Текст книги "«Свет и Тени» «виртуальных» маршалов генерала Бонапарта: одни …; другие – …; и наконец, те,…"

Впрочем, до сих пор есть сомнения в подлинности этого события.

А через несколько месяцев после этого первого (судьбоносного!?) знакомства суперамбициозный генерал Бонапарт с о-ва Корсика женился на «понятливой» уроженке о-ва Мартиника, «безутешной» вдовушке гильотинированного знаменитым палачом Сансоном генерала-аристократа де Богарне.

Более того, но вроде бы именно тогда – на их первой встрече по поводу отцовской сабли/шпаги – серьезность этого мальчика потрясла Наполеона и он подружился со ним, ставшим его пасынком, причем, их дружба прошла через все испытания.

Блестящая карьера этого во всех отношениях очень достойного человека началась еще в Итальянскую кампанию Наполеона в 1796—97 гг., которую он – 16-летний отрок закончивший военную школу и произведенный 30 июня 1797 г. в офицеры кавалерии (суб-лейтенанты 1-го гусарского полка) – начал с адъютантства у своего отчима-генерала-главнокомандующего, сопровождая его почти во всех крупных сражениях этой кампании. Показал себя храбрым и грамотным офицером.

Ему не было еще и 17 лет, когда в 1798 г. вместе с Наполеоном он отправился в экзотический Египет, по-прежнему исполняя обязанности адъютанта главнокомандующего.

Именно в этом первом роковом походе Бонапарта случилось первое испытание мужской дружбы отчима и пасынка. Там юному пасынку-адъютанту Наполеона пришлось быть свидетелем скоротечно-бурной любовной связи его отчима с вожделенным секс-символом Египетской армии Полиной Фуре и скакать за каретой Наполеона под иронические выкрики солдатни в адрес аппетитной белокурой милашки: «Виват, Клиупатра!!!» Потом его мать-вертихвостка сама оказалась на грани развода из-за легкомысленного для женщины, уже вступившей в бальзаковский возраст, увлечения интендантским молодцеватым капитаном Ипполитом Шарлем – очевидно, мастером «вкручивать „лампочки“, оставленным без мужниного присмотра дамочкам, еще весьма охочим „пошалить“, в их потертые, но все еще влажные „ножны“». Считается, что якобы именно он умолил отчима простить его легкомысленную мать, с головой кинувшуюся в любовные тенета ласкового и «мастеровитого» красавца-жиголо и сумел-таки добиться того, что их развод оказался отложенным на целых 9 лет!

Многие не без оснований полагали, что его отношение к Наполеону обязательно ухудшится после развода последнего с его горячо любимой матерью Жозефиной в 1809 г. Но ничего подобного не случилось. Эжен, отменно знавший все «плюсы» и «минусы» своей сколь очаровательной, столь и шаловливой матушки, чьи «ножны» редко не заполнял подходящий «клинок», остался безмерно лично предан Наполеону и после этого драматического события.

Наполеоновский пасынок отличился в сражении при Пирамидах (21 июля 1798 г.) и Сирийском походе (февраль-июнь 1799 г.), особенно при взятии крепости Яффа (7—8 марта 1799 г.) и осаде Сен-Жан-д’Акр (март-май 1799 г.), где был ранен в голову. 20 января 1799 г. он – лейтенант.

В октябре 1799 г. Богарне вернулся во Францию вместе с Бонапартом и принял участие в перевороте 18 брюмера (9 ноября 1799 г.), в результате которого к власти в стране пришел его отчим, а его пасынок стал адъютантом Первого консула Французской республики.

22 декабря 1799 г. его производят в капитаны конных егерей Консульской гвардии. В начале 1800 г. его адъютантская служба закончилась. Богарне был назначен командиром эскадрона конных егерей Консульской гвардии.

Эжен участвовал во Втором Итальянском походе Бонапарта 1800 г., тяжелом переходе через Альпы и взятии Милана. Особо отличился он в сражении при Маренго (14 июня 1800 г.), во время которого знаменитая атака кавалерии консульской гвардии Келлермана-младшего с его участием, поддержавшей контратаку успевшей-таки на поле пехотной дивизии из корпуса генерала Дезе, явилась переломным моментом в ходе этого драматически развивавшегося (почти проигранного!) сражения. Победа была буквально вырвана из рук противника, когда, казалось, никаких шансов на нее у французов уже не было.

Мирные годы (1801—05 гг.) он посвятил углубленному изучению теории военного искусства и достиг в этом немалых успехов.

За храбрость и мужество, проявленные в сражении при Маренго, 13 октября 1802 г. 21-летний Богарне был произведен в полковники консульской гвардии – крайне престижное повышение для столь юного военного и он уже командир конных егерей Консульской (затем Императорской) гвардии (с 13 октября 1802 г. по 18 января 1808 г.), генерал-полковник егерей (с 6 июля 1804 г. по 1 февраля 1805 г.), а 17 октября 1804 г. – бригадный генерал. Было ему в ту пору всего 23 года.

Так что генералом Эжен де Богарне стал даже раньше, чем его знаменитый отчим!

После установления в 1804 г. во Франции империи и коронации Наполеона (Эжен нёс золотое кольцо императора) он получил титул принца и должность государственного канцлера, войдя, таким образом, в узкий круг высших сановников империи.

В мае 1805 г. Наполеон провозгласил себя королем Италии, поручив непосредственное управление новым королевством своему пасынку, возведенному по этому случаю в сан вице-короля Италии (26 мая 1805 г.). Одновременно Эжен де Богарне получил чин дивизионного генерала (опять-таки раньше по возрасту, чем его звездный отчим!). Пользуясь неограниченным доверием Наполеона, он энергично взялся за устройство врученного ему королевства, проявив при этом незаурядные административные способности и государственное мышление.

В кампаниях 1805 г. против Австрии и России, 1806 и 1807 гг. против Пруссии и России Богарне не участвовал, будучи занятым делами государственного устройства Итальянского королевства, а также формированием Итальянской армии. 2 января 1806 г. Наполеон женил его на дочери баварского короля принцессе Августе, а через два дня усыновил его, а в 1807 г. объявил наследником итальянского трона с титулом князя Венецианского.

В войне 1809 г. с Австрией Богарне впервые выступил в роли главнокомандующего, возглавив Итальянскую армию. Правда, еще не будучи вполне уверенным в его способностях возглавлять столь крупное армейское объединение, и главное, отчетливо сознавая, что его приемный сын не обладает необходимым боевым опытом для занятия такой ответственной должности, Наполеон приставил к нему наставником опытного генерала Макдональда (будущий маршал Империи). Тот сражался с самим «Русским Марсом», правда, неудачно, но и такой опыт в ту пору считался полезным. Тягаться с Суворовым в открытом поле было крайне проблематично. Под руководством и опекой этого бывалого военачальника (наяву познавшего в многодневной битве при Треббии, как выносливые русские мужики умеют осатанело наматывать на свои тульские штыки вражеские кишки!) вице-король Италии делал свои первые шаги в роли главнокомандующего армией, постигая искусство руководства крупными массами войск в боевой обстановке.

Начало кампании 1809 г. сложилось для Итальянской армии неудачно.

Австрийская армия эрцгерцога Иоанна в Италии имела заметное превосходство в силах. Под ее натиском войска Итальянской армии были вынуждены отступать. В сражении 16 апреля 1809 г. при Салиле они потерпели поражение. Но, получив крупные подкрепления, в результате чего численность Итальянской армии к 26 апреля возросла до 60—68 тыс. человек, Богарне немедленно перешел в контрнаступление. Последовательно нанеся поражения противнику в сражениях на р. Брента, а затем – на берегах р. Пиавы, он вытеснил австрийцев из Италии и в начале мая перенес боевые действия на территорию Иллирийских провинций.

Решающую роль в достижении этих успехов сыграли, конечно, победы Наполеона на основном театре военных действий в Германии, вынудившие австрийцев начать отступление из Италии. Вместе с тем нельзя не отдать должное и главнокомандующему Итальянской армией. Наполеоновский пасынок (приемный сын) во время этой кампании проявил не только хорошие организаторские способности, но и военный талант. Он осуществлял руководство войсками (под присмотром cурового «шотландского дядьки-генерала», напомним: яростно сражавшегося с самим «неистовым стариком Souvaroff» в Италии в далеком 1799 г.!) с необходимой для полководца твердостью и умением, действовал разумно и решительно, но в то же время осмотрительно, реально учитывал сложившуюся на театре военных действий оперативно-тактическую обстановку, стремился не допускать крупных оперативных просчетов. В целом экзамен на зрелость в своей новой роли Эжен де Богарнэ выдержал вполне успешно.

Сомнения Наполеона в отношении военных способностей своего воспитанника рассеялись.

Новые поражения австрийцам армия Богарне нанесла на подступах к р. Сава, опрокинув противника при Тарвисе и Лайбахе (Любляна). В последнем из этих сражений войска Итальянской армии взяли в плен 4 тыс. австрийцев во главе с генералом Мерфельдом, бывшим до войны послом Австрии в России. Развивая наступление дальше на северо-восток, 25 мая 1809 г. войска Итальянской армии нанесли противнику новое поражение при Санкт-Микеле.

В конце мая 1809 г. под стенами Вены она соединилась с армией Наполеона. К этому времени армия вице-короля насчитывала всего лишь 23 тыс. человек и ок. 100 орудий, так как крупные силы ему пришлось оставить в Италии и Иллирийских провинциях, а также выделить для охраны своих растянувшихся коммуникаций и ведения боевых действий в Тироле. Не обошлось и без понесенных в многочисленных боях потерь. Австрийская армия эрцгерцога Иоанна в ходе энергичного преследования ее войсками Богарне также лишилась значительной части своего состава.

После присоединения к главным силам наполеоновской армии Итальянская армия образовала ее правое крыло, развернув наступление в Венгрию. 2 июня у селения Папа в Западной Венгрии австрийцы потерпели очередное поражение. Исход боя решила блестящая кавалерийская атака, которую возглавил лично вице-король Италии. А 14 июня, в день 9-й годовщины судьбоносного Маренго, Богарне разбил 50-тысячную австрийскую армию эрцгерцога Иоанна в сражении при Раабе (ныне венгерский город Дьер) и отбросил остатки ее к Комарно.

В ходе двухдневного (5—6 июля 1809 г.) тяжелого и кровопролитного генерального сражения при Ваграме войска Эжена де Богарнэ действовали в центре боевого порядка французской армии и покрыли себя новой славой. Прорыв ими (мощной, чья подлинная численность до сих пор остается предметом споров среди маститых исторкив, колонной-тараном все того же «дядьки» Макдональда!) центра противника внес весомый вклад в исход сражения и принес победу Наполеону.

После Ваграмского сражения Богарне получил приказ императора идти со своей армией в Тироль и подавить там антифранцузское восстание, охватившее к тому времени почти всю эту горную страну. 13 августа возглавляемые 41-летним трактирщиком Андреасом Гофером тирольские повстанцы разгромили в сражении у горы Изель франко-баварские войска и вскоре очистили от оккупантов весь Тироль. Но прибытие крупных сил франко-итальянских войск вице-короля Италии в корне изменило обстановку в мятежном крае. Разрозненные отряды повстанцев повсюду были разбиты, а их остатки рассеяны. В октябре 1809 г. восстание было подавлено. Предводитель повстанцев Гофер бежал в Австрию, но был выдан французам и в начале 1810 г. расстрелян в Мантуе (Италия).

Развод Наполеона с Жозефиной в конце 1809 г. больно ударил по ее сыну, который автоматически лишился всех прав на наследование. Но что-либо изменить было не в его силах, и он вынужден был смириться, продолжая верно служить Наполеону.

Многочисленные биографы Наполеона подметили одну интересную деталь.

С момента разрыва с Жозефиной счастье отвернулось от Наполеона, тогда как до этого удача неизменно сопутствовала ему. Будучи человеком глубоко суеверным со всеми своими атавистическими предрассудками и верой в приметы, император в глубине души всегда считал, что Жозефина принесла ему счастье. Удача стала неизменно сопутствовать ему с того самого дня, был глубоко убежден Наполеон, когда он соединил свою судьбу со вдовой генерала А. де Богарне. И, как ни покажется странным, та же самая женщина, которая принесла несчастье своему первому супругу Александру Богарне, ему, Бонапарту, принесла невообразимую удачу. Это подтверждалось многолетним опытом, тринадцатью годами совместной жизни.

Жозефина была для него, пожалуй, единственной женщиной, которую, несмотря ни на что, он продолжал любить.

Разрыв с нею явился для Наполеона одним из труднейших психологических барьеров, которые когда-либо ему приходилось преодолевать. Но ради основания династии он все же, не без долгих и мучительных колебаний, решился на развод. Брак Наполеона с австрийской принцессой был довольно прохладно, если не сказать негативно, встречен во Франции. Он не встретил одобрения ни со стороны народа, ни со стороны армии, столько лет сражавшейся против австрийцев, ни даже со стороны правящей элиты. В этом династическом браке французы усмотрели нечто оскорбительное для себя, увидев в нем как бы надругательство над памятью героев Вальми, Маренго и Аустерлица, даже более того – косвенную реабилитацию «старого режима».

«Звездный час» наполеоновского экс-пасынка настал в войне 1812 г. против России!

Эжен де Богарне командовал IV (Итальянским) корпусом Великой армии. С началом вторжения Наполеона в Россию он возглавлял центральную группировку наполеоновской армии, в состав которой входили два пехотных и один кавалерийский корпуса – всего ок. 82 тыс. человек и 208 орудий. По мере приближения к Москве, корпус по ряду разных причин подвергся неизбежной в суровых природно-климатических условиях российской империи «усушке-утруске».

И вот уже лишь 27 тыс. его итальянскхе войск сражаются при Островно [13—14 (25—26) июля 1812], поддержав авангард французской армии, возглавляемый Мюратом.

В Бородинском сражении [26 августа (7 сентября) 1812 года] Богарне командовал левым крылом французской армии, основные усилия которого были сосредоточены на овладении Курганной батареей (батарея Раевского) – считавшегося главным опорным пунктом центра русской позиции.

В кровавом месиве Бородина именно его войска сумели-таки выполнить поставленную им задачу сполна: правый фланг русских под началом Барклая так и остался скован до конца сражения, рейд конницы Уварова и казаков Платова в тылы французов так и не получил должно развития – легкая кавалерия Орнано быстро решила эту проблему.

В самый критический момент сражения за батарею Раевского он сам прибыл в 9-й линейный полк и обратился к изготовившимся к очередной атаке солдатам: «Храбрые войны! Вспомните, как вы действовали со мной у Ваграма, когда мы прорвали центр неприятеля!» Богарне встал во главе полка и лично повел его в атаку. Еще уцелевшие на батарее русские пушки почти в упор били картечью по приближавшемуся противнику, но он, несмотря на большие потери, неудержимо продолжал идти вперед. Картечь вырывала из строя буквально целые ряды французских гренадеров до тех пор, пока уцелевшие в этом огненном вихре со штыками наперевес не ворвались на батарею.

Перед их глазами предстала ужасающая картина: заваленный грудами трупов редут был похож на огнедышащий кратер вулкана. На разбитом французскими ядрами бруствере были разрушены все бойницы, большая часть орудий опрокинута или сброшена с разбитых лафетов, и только при вспышках выстрелов в густом пороховом дыму с трудом удавалось различить лишь жерла пушек. Остатки защитников редута оборонялись отчаянно и все до единого погибли в этой последней жестокой рукопашной схватке. Они умирали тут же, у своих орудий, не прося пощады и сражаясь до последнего. Над разбитым до основания французской артиллерией и залитым кровью редутом взвилось трехцветное знамя.

После ожесточенного боя, продолжавшегося 9 часов и стоившего обеим сторонам огромных потерь, войскам Эжена де Богарнэ при поддержке других частей Великой армии, наступавшим при поддержке огромного количества артиллерии (историки до сих спорят об их числе?), наконец удалось овладеть этим редутом, но развить достигнутый успех их сильно поредевшие пешие и конные полки уже не смогли.

Столь же отважно действовал вице-король и в сражении при Малоярославце [12 (24) октября 1812 года], где части его корпуса (ок. 18 тыс.), составлявшего авангард Великой армии, покрыли себя славой: именно они почти весь день противостояли русским. Об ожесточенном характере этой битвы говорит хотя бы такой факт: в течение дня город восемь (?) раз переходил из рук в руки, и в конце концов его объятые пламенем руины все же остались в руках французов. Но это был их последний и весьма сомнительный успех, так как главная цель, которую преследовал Наполеон, – прорваться на Калугу – так и не была достигнута.

Более того, стратегически эта тактическая победа (?) оказалась «пирровой» для Великой армии его экс-отчима. Ему пришлось «уносить ноги» из России по уже разоренной его войсками в августе Старой Смоленской дороге.

Кроме того, сражение при Малоярославце явилось переломным моментом в войне, за которым последовало изгнание армии Наполеона из пределов России.

В сражении под Вязьмой [22 октября (3 ноября) 1812 года] IV-й Итальянский корпус де Богарнэ сыграл важную роль в спасении арьергарда французской армии от полного уничтожения. Отрезанный русскими войсками от главных сил отступающей армии на подходе к Вязьме арьергард, возглавляемый Даву, оказался в безвыходном положении. Уже прошедший Вязьму Богарне повернул (вместе с польскими войсками V корпуса Понятовского) свои войска назад и двинулся на помощь «терпящему бедствие» (попавшему в жаркий переплет) арьергарду Даву. В результате завязавшегося сражения замысел противника уничтожить арьергард был сорван. Хотя и с большими потерями, он все же сумел вырваться из окружения и присоединиться к главным силам.

28 октября (9 ноября) на подступах к Духовщине поредевшие войска вице-короля Италии (ок. 12 тыс. чел., 87 орудий) были окружены многочисленной казачьей конницей атамана М. И. Платова и прижаты к реке Вопь. Переправочных средств для преодоления этой водной преграды у вице-короля не было. Положение создалось критическое. Противник наседал со всех сторон. В некоторых частях, особенно в тыловых, начали проявляться признаки паники. Но Богарне не дрогнул перед нависшей над его немногочисленными полками грозной опасностью. Проявив волю, мужество и отвагу, он на следующий день, хотя и с большими потерями, все же, сумел прорваться на противоположный берег и выйти из окружения. Правда, из-за недостатка лошадей ему пришлось бросить на левом берегу Вопи всю свою артиллерию (64 орудия) и большую часть обоза. 23 орудия были брошены еще в ходе отступления к реке Вопь. В бою под Духовщиной корпус наполеоновского экс-пасынка потерял более 2 тыс. человек убитыми и утонувшими и 3,5 тыс. пленными. Форсировав реку Вопь вброд и отбросив казаков с правого берега, Богарне занял Духовщину, уже захваченную противником, откуда двинулся к Смоленску, на соединение с Наполеоном.

Во время этого перехода IV-й корпус потерял еще до 1,5 тыс. чел. Часть из них погибла в стычках с казаками, которые происходили почти непрерывно; но основная масса выбыла из строя по болезни, простудившись во время ледяной купели в реке Вопь. Все больные были оставлены во встречавшихся на пути населенных пунктах, так как везти их было не на чем; много солдат замерзло в пути.

В сражении под Красным [3—6 (15—18) ноября 1812 года] остатки Итальянского корпуса с боем проложили себе дорогу на запад, хотя и понесли при этом в боях с превосходящими силами противника большие потери (до 2 тыс. человек и 17 орудий). Особенно тяжелым для них выдался бой 4 ноября под Мерлино. Прибыв в Оршу, Богарне на следующий день повернул назад, на выручку прорывавшимся из окружения остаткам III-го корпуса Нея, который почти полностью был уничтожен русскими под Красным. Незначительная часть войск Нея оказалась спасена от уничтожения преследовавшей его по пятам казачьей конницей.

К моменту подхода остатков Великой армии к реке Березина от всего корпуса вице-короля осталось не более 3 тыс. человек, перейдя потом в состав Сводного корпуса Нея. Тогда как сам же вице-король Италии уже находился при императоре.

Как известно, 5 декабря Наполеон бросил жалкие остатки Великой армии и, передав командование Мюрату, уехал во Францию «срочно по делам», в том числе, спешно формировать новую армию. Отношения у его экс-пасынка с его шурином (де Богарнэ и Мюрат были через Бонапарта «родственниками») всегда были довольно сложными. Поэтому вице-король, оказавшийся на завершающем этапе отступления из России без войск, как и абсолютное большинство других генералов, находившихся в таком же положении, никакого влияния на ход событий уже не оказывал. В сопровождении небольшого конвоя, сформированного из офицеров его бывшего корпуса, он вместе с Главным штабом армии следовал по направлению к границе, которую и пересек в середине декабря.

17 января 1813 г. Мюрат самовольно покинул армию и уехал в Неаполь, передав командование ее остатками Эжену де Богарне. Таким образом, весь груз ответственности по спасению остатков погибшей в России Великой армии он переложил на плечи вице-короля Италии.

Первоочередными задачами, которые встали перед новым главнокомандующим, были: сосредоточение остатков разрозненных частей, вышедших из России, а также войск, находившихся на территории Польши и Восточной Пруссии, в одном месте; эвакуация большого количества больных и раненых солдат и офицеров в глубь Германии; усиление гарнизонов крепостей на Висле и Одере; устройство магазинов (тыловых баз) в Глогау и Кюстрине и проведение многих других неотложных мероприятий, связанных с подготовкой к новой кампании.

Большинство из них экс-наполеоновский пасынок успешно решит. Он сделает все от него возможное для восстановления дисциплины и поднятия боевого духа и, отчасти, ему это удастся. Возглавивший жалкие остатки «Великой Армии», де Богарнэ, привёдет их в Магдебург.

В общем, Эжен де Богарнэ – один из очень немногих высших военачальников Великой армии, кто в Русском походе 1812 г. генерала Бонапарта, от начала и до конца демонстрировал несгибаемое мужество, особенно, во время гибельного отступления из Москвы. Ведь именно 31-летний экс-пасынок мужественно возглавил остатки некогда «Великой Армии» на пограничном Немане, после того как там их самовольно бросил полностью деморализованный Мюрат. В результате из трагического для наполеоновской армии похода на Москву де Богарнэ вернулся во Францию со славой уступающей лишь славе Мишеля Нея – в тяжелых арьергардных боях, прикрывавшего бегство Наполеона из древней столицы Московитов.

Недаром, позднее его благодарный экс-отчим скажет о нем очень ёмко, доходчиво и лаконично: «Мы все совершали ошибки. Эжен – единственный, кто их не наделал»…

В 1813—14 гг. именно ему пришлось прикрывать с юга своего отчима в его кровавой войне с союзниками на территории будущей Германии, а потом и во Франции.

Вот как это было!

В начале 1813 г. на подкрепление к нему из Италии прибыл корпус генерала Пренье. К середине апреля войска вице-короля с боями отступили в район Магдебурга, откуда в конце месяца двинулись к Лейпцигу, на соединение с Наполеоном, прибывшим в Германию во главе новой армии. 8 мая Богарне занял Лейпциг. Здесь он получил приказ императора немедленно отправиться в Италию и сформировать там новую Итальянскую армию. 18 мая Богарне был уже в Милане.

Через два с половиной месяца приказ Наполеона был выполнен.

Вновь сформированная армия насчитывала ок. 53 тыс. чел. и 130 орудий. Организационно она состояла из трех пехотных корпусов, кавалерийской дивизии (1,8 тыс. сабель) и королевской гвардии (2,5 тыс. чел.). Большую часть личного состава Итальянской армии составляли французские войска (из 7 пехотных дивизий 5 были французские). Большим недостатком вновь сформированной армии являлось то, что она в основном была укомплектована молодыми и плохо обученными новобранцами, не имеющими никакого боевого опыта.

С окончанием летнего перемирия и переходом Австрии на сторону Шестой антифранцузской коалиции боевые действия возобновились.

На Итальянском театре военных действий они начались в конце августа 1813 г. Австрийцы направили в Италию 70-тысячную армию под командованием опытного генерала Гиллера. Она вторглась в Иллирийские провинции и 31 августа на реках Драва и Сава вошла в боевое соприкосновение с Итальянской армией де Богарне. Сразу же по всему фронту завязались упорные бои. Молодые, необстрелянные солдаты вице-короля оказали достойное сопротивление противнику. Несмотря на свое значительное превосходство, австрийцам долго не удавалось сломить их сопротивление. Более того, они потерпели поражения при Россеке, Виллахе (Филлахе) и Фестрице. Но в конце концов численное и, главное, качественное (значительную часть австрийской армии составляли кадровые, хорошо обученные дивизии) превосходство противника все же дало о себе знать. К австрийцам подошли подкрепления, и теперь они имели уже двукратное численное превосходство над войсками Итальянской армии. Увидев, что перевес склоняется к австрийцам, союзники французов кроаты (хорваты) и словенцы стали переходить на сторону противника и сдавать ему одну за другой свои крепости и укрепленные позиции.

В создавшейся обстановке Богарне был вынужден оставить Иллирийские провинции и отступить к границе Итальянского королевства, закрепившись на рубеже реки Изонцо. Этот выгодный для обороны рубеж он удерживал в течение месяца. Несколько попыток австрийцев прорвать оборону Итальянской армии на реке Изонцо фронтальным ударом закончились неудачей.

В октябре 1813 г. обстановка для французов резко ухудшилась. Наполеон в «битве народов» под Лейпцигом потерпел сокрушительное поражение и с остатками своей разбитой армии поспешно отступал за Рейн. Бывшие союзники один за другим изменяли ему и переходили на сторону его врагов. В середине октября тесть Эжена де Богарне, Максимилиан Баварский, тоже изменил Наполеону и присоединился к Шестой антифранцузской коалиции. Баварские войска повернули оружие против своих недавних союзников – французов.

Воспользовавшись этим, главнокомандующий австрийскими войсками в Италии генерал Гиллер решил обойти с севера армию Богарне. Оставив на реке Изонцо часть своих войск (25 тыс. чел.), он с главными силами двинулся через контролируемый баварцами Тироль в обход левого фланга Итальянской армии.

Это заставило вице-короля в конце октября оставить свою позицию на реке Изонцо и начать отступление к реке Адидже. Его войска отходили в полном порядке, давая в случае необходимости отпор преследовавшему их противнику. Отступив на 170—200 км к западу, они в начале ноября заняли оборону по рубежу реки Адидже. К этому времени Итальянская армия насчитывала 40 тыс. чел. и 80 орудий. Французы продолжали удерживать оставшуюся в тылу противника Венецию, которую оборонял 11-тысячный гарнизон (в том числе 3 тыс. моряков) с 336 орудиями.

Воодушевленные столь глубоким отходом противника австрийцы попытались было активизировать свои действия. Но Богарне быстро отрезвил их, нанеся ряд коротких, но сильных контрударов. В результате их 12 ноября при Бассано был разгромлен авангард австрийской армии (усиленная бригада генерала Экгардта).

15 ноября при Кальдиеро вице-король с 11 тыс. разбил главные силы левофлангового корпуса австрийской армии (18 тыс. человек; генерал Радивоевич). Австрийцы потеряли в этом бою 2,5 тыс. чел., французы – ок. 500 чел. Затем австрийцы понесли новое поражение – при Ровередо (Роверето). Упорные бои на восточном берегу Адидже продолжались всю вторую половину ноября и в течение всего декабря. Все это время штаб-квартира вице-короля находилась в Вероне. Таким образом, намерение австрийского командования преодолеть реку Адидже сходу успехом не увенчалось. Войска Итальянской армии остановили противника на подступах к этой водной преграде. Настойчивые попытки австрийцев сломить упорное сопротивление франко-итальянских войск восточнее реки Адидже ни к чему не привели.

Недовольный действиями Гиллера австрийский гофкригсрат (высший придворный военный совет) заменил его фельдмаршалом Бельгардом (15 декабря 1813 г.). Правда этот выбор оказался не совсем удачным. Новый австрийский главнокомандующий оказался человеком еще более осторожным, нежели его предшественник.

Тем временем поведение неаполитанского короля Мюрата становилось все более подозрительным. Стремясь любой ценой сохранить свой трон, он решил предать Наполеона и перейти на сторону его врагов. Но открыто и сразу изменить своему сюзерену Мюрат все же не отважился – свою измену он готовил постепенно, исподволь, выжидая развития событий. Его армия насчитывала около 34 тыс. чел. (3 пехотных дивизии и гвардия – всего 30 батал. и 16 эскадр.) и 50 орудий. Мюрат довольно продолжительное время под разными предлогами саботировал приказ Наполеона выступить на помощь Итальянской армии Богарне. Наконец, уступая категорическому требованию императора, он все же вынужден был в конце ноября 1813 г. направить свои войска на север, в Ломбардию.

Неаполитанская армия выдвигалась в трех направлениях – на Флоренцию, Фано и Анкону. Но ее выдвижение проходило очень медленно: Мюрат явно не спешил на театр военных действий. Зато, занимая итальянские города, неаполитанцы сразу же устанавливали там свою власть. Но при этом Мюрат не переставал заявлять о своей верности Франции и Наполеону. 11 января 1814 г. его войска заняли Болонью, а вслед за ними туда вступили австрийцы.

Войдя южнее реки По в соприкосновение с противником, неаполитанский король повел себя очень странно: он отказался вести против него боевые действия, сославшись на заключенное им в начале декабря перемирие с Австрией. Такая политика Мюрата серьезно озадачила вице-короля (Богарнэ).

Однако Наполеон и слышать не хотел о ненадежности своего зятя. Ему вообще казалась дикой сама мысль о возможной измене Мюрата, своего давнего боевого сподвижника, весьма скромного армейского офицера, не блиставшего никакими выдающимися дарованиями, кроме разве безрассудной храбрости на поле боя, которого он вознес на такую высоту, о которой простой смертный не мог и помышлять… И вдруг – такая черная неблагодарность! Нет, этого не может быть!… Тут что-то не то.

…Вероятнее всего, считал император, Эжен просто сгущает краски, стремясь выставить короля неаполитанского как можно в более неприглядном свете перед императором!?.

Ему хорошо была известна взаимная неприязнь между приемным сыном и зятем, принадлежавшим к разным семейным кланам, уже давно враждовавшим между собой. Поэтому все настораживающие сигналы, поступавшие из Италии, Наполеон просто отвергал как не заслуживавшие внимания и более того, провокационные. Его аналитический ум, его холодный рассудок никак не могли воспринять всю совокупность накопившихся фактов и осознать реальность таковой, как она есть, а не такой, какую ему хотелось видеть.