Текст книги "Сироты из Безнебесья, или Дети Невидимого Света"

Сироты из Безнебесья, или Дети Невидимого Света
Ян М. Ворожцов

© Ян М. Ворожцов, 2023

ISBN 978-5-0053-7347-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Добродетель

Дыхание Сааддифа – это единственная Добродетель Сааддифа, так состарившийся Маррак рассуждал.

Слишком долго он пробыл с божеством, которое Древне и чей разум пребывает в тени страшного Недуга.

Служба, которую Маррак Служил Господину Сааддифу, наполняла его Духом.

А Дух блаженствовал, и Маррак блаженствовал вместе с Духом.

И он веровал в Тело Совершенного Учения, чей внешний Доспех есть Дыхание Сааддифа, пронизанное радужным эманациями Сакеллария.

Однако Доспех воздерживается от Зримой Формы, принося ее в Жертву ради Неизменного Блаженства Сущности.

Марраку известно, что Малое Тело творилось по подобию с Великим Телом Совершенного Учения.

И он узнал, что его Смертное Тело есть здесь Малое Тело.

Однако Аспекты и Проявления, включенные в него, есть Аспекты и Проявления Великого Тела.

И они столь же истинны и равноценны что в Малом, что в Великом, и представляют саму Жизнь здесь и там.

Маррак знал, что подобия ложны, и суть их в том, чтобы отражаться и уподобляться.

И ему говорили, что есть Силы Первоначальные.

И тому, кто Служит им не через их подобия, но непосредственно, тому обещано Возвращение в Них!

Ибо они есть Дыхание, Форма, Сияние, Сила и Пустота первоначального Тела Совершенного, а также Учение его, что включает в себя предыдущие и определяет их взаимодействие в Теле, потому Учение наиболее Велико среди Сил.

Отсюда возникали различные направления и школы для тех, кто изолировался и предпочитал исповедовать Малые Пути Учения Пяти Изначальных Даропочитателей, как Сааддиф, Сакелларий, Амигдала, Рахакар и Нексус.

И каждый Малый Даропочитатель и последователь Учения изучал себя и определял, к которому из Даров или Аспектов Тела Совершенного Учения склоняется и предрасполагается его Ум.

Среди последователей Учения было множество тех, кто исповедовали Пути Формы, Пути Сияния, Пути Пустоты и Пути Силы, а Маррак исповедовал Путь Дыхания.

Однако он был не единственным, кто находился на этом Пути, который вел к Телу Совершенного Учения.

Хотя речь здесь пойдет не о прочих, но о Марраке.

И он избран не за исключительность Участи своей, но потому, что Участь его подобна Участи единодышащих.

Маррак изумлялся простоте здесь, приобщившись к Дыханию, которое персонифицировал Сааддиф.

Он также знал, как хороши Дела, что совершают Дышащие, и как хороши Плоды совершенных ими Дел.

Ибо Плоды их есть Дух Сааддифа, что поселяется в Ноздрях, в Глазах, на Лице!

И Маррак наравне с прочими единодышащими был научен тому, что помимо Дыхания Сааддифа существуют и подобия его Дыхания, которые не являются первоначальными, и отсюда Служение им Ложно.

Учение Сааддифа кратко сформулировал для Маррака его мирской наставник, объяснив, что если Маррак обратится к Пути Дыхания, тогда Дыхание будет единственной Силой и Делом, которые возобладают над его Жизнью!

– Да, именно…

Все, чем он должен будет заниматься, это только Дыханием, а прочие Дела, пусть он и будет вершить их, как прежде, сделаются второстепенными ему.

То есть Маррак должен поручить всякое Смертное Дело своему Малому Телу, ибо Смертные Дела сгинут вместе со Смертным Телом, а Высшее Дело, то есть Служение Дыханию, он поручит Сознанию здесь! И будет Делать поверх иных.

У Маррака вызрело множество вопросов, однако наставник ответил, что все постигается самолично:

– Только Дыши!

Для Службы Сааддифу новообращенный Маррак из Мусаддаса, что в Старосвете, отправился пешком в Самдзиаф, идя по дальнобережью эвонтихантского моря.

Из Самдзиафа Маррак пересек границу между Старосветом в правом получашии и Новосветом в левом получашии.

Оттуда же направление пути его переменилось, и Маррак затратил несколько месяцев на подъем к нубенейским горам, а затем истомившийся от долгого пути Маррак вступил на плато, вокруг которого громоздились скальные массивы, что наклонялись подобно волнам и в высоту некоторые достигали пяти тысяч сажень, а иные и выше.

Маррак совершил глубокий вдох, а взгляд его блуждал по округе пустынной, если не сказать безжизненной. Он заметил по склонам ущелья гнездовья тундровой желтоклювой чайки, а далее, на каолинового оттенка выстланном снежным покрывалом плато, имевшем волнообразную барханную форму, эти молчаливые чайки отбрасывали тени, скользившие в свежем блеске среди отпечатков волчьих лап.

И в воздухе стоял отчетливый новый запах мокрой шерсти.

С неба сыпалась морось. В трещинах жесткого кракелюра пузырилась чистая талая вода.

В выси отштукатуренного неба водяными красками сияет монументальная живопись облаков самой разнообразной конфигурации и происхождения, некоторые будто отколоты от глыбы искусственного мрамора, иные обожжены как глина и грязно-коричневы, третьи пастообразны как затвердевшая лава, а отдаленные словно бы вырезаны из гипсокартона.

Сама же пустошь от падающих капель вибрирует и звучит как металлическая поверхность, и скопления искусно гофрированной воды напоминают деформации и вмятины ложного блеска.

Молодой Маррак в три с половиной дня добрался до обдуваемого ветрами иззубренного края плато, где на отчленившемся в процессе денудации останце, к которому вел дугообразный каменный мост, находился уединенный храм, получивший свое название по имени фальфского святого Бенно Нубенея.

Палаты Храма имели форму Головы Сааддифа и были высечены в монолитной горной породе.

Лицо Сааддифа было фасадом. Глаза Сааддифа были Окнами, а Рот Сааддифа был Вратами в Храм.

В Гортани Сааддифа светился иллюминарий, и находилась врезанная в размягченную породу винтовая лестница с железными ступенями.

Зубы Сааддифа воплощались в колоннах с причудливыми капителями. Нос Сааддифа был отдельным помещением, в котором расположен сложный звукопроизводящий аппарат, представляющий собой две полые трубы, подведенные к Левой и Правой Ноздрям Сааддифа, а также регулирующий механизм с системой размыкающихся и замыкающихся клапанов, воздухоотдушин и отверстий, и иных сдавливающих и освобождающих приспособлений, которые запирали и преобразовывали здесь силу ветра.

Замысловатое устройство в Носу Сааддифа было настроено пробуждать подобие Дыхания Сааддифа.

Под басовый высмаркивающийся звук единодышащие с Сааддифом просыпались и под басовый звук уходили на покой.

Во Лбу Сааддифа, высотой в восемь сажень и длиной надбровной дуги в четырнадцать сажень, находился просторный проветривающийся через оконце на Макушке зал для размышлений, где единственно во всем Храме допускались речи.

И единодышащие советовались между собой друг с другом по вопросам насущным, хотя, в основном, молчали.

Прочая же площадь, принадлежащая Храму, вокруг громадной Головы Сааддифа была обнесена невысокой стеной.

Большую часть времени до того, как наступило его полное Слияние с Дыханием, Маррак размышлял о том, каков подлинный Сааддиф, что именно он из себя представляет?

В Священных Текстах, хранящихся в Храме Нубенея, дается полноценное описание истинного обличья Сааддифа, который пребывает в эфире, за пределами зримого Неба и Спирали, которые выходят из его Пупка.

Его Великое Тело переливается всеми цветами радуги, словно Сааддиф это Великое Космическое Море, что отражает Сияние Дальних Миров, как поставленных в вазу цветов.

Утверждается, что умасленное красками Великое Тело Дышащего источает Благоухающее Блаженство, покоясь в безмятежности окружающего пространства, пронизанного благотворными излучениями умонастроений Сааддифа.

В северном направлении, например, если подняться выше окоема чаши или нулевого километра ее, где сталкивается атмосфера с Безатмосферьем, оттуда можно наблюдать в отдалении гипертрофированные две Ноздри Сааддифа!

В Священном Тексте описано, как Ноздри Его медленно сужаются и расширяются в процессе Дыхания, производя из Разноцветной Внутренней Пустоты Сааддифа геометрически стилизованные потоки чистейшей космической энергии, которая служит катализатором, ускоряющим формирование планет-фонарей и иных материй.

Крылья Носа Сааддифа учащенно вибрируют, если благословенный покой его Вековечного Сна нарушается мимолетными сновидческими переживаниями существ, населяющих сотворенное Сааддифом мироздание.

Но не сказано, являются ли беспокоящие Сны Творцу Мира непосредственно.

И все Существа описаны как Пузыри на Воде Его Ума.

Если выйти в Эфир, то далеко в противоположном южном направлении можно разглядеть и Пальцы Ног Сааддифа, блеск чьих Двадцати Ногтей подобен двум радугам.

Между тем уточняется, что единодышащие с Великим Сааддифом обязаны соблюдать положение тела, приведя его в соответствие с положением тела Сааддифа.

Данный отрезок Священного Писания оказал значительное влияние на многочисленные похоронные ритуалы, от которых не отказались, например, представители Малых Народов Объединенной Семьи, даже приняв веру в Сааддифа.

Перемена же коснулась только направления ног и головы покойного, которые стали играть важную роль для благоприятного умирания, ибо по обновленным поверьям малых брусбартских народов – в том числе и полукочевых, – наиболее удачливая душа после смерти устремляется прочь из тела через расщелину на макушке, возвращаясь к Двум Ноздрям Сааддифа, из которых эта душа и была порождена.

После того, как отлетевшая от тела душа в экстазе непостижимого блаженства достигает Двух Ноздрей, то, следуя непреложному закону воздаяния, ее, беззащитную и инертную, затягивает Вдох Одной из Ноздрей Сааддифа, определяя ее дальнейшее существование в неведомых рассудку планах бытия, где ее Судит Левая или Правая Личность Сааддифа.

Далее описывается, что в эфире присутствует некая Сила, которая похищает Звуки и Голоса, дабы никто не тревожил блаженный покой Великого Сна Сааддифа.

И Сааддиф был тем, кто запретил Звуку распространяться и обретать формы.

Маррак прочел в Священных Текстах следующие странные слова:

– Кто Пробуждает Сааддифа, тот Пробуждает не Сааддифа, но его Настроение Смертных!

И Марраку они были неясны.

И он часто размышлял над ними.

Из последующих глав, описывающих Бытие Сааддифа, Маррак узнал, что Сааддиф сотворил в пространствах, закрученных в спиралях его Дыхания, множество ложных отражений, подобий и непроницаемых темнот, множество лабиринтообразных путей, ибо многие доискивались Сааддифа, чтобы пробудить его.

Среди неназванных многих был один, чье имя Папуллак, кто изо всех сил стремился к тому, чтобы Пробудить Сааддифа.

Для этого он даже похитил у Белокрылого Велехкарра, прародителя небесных и земных птиц, кому стремятся подражать они, одно из его перьев.

Папуллак, утверждается в Священном Тексте, использовал перо Велехкарра как Лодку, на которой по сей день вояжирует по течению Пустоты и пространств, наполненных Дыханием Сааддифа.

Сам Папуллак ждет, когда Великое Непрерывное Течение Млечного Пути возвратит его обратно к Двум Ноздрям Сааддифа.

Ибо все, происходящее от Двух Ноздрей, возвращается к Двумя Ноздрям, что является непреложным Законом.

Однако в истории с Папуллаком только лишь счастливый случай определит, в какую из Двух Ноздрей возвратится Сияющее Перо Велехкарра.

А главный же религиозный вопрос заключается в том, в какой именно из Двух Ноздрей оно окончит свой Путь?

От этого незначительного на первый взгляд обстоятельства зависит, в каком настроении пробудится Сааддиф.

Ибо каждая из его Ноздрей ведет к той личности Сааддифа, что отличается от другой совершенно противоположным складом души, и потому неизвестно, каковыми будут последствия пробуждения Его для мира.

От живописно изображаемого на монументальных полотнищах Дня Страшного Ужасного Суда до всеобщего Благоденствия и Освобождения Мертвых из темниц их могил.

Но существуют неканонические тексты Священного Писания, в которых утверждается, что Папуллак давным-давно достигнул своей цели, но судьба его разнится от одной модификации мифа к другой, и каждый верующий придерживается своего взгляда как неопровержимо традиционного.

В текстах, с которыми ознакомился за месяцы своего пребывания в Храме Нубенея Маррак, судьба Папуллака дана лишь в качестве иллюстрации, а финал ее остается окутан тайнами, ибо все внимание сосредотачивается на анатомических и духовных подробностях Тела Сааддифа и описаниях того, как прекрасно его Дыхание и Путь следования Ему.

В отвергнутых писаниях Папуллака причисляют к Лику Святых Единодышащих с Сааддифом, предполагая, что он единственный, кто во плоти достиг Двух Ноздрей Сааддифа, где постриг Волосы в Носу Сааддифа и этим искупительным актом заслужил всемилостивое прощение Сааддифа!

Существуют наравне с религиозными также и точки зрения различных научных дисциплин, в последние годы расплодившихся в Калемкадаре (городе, чье название происходит от труднодоступности и суровых условий жизни и в переводе с брусбартского означает Отмороженный Нос).

С суммарной точки зрения тамошних всевозможных наук вероятность существования Сааддифа таким, каким он представляется в мифах, стремится к абсолютному нулю.

Однако самого Сааддифа, первым признающего отсутствие своего существования, это не смущает.

Также в противопоставленных научным дисциплинам воззрениях, вроде спирософии, где Спираль соотносится с Сакраментальным Дыханием Сааддифа, бытие Сааддифа признается допустимым.

Хотя поднимаются неоднозначные вопросы о его местоположении во вселенском пространстве, о йогической позе его тела, о том, является оно материальным, полуматериальным или нематериальным, а также о том, происходит ли Вечный Сон Сааддифа, пока он покоится на Кровати Из Гвоздей, которые воздействовали бы на важнейшие акупунктурные точки, стимулируя его кровообращение и не позволяя мускулатуре тела атрофироваться.

Не пользуется популярностью и брусбартское толкование местопребывания мира в Теле Сааддифа, ибо Пуп Сааддифа по общенародному голосованию верующих оказался на предпоследнем месте среди тех, где хотелось бы провести курортный сезон, учитывая, что в бюллетени в качестве возможных вариантов был также Глаз Сааддифа, Ухо Сааддифа, Гортань Сааддифа и нижележащие части тела Сааддифа.

Изначально предполагалось наличие на оборотной стороне бюллетени перечня немногочисленных альтернативных вариантов с учетом того, что великий Сааддиф может спать на животе, а не на спине.

В соответствии с современными реалиями, дурными вкусами и больными темами, особенно злободневными сегодня для испорченного фальфского общества, имеются и иные претензии к брусбартскому толкованию Сааддифа.

Особенно того, что касается его неопределенной гендерной принадлежности.

Также некоторые задаются важным вопросом, почему, если мы находимся в Пупе, ничто не препятствует видеть Пальцы Ног Сааддифа?

В псевдонаучных кружках, основанных испорченными личностями, высказывается новомодная теория о том, что на самом деле Сааддиф пребывал в Начале Времен в Глубокой Коме, наступившей в связи с операцией по перемене пола.

Когда же Сааддиф вышел из Комы, то в паховой области пространства и времени наступил изнурительный период Послеоперационного Зуда.

И именно в те далекие никем неизученные времена Большая Рука Сааддифа плотоядно и с мучительным наслаждением чесала раздраженные области, вследствие чего швы, смыкавшие пространство и время, разошлись, а на пересечении сдвинувшихся измерений возникло спиралевидное искажение, известное как Спираль.

Но Большая Рука Сааддифа никак не могла остановиться, а некоторые до сих пор спорят, какого цвета были ногти Большой Руки Сааддифа и были ли они украшены стразами, и имела ли рука в целом маскулинные признаки.

Сааддиф продолжал выскребать проблемные зоны, в результате чего возникали сложнейшие тектонические начесы, вспыхивали болезненные магматические очаги и волнообразно происходили многоступенчатые сейсмические активности, сформировавшие благоприятную для зарождения жизни литосферу мира.

Разумеется, подобный умственный ширпотреб сообщает лишь о вырождении нравственности его скудоумных авторов, вульгаризации их подхода к познанию мироустройства и превосходстве материальных ценностей над духовными.

Также очевидно, что сие непристойное творение испорченных нынешней цивилизацией умов не происходит от сколько-нибудь Великого Знания, которым были преисполнены сердца их прародителей, вдохновленных на сотворение бессмертной устной брусбартской мифологии.

Однако Маррак был бесконечно далек от распрей мира, даже не подозревая, что происходит за пределами Храма и сколь изощренным издевательствам подвергается его Божество.

Маррак, ступив на Путь Дыхания, не обращал внимания на окружающую его обстановку.

Маррака научили, что мир мертв, и сам Маррак мертв вместе с миром, потому не стоит еще больше убиваться, чем уже есть.

Все сделалось второстепенным, кроме Дыхания.

Когда Маррак трудился, трудилось лишь Малое Тело Маррака.

Сам Маррак, вернее, Сущность его, сливалась с Дыханием Сааддифа.

Грязная работа не отличалась для него от чистой работы, ибо Маррак только Дышал.

Положение в обществе не имело для него значения. Вкусное не отличалось от пресного. Маррак только Дышал, а голод и сытость не имели для него значения. Боль не отличалась от бесчувствия, ибо Маррак только Дышал.

Со Вдохом в его Дыхание входили всевозможные чувства и ощущения.

Когда он Выдыхал, они улетучивались, оставляя блаженную прохладу Духа, в которой Сгорало Все.

Дыхание Сааддифа окутало лицо Маррака незримой маской, чье присутствие неуловимо.

В пространстве Высшей Природы Сознания его Дыхание на протяжении лет оставило След, как протяженное русло, какое вода формирует в земле.

В блаженстве непрерывного Дыхания Маррак не замечал перемен погоды, не замечал, что в Храм более не приходят единодышащие из остального мира.

Те, кто жили в Храме, постепенно старились, один из старейших единодышащих умер своей смертью.

Тело его предали огню, ибо в Пламени огня и Жаре его освобождалось Дыхание Сааддифа от Закона.

Они несколько часов наблюдали за тем, как пылает Малое Тело, Убранства для Духа, тысячи блуждающих искр, трескающие звуки и дым, клубящийся во тьме на фоне неба.

Маррака и оставшихся в Храме не тревожила их грядущая смерть. Не тревожила их и жизнь, ибо они сделались выше обеих.

Их Малые Тела Смерти сделались облаченными в незримые Доспехи, подобные Доспехам Божеств.

Один за другим уходили единодышащие из жизни, а Маррак остался Даропочитать Дух Сааддифа Сознанием.

Ибо таковым было Дело, начинающееся здесь с Малых, чтобы объединять свой Малый Дар с Дарами тех, кто Выше их.

Как те, кто Выше их, объединяли Дары с Дарами того, кто Превыше всех. И отсюда получалось Слияние их в Едином Теле.

Однажды, после долгих приготовлений, когда Маррак кремировал единодышащего, в Храм пришел фальфский странник.

Но, как узнал позже Маррак, черноволосый и темнокожий фальф с фиолетовыми глазами, что назвался Терц Децимолем, пришел в Храм по воле случая, не ища для себя приобщения к Дыханию Сааддифа.

Фальф был бедно одет, с заплечным мешком на пересекающем грудь ремне, а ступни босы.

И Маррак, оставшись последним в Храме здесь, заговорил с высокорослым и худощавым фальфом, чье имя Терц Децимоль, и поинтересовался тем, что происходит за стенами Храма.

И Децимоль рассказал Марраку, что:

– …мир погрузился во тьму и хаос!

И хотя самые долгоживущие среди фальфов не проживают и половину брусбартских лет, Терц Децимолю нашлось, о чем поведать старому Хозяину Храма.

Он поведал ему о бесчисленных разногласиях, о конфликтах, о войнах, о том, что пришли новые Пророки и воздвигли Новых Божеств, а Старые ушли.

Но Маррак не слишком беспокоился о речах его, ибо был всецело погружен в Дыхание Сааддифа и знал его тайны.

Когда же прозвучало Храмовое Дыхание, то Маррак предложил Терц Децимолю отдохнуть здесь после пути и восстановить силы, ибо в Храме есть хозяйство, которое поддержит в нем жизнь, есть две козы и есть курятник.

Взамен же Терц Децимолю предписано подметать вымощенные камнем дорожки и зажигать свечи.

И стала между ними договоренность, и Маррак следующий месяц пребывал в Сааддифе, как прежде, а Терц Децимоль не уходил с территории при Храме.

Ему воспрещалось ступать в палаты Храма, и Терц Децимоль не ослушался Маррака и не нарушал запрет даже в мыслях.

Будучи фальфом, Терц Децимоль не нуждался во сне, потому большую часть свободного времени наблюдал созвездия в небе, Спираль и двенадцать ее нимбов.

Но однажды его созерцание прервал резкий звук, от которого за время пребывания в Храме Терц Децимоль успел отвыкнуть – это пронзительно вскрикнул Маррак.

Терц Децимоль поднялся на ноги и долго смотрел в Окна Каменных Глаз Сааддифа после того, как крик прервался.

– Подай мне воды, – донесся голос Маррака.

– Мне войти? – спросил фальф.

– Да, а почему нет? Здесь только пустые залы да пыль!

Терц Децимоль принес Марраку воды, но тот словно бы уже не хотел пить и попросил фальфа поставить принесенную чашу на пол.

– Сааддиф, – произнес Маррак имя Господина своего, – о, сердце Великого Сааддифа поражено недугом…

И после этих слов Маррак надолго замолчал, а Терц Децимоль размышлял над сказанным им.

С тех пор они не общались между собой, ибо Маррак вновь пребывал в Дыхании Сааддифа.

А фальф около полутора месяцев занимался рутинной работой, и ничто не нарушало их покой.

Однако Терц Децимоль дожидался, когда Маррак подойдет к нему для следующего разговора.

– …ты знаешь, – спросил однажды Маррак, – что этот Храм был назван именем фальфского святого?

– Я знаю имя учителя Эскориала, больше ничье, – был ему ответ.

В тот день Маррак больше ничего не сказал, а позже фальф спросил, о каком недуге говорил он?

Но Маррак недоуменно посмотрел на фальфа.

– Это ваш господин, – напомнил Терц Децимоль, – вы служите ему… Сааддиф, вы сказали, его сердце одолел недуг?

Маррак изменился в лице, а затем утвердительно покачал головой:

– …да, да, это правильно, Сердце Великого Сааддифа поражено страшным Недугом!

И тогда фальф попросил Маррака объяснить ему, что это за недуг?

И Маррак тщательно подбирал слова, которыми описывал своего господина, но постоянно перебивал самого себя, напоминая Терц Децимолю, что мысль есть препятствие, а для некоторых предел Любования их!

И он, Маррак, не слишком любит подолгу баловаться размышлениями, это вынуждает его чувствовать себя осиротевшим, отрешенным от окружающего мира, а ведь он стремится стать Единым с Сааддифом, который окружил этот мир Любовью и в каждом своем Дыхании приносит всему сущему здесь Пользу большую, чем кто бы то из Малых живущих мог для себя вообразить!

– …и он, Сааддиф, разделяет в себе скорби Малых и настроения их, увековеченные в Камкаррах наших, и Сааддиф приносит Жертву большую, чем любой из Живущих, которые принесли в Жертву свою Жизнь, ибо Сааддиф для нас приносит в Жертву свою Смерть!

Он Служил нам еще до рождения нашего, будет Служить нам, пока мы Живы, и продолжит Служить другим уже после того, как нас не станет!

Мало кому известно теперь, что сей Мир вышел из Пламени Добродетели Сааддифа как пузырь.

И я прожил уже много-много лет, приобщенный к Дыханию его, я Даропочитал его, употребляя к нему Сознание, так Служа Сааддифу здесь!

И Мир остался для меня незначительным явлением, он не превзошел в Глазах моих Добродетель Господина моего…

И если, мой гость фальф, в мире творится подобное тому, что живописал ты мне, то Мир и его мимолетные ценности в Глазах Живущих здесь превзошли по значимости Добродетель Сааддифа! Они презрели ее и Его!

Это факт, который теперь я обнаружил ясно, хотя до тех пор не умел уразуметь… но ощущал, что Сааддиф уже не тот, что был прежде, когда я только начинал Служить Ему!

Когда же ты пришел, чтобы мне рассказать о Мире, тогда я пересмотрел заново то, что сделалось привычным для меня!

И после слов твоих я уразумел причину случившейся перемены, а перемена эта в Разуме Сааддифа, о, да, именно здесь!

Пойми же меня, Терц Децимоль, фальфский отшельник родом из Гудальданна, кой в Новосвете, что я, Маррак, не имею богатых Знаний о мире и крайне ограничен в своих средствах выражения мысли, пусть я безграмотен и не научен письму – но я не забыл сострадание и любовь!

Фальф выслушал его и кивнул.

– Да, не позабыл сострадание и любовь, и я извлекаю Слова для своих Речей прямиком из Сердца, ибо оно Живо и Глаголет Собственными Устами!

И говорю так, что большую часть своей жизни до того, как прийти в этот Храм и посвятить себя Службе, я прожил в Старосвете, в бедняцком квартале Мусаддаса, где два с половиной тысячелетия назад проповедовал о Слове Слагателя сам Джельдини, который, между прочим, в поступках своих руководствовался состраданием и Добродетелью!

Когда я был молод, не употреблялись повсеместно такие слова, какие ты употреблял в речах своих, ко мне обращенных, даже Старосвет и Новосвет после ужасной катастрофы в Веруламе только-только закреплялись как названия!

И ты рассказал мне, что последовало за этим, да… о тех ужасах, что случались, но для меня они не ужаснее того, что происходит в Разуме Сааддифа, ибо он – Высший Здесь, хоть и не Высший среди всех, но даже он – оказался слаб!

– Слаб? – спросил фальф.

– Да, очень слаб!

– Не понимаю…

– …поймешь, ибо господин Сааддиф бессилен перед чудовищным недугом, который известен как Умонастроение Смертных, о, откуда пришло в Его Разум то моровое поветрие!

Ибо нет ничего хуже и страшнее этой болезни Ума, которая обезобразила Сааддифа, моего Господина, и когда я столкнулся с этим, то прочувствовал…

И Дух, что был Блажен, окутал меня Дыханием Смерти!

Я, Маррак, погрузился в Ее Умонастроение!

И я возжелал взять Ее, Смерть, Войти в нее как в женщину, чьи формы показались мне прелестнее форм самой Богини Амигдалы, и лишь моя преданность Сааддифу отвратила меня от Смерти!

И я разделяю с Сааддифом его Бремя, я единодышащий, возможно, один из последних единодышащих, ибо прочие, кто разделяет с Сааддифом Бремя его, провалились в Смертный Удел! Но Служба моя Слила меня с Дыханием Его! Я узрел, что Смертный Удел не един с Дыханием – пусть они и кажутся одним целым!

Но это ложь…

И даже свой Великий Недуг Сааддиф употребляет как Дар, чтобы Жертвовать им во имя Добродетели!

Терц Децимоль заинтересованно смотрел на Маррака и просил объяснить:

– Что все это значит?

Тогда Маррак задумался, а через некоторое время сказал:

– …да, Разум Сааддифа окутан Настроением Смертных! Это значит, что Сааддиф, а вместе с ним и я, как Он, жаждет для себя Смерти, да!

Но я, Маррак, повстречался не с Жаждой Смерти Малых сих – нет, я Узрел Великую Жажду Смерти Бога, чья Добродетель Сотворила и Возвысила этот Мир над собой!

Я ужаснулся тому, как Святого пожирает желание Смерти!

И эта Жажда проникла в мое Малое Тело, в мой Смертный Ум!

Моя вера, мое Блаженство, моя Служба были близки к тому, чтобы разрушится вовек, тогда бы и жизнь моя оказалась напрасной, если бы я принял Умонастроение Смерти! Но я опомнился, возвратиться к Дыханию Сааддифа.

Этим самым Господин Открыл мне, убогому и непотребному служителю его Марраку, глубочайшую свою тайну, что Скрывал множество лет!

– И что это за тайна?

– Я узрел мучительное, неизбывное стремление Сааддифа к смерти, к собственному концу, да!

Но вместе с тем я узрел и Высшую Добродетель, на которую не способны Малые здесь, ибо Сааддиф приносит свое Великое Стремление и Желание Умереть в Дар – он Жертвует им ради того, чтобы мы Жили! Настроение Смертных, пронизывающее Его Небесный Ум, подобно Невидимому Свету, который заражает Ум и превращает все вещи в нежеланные, а каждую Мысль он обращает к Смерти!

И я ощущал непрекращающийся поток мыслей в расколовшемся Разуме Сааддифа, и каждая мысль, порожденная Умом, так или иначе склоняла Сааддифа к концу, да, именно!

Но, как я уже сказал, даже подобное Сааддиф превратил в Добродетель.

– Добродетель… – пробормотал задумчиво фальф.

– Добродетель, да! Поэтому Он отказался от Ума. От мыслей!

На Вдохе разжигается Великое Пламя Сааддифа! На Выходе же изливается Великолепное Пламя Сааддифа!

И Дар Сааддифа воплощается в обоих них, да, в обоих! Это чудесное зрелище, невиданное мной прежде! Звезды и планеты, как пыль на рукавах Спирали, выстраиваются в хороводы, чтобы войти в Поток его Блаженства и Добродетели, и Благодати!

И удивительно, что Сила Добродетели происходит от Злобного Умонастроения Смертных, которое терзает моего Господина!

Да, это есть верно! Ибо всякий Вдох, совершаемый Сааддифом вопреки его Желанию Умереть, разжигает Великолепную Добродетель Сааддифа!

Добродетель, равной которой не существует нигде!

И всякий Выдох, совершаемый Сааддифом вопреки Желанию Умереть, изливает эту Великолепную Добродетель Его, моего Господина!

Да, отсюда я утверждаю, что Путь Дыхания – это Путь Добродетели, а само Дыхание есть единственная и неповторимая Добродетель Сааддифа, ибо его Бытие происходит вопреки Умонастроению Смертных!

Помысли сам, сколь противна Малым сама мысль о том, чтобы жить, когда их Умы уже заражены настроением Смерти!

Они стремятся Уйти ко Сну, к Забытью, к Смерти, каждое действие для них тягостное бремя, а дни тянутся как годы в бессмыслии!

Представь же Добродетель, которую рождает Господин мой, если Он вне мыслей и настроений, если Он только Дыхание, в котором сгорает Все!

И каждый Выдох его превыше всего того Добра, которое способны совершить все вместе взятые Смертные здесь!

В каждом направленном и осознанном Вдохе и Выдохе он превозмогает и исчерпывает свой Ум от Зла!

Сааддиф погружен в свой Ум, который подобен нечистой воде, что заполнила Гондолу Великого Ослепительного Тела его!

И я, подобно Ему, и такие, как я, единодышащие со мной и с Ним, мы движемся к единой цели, противоборствуя течению этой реки Смертного Эха!

Мы Дышим и только лишь!

Вопреки всему!

И сейчас мой Господин Сааддиф покоится в мире и покое, ибо он наполовину погрузился в свой Сон!

Кто же нарушает покой Сааддифа, как это сделал я, тот пробуждает не Сааддифа, но его Настроение!

А все потому, что не существует того, к кому я мог бы обратиться, сказав, Сааддиф! Сааддиф! Да, его нет! И мне неизвестно, что я пробуждаю спящего Зверя!

И в ответ слышу, что Он отвечает:

– Нет никакого Сааддифа, есть только Я, и Я есть то, что я Отвечаю тебе, потому слушай, что Сказано, а не повторяй, как дурак… Сааддиф, Сааддиф… ибо ты сам не ведаешь, к Кому Взываешь! А взываешь ты к тому, что стоит за мной – к моему настроению Смертных!

Когда же Маррак завершил свою речь о Сааддифе, то обратился к Терц Децимолю со словами, прося теперь и его рассказать о том, кто же он такой и откуда пришел сюда?