Текст книги "Стиг Ларссон: человек, который играл с огнем"

Обвинение прокуратуры

Стокгольм, апрель 1986 года

За месяц с момента убийства положение Хольмера как человека, который найдет ответы, упрочилось. По шведским законам, в предварительном расследовании большую роль играет прокурор, но Хольмер категорически заявил, что прокурору придется подождать, пока полиция не сочтет, что улик у нее достаточно. Таким образом, Хольмер не только возглавлял расследование, но и был наиболее высокопоставленным лицом, занимавшимся этим делом. Вскоре главный прокурор К. Г. Свенссон начал выказывать признаки нетерпения; межведомственное напряжение возросло, когда полиция выразила желание, чтобы Виктор Гуннарссон остался под стражей. Решение зависело от прокурора, и он освободил Гуннарссона. Хольмер пришел в ярость и перестал поддерживать связь со Свенссоном.

Затем генеральному прокурору Магнусу Шёбергу позвонили из Министерства юстиции. Харальд Фельт хотел, чтобы прокуроры прибыли в Министерство на встречу. Поэтому вечером 2 апреля Свенссон и Шёберг отправились в здание в стиле ар-нуво на противоположном от парламента и королевского дворца берегу, где находится шведское правительство.

Их уже ожидал Ханс Хольмер. Оказалось, предварительное совещание, в котором участвовали он сам, Фельт и министр юстиции Стенли Викбом, уже закончилось, и в итоге был достигнут компромисс: генеральный прокурор Шёберг должен изменить решение Свенссона в соответствии с пожеланиями министра, за Свенссоном останется, и то лишь ненадолго, лишь расследование относительно Гуннарссона. Хольмер показал, что правительство во главе с самим премьером Ингваром Карлссоном, если понадобится, готово выступить на его стороне.

Все, что касалось Виктора Гуннарссона, напоминало петушиный бой и не имело большого значения для Хольмера, сосредоточившего внимание на Рабочей партии Курдистана. Но полиции трудно было вычислить эту группировку, хотя СЭПО и приглядывало за ней годами. В РПК, частную организацию, сложно было проникнуть. Круг потенциальных агентов ограничивался очень немногими. Не такая простая задача найти курда, который внушил бы доверие РПК и при этом согласился бы выдать своих земляков шведской полиции. Особенно если учесть, что некоторые бывшие члены партии, которых сочли предателями, были убиты в разных уголках Европы. Но власти продолжали прослушивать членов РПК. Полиция надеялась отыскать того, кто намеревался выйти из группировки и мог поделиться полезной информацией. Пока Хольмеру удавалось держать в секрете расследование относительно Рабочей партии Курдистана, но он понимал, что выход этой информации наружу – лишь вопрос времени. С тремя сотнями подчиненных, привлеченных к расследованию, недолго удастся сохранить тайну.

Нескольким детективам поручили работать по другим зацепкам, но было очевидно, что руководство следствия не проявляет большого интереса к их версиям. Отчеты лежали непрочитанными. Предложенные в связи с другими зацепками меры не предпринимались, притом без всяких объяснений. Это порождало раздражение, но, что типично для полиции, любое недовольство удерживалось в стенах учреждения и не выносилось на публику.

Руководители расследования удивились, что немногочисленные сотрудники, работавшие по делу Гуннарссона, сумели добиться результатов, хотя подозреваемый и не имел отношения к основной версии дознавателей. Томми Линдстрём, шеф Государственного департамента уголовных расследований, лично разобрался с этим. Линдстрём заполучил ключ, найденный при обыске в доме Виктора Гуннарссона, и обнаружил, что им открывается дверь в здании, где располагается другая курдская организация, а само здание стоит, ни много ни мало, на предполагаемом пути бегства убийцы с места преступления. По мнению Линдстрёма, это доказывало, что между все еще секретной основной линией расследования и Гуннарссоном есть связь.

Таким образом, весной 1986 года перед Хольмером открылась перспектива возложить вину на Рабочую партию Курдистана. Он не подозревал, что это лишь первый шаг в лабиринт фантастических, далеко идущих гипотез, где шведская полиция заблудится на целые десятилетия.

Углубляясь в архив

Стокгольм, 30 марта 2013 года

После пяти часов без дневного света в окружении пыльных бумаг, измученный тянувшим по полу сквозняком, я порастерял бодрость – хотя мне и удалось усесться поудобнее, когда переносная коробка завалилась набок. И все же я не мог оторваться от записей Стига. Каждый ящик, который я открывал, содержал материалы, указывавшие в новом направлении. В одном я нашел аккуратно завернутые ежедневные газеты за время сразу после убийства Пальме. Выглядели они будто только что из-под печатного пресса, а новости запоздали на тридцать лет. Они перенесли меня в 1986 год, погрузили в царивший тогда хаос, где каждый охотился за новой ниточкой или искал иной угол зрения.

Журналистам удалось побеседовать со многими из свидетелей. Чету Пальме сопровождало трое, когда они шли из «Гранд Синема», – двое впереди, один сзади. Лисбет Пальме сказала, что узнала двух человек на месте преступления, она заметила их неделю назад возле резиденции, где жила с мужем. Несколько свидетелей описали людей с рациями, которых видели рядом с резиденцией, у станции метро «Гамла Стан», где те сели на поезд, возле «Гранд Синема», когда там находились Пальме, и на самом месте убийства.

Я понимал, что передо мной лежит огромное собрание данных и что Стиг должен был потратить ужас сколько времени, чтобы собрать их и привести в порядок. Мои собственные материалы были в основном электронными, но я догадывался, что они вдесятеро меньше по объему информации, чем материалы Стига, хотя я провел в разысканиях уже четыре года. Окунувшись в расследование убийства Пальме, приобретаешь зависимость, «подсаживаешься» на него, и это многие могут подтвердить. У Стига интерес к убийству логично сочетался с исследованием мира правых экстремистов. А вот почему я посвятил несколько последних лет нераскрытому преступлению тридцатилетней давности? В моей жизни не было тех сверхзадач, которые мотивировали Стига: ни глубокого стремления к страстной борьбе с расизмом и экстремизмом, ни одержимого желания искоренить в нашем обществе неравенство и нетерпимость.

Очарование нерешенной загадки отчасти объясняло мою заинтересованность, но не то количество времени, что я уделил разгадыванию. Самое правдоподобное объяснение – я убегал от своей слишком обычной жизни с ее монотонностью, скукой – и желанием чего-то иного. Часы, проведенные в хранилище, могли показаться мрачным, пыльным, отталкивающим трудом, но для меня они стали пребыванием в будоражащем мире, не похожем на мой.

Насчет мотива мнения в газетах за несколько месяцев после убийства совпадали: имел место заговор. Карта, которую Стиг сделал для «ТТ» 2 марта, была опубликована в нескольких газетах, и благодаря ей я мог получить представление о ходе событий. До известной степени то, что я читал, усваивалось легче, чем то, что пишут об этом убийстве сейчас. Похоже, тогда люди и в самом деле знали об обстоятельствах дела больше, чем мы тридцать лет спустя. Полиция и СМИ возились с фактами, пытаясь сопоставить их с теми версиями, которые возникали.

И я читал и читал дальше.

Status Quo

Стокгольм, 4 апреля 1986 года

Джерри Гейблу, SEARCHLIGHT

Стиг Ларссон

Аксбюплан 34,

S‑163 73 Спонга,

Швеция,

тел. (08) 36 79 74

Дорогой друг!

Кажется, поиски убийцы шведского премьера Улофа Пальме все еще безрезультатны. Вероятно, то, что боги, распоряжающиеся расследованием, на прошлой неделе в поисках убийцы задействовали ВВС, указывает на отчаяние, охватившее штаб шведской тайной полиции.

Нет, дорогие мои, это не шутка. Два самолета «Вигген», реактивные истребители-перехватчики, едва не повышибали все окна в центре Стокгольма, проносясь над городом на небольшой высоте. Их задание: сфотографировать все крыши в районе убийства в надежде найти пистолет «смит-и-вессон», из которого стреляли в Пальме. По предположению полиции, убийца бросил его на крыше одного из зданий.

Никто не позаботился объяснить ни репортерам, ни слегка изумленным гражданам, какого черта убийца полез на крышу, чтобы бросить там оружие, если он спешно покидал место преступления.

Правильно, ваше недоумение не меньше моего.

Есть еще второе «призрачное фото», которое распространила полиция, составив с помощью компьютера. На нем изображен человек, который, по описаниям свидетелей, 5–6 раз попадался под ноги Улофу Пальме в январе и феврале. Полицейские говорят, что он, мол, замешан в убийстве, раз ходил за Пальме по пятам. Еще они говорят, что он глава заговора и, возможно, преступный разум, стоящий за убийством.

Свидетели описывают его так.

Возраст: 30–35

Рост: 195–200 см

Широкие плечи, атлетическое сложение, можно предположить, что бывший борец или боксер.

Светлые или рыжеватые волосы, некоторые считают, крашеные.

Говорит на немецком и английском языках.

Ярко-голубые или серо-голубые глаза.

Еще: награда за предоставление полиции сведений, которые позволят поймать убийцу, увеличена на полмиллиона крон и теперь составляет один миллион, приблизительно 100 000 фунтов.

Всего наилучшего,

СЛ

После Чернобыля

Стокгольм, май 1986 года

После пары теплых дней в конце апреля опять похолодало, и все задавались вопросом, когда же наступит весна. Стиг не придавал этому значения, но Эва и некоторые из его коллег страдали из-за плохой погоды. Его же пребывание на улице ограничивалось расстоянием от дома до станции метро и от выхода из метро до работы – и тем же путем в обратную сторону через десять-четырнадцать часов, с сигаретой в руке.

Его голова была так забита делами в агентстве, что он бы и не заметил, если бы короткого шведского лета вовсе не случилось.

По-прежнему в повестке дня присутствовало убийство Пальме, но более актуальным вопросом стало распространяющееся над Европой радиоактивное облако, обнаруженное в Швеции.

Советские чиновники тщетно попытались сохранить происшествие в тайне. Именно благодаря измерениям уровня радиации на шведской атомной станции Форсмарк к северу от Стокгольма впервые была замечена угроза: с их помощью можно было показать, что облако пришло из зоны вокруг Чернобыльской АЭС на Украине, в семистах километрах от Форсмарка. СССР пришлось признать, что в ночь с 25 на 26 апреля там произошел взрыв реактора.

Стиг, раздумывавший над убийством Пальме, сравнивал поведение советских властей с помпезными пресс-конференциями Хольмера, с его разглагольствованиями о свете в конце туннеля и цитатами из Черчилля, при всей бесплодности его работы. Стиг читал и сохранял все главные ежедневные газеты, если в них упоминалось убийство, а это происходило почти неизменно.

Через два месяца после убийства заговорили о вероятности, что оно не будет раскрыто. Однако крупнейшие и наиболее серьезные СМИ во главе с газетой Dagens Nyheter и общественной телестанцией Sveriges Television по-прежнему выражали доверие Хансу Хольмеру. У Dagens Nyheter, похоже, была прямо-таки горячая линия с полицией, им всегда удавалось раздобыть новости о расследовании раньше, чем остальным. Но Стига не беспокоило, что кто-то его опережает. Он считал, что внесет свой вклад, если выяснится, что замешан кто-то из ультраправых кругов.

Хольмер твердой рукой заправлял расследованием, но ответа не находил, и критика в его адрес начала усиливаться. Если Стиг все понимал правильно, то не много времени потребуется, чтобы давление стало невыносимым. И если убийство не будет раскрыто, встанет вопрос о смене руководителя расследования.

Альфа-самец

Стокгольм, лето 1986 года

Хотя у большинства шведов четыре недели отпуска летом, Хансу Хольмеру особо отдыхать не приходилось. Как и его коллегам. Он работал и ожидал того же от них.

Хольмер поручил группе детективов заняться Виктором Гуннарссоном, ЕРП и другими второстепенными направлениями поисков, создавая дымовую завесу вокруг главного направления, определенного самим Хольмером: Рабочая партия Курдистана. В комнате Пальме, где обсуждались такие вопросы и хранились материалы следствия, это направление получило кодовое название «Основная линия». Оно было на устах у других участников команды и попало в прессу. Но там никто не понимал, что оно означает.

Хольмер все лето готовил уголовное дело против подозреваемых курдов. Полиция уже знала имена некоторого числа людей, замешанных, как считалось, в планировании и осуществлении убийства премьера. Для стрелка пока никакого конкретного имени не нашлось. Наиболее правдоподобной версией представлялось, что убийца приплыл на корабле из Турции и его прятали до удобного случая. А потом доставили на угол улицы рядом с магазином художественных принадлежностей. Он выполнил свою задачу, и его как можно скорее переправили обратно в Турцию.

По другой версии, РПК убрала стрелка после убийства и, значит, ухватиться было не за что. Мотив было легко вообразить: Пальме отказался предоставить убежище в Швеции лидеру Рабочей партии Курдистана Абдулле Оджалану, а многим сторонникам партии запретили въезд в страну. Полиция получила подсказку и относительно возможного орудия убийства.

Прокуратура решила следовать привычной процедуре и допросить подозреваемых, чтобы убедиться, что есть реальные основания для обвинения. Хольмер же считал, что это только увеличит риск, что улики, свидетели и убийца исчезнут.

Но в рукаве у Хольмера был припрятан туз. Он замышлял крупнейшую в истории шведской полиции облаву и уже выбрал для нее название: «Операция Альфа».

Подсказка Стига

Стокгольм, конец июля 1986 года

Конечно, Стиг не обратил особого внимания на короткое шведское лето. Правда, пару вечеров в начале июля, когда небо прояснилось после дождя, он прогулялся до «Т-Сентрален», главной развязки, вместо того чтобы сесть на поезд у городского совета. Несколько глотков чистого стокгольмского воздуха с запахом зелени и дождя – и только.

Стиг придержал при себе несколько месяцев то, что знал о Викторе Гуннарссоне и ЕРП. Полиция, прежде уделявшая все внимание другой версии, теперь сама обратилась к нему с вопросами о правом экстремизме.

По дороге из «ТТ» он миновал три монументальных здания, где располагались органы шведской судебной власти. Каждое из них на свой лад доносило до обитателей страны мысль, что нарушать закон себе дороже. Сперва он прошел мимо городского совета, где располагался также городской суд. Выстроенное в стиле национального романтизма здание напоминало средневековый замок с нарочито громоздкой башней в центре. Прямо напротив, через сквер, размещался старый главный штаб полиции. У штаба, возведенного в неоклассической манере несколькими годами раньше, чем городской совет, тоже была башня, но значительно тоньше, похожая на антенну, по которой судебные власти обращались напрямую к Богу.

Эти здания связывал подземный переход, который удачно прозвали Переходом вздохов, так как взятого под стражу подозреваемого проводили этим коридором в суд из штаба полиции и, уже приговоренного, обратно, в заключение.

Новое здание, построенное для полиции, примыкало к старому штабу. Способностью внушать страх оно превосходило и его, и городской совет. В брутальной стилистике семидесятых ряды непропорционально маленьких окон чередовались с темно-розовой поверхностью фасада, так что строение производило впечатление исполинского бифштекса с мраморными полосками жира. Если облик этого сооружения не приводил преступников в смятение, значит, это и впрямь были отпетые негодяи.

Стиг уведомил регистратора о своем приходе. Пришлось подождать, пока к нему спустится офицер и проведет в глубину здания. Детектив Расмуссен тщательно записывал слова Стига, но сам проявлял к ним лишь весьма умеренный интерес. Стиг говорил, удивляясь, что ему не задают вопросов. Ведь они сами попросили его прийти! Он рассказал все, что знал о Гуннарссоне и его связях с ЕРП. Потом Расмуссен попросил его немного задержаться, и через пару минут вошел другой офицер. Представился:

– Мое имя Альф Андерссон. Можете рассказать мне про шведские ультраправые группы и про их ненависть к Пальме?

Стиг думал, что встреча уже окончена, а теперь пришлось повторять все Андерссону. Наконец-то перед ним полицейский, которого, похоже, беспокоили люди и силы, действующие на правом краю шведского политического спектра.

Он провел почти три часа в полицейском штабе и покинул его с ощущением, что хотя бы один человек там в курсе дела. Ложкой дегтя в бочке меда стал намек Андерссона, что на самом деле руководство не испытывает интереса к следствию по линии правых организаций, но Стиг надеялся, что Андерссон просто водит его за нос, чтобы сообщение о новом направлении поисков не попало в новости.

Стиг не был, конечно, уверен в том, что полиция что-то предпримет, пользуясь его информацией, но по крайней мере что-то он сделал для расследования. Он также попросил на проходной копию записи о его визите как документальное подтверждение встречи. Он хотел когда-нибудь стать криминальным репортером и частым посетителем этого штаба, ему стоило начинать заводить тут связи. Всякий путь начинается с первого шага.

Летом стояло затишье, но, как думал Стиг, события разыграются осенью.

Загадка

Джерри Гейблу, SEARCHLIGHT

1 августа 1986 года

Стиг Ларссон

Аксбюплан 34,

S‑163 73 Спонга,

Швеция,

тел. (08) 36 79 74

Дорогой Джерри

[…] Никаких особых новостей по убийству Пальме нет, но полиция сделала заявление, что вычислила убийц и прекрасно знает, кто совершил это преступление. У них нет улик, как они утверждают, и они не хотят производить преждевременных арестов. Обещают, что события будут развиваться в ближайшие полмесяца или месяц, но отказываются обозначить точную дату. Судя по заявлению, можно ожидать просто еще одно новое заявление, которое покажет, что они продолжают работу над поимкой преступников, но может быть и что-то более содержательное. Вопреки обыкновению, это заявление сделали члены высшего эшелона (прежде были просто анонимные источники в полиции).

Неизвестно, какое направление приняло расследование, но вот то, что мне удалось узнать из довольно надежных источников:

Связь с Ларушем определенно изучается и по-настоящему вызывает интерес у полиции. Официально ничего такого не говорят, но я знаю это, потому что недавно сам стал тем, к кому обратились за сведениями.

По словам одного человека из штаба полиции, они ищут «группу ультраправых, не нацистов, но тех, кто на самом краю, тех, кого, однако, люди обычно не связывают с правым экстремизмом». Другой говорит, что это «обычная группа лиц со связями в правых кругах».

Ты тоже разгадываешь загадки?

Удачи,

Минуты

ЗАПИСЬ В МАТЕРИАЛАХ СЛЕДСТВИЯ

по уголовному делу номер 13082–5

Дата: 5 августа 1986 года

Юридический округ: Стокгольм

Государственный департамент уголовных расследований

Принял информацию: детектив К. Расмуссен 7327

Запись по делу об убийстве Пальме

Источник информации: Стиг Ларссон

Профессия: журналист

Работодатель: «TТ», отдел графики

Тема: информация по ЕРП / Гуннарссону

Ларссон утверждает, что впервые столкнулся с ЕРП в 1973-м, когда партия за одну ночь «выскочила» в Швеции. Они располагали значительными финансами и хорошо налаженной структурой. Проводили встречи в разных местах в Швеции и везде оставались на несколько недель.

Ларссон присутствовал на их собрании в Умео в 1974 году. Он планировал задержаться там лишь ненадолго, но вместо этого полночи слушал хорошо подготовленные речи; в числе выступавших был Джон Хардвик. Ларссон проникся интересом к ним, но не стал членом группировки.

Выступавшие провели пару недель в Умео, мероприятия шли по несколько в неделю. Их темой был новый мировой порядок, способный предотвратить всеобщую катастрофу. По впечатлениям Ларссона, эта тематика точно соответствует академической интерпретации фашизма. Он читал книги и иные опубликованные материалы ЕРП, и все указывало на то же самое отношение к отдельным лицам и обществу.

Организацией руководят из Восточной Германии, сейчас, как и тогда. Клиффорд Гэдди – человек, который передает директивы оттуда в Швецию.

В 1978 году информантом стал Микель Вале, ныне работающий в Висбадене, в Европейской штаб-квартире Европейской рабочей партии, в прошлом – агент спецслужб и инакомыслящий в Комитете американских дезертиров в Швеции. Когда его выгнали оттуда, он занялся организацией ЕРП вместе с Торе Фредином.

С 1974 года Ларссон обращает внимание на книжные стенды ЕРП и слушает ее ораторов.

Работая графиком-дизайнером в «ТТ», он ознакомился с фотороботом тридцатитрехлетнего подозреваемого. Он полагает, что когда-то видел этого человека.

Ларссон уверен в точности своей визуальной памяти, но не может вспомнить, где его видел. Позже в тот же день он припомнил, что видел его трижды. Первый раз – в Хаймаркете (Хёторгет) в Стокгольме в 1977–1978 годах, когда останавливался у книжного стенда ЕРП. Этот человек, принадлежавший к партии, тогда говорил с ним. Спрашивал, что Ларссон думает о воззрениях, пропагандируемых ЕРП, о его работе, месте жительства и т. д. Человек начал разговор со слов «Привет, как дела?» – как если бы они с Ларссоном были знакомы. Сперва Ларссон не мог понять, знает ли он этого человека на самом деле, но затем заподозрил, что тот член ЕРП и, по-видимому, приманивает публику к стенду. Ларссон расстался с ним через 10–15 минут.

Через две-три недели он встретил этого человека у стенда ЕРП перед супермаркетом Nordiska Kompaniet на Хамнагатан. В этот раз он решил не приближаться, но видел, что и здесь этот человек собирает у стенда любопытных.

Ларссон много размышлял об этом, особенно после того как полиция пригласила его побеседовать. Он уверен, что этот человек очень похож на тридцатитрехлетнего подозреваемого. Восемь лет назад у него была другая стрижка, подлиннее.

Ларссон – внештатный сотрудник Searchlight, радикального лондонского журнала, который пытается проводить журналистские расследования относительно ультраправых групп в Европе и США.