Текст книги "Послушный дождик"

Яков Моисеевич Тайц
Послушный дождик

© Тайц Я. М., насл., 2022

© Юдина А. Г., ил., 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Сказки из цикла «Дымок»

Дымок

Жили-были дед Егор и бабка Алёна. Весной бабка сказала:

– Хорошо бы нам, дед, под окошками огород разбить!

Пошёл дед в сарай, взял заступ, вскопал три грядки и говорит:

– Давай, баба, сажай чего хочешь!

Посадила бабка на одной грядке огурцы, на другой – морковку, на третьей – капусту. И сказала:

– Дождики-дождики, приходите почаще, чтоб наши овощи вырастали послаще!

Стали дождики приходить почаще. Уродился богатый урожай. Морковка короткая, зато толстая. Огурцы тонкие, зато длинные. А капуста – вот такая пышная!

Только стала бабка замечать, что кто-то повадился к ней на огород. То морковку выдернет, то огурец унесёт, то капустный вилок растреплет.

– Последил бы ты, дед, кто это там у нас озорует.

– Ладно, – сказал дед, – послежу.

И вот вышел дед с вечера на огород, притаился в капусте, ждёт. Вдруг видит: кто-то прыг-скок на грядку, прыг-скок, подскочил к капусте и захрустел. Но дед тоже не дурак – прыг-скок и цоп! – ухватил за уши зайца и выдернул его из огорода, словно морковку.

Заяц пищит:

– Я больше не буду!

Но дед не слушает, притащил в избу:

– Вот он, косой, попался!

Покачала бабка головой:

– И не стыдно тебе, зайчишка!

А заяц прикрылся ушами и говорит:

– Стыдно, бабушка, очень стыдно, да что делать! Уж больно сладкая у тебя морковка!

– А ты приходи по-хорошему, когда я стряпаю. Я тебе всегда чего-нибудь дам: морковки кружочек, капустки листочек. А воровать – это не дело.

– Спасибо, бабушка, спасибо, только как же я узнаю, что ты стряпать собралась?

– А ты на нашу избушку поглядывай. Как дымок пойдёт из трубы, значит, я стряпать собралась. Вот и приходи. А воровать не смей!

Потрепала бабка зайца за уши – не очень больно – и отпустила.

Побежал косой в лес, давай хвалиться:

– Эх, братцы-зайцы, где я сейчас был! Меня дед да баба угощали, не знали, куда и посадить.

– Что ты врёшь, косой!

– А вот и не вру! Как дымок взовьётся, пойдёте со мной, увидите!

Сидят зайцы на опушке, ждут. Всё на избушку смотрят. И вот дождались, закричали:

– Дымок! Дымок!

И со всех ног к бабке Алёне.

Верно, не наврал косой! Пустила бабка зайцев в избу, угостила. И повадились зайцы с той поры на дымок прибегать. А бабка их всегда потчует. Овощей-то она много припасла к зиме. Всем хватит.

А зима в тот год пришла нежданно-негаданно. С вечера ещё осень была, а к ночи повалил снег – метель, буран…

Дед да баба спали-спали, проснулись – темно. Опять заснули. Спали-спали, проснулись – темно. Опять заснули. Спали-спали, проснулись – темно. Что за диво, никак ночь не кончится!

Встала баба, затопила печку и говорит:

– Погляди, дед: отчего нынче ночь никак не кончится?

Встал дед, поглядел в окно, толкнулся в дверь:

– Ох, беда, бабка!

– Что такое?

– Завалило нас снегом по самую крышу.

– А ты возьми заступ, лопату, давай откапываться.

– А как их возьмёшь, коли они в сарае остались! Придётся нам тут до весны сидеть.

– Почему до весны?

– Пока снег не растает.

Заплакала баба. Заплакал дед. Сидят и плачут.

Сидят и плачут.

А зайцы утром встали, видят – зима. Переоделись в белые шубки и стали на избушку смотреть. Вдруг видят – дымок.

Закричали:

– Дымок! Дымок!

И бегом к бабке Алёне.

Прибежали – что такое? Никакой избушки нет, а дымок прямо из-под снега идёт!

Тут зайцы смекнули, в чём дело, давай работать. У них задние ноги длинные да крепкие. Как взялись, только снег во все стороны полетел. Часу не прошло, откопали косые и бабку и деда.

– Вылезай, хозяева, на белый свет!

Сварила бабка на радостях вкусный обед, сели зайцы за стол, пили, ели, веселились.

А на закуску было самое сладкое – каждому по большой капустной кочерыжке.

А над трубой весь день вился дымок до самого неба.

Медведь

Связала бабка варежки. Свалял дед валенки. Оделся потеплей и поехал в лес за дровами.

Только стал берёзу валить, вдруг из-под берёзы – медведь. Сонный, злой… Рычит:

– Ты почему меня разбудил? Я тебя сейчас съем!

А дед видит – податься некуда и говорит:

– Ну что ж, Мишенька, ешь меня, ешь! Только сначала испробуй, а то, может, я невкусный.

– Ладно, – ревёт медведь, – давай!

– А что дать на пробу: руку али ногу?

– Давай руку!

Снял дед варежку и кинул медведю.

Стал медведь варежку жевать и ну плеваться:

– Тьфу ты, пакость какая! Давай ногу, да поскорей!

Снял дед валенок и кинул медведю.

Стал медведь валенок жевать, пуще прежнего плюётся:

– Тьфу ты, нога-то ещё хуже! Кругом ты, дед, невкусный. Ступай!

Махнул медведь лапой и полез к себе в берлогу. А дед Егор вернулся домой живой да целёхонький. Только, конечно, без варежки да без валенка…

Ветер

Истопила баба печку. Залез дед на печку. А на печке тепло, хорошо… Дед запел:

– Я на печке сплююю-ууу…

А ветер в трубе гудит: «Ууууу…»

Почудилось деду: это баба его передразнивает. Кричит:

– Не дражнись!

А баба сквозь сон спрашивает:

– Чего?

– Не дражнись, говорю-ууу!

А ветер в трубе: «Ууууу…»

Осерчал дед:

– Не дражнись, баба, а то я хуже задражню-ууу…

А ветер в трубе: «Уууу…»

А дед всё думает – баба, и давай её сердито передразнивать:

– Ууу!.. У!..

А баба спросонок говорит:

– Ты с кем это, дед, аукаешься?

– С тобой!

– Как – со мной? Ведь я сплю-уу.

А ветер в трубе: «Ууууу…»

Что за диво? Кто ж тут в избе? Стали искать, до утра искали, никого не нашли. А ветер в трубе всё: «Уууу… Ууууу».

Лиса

Жили-были дед да бабка.

Пошёл дед в лес. Видит – лиса. Цоп её за хвост:

– Пойдём, лиса, ко мне, будешь жить в избе.

– А как тебя звать, дедушка?

– Егором.

– Ладно, дед Егор, пойду к тебе, буду жить в избе, только дай с лисятами прощусь.

– Ступай.

Отпустил дед лису, сел на пенёк, ждёт.

Тут бабка идёт:

– Ты что в лесу?

– Поймал лису.

– Где же она?

– С лисятами прощается. Беги, бабка, домой, а я лису сейчас принесу.

Побежала бабка домой, села ждать деда с лисой.

А дед не идёт.

Дед сидит на пеньке, ждёт лису.

А лиса не идёт.

Лиса сидит в норе с лисятами, смеётся над дедом Егором.

Так лиса деда Егора и объегорила.

Три шерстинки

Пошёл дед Егор на работу – лес валить, а бабка Алёна осталась дома.

Сидит на печке, вяжет варежки и всё про деда думает: как он там, да что с ним?

Вдруг слышит: в углу мышь заскреблась. А бабка мышей страсть не любила. Да и кто их любит-то?

Взяла она мышеловку, зарядила… Хлоп! Попалась мышка. Бегает в мышеловке, пищит:

– Выпусти меня, бабка Алёна! А я тебе за это три шерстинки дам.

– А зачем мне твои шерстинки?

– А вот зачем: положишь их в шерсть, из которой варежки вяжешь. Потом наденешь варежки, хлопнешь рука об руку – исполнится твоё первое желание. Другой раз хлопнешь – исполнится второе желание. Третий раз хлопнешь – и третье желание исполнится.

– Ладно, – говорит бабка, – давай.

Вот дала ей мышка три шерстинки. Положила их бабушка в шерсть. Связала варежки и задумалась.

Какое желание загадать? Чего ей больше всего хочется?

Подумала-подумала бабка и поняла, что больше всего ей охота деда Егора повидать. Всё-таки давно не виделись. Ушёл дед на рассвете, а сейчас уже небось за полдни.

Бабка Алёна хлоп рука об руку и говорит:

– Хочу деда Егора повидать!

Только она это сказала – загудело, зашумело, скрипнула дверь, и на пороге дед Егор показался.

– Что, мол, бабка, случилось? Зачем звала?

А бабка Алёна улыбается:

– Ничего не случилось, а просто соскучилась я по тебе. Давно не видались. Ушёл чуть свет, а сейчас, никак, за полдни.

Осерчал дед:

– Что ты, бабка! У меня в лесу на делянке работа не кончена.

– Ладно, дед, не сердись!

– Как же не сердиться-то!

Тогда бабка Алёна хлопнула в ладоши и говорит:

– Хочу, чтобы дед Егор не сердился!

Только она это сказала, перестал дед сердиться и говорит:

– Я ведь тоже рад повидать тебя, Алёнушка ты моя старенькая, да ведь в лесу дела много, дай бог к вечеру управиться.

– Ладно, – говорит бабка, – ступай!

– Ох, далеко идти, Алёнушка! Да делать нечего, пойду!

И пошёл за дверь. Тогда бабка Алёна в третий раз хлопнула в ладоши и сказала:

– Хочу, чтобы дед Егор мигом на своей делянке очутился!

Вдруг зашумело, загудело, подхватило деда и понесло в лес! А в избе тихо стало. Тут мышка голос подаёт:

– Уговор дороже денег. Выпусти меня, бабка.

Открыла бабка мышеловку, а мышка говорит:

– Что ж ты, бабушка, три желания загадывала, да так и осталась ни с чем!

А бабушка Алёна покачала головой и говорит:

– Как так – ни с чем? Я с дедом Егором повидалась. Разве этого мало?

И опять за спицы – варежки вязать, только не волшебные, а простые, всё для него, для деда, для Егора…

Соль

Ушёл дед Егор на работу в лес, а бабка Алёна осталась дома. Сварила она щей да каши, потом отведала:

– Батюшки, посолить забыла!

Кинулась к солонице – а там пусто. Вышла бабка на крыльцо, видит: на плетне ворона сидит.

– Ворона, ты везде летаешь, научи, где соли взять.

А ворона говорит:

– Ступай к солнцу, оно всех главней, оно научит, где соли взять.

Пошла бабка к солнцу. Печёт солнце изо всех сил. Жарко бабке, хуже, чем у печки. Однако идёт, терпит. Солнце говорит:

– Зачем пришла?

– Соли бы мне, батюшка солнце.

– Ступай к моему сыну.

– А кто твой сын?

– Ветер.

Пошла бабка. Дует на неё ветер, продувает насквозь. Однако идёт бабка, терпит.

Ветер гудит:

– Зачем пришла?

– Соли бы мне, батюшка ветер.

– Ступай к моему сыну.

– А кто твой сын?

– Дождь.

Пошла бабка к дождю. Стал её дождь поливать. Сечёт по спине, по голове, приговаривает:

– Зачем пришла?

– Соли бы мне, батюшка дождь.

– Ступай к моей дочери.

– А кто твоя дочь?

– Река.

Пошла бабка к реке, идёт по болотам да по трясинам, чуть не вязнет.

Река шумит:

– Зачем пришла?

– Соли бы мне, матушка река.

– Ступай к моему брату.

– А кто твой брат?

– Море.

Пошла бабка по горам да по скалам. Все ноги себе сбила, однако дошла.

– Зачем пришла?

– Соли бы мне, батюшка море.

– А тебе для доброго дела или для злого?

– Не знаю, батюшка море, а только сварила я для деда Егора и щей и каши, а посолить нечем. Придёт он после работы поесть, ведь ему невкусно будет…

– Ладно, – сказало море, – возьми ведро, зачерпни моей воды.

Взяла бабка ведро, зачерпнула морской воды, несёт домой. А нести тяжело. «Беда, не донесу», – думает бабка. Вдруг слышит – река шумит:

– Садись, бабушка, в лодку, я тебя понесу.

Села бабка в лодку, давай грести. Гребла, гребла, утомилась: «Беда, не доеду». Вдруг слышит – ветер гудит:

– Поставь, бабка, парус, я тебя повезу.

Поставила бабка парус, подул ветер, довёз бабку куда надо. Тут уж ей немного осталось. Однако тяжело, жарко, мо`чи нет. Вдруг бабка слышит – дождик шумит:

– Дай-ка, бабка, я тебя спрысну.

Стало бабушке сразу легче, прохладней. Дошла до дому. А там ворона подхватила ведро, поставила на открытое место. А бабка горюет.

– Нет, не успею посолить, дед вот-вот придёт.

Тут солнце выглянуло и говорит:

– Не плачь, бабка, я тебе помогу.

Взялось за дело и вмиг высушило всю воду. Осталось на дне ведра что-то белое. Отведала бабка – соль! Вот радость! Живо посолила она и щи и кашу.

Тут аккурат и дед пришёл:

– Поспел обед?

– Поспел.

Пообедал дед, встал из-за стола, поклонился в пояс и говорит:

– Спасибо тебе, бабка, всё вкусно сготовила, только чуть-чуть пересолила.

Колокольчики

Жили-были дед да бабка. Была у них внучка Рябинка.

Вот собралась она в лес по грибы. Дала ей бабушка берестяной кузовок и говорит:

– Смотри, Рябинка, далеко не ходи!

– Нет, я далеко не пойду, я только на опушку пойду.

Взяла кузовок и пошла. Дошла до опушки, а там колокольчики растут, одуванчики, ромашки, а грибов не видать.

Как быть?

Вдруг Рябинка видит: за опушкой, под берёзкой, подберёзовик растёт. Рябинка – к нему.

Дальше – сыроежка. Рябинка – к ней.

А ещё дальше, под ёлкой, – боровичок. Рябинка – к нему.

А ещё дальше – лисички. Рябинка – к ним.

Вот так-то, от подберёзовика к сыроежкам, от сыроежек к боровику, от боровиков к лисичкам – и набрала Рябинка полный кузовок.

Теперь и домой можно.

Пошла Рябинка домой, да не тут-то было! В одну сторону пошла – не туда! В другую сторону пошла – опять не туда! Куда ни кинется, всё не то.

А кругом высокие сосны, да мохнатые ели, да пни корявые.

Села Рябинка на пень, заплакала. Тут кто-то носом постучал по сосне:

– Тук-тук, это кто в нашем лесу плачет?

– Это я… Рябинка.

– А почему ты, Рябинка, плачешь?

– Как мне не плакать? Жила я у деда с бабушкой, да пошла в лес и заблудилась.

– Тук-тук, не плачь. Возьми колокольчик да позвони. Авось дедушка с бабушкой услышат тебя.

– А где же я возьму колокольчик?

А дятел носом показал:

– Да их сколько угодно кругом растёт.

– А разве они звенят? – удивилась Рябинка.

– А как же!

Нагнулась Рябинка, сорвала синий колокольчик, давай им трясти, а звону не слыхать.

Сорвала Рябинка лиловый колокольчик, трясёт, трясёт, а звону нет.

Заплакала. Тут опять дятел показался:

– Ты ещё здесь?

– Где же мне быть! Звоню-звоню, а звона не слыхать.

– А ты зачем их срываешь? Ты не срывай!

Нагнулась Рябинка к земле, не стала срывать колокольчик, а прямо так покачала им. И сразу же раздался серебристый звон.

И вмиг все – и лиловые, и синие, и голубые – колокольчики откликнулись, и по всему лесу покатился звон-перезвон.

Услыхали его дед да бабка, прибежали в лес, нашли Рябинку и привели домой.

А колокольчики ещё долго звенели. До утра было слышно:

«Динь-дон… Динь-дон…»

Три покупки

Пошёл дед на базар, купил цыплёнка:

– Цып-цып, пойдём домой.

А цыплёнок не идёт.

Дед и так и сяк: и спереди тянет, и сзади толкает. А цыплёнок не идёт.

Устал дед, пошёл к бабке:

– Вот, мол, купил цыплёнка, а он упирается, не идёт.

Пошла бабка, взяла цыплёнка на руки и принесла домой.

Обрадовался дед:

– Теперь и я буду знать!

И пошёл на базар, купил коня. Ухватил его за гриву – домой нести, а поднять не может. И так и сяк: тужится, кряхтит, пыхтит…

Устал, пошёл к бабке:

– Вот, мол, купил коня, а донести не могу.

Села бабка на коня верхом и прискакала домой. Обрадовался дед:

– Теперь и я буду знать!

Пошёл на базар и купил петуха. Сел на него верхом – домой ехать, а петух вдруг как вырвется да как загорланит:

– Кукареку! Меня дед задавил! – и кинулся бежать.

Только его и видели.

Теперь бабка на базар сама ходит, а дед на печке сидит.

Спокойней.

Соль-сахар

Послала бабка деда в город за солью да за сахарным песком. Взял дед мешок, поехал в город за солью да за сахарным песком.

Приехал, купил полмешка сахару, пошёл за солью. А куда её класть? Мешок один. В подоле не повезёшь. Ладно, вали всё туда же, в мешок.

Вернулся. Бабка деда встречает.

– Где соль?

– В мешке.

– Где сахар?

– В мешке.

Кинулась бабка к мешку, взяла щепотку на язык и солоно и сладко. Стала деда ругать:

– Ах ты, такой-сякой, давай разбирай, где соль, где сахар!

Сел дед за стол, мешок – на стол и давай перебирать: сладкую крупинку направо, солёную – налево, сладкую – направо, солёную – налево…

До сих пор сидит перебирает: сладкую – направо, солёную – налево.

Два чайника

А на кухне новость. Там новый жилец – большой медный чайник. Все чашки собрались поглядеть на него. Да и было на что поглядеть! Его бока сияли, как золото. Нос гордо задирался вверх. Крышка сверкала, точно шляпа с пуговкой на макушке. Над шляпой изгибалась ручка.

– Вы золотой? – спросили чашки.

– Конечно, – ответил новый жилец.

– А у нас тут ваша родня живёт!

– Какая родня?

Важный гость чуть-чуть повёл носом, поглядел сверху вниз и увидел маленький беленький чайничек с курносым носиком и тоненькой ручкой-завитушкой.

– Здравствуйте, – вежливо сказал беленький чайничек и приподнял крышечку-тюбетейку. – Мы с вами родня. Вы чайник, и я чайник…

– Ты? – засмеялся новый жилец. – Кому ты нужен, мелюзга? Тебя скоро выкинут.

– Почему? – спросил беленький чайничек и ещё больше побелел.

– Да потому, что я появился!

И верно – на кухню зашла хозяйка и подошла не к маленькому чайнику, а к большому. Налила в него воды и поставила на огонь. Вот стоит чайник на огне, греется и песенку поёт:

 
Я всех нужней,
Я всех важней…
 

Чем дольше греется, тем громче песня. Наконец услышала эту песню хозяйка, подхватила горячий чайник и понесла в комнату. И вот стоит чайник на столе, на самом видном месте, и поёт:

 
Я всех нужней,
Я всех важней…
 

– Ишь, распелся! – сказала хозяйка и вдруг спохватилась: – Батюшки, а где же маленький чайник-то?

Она побежала на кухню, принесла маленький беленький чайничек, насыпала в него чаю и поставила… как вы думаете, куда? На голову этому самому толстому, важному чайнику!

Чайник задыхался от обиды, шипел, плевался, тяжело дышал через нос и просил:

– Снимите его… Снимите его…

Но ничего не помогало. Толстяк пошипел, пошипел и затих. А на его медной голове весь вечер простоял маленький беленький чайничек с курносым носиком и тоненькой ручкой-завитушкой.

Вот как!

Жили-были стенные часы. Они жили в деревянном домике с резной дверцей и двумя окошками. За одним окошком был виден маятник, за другим – циферблат и стрелки.

Маятнику жилось весело. Он всю жизнь качался, как на качелях. Вправо-влево, вправо-влево, да ещё приговаривал: «Тик-так, тик да так – так да тик… вот и всё».

Стрелки тоже не дремали. Посмотришь, они как будто стоят. Но это не так. В самом деле они двигались. Полегоньку да потихоньку от двойки к тройке, от тройки к четвёрке… так и двигались по кругу.

Часы умели сердито шипеть и подавать команду. Команда была строгой. Её все боялись: и папа, и мама, и сын Петя-Петушок.

Как только часы рано утром скомандуют: «Бим-бом… Подъём!» – папа сразу вскакивает, берёт шапку в охапку и убегает на работу. А часы приговаривают:

– Так-так… Сам папа нас боится…

Через час они снова командуют:

– Бим-бом… Подъём!

Тут уж мама встаёт и начинает готовить завтрак для Пети-Петушка.

А часы радуются:

– Так-так… Мы в доме самые главные. Папа нас боится, мама боится. Один только Петя-Петушок, что ли, нас не боится. Ну-ка!

И начинают вызванивать:

– Бим-бом… Подъём!

Петя зарывается с головой в подушку, будто не слышит. Но мама уж тут как тут:

– Петушок, пора вставать!

– Ещё минуточку!

– Нет-нет, часы велят вставать!

Петя сердито смотрит на круглое лицо часов, на чёрные стрелки и говорит:

– Вы что командуете? Вы что, главнее всех в доме, что ли?

А часы отвечают:

– Так-так… мы главней. Так-так… мы велим вставать, велим обедать, велим спать… От нас всё в доме зависит. Так-так… Остановимся, и вся жизнь остановится… Так-так… Тик-так…

И что же! Однажды часы остановились. Маятник перестал качаться. Стрелки замерли. Часы уже больше не шипели, не командовали, не приговаривали: «Тик-так…»

Тихо стало в доме. Петя испугался:

– Папа, смотри, часы остановились! Теперь что же, всё остановится, да?

– Ох ты! – хлопнул себя по лбу папа. – Да я же забыл их вчера завести.

Он встал на стул, взял ключ и – трррр, трррр – стал заводить. Потом легонько подтолкнул маятник:

– Ну-ка, брат, давай!

Маятник послушно закачался, стрелки задвигались, часы зашипели и громким голосом скомандовали:

– Бим-бом… Подъём!

Тут Петя-Петушок засмеялся, погрозил часам пальцем и сказал:

– И вовсе вы не главнее всех, а папа главнее вас, вот!

И старые часы поднатужились и хриплым голосом признались:

– Так-так… Так-то так… Вот как!

Рассказы из цикла «Послушный дождик»

Пастушья зорька

Надя проснулась рано-рано. Слышит: где-то играют на трубе. Она вскочила:

– Бабушка, это что? Пионерская зорька?

– Нет, это пастушья зорька. Спи!

Надя посмотрела в окошко. Видит: по улице идёт пастух, играет на дудочке:

«Ду… ду… ду… ду…»

А к нему со всех дворов выходят коровы:

«Му… му…»

А пастух:

«Ду… ду…»

И долго было слышно:

«Му… му…»

«Ду… ду…»

А потом Надя заснула. Слишком рано бывает пастушья зорька – ещё когда все спят.

Ага

Надя приехала к бабушке в колхоз. Там были гуси. Они шипели. Они щипались. Они переговаривались:

– Га-га!

– Ага!

– Га-га!

– Ага!

Надя их боялась. Она кричала:

– Бабушка, гуси!

Бабушка сказала:

– А ты возьми палку.

Надя взяла палку да как замахнётся на гусей:

– Уходите отсюда!

Гуси повернулись и пошли прочь. Надя спросила:

– Что? Испугались?

И гуси ответили:

– Ага!

Белым-бело

Надя спросила:

– Бабушка, а ты в колхозе кто?

– Я – птичница.

– А где твои птички?

– Сейчас покажу.

Бабушка повела Надю на ферму. Там на лугу много низеньких домиков. Из них вышло много-много белых кур, и кругом всё стало белым-бело. Будто выпал снег и пришла зима.

Бабушка насыпала крупы. Куры стали клевать, стали стучать носами:

«Тук-тук… тук-тук…»

Как будто стучит дождик и пришла осень.

Потом куры разошлись по своим домикам. И всё вокруг опять стало зелёное. Как будто вернулось лето.