Текст книги "Путь домой. Лабиринты дорог"

АЭРОПОРТ

Мы двинулись в сторону леса. Лёгкий ветерок обдувал нас и, обгоняя, бежал дальше. Было очень тихо, только изредка раздавался громкий гул, и несколько раз что-то огромное и светящееся пронеслось мимо нас.

– Это машина, – пояснила Морин. – Это такие приспособления, на которых люди передвигаются. Смотрите: много домов вокруг. Это называется город. Если дома маленькие и их не так много, то это называется деревня.

– Как много всего есть у людей! – восхитился я. И тут я остановился, как молнией поражённый, осознав, что она понимает людей.

– До меня только что дошло. Ты можешь понимать людей? – спросил я. – Тот человек на Аляске читал тебе, а ты понимала…?

– Какой ты сообразительный! – съязвила Морин. – Ну да, верно. Это тоже секрет, – она недоверчиво покосилась на Микки. – Я такая родилась… ну… умная очень. Я очень быстро всё понимаю и запоминаю. Пока я жила около людей, я научилась понимать их язык, я даже читать неплохо могу.

– Ого, как круто! Вот это способности! Учёная волчица!

– Издеваешься?

– Нет! Я в полном восторге! Ты супергерой!

– Ну, не супергерой… Но спасибо за комплимент, – улыбнулась она мне и снова покосилась на Микки, которая шла подальше и, вероятно, нас не слышала.

Мне не нравились их отношения, недоверие друг к другу, какая-то непонятная настороженность. И я решил их непременно как-нибудь подружить.

– Микки иногда бывает невыносимой и даже занудой, но, поверь, ей можно доверять. Она моя сестра. И я точно знаю…, – начал было я.

Морин кивнула мне с улыбкой:

– Всё нормально, не волнуйся. Мы привыкнем друг к другу.

В это мгновение впереди показался лес, такой большой и могучий. И мы стремглав бросились в его объятия.

Микки подошла к сосне и обняла с любовью ствол дерева, прижимаясь к нему всем своим мохнатым телом. А Морин носилась кругами по опушке и лаяла, как сумасшедшая. Она не обращалась ко мне в этот момент, а просто радовалась по-волчьи, лаяла. И я совершенно ничего не понимал, что она говорит. Наконец она остановилась и, сияя от счастья, выпалила мне:

– Несколько месяцев я не была в лесу! Понимаешь?

Она снова радостно подпрыгнула и унеслась от меня куда-то. Вернулась она с веткой в зубах, плюхнулась на пузо около меня и стала яростно её грызть.

– Обожаю найти большую палку и потерзать её, – сообщила она.

– Что теперь? – подошла к нам Микки.

– Теперь нам надо в аэропорт. Подождите здесь. Я скоро, – крикнула нам Морин и, бросив палку, скрылась за деревьями.

– Странная она, но такая умная! Что бы мы без неё делали? – вслух размышляла моя сестра.

– Без неё мы бы сейчас сидели в зоопарке.

Я лежал на земле и разглядывал свои лапы. И опять у меня понеслись странные мысли, что она такая… такая… изящная, умная, а я… бестолковый, толстый, да ещё и маленький для медведя моего возраста. Я отогнал прочь эти мысли и пошёл к Микки, которая пила из лужи воду. Она была крупнее меня (конечно, она на год старше). Вот настоящий медведь!

Вернулась Морин с непонятной штукой в зубах. Она бросила это перед нами на землю и гордо посмотрела на нас.

– Это карта. С её помощью люди путешествуют. На карте нарисованы все дороги. По виду все эти каракули похожи на непонятные лабиринты. Но если внимательно посмотреть и разобраться, то можно понять, что там нарисовано. Это дороги. Лабиринты дорог. Нам повезло, что мы нашли карту в мусорном баке. Сейчас попробую понять, куда надо идти.

Морин развернула карту и ткнула когтем в синюю точку в середине карты.

– Ага, понятно. Вот где аэропорт… сейчас, сейчас… так-так…, – бормотала она себе под нос. – Так, мне всё понятно. Вы готовы? Нам туда! – скомандовала она и показала налево лапой. – Будем двигаться по окраине леса, не забираясь вглубь.

Я был в полнейшем восхищении и подумал, что готов подчиняться ей всю свою жизнь.

Мы двинулись налево, как она сказала, и довольно долго осторожно шли по краю леса, пока не увидели огромную конструкцию.

– Пришли, – прошептала Морин.

– Это самолёт? – так же шёпотом спросила Микки.

– Нет, это здание аэропорта. Самолёт вон, в небе. Приземляться сейчас будет. Смотрите.

Мы с Микки смотрели на всё это с открытым ртом в полнейшем шоке. Всё загудело, и какая-то огромная птица медленно опустилась на землю.

– О-о-о, – выдавил я.

– Закрой рот и пойдём искать проход.

Мы шли вдоль забора, внимательно осматривая всё вокруг. Мы шли медленно и осторожно, чтобы нас не заметили. Наконец мы нашли дыру в заборе, и смогли пролезть на территорию. Было так волнительно, что у меня сердце стучало, как сумасшедшее, и, казалось, хотело выпрыгнуть наружу. И вдруг мы наткнулись на что-то очень похожее на машину.

– Телега! – воскликнула Морин. – Эта штука помогает людям перевозить тяжести, которые они не могут поднять. Скорее туда.

Мы с Микки переглянулись и бросились за Морин к телеге. Пока мы, пыхтя, бежали, Морин уже обнюхивала телегу. Когда мы подоспели, она оторвала нос от железного бока телеги и посмотрела на нас своими тёмно-синими глазами, затем прошептала:

– Тут и чемоданы есть! – сообщила она и сразу пояснила, что в чемоданах люди перевозят разные вещи. – Тут как раз большие чемоданы. То, что надо. Я залезу в этот, а вы вот в эти большие. Войдёте? Будет очень тесно.

– Ничего, мы потерпим. Только вот я переживаю, не заметят ли нас люди, пока мы тут копошимся? Если нас заметят, то поднимут тревогу, – сказал я.

– Э-э-э… Согласна. Тогда вы разгружайте чемоданы. Вытащите всё и спрячьте. Только осторожно и тихо, а я посмотрю вокруг и постою на стрёме.

С этими словами Морин мелькнула пушистым хвостом и скрылась за углом. А мы с Микки занялись своим делом.

ВОРОНЫ

Морин подкралась к углу здания и стала следить за людьми. Ничего особенного и опасного не было. Люди спокойно входили и выходили через большие стеклянные ворота. Вдруг две вороны, пролетевшие прямо перед ней, заставили её вздрогнуть.

– Привет. Ты чего здесь прячешься? – дружелюбно спросила одна из ворон.

Она была больше другой, но выглядела милей и приветливей. Её взгляд был добрым и открытым, а у другой колючим, немного злым, пронизывающим прямо насквозь, до мурашек.

– Слежу за людьми, – ответила Морин. – А вы чего тут делаете?

– Вообще-то мы тут живём, – прошипела неприятная маленькая ворона. – И зачем же ты за ними следишь?

– Не уверена, что могу вам доверять, извините, – буркнула волчица в духе вороны.

– Да не бойся. Можешь рассказать. Может, мы можем тебе помочь. Ты явно чем-то обеспокоена, – сказала добродушная большая ворона.

– Хм… Ну, меня зовут Морин. Мы с друзьями собираемся удрать в Россию на самолёте. И теперь пытаемся в него пробраться, – объяснила Морин и замолчала, раздумывая, можно ли рассказывать всё этим воронам.

– Ого. Это же безумство! Россия – это так далеко! А пробраться в самолёт, чтобы люди не заметили… Ребята, вы ненормальные…, – удивилась ворона.

– Да, верно. Мы ненормальные.

– Кстати, я Заря, а это моя дочка Ночь.

– И сколько вас? – поинтересовалась Ночь.

– Я и два медведя.

– Медведи? Ну, вы точно ненормальные! И как же вы собираетесь попасть в самолёт? Вас заметят.

Морин показалось, что Заря сейчас начнёт каркать от удивления и поднимет шум. А вот шума им совсем не надо сейчас.

– Мы всё продумали. Мы поедем в чемоданах. Мои друзья сейчас как раз их освобождают.

– А зачем вам туда? Чем здесь плохо? – не унималась Ночь.

– Хочется, – холодно и немного раздражённо ответила Морин. Ей уже начали надоедать эти вороны.

– Ну-ну, – фыркнула Ночь опять.

– Дочка, не груби. Ты чего разошлась? Простите её. Она у нас очень своевольная. Мой трудный птенчик, – попыталась оправдаться Заря.

– Никакой я не птенчик! Я уже взрослая! – возмутилась Ночь.

– Хорошо, мой взрослый птенчик. Только не груби.

– Ладно, – согласилась Ночь и отвернулась.

– Какое у вас невероятное приключение! Расскажи подробнее, пожалуйста, – вежливо попросила Заря.

Морин задумалась. Можно ли им доверять, вдруг они поднимут шум и прибегут люди… Но они не сделали этого ещё до сих пор, почему они должны сделать это потом? Заря ей нравилась, а вот Ночь нет. Ну ладно, надо учиться доверять. Не может быть, чтобы мелкие вороны как-то навредили волку и двум взрослым медведям.

– Мы сбежали из зоопарка, а мои друзья, медведи, родом из России. Вот мы и решили поехать найти их дом.

Морин начала рассказывать подробности и так увлеклась, что не заметила, как Ночь растворилась в темноте…. Когда Морин закончила рассказ, она огляделась.

– Где Ночь? – тут же насторожилась она.

– Я здесь, – отозвалась Ночь и спланировала тихо на землю.

– Где ты была? – подозрительно прищурилась волчица.

– Тут недалеко, посмотрела на твоих медведей.

Морин сразу поняла, что она обманывает. Ей стало не по себе. Что затеяла эта ворона, зачем и куда она летала и почему врёт?

– Мне пора, – сказала Морин, разворачиваясь. Мельком глянула на людей и помчалась к друзьям.

ЧЕМОДАНЫ

Я как раз доставал последнюю вещь из чемодана, стоя на куче других вынутых вещей, когда увидел Морин, появившуюся из-за угла. Она мне радостно тявкнула, но тут же спохватилась и беспокойно оглянулась по сторонам. Там за углом много людей. Как нас ещё до сих пор не заметили? Нельзя шуметь, а то попадёмся.

– Ну что там? – спросил я.

– Всё нормально. Вроде, люди не собираются сюда. Но…, – она посмотрела на нас стыдливо, – там были две вороны… Мы болтали, и я рассказала им нашу историю. Надеюсь, они нам не помешают…

Я пообещал, что не помешают.

– Они же просто вороны! – согласилась Микки.

Я сгрёб вынутые вещи в кучу подальше от телеги и сказал:

– Готово. Теперь можем забираться в ящики.

– В чемоданы, – поправила Морин.

– Ну, в чемоданы, – согласился я. – Скоро полетим на само…

– Тс-с-с-с. Кто-то идёт. – Морин обеспокоенно навострила уши. Я тоже прислушался. Шаги. Люди?

– Залезайте в чемоданы, – скомандовала Морин.

Я полез в чемодан. Несмотря на то, что он был огромный, я втиснулся в него с трудом. Морин застегнула мой чемодан не до конца. То ли она спешила, то ли специально, чтобы мне было легче дышать. Наверное, второе. И я через щель мог наблюдать за всем происходящим снаружи. Я видел её горящие глаза. Сначала она помогла Микки, затем прыгнула к куче вынутых вещей и затолкала их подальше. И наконец в мгновение залезла в свой чемодан, когтем подцепила какую-то блестящую штуку на нём и тоже закрылась. Не успела она всё это проделать, как из-за угла показались два человека с фонарями в руках. Мы все трое из своих чемоданов, затаив дыхание, беспокойно наблюдали за ними.

– Ты точно слышал лай? – спросил один другого. – Может, тебе показалось?

– Да, нет.. Не показалось, Кевин. Я точно слышал лай. Может, собаки в лесу… или волки, – он посветил фонарём в разные стороны, присматриваясь.

– Ладно, пусть себе лают. Сюда-то им не пробраться. Смотри, чего эти чемоданы тут валяются? Мы их, вроде, положили на телегу? Чего бы это им упасть?

– Чёрт. Придётся снова поднимать. Давай быстрей. А то не успеем погрузить в самолёт. Помоги мне с той стороны.

Люди, пыхтя и кряхтя подняли наши чемоданы на телегу.

– Уф, ну и тяжесть. Что такого туда наложили? – отдуваясь, проворчал человек. – Медведь что ли? – пошутил он.

Если бы он только знал, насколько он был прав. У меня душа ушла в пятки: если они захотят посмотреть, если откроют чемодан и найдут нас, что тогда будет? Понятно: отправят обратно в зоопарк, и всему конец.

Вскоре люди, задыхаясь и ругаясь, погрузили все чемоданы на телегу и покатили её к самолёту.

Морин шумно вздохнула:

– Чуть не попались. Испугались? – спросила она.

– Ещё бы! Я чуть в штаны не наложил! – ответил я.

– У тебя нет штанов, – сказала Микки.

Морин фыркнула и, не удержавшись, захихикала. Микки и я тоже засмеялись.

– Тихо. Хватит ржать. Нас так точно найдут, – наконец выдавила Морин.

Скоро смех стих, только изредка слышалось тихое сопенье.

– Хорошо, что этот язык не понятен людям. И хорошо, что он далеко распространяется, и мы можем говорить, даже находясь в разных чемоданах, – сказал я.

– Мы как будто говорящие чемоданы, – отшутилась Морин.

Тут опять все прыснули со смеху. Так мы балагурили до тех пор, пока наши чемоданы не погрузили в самолёт. Когда всё стихло и зашумел мотор, мы вылезли и наконец-то размялись. Потом немного посидели и поболтали о наших приключениях, о том, что ещё может нас ожидать впереди. Потом мы подумали, что всё-таки кто-нибудь может прийти в багажное отделение и увидеть нас.

Микки сказала:

– Предлагаю всем поспать. После такой напряжённой ночи всем нужен отдых. Ещё неизвестно, что ждёт нас дальше.

– Микки права. Нам надо хорошенько отдохнуть. И потом не проспать посадку. Если кто-то проснётся первый, других не будить до приземления. Только если что-то экстренное, – добавила Морин.

Все согласились, решили снова забраться в чемоданы и там поспать. Мы пожелали друг другу хороших снов. Микки сначала долго возилась в своём чемодане, пытаясь устроиться поудобнее. Она ворчала, что ей невероятно тесно, неудобно и что она больше никогда в жизни не полезет ни в какой чемодан. Морин тоже поёрзала, положила голову на лапы и закрыла глаза. Я тоже немного повозился, устраиваясь, потом расслабился и мысленно послал девчонкам волну тепла, нежности, благодарности и любви. Сон протянул к нам свои ласковые объятия, и мы все отдались ему, переполненные усталостью и приятным чувством дружбы и любви друг к другу. Это приключение невероятно сблизило нас всех.

В САМОЛЁТЕ

Мне снился чудесный сон. Был прекрасный солнечный день. Я бежал по лесу вместе с мамой. Потом к нам присоединились Микки, Берта и Полли. Мы все были веселы и смеялись. Вдруг из кустов выскочила Морин и побежала с нами.

– Проснись, Дик! – шептала она мне.

– Проснись, братик! Хватит спать, – говорила Микки.

Я ничего не понимал. Как я могу проснуться, если я не сплю? В этот миг из-за туч вынырнул самолёт и полетел прямо на нас. Он издавал ужасные звуки…

– Осторожно! Осторожно! – услышал я, и самолёт с грохотом рухнул прямо на нас.

Я закричал, хотел встать, но меня что-то держало, наверно обломки самолёта. Я хотел выбраться и стукнулся головой обо что-то (потом уж я понял, что это была крышка чемодана).

– Где я? Спа-а-си-и-те!

– Успокойся, Дик. Тебе приснился страшный сон. Всё хорошо, ты с нами. Успокойся.

Я наконец проснулся и понял, где я. Самолёт странно потряхивало.

– Что происходит? – спросил я.

– Похоже, что с самолётом что-то не то. Его трясёт и мне кажется, что он опускается, – сказала Морин.

Её голос был переполнен недоумением, тревогой и досадой.

– Как шея болит! – пожаловался я.

– И у меня, – жалобно простонала Микки. – Ненавижу чемоданы.

– И у меня, – вздохнула Морин, – скоро самолёт сядет, и мы вылезем. Потерпите.

– Потерпим, конечно. Куда нам деваться теперь, – отозвалась Микки.

В это мгновение самолёт снова сильно тряхнуло. Мы с Микки завопили.

– Не бойтесь. Мы приземлились. Нет повода для паники.

– Мы и не паникуем. Это мы крикнули от радости, – зачем-то соврал я.

Микки и Морин засмеялись.

– Чего вы ржёте опять? – обиделся я.

– От радости, – передразнила меня Морин.

Я замолчал, разозлившись на себя, что сморозил эту ерунду, соврал и дал ей повод надо мной подшучивать. Шея болела невыносимо, и я стал с нетерпением ожидать, когда, в уже можно будет выбраться из чемодана. Самолёт что-то сказал приятным голосом.

– Что он говорит? – спросила Микки.

– Просто сообщили о благополучном, но преждевременном приземлении на каком-то острове.

– Ну, наконец-то скоро вылезем, я уже не могу здесь сидеть, – опять пожаловалась Микки.

– Да ты нытик. Потерпи, – шепнула Морин.

– Где мы? Что это за страна? Ты говорила, что есть много стран? – сыпала вопросами Микки.

– Да, верно. Есть много стран: Россия, Америка, Франция, Турция, Китай и много других. Это ещё не Россия. Если не получится пересесть на другой самолёт, то, вероятно, дальше до Европы нам придётся ещё плыть на корабле. Хотя, удобнее и быстрее было бы на самолёте. Интересно, что же с ним случилось?

Приятный голос опять что-то объявил. Послышался шум, гул… Потом всё смолкло. Никто не шёл за чемоданами. Посидев немного в тишине, мы решили выбираться сами. Чемодан Микки стал бешено подпрыгивать, потом с глухим стуком он грохнулся на пол с полки, на которой лежал.

– Ай-й, – простонала сестра, – выпустите меня отсюда. Не получается его открыть.

Морин выбралась из своего чемодана и помогла мне и моей сестре. Микки потягивалась и потряхивала всем телом, потом она заныла, что у неё всё болит. Моё тело тоже затекло в чемодане, и я был рад наконец выпрямиться и потянуться. Я огляделся и не увидел выход.

– Куда?

– Вот дверь, – сказала Морин, открывая проход в стене. – Люди придумали это, чтобы отгораживаться от холода или других людей. Её можно открывать и закрывать.

Мы прошли через дверь и оказались в длинном помещении с множеством мягких штуковин.

– Это кресла, – пояснила Морин. – На них люди сидят.

– На них? А что нельзя сидеть на земле? – удивился я.

– Это же люди. У них всё не так, как у нас. Они капризные и придумывают себе разные приспособления, ты разве ещё не понял? – сказала Микки, закатив глаза. Потом она полезла на одно из них. – Ух ты, как мягко. Это и правда удобнее, чем земля.

Мы все втроём засмеялись.

– Пойдёмте быстрее, пока нас никто не увидел, – предложил я.

Мы пошли дальше к другой двери. Я открыл её, и яркий свет ударил нам в глаза. Я зажмурился. Морин и Микки тоже. Мы слышали гул самолётов и речь людей. Я открыл глаза и увидел маленького человеческого малыша, который смотрел прямо на меня. Я замер. Что сейчас будет… Кажется, мы попались… Он открыл рот и что-то закричал по-человечьи. Я, естественно, не понял, но догадаться было не сложно. Наверное, что-то типа: «Волк и медведи». Люди быстро обернулись, и на их лицах я увидел испуг, удивление, интерес… Всё сразу. Они закричали. Кто-то бросился бежать, а кто-то направил на нас какие-то чёрные штуки. Сначала я решил, что сейчас нас убьют, но потом вспомнил, что видел такие же чёрные штуки у людей в зоопарке, но там в нас никто не стрелял. Мы переглянулись и без слов поняли друг друга: бежим. Мы рванули вперёд, расталкивая остолбеневших от страха людей, которые не успели убежать. Я оглянулся и на ходу чуть не врезался в человека. Я резко затормозил, чтобы не задеть его. Еле увернулся, только немного коснулся его руки своим носом. Ему этого хватило, он побелел и потерял сознание. Ох, жалко его было, но что поделать. Я побежал дальше за Морин и Микки.

– Что..бу..дем..де..лать…? – задыхаясь на бегу, спросил я.

– Сей… час… при… ду… ма… ем, – прокричала Морин в ответ.

Мы бежали долго по каким-то заброшенным местам вдоль заборов, хотя никто не гнался за нами. Наконец, впереди показались дома. Мы завернули за угол ближайшего дома. Там была большая площадка и… мусорные баки. Мы переглянулись и без слов поняли, что нам туда. Мы открыли крышку самого большого бака и по очереди друг за другом залезли в них. Потом захлопнули крышку и выдохнули с облегчением. Хоть какое-то время мы в безопасности. Можно перевести дух и собраться с мыслями. Надо придумать, что делать дальше.

ВОРИШКИ

Мы довольно долго просидели в баке. Он был большой и вместительный. Даже двум медведям и волку было там не тесно. Мы приходили в себя после испуга и долгого бега. Внизу под лапами мы нашли много вкусных объедков. Вкусных не для всех, конечно. Когда я сказал, что можно перекусить, Морин снова скривила мордочку и хмыкнула. Я набрал полный рот еды и с удовольствием жевал. На этот раз мне попался рыбий хвост и недоеденное яблоко. Микки последовала моему примеру и тоже нашла себе угощение. Морин посмотрела на нас, сморщилась и отвернулась. Потом она открыла крышку и выглянула.

– Вроде, нет погони. Всё тихо. Надо идти дальше. Пойдём, осмотримся. Может, удастся найти приличную еду, – сказала она, и в животе у неё заурчало.

Она бросила на нас быстрый взгляд и выпрыгнула наружу. Мы с Микки последовали за ней. Мы осторожно пробирались по окраине города вперёд. Вдруг я учуял запах мяса. Морин была сзади и обнюхивала какой-то столб, поэтому мясо ещё не унюхала.

– Есть хочешь? – спросил я.

– Издеваешься? Конечно, – ответила она, поднимая голову. И тут она тоже почуяла запах мяса и, облизнувшись, посмотрела на меня.

– О, жареное мясо. Стейк, – её глаза загорелись чуть не безумством от голода. – Надо как-то найти его. Мясо, я иду к тебе! – крикнула она и бросилась вперёд.

– Она озверела от голода! Ну и натворит она сейчас дел…, – прошептала Микки.

Мы побежали за Морин. Она была сильно впереди. Мы с Микки переглянулись и поняли друг друга сразу: её надо срочно остановить. Микки первая догнала Морин и прыгнула на неё, придавив к земле. Морин бешено рычала, сопротивлялась и извивалась в попытке вырваться. Она царапнула Микки за нос, а потом укусила за лапу.

– Ты что? Одурела от голода? Надо было поесть в баке! Нам надо быть осторожными. А ты несёшься прямо к людям, – затараторил я.

– Я не удержалась, простите. Мне стыдно. Но я безумно голодная. А тут такой запах мяса! – Морин опустила глаза.

Когда я понял, что она успокоилась, а Микки надёжно её держит, я отвернулся и пошёл на запах очень осторожно. Недалеко я увидел огромный дом, рядом с которым веселились люди. Посередине двора стояла какая-то штука с огнём и мясом (как я потом узнал, это был гриль, на котором люди жарят еду). Рядом с этой штукой стоял стол (про стол я тоже узнал потом сами знаете, от кого). На столе лежало сырое мясо. Недалеко от стола я увидел большой зелёный куст (весь двор окружали довольно густые кусты, которые росли вдоль него вместо забора). Я зашёл с другой стороны и с разбегу прыгнул в этот куст. Там перевёл дух и огляделся. Никто ничего не заметил. Все люди были заняты своими весёлыми играми и разговорами. Стол был рядом. Я так волновался, что у меня лапы тряслись. Пока я обдумывал план, какой-то человек подошёл к столу и взял последний кусок. На столе больше ничего не осталось. Надо было сразу хватать и бежать, а я балда. Слишком долго медлил. И теперь мясо было не на столе, а в руках этого человека. Но делать было нечего. Надо было спасать Морин от голодной смерти. Ведь эта капризуля не будет есть из помойки. Что делать? Сейчас человек положит мясо на горячий гриль или унесёт… Я решил рискнуть и как-то отобрать мясо. Я рыкнул погромче. Человек вздрогнул и выронил мясо на землю. Мой шанс! Я рванул из кустов, прыгнул к его ногам, схватил стейк и, разворачиваясь, успел подмигнуть ему. Человек даже не пошевельнулся и не закричал. Он остолбенел от страха, а, может, от удивления, что медведь подмигнул ему. Мне стало смешно. Я быстро выпрыгнул со двора на улицу и помчался, не чуя под собой ног. В это время я услышал вопли людей. Думаю, меня заметили другие люди. Или тот человек наконец-то пришёл в себя и поднял тревогу. Не знаю, мне некогда было об этом думать. Я мчался с мясом к Морин. Она снова яростно сопротивлялась и пыталась вырваться из лап Микки. Я подбежал и сунул ей мясо в рот. В этот миг Морин как будто очнулась, перестала дёргаться. Она посмотрела на нас, разжёвывая мясо, потом промычала: спасибо и отключилась. Видимо, голод и усталость сделали своё дело. Мы взвалили Морин мне на плечи и побрели обратно к мусорным бакам. Микки несла обгрызенный стейк. Мы не стали его есть сами, а оставили для Морин. Микки залезла в мусорный бак первая, я осторожно передал ей Морин, а потом залез сам. Мы уложили Морин в угол, рядом положили её стейк. Сами нашли немного еды в мусорке, поели, устроились в другом углу и уснули.