Текст книги "Трагический эксперимент. Книга 3"

Война большинством солдат воспринималась как работа, пусть и непривычная, гибельная. Именно потому сдачи в плен начинались только тогда, когда эта «работа» превосходила возможности «работников». Устав на такой «работе», крестьянин задумывался об отдыхе – и плен представлялся лазейкой в «правилах войны» для такого «заслуженного отдыха», возможностью получить передышку, чтобы выжить.

Война тем больше казалась бессмысленной в глазах крестьян, что воевали они на чужой, польской территории и за чужие интересы. Более образованные, более подверженные официальной пропаганде немцы, англичане, французы хорошо представляли себе и причины войны, и её цели.

Прославленный генерал А. А. Брусилов так отзывался о резервах, брошенных в бой в 1915 году: «Прибывавшие на пополнение рядовые в большинстве случаев умели только маршировать, да и то неважно; большинство их и рассыпного строя не знали, и зачастую случалось, что даже не умели заряжать винтовки, а об умении стрелять и говорить было нечего. Приходилось обучать в тылу каждого полка своё пополнение и тогда только ставить в строй. Но часто во время горячих боёв… обстановка вынуждала столь необученные пополнения прямо ставить в строй. Понятно, что такие люди солдатами зваться не могли, упорство в бою не всегда оказывали и были не в достаточной мере дисциплинированны. Чем дальше, тем эти пополнения приходили в войска всё хуже и хуже подготовленными».

Нельзя не отметить и то, что большинство добровольно сдававшихся были люди старших возрастов, привязанных к семьям. Не зря командиры стремились ставить в первую линию молодёжь, оставляя «стариков» в тыловых службах.

Моральный фактор – победы и поражения – играл крайне важную роль, особенно в маневренные периоды войны. Известно, что наибольшие потери пленными в случае успешного наступления несёт отступающая, а не атакующая сторона. Войска защищающейся стороны становятся лёгкой добычей: в ходе вражеской артподготовки и наступления они теряют офицеров, связь со штабами, направление отхода и, в конечном счёте, боеспособность.

Поэтому лето 1915 года, разгар «великого отступления» из Польши, стало самым страшным для русской армии периодом с точки зрения потерь пленными – около 976 000 человек.

Моральное разложение армии было усугублено эксцессами шпиономании. Шпиономания первоначально явилась попыткой Ставки Верховного главнокомандования снять с себя ответственность за поражения 1914–1915 гг. В результате этой кампании солдаты по собственному почину начали искать предателей повсюду, даже среди своих командиров. Примеры были более чем впечатляющими: за «измену в пользу Германии» был отстранён от должности даже военный министр В. А. Сухомлинов. В итоге подозревали в измене даже августейшую фамилию. В такой ситуации сдача в плен зачастую стала представляться не как измена Родине, а как «измена изменникам».

Важно, наверное, понять, что многие пленные, даже не контуженные и не раненые, попадали в плен не потому, что добровольно переходили к врагу, а потому что были измотаны боями или лишены возможности сопротивляться. Пленные вынуждены были претерпеть «ужасающую беспросветность жизни и безжалостную жестокость людей», – писал Ремарк.

Конечно, это не оправдывает солдат, сдавшихся в плен до «исчерпания возможностей к сопротивлению», но, по крайней мере, обеляет память тех, кто умер в плену, так и не вернувшись на Родину…

С началом Первой мировой войны командир 3-го эскадрона лейб-гвардии Конного полка ротмистр барон Врангель стал известен всей России. 6 августа 1914 года он взял атакой в конном строю неприятельскую батарею у деревни Каушен в Восточной Пруссии и стал первым офицером в ходе начавшейся войны, награждённым орденом Святого Георгия 4-й степени. О подвиге Врангеля писали газеты, в том числе в союзных России странах. Правда, потери в эскадроне были большие: погибли все офицеры и более двадцати солдат из более чем ста, участвовавших в атаке. Под Врангелем была убита лошадь, а сам он получил лёгкую контузию, но из боя не вышел и даже участвовал в рукопашной схватке на батарее.

Передавали свидетельство великого князя Михаила Александровича о том, что, утверждая приказ о награждении Врангеля орденом Святого Георгия, император Николай II сказал: «Никогда я не подписывал приказа с такой неохотой. Не погорячись Врангель, те же результаты могли быть достигнуты стоящей за ним артиллерией Крузенштерна, которая уже начала действовать. И люди были бы целы!» Как знать, не дошли ли слухи о нелестном царском отзыве и до самого Врангеля? И, быть может, именно они послужили причиной тому, что в первоначальном варианте своих воспоминаний Пётр Николаевич весьма негативно отозвался о Николае II. Но перед публикацией он этот отзыв снял.

Пётр Николаевич Врангель в 1901 году окончил Горный институт в Санкт-Петербурге, получив диплом горного инженера. Но потом всё же поступил вольноопределяющимся в лейб-гвардии Конный полк. В 1902 году Врангеля произвели в корнеты, после чего он уволился в запас и уехал в Иркутск чиновником особых поручений при генерал-губернаторе. Но прослужил в этом качестве недолго, отправившись добровольцем на Русско-японскую войну. Врангель воевал во 2-м Верхнеудинском полку Забайкальского казачьего войска, получил чин подъесаула и ордена Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом. Затем служил в 55-м драгунском Финляндском полку, откуда в 1907 году перевёлся в лейб-гвардии Конный полк в чине поручика. В 1910 году Врангель окончил Николаевскую военную академию и был причислен к Генеральному штабу, а годом позже окончил дополнительный курс в Офицерской кавалерийской школе.

В ходе Первой мировой войны Врангель ещё не раз отличился и сделал замечательную карьеру. В январе 1917 года он был уже генерал-майором и начальником Уссурийской конной дивизии, а в июле был назначен командиром Сводного конного корпуса и удостоился солдатского Георгиевского креста 4-й степени за то, что успешно прикрывал отступление пехоты после неудачного русского наступления. После большевистской революции Врангель оказался в Ставке, где разрабатывал план создания армии из добровольцев для продолжения войны с немцами, и покинул Могилёв, когда стало ясно, что главком Николай Духонин не собирается оказывать сопротивление большевикам.

Обстановка на Кавказе с началом Первой мировой войны также обостряется. Конфликт с Турцией очень осложнял позиции России, воюющей против Германии и Австро-Венгрии. Но турки решили воспользоваться ситуацией и осуществить свои давно вынашиваемые планы по отторжению от России Кавказа, Крыма и территорий в долинах Волги и Камы, на которых проживало татарское население.

Турция присоединилась к коалиции Центрального блока, заключив соглашение с Германией на второй день после объявления войны. Копия документа была направлена Юденичу в начале августа. В конце сентября 1914 года Турция закрыла проливы Босфор и Дарданеллы для торговых судов стран Антанты. В следующем месяце турецкий флот обстреливал Одессу и другие порты России.

В ноябре 1914 года страны Антанты официально объявляют Турции войну: 2 ноября – Россия, 5 ноября – Англия и на следующий день – Франция.

В ноябре 1914 года на базе Кавказского военного округа была сформирована и развёрнута Кавказская армия, во главе которой встал генерал-адъютант И. И. Воронцов-Дашков. Начальником штаба армии был назначен генерал-лейтенант Н. Н. Юденич. Русская армия развернулась на территории протяжённостью 720 километров. Основные силы русской армии – 120 батальонов, 127 сотен при 304 орудиях – были развёрнуты на линии от Батуми до Сарыкамыша. Им противостояла 3-я турецкая армия под командованием Гасана-Изет-паши, состоящая из 130 батальонов, почти 160 эскадронов при 270–300 орудиях и сосредоточенная в районе Эрзурума. Штаб турок возглавлял немецкий генерал фон Шеллендорф. Силы с обеих сторон были примерно равными.

15 ноября разведывательные отряды 1-го Кавказского корпуса, с ходу заняв приграничные горные рубежи, начали выдвигаться на Эрзурум. На следующий день границу перешли главные силы корпуса, но через два дня они были атакованы частями 9-го и 11-го турецких корпусов, и, опасаясь обхода своего правого фланга, отошли к границе. С приходом в конце ноября суровой зимы боевые действия практически прекратились.

9 декабря 3-я турецкая армия под командованием военного министра Энвер-паши начала наступление. Уже в начале турецкие войска были лишены эффекта внезапности, на который рассчитывали, благодаря хорошо поставленной разведке в русских войсках. Турки безуспешно пытались атаковать и окружить Ольтынский отряд.

В это время всё оперативное руководство войсками сосредоточилось в руках помощника Главнокомандующего генерала А. З. Мышлаевского. Когда зимой 1914 года из-за панического настроения Мышлаевского на Кавказском театре возник серьёзный кризис, генерал Воронцов-Дашков командировал Юденича для исправления дел. Прибыв 11 декабря в действующую армию, командование которой принял Мышлаевский, генерал настоял на отмене его распоряжений, в соответствии с которыми армия должна была отступить с целью избегнуть обнаружившегося глубокого обхода со стороны турецких войск под личным командованием Энвер-паши.

17-я и 29-я турецкие пехотные дивизии, подошедшие вечером 11 декабря к селу Бардус, без остановки двинулись на Сарыкамыш. Энвер-паша, не зная, что 10-й корпус вместо предусмотренного планом поворота от Ольты на восток увлёкся преследованием Ольтынского отряда, направил 32-ю дивизию также на Сарыкамыш. Однако из-за морозов и снежных заносов она не смогла туда дойти и остановилась в Бардусе. Здесь вместе с 28-й пехотной дивизией 9-го корпуса ей пришлось прикрывать пути сообщения, которым угрожал наступавший от села Еникей 18-й Туркестанский стрелковый полк.

Тем не менее обходящие фланг русских 9-й и 10-й корпуса вышли на рубеж селений Арсенян и Косор. Одновременно отряд, прорвавшийся из селения Хопа, с ходу занял город Ардаган. 11-й корпус вёл бой на линии Маслагат – Арди.

Разгадав план противника, он решил отстоять базу Сарыкамыш и направил туда 20 батальонов, 6 сотен и 36 орудий. Наиболее подвижные подразделения должны были подойти к месту назначения 13 декабря. Организация обороны возлагалась на находившегося проездом из Тифлиса полковника Генерального штаба И. С. Букретова. В его распоряжении оказались две дружины ополчения, два эксплуатационных железнодорожных батальона, запасные войска, две роты стрелков 2-го Туркестанского корпуса, два трёхдюймовых орудия и 16 станковых пулемётов.

Турки, обессиленные маршем в пургу по заваленным снегом дорогам, продвигались медленно. Охранение, высланное по приказу генерала Юденича на санях, на исходе 12 декабря задержало их в 8 км западнее Сарыкамыша. На рассвете следующего дня 17-я и 29-я дивизии противника повели наступление непосредственно на Сарыкамыш. Русские довольно умело оборонялись, используя главным образом пулемётный огонь. Вскоре к ним подошло подкрепление – Сарыкамышский отряд, и селение удалось отстоять. Но противник не оставил надежды овладеть Сарыкамышем, несмотря на большие потери – только 29-я турецкая дивизия в ходе наступления потеряла до 50 процентов своего состава. Однако к полудню 15 декабря весь 10-й турецкий корпус сосредоточился у Сарыкамыша. Кольцо окружения, не без помощи местных курдов, почти сомкнулось. Задуманный турецким главнокомандующим план операции, казалось, осуществился. Между тем благодаря принятым штабом Кавказской армии мерам силы русских у Сарыкамыша всё прибывали. Они имели здесь уже более 22 батальонов, 8 сотен, более 30 орудий, почти 80 пулемётов против 45 турецких батальонов. И в этот день все турецкие атаки были отражены.

К вечеру 16 декабря в лесу было замечено скопление больших сил турок, а также удалось захватить турка, который вёз приказ, адресованный командиру 10-го корпуса. Из приказа русское командование узнало о готовящейся турецким командованием ночной атаке на селение. Она началась около 11 часов вечера. Турки стали теснить русские войска, занимавшие высоту Орлиное гнездо, вокзал и мост на шоссе, так как за ним располагались склады продовольствия и боеприпасов. В начале им сопутствовал успех, и центральная часть селения была захвачена.

Но утром следующего дня серией контратак, проведённых по приказу генерала Юденича, прибывшего на командный пункт, удалось сдержать продвижение турок. В тот же день Николай Николаевич Юденич вступил в командование всей русской армией.

Посол Франции в России М. Палеолог писал в то время: «Кавказская армия русских совершает там каждый день изумительные подвиги».

Оценив обстановку, Юденич принял решение о нанесении одновременного удара главными силами с фронта на Сарыкамыш, Ардаган и Ольты и обходящими отрядами в тыл противника. Успеха предполагалось достичь за счёт скрытной перегруппировки частей 39-й пехотной дивизии, 1-й и 2-й Кубанских пластунских бригад, а также двух артиллерийских дивизионов, подходивших из Карса. Он понимал, что требовалось тщательное планирование предстоящего наступления, особенно с точки зрения согласования усилий привлекаемых сил и средств, осуществления маскировки на маршрутах выдвижения. Эти вопросы и решались в оставшееся время офицерами штаба и начальниками родов войск и служб.

22 декабря русские внезапно для противника атаковали его. Во время наступления был окружён 9-й турецкий корпус, действовавший у Сарыкамыша, 154-й пехотный полк глубоко вклинился в оборону турок и захватил командира корпуса и всех трёх командиров дивизий со штабами. Были взяты в плен остатки разгромленных частей и захвачена их материальная часть. 30-я и 31-я турецкие пехотные дивизии 10-го корпуса, понёсшие большие потери, начали поспешно отступать на Бардус. Сибирская казачья бригада, усиленная Ардаганским отрядом, действуя вместе с Ольтынским отрядом, нанесла поражение турецким войскам, занимавшим город Ардаган, захватив до тысячи пленных и много трофеев.

Турецкие части предприняли контрудар из района Бардуса во фланг и тыл Сарыкамышского отряда, но он был успешно отражён, и в ночном бою русскими войсками были взяты в плен две тысячи турецких солдат – остатки 32-й дивизии. По приказу Юденича главные силы Сарыкамышского отряда перешли в наступление. Несмотря на ожесточённое сопротивление турецких войск – дело даже доходило до штыковых атак – войска шли вперёд, продвигаясь в глубоком снегу.

Русское командование решило обойти левое крыло турецкой армии, закрепившееся на горной позиции к западу от селения Кетек. Приказ на этот нелёгкий манёвр получил 18-й Туркестанский стрелковый полк с четырьмя горными орудиями. Ему предстояло преодолеть 15 км горной местности. С трудом прокладывая дорогу, нередко перенося на руках тяжёлые орудия по частям и боеприпасы, продвигался этот полк. Когда он появился в тылу 11-го турецкого корпуса, противник в панике отступил.

В ночь на 29 декабря турки начали отход на Ольты. Русские стали преследовать противника, но, пройдя 8 км, были остановлены сильным артиллерийским огнём. Тем не менее 2-я Оренбургская казачья батарея смело развернулась на открытой местности и открыла ответный огонь. Стрелки рассредоточились правее и левее шоссе. Турки, упреждая обход своих флангов, отступили на 3–4 км. Наступившая ночь прекратила сражение.

Утром атаки возобновились, и вскоре упорство турок было сломлено окончательно. Они бежали через Ольты на Нориман и Ит, по Сивричайской долине, а многие – просто в горы. Были захвачены пленные и орудия.

К 5 января 1915 года русские войска, перейдя государственную границу, вышли на рубеж селений Ит – Арди – Даяр. Сарыкамышская операция, в ходе которой противник потерял более 90 тысяч человек, завершилась победой русских войск.

Генерал от инфантерии Юденич был назначен командующим Кавказской армией (при главнокомандующем Воронцове-Дашкове).

Кавказская армия перенесла военные действия на территорию Турции. Основные усилия, по замыслу генерала Юденича, сосредоточивались в полосе действия 4-го Кавказского корпуса – 30 пехотных батальонов и 70 эскадронов конницы. Этих сил было недостаточно для широкомасштабных действий, поэтому для продвижения вперёд была выработана тактика внезапных налётов небольшими отрядами. И она себя оправдала. Уже к середине июня корпус вышел к Арнису и создал сплошную позицию, примыкавшую к озеру Ван. Центр и правый фланг армии занимали основные перевалы, надёжно прикрывали Сарыкамышское, Ольтынское и Батумское направления.

Стремясь перехватить инициативу, турецкое командование начало подтягивать к этому району резервы, и вскоре начальник штаба армии немецкий майор Г. Гузе выехал с группой офицеров на рекогносцировку, чтобы на месте уточнить исходное положение для предстоящего наступления. Об этом немедленно было доложено Юденичу разведчиками.

9 июля турецкая группировка, насчитывавшая более 80 батальонов пехоты и конницы, нанесла удар на Мелязгертском направлении, стремясь прорвать оборону фланговых частей 4-го Кавказского корпуса и перерезать его коммуникации. Русские войска были вынуждены отойти на рубеж севернее Алашкертской долины. К тому же в их тылу действовали диверсионные отряды турок.

Генерал Юденич распорядился срочно сформировать сводный отряд, командование которого было поручено генералу Баратову. Отряд включал 24 батальона пехоты, 36 сотен конницы и около 40 орудий. На него возлагалась задача по нанесению удара на левом фланге в тыл туркам. Затем вместе с 4-м Кавказским корпусом отряд должен был окружить противника в районе Каракилис-Алашкерт. Манёвр не совсем удался, так как, потеряв пленными до 3 тысяч человек, турки успели уйти из села Каракилис. К 15 сентября 4-й Кавказский корпус занял оборону от перевала Мергемир до Бурнубулах, выставив к югу от Арджиша боевое охранение. В тоже время части 2-го Туркестанского и 1-го Кавказского корпусов перешли в наступление. Но из-за недостатка боеприпасов оно не получило широкого развития, но всё-таки сковало значительные силы турок. На Ван-Азербайджанском направлении действовал ударный отряд генерала Чернозубова, который сумел продвинуться на 30–35 км и занял оборону от Арджиша до южного берега озера Урмия.

Начиная с осени 1915 года войска на Кавказе перешли в активной обороне 1500-километрового рубежа. На наступательные операции ни людей, ни техники, ни боеприпасов не хватало. К тому же изменилась и международная обстановка – в войну на стороне Германии и Турции вступила Болгария.

Было открыто прямое сообщение между Германией и Турцией, и турецкая армия стала получать большое количество артиллерии. В свою очередь у турецкого командования появилась возможность выбить англо-французские войска с Галлиполийского полуострова. Большие потери заставили английское и французское командование оставить плацдарм.

Освободившиеся войска турецкое командование хотело передать 3-й армии, ведущей борьбу с Кавказской армией Юденича. Узнав об этом, Николай Николаевич предложил на военном совете перейти в общее наступление ещё до подхода вражеских подкреплений. Пока к этому времени, согласно данным разведки, русская армия имела примерное равенство с турецкой армией в пехоте, но превосходила противника в три раза по артиллерии и в пять раз по регулярной коннице.

Силы обеих сторон были развёрнуты в полосе более 400 км от Чёрного моря до озера Ван. Турецкие соединения были в основном сосредоточены на Ольтынском и Сарыкамышском направлениях и прикрывали кратчайшие пути к крепости Эрзурум – важнейшей базе снабжения войск, узлу транспортных коммуникаций северных областей Турции. Сама крепость была хорошо защищена горной местностью, что затрудняло проведение там широкомасштабных операций, особенно в зимних условиях.

Тем не менее командующий Кавказской армией и его штаб всё более склонялись к переходу войск в наступление не позже второй половины января 1916 года. План Эрзурумской операции был разработан – упор делался на внезапность и тщательность подготовки войск.

Наступление начала армейская группа прорыва. Эта группа, как и предусматривалось замыслом генерала Юденича, вступила в бой на рассвете 30 декабря. Её 12 батальонов при 18 орудиях и сотней под командованием генерала Волошина-Петриченко получили задачу овладеть горой Кузу-чан, а затем наступать на селение Шербаган и захватить его. За первые пять дней января 1916 года русские войска захватили гору Кузу-чан, перевал Карачлы, крепость Календер и ряд других пунктов. Бои носили ожесточённый характер. Русские несли значительные потери, истощались резервы. Не в лучшем положении пребывали и турки. Уже к вечеру 1 января русская разведка установила, что почти все части из резерва 3-й турецкой армии были введены в сражение для поддержки первых эшелонов.

5 января Сибирская казачья бригада и 3-й Черноморский казачий полк подошли к Хасан-кала. На следующий день они атаковали турецкий арьергард на ближних подступах к фортам Эрзурумских укреплений.

Основу Эрзурумского укреплённого района составлял естественный рубеж высотой 2200–2400 м над уровнем моря, отделявший Пассинскую долину от Эрзурумской. На горном хребте располагалось 11 хорошо подготовленных фортов, которые размещались в две линии. Другие подступы к крепости также прикрывались отдельными укреплениями. Протяжённость горной оборонительной линии составляла 40 км.

Овладеть Эрзурумом с ходу было невозможно – для штурма требовалось большое количество боеприпасов. Особенно остро ощущался недостаток в ружейных патронах. В целом Эрзурумская крепость представляла собой довольно обширную укреплённую позицию, развёрнутую фронтом на восток с прикрытыми флангами. Её уязвимым местом были тыловые обводы. Через них город мог блокировать любой противник, проникший на Эрзурумскую равнину.

Штаб Кавказской армии, да и сам командующий лично, приступили к детальной проработке плана штурма. Были приняты меры по инженерному оборудованию рубежей, и в конце января проведена рекогносцировка на местности. Всё это время отдельные разведывательные отряды осуществляли рейды в расположение неприятеля. Они захватывали отдельные высоты и прочно закреплялись на них. Таким образом, уже к 25 января русским частям удалось продвинуться вперёд на 25–30 км.

29 января соединения и части Кавказской армии заняли исходное положение, и в 2 часа дня начался артиллерийский обстрел крепости. Турки сопротивлялись отчаянно и не один раз отвоёвывали занятые русскими частями позиции. День 1 февраля стал переломным в штурме турецких укреплений. Русские овладели последним фортом, и колонна генерала Воробьёва начала первой спускаться в Эрзурумскую долину.

А 3 февраля крепость Эрзурум пала. В плен попали 13 тысяч солдат и 137 офицеров турецкой армии, а также были взяты 300 орудий и большие запасы продовольствия. В тот же день во всех частях и подразделениях Кавказской армии был оглашён приказ, в котором выражалась благодарность её командующего всему личному составу за мужественное выполнение своего воинского долга, а затем Юденич лично вручал Георгиевские награды отличившимся при штурме воинам. За успешное проведение Эрзурумской операции сам Юденич был удостоен ордена Св. Георгия 2-й степени.

При дальнейшем преследовании противника в ночь на 17 февраля был захвачен и город Битлис. Затем были разгромлены и части турецкой дивизии, спешившие на помощь к Битлису. Таким образом, ударный 4-й Кавказский корпус продвинулся более чем на 160 км, прочно прикрыв фланг и тыл Кавказской армии.

В период штурма Эрзурума Приморский отряд по приказу генерала Юденича сковал турок на своём направлении. С 5 по 19 февраля отряд овладел оборонительными рубежами по рекам Архаве и Вицесу, чем создал угрозу важному опорному пункту противника – Трапезунду. Успех сопутствовал отряду, и вскоре Трапезунд был взят. Теперь у русского командования появилась возможность заложить в портовом Трапезунде морскую базу снабжения правого крыла Кавказской армии.

Турки не смирились с потерей Эрзурума, но все их попытки отбить крепость потерпели неудачу.

Результаты последних наступательных операций Россия, Англия и Франция закрепили секретным соглашением в апреле 1916 года. В нём, в частности, отмечалось, что «Россия аннексирует области Эрзурума, Трапезунда, Вана и Битлиса до подлежащего определению пункта на побережье Чёрного моря к западу от Трапезунда. Область Курдистана, расположенная к югу от Вана и Битлиса, между Мушем, Сортом, течением Тигра, Джезире-Ибн-Омаром, линией горных вершин, господствующих над Амадией и областью Мергевера, будет уступлена России».

При разработке плана войсковых операций в предстоящей кампании 1917 года русское командование учитывало ряд важных обстоятельств – обособленность театра военных действий, тяжёлое положение в войсках, своеобразие климатических условий. Армия действовала в условиях бездорожья в голодном краю. Только за 1916 год из-за тифа и цинги армия потеряла около 30 тысяч человек. Кроме того, следовало учитывать и политическую обстановку в стране. Заметно стали проявляться процессы разложения армии. Юденич предложил в Ставке отвести Кавказскую армию к основным источникам питания, расположив её от Эрзурума (центр) до границы (правый фланг), но его предложение не было поддержано.

Тогда генерал Юденич счёл возможным подготовить к весне 1917 года только две частные наступательные операции. Первую – на Мосульском направлении (7-й Кавказский корпус и сводный корпус генерала Баратова), и вторую – соединениями левого фланга армии. На остальных направлениях предлагалось вести активную оборону.

В конце января 1917 года по просьбе союзников войска генерала Юденича активизировали свои действия в тылу 6-й турецкой армии. Уже в феврале они перешли в наступление на Багдадском и Пенджвинском направлениях. Благодаря их успешным действиям англичане смогли в конце февраля занять Багдад.

Антон Иванович Деникин в начале Первой мировой войны оказался на Юго-Западном фронте, был назначен на должность генерал-квартирмейстера 8-й армии генерала Алексея Брусилова. Деникин родился 16 декабря (4 декабря по старому стилю) 1872 года в деревне Шпеталь-Дольный в пригороде Влоцлавска Варшавской губернии (ныне территория Польши). Его отец был отставным майором пограничной службы, происходившим из крепостных крестьян, мать – обедневшей польской дворянкой. С 13 лет, после смерти отца, чтобы прокормить себя и мать, Деникин был вынужден заниматься репетиторством.

В 1890 году после окончания Ловичского реального училища поступил в Киевское пехотное юнкерское училище, которое в 1892 году окончил в числе лучших учеников.

В 1892–1895 годах служил в чине подпоручика во 2-й полевой артиллерийской бригаде в городе Бела Седлецкой губернии.

Осенью 1895 года Деникин поступил в Академию Генерального штаба, но на выпускных экзаменах за первый курс не набрал необходимого количества баллов для перевода на второй курс и вернулся в бригаду. В 1896 году поступил в академию вторично.

В это время Деникин увлёкся литературным творчеством. В 1898 году в военном журнале «Разведчик» был напечатан его первый рассказ. Много работал в военной журналистике – регулярно печатал рассказы и очерки о быте, нравах и боевых эпизодах русской армии под псевдонимом И. Ночин.

Весной 1899 года Деникин окончил Академию по первому разряду и был произведён в чин капитана, но из-за изменённого порядка определения итогового балла не был причислен к Генеральному штабу.

В 1900–1901 годах проходил службу во 2-й полевой артиллерийской бригаде.

В 1901 году был причислен к Генеральному штабу.

В июле 1902 года Деникин был назначен старшим адъютантом штаба 2-й пехотной дивизии, стоявшей в Брест-Литовске. С октября 1902 года по октябрь 1903 года он отбывал цензовое командование ротой 183-го пехотного Пултуского полка, стоявшего в Варшаве. С октября 1903 года служил старшим адъютантом штаба 2-го кавалерийского корпуса.

Во время Русско-японской войны добился назначения на передовую, за боевые заслуги досрочно получил звание полковника, был награждён орденами Святого Станислава и Святой Анны 2-й и 3-й степеней.

В январе 1906 года Деникин был назначен штаб-офицером для особых поручений в штаб 2-го кавалерийского корпуса (Варшава), в мае – сентябре 1906 года командовал батальоном 228-го пехотного резервного Хвалынского полка, в декабре 1906 года переведён на должность начальника штаба 57-й пехотной резервной бригады (Саратов), в июне 1910 года назначен командиром 17-го пехотного Архангелогородского полка, расквартированного в городе Житомире. В 1910–1914 годах командовал 17-м пехотным Архангелогородским полком на австрийской границе.

В начале 1914 года стал исполняющим должность генерала для поручений при штабе Киевского военного округа, в июне получил чин генерал-майора. Не желая быть на должности генерал-квартирмейстера, по собственному желанию ушёл со штабной работы и был назначен командиром 4-й стрелковой («Железной») бригады, переформированной в 1915 году в дивизию. «Железная» дивизия генерала Деникина прославилась во время Галицийской битвы и на Карпатах, во время отступления в сентябре 1915 года контратакой взяла Луцк, за что Деникин в 1916 году был произведён в генерал-лейтенанты. Дивизия участвовала в Брусиловском наступлении в июне 1916 года, действуя на Луцком направлении. За эти операции Деникин был награждён высшими воинскими наградами – орденами Святого Георгия 3-й и 4-й степени, а также дважды Георгиевским оружием.

В сентябре 1916 года стал командиром 8-го армейского корпуса, который в составе 9-й армии в декабре был переброшен на Румынский фронт. Во время боёв у населённых пунктов Бузео, Рымник и Фокшаны в течение нескольких месяцев командовал также двумя румынскими корпусами.

В феврале 1917 года стал помощником начальника Генерального штаба. Весной занимал должность начальника Генерального штаба, затем был назначен главнокомандующим Западным фронтом, потом – главнокомандующим Юго-Западным фронтом.

Во время Первой мировой войны Лавр Георгиевич Корнилов был командиром 1-й бригады 49-й пехотной дивизии (11 сентября – 30 декабря 1914 г.). Родился он в г. Усть-Каменогорске в многодетной семье небогатого чиновника, в прошлом – хорунжего, служившего переводчиком при 7-м Сибирском казачьем полку. «Калмыцкая внешность» Лавра, согласно сохранившимся воспоминаниям его родной сестры Анны Георгиевны Корниловой, объясняется предками по матери, Марии Ивановны, – алтайскими калмыками. Прадед Лавра Корнилова, казак Бийской линии, был женат на калмычке.