф Свердлова. В секретной записке, сразу отправленной Сталину, указывалось, что в личном сейфе бывшего главы государства было обнаружено: «Золотых монет царской чеканки на 108 525 рублей, 705 золотых изделий, многие из которых с драгоценными камнями. Чистые бланки паспортов царского образца, семь заполненных паспортов, в том числе на имя Я. М. Свердлова и его родственников. Кроме того, царских денег на сумму 750 тысяч рублей». Явно, что не на свою зарплату Свердлов, глава государства и защитник бедняков, приобрёл все эти богатства.

– В ВЧК появился даже специальный магазин, где продавались реквизированные вещи. Но не всё реквизированное поступало в магазин. В списках расстрелянных, печатавшихся в то время в газетах, регулярно фигурировали бывшие сотрудники ЧК, осуждённые за утаивание изъятого при обыске, за взятки, за вымогательство и шантаж, и даже за участие в налётах.

– Это вам не напоминает нынешних «оборотней в погонах»?

– Конечно. И поступить тогда на работу в ЧК было совсем не трудно. Достаточно было принести рекомендацию от первичной партийной организации. Поскольку левые эсеры были в начале союзниками большевиков, они потребовали «квоту» и в ЧК. Там на представителей левых эсеров обижались из-за их мягкотелости. При голосовании о расстрелах они постоянно выступали против. Но после «мятежа 6 июля» левых эсеров стали увольнять из ЧК, и никто уже не мешал.

И кто тогда только не шёл в чекисты. Там были и поэты, и садисты, и бандиты. Примером тому может служить Лёнька Пантелеев. Даже английские шпионы Рейли и Дюкс смогли получить мандаты ВЧК. В ЧК служили и дочь Витте, и дочь известного черносотенца Маркова. Кадровой же основой репрессивных органов стали латышские стрелки, ставшие фактически наёмниками и осуществлявшие личную охрану большевистских вождей, и беспощадную расправу с «врагами революции».

– Да, – вздохнул Дмитрич, – не хотел бы я жить в то время.

– А кто бы хотел? – Аркадий тоже сидел грустный. – Может быть, только кучка тогдашних большевиков. Так им ещё надо было удержать свалившуюся на них власть. Ведь, кроме внутренних проблем, ещё и шла война! На «Декрет о мире» страны Антанты внимания не обратили, так как не признавали узурпаторов власти. Но Германия и её союзники отнеслись к предложению более серьёзно, потому что им уже было тяжело воевать на два фронта. И 20 ноября 1917 года начались переговоры в Брест-Литовске.

5 января 1918 года российскую делегацию на переговорах возглавил Троцкий. Членам своей делегации он пояснял: «Мы говорим с Германской делегацией, как стачечники с капиталистами. И у нас как стачечников это будет не последний договор. Мы верим, что окончательно будем договариваться с Карлом Либкнехтом, и тогда мы вместе с народами мира перекроим карту Европы». Троцкий тянул время, а германская делегация торопилась. 18 января она уже потребовала отделения от России не только Польши, Литвы, части Эстонии и Латвии, но уже и значительной части Белоруссии. При этих условиях Россия теряла свыше 150 тысяч кв. км. С 9 февраля германская делегация стала вести переговоры в ультимативной форме.

– И их можно понять, – заметил Дмитрич, – если учесть потраченные на эту власть миллионы марок.

– Возможно. Ленин на VII партийном съезде заявил: «Было условлено, что мы держимся до ультиматума немцев, после ультиматума мы сдаём».

– Так, может, немцам стало известно об этой договорённости, поэтому они и выдвинули ультиматум?

– Всё может быть. Только кто сейчас может это подтвердить или опровергнуть? А Троцкий тогда ультиматум не принял и выступил с довольно странным заявлением: Россия не будет подписывать аннексионистский мир, но и воевать не будет, и армию демобилизует. Он исходил из того, что немцы не смогут дальше вести войну, и Россия ничего отдавать не будет. А тут может, подоспеет и революция в Германии.

В то же время и Ленин, и Троцкий понимали, что Россия тоже больше воевать не может. Солдаты устали от трёхлетней войны, были деморализованы в своё время большевистскими агитаторами, выступавшими против войны. Началось массовое дезертирство. Эту старую деморализованную армию надо было распускать и формировать новую. Ленин не очень верил, что немцы согласятся с уловкой Троцкого, но не возражал против того, чтобы попробовать. Однако в том, что немцы не смогут дальше воевать, Троцкий ошибся. Уже 18 февраля немцы начали масштабное наступление на русско-немецком фронте. «Они перехитрили нас!» – прокомментировал Ленин это наступление и потребовал немедленного заключения мира на германских условиях. На другой день Ленин и Троцкий отправляют, даже без согласования с ВЦИК, в Берлин телеграмму с согласием на немецкие условия. Но теперь уже немцы начинают тянуть время. В первый же день наступления немцы заняли Двинск, Полоцк и начали продвигаться в сторону Петрограда. В сутки они продвигались, чуть ли не на 50 километров.

Проводившаяся большевиками в годы войны антивоенная пропаганда теперь сработала против них. Практически без боя в последующие дни были взяты Киев, Минск, Таллинн, Псков, Нарва и другие города. Большевикам надо было принимать срочные меры, иначе через день – другой немцы были бы уже в Петрограде.

21 февраля Троцкий срочно пишет, и Ленин редактирует знаменитый декрет «Социалистическое отечество в опасности!» В нём подчёркивалось, что Советы готовы к кабальному договору из-за страстного стремления к миру после изнурительной войны. Только 23 февраля в Петрограде был получен новый ультиматум Германии, содержащий ещё более жесткие условия для подписания мирного договора. Теперь уже от России отторгались не только Польша, Литва, Курляндия и часть Белоруссии, но и вся Латвия и Эстония. Но и это ещё не всё. Россия должна была срочно вывести войска с территории Финляндии и Украины. Всего Россия теряла уже около 1 миллиона кв. км.

– Получается, – воскликнул Дмитрич, – что западная граница России должна была проходить примерно там же, где она проходит после развала Союза! И как это надо расценивать? Не соглашались отдать 150 тысяч кв. км, а потеряли миллион! Как же это вождь мирового пролетариата мог так просчитаться? Или это был не просчёт? После всей этой истории с немецкими деньгами на революцию, теперь уже во всём можно сомневаться.

– Конечно, можно. И на принятие ультиматума немцы дали всего 48 часов. В стране шли ожесточённые дебаты о том, подписывать договор или нет. Между тем декрет фактически вводил в стране чрезвычайное положение и объявлял призыв добровольцев. В период с 23 по 26 февраля в добровольцы записалось 10320 человек. Это и было началом создания Красной армии. Но противостоять даже отдельным отрядам немецкой армии она ещё не могла. И хотя 23 февраля до сих пор считается Днём защитника Отечества, именно в этот день был сдан Псков, и советское правительство фактически капитулировало.

– Тут надо отметить, – перебил Юрий Сергеевич, – что страна бурлила с самого начала переговоров. Одни были не согласны с грабительскими условиями договора, другие возмущались по идеологическим соображениям: как социалистическая страна может вести переговоры с империалистами. Особенно непримиримы были «левые коммунисты» во главе с Бухариным, Радеком и Бубновым, которые были убеждены, что главное – это мировая революция. Если же заключить мир с немцами, то она не произойдёт. А без мировой революции не выживет и русская. Ведь об этом говорил ещё Маркс. И эту позицию поддерживали левые эсеры, социал-демократы Европы. Так же думали Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Этого же мнения придерживался и Ленин.

В то же время Ленин был прагматиком и считал, что власть в России важнее мировой революции, которая ещё неизвестно, когда будет. Фактически спор шёл между реалистами и идеалистами-утопистами. И в этом споре единственный раз в жизни Ленин был в таком подавляющем меньшинстве. В процессе заключения Брестского мира Ленин 18 раз угрожал отставкой с поста председателя Совнаркома. Но оппозиционеры на это не реагировали и готовы были вести дело без Ленина. Радек даже предлагал, если потребуется, арестовать Ленина. Для них было принципиально важно не капитулировать перед империалистами.

Ленин, несмотря на свой авторитет и полемический талант, поначалу проигрывал с разгромным счётом. На Втором московском областном съезде Советов в середине декабря 1917 года из 400 делегатов только 13 поддержали предложение Ленина о сепаратном мире с Германией, а 387 голосовали за революционную войну. В принятой резолюции было требование прекратить мирные переговоры с Германией и разорвать дипломатические отношения со всеми капиталистическими государствами.

В это же время против германских условий мирного договора высказалось и большинство Петроградского комитета большевистской партии. Общеармейский съезд по демобилизации армии в Петрограде тоже выступил против кабальных условий мирного договора и за «революционную войну». Авторитет Ленина быстро падал. По сути, вопрос о мире перерастал в вопрос о власти Ленина в партии, которую он сам создавал. И тут за руководство в партии Ленин развернул отчаянную борьбу. Только 23 февраля на заседании ЦК РСДРП (б) после очередной угрозы отставкой Ленин добился успеха. За его предложение было подано 7 голосов, против – 4 и воздержались – 4. Но надо было ещё провести голосование во ВЦИК. В половине пятого утра, за 2 часа до истечения срока ультиматума поимённое голосование дало 116 голосов «за», 85 – «против», 26 – «воздержались». Кто-то выкрикнул: «Пятью голосами Россию продать нельзя».

Многие из одобривших понимали, что поступают вопреки своим идеалам. Луначарский после своего одобрения заплакал. 24 февраля 1918 года в 7 часов утра в Берлин ушла телеграмма о том, что Россия готова подписать мир на условиях Германии, для чего в Брест-Литовск срочно выезжает полномочная российская делегация. В составе этой делегации был её глава, заместитель наркома иностранных дел Г. Сокольников, а также заместитель наркома иностранных дел Г. Чичерин, нарком внутренних дел Г. Петровский и секретарь делегации Л. Карахан. И вот 3 марта в Бресте этот «похабный мир», по выражению самого Ленина, был подписан. По этому договору Россия, кроме уже упомянутых земель, отдавала Турции города Карс, Ардаган и Батум; должна была уплатить контрибуцию в размере 6 миллиардов марок, срочно произвести демобилизацию своей армии, включая только что созданные красноармейские части.

– Но ведь немцы и на этом не остановились, – вставил слово Дмитрич. – Сразу после подписания и ратификации мирного договора Германия в течение двух недель захватила значительную часть Украины, австрийские войска вошли в Одессу, турки заняли Трапезунд. На Украине немцы ликвидировали Советы, вначале восстановив Раду, а затем её разогнали и во главе марионеточной администрации поставили гетмана Скоропадского. Да ещё Советскую республику заставили срочно подписать мирный договор с «независимой» Украиной. А через несколько месяцев, в ноябре 1918 года, Первая мировая война закончилась поражением Германии. Но весь выигрыш от этого достался только союзникам России по коалиции. А Россия благодаря всей политике большевиков испытала только горечь поражения и унижения.

– России это только дало возможность разорвать позорный мир и ввести войска на Украину, Прибалтику и Белоруссию. А война из империалистической превратилась в гражданскую.

Глава 4
Мир хижинам, война дворцам

 
Обмануть, предать, надуть,
Обокрасть – как славно-то?
Страшен путь во мрак и жуть,
Родина державная.
 

Эльдар Рязанов, российский кинорежиссер

– Друзья мои, – прервал разговор Юрий Сергеевич, – прошу вас немного отвлечься от дискуссии и посмотреть вокруг. Вы видите, что солнце уже скоро будет садиться за гору? Я надеюсь, вы не собираетесь провести ночь на этом заброшенном кладбище? А поскольку тему мы затронули очень большую и интересную, то её хотелось бы продолжить. И сделать это предлагаю у меня на даче. Если возражений нет, то прошу быстренько собираться. Выберемся на дорогу и поймаем такси или частника.

– Возражений нет, – ответил Дмитрич. Только жаль, что мы не на машине. Придётся ловить кого-нибудь.

– Какая тебе машина? – усмехнулся Аркадий. – Ты ведь уже не одну рюмку пропустил!

– Ну и что? Здесь же не так, как у вас там в Израиле.

– Что-то я не помню, чтобы в России разрешали пьяным садиться за руль.

– Во-первых, мы ещё не пьяные, если в состоянии обсуждать такие серьёзные темы.

– А во-вторых?

– А, во-вторых, кто мне это запретит? В худшем случае, если всё-таки остановит гаишник, мне это обойдётся в несколько сотен рублей. С нашей милицией всегда можно договориться.

– Вот это и плохо. Там, где дело можно решить деньгами, кончается закон.

– Ох, Аркаша, – усмехнулся Юрий Сергеевич, – зря ты это сказал. Наступил Дмитричу на «любимую мозоль».

Но было поздно. Дмитрич уже начал заводиться.

– А когда он у нас вообще действовал, этот закон?

Вся эта словесная перепалка шла по пути к дороге. Друзьям повезло. Выйдя на трассу, они быстро поймали машину и прибыли на дачу. Пока разжигали мангал и готовили ужин, дискуссия разгорелась с новой силой.

– Вот ты, Аркадий, говоришь про закон. А ведь настоящее правосудие в России кончилось 90 лет назад вместе с Октябрьским переворотом и разгоном Учредительного собрания. По какому закону у сотен тысяч людей отнимали собственность, всё имущество и саму жизнь? Жизнь человека зависела от его происхождения, образования и профессии. И достаточно было, чтобы кому-либо из большевиков какая-то графа в этом перечне не понравилась, и человека могли расстрелять. И единственным законом для этого были два священных слова: «Именем революции!» Кстати, и некоторые «вожди революции» согласно этому перечню должны были попасть под расстрел. Что же это за революция такая, которая позволила кучке заговорщиков уничтожать без суда и следствия народ такой огромной страны. И, естественно, что народ возмутился всем этим бесчинствам и начал гражданскую войну с большевиками. Да и какие они на самом деле большевики? Они стали себя так называть потому, что на втором съезде РСДРП большинство делегатов проголосовало за формулировки Ленина. Так там делегатов на этом съезде было всего ничего. А в людском потоке это просто песчинка.

– Но эта песчинка смогла повести за собой народ!

– Да какой там народ!? Народ – это совокупность всех социальных слоёв, составляющих его. А они повели за собой чернь, представлявшую, по сути, неграмотное полунищее крестьянство. В России таких было подавляющее большинство. И в первой мировой войне оно же составляло основу царской армии. И когда эта вооружённая чернь устала от войны, то доверила власть большевикам, выступавшим тогда против войны. Им также понравился выдвинутый Лениным лозунг: «Грабь награбленное!» Они и начали грабить. А ты говоришь, закон. Вот те, кто выступал в защиту закона, и стали воевать с большевиками.

И чем ответили большевики? Беспощадным террором. Вы только представьте себе, какие указания Ленин рассылал по всей стране. Например: «Расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская никакой волокиты…» Если бы царская власть пользовалась теми же методами, то давно бы расстреляла всех действительных заговорщиков, и никакой революции вообще не было бы. Но тогдашняя власть «спрашивала» закон и допускала «ненужную волокиту». А вот Ленин приказывал: «Провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города». И чем, спрашивается, помешали Ленину попы и кулаки? Кулаками большевики называли зажиточных крестьян, которые ведь и кормили страну. У таких бы надо учиться хозяйствовать, а их расстреливали.

– Мне кажется, – перебил Аркадий, – что тут ещё причиной была рабская чёрная зависть. Ведь подобное явление повторилось спустя семь десятков лет, когда некоторые хозяйственные мужики стали выходить из колхозов-совхозов и организовывать фермерские хозяйства. Ведь были случаи, когда хозяйства предприимчивых фермеров поджигали завистливые соседи.

– Возможно. А для кого вообще делалась революция? Если для народа, то почему тогда к нему применялись методы, сформулированные теоретиком партии Николаем Бухариным: «Пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов… является методом выработки коммунистического человека из человеческого материала капиталистической эпохи». Вы только вдумайтесь в эту формулировку! Во-первых, почему принуждение должно начинаться с расстрелов, а не с других, более гуманных методов? Ведь после расстрела из «человеческого материала» уже ничего не выработаешь. Если только не организовать какое-либо производство, сырьём для которого служили бы человеческие трупы. Во-вторых, методом принуждения из человека можно выработать только раба. В других случаях надо действовать методом убеждения. Выходит, что вместо коммунизма большевики хотели вернуть рабовладельческий строй?

– Вполне возможно, – поддержал его Юрий Сергеевич. – Ведь намеревался же Троцкий организовать трудовые армии для ведения народного хозяйства. Вот такой был бы коммунизм. Вообще большевики любили свои действия прикрывать революционной терминологией. Расстрел именовали «пролетарским принуждением». Грабёж крестьянства именовался «военным коммунизмом». Хотя какое отношение продразвёрстка имеет к коммунизму? Вообще некоторые специалисты уже открыто признают, что большевики в политическом, социальном и культурном плане отбросили Россию на 100–150 лет назад.

– Хочу заметить, – включился в разговор Аркадий, – что и среди черни не у каждого хватало сил принимать участие в массовых расстрелах. Некоторые отказывались и сами могли попасть под расстрел. Других уговаривали разными способами, даже прельщая частью добычи. Часто такими казнями руководили люди не совсем нормальные, садисты и наркоманы.

– Ещё бы, – не унимался Дмитрич. – Далеко не каждый мог выдержать эти кровавые зрелища, не то, что в них участвовать. Создалась такая обстановка, когда обнажились самые тёмные стороны человеческого естества. Начинал действовать принцип: «Он богат, а ты беден. Убей богатого. Он умён, а ты глуп. Убей умного». Притом не просто убей, а ещё с жуткими издевательствами.

Достаточно даже почитать рассказы очевидцев этих кровавых расправ. Например, в Евпатории, когда появились красные войска, сразу начались аресты офицеров и зажиточных людей. В течение 3–4 дней было арестовано свыше 800 человек. Их вывезли на судно «Румыния» и транспорт «Трувор». На «Румынии» приговорённых выводили на верхнюю палубу, там издевались, пристреливали и бросали в воду. Бросали и живых, но предварительно им связывали в нескольких местах руки и ноги. А иногда оттягивали верёвками и голову назад и привязывали к уже связанным рукам и ногам. Для надёжности потопления к ногам ещё привязывали колосники. Все эти зверства происходили на глазах родственников, стоящих на берегу. Люди рыдали, кричали, молили, но матросы только смеялись. Вы только представьте, каким зверем надо быть, чтобы смеяться в такой обстановке.

И изуверской фантазии не было предела. Например, ротмистра Новацкого, который был сильно ранен, привели в чувство, перевязали, а потом бросили в топку корабля. На транспорте «Трувор» матросы подходили к люку и вызывали по фамилии очередную жертву. Под конвоем его проводили через всю палубу к месту казни. Там вооружённые матросы снимали с него верхнюю одежду, связывали руки и ноги и в одном нижнем белье укладывали на палубу. А дело, заметьте, было в январе. Затем у жертвы отрезали нос, уши, губы, половой член, и в таком виде бросали в воду. Иногда отрезали ещё и руки. За три дня января таким образом было ликвидировано более 300 человек… И это только один из эпизодов.

Жестокость большевиков проявлялась на всех фронтах. Например, в бою с сибирскими мятежниками 13 июля 1920 года красные имели одного убитого и 12 раненых. А сибиряков красные кавалеристы зарубили 900 человек. Очевидцы рассказывали, что, когда в 1920 году на Енисее начался ледоход, по реке плыли трупы расстрелянных офицеров, солдат и казаков из армии адмирала Колчака. Сотни трупов были обезглавлены, у других были отрублены и руки. Были трупы с проломленными черепами, обезображенными лицами, сожжённой кожей. Все эти трупы зажимало между глыбами льда, перемалывало, и останки выбрасывало на песчаные отмели и острова.

Очень трагична судьба офицерства России, всегда бывшего защитой Отечества. Историки приводят цифры, согласно которым в 1914–1922 годах офицерское сословие России насчитывало 320–330 тысяч человек. Кадровых офицеров было около 40 тысяч. 220 тысяч окончили военные училища и курсы прапорщиков в ходе войны. Значительная их часть в сословном отношении мало чем отличалась от обычного городского населения. На фронтах Первой мировой войны погибло 24 тысячи офицеров, жертвами красного террора 1917–1918 годов стали около 30 тысяч и 90 тысяч пало на фронтах Гражданской войны.

После Гражданской войны на территории Советской России осталось 110 тысяч русских офицеров. И 3 тысячи вернулись из эмиграции, поверив Советской власти. Из них погибло в тюрьмах и лагерях, было расстреляно 70–80 тысяч. Причём не менее половины из этого количества погибло в 1920–1922 годах. Всего в результате Гражданской войны, по данным историков, население СССР уменьшилось на 10 миллионов. Из них более 2 миллионов эмигрировало и более 3 миллионов мирных жителей умерло от голода и болезней… Вот так большевики перевели гражданскую войну в «гуманное русло», как это обещал Луначарский.

– Жизнь показала, – заметил Юрий Сергеевич, – что большевикам ни в чём нельзя верить. И этой кровавой расправе в Евпатории предшествовал обман. Командующий Южным фронтом Михаил Фрунзе в обращении по радио и в листовках, которые разбрасывались с аэропланов, обещал сдавшимся врангелевцам полную амнистию и право свободного выезда за границу.

– А вывезли за границу жизни.

– Таким же образом они обманули Брусилова. Когда в 1920 году Польша напала на Советскую республику, известный генерал Алексей Алексеевич Брусилов предложил родине свои услуги. ЦК большевиков одобрило идею создать «совещание из людей боевого и жизненного опыта для подробного обсуждения настоящего положения России и наиболее целесообразных мер для избавления от иностранного нашествия».

Было образовано Особое совещание из семи бывших царских генералов во главе с Брусиловым. Совещание обратилось ко всем бывшим царским офицерам с воззванием, призывая поступить на службу в Красную армию, чтобы остановить наступление поляков. Откликнулось на это обращение около 14 тысяч офицеров. Такое же обращение, доверяя новой власти, Брусилов затем подписал и к врангелевцам. Когда же он узнал о кровавой расправе над офицерами, то пришёл в ужас. Позднее в своих «Воспоминаниях» он писал: «Первый раз в жизни столкнулся с такой изуверской подлостью и хитростью. Если бы я не был глубоко верующим человеком, я смог бы покончить жизнь самоубийством».

– И узнаём мы об этих зверствах только теперь, после устранения КПСС, – вздохнул Аркадий.

– А в Советское время такую информацию нигде бы и не пропустили. Уже на следующий день после Октябрьского переворота Военно-революционный комитет закрыл почти все газеты. А на третий день, 27 октября, уже вышел Декрет о печати, который задним числом узаконил закрытие газет. Декрет совнаркома принимался на заседании ВЦИК. При его обсуждении «против» выступили меньшевики, эсеры и некоторые большевики. Ленин заявил: «Мы и раньше заявляли, что закроем буржуазные газеты, если возьмём власть в руки. Терпеть существование этих газет – значит перестать быть социалистом».

– Значит, в представлении Ленина социалист не может терпеть другое мнение и должен всем заткнуть рот.

– Выходит, что так. И Троцкий его поддержал: «В условиях гражданской войны запрещение враждебных газет есть мера временная».

– Но позвольте! В то время ещё никакой гражданской войны не было.

– Может быть, он её предвидел. Понимал, что все деяния большевиков просто так им с рук не сойдут. Во всяком случае, ВЦИК согласился с Лениным и Троцким. Тогда в знак протеста народные комиссары Рыков, Ногин, Милютин, Теодорович заявили, что они снимают с себя ответственность за политику Совнаркома и слагают с себя звания наркомов. В принятом декрете говорилось: «Настоящее положение имеет временный характер и будет отменено особым указом по наступлении нормальных условий общественной жизни».

– Выходит, что за всё время существования советской власти нормальные условия общественной жизни так и не наступили?

– Получается, что так. 6 июля 1922 года Совнарком утвердил «Положение о Главном управлении по делам литературы и издательств». Создано было это управление, как говорилось в первом параграфе Положения, «в целях объединения всех видов цензуры печатных произведений». Так и сохранилось на весь период советской власти слово Главлит. И как потом это Управление не переименовывалось, его все продолжали так называть.

А тогда, в самом начале, в период с октября 1917 года по июнь 1918 года в России было закрыто более 470 газет. В том числе и газету Горького «Новая жизнь». И все последующие годы советской власти шла усиленная идеологическая обработка населения. Октябрьский переворот стал уже Великой Октябрьской Социалистической революцией. Как оказалось, делалась и защищалась она кристально честными людьми с чистыми руками. И никто уже не имел возможности рассказать о том, как всё происходило в действительности. К примеру, о том, что на стороне красных воевали и уголовные элементы.

Только теперь мы узнаём, что такой красный командир, герой Гражданской войны, как Моисей Винницкий – это не кто иной, как известный в определённых кругах Мишка Япончик. На каторгу он попал в 1908 году по политической статье как идейный анархист. По амнистии Керенского в 1917 году вернулся в Одессу вором в законе. Он сразу оценил, какие возможности открывает советская власть в части «перераспределения материальных благ». Для реализации этих возможностей он организовал «воровской» стрелковый полк и воевал в дивизии Якира. Но большевики и его обманули и после окончания Гражданской войны расстреляли. С тех пор уголовники решили не связываться с советской властью.

– А оглушительный миф о Чапаеве! Он действительно был очень храбрым человеком. В 27 лет был мобилизован в связи с Первой мировой войной. За храбрость и сметку, проявленную в боях, был награждён Георгиевской медалью и тремя Георгиевскими крестами, дослужился до унтер-офицера. После октябрьского переворота стал на сторону красных и проявил себя толковым командиром. Он был неплохим оратором и мог повести за собой солдат. На следующий год его отправили в Академию Генерального штаба. Но учёбу он выдержал чуть больше трёх месяцев и отпросился на фронт. Его назначили командиром 25-й стрелковой дивизии, сражавшейся против Колчака. Чапаев провёл несколько удачных операций, за взятие Уфы был награждён орденом Красного знамени. И вот этот опытный командир, имеющий в своём распоряжении разведывательные аэропланы, проспал белоказаков, прокравшихся к его штабу, и от которых ему пришлось бежать в нижнем белье. Жаль, конечно, что хороший командир погиб так нелепо. Но ведь это был просто один из командиров огромной России. А Фурманов сделал из него человека-легенду.