Текст книги "Я сучка, столичная штучка"

Яна Егорова
Я сучка, столичная штучка

Предисловие

В розовые лабутены обутая, ступаю по чистому кафельному полу Овчинниковского мясокомбината. За один из двенадцатисантиметровых каблуков зацепился розовый свежеиспользованный презерватив, но под пышной юбкой свадебного платья, в котором я похожа на белый торт, этого никто не видит. Об этом знаю только я. И платье за тринадцать миллионов рублей. Платье нежное, режет глаз контрастом на фоне машин, ежедневно обрабатывающих тонны мяса и крови. Лиф в форме сердечка, тонкое кружево, тюльмарин и кружевные аппликации. Мне осталось идти около тридцати метров до того места, где меня ждет стол брачного регистратора, собственно, сам брачный регистратор (мужчина преклонных лет, нервно стреляющий глазами по сторонам), свидетели, мой бывший гражданский муж с перевязанной, пробитой головой и мой жених – самый главный бабник, алкоголик и наркоман нашей любимой столицы на семи холмах. Родственников нет. Вместо них толпа журналистов, которым интересно запечатлеть самую невероятную свадьбу года, ведь шли мы к ней чуть больше месяца, а шуму наделали на столетие вперед.

Иду и прямо представляю себе героинь популярных сказок за спинами этих упырей. Скарлетт О’Хара, чтобы сказала она? Именно о моей проблеме она не отважилась бы подумать ни завтра, ни когда-либо еще. Героиня романа непобедимой Джейн Остин, Элизабет Беннет, утонула бы в философских размышлениях о том, как это смогла примерная дочь, коренная москвичка, молодая женщина с двумя высшими образованиями, дойти до кровавой мести бывшему гражданскому мужу. Прямо вижу их, этих достойных красавиц, сочувствующе смотрящих на мужиков, что застыли в конце моего пути и на меня, ту развратную сучку, столичную штучку, в которую я превратилась в считанные часы, после того, как узнала об изменах мужа и о смертельной болезни, которую он мне «подарил», в надежде отжать мою московскую квартиру…

Глава 1

– Это… что?

На лице Овчинникова Григория Александровича растеклась удивленная гримаса. Кончиком золотой ручки с впечатляющим своим размером бриллиантом на ее конце, он подцепил то, что я только что положила на его стол, поднял повыше, чтобы разглядеть кружевное изделие в деталях. Это были трусики. Дорогие женские трусики красного цвета, которые я приобрела по совету главного модника нашего офиса – Вадика Нечаева.

Отвлечемся. Вадик. Мужчина, если его можно так назвать, знающий о моде все. Он работает вместе с нами в московском офисе Овчинниковского мясокомбината и является главным разработчиком всех рекламных компаний. В последнее время Вадик взял моду являться на работу на каблуках. Слизал идею у какого-то му… чудака из сети, который заявил, что так к нему удача больше липнет. Мужик тот, вроде как, традиционной ориентации, а вот наш Вадик нетрадиционный с ног до головы и все об этом знают. Не пристают, а наоборот, уважают и ценят безмерно. Он хоть и с придурковатостью в башке(придурковатость к ориентации не имеет отношения, черта эта скорее наследственная и влияет совсем на иные оттенки его сложной натуры), но башка эта варит и приносит огромные прибыли мясокомбинату, за что великий Овчинников, владелец предприятия, взял того под свою опеку. Не в том смысле, в котором подумали вы и все мои коллеги поначалу. Как только подумали и высказали, первая тройка словоохотливых мужланов была уволена без объяснений, причем с разного уровня постов. После этого наши парни заткнули свои ухмылочки подальше и стараются к Вадику либо с симпатией, либо просто не подходить, если уж так чешется. С нашим Овчинниковым в этом плане лучше не сталкиваться – он мужик непредсказуемый и связей у него много, мясо-то столичные чиновники и бизнесмены очень любят.

Так вот, Вадик. Его ногти всегда блестят новейшим маникюром, стоимость которого может достигать моей зарплаты за месяц. При этом, если смотреть на парня до пояса и не видеть его рук и ног – влюбиться можно. Красавчик с шелковыми волосами оттенка темного шоколада и аккуратной бородой, за формой которой пристально следят столичные барбершопы. Он носит исключительно запредельно дорогие деловые костюмы, всегда одет с иголочки и, если бы не детали, которые некоторых клиенток сначала доводят до обморока, а потом заставляют поклоняться Вадику, словно он был бы богом, и брать его в лучшие подружки. Он в секунду располагает к себе столичных барби и бизнесвумен, мужики же с ним обожают работать по причине полного отсутствия конкуренции перед женщинами. Хотя в баню не зовут никогда.

По причине всего вышеназванного, Нечаев для меня всегда был недосягаем, кто я для него? Работница бухгалтерии на Овчинниковском мясокомбинате? Серая мышь с двумя высшими образованиями? Он бы никогда со мной даже не заговорил, но сумочка от Гуччи, на которую я ухнула приличную часть своих сбережений и только что презентовала ему, сломала все стены, и Вадик снизошел до разговора с мышью.

– Детка, ты сейчас не шутишь? Я не ослышался? – манерно спросил он, когда для беседы уединился со мной в дамской комнате(в мужскую ему давно вход заказан). Нечаев приложил палец с длинным ногтем, покрытым коричневой шерстью (последний писк – шерстяные когти и, разумеется, Вадик в числе первых обладателей) к нижней губе.

– Не ослышался.

– А-ха-ха!!! – расхохотался Вадик, запрокинув голову. Я с непроницаемым лицом смотрела на него снизу вверх. Мужик выше метра восемьдесят, стоит на лабутенах и ржет. Наконец, он захлопнулся и откашлявшись, посмотрел на меня. Карие глаза блеснули азартом. – Так. Еще раз уточню. Ты… ты, – он ткнул пальцем в меня, – просишь меня помочь тебе соблазнить и женить на себе Овчинникова? Нашего мужлана, который ни одной юбки не пропустил, пьет и курит все, что попадется на пути, а охотниц за состояниями пачками перевязывает ленточками и отправляет в пользование дорогим друзьям?

– Да, – моя больная голова совершила исторический кивок.

С которого, собственно, все и началось.

– Ты серьезно, детка? – ухмыльнулся драгоценный эксперт по рекламе.

– Сумочка от Гуччи на мою зарплату недостаточный аргумент?

– Достаточный, – загорелись карие глаза, которые, если бы он был мужиком в прямом смысле, разбили бы тысячи женских сердец. – Хм… Но я хочу знать, зачем тебе это. Иначе не помогу. Рассказывай!

Мне нечего было скрывать. Некуда больше бежать и куда-то стремиться. У меня в этой недолгой жизни осталась лишь одна цель…

– Все просто. Антон мне изменяет.

– Не беда, в Москве все всем изменяют, Америку ты мне не открыла.

– Антон мне изменяет. Живет в моей квартире. Неделю назад врачи диагностировали у меня рак мозга и сказали, что мне остался максимум год, – я говорила отстраненно.

Выплакала уже все, что могла. Теперь во мне жила только злость. Точнее, именно злость и жажда мести заставляет меня жить.

– Вчера я узнала, что мой гражданский муж мне изменяет, в это же время он уговаривает меня переписать на него квартиру, а сам собирается поселиться в ней со своей любовницей. Еще до моей смерти.

– Антон… Антон… Ты говоришь об Энтони? Нашем красавчике из Ульяновска? Умничке с красивой попкой из отдела продаж? – брови, причесанные по всем правилам современного гламурного макияжа, взметнулись вверх.

– О нем. Антон Горошин.

– А разве он женат? Я думал, он свободен. И Лерка, специалист по качеству колбасок, тоже так думает! Вот шалун!

– Не думает, именно с ней он…

– Ладно! Ты не шутишь? Нет, судя по тебе, не шутишь… – Вадик постучал волосатыми ногтями по керамической столешнице со встроенной раковиной. – Что ж, детка. Плакать я с тобой не буду. Но тебе удалось затронуть душу Вадика Нечаева, а это редко кому удается. Я люблю красивых мальчиков и не люблю некрасивых девочек, но даже для меня это неприемлемо! А еще, лапа, я люблю умных. А у тебя с этим делом, не смотря на опухоль, похоже все о’кей. Ты правильно сообразила, Энтони боготворит нашего Овчинникова и во всем на него равняется. Если ты выйдешь замуж за Гришу…

– Гришу?

– Ну, Григория Александровича. Для меня он уже давно Гриша, это для вас, для всех, по имени и отчеству. Короче. Все будет оки-чпоки, ты, главное, слушай меня. А я и слона в бабочку превращу. Сколько, говоришь, у нас есть времени?

– У нас его нет. До года – это если повезет, а так, со дня на день.

– Оу… так это еще лучше! Прекрасно! Я обожаю дедлайны, так нервишки щекочет! Тогда слушай меня, детка. Сейчас мы отправляемся в один бутик…

Я согласилась на все. Взяла огромный кредит под квартиру, мне не ради кого жить, родители погибли, детей нет. По этой причине мы с Вадиком ни в чем себе не отказывали. Знала бы я, что несколько поспешила со своим смелым решением. Узнаю. Много позже. А сейчас я сижу в кабинете Овчинникова. На мне жутко короткое красное платье, когда садишься, ощущение, что это майка(«лук», макияж и прическу контролировал Вадик). Туфли, не лабутены, но тоже на высоком каблуке, я с трудом доковыляла из бухгалтерии до сюда. Лифчика нет. Трусиков теперь тоже. Они зацепились за бриллиант на ручке нашего шефа, которого, как сказал Вадик, боготворит мой Антон. Фотография босса у моего гражданского мужа в телефоне, на десктопе компьютера и дома, и в офисе. Портрет Овчинникова в моей спальне, как портрет президента. Иногда мне даже кажется, что Антон, когда я не вижу, кланяется этому портрету и разговаривает с ним. И если дать ему волю, будет спать с этим портером, как с плюшевым мишкой.

Овчинников, безусловно, персона приметная. Мужик за сорок, которому вдруг пришло в голову заняться спортом и помолодеть. Знаете таких? Именно, похудел, часто не бреется (как теперь модно), волосы зачесывает назад, одновременно с этим постоянно пьет и курит. Свой канал в сетях завел. Зубы вставил за полмиллиона долларов. Лапает в офисе всех. Вообще всех! Об женщин в буквальном смысле ноги вытирает, а они и готовы, потому что денег у него так много, что он мог бы с легкостью купить, не думая, пару районов в Москве. Да он это и сделал. Ему никто не нужен, он никого не видит и не собирается жениться, а ведь я явилась к нему именно за этим. И надежды на успех могло бы не быть, если бы не умные советы Вадика.

– Я вижу, что трусики, – проворчал недовольно Овчинников, покрутив ими в воздухе. – Я не об этом.

– Если не об этом – это мой аргумент. Доказательство того, что я готова идти до конца.

– Послушай, как тебя там, Маша…

– Полина. Громова.

– Хорошо, Ксюша. Слушай меня сюда. На кой хрен ты мне сдалась? Трахнуть тебя… Можно. Но жениться? Какой мой интерес? Мсти своему, как его…

– Антону, – подсказала терпеливо.

– Тоже неважно, – махнул предприниматель на меня рукой, с трудом оторвавшейся от стола, из-за непомерного количества драгоценного железа и камней на ней. – Ты говоришь, что я могу тебя трахнуть, потому что ты жена моего сотрудника. О’кей. Попка у тебя ничего, и я всегда «за» потрахаться. Но жениться? У тебя с головой все нормально?

«Не вздумай Овчинникову плакаться про свою болячку, не оценит. Еще хуже, у него все упадет, потом в жизни не поднимется. Помни о возрасте!» – я не забыла главный совет Вадика, поэтому продолжила дальше, согласно нашему с ним плану:

– Я предлагаю вам, Гриша, – в этот момент я немного наклонила корпус в его сторону так, чтобы стали видны сиськи и расставила ноги, чтобы были видны не только сиськи, – трахнуть меня прямо здесь и сейчас. После чего вы составите список требований к образу женщины, которая может стать вашей женой. Я выполню все пункты и после последнего – вы женитесь на мне. Рассматривайте это как игру с живым подопытным кроликом. Вы сможете надо мной измываться, как только вашей душе угодно. Не волнуйтесь, мне этот брак необходим всего лишь на год. Я подпишу все бумаги – отказ от вашего имущества и любых претензий. После свадьбы я переезжаю к вам. Могу жить в комнате для домработницы, только вы этот год трахаетесь с другими так, чтобы Горошин об этом не знал и пребывал в уверенности, что вы на самом деле влюбились. Через год мы расстаемся и забываем друг о друге. Вы только подумайте, Гриша. Я выполню любые ваши капризы! Без ограничений. Какое развлечение! Никому из ваших друзей никто этого не предложит. Обычный секс, он у вас и так есть.

– Что, – мужик мне явно не поверил, но глаза его уже достаточно плотоядно разгуливали по моему декольте, и особенно старались не смотреть туда, где на мне не было трусиков, – прямо все-все готова выполнить?

– Любой каприз…

Откуда что берется? Я поднялась с кресла и на шпильках, на которых еще с минуту назад не могла нормально устоять, маняще виляя бедрами, обошла его стол и приблизилась к опупевшему Овчинникову. Адреналин играл на моих венах, как на струнах электрогитары. Взяла его руку, свободную от ручки и моих трусиков, положила к себе на попу. Поскольку, удерживала ладонь на своей филейной части, сжала ее, заставив и его сжать свою. У Гриши выделилась слюна, как у собаки Павлова. Кость с куском мяса прибыла, дамы и господа. Пора жрать!

А спустя минуту, моя юбка оказалась на моей же талии. Овчинников заставил меня упереться локтями в его стол и беззастенчиво взял прямо в своем кабинете, дверь в который была не заперта на ключ. Вчерашняя серая мышь получила свое и даже больше.

Во-первых, получила первое освобождение. Я ни с кем, кроме Антона, не занималась сексом. Если не считать глупой потери девственности. Ага, Полина Громова действительно тихоня. Меня любили родители и папа учил с уважением относиться к себе. И так все и было, пока не встретила Горошина.

Во-вторых, этим сексом на столе мы подписали наше соглашение. Я поступила в рабыни к Овчинникову и, если осилю, выйду за него замуж. С помпой. Он сомневается? Зря. Просто он не знает, что терять мне уже нечего.

Стыд? Карьера? Достоинство? Что? Возможно, уже завтра меня не станет и единственное, о чем я буду сожалеть, это о том, что не отомстила Антону.

Которого я все еще люблю.

И, в-третьих, сотрясая стол и пол в кабинете Овчинникова, неожиданно для себя я узнала, что женщина тоже может получить удовольствие от этого и… в какой-то неуловимый момент серая мышь превратилась в беспринципную сучку. Мне больше не для чего беречь это бесполезное молодое тело. Мне не стать матерью, не стать счастливой женой, какой когда-то стала моя мама, а об участи бабушки я уже и не говорю. Это тело в этой жизни сыграет последнюю и, пожалуй, самую главную роль, оно станет орудием мести. Мощным, непобедимым орудием, которое не сломается ни перед чем! Слез не было. Как посоветовал Вадик, я отбросила все. Послала свою жизнь к черту и сконцентрировалась на цели. И, к своему удивлению, начала получать удовольствие. Напоследок.

Овчинников, почувствовав мое тело в своих руках, лихо развернул меня к себе задом и задрал юбку. Провел рукой по ничем не защищенной впадинке меж моих ягодиц, смело предоставленных для его удовольствия, и скользнул опытным пальцем внутрь, мгновенно именно там повысив градус и увеличив влажность в несколько раз. Я даже не заметила, в какой момент он успел надеть презерватив, а тем более, откуда он его достал, как Григорий уже вбил свою возбужденную наглость в тело подчиненной. Его ладонь опустилась на мою спину, заставив меня прогнуться, словно перевозбужденную кошку, которую внезапно и прямо на краю крыше настиг беспринципный взъерошенный кот. Я вцепилась пальцами в документы на его столе и смяла их, изнывая от блаженства, от того, насколько уверенно его руки удерживали меня за талию. От того, какими сильными были толчки. Казалось, его ничто на свете не интересовало, и войди сюда сейчас кто угодно, он бы не остановился. С каждым следующим ударом его бедер о мои ягодицы меня накрывало волной легкости, я радовалась освобождению от глупых моральных принципов, которые, по сути, не дают человеку ничего. Раньше я всегда боялась изменить, боялась своих скрытых желаний, была уверена, что так поступают лишь продажные женщины. Настоящие, вульгарные сучки. Ведь я не такая. Я из хорошей семьи, с образованием. Хорошая девочка.

Хорошая девочка, которую предали! Хорошая девочка, которая, в скором, вышла из кабинета начальника той самой сучкой, в которой кипело намерение, ради своей цели, перевоплотиться в столичную штучку.

Глава 2

– Город на семи холмах утонул в закате и в романтических признаниях. В Москве семь часов вечера, у нас с вами прекрасное настроение и…

– Да заткнешься ты уже или нет?!! – я долбанула несколько раз по панели и навязчивое радио выключилось. – Придурок! Какое, еб твою мать, хорошее настроение?!! Посмотрела бы я на тебя, если бы это тебе в двадцать восемь лет сообщили, что ты скоро умрешь! Если бы это тебе изменил твой любимый человек! И если бы тебя…

Истерика, вроде как притихшая вчера утром, вновь накрыла меня с макушкой и заставила забыть о том, где нахожусь и что ору не на живого человека, а на собственную служебную машину. Встала я на светофоре и врубила аварийки – пусть объезжают, нет у меня сил ехать дальше! Надо как-то вернуться домой и усиленно делать вид, что ничего не произошло. А сил уже нет. Господи, появилась бы причина, чтобы мне куда-нибудь исчезнуть этим вечером!!! Сложив руки на руле, уткнула в них лоб и позволила себе все отпустить.

Восьмой день. Пошел восьмой день с тех пор, как я на негнущихся ногах и ведомая Антоном под локоток, вышла из частной клиники с диагнозом «опухоль мозга». А все началось с обычной головной боли. Я жаловалась на нее периодически, сходила к своему терапевту, он мне все твердил про сидячую работу, нерв в спине и отказывался искать дальше. Горошин пожалел меня и записал на дорогущий визит в частную клинику к столичному светиле. Меня осмотрели, взяли анализы и… через несколько дней сообщили неутешительный вердикт. Я думала, мой мир рухнул. Прожила все эти дни в полнейшем тумане, не понимая, что происходит. Ведь по ощущениям у меня ничего особо не болит. Нет тошноты, головокружений. Голова болит, в правом ухе закладывает – это все. Врач обещал, что это только начало и с каждым днем теперь боль будет усиливаться. Не обманул. Голова действительно болит. Она стала болеть гораздо сильнее после того, как я, случайно пробегая по коридору мимо отдела менеджеров, услышала голос Антона. Моего Антона. Последние дни, после клиники, он был очень внимателен ко мне. Готовил завтраки и ужины, следил за моим настроением, дарил каждый день цветы. За всей этой заботой я вяло слушала его мудрые советы, что я должна подумать о том, что будет после… После моей скорой смерти. Надо сделать то и это, оформить бумаги, позаботиться о месте на кладбище, подумать о нем… он предложил переписать на него мою квартиру, в которую переехал ко мне на следующий же день после гибели моих родителей. Я не протестовала. Антон приехал в Москву из Ульяновска, всегда говорил, что его родители весьма состоятельные, но он решил заработать свой капитал самостоятельно. Мы познакомились в офисе Овчинникова и с тех пор не расставались. Я влюбилась без памяти, ведь в Антона невозможно не влюбиться. Он очень красив, строен и умен. Пусть он и среднего роста, но телосложение у него то самое. Я про кубики. Русые кучерявые волосы, выразительные светлые глаза и соблазнительные, довольно крупные губы, которые я так любила целовать. Как недавно выяснилось, не только я. Горошин немного старше меня, всего на пару лет, забежал как-то к нам в бухгалтерию и сделал мне комплимент. Так все и завертелось.

Я в общем-то никогда и не гналась за красавчиками. Сама чуть выше метр шестьдесят, худая как палка, с короткой стрижкой. Мама привила мне скромность в одежде, именно поэтому, в метро об меня частенько спотыкаются. Поправка, раньше спотыкались. Конечно, почувствовать себя любимой парнем мечты было для меня равно сказке, тем более после того, как на целом свете осталась одна. Единственным минусом Антона было – он не хотел детей. По крайней мере, от меня. И презервативами никогда не пользовался. Что я только не делала с собой ради него. И таблетки, и спираль, сколько было кровотечений и госпитализаций, проблем и болей.

И вот. Я случайно иду по коридору, думаю о том, что это один из последних моих рабочих дней, радуюсь, что рядом со мной мой любимый, как вдруг из-за неприкрытой до конца двери кабинета той самой Леры, слышу голос Антона. Я бы не остановилась и не подслушивала, если бы не его интонация. И мое имя.

– Лерка, все почти улажено. Полинка вся в мыслях о смерти, со дня на день перепишет на меня квартиру, и я ее вышвырну на улицу. Ты подумай только, трешка в районе Проспекта Мира! Не зря же я ее терпел несколько лет. Потом родишь мне и заживем!

– Антошка, это все замечательно, но я хочу свадьбу…

– Киса, кольцо у тебя на пальчике. Подожди немного, квартиру добуду и женюсь. А пока выбирай платье!

Ох… Как же я кричала! Нет, не на него. Тем же вечером у своей подружки дома. Ему я не сказала ничего, мне нужно было как-то собраться с мыслями. Добила его хладнокровная жестокость! Отобрать у меня квартиру и выставить на улицу, даже не дожидаясь моей смерти!!! Я, наивная дура, думала, что он меня любит, но как же ошибалась.

– Галя! Галька, ты представляешь себе?!! – рыдала у подружки на кухне.

Она меня успокаивала. Как могла. Мы вместе выпили и покурили, легче стало только после первой бутылки водки на двоих. Мы обе вышли на балкон и, глядя на ночную столицу, придумали план.

– А почему именно Лерка? – спросила Галька, затягиваясь сигаретой.

Галька, в отличие от меня, статная брюнетка с чувственной грудью и тонкой талией, вот уж об кого никогда и никто в метро не спотыкался. Да она и не ездит на метро, исключительно на машине, которую ей презентовал очередной любовник. В чем-то я ей завидую. В хитрости или в уверенности, бог его знает. Но не смотря на всю свою привлекательность, Галька всегда была самой верной подругой, которая никогда меня не бросала.

– Кто ее знает, – я тоже затянулась и выпустила белый дым в холодный сентябрьский воздух.

Спьяну померещилось, что удалось сделать колечко, в него я ткнула пальцем и не попала.

– Лерка раньше пользовалась особым расположением Овчинникова. Можно сказать, его любимая любовница. Антон его боготворит, обвешал мою квартиру портретами босса. До туалета даже добрался.

– Че, сидишь на унитазе и таращишься на хозяина мясокомбината? – хихикнула подруга.

– Ага, представляешь?

Мы помолчали. Моя душа требовала мести. Было очень больно не в голове, а в сердце. Как он мог так со мной поступить, ведь я помогала ему?! Приехал он в Москву абсолютным деревенским парнем. Я научила его одеваться, с достоинством вести себя в ресторанах, дала прописку…

– Ну, что? У тебя только один вариант. Соблазни Овчинникова.

– Пф… кто его только в нашей фирме не соблазнял. Не новость, этим Антона не удивишь.

– Ну, тогда жени его на себе! Какие дела? Тебе же все равно терять нечего.

Мне в тот момент не показалось ее предложение абсурдным. Мы напились и уже не особо контролировали себя. Месть казалась легкой и вполне реальной. Вплоть до утра. Когда я вернулась домой, где меня встретил Антон и… вручил мне обручальное кольцо!

– Малыш, – усадил меня на диван и не обращая внимания на мой перегар, встал перед сожительницей на одно колено, и надел на мой палец золотое кольцо, – пожениться мы можем не успеть, но позволь мне хотя бы сделать тебе предложение…

Именно с той секунды месть уже не казалась реальной. Я просто была обязана ее совершить!!! Четвертовать гада!!! Растоптать и вытереть об него ноги!!! Однако в тот день, лишь мило улыбнулась и приняла предложение.

– Я все решила, Антош, – добавила нежно, – я перепишу на тебя квартиру.

– Ты серьезно? – ублюдок даже не скрывал своей радости, хоть бы постеснялся.

– Серьезно. Я только вспомнила, там некоторые документы надо собрать, это займет несколько дней, может быть, недели две. Но у меня же есть год, так?

– Конечно, конечно, солнышко!

Он так радовался. Даже чай мне сделал, умчался на кухню, подставив мне под ноги старый пуфик. Я осталась сидеть на диване и мысленно прикидывать, как мне охмурить неприступного Овчинникова. Если бы это было так просто, он бы уже давно был женат. А ведь кто только не пытался. Такие профессионалки, что говорить мне, с моим скудным опытом в сексе и серой внешностью. Однако я не собиралась убиваться, у меня была цель, и я должна была ее достичь. Мне не нужна его любовь. Это может быть деловое соглашение, только вот что я смогу ему предложить?

Решение пришло быстро. Я должна перетянуть на свою сторону Вадика Нечаева. Он, пожалуй, единственный, кто был способен мне в этом помочь. И я перетянула.

Оторвала голову от своих рук. Пропищал мой телефон, пришло сообщение.

«Таск фёст. У меня вечеринка на хате. С друзьями. Нас должен кто-то обслуживать, дуй в адрес».

Следом упал адрес. Овчинников. Задание первое. Отлично! Вечер я проведу не дома с Антоном, а в Москва-Сити. Это уже второй шаг к мести, от первого еще не совсем остыла моя попа, на которую я до сих пор не натянула трусики…