Текст книги "Искушение государством. Человек и вертикаль власти 300 лет в России и мире"

Особенно этим грешат в Аргентине. Президент Хуан Перон (1946–1955 гг.) и его жена Эва (Эвита), когда-то актриса. Ей было чуть за тридцать, когда ее провозгласили «духовным лидером нации». Была вторым лицом в стране, чуть было не стала вице-президентом при муже. Создала женскую перонистскую партию (с сотнями тысяч членов), крупнейший фонд Эвы Перон (всё – для бедных). Пользовалась любовью всей страны. «Мост любви» между президентом и его страной. Книга о самой себе, названная «Моя миссия в жизни». «Все, что я есть, все, что я имею, все, о чем я думаю, и все, что я чувствую, принадлежит Перону».[135]135
   Eva Peron. My Mission in Life. New York: Vantage Press, 1953. Preface.


[Закрыть] На ее похороны в 1952 г. пришли около трех миллионов человек.

Попытка № 2. Хуан Перон был свергнут в 1955 г., вернулся из эмиграции и в 1973–1974 гг. вновь стал президентом Аргентины. Вице-президентом была избрана его третья жена, Исабель Перон, моложе его на 35 лет. Танцовщица в ночном клубе, затем секретарь Перона и наконец его жена. Все это – попытка повторить историю Евы (они были внешне похожи). После смерти Перона (1974 г.) автоматически стала президентом Аргентины (1974–1976 гг.), но была свергнута (военный переворот) и сбежала в Испанию.

Сладостная Испания – прибежище латиноамериканских президентов.

На этом брачная история Аргентины не закончилась. Кристина Фернандес де Киршнер – президент Аргентины (2007–2015 гг.) вслед за своим мужем, Нестором Киршнером (2003–2007 гг.). Двенадцать лет любящей четы Киршнеров – именно они вывели Аргентину из жесточайшего кризиса конца 1990-х – начала 2000-х годов.

Все с нетерпением – больше 15 лет – ждут, удастся ли мужу и жене стать президентами США (Клинтоны).

Чернокожий президент в США уже случился.

А вот женщина-президент – еще нет.

Можно делать пари.

А еще играть на Россию.

Как и в США, два с лишним века в России не было женщины – главы государства. Тем более мужниной жены.

Пока даже мысленно представить невозможно.

Или возможно? В России женщины получили избирательные права раньше, чем в США (1920 г.).

Не выкидывайте президентов! К вам вернутся их жены или дочери.

Корасон Акино, президент Филиппин (1986–1992 гг.), вдова убитого сенатора, лидера оппозиции, пришедшая к власти в Желтой революции (1986 г.), мать Акино III, тоже президента Филиппин (2010–2016 гг.). Между тем дети свергнутого диктатора Маркоса – сенаторы, губернаторствуют. Ждут своего часа.

Виолетта Чаморро, президент Никарагуа (1990–1997 гг.), вдова убитого оппозиционера, редактора влиятельной газеты, сама стала во главе газеты как «борец с режимом». Мать пятерых детей. Президент «умиротворения» и успокоения страны. Положила конец гражданской войне в Никарагуа.

В 1960-х в Индонезии был свергнут президент Сукарно – и помещен под домашний арест, после чего быстро скончался. Дальше – диктатура. Но жизнь на этом не кончается. Восстание 1998 г. – и его дочь Мегавати Сукарнопутри в начале 2000-х стала законно избранным президентом Индонезии.

Глория Макапага́л-Арро́йо, президент Филиппин в 2001–2010 гг. – дочь президента Макапагала (1957–1961 гг.). Именно за ним пришел к власти диктатор Маркос – на двадцать с лишним лет. Маленькое торжество семьи через 30–40 лет.

Президент Южной Кореи Пак Кын Хе (2013–2017 гг.), дочь автора корейского экономического чуда, генерала Пак Чон Хи, президента и диктатора – от переворота 1961 г. до убийства в 1979 г. главой собственной разведки. История этой семьи – драма. Ее мать была убита во время одного из покушений на отца как главу государства. Сама президент Пак Кын Хе была в 2017–2018 гг. подвергнута импичменту и осуждена на четверть века тюремного заключения (коррупция, злоупотребление полномочиями).

Семья Ганди (Индия) – четыре поколения политиков, три премьер-министра, убитых один за другим. Индира Ганди – 16 лет во главе государства (в 1960-х – 1980-х гг.), вслед за отцом.

Беназир Бхутто (Пакистан) – убитый премьер-министр (конец 1980-х – начало 1990-х гг.), дочь казненного премьер-министра. Когда она возвращалась домой из эмиграции, ее встречали миллионы.

Это не пьесы, не сцены – просто жизнь, одна страна за другой.

Мы сами создаем ее.

Как устроена высокая политика? За ней может быть обычная человеческая бессмыслица. Человек нравится – вот и вся тайна управления государством.

Записочки от Кати, 45 лет, Грише, 35 лет. «Батинька, мой милой друг. Прийди ко мне, чтоб я могла успокоить тебя бесконечной лаской моей». «Яур, москов, казак, хочешь ли мириться? Протяни руку, есть ли бешенство прошло и в тебе осталась искра любви». «Я тебя люблю и буду любить вечно противу воли твоей». «Милушенька, как велишь: мне ли быть к тебе или ко мне пожалуешь». «Гяур, Москов, козак яицкий, Пугачев, индейский петух, павлин, кот заморский, фазан золотой, тигр, лев в тростнике». «Милуша, я весела, я не сержусь, да и не за что. Гришенька премилый, вчерашний день не выключу из числа дней щастливых, ибо кончился весьма приятно. Хотя бы и впредь бы так было. Я, душенька, буду уступчива, и ты, душа моя, будь также снисходителен, красавец умненький». «Воля твоя, милюша милая Гришифушечка, а я не ревную, а тебя люблю очень». «Кукла, или ты спесив, или ты сердит, что ни строки не вижу. Добро, душенька, накажу тебя, расцалую ужо». «Батинька, три раза старалась я приходить к тебе, но всякий раз я нашла лакей и истопники».

Кто это мурлычет? Екатерина Великая.

Кому? Григорию Потемкину.

«Мы ссоримся о власти, а не о любви».[136]136
   Здесь и выше: Екатерина II и Г.А. Потемкин. Личная переписка 1769–1791. М.: Наука, Российская академия наук. Серия «Литературные памятники», 1997. С. 53, 57, 58, 61, 72, 78, 81, 85, 93.


[Закрыть] «Уж верно брань, ибо превосходительство Ваше передо мною вчерась в том состояло, что Вы были надуты посереди сердца, а я с сокрушенным сердцем была ласкова и искала с фонарем любви Вашей утомленную ласку, но до самого вечера оная обретать не была в силе».[137]137
   Там же. С. 85.


[Закрыть]

«Мы ссоримся о власти, а не о любви».

И поэтому Григорий был на юге, поднимая флаги Российской империи, а Екатерина – на севере, и вся конструкция государства была основана на этой странной, тайной семье.

Ничто не понять в Российской империи, если не знать – что была семья, пара.

«Куды мне итти, куды мне деваться? Мой дорогой и горячо любимый супруг, придите ко мне: вы будете встречены с распростертыми объятиями» (с фр.).[138]138
   Там же, С. 94.


[Закрыть]

Вот что он написал за неделю до смерти, 27 сентября 1791 года: «Матушка родная, жить мне больше тяжело, что тебя не вижу».[139]139
   Там же, С. 470.


[Закрыть]

Богатырь – так она его назвала. «Потом приехал некто богатырь».[140]140
   Там же, С. 9.


[Закрыть]

Нам бы оставить их в покое – но нельзя. Все-таки жизнь большого государства!

Да, можно рассуждать, как государство строилось, и в чем его философия, и каковы политические взгляды.

Хотя взгляды были простые: богатырь. Гяур, Москов, козак. Павлин, кот заморский, фазан золотой.

И, конечно, тигр.

Президента, конечно.

Каковы особенности женского организма – президента? Из тех, что обсуждают за письменным столом?

1) Она точно из разряда «карьерных женщин». Чаще всего излучает твердость. Независимость. Чтобы обставить сильный пол, ее КПД должен быть кратно выше.

2) С детьми – реже. Реже – в обычной, многоэтажной семье. Реже – в уютной многодельности. Чаще одиночка, доказывающая самостийность. Сто пятьдесят – двести лет тому назад – по-другому. Там – многодетность. У Екатерины II – 3–4 детей (истинное число под вопросом). У королевы Виктории – 9 детей.

3) Может резать, как алмаз. Изображать алмаз подобно самцу, альфе. У Екатерины II – 4 войны, раздел Польши и присоединение Крыма. У королевы Виктории – не менее десятка войн.

4) Может ли быть матушкой? С материнским инстинктом? Да, этот инстинкт им, по меньшей мере, приписывают. Ангела Меркель как «мать нации»? О «матушке Екатерине» всем известно. Эвита Перон – девушка нации. Индира Ганди – «мать Индии», «императрица Индии». Есть что-то материнское в королеве Елизавете II. Или нет?

5) Больше эмоций. Больше пристрастий. Громче бури. Ярче картинки. Где-то там скрывается тема вожделения. Инь, властвующее над ян. Как без этого? Короче, une femme, взявшая сильную половину человечества.

6) Не быть Минервой. Не быть смуглолицей богиней Иштар. И Венеру не нужно изображать.

А кого?

Деметру, плодородную, Владычицу Хлеба.

Ясноликую и щедрую.

7) Ждем.

Животное происхождение правителей. Дитя природы

Когда начинаешь понимать, что в так называемых «развивающихся экономиках» законы большой человеческой стаи мало чем отличаются от законов животной стаи, становится легче. Знаешь, чего ожидать, хотя мозг твой и отягощен всеми гуманитарными науками.

Да, просто стая. До коллективного разума, а тем более разума элиты, проходящей отрицательный естественный отбор, трудно достучаться.

Где об этом почитать? Для начала:

Джейн Гудолл «Шимпанзе в природе: поведение»

Виктор Дольник «Непослушное дитя биосферы»

Франс де Вааль «Политика и шимпанзе. Власть и секс у приматов»

Вот именно – у приматов.

Не хочется упрощать, но, когда у тебя на глазах сообщество людей в 146 млн человек – как целое, а в нем ты сам, – упрямо, на каждой развилке выбирает именно то, что ведет его к закату, – нужно обложиться книгами точно не по гуманитарным наукам.

Да, история, политология, системный анализ, экономика, дедушки истмат с диаматом, психология «коллективного человека», социология и прочее, и прочее, и прочее. «Цивилизационный подход», наконец.

Но приматы, стая приматов, повинуясь древнему закону, впечатанному в них испокон веков – действуют, кричат, размахивают руками и ссорятся – точно так, как повелели им предки.

Мы живем иерархиями, и это точно не любовь.

Быть по ранжиру – от этого не избавиться.

Иерархии пронизывают мир, чтобы выжить.

Иерархии – ими управляется мир.

Иерархии – это насилие. Собственность – насилие, власть – насилие.

Всё автоматически собирается в иерархии.

Впереди – герой, силач, а за ним – его прислужники, дальше – трубачи и пономарь, а уже потом – кормящие.

Так говорит тысяча экспериментов, и особенно с крысами, нашей тенью.[141]141
   Helder R., Desor D., Toniolo A.-M. Potential Stock Differences in the Social Behavior of Rats in a Situation of Restricted Access to Food // Behavior Genetics. September 1995. Volume 25. Issue 5. Р. 483–487; Schroeder H., Toniolo A.M. and Desor D. Induction of a Social Differentiation in Human Groups Submitted to an Experimental Situation Based on the Rodent Diving-for-food Model. Proceedings of Measuring Behavior 2008 (Maastricht, The Netherlands, August 26–29, 2008).


[Закрыть] В знаменитом опыте их посадили в клетки по шесть и, чтобы достать еду, нужно было под водой переплыть бассейн, взять зерно и вернуться в свою трубу, чтобы там его съесть на свежем воздухе. Крысы, тени наши, немедленно разделились пополам.

Половина – плавает и достает, а половина – они князья – ворует и отнимает. И есть одна особь, которая плывет, сама достает зерно и никому ничего не отдает, настолько она сильна. Автономное плавание. Независимость.

Вот в этом месте наш рассказ превращается в тост. Не в тот, который можно съесть, а в тот, чтобы выпить испанского вина.

– За того, кто вечно что-то ищет, сам добывает и никогда не склоняет головы!

– За независимых, за тех, кто вечно вылезает из всех иерархий, как черт на голову!

И еще всегда есть надежда – когда крыс помещают в новую клетку, они заново делят мир.

Иерархии взрываются новыми людьми.

Так нам говорят наблюдения знаменитой Джейн Гудолл, великой Жительницы (и бытописателя) стада шимпанзе в стране Гомбе, Танзания.[142]142
   Гудолл Д. Шимпанзе в природе: поведение. М.: Мир, 1992; Гудолл Д. В тени человека. М.: Мир, 1974; Фарли Моуэт, Джейн и Гуго Ван Лавик-Гудолл, Конрад Лоренц. Не кричи: «Волки!» Невинные убийцы. Человек находит друга. М.: Мир, 1982.


[Закрыть]

Ваше место в жизни – в иерархии. И у шимпанзе тоже.

Каждый знает свое место, хотя хочется наверх. Как у шимпанзе.

Свобода и равенство – домыслы, не вытекающие из естественной природы человека и сложных систем. Хотя, конечно, красиво.

Жили-были шимпанзе и звали их Голиаф и Майк. Майк был высшим, а Голиаф – низшим. Как мы. Кто выше, кто ниже.

Жили они по всем правилам иерархий, как и мы.

Вот эти правила. Они – из глубины веков, из тьмы. Они у нас в крови.

1) Голиаф понимал, что Майк – величественен. И что он ему подчинен.

2) Майк был дружелюбен, но Голиаф знал, что Майк может его укусить.

3) Подчинение должно быть очевидным. «В конце концов после трехминутной паузы Голиаф быстро приблизился к Майку, припал к земле, громко похрюкивая в знак подчинения, и начал энергично обыскивать его».[143]143
   Гудолл Д. Шимпанзе в природе: поведение. М.: Мир, 1992. С. 424–425.Текст ниже основан на том же источнике (С. 424–455).


[Закрыть]

Обыскивать – копаться в шерсти, наслаждаясь.

Мы тоже так наслаждаемся.

4) Под Голиафом тоже кто-то есть. Даже в небольших сообществах в иерархиях – несколько уровней. А еще и сети по горизонтали. Сложноподчиненные иерархии, наложенные на сети.

Так живут шимпанзе.

Так живем и мы, отряд прямо мыслящих.

5) Где иерархии, там ниже агрессивность в стаде. Ясно, кто есть кто. Кого можно, а кого – нельзя. А если можно, то – потом.

Голиаф не атакует, а лишь обменивается с другим – таким же – угрозами.

Мы громко лаем друг на друга, но не трогаем. Когда нельзя.

6) Иерархии находятся в движении. Каждый пытается изменить иерархию. Каждый наблюдает, кто слабеет, кто становится сильнее. Иерархии могут устояться на время. Особенно в старших звеньях. «Каждый знает свое место». А потом сразу же все меняется.

Голиаф всегда пробует Майка на прочность. Всегда его подлавливает – а вдруг!

И мы тоже. Всегда карабкаемся наверх. Даже тогда, когда нам так не кажется.

7) Иерархии могут быть устойчивы годами. Каждый год шимпанзе для людей нужно умножить на два.

Майк изображает легкую угрозу, чтобы Голиаф вспомнил, кто есть кто. Голиаф сразу же по привычке подчиняется Майку, хотя тот ослабел и его давно пора скинуть.

Мы тоже боимся даже легких угроз, хотя гриб давно покрылся мхом.

8) «Низшая по рангу особь демонстрирует подчиненный тип поведения, на который другая отвечает успокаивающими жестами».[144]144
   Там же. С. 425.


[Закрыть]

Да уж.

И мы тоже тихо засыпаем, будучи успокоенными, что всё на месте. Что нас – так же, как и вчера. Спасибо тебе, Майк!

9) Есть статусный язык. Для шимпанзе – похрюкивание. Низший похрюкивает высшему, но не наоборот. Обычно это учащенное похрюкивание, а также «поза подставления и припадание к земле».

Закрыть голову руками – и похрюкивать. Подставиться.

Нет ничего плохого в том, что мы тоже делаем это непроизвольно. Так устроены законы управления человеческим стадом.

10) «Старшие самцы… неохотно похрюкивают в адрес молодых выскочек».

Когда-нибудь Голиаф станет выше Майка, а Майк покроется седым пухом. И тогда Майк, склонив свою голову, первый раз, свой самый первый раз похрюкает Голиафу. И тогда какая-нибудь старая самка шимпанзе скажет себе: «До чего мы дожили!»

Нет ничего святого в мире человеческом.

11) «Негромкий лай, выражающий смягченную угрозу и издаваемый уверенным в себе индивидуумом, – это сигнал, адресуемый только нижестоящим особям».

Лаять. С выражением, с особенным звуком, похожим на выстрелы в лесу.

Лаять – подобно любви. Кажется, что стоишь на горе, озирая окрестности.

12) В Ветхом Завете этого не найдешь. «Стадо шимпанзе – это стадо человеческое». Как велик царь шимпанзе!

Не нужно ничего искать и добиваться.

Не нужно витийствовать.

Есть природа, там лают и похрюкивают – безвинно и безгрешно.

Вместе с нами.

13) Но только представьте себе, что это – Вы, с Вашей свободой воли, с Вашей гордостью, с Вашим чудовищным желанием вырваться из всех иерархий и быть свободным. С Вашим отдельным, всеми ветрами выкрашенным сознанием самого себя. Самопознанием, логикой сущего, самости. Со всеми переизданными фолиантами!

Вы – лично!

И общество, на которое Вы работаете – развитие, рациональность, полный вперед!

14) Да уж. Нет решения.

Мы очень древние существа. Мы во многом не вольны самим себе. Наше общество ведет себя как сумасшедшее. Мы вместе с ним подчинены законам естественного отбора.

И не факт, что он отбирает нас.

15) Кажется, нужно успокоиться. Все в порядке. Я, мы, вы – в иерархии. Я, мы, вы – на ветке. Стадо человеческое – стадо шимпанзе. Ну хотя бы отчасти. Все, что мы можем, – сознавать, как много предопределено животной, сладостной машиной, из которой не вырваться.

16) Во всяком случае, так понимать политику большой страны.

Лаять и похрюкивать, принимая позу подчинения и закрыв голову руками.

Или менять иерархии.

Или жить в одиночку, что в стаде шимпанзе не принято.

Или скорчиться и твердить себе: «Я – не шимпанзе».

Или уйти в земли другие, прекрасные. Там, говорят, шимпанзе мягче и не с такой жесткой корочкой.

«Естественный отбор – бездушная и безжалостная статистическая машина, ей не присущи гуманистические принципы».[145]145
   Дольник В.Р. Непослушное дитя биосферы. С.– Петербург: Петроглиф, 2009. С. 105.


[Закрыть]

Бездушная машина.

Иерархии образуются по агрессивности.

«Для захвата доминантного положения иногда достаточно стать обладателем какого-нибудь символа исключительности или превосходства… Всеобщее восхищение символом исключительности переносится и на обладателя этого символа и может начать повышать ранг… без усилий с его стороны: вступающие с лидером в конфликт заранее сомневаются в себе, а тот, кто не верит в победу, всегда проигрывает состязание в агрессивности. У счастливчика же от победы к победе уверенность растет».[146]146
   Там же. С. 106.


[Закрыть]

Символ исключительности. Превосходства.

Титул. Право рождения. Дар изображать. Должность.

А вот и первая история.

«Этологи любят изучать иерархию на молодых петухах, которые очень агрессивны и быстро ее образуют. В одном эксперименте ловили самого жалкого, забитого петушка из группы, приклеивали на голову огромный красный гребень из поролона – символ исключительности – и пускали обратно в загон. Петушок не знает, что у него на голове, и поначалу ведет себя по-прежнему забито. Но подбегающие клюнуть его другие петухи видят на нем огромный красный гребень и пасуют. Раз за разом обнаруживая их неуверенность, петушок надувается, поднимает голову, выпячивает грудь и таким образом без сопротивления, шаг за шагом восходит на вершину иерархической лестницы».[147]147
   Там же. С. 106.


[Закрыть]

Огромный красный гребень.

И насколько все это смягчается разумом и знаниями – неизвестно.

И смягчается ли.

Свобода воли? Наши общества, наши карьеры, то, что с нами происходит в life cycle, имеют свой древнейший исходник. Непонятно? Тогда история одной политической карьеры.

Отец нации. Путь к вершине. Враги и союзники. Распределение благ. Закат карьеры.

Из знаменитой книги Джейн Гудолл «Шимпанзе в природе: поведение»:

«Майк в 1963 году был самцом низкого ранга. Благодаря намеренному использованию пустых канистр из-под керосина, в которые он ударял, держа их впереди себя и бросая таким образом вызов самцам более высокого ранга, Майк пробил себе путь к вершине в 1964 году.

Какое-то время после этого Майк, казалось, был не уверен в своих силах и использовал каждую возможность для энергичных демонстраций, как бы для того, чтобы запугать любых самцов, которые окажутся поблизости; он нередко нападал и на самок – без видимых причин, просто потому, что чувствовал себя напряженно в присутствии других взрослых самцов.

Когда Майк стал альфа-самцом (отобрав эту позицию у Голиафа), в сообществе было 14 взрослых самцов; кроме того, необычно много шимпанзе почти ежедневно собиралось в лагере в ожидании бананов. Уровень агрессии был высоким, и ситуация ставила перед альфа-самцом серьезные требования.

Без своего несомненного интеллекта (в конце концов, каждый самец мог воспользоваться пустыми канистрами, но один только Майк систематически употреблял их для достижения своей цели), высокого уровня мотивации и решимости повысить свой ранг Майк, вероятно, не смог бы добиться вожделенной вершины. А без еще одного качества – за неимением лучшего слова я назову его “силой воли” – он не удержался бы долго в этой позиции, так как неоднократно подвергался агрессивным нападкам со стороны взрослых самцов, объединявшихся в группы до пяти особей.

В конце концов Майк успокоился и стал весьма милостивым альфа-самцом. Он проявлял необычайную щедрость при дележе мяса, особенно по отношению к Джей-Би, который, как мы предполагали, был его братом. Он ревностно занимался грумингом, уделяя больше времени, чем обычно это делает самец высокого ранга, обыскиванию подчиненных особей.

После смерти Джей-Би… в 1966 году у Майка никогда больше не было другого союзника. Одного из близких друзей он обрел, правда, в лице своего поверженного соперника Голиафа, по крайней мере до 1970 года, когда Голиаф, постепенно перемещаясь к югу, присоединился к самцам Кахамы.

К этому времени Майк состарился, зубы у него стерлись, а шерсть поредела и выцвела. Немудрено, что какая-нибудь вновь прибывшая самка кидалась приветствовать агрессивного Хамфри и игнорировала стареющего альфа-самца. И все же Хамфри в то время все еще подчиненно вел себя по отношению к Майку. Постепенно, однако, он обретал уверенность в себе и в начале 1971 года атаковал Майка, устроив демонстрацию по поводу своего появления. Это была решающая схватка, так как после нее альфа-статус перешел к Хамфри.

Майк, будучи, возможно, слишком старым, чтобы заботиться о таких вещах, не сделал никаких попыток сохранить высокий ранг и стал подчиненно вести себя по отношению даже к самым низкостоящим взрослым самцам. Он стал еще более одинок; наиболее частым спутником его в то время был старый Xyгo. Оба умерли на протяжении месяца… в 1975 году».[148]148
   Гудолл Д. Шимпанзе в природе: поведение. М.: Мир, 1992. С. 85–86.


[Закрыть]

Что здесь от человеческой свободы воли? От нашего сознания, от нашей решительности, от тонкого искусства маневра? О нет, это просто середина леса.

Мы взбираемся по своим карьерам, подчиняясь древнему зову, скалим зубы и бренчим канистрами, но когда-нибудь даже искусство груминга и утонченность обыскивания не спасут нас от одиночества, когда поредеет шерсть и станет ясно, что есть время ухода, есть время подчиненности даже тем взрослым самцам, которые будут называться профессорами истории, сочиняющими сказки о том, каким ты был, Майк.