Текст книги "Сны Великого Моря. Алаутар"

– Или во Внутреннем Поле, тоже не исключено, – вздохнул Дамард, – Ты тут, а он там. И если судить по тому, как вольготно себя чувствует во Внутреннем Поле господин Гаитоэрант…

– Гаитоэрант бессмертный, ему проще, – улыбнулась Света, вспомнив похождения господина Огня по ночным заведениям

Неожиданно рядом материализовался Кэрсо-Лас, Арикарда непроизвольно отшатнулась, свалившись с ног. Ветер помог ей подняться и невозмутимо доложил:

– Меня просили найти лодку, вышедшую из бухты, которую унесло ветром, а заодно узнать, будете ли вы обедать с нами или у себя?

– Если вы не возражаете, конечно, с вами! Когда еще доведется пообедать с Великими Стихиями! – воскликнула Арикарда.

– Ну тогда, шагайте быстрее, пока кое-кто с хвостом не сожрал весь сыр и всю какую-то жутко деликатесную рыбу, – быстро проговорил Кэрсо-Лас и растаял в воздухе. Порыв ветра сбил с ног на этот раз всех троих.

Смеясь, они буквально добежали до резиденции Великих, чьи своеобразные манеры не смущали и не пугали никого из них.

Света понимала, что подавляющему большинству смертных в обществе Ветра, Моря и Огня было бы минимум не комфортно, максимум жутко, однако для нее самой, так стремительно перешагнувшей все грани «возможного и безумного», уже была безразлична степень безумия происходящего, а для Дамарда и Арикарды подобное казалось любопытным и почетным, как для людей общество президентов и мировых знаменитостей за собственным столом.

Весь оставшийся день и часть вечера были посвящены разговорам о визите Великих в дом Кадъераина, его пропавшему сыну и предстоящему визиту в Алаутар. И Марина и Кэрсо-Лас и Гаитоэрант и даже кот Маркиз страстно желали посмотреть на мир, где ведьмаки и калатари живут бок о бок, а их потомки по описанию так подозрительно похожи на людей.

Арикарда рассказывала о своей затяжной болезни и о потере способности пользоваться магией. Гаитоэрант твердил ей, что она сама придумала себе немощность и как только ей надоест считать себя несчастной жертвой обстоятельств, магия вновь станет ей доступна. Марина в целом соглашалась.

Кэрсо-Лас, вернув лодку в порт, был вынужден выслушивать благодарственные дифирамбы от всех слуг и кучи делегаций родственников и друзей спасенных рыбаков, приходивших выразить ему свою признательность и почтение.

Вечером состоялся бал в честь Царря Маркиза и Великих Стихий.

Никогда прежде Света не видела ничего похожего. Город украсили разноцветные огни – цветные свечи в разноцветных стеклянных плафонах стояли вдоль дорог и гирляндами протянулись вдоль стен домов. На зеленой лужайке между дворцом и дворцовым лесопарком появился деревянный настил, на веранде верхнего яруса города, по совместительству являющейся частью дворца правителей установили столы. Весь огромный зал первого этажа превратился в танцевальный подиум, лишь у стен стояли удобные диванчики и столики с напитками для желающих отдохнуть и выпить вина.

Казалось, во дворце собралось больше тысячи празднично одетых калатари, при этом гулял и весь остальной город, танцевали на улицах, отовсюду лилась музыка, из таверн вытащили столики и стулья для всех желающих перекусить и передохнуть. По воздуху носились лихие наездники на аклинахах, распевая песни и обсыпая публику сверху розовыми и белыми лепестками, на лету превращающимися в светящихся бабочек. Праздничная одежда жителей Ламорады отличалась исключительным многообразием оттенков, традиционные повседневные цвета встречались редко.

Модистки – молодые веселые девушки калатари принесли для Светы, Арикарды и Марины ворох совершенно разных, но одинаково роскошных платьев на выбор. В итоге Арикарда выбрала бальное бордово-черное, расшитое золотом с глубоким декольте. Светлана остановила свой выбор на облегающем сверху с юбкой трапецией бело-розовом, расшитом белыми кристаллами, к платью прилагалась накидка из белоснежного меха. Марина предпочла темно-синее с корсажем, длинными прозрачными рукавами и многослойной свободной юбкой, сквозь темно-синий слой просвечивал небесно-голубой, сквозь него в свою очередь синий, все вместе это создавало эффект удивительных переливов.

Гаитоэрант остался в своем черном одеянии, Кэрсо-Лас также предпочел свое обычное облачение – простую белую рубашку на шнуровке спереди, черные прямые по виду бархатные брюки и темно-синий, расшитый звездами, удивительно теплый, легкий и приятный на ощупь то ли шерстяной, то ли меховой плащ, застегивающийся у горла. Скорее всего для Гаитоэранта и тем более для Кэрсо-Ласа не нашлось ничего праздничного подходящего размера.

Дамард же с удовольствием переоделся в серебристо-сиреневый, облегающий хальс – пиджак из плотного шелка до середины бедра, облегающий сверху и разрезанный ниже талии на пять клиньев – спереди два с каждой стороны застежки, сзади один и два по бокам. С черными замшевыми брюками и черной же шелковой рубашкой этот традиционный для мира калатари предмет одежды смотрелся отлично.

Во дворец их доставил Кэрсо-Лас в один неуловимый миг. Вот они стояли посреди гостиной, рассматривая наряды друг друга, а в следующую секунду вокруг уже шумит толпа калатари и они стоят на деревянном настиле перед входом во дворец. Кэрсо-Лас перенес всех, кроме кота, которого он доставил минутой позже в лес, чтобы, тот мог царственно появиться из чащи самостоятельно. Маркизу было лень идти до верхнего яруса города пешком, но допустить того, чтобы подданные видели как его перенес Ветер наряду со всеми прочими, царственный кот не мог. Зато снующая повсюду Саня ничего не стеснялась. Калатари от души и с удовольствием развлекали свою юную Царрицу, бегая с ней наперегонки, предлагая всевозможные кушанья и рассказывая смешные истории.

– Кррасивая! – мурлыкнула Саша, подбежав к Светлане.

– Спасибо, – улыбнулась та, – тебя можно погладить?

– Гладь, мне прриятно, – Саша зажмурилась от удовольствия, пока Света и Дамард в четыре руки почесывали ее шею и за ушками.

Гаитоэрант и Арикарда, очень быстро и легко нашедшие общий язык, тут же удрали танцевать. Они понимали друг друга без слов, словно старые друзья. Гаитоэрант, желающий наслаждаться всеми преимуществами жизни и ощущений смертного, которые открывались для него близостью к источнику силы жизни Ламорады, в отношении Арикарды не имел иных намерений кроме дружеских. Света прекрасно чувствовала причину. Теперь Гаитоэранту не пришло бы даже в голову попробовать ее соблазнить. Здесь она была собой, ее энергия, ее суть не составляли тайны и соблазна для Великого Огня. С его стороны это было бы попыткой соблазнить себя самого – неинтересно, предсказуемо и разрушительно при отсутствии подлинного чувства любви. Для Арикарды Гаитоэрант стал кем-то вроде старшего мудрого брата, старающегося утешить и развлечь ее. Дамард это ощущал тоже и не беспокоился, равно как Марина. Кэрсо-Лас вначале смотрел на это все скептически, пока Марина не растолковала ему суть происходящего.

Когда из леса вышел кот Маркиз, праздник официально был открыт. Правительница Эланор приветствовала всех лично. После, Маркиз занял место на подушках во главе одного из столов на веранде, и веселье стремительно начало набирать обороты.

Потрясающе вкусный ужин, вино и танцы, песни, музыка, катания на аклинахах, прогулка по веселящемуся городу. Гаитоэрант устроил шикарнейший фейерверк над морем, который видел весь город.

После фейерверка Света и Дамард усталые и навеселе тихо смылись к себе домой, чтобы продолжить развлекаться уже в постели. Марина и Кэрсо-Лас исчезли буквально через пару часов после начала бала. Арикарда прилетела на аклинахе под утро и, не имея сил дойти до своей комнаты, заснула на диване в гостиной первого этажа. Если бы кто-то в это время случился в гостиной, он увидел бы, как в совершенно пустом камине вспыхнул огонь и аккуратно горел там, пока девушка сладко спала, накрывшись белым плащом Гаитоэранта. Сам же Гаитоэрант все же воспользовался случаем и соблазнил какую-то девушку калатари, провел ночь в ее доме, там же с утра позавтракал и даже ничего не спалил. Все остались довольны.

Праздник удался. Утро наступило после полудня, после того, как в доме для гостей, отведенном смертной части «свиты Великого Царря», Арикарда ругаясь на себя и больную с похмелья голову, приняв ванну, спотыкаясь, шла досыпать к себе в комнату, а в доме Великих Гаитоэрант вернулся от своей новой зазнобы и, чертыхаясь, и тихо матеря раздваивающиеся в его глазах, не желающие подстраиваться под его шаг ступеньки, также шел к себе. Они-то в итоге дошли и уснули, а вот их соседи по дому, которых они разбудили, уснуть больше не смогли.

Светлана уже привыкла к своему новому облику, ей даже стало казаться, что именно так она всегда и выглядела.

– Скажи, а твои родители не будут возражать против меня? – задумчиво спросила она, глядя в зеркало на сражающегося с завязками на рубашке отчаянно зевающего Дамарда.

Тот мельком посмотрел на нее и вновь широко зевнул.

– Я не понял, что ты имеешь в виду, – признался он наконец.

Светлана присела рядом с ним на постель.

– Может быть, они решат, что я недостаточно сильный маг или мое происхождение недостаточно высоко, ведь твои родители сами батъёри…

– Ты воплощение Зари, – усмехнулся Дамард, – твое происхождение не имеет значения, солнечный свет выбрал воплотиться через тебя, ты не можешь быть слабым магом, хотя, конечно, можешь себя такой считать, кто же запретит.

Она помогла ему распутать завязки на рубашке.

– И потом, неподходящими друг другу у нас считаются мужчина и женщина с разными магическими потенциалами лишь по одной причине – один из супругов умрет намного раньше, то есть второму предстоит пережить это. Смысл брака в том, чтобы прожить жизнь вместе, быть свидетелем жизни, поддержкой и опорой друг для друга. А в случае, когда один проживет 150—200 лет, а другой 500 или больше смысл вступать в брак теряется Как правило, в таких случаях мужчина и женщина не связывают друг друга клятвами и обязательствами и их романы быстротечны.

– Как у тебя с твоей девушкой?

Дамард кивнул.

– В моем мире не так много женщин, подходящих мне в качестве спутницы жизни. Воплощения стихий в женском теле – это дари Тасима, дари Йольрика, обе воплощения Силы Жизни, намного старше меня, дари Тасима замужем, в общем невозможно даже представить, еще есть моя мать и моя сестра, что тоже делает их однозначно неподходящими мне, ну еще есть джин Тариша, воплощение Снежной Бури, но она тоже замужем и тоже старше меня больше чем на 670 лет.

– А что значит дари?

– Дари – это буквально «всем известная и глубокоуважаемая», – пояснил Дамард, – Нам с Арикардой, возможно, пришлось бы прожить не одну сотню лет, прежде чем в Алаутаре родились те, кто мог бы подойти нам в качестве супругов. Хорошо лет сто, а если больше?

– Ух ты! – засмеялась Света, представив как бы отнеслись к разнице в возрасте в сто лет, люди ее мира. Я рада, что все получилось так, как получилось, – она коснулась губами его щеки.

– Не помешаю? – к ним в комнату заглянула встрепанная Арикарда. Волосы еще влажные после душа, в беспорядке рассыпаны по плечам, сама заспанная, в домашнем свободном платье и с одеялом на плечах, – Хорошо, что вы одеты, а то получилось бы неудобно.

– Да уж, – хмыкнул Дамард, – если бы ты постучала прежде чем вваливаться, то могла бы узнать, помешаешь ли ты или нет.

– Не занудствуй, – буркнула Арикарда, заворачиваясь в одеяло, – я просто спрошу и пойду еще посплю. Скажи, если я видела во сне того, кого ищу, я могу знать наверняка, что это именно он? Или сны ничего не значат в таком деле?

– Еще раз, – нахмурился Дамард, – я не понял.

– Не беси меня, притворяясь тупым, – вспыхнула Арикарда, но казалась при этом вовсе не сердитой, а несчастной, – Я видела чудесный сон, я говорила с молодым аркельдом, очень сильным, но каким-то сломленным, будто с ним произошло что-то ужасное и он разучился радоваться жизни. Я уверена, что искала именно его, по крайней мере, во сне я знала это. Насколько это был пустой сон?

Дамард задумался на мгновение.

– Ародроматин был с тобой?

Арикарда кивнула.

– Точно я смогу сказать только следующей ночью, – заявил он, – я попробую проложить тропу сквозь твой сон, если ты действительно нашла во сне сознание того, кого нужно, я это пойму, если это было пустой грезой я тоже это пойму.

– А почему не сейчас? – обрадовалась Арикарда, – Я отлично могу заснуть немедленно, если хочешь, прямо тут…

– Вот это не надо, особенно тут, – фыркнул Дамард, – ты то заснешь, я в тебя верю, только, чтобы найти во сне сознание смертного, надо, чтобы он тоже спал. Временные циклы Алаутара, Внутреннего Поля и здешнего мира сейчас едины, потому что я связал их в один, благодаря ошибке и счастливой случайности, но факт есть факт – сейчас в Алаутаре разгар дня и во Внутреннем Поле тоже. Мало кто из смертных спит целыми днями.

– Ждать ночи? – простонала Арикарда, набросив одеяло на голову и не дожидаясь ответа, ушла.

– Она грустит, – вздохнул Дамард, когда за ней закрылась дверь, – потому и магией пользоваться не может. В детстве с ней уже такое случалось, наш пес старичок Фирс, родившийся за двадцать лет до нашего рождения умер от старости. Арикарда его очень любила, я тоже, родители продлевали ему жизнь, но тридцать с лишнем лет для обыкновенной немагической собаки – это запредельный возраст. У меня было большое горе, а Арикарда утратила контакт со своей магией, около полугода она не могла зажечь даже свечу. А потом родители принесли в дом Халифа, они взяли его из питомника дари Йольрики, это искусственная порода собак долгожителей, они могут и по восемьдесят лет жить. Правда это декоративные собаки, выведенные с помощью магии, в них течет сила жизни, они не сторожат дом, не ищут клады, не чувствуют чужой магии, даже плавать не умеют, но это неважно. Главное Халиф умеет любить, гавкать и радоваться жизни. Он исцелил Арикарду за пару дней одним тем, что прыгал вокруг нее и верещал.

– Ты думаешь, она найдет свою любовь? – спросила Света.

– Я очень этого хочу, – он нежно поцеловал ее, мельком посмотрев на плотно закрытую дверь.

Все же быть счастливым в то время, пока рядом есть кто-то близкий и несчастный довольно нелегко.

Глава 3

День пролетел незаметно – поздний завтрак плавно перешел в обед, а затем в ужин, в гости заглянул сначала Гаитоэрант на обед, а затем поздно вечером зашла Марина.

Гаитоэрант научил Свету запускать фейерверки, гасить пламя взглядом и разжигать огонь щелчком пальцев, Дамарда же он учил направленно концентрировать эмоциональный заряд, говоря проще, при желании убивать собственным гневом и спасать от грозящей опасности лишь силой своего желания, главное было видеть объект и превращать эмоцию в оружие или орудие спасения на выбор. Света в теории понимала, о чем он говорит и как это можно реализовать на практике, но ей не хватило смелости попробовать. Ей казалось вначале она должна освоить что-то более простое, например, умение передвигать предметы. Этому ее научил Дамард за несколько минут.

Арикарда проспала большую часть дня, а после обеда увязалась с Гаитоэрантом полетать на аклинахах, посмотреть на город сверху. Вечером она рассказала, что помимо полетов, они изучали древние тексты в городской библиотеке. Гаитоэрант искал информацию о переходах в иные миры. Его очень заинтересовала возможность пройти через огонь вулкана. Ничего конкретного в библиотеке Ламорады на эту тему не нашлось. Переход Арикарды из Алаутара в Изначальный мир не сопровождался катаклизмами, ни о каких извержениях вулканов, огненных смерчах или землетрясениях в этот период не знали и не слышали ни в Ламораде ни в землях ведьмаков. Получалось, путь вполне безопасен для обоих миров, Гаитоэранту хотелось подробностей. К сожалению, его любопытство осталось неудовлетворенным. Тем не менее, они прекрасно провели время.

– Смотри, не влюбись в него, – предостерег ее Дамард, заметив, как сияют ее глаза, когда она говорила о Великом Огне.

Арикарда смерила его насмешливым взглядом и ничего не ответила. Собственно ответ был очевиден, Гаитоэрант стал ее другом, ни больше, ни меньше, а дружба не имеет пола, если она действительно дружба и только.

Они успели поужинать, когда вдруг к ним в гости нагрянула госпожа Марина, появилась прямо за обеденным столом. Арикарда от неожиданности уронила вилку, Света разлила вино.

– Простите за внезапное вторжение, – усмехнулась Марина, – Я по делу. Во дворце ЧП, пропала родная дочь правительницы Эланор, вчера на балу ее многие видели, а после не видел никто. Кэрсо-Лас нашел отпечатки странной магии, по его мнению девушка была то ли похищена, то ли сама ушла через собственный сон. Я вдруг вспомнила, что ты говорил о том, что ходишь тропами снов, – она напрямую посмотрела на Дамарда.

То ли она ожидала какой-то определенной реакции, то ли хотела убедиться, что Дамард не в курсе происходящего, но буквально через минуту, будто получив ответ на свой незаданный вопрос, она слегка помрачнела.

– Тропами снов может ходить лишь тот, кто способен управлять снами. Мне это легко, я маг тумана, сны – часть моей врожденной силы. Утащить кого-то через сон способен мало того, что сильный маг, он должен быть еще невосприимчив к структуре чужого сна, то есть либо владеть искусством управления чужими снами в совершенстве, либо быть магом производного огня. Однако маги огня не могут контролировать свои сны, – задумчиво проговорил Дамард.

– То есть она ушла сама?

– Если владеет искусством прокладывать тропы снов, то скорее всего да, либо по чужой тропе, кого-то очень могущественного.

Марина взяла со стола яблоко.

– Я не понимаю ничего в тропах снов, – призналась она, – и меня это злит. Я отвыкла чего-то не понимать.

Дамард попросил у Светланы «ловец снов» и показал его Марине, желая что-то сказать, но та, едва взглянув на подвеску, изменилась в лице.

– Где ты взял эту пакость?! – воскликнула она, забирая «ловец снов» с руки Светы, – Эта дрянь пропитана безумием! Она способна свести с ума…

Дамард и Света недоуменно уставились на нее.

– Она у нас давно, – начала было Светлана.

– Это ловушка, – вздохнула Марина, внимательно рассматривая подвеску, – Очень тонкая и злая работа, это действительно очень могущественный талисман был когда-то, но он безнадежно испорчен. Тот, кто создал это, хотел чтобы воспользовавшийся этой штукой смертный оказался в плену его паутины иллюзий. Я не знаю, как это сделано и тем более для чего, но суть этой штуковины я прекрасно чувствую.

– Получается, я попал в эту ловушку, – вздохнул Дамард, – я едва не убил себя, думая, что сражаюсь с монстрами.

– С монстрами? – переспросила Марина, нахмурившись.

– Переход во Внутреннее Поле не прошел гладко для меня, но я думал, это потому, что я недостаточно изучил все риски…

– То есть ты при помощи этой штуки проложил путь во Внутреннее Полое?

Дамард кивнул, Марина сморщилась, как от зубной боли.

– Ты даже не представляешь, какой ты везучий и психически здоровый. Ты оказался сильнее магии испортившей этот талисман.

– Я ведь тоже им пользовалась, – опомнилась Света, – Я заразилась безумием?

– В тебе очень много огня, тебе эта ловушка нипочем, огню чужды тонкие двойные смыслы и полутона, в плен которых погружается тот, кто восприимчив к такого рода сентенциям. В общем эта штука опасна для тех, основа магии которых – магия Воды. Максимум, что грозит тебе от использовании этой злобной штуковины это головная боль или потеря сил и то ненадолго, – успокоила ее Марина и вновь обратилась к Дамарду, – так где ты это взял?

– В хранилище библиотеки магической школы «Сайнз», вместе с другими артефактами и древними текстами это нашли в развалинах древних святилищ. В «Сайнзе» самое обширное собрание древних текстов и артефактов, – пожал плечами Дамард, – Я умею читать древние символы, я прочел как пользоваться этим артефактом. Сначала я думал пройти в Изначальный мир, но Арикарда меня опередила.

– Можно я оставлю его у себя? Я хочу изучить больное сознание, создавшее столь изощренную гадость, – попросила Марина.

Конечно никто не стал бы ей возражать, после услышанного Света была рада избавиться от подвески.

– Скажи, а ты можешь узнать, куда и зачем ушла наша потеряшка? – спросила Марина, дожевав яблоко. Она явно о чем-то сосредоточенно раздумывала и не особо рассчитывала на положительный ответ.

– Я уверен, что она там же, где пропавший сын Кадъераина, – заявил Дамард.

Марина удивленно посмотрела на него, как будто впервые увидела.

– Так, давайте уточним некоторые моменты, что вы знаете об этой истории? Мне кажется, вы знаете больше, чем отдаете себе отчет.

– Я уверен, не потому, что я что-то знаю, – возразил Дамард, – Все, что я знаю, это то, что сын первого мага Викдэры пропал около пяти месяцев назад, просто пропал, как сегодня пропала дочь правительницы Ламорады. Госпожа Эланор говорила, что они с Кадъераином старые друзья. Их дети могли знать друг друга. Сын Кадъераина маг Огня, а если дочь Эланор ушла тропою снов, ее магия так или иначе связана с Водой. Вода и Огонь – элементы Акшор. Оба молодых мага пропадают схожим образом, наверняка, они знакомы и потенциально способны друг в друга влюбиться до беспамятства…

– Элементы Акшор? – тонкая бровь Марины взлетела вверх, – Я ничего не знаю об этом, как же я отвыкла не знать и не понимать, аж досада берет! Не обращай внимания, продолжай, пожалуйста.

Дамард рассказал все, что знал о притяжении элементов Акшор. Марина глубоко вздохнула, видимо, ответив для себя на какой-то вопрос.

– Тогда, вероятнее всего, ты прав, Аромадъёр и Малика где-то вдвоем. Вопрос где, хотя здесь у меня есть определенные соображения.

– И где же? – слюбопытничала Арикарда.

– В Алаутаре, – тихо проговорила Светлана.

Марина кивнула.

– Почему в Алаутаре? – удивилась Арикарда.

– Потому что здесь появились маги из Алаутара, закон сохранения энергии, – пространно пояснила Света.

Марина вновь вздохнула и поколебавшись, сказала:

– Есть куда более прозаическая причина – в крови Малики и Аромадъёра течет магия Алаутара. Я не вправе говорить с вами на эту тему, это внутрисемейные дела Кадъераина и Эланор, скажу только, что Малике и Аромадъёру не место в этом мире, они должны были бы в любом случае однажды уйти отсюда. Если бы мы точно знали, что с ними все в порядке и они действительно в Алаутаре, а не где-то в большой беде, их родители просто порадовались бы за них. Они готовы к такому повороту давно.

– Я могу проложить тропу сна к сознанию родителей и попросить их разузнать не появились ли в Алаутаре новые пришельцы, они могут многое в нашем мире. Они легко узнают, если Малика и Аромадъёр там, – предложил Дамард.

– Это было бы прекрасно. Ты уникальный по силе и возможностям маг, прости я не сразу это поняла, – улыбнулась Марина, – передай родителям заодно привет и спроси, не будет ли опасно, если мы заглянем в Алаутар всей честной компанией.

Дамард, польщенный комплиментом, слегка растерялся.

– Ваш визит – это честь для Алаутара.

– Ну, честь-то честь, а не хочется, чтобы наш визит спровоцировал какие-либо катаклизмы.

– Этого не случится, госпожа, – уверил ее Дамард, – Алаутар – мир снов Стихий. Вы в смертных телах, вы вернетесь туда, как домой.

Марина мечтательно улыбнулась.

– Как в родную колыбель… Ну, считай, договорились, завтра расскажешь получилось ли у тебя поговорить с родителями. Ложитесь сегодня спать пораньше, – хохотнула она, – А я ушла. Доброй ночи.

С последним словом она исчезла, не вставая со стула.

– Ты обещал мне помочь разобраться с моим сном, – напомнила Арикарда, дернув брата за рукав рубашки, – И кстати, ты не говорил, что можешь к родителям в гости заглянуть во сне…

– Я никогда не делал ничего подобного, я просто подумал, что смогу это сделать, раз уж я овладел силой синхронизировать временные потоки собой самим, – хмыкнул Дамард, запихав в рот пирожное и договорил с набитым ртом, – это логично.

Светлана засмеялась, его вид в тот момент мало соответствовал реальным способностям, он был похож на мальчишку, собственно, мальчишкой и был.

– Ну или боялся головомойки, – понимающе ухмыльнулась Арикарда.

– И это тоже, – вздохнул Дамард.

Арикарда позаботилась о том, чтобы «лечь пораньше», ей не терпелось вновь увидеться с героем своих грез. Света очень хотела посмотреть как выглядит со стороны процесс посещения чужих снов. Поскольку никто не возражал, из гостиной решили не уходить, расположились на диванах у камина – каждый на своем.

Арикарда улеглась, Дамард прошептал несколько шелестящих слов, из его ладоней заструился молочно-белый туман, окутал уже сладко спящую Арикарду.

– Ну, я пошел, – улыбнулся Дамард, закрывая глаза.

Он сидел на диване, вытянув длинные ноги, вальяжно откинувшись на спинку. Туман заполонил все пространство между диваном Арикарды, стоящим напротив и его собственным. До Светы туман не доставал, она видела и девушку, улыбающуюся во сне и Дамарда, чье выражение лица оставалось совершенно бесстрастным.

Ничего не происходило почти четверть часа. Светлана устала ждать каких-либо изменений и сама почти что задремала, когда вдруг Дамард захохотал в голос. От его смеха Арикарда проснулась, села на диване и, подтянув колени к подбородку, заплакала. Дамард при этом натурально икал от смеха и просыпаться не спешил, туман рассеялся, Света пересела поближе к Арикарде.

– Что случилось?

Та подняла на нее абсолютно счастливые глаза, по щекам ручьями текли слезы, но, видимо, от счастья. Она улыбнулась и с трудом выговорила:

– Он ждет меня дома, в Алаутаре, в доме моих родителей и он знает меня…

Поддавшись порыву, Света крепко обняла ее.

– Так значит, все отлично!

– Мне не верится, – прошептала Арикарда, уткнувшись в ее плечо, – Когда я ушла в Изначальный мир, я была уверена, что найду его тут. Но тут все не так, как я привыкла, эта тоска… она буквально пожирала меня изнутри. Однако, все не зря! В итоге все получилось!

Их обеих заключил в объятия проснувшийся, но не переставший смеяться Дамард. В камине вспыхнул огонь, все трое дружно уставились на него.

– Это ты или я? – удивилась Света, глядя на Арикарду.

– Я! – зарыдала та с новой силой, – Магия вернулась!

Ликование и восторг заполнили дом, говорить что-то казалось бессмысленным. Тепло объятий, смех, улыбки сквозь слезы счастья, танцующее в камине пламя. Света вдруг поняла смысл еще одного устойчивого выражения, прочувствовав это на своем опыте – «Ощущение триумфа».

– Ладно, девочки, мне еще надо с родителями поговорить, – наконец, заявил Дамард и, поцеловав обеих в волосы, вернулся к себе на диван.

– А ты сможешь уснуть? – скептически хмыкнула Арикарда, наблюдая, как он укладывается. Диван ему был явно коротковат, в итоге ноги он перевесил через мягкий поручень.

– Я постараюсь, – он закрыл глаза, щелкнул пальцами и мгновенно заснул.

Дыхание выровнялось, откуда-то вновь появился туман и на этот раз скрыл его от нескромных глаз полностью, вместе с диваном.

– Он стал невероятным магом, – заметила Арикарда, осторожно развернув вверх ладонь, на которой вспыхнул огонек, она сжала кулак и огонь исчез, – Я – снова я, а он обрел удивительную силу.

– Раньше он не мог проникать в чужие сны?

– Нет. И власть над временными потоками – это под силу только Волрклару – воплощению Эфира, а теперь еще и Дарду.

– Расскажи о своем парне из снов, – попросила Света, – Ты уверена, что это именно он, тот кто тебе нужен?

– Уверена, – кивнула Арикарда, откидываясь на спинку дивана, – Я не знаю толком ни кто он, ни какой он, образ во сне может отличаться от реальности. Но это точно тот, кто мне нужен. Сердце знает. Вот только он очень уязвим сейчас. В доме наших с Дардом родителей ему ничего не угрожает, но с ним случилось что-то по-настоящему жуткое, в нем столько боли и отчаяния, удивительно, что он до сих пор жив, – она слегка помрачнела, – Хорошо, что его занесло к нам домой, там ему смогут помочь как нигде еще.

– Он тоже имеет власть над снами?

– Да, поэтому я легко нахожу его сознание во сне, он сам хочет этого, считай, это он нашел меня прошлой ночью, а не я его. Ему нужен был смысл остаться живым и он нашел меня…

– Как это? Он не хочет жить?

– Он не может жить с той бездной горечи, что терзает его. Жить как раз он хочет, просто ему это трудно. Ничего, это лечится, я уверена. Он действительно воплощение Шторма, а значит, если он ранен, его физические недуги рано или поздно исцелятся. Время лечит многое, а когда дело касается таких, как мы, то практически все, вопрос только в количестве этого самого времени и желании этот тяжкий период пережить. Я позабочусь, чтобы это желание у него сохранялось.

На этот раз Дамард отсутствовал по-настоящему долго, два часа или даже больше. Девушки успели обсудить специфику долгой жизни и пирожные, выпить на радостях бутылку вина, поговорить о любимых ароматах – еды, благовоний, духов.

Света открыла для себя новые стороны жизни в Алаутаре и Изначальном мире. Она, конечно, догадывалась, что спектр запахов разных миров может различаться, но и предположить не могла, что аромат талого снега – это природный базовый запах всех магов Воды, а жженая карамель и горький шоколад – это база природного запаха, живых, чья магия близка Огню, что ведьмаки хотят того или нет пахнут хвоей и шалфеем или мятой, тут могли быть варианты; что маги калатари пахнут как им заблагорассудится по своему желанию, а обычные калатари пахнут как те, кому близка магия воздуха – озоном, тем неуловимым ароматом, разлитым в воздухе после грозы. Поэтому в Алаутаре не особо популярны духи и парфюм, но все с удовольствием пользуются благовониями для дома, для ванны, ароматными шампунями и мылом. А вот тут буйство предпочтений доходит до маразма, потому как встречаются шампуни и мыло с ароматами рыбы, мясного паштета и прочей довольно специфической с точки зрения запаха еды, с ароматами водорослей, прелой листвы, собачьей шерсти и тд

Арикарда рассказывала, что в Изначальном мире в домах ведьмаков популярны растения с запахом мускуса, при этом они сами его практически не ощущают, а вот ей этот запах казался чрезвычайно резким и не столько неприятным, сколько приторным. В Изначальном мире, по мнению Арикарды, запахи были интенсивнее и резче в принципе, что вполне объяснялось тем, что зимой дома ведьмаков практически не проветривались из-за жуткого холода, а в мире калатари все чувства и ощущения обострялись сами по себе.

Дамард вернулся в реальный мир одним молниеносным движением, то есть сначала он сел на диване и лишь после этого проснулся. Туман вокруг него рассеивался дольше.