Текст книги "Мой беглец. Стокгольм"

Глава 10

– Зачем тебя пригласил мой отец? – я перешел на шведский, чтобы не впутывать Виктора в наши разборки. Разумеется, ему это не понравилось. – Грета? Отвечай!

– Что ты хочешь от меня? – не убирая улыбки с лица, адресованной теперь и Виктору, ответила она на нашем с ней родном языке. Естественно, он ее впечатлил. Не только своими достижениями, но и внешностью. А если вспомнить, что именно такой тип мужчин ей нравится… – Мы с тобой давно не виделись! И вообще, я предлагаю забыть старые обиды, – кокетливо хлопая глазками, ответила гостья моего отца, – это было так давно! Да, я сглупила. С кем не бывает? Можно подумать, ты ангел! Кристоф, я узнала, что ты приедешь, и решила позвонить к тебе домой, твоего же нового номера я не знаю. А твой папа был так любезен, что пригласил меня на ужин. Он-то мужчина постарше, понимает, что девушкам свойственно ошибаться. Кристоф, – она быстро стрельнула глазками в сторону внешне спокойного Белова, – давай мы поговорим об этом не при твоем друге.

– Говори сейчас, он не понимает по-шведски.

– Но это как-то неудобно, говорить при человеке на другом языке.

– Более неудобно мне будет уединяться с тобой для этого же разговора, – не сдержал собственный разгневанный рык.

Бесит! Не верю я ей, что соскучилась. Тогда не соскучилась, а сейчас внезапно вспомнила? Бред.

– Кристоф, нечего рассказывать, – она, наконец, стерла эту детскую улыбочку со своего миленького личика, – я повзрослела, много думала о нас. Потом узнала от твоих друзей, как сильно ты переживал. Но и я переживала, Крис. Очень сильно. Сглупила. Да! Да, такая я идиотка! Но ты… Ты стал моим первым мужчиной. И я до сих пор тебя люблю! Ты сбежал в Россию, теперь вернулся, – Грета виновато опустила голову, – и я решила попробовать попросить, вымолить у тебя прощения.

– Зачем, Грета? – спросил, заглядывая в ее карие глаза и ища там хотя бы крошечный намек на то, что она говорит правду. – Ты не подумала о том, что я могу уже быть с кем-то другим?

– Но это… Это ведь не так?

– Может быть и так, – быстро посмотрел на Белова, тот по-прежнему ничего не понимал, но все также терпеливо стоял возле нас. – Это уже не твое дело.

– Ты очень жесток. Но я все равно надеюсь вернуть твое расположение! Я действительно много всего передумала и решила, что мы с тобой рождены друг для друга. Ты можешь обижаться на меня, однако я намерена завоевать твое доверие! Я добьюсь того, что ты снова меня полюбишь!

Сказав это, Грета мельком улыбнулась Белову, развернулась на носках и быстро вышла из моего кабинета. Оставив меня с мыслью, что я допустил огромную ошибку.

Что я только что допустил огромную ошибку.

Я действительно стал ее первым мужчиной. И то, чем все это закончилось, никогда не вываливал на поверхность, никому не рассказывал и попытался пережить самостоятельно, запретив себе даже думать о том, что случилось.

– Мое предложение о гостинице все еще в силе, – Виктор осторожно напомнил о себе, как будто чувствовал, что его присутствие для меня сейчас тоже… стало испытанием.

– Нет, не надо никакой гостиницы, – сказал это, отвернувшись к окну. – Виктор, пожалуйста, мне сейчас надо побыть одному. Десять минут, пожалуйста. Прости меня.

– Уверен?

– Да.

– Хорошо, – он хотел привычно положить свою ладонь мне на плечо, но, уже поднеся руку ко мне, остановился. – Я буду в своей комнате, сделаю пару звонков по работе. Кристоф. Буду ждать тебя там, не забудь об этом.

– Отлично. Спасибо.

Он мог ничего не говорить. Я все чувствую. И все понимаю. То, как ему тяжело. Но при этом ничего не могу с собой поделать. Белов направился к двери и почти достиг ее, судя по шагам, однако в последний момент резко развернулся и подлетел к своему беглецу. Твердо ухватив меня за плечо, развернул к себе лицом и, сжав меня в своих руках, бескомпромиссно прорычал:

– Ну, уж нет, Кристоф!!! Я сказал, что никогда больше не сбежишь от меня – значит, не сбежишь!!! Ты – мой и только мой!!!

Его огромная ладонь скользнула на мой затылок и прижала мою голову к своему хозяину, который тут же впился болезненным поцелуем в мои губы. И я ответил ему! Обнял своего влюбленного громилу и пустил его язык в свой рот. Обнял его, прогулялся рукой по его идеальной рубашке, скрывающей под собой могучее, неугомонное тело, способное своей силой победить кого угодно.

Виктор. Мой Виктор. Его невозможно сравнивать с Гретой. Она сам вечный победитель. Вечный боец. Даже если не победит, то в лепешку расшибется, лишь бы максимально приблизится к победе. Надежный, верный. Достойный. На кой черт ему сдался я?

Оттолкнул его, ударив раскрытой ладонью в широкую грудь. И он отступил на шаг назад, не понимая, почему я это сделал. Но при этом покорившись моему, еще неизвестному для него решению. Я подошел к своему столу и, открыв верхний ящик, взял оттуда ключи. Когда направился к двери, на моих губах уже играла улыбка. Больше не сомневаясь в том, чего хочу прямо сейчас, вставил ключ в замок и повернул его, надежно отрезая нас от окружающего мира.

– Ты прав, – сказал ему, повернувшись и не пряча улыбку, – с тобой побыть в одиночестве гораздо приятнее…

* * *

Я никогда, наверное, не пойму, как можно было променять Кристофа на кого-то другого. Этот парень способен одним движением лишить рассудка кого угодно. Пока он шел от двери в мою сторону, я ненасытно наблюдал за каждым движением его божественного, мужского тела. Пропорциональность и подтянутость ног – если бы он когда-либо пожелал увлечься балетом или акробатикой, мгновенно стал бы лучшим. В этом нет сомнений. Любой фотограф продаст душу за то, чтобы сделать с ним фотосессию, чтобы увидеть его без одежды. И только я один знаю, насколько красивыми линиями и изгибами переходит его металлический пресс в паховые мышцы. Как они напрягаются и пульсируют в моменты моих прикосновений и ласк. Как играет его тело, когда он возбужден. Как ярко светятся небесно-голубые глаза в тот момент, когда мой беглец решает побыть со мной.

Он изменился. Чаще сам принимает инициативу, с удовольствием протягивает руки и хватает мою любовь, которую я готов отдавать ему бесконечно.

Я вцепился в подоконник, в который упирался поясницей, чтобы не наброситься на него. Я хотел, чтобы он сам сделал это. Хотел получить его ласки. Как можно больше. И он не обманул моих ожиданий.

Подойдя к своему придурку вплотную, Кристоф коснулся длинными, белоснежными пальцами моих губ. Он делал это впервые. Но, бог мой, ка-а-ак он это делал! Чувственно погладил почти прозрачную кожу и подушечкой одного пальца проник в мой рот, заставив меня намочить его, после чего подарил мне невероятно сексуальную улыбку. А потом, тот самый палец, что побывал только что во мне, был эротично облизан его язычком!

Я сорвался с цепи!!! Повзрослевший Кристоф, начавший осознавать свою сексуальность, стал настоящим богом секса. Еще никто и никогда не мог лишить меня рассудка лишь одним движением. Лишь одним точным движением, отправившим всю мою выдержку к такой-то матери!

Выдрал полы рубашки из его брюк и с нетерпеливой жадностью добрался до его белого тела. Услышал над собой его восхитительный выдох, опустившись перед шведом на колени, в бешеном сумасшествии расстегнул его брюки. Меня было уже не остановить и теперь уже мой беглец, стоя спиной к окну, как только мои губы дорвались до его плоти, вцепился в подоконник руками. Его дыхание участилось, а пресс божественно завибрировал, почувствовав мой горячий язык на вершине своей эрекции. Я знаю, как он любит. Что именно ему нравится. И как всегда сделаю все, чтобы он получил наивысшее удовольствие, потому что вместе с ним, только вместе с ним, его получаю и я.

– Вик-тор… – мое имя в его устах превратилось в пленительный стон, в ту секунду, когда он взорвался в моих руках.

Но я не останавливался на этом. Собрав языком до последней капли результат его восхищения, резко поднялся на ноги и припал к его рту. Кристоф не уворачивался, он принял меня, встретив мой язык своим язычком и запустив свои пальцы в волосы на затылке своего идиота. Я мог забыться в этом поцелуе навсегда, если бы не его рука, решившая обласкать мое возбуждение. Он знает, отлично знает, насколько мне сносит крышу каждое его прикосновение, любой знак внимания со стороны моего Кристофа.

– Ты… можешь сделать это же… для меня? – выдавил жалкий хрип из своего горла в ответ на его поцелуй, доставшийся моей шее.

После появления той девчонки, ее выпадов в его сторону… После его реакции на нее, удивления. Смешанного с невыносимой горечью, проснувшейся прямо здесь, при мне, вызванной вихрем воспоминаний в его красивой голове. Я видел это, Кристоф не умеет притворяться и почти никогда не пытается это делать. Искренний до мозга костей.

После всего этого, я хочу… Я мечтаю, чтобы он занимался мной как можно больше! Не останавливаясь, был занят лишь мной, чтобы у него не осталось ни времени, ни сил на любые другие мысли. Пусть думает только обо мне. Ведь я люблю его и закрою собой от окружающего мира, как бы он ни порывался с ним сразиться один на один.

Конечно же, он не отказал своему придурку. Я не знаю, как выглядит со стороны, когда это же делаю я… Но я вижу, как это происходит, когда Кристоф берет все в свои руки.

Мой маленький беглец жестко оттолкнул меня от себя, заставив отступить к его письменному столу, а потом подошел ко мне, глядя прямо в глаза, нажал ладонью мне на живот, заставляя покориться и сесть прямо на столешницу. Что-то упало, я не видел, да и он не обратил внимания. Мы были погружены друг в друга и не замечали ничего вокруг. Совсем ничего.

Все мои мышцы напряглись и загорелись под его проскользнувшей по моей груди и прессу ладони. Он делал это медленно и со вкусом. В этом швед отличался от меня. В выдержке, в умении сначала насладиться визуально, а уж потом нырнуть в кайф физически. Я не такой – меня всегда несет вперед. Если мне что-то нужно, хватаю это мертвой хваткой, беру сразу и не могу насытиться. Он – нет… Он может довести меня до извержения одними прогулками своих рук по моему телу. Я сам стону и начинаю задыхаться, если его белые пальцы хватают пряжку моих брюк, тянут за машинку вниз, высвобождая мое возбуждение на волю. А если при этом его рука коснется меня – красная непрозрачная пелена застилает глаза его придурка и перекрывает абсолютно всю мозговую деятельность, превращая меня в комок чувств.

– Можешь меня считать идиотом, кем угодно, – после того, как все свершилось, тяжело дыша и сжимая Кристофа в своих объятьях, прохрипел я, – но я уже начинаю думать о браке между нами в нормальном ключе.

– Больной совсем? – фыркнул швед, но не высвободился, остался в моих руках.

– Я… я просто не знаю, как мне привязать тебя к себе. Ты постоянно… норовишь исчезнуть. Я же просто не переживу этого.

– Есть выход. Не надо бояться потерять меня. Все станет проще, если и ты доверишься мне.

– Я доверяю тебе, Кристоф. Я не доверяю другим. У них слишком большой соблазн забрать тебя у меня.

– Ну, то же самое могу сказать и о тебе.

Он чуть отстранился и заглянул своими невероятными глазами прямо мне в душу.

– Не можешь, – всматриваясь в него и ища ответы на свои вопросы в малейшей его мимике, отрезал я. – Я люблю тебя! Говорю тебе об этом постоянно. Мне никто не нужен. Только ты!

Швед прищурился и неожиданно горько усмехнулся, жестко резанув меня по сердцу:

– Правда? А что же для тебя значил Иван?

– Ничего. Равно как и другие, – сжал свои руки на нем, не давая выскользнуть. Опять щекотливая тема! Опять угроза! Да сколько же можно, когда он, наконец, поймет?!

– Не правда. Виктор. У тебя была жизнь до меня, как и у меня до тебя. С ее отголосками мы оба сегодня встретились в этом доме. Если ты… из-за Ивана переживаешь так же, как и я…

– Из-за Греты?! Даже не пытайся, Кристоф! Эта девчонка никогда не стоила тебя! – я не сдержал свой выплескивающийся за края дозволенного гнев. О чем он думает вообще?! – Она везде и всюду ищет деньги, я только что попытался тебе это показать! Неужели, ты ничего не увидел?

– Что я должен был увидеть? Что она вежливо с тобой поздоровалась?

– Ты что, – меня осенила неприятная догадка, – ты все еще веришь ей? И простить собираешься? – схватил его за жилистые плечи и встряхнул хорошенько. Никакой реакции.

– Ничего я не собираюсь, – он отвел глаза в сторону и это мне ох, как не понравилось. Врет! Врет, что не собирается! Она все-таки нашла, куда надавить!

– Хорошо. Прекрасно! В таком случае, я думаю, ты не будешь против, если я докажу тебе, что ее интересуют исключительно деньги! А не ты. Не ты, Кристоф.

– Нет. Не надо ничего доказывать, – он окончательно вырвался из моих рук и отошел в сторону, старательно не глядя на меня.

Он отвернулся и молчал. Опять молчал! Собирался закрыться ото всех и снова, снова сбежать!!! Сделал шаг к нему, но его голос, вдруг рассекший напополам эту давящую тишину, внезапно перевернул все.

– Хотя… – он повернулся ко мне и улыбнулся. Незнакомо. Вымученно. – Докажи. Виктор. Если я действительно тебе нужен, докажи.

Вот оно! Его прорвало! Навстречу мне, наконец-то! Он открылся и не побоялся показать мне, сколько горя хранит внутри себя. Он действительно любил эту паршивую девчонку. Настолько сильно, что до сих пор не смог отпустить это. И если… если ему требуется моя помощь…

– Нет проблем! – я улыбнулся ему в ответ как можно более беззаботно. – Мы с тобой прекрасно повеселимся! Но, обещай мне Кристоф, если я докажу тебе – после великого разоблачения ты соглашаешься на недельный круиз со мной по Фьордам. Договорились? Мы вдвоем. И ты не сопротивляешься. Позволишь мне избаловать себя. И не будешь думать что-то там про игрушки. По рукам?

Протянул ему свою ладонь и тут же испугался, что передавил. Черт возьми, опять я…

– По рукам, – со всей серьезностью он подтвердил наше рукопожатие.

Дернул его за руку и, поймав, прижал к себе. Прошептал на ухо:

– Пустишь сегодня меня к себе на ночь? А то я опять не высплюсь…

– Мы с тобой на одном этаже, этого мало?

– Мало, Кристоф. Мало! Мне всегда… тебя мало…

Глава 11

– Как вы добрались? Все ли в порядке? Иван сказал, вы приехали вместе.

После нашего… разговора в моем кабинете, мы с Беловым спустились в зал, где уже собрались на аперитив все присутствующие в доме отца. Ими оказались: сам отец, его друг Лукас, Грета, Иван и мы с Виктором. А вроде бы как изначально планировалось, что приедем только мы с моим… другом и погостим в доме отца.

Как бы ни так! Ладно, Лукаса я знаю давно. Неоднозначный друг нашей семьи, но он поддерживает Леннарта, именно по этой причине никогда не имел ничего против него. Но Иван? Его каким ветром занесло? Тем более, такое странное совпадение – давнее знакомство с Виктором. Явно очень тесное. Даже слишком. И Грета. Вот о ней сейчас мне совсем не хочется ни говорить, ни думать.

В светлой гостиной на широких современных диванах и креслах разместились все присутствующие. Нанятая девушка разносила желающим напитки, а на кухне хозяйничал приглашенный повар. Папа разошелся не на шутку. Его финансовое состояние позволяло и не такое, просто обычно он предпочитал вести достаточно уединенный образ жизни. Только Лукас, может быть какая-то новая подруга. И все. Ему никогда не нравились вечеринки или большие сборища гостей. Как, например, сейчас. При этом он не был похож на человека, измученного вниманием окружающих. Наоборот, как будто радовался компании и каждому в отдельности.

– А вот и наши российские путешественники! – достаточно громко и пафосно воскликнул Иван при виде нас.

– Добрый вечер, – я поздоровался со всеми одновременно. Затем представил Виктора как своего друга и начальника.

– Очень приятно! – Лукас, пожалуй, был единственным, кто подошел к Белову и пожал ему руку. – Наслышан, наслышан.

– Как приятно оказаться в Швеции и говорить со всеми по-русски! – Иван вальяжно потянулся на диване, продемонстрировав при этом окружающим свой немалый рост и красоту худого, модельного тела. – Жаль, что это происходит лишь в доме у Леннарта! У меня на съемках фотограф – зверь. Кричит что-то без конца на непонятном шведском. Ругается, наверное. Но, – закончив потягиваться, хлопнул он ладонью по дивану, – это и к лучшему. Когда стоишь голым посреди студии, не хватало только размышлять о том, что не нравится в тебе чужому мужику! Или наоборот, слишком сильно нравится…

А вот мне не понравилось, как при этом Ивантеев посмотрел на Белова. Совсем не понравилось. Именно потому, что не смог справиться со своими чувствами – я рухнул в первое же попавшееся кресло с широкими прямоугольными подлокотниками.

– Очень приятно, Лукас, – тем временем владелец «Блэкбургера» пожал руку другу отца и, обернувшись, найдя меня, без промедления подошел к своему беглецу и опустился на подлокотник моего кресла. По-дружески. Это выглядело нормально с любой точки зрения. Кресло очень широкое, почти полутораместный диван и подлокотники у него как две моих ноги в ширину.

– Надо же! Все еще поверить не могу, что мы с вами так удачно столкнулись! В чужой стране, в одном доме! – Ивантеев не переставал привлекать к себе внимание. На белом диване, сам весь в белом, плюс светлые волосы – его хоть сейчас можно снимать на обложку любого глянцевого журнала. Закинув ногу на ногу, он один занял большое пространство, как бы молча говоря нам о своей важности. – А расскажите, как вы познакомились?

– В этом нет секрета, – услышал над собой невозмутимый голос Виктора. – В один прекрасный день мне позвонил директор головного офиса «Блэкбургера» в Москве и сообщил, что штат моей компании пополнился талантливой звездой маркетинга.

Белов рассказывал события месячной давности с необыкновенным спокойствием, словно мы оба знали, как оно происходило на самом деле. Но, правда в том, что для меня сегодня кое что из этого стало настоящим откровением.

– Я решил испытать эту звезду. Попросил Игоря прислать Кристофа ко мне в Самару и не говорить о том, кто я такой. Мало того, Кристофу сообщили, что директора Самарского филиала, то есть меня, планируется уволить. Кристоф не только приехал, он взялся спасать несчастного придурка от увольнения. Таким образом, мы с ним в кратчайшие сроки подняли умирающую точку в Оренбурге, а так же в Самаре. Где-то там и началась наша дружба. Я искренне восхищаюсь им. Не только его талантом, но и открытостью, умением дружить, помогать людям, не думая о себе. Он умеет жертвовать собой ради других и это заставляет людей становиться ему настоящими, преданными друзьями.

Белов не выдал себя интонацией. Не прикасался ко мне. Говорил так, как бы рассказывал начальник о хорошем подчиненном. Лишь под конец, всего на мгновение, положил свою ладонь на мое плечо и немного сжал сильными пальцами свое любимое тело, как он всегда говорит.

– Ого! – Иван удивился. – Ну, ты знаешь, обо мне этого даже в пьяном угаре не скажешь. Ты искренне восхищен своим другом, не так ли, Виктор?

– Восхищен, – Белов убрал свою руку от меня, а я посмотрел на своего отца.

Леннарт пил спокойно свой коктейль и усиленно делал вид, что его это не касается. Обычная светская беседа.

– Да, наш Кристоф отличный парень! – Лукас, который в этот момент стоял вместе с отцом возле столика с напитками, поднял в честь этого свой бокал с вином вверх, как будто салютуя нам. – Всегда, сколько его помню, усердно учился. Вот как, оказывается, его и в России успели принять.

– Успели! В «Блэкбургере» о нем слагают целые легенды, – Белов продолжил прикрывать меня за своей спиной. – Одно то, что в первый же день приезда в Самару он спас жизнь ребенка – это уже о многом говорит.

– Ого! Это как же? – широкие брови Ивана взлетели вверх. А Грета на это совсем никак не отреагировала. Она смотрела в нашу сторону, и я никак не мог понять, смотрит она больше на меня или на Виктора.

– Как, бросился в воду на причале. Малыш упал с парапета, а Кристоф его спас.

– А ты вытащил его мать, – не промолчал я, но голову к нему не повернул.

– Ого! Так вы прямо настоящая команда! – старый знакомый Белова не смог скрыть своего разочарования.

– Надеюсь на это, – тихо сказал мой начальник.

– Я бы тоже хотела посмотреть Россию, – наконец подала голос Грета. – Только боюсь туда ехать одна.

Опять не понятно. К чему она это? С Беловым флиртует или пытается что-то мне доказать?

– Кристоф мог бы тебя туда отвезти, – на этой ноте вмешался Леннарт. – Да, Кристоф? Ты бы показал Грете Москву? Красивый город! Я был там недавно.

Отец старательно не смотрел на Белова. Игнорировал его. Похоже, решил сделать вид, что я его ему не представлял. В качестве своего парня. В пользу этой догадки говорит и наличие отдельной спальни для Виктора. И присутствие моей бывшей девушки в нашем доме.

– Виктор, коньяк, ликер? – Лукас проявил вежливость вместо хозяина дома.

– Нет, благодарю, – отказался Белов сразу. – Я больше не пью.

– Как? Почему? – удивился друг Леннарта.

– А, я знаю эту историю! – Иван не преминул влезть со своими соображениями. – Что-то около месяца назад, да? Так? Виктор, мой дорогой друг! Он напился и в аварию попал, – кивнул Ивантеев Лукасу, втягивая того в разговор. – В Блэкбургере говорят, у тебя была несчастная любовь. Мне Игорь наболтал, – приложив ладонь ко рту, заговорщицким шепотом сообщил Иван присутствующим. – Ему, этому красавцу, представляете, кто-то посмел изменить и бросить после этого. Как будто мало было только изменить! Кстати, Кристоф, скорее всего, знает, кто это был. Так наш прекрасный миллионер настолько расстроился, что решил покончить с собой. Сел в машину и влетел в дерево! Вот так. С трудом на ноги поставили. Теперь и не пьет. А, Виктор, правильно я говорю?

– Неужели и вправду все так серьезно было? – спросил Лукас, подойдя к нам и передав мне бокал с вином. Меня он даже не спрашивал – во время праздничных застолий, отец требовал, чтобы я поддерживал компанию. Хотя бы в момент аперитива.

– Не совсем так, – Белов даже не стал отрицать. – Но было, да. Но это не значит, что я совсем никогда не буду пить. Вот, например, только что мне захотелось попробовать вашего замечательного вина, – на этом, его рука бескомпромиссно подтянулась ко мне и взяла у меня из рук бокал, из которого только что отпил его беглец. И ровно там, где секунду назад стекла касались мои губы – он отпил сам. После чего с невозмутимым видом вернул сосуд мне.

– Как находите? – улыбнулся Лукас. Он, в отличие от моего отца, все видел и ничего не отрицал. Даже, похоже, в какой-то мере намеревался поддержать меня в моем выборе.

– Отлично! – услышал улыбку в голосе своего начальника. – Это лучшее вино, что я когда-либо пробовал!

– А-ха-ха! – рассмеялся папин друг. – Не сомневаюсь в этом, друг мой, не сомневаюсь!

Белову достался теплый шлепок по плечу от Лукаса – своеобразный знак, что хотя бы этот человек его понял. И принял.